CC BY
169
Розеева А.Р. ©
Бакалавр факультета права Национального исследовательского университета «Высшая
школа экономики»
РОССИЙСКАЯ ПРАКТИКА РАСПРОСТРАНЕНИЯ АРБИТРАЖНОГО СОГЛАШЕНИЯ НА ТРЕТЬИХ ЛИЦ
Аннотация
В статье анализируется российская практика распространения действия арбитражного соглашения на третьих лиц. Несмотря на автономию воли сторон и договорную природу арбитража, практика международных коммерческих трибуналов и многих национальных судов уже давно показала возможность распространения действия арбитражного соглашения на третьих лиц. Однако, российская практика не так либерально относится к данному вопросу, придерживаясь позиции непоколебимости принципов автономии воли сторон и договорной природы арбитража. В рамках данной статьи мы не ставим своей целью описать и проанализировать различные теории и зарубежную практику распространения действия арбитражной оговорки на третьих лиц, однако мы попытаемся ответить на очень важный вопрос: «Существует ли такая практика в России и как к ней относятся государственные суды?» от ответа на данный вопрос зависит будут ли российские государственные суды приводить в исполнение решения трибуналов, в которых действие арбитражного соглашения было распространено на третьих лиц.
Ключевые слова: арбитражное соглашение, арбитражная оговорка, третьи лица, МКАС, международный коммерческий арбитраж.
Keywords: arbitration agreement, arbitration clause, third parties, ICAC, international commercial arbitration.
При третейском разбирательстве стороны могут сами выбирать применимое право, место арбитража, они также могут самостоятельно назначать и выбирать арбитров, а в некоторых случаях (при арбитраже ad hoc) могут даже разрабатывать процессуальные правила, которые будут регулировать их отношения на протяжении всего спора. Благодаря такому либеральному подходу арбитраж - как альтернативная форма разрешения споров, становится очень гибким и позволяет сторонам рассматривать возникающие между ними споры в той форме, которая в большей степени соответствует их коммерческим интересам. В свою очередь, наличие такой автономии воли сторон является результатом договорной природы арбитража, выраженного согласия сторон передать свой спор на рассмотрение в международный коммерческий арбитраж, а не в государственный суд [4, 15], поэтому, по общему правилу, арбитражное соглашение (далее термины «арбитражное соглашение» и «арбитражная оговорка» используются равнозначно) распространяется только на сторон его подписавших, и его распространение на третьих лиц подрывает «неотъемлемые принципы согласия и договорной природы арбитража» [1, ^ 1.07.].
Однако, в настоящее время формируется новый подход к пониманию термина «согласие», который больше сфокусирован на фактах и больше связан с коммерческой практикой, экономическими реалиями и обычаями делового оборота [2, 539]. С развитием экономических отношений, понятие и содержание термина «сторона» расширяется, что в свою очередь позволяет распространить действие арбитражной оговорки на третьих лиц, отдавая приоритет принципам справедливости, добросовестности и эффективности международного коммерческого арбитражного разбирательства, нежели формальному
© Розеева А.Р., 2016 г.
требованию согласия. Все юрисдикции, в большей или меньшей степени, признают возможность распространения арбитражного соглашения на третьих лиц в тех или иных случаях. Однако, несмотря на наличие как практики международных коммерческих трибуналов, так и национальных судов, есть страны, которые всё же остаются враждебно настроенными к возможности распространения действия арбитражного соглашения на третьих лиц, к числу таких стран, в том числе, относится и Россия. Так, российский выдающийся исследователь в области международного коммерческого арбитража, кандидат юридических наук - Борис Карабельников подчеркивал, что «консенсуальное начало третейского разбирательства как раз основано на том, что только стороны третейского соглашения участвуют в разбирательстве и вправе оспаривать решение третейского суда -включение в процесс третьих лиц в качестве самостоятельных участников без согласия сторон арбитражного соглашения невозможно» [7, 2; 8].
Прежде чем перейти к непосредственному анализу российской практики, посвященной данной проблеме, необходимо отметить, что в зарубежной доктрине разработано немало теорий распространения действия арбитражной оговорки на третьих лиц, которые условно можно разделить на три группы: традиционные теории, теории предполагаемого согласия и теории «неподписантов». Традиционные теории, к числу которых в том числе относятся теории агентского договора, презюмируемых полномочий, цессии, бенефициара, гаранта, основаны на контрактном и корпоративном праве и известны большинству юрисдикций [1, ^ 1.46-1.48.]. Доктрины предполагаемого согласия (например, доктрина «группы компаний»), «неподписантов» (например, доктрина «снятия корпоративной вуали») распространены меньше, так как больше всех подрывают неотъемлемое требование согласия сторон, добровольную, контрактную природу арбитража.
Российской практике известны случаи распространения действия арбитражного соглашения на третье лицо путём применения традиционных теорий, однако в очень ограниченном числе случаев.
В первую очередь, это связано со сложившейся практикой отмены российскими судами решений Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (далее - «МКАС при ТПП РФ»), в которых затрагиваются права и интересы третьих лиц (что как раз и происходит при распространении действия арбитражного соглашения на третье лицо) [6;10]. Более того, в 2011 было принято Постановление Конституционного Суда от 26.05.2011 N 10-П, в котором указано, что в случае если решением третейского суда затрагиваются права и интересы третьих лиц, которые «не участвовали в третейском разбирательстве и не давали на него согласия, то данное обстоятельство является основанием для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда», так как такое решение «содержит постановления по вопросам, выходящим за пределы третейского соглашения, т.е. не соответствует закону» [15].
Однако, в каких же случаях российская практика допускает возможность распространения арбитражной оговорки на третье лицо? Прежде всего, третье лицо может быть связано арбитражной оговоркой при цессии. При этом следует отметить, что эта теория вызывает наименьшее количество споров и применяется достаточно единообразно как МКАС при ТПП РФ, так и государственными судами. Обобщая решения МКАС при ТПП РФ, можно сделать вывод, что при уступке арбитражное соглашение распространяет своё действие на правопреемника автоматически, то есть никакого дополнительного согласия правопреемника или сторон по договору не требуется [21; 22; 20; 24; 27].
Российские государственные суды также признают распространение арбитражного соглашения на правопреемника при цессии [9; 11; 13], при этом не указывая на необходимость наличия дополнительного согласия правопреемника или сторон по договору. Ныне упраздненный Высший Арбитражный Суд Российской Федерации указывал, что «исходя из смысла статьи 384 Гражданского кодекса Российской Федерации, цедент приобретает право в том объеме и на тех условиях, которые существовали у первоначального
кредитора на момент передачи права, соответственно в состав передаваемых прав входят и дополнительно существовавшие к моменту передачи права, в том числе выражающие определенные способы обеспечения обязательства, а также касающиеся порядка урегулирования споров». Таким образом, «условие о рассмотрении споров в третейском суде, достигнутое сторонами по основному договору, в полной мере распространяется на истца как на правопреемника кредитора по договору цессии» [10].
Стоит отметить, что в 1998 году Московский окружной суд, не признал автоматическое распространение арбитражной оговорки при цессии, обосновывая это принципом автономности арбитражной оговорки от основного договора [3]. Однако с 1998 года прошло не мало времени, и правоприменительная практика кардинально изменилась, признав автоматическое распространение арбитражного соглашения на третьих лиц при цессии. Это в свою очередь также подтверждается п. 10 ст. 7 федерального закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», который вступает в силу с 1 сентября 2016 года, из которого следует, что при перемене лиц в обязательстве не требуется дополнительное согласие правопреемника или другой стороны по договору [31, пункт 10 статьи 7].
Таким образом, ссылка в арбитражной оговорке на распространение её действия на правопреемников при цессии не требуется, также нет необходимости в заключении дополнительного соглашения между новыми сторонами обязательства. Однако, Сергей Уссоскин и Ольга Вишневская всё-таки рекомендуют «оговорить в арбитражном соглашении распространение его действия на правопреемников либо подписать арбитражное соглашение дополнительно к договору», учитывая, что некоторые суды считают, что «распространение арбитражного соглашения на нового кредитора нарушает основополагающий принцип добровольности подчинения сторон третейской юрисдикции, а право на разбирательство спора третейским судом не входит в структуру объективного гражданского права, является процессуальным и не может перейти к новому кредитору в порядке ст. 384 ГК РФ» [30, 51;
11; 17].
Во-вторых, российская практика признаёт возможность распространения действия арбитражной оговорки на третье лицо, когда сторона по договору действовала от имени и по поручению третьей стороны. Например, МКАС при ТПП РФ в решении от 04.03.2004 по делу N 45/2003 указал: «[договоренность об избрании арбитража является добровольным соглашением сторон, и в силу общепринятых начал гражданского права такое соглашение может быть заключено также от имени другого лица, которым в Контракте назван Ответчиком 1. Сведения о том, что против такой формулировки Контракта Ответчик 1 возражал, отсутствуют [...] Иначе говоря, Ответчик 1 признал себя стороной по Контракту, заключенному от его имени Ответчиком 2 и содержащему арбитражную оговорку о разрешении споров в МКАС при ТПП РФ» [19]. Таким образом, как следует из данного решения для распространения действия арбитражного соглашения на третьих лиц в данном соглашении чётко и недвусмысленно должно быть определено, что сторона по договору действует от имени и по поручению третьей стороны.
В то же время, МКАС при ТПП РФ не распространяет действие арбитражной оговорки на третье лицо при договоре комиссии, так как согласно п. 1 ст. 990 Гражданского Кодекса Российской Федерации «по договору комиссии одна сторона (комиссионер) обязуется по поручению другой стороны (комитента) за вознаграждение совершить одну или несколько сделок от своего имени, но за счет комитента. По сделке, совершенной комиссионером с третьим лицом, приобретает права и становится обязанным комиссионер, хотя бы комитент и был назван в сделке или вступил с третьим лицом в непосредственные отношения по исполнению сделки», а для распространения действия арбитражного соглашения на третье лицо необходимо, чтобы оно было заключено именно от имени третьего лица. Например, МКАС при ТПП РФ отказался распространять действие арбитражной оговорки на комитента, указывая: «[и]стец не представил никаких доказательств, подтверждающих заключение между ним и ответчиком арбитражного
соглашения. Не представлено им и доказательств того, что в каком-либо документе, подписанном ответчиком, он давал согласие на распространение на себя арбитражной оговорки, содержащейся в контракте» [16]. В решении по делу N 18 МКАС при ТПП РФ также указал, что только комиссионер и другая сторона по договору связаны арбитражным соглашением, соответственно арбитражная оговорка не будет распространять своё действие на комитента [25].
МКАС при ТПП РФ также не распространяет действие арбитражной оговорки на третье лицо, когда оно является бенефициаром [29; 23] или гарантом [28] по договору. Например, МКАС при ТПП РФ в одном из своих решений не распространил действие арбитражной оговорки на третье лицо-бенефициара, подчеркнув договорную природу арбитража и необходимость наличия согласия сторон [23]. В решении по делу N 37 МКАС при ТПП РФ, «рассматривая ходатайство покупателя о привлечении в процесс по его иску к продавцу в качестве соответчика третьего лица, выдавшего гарантию возврата денежных средств, уплаченных покупателем продавцу, в случае непоставки товара», его отклонил, «придя к заключению, что между покупателем и третьим лицом отсутствует арбитражное соглашение» [28].
Как видно из приведённой выше практики, даже когда речь идёт о традиционных теориях распространения арбитражной оговорки на третьих лиц МКАС при ТПП РФ и российские государственные суды не всегда придерживаются либерального подхода, отказывая связывать арбитражной оговоркой третье лицо, подчёркивая в свою очередь договорную природу третейского разбирательства и необходимость наличия явно выраженного согласия всех сторон.
Необходимо отметить, что российской практике также известна доктрина «снятия корпоративной вуали», которая относится к теориям «неподписантов» распространения действия арбитражной оговорки на третьих лиц. Прежде чем перейти к непосредственному анализу российской практики, необходимо отметить, что, по общему правилу, договор, подписанный компанией является обязательным только для неё (ответственность по договору несёт также только эта компания) и не распространяется на другие компании в группе. Однако, в исключительных случаях суд «снимает корпоративную вуаль», т.е. возлагает «ответственность непосредственно на контролирующее корпорацию лицо, атрибутируя этому лицу обязательства и (или) права компании» [5]. Изначально данная концепция применялась для привлечения к ответственности материнской компании за долги дочерней, однако в настоящее время также используется для распространения действия арбитражной оговорки на третьих лиц.
Например, МКАС при ТПП РФ в решении N 134/2012 распространил действие арбитражной оговорки на третье лицо - Правительство Москвы, путём «снятия корпоративной вуали». Между Департаментом строительства города Москвы (далее -«Департамент строительства») и коммандитным товариществом «С+Т Хандельсгезелльшафт мбХ и Ко.КГ» (далее - «Фирма») был заключён договор о сотрудничестве от 09.07.1992, который также включал в себя арбитражную оговорку. Тем не менее Фирма подала иск в МКАС при ТПП РФ не против Департамента строительства, с которым был заключен договор, а против Правительства Москвы, являвшегося в данной ситуации третьим лицом. МКАС при ТПП РФ, руководствуясь международной арбитражной практикой и посчитав обстоятельства дела исключительными, распространил действие арбитражной оговорки на Правительство Москвы, мотивировав это тем, что Департамент строительства, «будучи структурным подразделением Правительства города Москвы на момент подписания Договора, действовал исключительно в интересах города Москвы, фактически и формально находясь под контролем Правительства города Москвы которое, по сути, было реальной стороной договора». Таким образом, «такие обстоятельства оправдывают проникновение за «корпоративную вуаль», скрывающую реальную сторону договора» [18].
Российские государственные суды, включая Высший Арбитражный Суда РФ отменили решение МКАС при ТПП РФ, отмечая, что Правительство Москвы не заключало договор и не являлось его стороной, а Департамент строительства действовал «от своего имении и в своих интересах» [12; 14; 18].
Следует отметить, что, возможно, одной из ключевых причин отмены данного решения, было распространение действия арбитражной оговорки на публично-правовое образование. Федеральный Арбитражный Суд Московского округа подчеркнул: «[в] обжалуемом постановлении доктрина проникновения за «корпоративную вуаль» могла быть применена только к частноправовым отношениям, складывающимся между учредителями юридического лица и самим юридическим лицом, а также между юридическими лицами одной экономической группы, а не к публично-правовым отношениям, каковыми являются отношения между городом Москвой и Департаментом строительства» [14; 12].
Таким образом, остается надеяться, что российские суды не отвергли возможность распространения действия арбитражной оговорки на третьих лиц путём снятия корпоративной вуали и что данная доктрина может быть применена, когда речь идёт о частно-правовых отношениях.
В заключение, представляется, что действие арбитражной оговорки должно распространяться на третьих лиц в исключительных случаях, при этом не только в рамках традиционных теорий, но и теорий «неподписантов», когда это продиктовано принципами справедливости, добросовестности и эффективности арбитражного разбирательства. Международные коммерческие трибуналы уже давно не настаивают на соблюдении чисто формального требования согласия, их практика более либеральна и современна, так как соответствует быстро-развивающимся экономическим реалиям. Однако российские суды в целом всё ещё относятся с опаской к распространению действия арбитражной оговорки на третьих лиц, отстаивая непоколебимость принципа автономии воли сторон. Между тем, и у нас прослеживается влияние либерального подхода в право применении. В том числе, практика МКАС при ТПП РФ становится всё более ориентирована на привлечение к ответственности реальной стороны по договору путём распространения действия арбитражного соглашение на третье лицо.
Литература
1. Brekoulakis S., Third Parties in International Commercial Arbitration, Oxford University Press, 2010.
2. Hanotiau B., Consent to Arbitration: Do We Share a Common Vision? (2011), 27 ARB. INT'L 539.
3. IMP Group Ltd v. Aeroimp, Moscow District Court, 1997, (1998) 23 YBCA 746.
4. Steingruber A., Consent in International Arbitration, Oxford International Arbitration Series, 2012.
5. Батыршина К.. Теоретические аспекты «снятия корпоративной вуали»: познание правовой природы данного явления // Юрист. - 2016. - N 4. // СПС Консультант Плюс.
6. Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22.12.2005 N 96 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов" // СПС Консультант Плюс.
7. Карабельников Б., Третьи лица и третейский суд: российские проблемы // Арбитражная Ассоциация (РАА) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.arbitrations.ru/ userfiles/file/Publications/Publications/third%20parties%20in%20arbitration%20Karabelnikov.pdf.
8. Мусин В., Третьи лица в третейском суде //Арбитражные споры. - 2008. - № 3 // СПС Консультант Плюс.
9. Определение ВАС РФ от 02.09.2013 N ВАС-12075/13 по делу N А60-459/2013 // СПС Консультант Плюс.
10. Определение ВАС РФ от 14.02.2011 N ВАС-16822/10 по делу N А40-45179/10-25-296 // СПС Консультант Плюс.
11. Определение ВАС РФ от 17.09.2010 N ВАС-12273/10 по делу N А53-27640/2009 2013 // СПС Консультант Плюс.
12. Определение ВАС РФ от 23.12.2013 N ВАС-16126/13 по делу N А40-41781/13-69-197 // СПС Консультант Плюс.
13. Определение ВАС РФ от 30.12.2008 N 17109/08 по делу N А40-21993/08-47-230 // СПС Консультант Плюс.
14. Определение ФАС Московского округа от 07.10.2013 N Ф05-9027/2013 по делу N А40-41781/13-69-197 // СПС Консультант Плюс.
15. Постановление Конституционного Суда РФ от 26.05.2011 N 10-П, п. 6.2. // Российская газета. - N 122. - 08.06.2011.
16. Постановление МКАС при ТПП РФ от 25.05.2004 по делу N 63/2003 // СПС Консультант Плюс.
17. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 16.11.2010 по делу N Б53-26722/2009 // СПС Консультант Плюс.
18. Решение АС города Москвы от 30.05.2013 по делу N А40-41781/13-69-197 // Картотека арбитражных дел [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://kad.arbitr.ru/PdfDocument/ 31a383b3-1685-4612-acba-e703d67d2ef1/A40-41781-2013_20130530_Opredelenie.pdf.
19. Решение МКАС при ТПП РФ от 04.03.2004 по делу N 45/2003 // СПС Консультант Плюс.
20. Решение МКАС при ТПП РФ от 07.04.2009 по делу N 32/2008 // Розенберг М., Из практики Международного коммерческого арбитража при Торгово-промышленной палате РФ за 20092011 годы // Хозяйство и право. - 2012. - N 11 // СПС Консультант Плюс.
21. Решение МКАС при ТПП РФ от 16.04.2010 по делу N 82/2009 // СПС Консультант Плюс.
22. Решение МКАС при ТПП РФ от 20.09.2013 по делу N 225/2012 // СПС Консультант Плюс.
23. Решение МКАС при ТПП РФ от 27.12.2006 по делу N 6/2006 // Розенберг М., Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. // Статут. 2008. // СПС Консультант Плюс.
24. Решение МКАС при ТПП РФ по делу N 16 // Розенберг М., Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. // Статут. 2006. // СПС Консультант Плюс.
25. Решение МКАС при ТПП РФ по делу N 18 // Розенберг М., Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. // Статут. 2006. // СПС Консультант Плюс.
26. Решение МКАС при ТПП РФ по делу N 24 // Розенберг М., Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. // Статут. 2006. // СПС Консультант Плюс.
27. Решение МКАС при ТПП РФ по делу N 25 // Розенберг М., Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. // Статут. 2006. // СПС Консультант Плюс.
28. Решение МКАС при ТПП РФ по делу N 37 // Розенберг М., Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. // Статут. 2006. // СПС Консультант Плюс.
29. Решение МКАС при ТПП РФ по делу N 46 // Розенберг М., Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. // Статут. 2008. // СПС Консультант Плюс.
30. Уссоскин С., О. Вишневская, «Арбитражная оговорка: как определить границы дозволенного» // Корпоративный юрист, - 2011, - N 3.
31. Федеральный закон от 29.12.2015 N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" // Российская газета. N 297. 31.12.2015.
