CC BY
31
Н.В. АНОХИНА
РОССИЙСКАЯ ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА: ПОСЛЕДСТВИЯ ИЗМЕНЕНИЙ
7 мая 2004 г. Президент РФ В.В.Путин озвучил идею об избрании депутатов Государственной думы РФ исключительно по партийным спискам, которая была немедленно поддержана председателем Центризбиркома РФ А.А.Вешняковым и депутатами Государственной думы. Что может дать стране это нововведение и зачем реформировать систему, которая более менее эффективно функционирует почти десять лет?
Конечно, от смены электоральной формулы фасад демократии не пострадает, однако изменение избирательной системы значительно влияет на политическую систему страны в целом и партийную систему в частности.
Сегодня, когда мы стоим на пороге новых электоральных реформ, важно понять, какие цели преследуют их инициаторы, и каковы будут последствия воплощения этих целей, поскольку выбор электоральной системы — это не чисто техническое решение. В статье будет проанализирована существующая избирательная система, ее достоинства и недостатки, и будет сделана попытка реконструкции замыслов инициаторов идеи изменения избирательной системы.
Инструменты анализа
Одним из важнейших назначений представительных органов власти помимо законотворческой деятельности является репрезента-
ция интересов граждан страны на федеральном уровне посредством выборов и учет интересов как можно более широких слоев населения при принятии тех или иных законодательных актов. Однако не всякая электоральная формула способна одинаковым образом учесть интересы всех участников электорального соревнования. Те или иные правила выявления победителей и распределения мест в парламенте благоприятствуют одним участникам и наказывают других. Таким образом, возникает проблема диспропорциональности результатов выборов, под которой понимается «отклонение доли мест, полученных определенной партией, от доли голосов, завоеванных этой партией на выборах»1. Однако диспропорциональность результатов выборов зависит не только от электоральной формулы, определяющей победителей и распределение мест, но и от стратегий участников электорального соревнования — партий и избирателей, решающих, кому из них отдать свои голоса. Например, если партия, набравшая на предыдущих выборах количество голосов меньше заградительного барьера и не попавшая в парламент, не участвует на следующих выборах, то уровень диспропорциональности снижается (в данном примере мы абстрагируемся от реальной ситуации, когда наряду с данной партией действуют и другие участники). И, наоборот, если партии, не прошедшие в парламент и имеющие заведомо низкие шансы получить места в парламенте в следующем электоральном цикле, опять участвуют в выборах, то снижения уровня диспропорциональности не предвидится. Выбор той или иной стратегии участия в электоральном соревновании в определенной мере происходит по законам М. Дю-верже2, которые мы будем использовать в своем анализе.
М. Дюверже разделил эффекты избирательных систем на «механические» и «психологические». Механический эффект проявляется в результате распределения мест в парламенте по той или иной электоральной формуле и выражается в том, насколько избирательная система «поощряет» одних акторов за счет «наказания» других. Механический эффект пропорциональной системы с 5%-ным заградительным барьером выражается в том, что из всех партий, участвующих в выборах, в парламенте получат места только те из них, ко-
1 Lijphart A. Electoral systems and party systems: A study of twenty-seven democracies 1945- 1990. - Oxford: Oxford univ. press, 1994. - P.57.
2 Дюверже М. Политические партии. - М., 2000.
торые смогут набрать более 5% голосов избирателей. При этом количество таких партий может быть на порядок меньше тех, которые не смогли набрать нужного количества голосов. Механический эффект проявляется уже на первых выборах, проходящих по новым избирательным законам. Далее начинает действовать психологический эффект, который в отличие от механического проявляется только на последующих выборах. Он выражается в стратегиях избирателей и партий при принятии решения, за какую партию голосовать, с одной стороны, и, с другой — при выборе стратегической линии партии на оптимизацию своих действий для получения мест в парламенте. Другими словами, избиратель не хочет «терять» голоса и предпочитает голосовать за те партии, которые, по его мнению, смогут преодолеть 5%-ную планку. В свою очередь, партии, наученные опытом предыдущего участия в выборах и имевшие возможность убедиться, что малые партии без эффективной коалиционной политики не могут набрать необходимого количества голосов, принимают решение об участии в выборах. Психологический эффект проявляется в том, что количество партий, участвующих в выборах, сокращается, а голоса избирателей концентрируются между партиями-победительницами.
Для анализа пропорциональности или диспропорциональности избирательной системы мы будем использовать показатели эффективного числа электоральных и парламентских партий, а также индекс диспропорциональности. Данные показатели позволяют математически определить уровень «справедливости» распределения мест в Думе на основе результатов выборов, а также возможность участия малых партий в парламентской политике, предоставляемую избирательной системой.
Показатель эффективного числа партий (К) был предложен Р.Таагеперой и М. Лааксо и подсчитывается по следующей формуле1:
А Р ■
где р1 — это доля голосов (мест), полученных 1-й партией на выборах или при распределении мест в парламенте.
1 Laakso M., Taagepera R. Effective number of parties: a measure with application to West Europe // Comparative polit. studies. - L.; Beverly Hills, 1979. - N 12.
Данная формула приписывает определенный вес крупнейшим партиям — при высокой партийной фрагментации эффективное число партий будет высоким, при малой фрагментации показатель будет снижаться.
Показатели эффективного числа партий находятся под воздействием механического и психологического эффектов. Эффективное число электоральных партий зависит только от влияния психологического эффекта: если избиратели и партийные деятели видят, что избирательная система благоприятствует крупным партиям, то этот показатель будет снижаться. Эффективное число электоральных партий уменьшается под воздействием психологического эффекта, дальнейшее уменьшение или увеличение значения этого числа — это исключительно следствие механического эффекта.
Для определения диспропорциональности избирательной системы используются не столько значения этих двух показателей, сколько разница между показателем эффективного числа электоральных и парламентских партий.
По мнению А. Лейпхарта, «если эффективное число парламентских партий ниже, чем эффективное число электоральных партий, это будет означать, что избирательная система диспропорциональна и благоприятствует большим партиям в ущерб малых»1.
Таким образом, для определения пропорциональности или диспропорциональности существующей избирательной системы России мы будем использовать два этих показателя.
Далее необходимо оговорить некоторые обстоятельства, учитываемые при расчете.
Если эффективное число электоральных партий определяется на основе результатов, полученных всеми партиями, участвующих в голосовании, то эффективное число парламентских партий нельзя подсчитать для мажоритарной части, используя ту же логику, что и при расчетах аналогичного показателя по партийным спискам. Основной вопрос, который здесь возникает, связан с тем, как учитывать результаты, полученные «независимыми» депутатами. Есть несколько вариантов ответа. Можно считать «независимых» депутатов представителями одной политической силы, что в строгом смысле не соот-
1 Lijphart A. Electoral systems and party systems. A study of twenty-seven democracies 1945- 1990. - Oxford: Oxford univ. press, 1994. - P.70
ветствует действительности. Если же считать каждого депутата отдельно как представителей разных партий, это искусственно раздувает значение показателя. Исходя из целей данного исследования (выявить уровень диспропорциональности пропорциональной системы), мы оставляем решение данной проблемы за пределами нашего внимания и будем рассчитывать значение эффективного числа парламентских партий для партийных списков и в целом для всей смешанной системы.
Таким образом, в свете предлагаемого перехода к чисто пропорциональной системе особый интерес для России представляет сравнение значений эффективного числа электоральных партий и эффективного числа парламентских партий, подсчитанных двумя разными способами — по смешанной системе (в расчет включаются количество мест, полученных партиями по партийным спискам и в одномандатных округах) и моделируя ситуацию предлагаемых реформ по пропорциональной системе.
Результаты анализа
В начале 90-х годов выбор электоральной формулы проходил в крайне напряженной ситуации дебатов между Президентом и Государственной думой России1. В итоге была выбрана смешанная — пропорционально-мажоритарная формула, по существу навязанная пропрезидентскими силами. Почему именно она?
Введение пропорционально-мажоритарной системы избрания депутатов вместо мажоритарной должно было, с одной стороны, стимулировать развитие многопартийности (что необходимо для развития и укрепления демократического режима и признания его таковым западными странами), с другой — способствовать созданию проельцинского большинства во вновь выбранном парламенте. Мажоритарная часть обеспечивала представительство региональных интересов.
Если задача создания проельцинского большинства в парламенте так или иначе была выполнена (во многом благодаря мажоритарной части), то вместо полноценных партий страна получила чрезвычайно высокий уровень партийной фрагментации и партийной
1 Подробнее см.: Гельман В.Я. Институциональный дизайн: Создавая «правила игры» // Первый электоральный цикл в России (1993- 1996). - М.: Весь мир, 2000.
нестабильности. Более того, по мнению Г. Голосова, «Россия подошла к выборам 1993 г., на которых по правилам игры партиям предстояло сыграть важную роль, без партийной системы»1.
В думских выборах 1993 г. по партийным спискам приняло участие 13 партий (еще 24 партии, собиравшие подписи, не смогли зарегистрироваться), и 8 из них удалось получить представительство в Думе. Эффективное число электоральных партий на этих выборах составляет 8,1, а эффективное число парламентских партий, рассчитанное на основе распределения мест по партийным спискам, равно 6,42.
Выборы 1995 г. были проведены практически по тому же закону, что и выборы 1993 г., хотя от предыдущих их отличает относительная стабильность в обществе, нормальная, а не скомканная избирательная кампания, широкий спектр и огромное число участников в федеральном списке3.
Выборы 1995 г. в большей степени были партийные, нежели предыдущие. По федеральным спискам в них участвовали 43 партии и избирательных объединения. Столь большое количество партий, принявших участие в выборах, можно объяснить взаимодействием механического и психологического эффектов предыдущих выборов. Небольшой процент «потерянных» голосов и относительная пропорциональность распределения мест по итогам выборов 1993 г. породили миф о том, что малые партии имеют шанс преодолеть 5%-ный барьер.
Однако выборы 1995 г. привели к потере почти половины голосов избирателей, отданных за партии, не прошедшие в Думу. Только 4 партии из 43 участников предвыборной гонки смогли преодолеть 5%-ный барьер, получив в сумме 51,4% голосов избирателей. Пропорциональная система дала четырем победителям почти вдвое больше мест в Думе, чем за них было отдано голосов на выборах.
Результаты выборов показали, что на успех могут рассчитывать только партии с налаженной инфраструктурой в регионах — либо
1 Голосов Г. В. Происхождение современных российских политических партий. 1987- 1993 // Первый электоральный цикл в России (1993- 1996). - М.: Весь мир, 2000. - С.100.
2 По данным: Голосов Г.В., Яргомская Н.Б. Избирательная система и межпартийная конкуренция на думских выборах // Первый электоральный цикл в России (1993- 1996). - М.: Весь мир, 2000. - С.157.
3 Петров Н. Анализ результатов выборов 1995 г. в Государственную Думу России по округам и регионам // Парламентские выборы 1995 года в России. - М, 1996.
партийной, либо ведомственной. Именно отсутствие такой инфраструктуры не позволило многим партиям перешагнуть 5%-ный барьер. Опасаясь подобного результата, маргинальные партии использовали участие своего партийного списка в общефедеральном округе в качестве дополнительного ресурса для партийных кандидатов в одномандатных округах и проведения своих представителей в регионах. Таким образом, благодаря мажоритарной части избирательной системы представительство в Думе получили еще 20 партий и избирательных объединений, а также ряд «независимых» кандидатов. Из 225 депутатов, избранных в одномандатных округах, 131 были избраны от избирательных объединений.
Итоги выборов 1995 г. представлены в табл. 1.
Таблица 1
Результаты выборов в Государственную думу в 1995 г.
Партия Голоса Места в ГД по Места в ГД по од- Суммарное
спискам номандатным округам количество мест
КПРФ 22,7 44,0 23,1 33,6
ЛДПР 11,4 22,2 0,4 11,3
НДР 10,3 20,0 4,4 12,2
«Яблоко» 7,0 13,8 5,8 9,8
Другие партии 48,6 0 24,5 12,2
Независимые 41,8 20,9
100,0 100,0 100,0
N элект.партий = 11,1;
N парлам.партий = 3,3 (пропорциональная система); N парлам.партий = 5,13 (смешанная система).
Значение эффективного числа электоральных партий на выборах в 1995 г. составило 11,1. Это свидетельствует о том, что голоса избирателей были сконцентрированы вокруг 11 партий (за них проголосовали 78% избирателей). О диспропорциональности избирательной системы (по партийным спискам) свидетельствует значительная разница между эффективным числом электоральных и парламентских партий. Эффективное число парламентских партий, подсчитанное по результатам распределения мест по партийным спискам, составляет 3,31.
Наличие мажоритарной части избирательной системы несколько сглаживает диспропорциональность — эффективное число
парламентских партий, рассчитанное на основе мест, полученных по партийным спискам и одномандатным округам, составляет 5,13х.
Несмотря на общепризнанную точку зрения, что пропорциональная система благоприятствует малым партиям в получении представительства в парламенте, мы видим, что в 1995 г. малые партии могли получить места в Думе только благодаря мажоритарной части избирательной системы.
В итоге по результатам распределения мест в Думе от эффекта смешивания двух избирательных систем крупные партии проиграли, т.е. получили меньше мест, чем могли бы получить в случае проведения выборов исключительно по пропорциональной системе. В то время как 20 малых партий, потерпевших неудачу по общефедеральному округу, с тем или иным успехом могли провести в Думу своих депутатов благодаря мажоритарной системе.
Психологический эффект, проявившийся после выборов 1995 г., на выборах в 1999 г. привел к тому, что число партий, претендующих на места в Думе, сократилось, а голоса избирателей распределились более концентрированно.
В выборах 1999 г. приняли участие 26 партий и избирательных объединений. За 6 партий, получивших места в Думе по партийным спискам, проголосовали 85% избирателей. Однако участие кандидатов от этих партий в одномандатных округах оказалось не столь успешным — в сумме их представители получили только 44% мест.
Выборы 1999 г. оказались более справедливыми с точки зрения представительства интересов партий и объединений. Эффективное число электоральных партий составляет 5,89. Разрыв между эффективным числом электоральных и парламентских партий оказался небольшим — значение эффективного числа партий, рассчитанное на основе мест по партийным спискам, составляет 4,57, а показатель эффективного числа партий, рассчитанный по партийным спискам и одномандатным округам, равен 5,45. Таким образом, на основании показателей эффективного числа партий смешанную избирательную систему можно считать пропорциональной. Однако ситуация не столь однозначна.
1 При подсчете эффективного числа парламентских партий по мажоритарной части доля мест, занимаемых «независимыми» депутатами, рассчитывалась суммарно, как места, принадлежащие одной фракции.
Таблица 2
Результаты выборов в Государственную думу в 1999 г.
Партия Голоса Места в ГД по Места в ГД по Суммарное
спискам одномандат- количество
ным округам мест
КПРФ 24,29 29,8 22,4 26,1
«Единство» 23,32 28,4 4,1 16,3
ОВР 13,33 16,4 13,7 15,1
СПС 8,52 10,7 2,3 6,5
ЛДПР 5,98 7,6 0 3,8
«Яблоко» 5,93 7,1 1,8 4,4
Другие партии и «про-
тив всех» 18,63 0 6,0 3,0
Независимые 49,7 24,8
100,0 100,0 100,0
N элект.партий = 5,89;
N парлам.партий = 4,57 (пропорциональная система); N парлам.партий = 5,45 (смешанная система).
Казалось, что на выборах 1999 г. повторяется та же ситуация, что и в 1995 г., — от мажоритарной системы выигрывают малые партии. Но анализ списков депутатов от одномандатных округов показывает, что в большинстве своем избранные депутаты не являются партийными в строгом смысле слова — около 50% депутатов были выдвинуты инициативными группами избирателей, т.е. их можно назвать независимыми, еще 44,3% депутатских мест принадлежит партиям, преодолевшим 5%-ный барьер по федеральным спискам. Таким образом, на долю малых партий по одномандатным округам остается всего 6% мест.
Наиболее успешно в одномандатных округах действуют партии, имеющие разветвленные региональные структуры и пользующиеся поддержкой местных органов власти. На выборах в 1999 г. такими партиями были КПРФ и ОВР, получившие сопоставимое количество мандатов по спискам и в одномандатных округах.
СПС и «Яблоко», не имеющие административной поддержки в регионах и не обладающие региональными ячейками, смогли провести лишь 5 и 4 своих кандидата, соответственно. ЛДПР не получила ни одного мандата. «Единство» в то время лишь претендовало на «пар-
тию власти», поэтому получило лишь 9 мест. И только 7,73% мест были получены депутатами, выдвинутыми малыми партиями, не преодолевшими 5%-ный барьер.
В итоге, больше всего мест в Думе получила КПРФ, второе и третье места практически с равным количеством мандатов разделили между собой «Единство» и ОВР.
Таким образом, выигравшими от смешанной избирательной системы (благодаря ее мажоритарной части) можно считать не малые партии, а «независимых» кандидатов, дальнейшее поведение которых в Думе привело к концентрации мест у одной политической силы. Фракция «Единства», проведя эффективную коалиционную политику (объединившись, а фактически поглотив ОВР, приняв в свои ряды большую часть «независимых» депутатов), стала крупнейшей в Думе, получив парламентское большинство.
Таким образом, результаты выборов 1999 г. значительно отличаются от предыдущих.
Во-первых, главным образом за счет механического и психологического эффектов, уменьшилось число партий, участвующих в выборах. Соответственно уменьшилась партийная и электоральная фрагментация.
Во-вторых, коалиционная политика «Единства» позволила ей получить большинство мест в Думе, что произошло не в последнюю очередь благодаря переходу на ее сторону «независимых» кандидатов.
Выборы 2003 г. кардинально отличаются от всех предыдущих и по ходу избирательной кампании, и по тем результатам, которые были получены. В них приняли участие 23 партии и избирательные объединения, но преодолеть 5%-ный барьер смогли только три партии («Единая Россия», КПРФ, ЛДПР) и блок «Родина», созданный непосредственно перед выборами. Не смогли получить места в парламенте по партийным спискам долгожители политической арены «Яблоко» и СПС.
«Единая Россия», являясь «партий власти», получила значительные преимущества в проведении избирательной кампании как на федеральном, так и региональном уровнях. Вследствие этого за партийный список «Единой России» проголосовали 37,57% избирателей, что позволило ей получить 53,3% мест в Думе. По одномандатным округам представители от «Единой России» получили 46,7% депутатских мандатов. Это позволило партии сформировать крупнейшую фракцию в Думе без создания коалиций с другими партиями.
Таблица 3
Результаты выборов в Государственную думу в 2003 г.
Партия Голоса Места в Места в ГД по Суммарное
ГД по одномандатным количество мест
спискам округам
«Единая Россия» 37,57 53,3 46,7 50,0
КПРФ 12,61 17,8 5,4 11,6
ЛДПР 11,45 16,0 0 8,0
«Родина» 9,02 12,9 3,4 8,2
Другие партии и «про-
тив всех» 29,35 0 14,45 7,2
Независимые 30,05 15,0
100,0 100,0 100,0
N элект.партий = 4,75;
N парлам.партий = 2,79 (пропорциональная система); N парлам.партий = 3,12 (смешанная система).
Около четверти голосов избирателей ушли впустую, поскольку были отданы за партии, не сумевшие преодолеть необходимый 5%-ный заградительный барьер.
Эффективное число электоральных партий в 2003 г. оказалось самым низким по сравнению с предыдущими выборами и составило 4,75. Однако за счет значительной доли «потерянных» голосов (24,65%) эффективное число парламентских партий, рассчитанное по партийным спискам, равное 2,79 оказалось почти в два раза меньше эффективного числа электоральных партий.
И опять же, как и в случае выборов 1995 и 1999 гг., мажоритарная часть электоральной формулы помогла восьми партиям, потерпевшим неудачу при голосовании за списки, получить мандаты в Думе. Эффективное число парламентских партий, подсчитанное по результатам распределения мест по смешанной системе, составляет 3,12.
Но кроме депутатов от малых партий места в Думе были распределены между «независимыми» кандидатами, получившими 30% мест. Далее большая часть «независимых» депутатов примкнула к фракции «Единая Россия», которая на сегодняшний день насчитывает 304 депутата, что дает ей 67,56% мест.
Какие выводы можно сделать в результате анализа голосований на парламентских выборах и распределения мест в Думе? Кто выиг-
рывает и проигрывает от пропорционально-мажоритарной системы? Происходит ли сглаживание недостатков двух систем или они, наоборот, становятся более значимыми?
Что касается пропорциональной системы, то М. Дюверже отмечал, что пропорциональная система приводит к созданию многопартийности через увеличение числа мелких партий. Тогда как, согласно тому же М. Дюверже, мажоритарная система неблагоприятно воздействует на рост партий.
На примере российских выборов мы видим, что пропорциональная система, применяемая на стадии становления партийной системы, в условиях нестабильности не только партийных преференций избирателей, но и самих партий, если и приводит к росту мелких партий, но отнюдь не способствует их структурированию и включению в парламентскую политику. Пропорциональная система в данном случае лишь увеличивает диспропорциональность выборов. Наоборот, именно мажоритарная часть избирательной системы дает им возможность проводить своих депутатов в парламент.
Возникает вопрос — зачем реформировать избирательную систему, которая дает, казалось бы, неплохие результаты и предоставляет парламентскую трибуну для мелких партий через депутатов-одномандатников?
На наш взгляд, кроме широко обсуждаемого вопроса о переходе к парламентской республике и партийному правительству, есть еще ряд эффектов, которые хочет получить власть.
В. Путин говорил о том, что если непартийный одномандатник вступает затем в партию, то лучше пусть он с самого начала и заявит, к какой партии он принадлежит. Кроме этого очень правильного замечания нашего президента, есть и еще один момент, который приходит на ум вдумчивому исследователю. Совершенно очевидно, что партийных депутатов легче контролировать по сравнению с одномандатниками. И второе, на что хотелось бы обратить внимание, — это новый закон о партиях, по которому общероссийский минимум численности партии, если она претендует на официальный партийный статус, возрастает до 50 тыс. человек. К тому же партия должна иметь в региональном отделении минимум 500 членов партий в не менее чем в половине субъектов Федерации.
Для чего необходимо такое укрупнение и развитие массовых партий, которые сошли с политической арены во всех демократических
странах еще в середине прошлого века, а их место заняли партии, чья стратегия и организационная структура напоминает наши сегодняшние партии. Зачем возрождать то, что умерло естественной смертью?
Возможно два варианта ответа.
Первый вариант. Согласно пояснительной записке к законопроекту «О политических партиях», он «направлен на привлечение более широкого круга граждан к участию в политической жизни общества и государства». И как гласит сам Закон о политических партиях, он «направлен на формирование реальных, массовых партий, выражающих подлинные интересы значительных групп избирателей и способных реализовать их в практике демократических преобразований в России». Таким образом, закон способствует созданию партий, обладающих всеми признаками таковых (массовое членство, широкая региональная сеть, участие не только в электоральной, но и парламентской политике), что необходимо для перехода страны к настоящему демократическому режиму.
Второй вариант. Будут созданы партии, обладающие всеми признаками таковых (массовое членство, широкая региональная сеть, участие не только в электоральной, но и парламентской политике), что необходимо для перехода страны к настоящему демократическому режиму. Но с одной оговоркой — полностью контролируемых и управляемых властью. Ведь помимо укрупнения партий закон направлен на устранение и «одномандатников», и мелких партий, способных при определенном раскладе влиять на расстановку политических сил в парламенте. С точки зрения оптимизации управления страной контролировать, конечно, лучше небольшое количество партий. Оптимальное количество — одна. Но для демократической страны это несколько странно. Тогда остается две. В пользу этой версии говорит и возможное увеличение заградительного барьера до 7%. Причем не исключено, что барьер могут повысить до 10%, а то и 12,5%. При таком высоком барьере на последних выборах победили бы «Единая Россия» и КПРФ. Весьма уместно здесь вспомнить А. Лейпхарта, пришедшего к выводу, что «при увеличении заградительного барьера до 8%, эффективное число парламентских партий
имеет тенденцию уменьшаться до 1»1. Не надо быть пророком, чтобы понять какую партию готовят на эту роль.
Однако история знает немало примеров, когда власть получает совсем другие, незапланированные результаты своих реформ. Так, выборы сыграли злую шутку с правительством Е. Бузека и «Солидарностью» в Польше на выборах 2001 г. — 8%-ный барьер для блоков и 5%-ный для партий вообще не дали возможности «Солидарности» пройти в парламент (блок «Солидарность» получил лишь 5,5%, а еще одна партия-ветеран, «Уния свободы», только 3%)2.
Какой вариант нас ждет? Ответ на это вопрос зависит от того, является ли отвечающий политическим оптимистом или пессимистом. Верит ли он в чистые помыслы власти или видит во всем злой умысел. И от того, кто стоит за этими реформами. Люди, для которых интересы страны являются решающими, или те, кто преследует собственную выгоду и стремится к усилению тотального контроля над политическими силами страны.
1 Lijphart A. Electoral systems and party systems. A study of twenty-seven democracies 1945- 1990. - Oxford: Oxford univ. press, 1994. - P.76.
2 Кынев А.В. Пропорциональная система. Что может дать стране переход на выборах Государственной Думы РФ к пропорциональной избирательной системе. -Режим доступа: http://www.vibori.ru/analyt/kynev-4.htm
