CC BY
47Асонов Н.В.
д.полит.н., доцент, профессор МИТУ
РОССИЯ В КОНТЕКСТЕ МЕЖЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ ОТНОШЕНИЙ
МЕНЯЮЩЕГОСЯ МИРА
Ключевые слова: Россия, СССР, цивилизационное противостояние, славяно-православная цивилизация, российская цивилизация, идентичность, мировое господство, разрыв культурных связей, мировая элита, мировое сообщество, политическая система, политическая власть, ресурсы власти, государство, государственность, духовно-нравственные ценности.
Keywords: Russia, USSR, civilizational struggle, the Slave-Christian civilization, the Russia civilization, identity, global leadership, discontinuity of cultural ties, world elite, international community, political system, resources of power, political power, state, statehood, spiritual and moral values.
Анализ означенной проблемы начнем с определения базовых понятий, включенных в название статьи. Россия здесь не рассматривается только в ее современном состоянии, а понимается как самая большая страна, утвердившая свое уникальное геополитическое положение «осевого государства», если пользоваться определением Х.Дж. Маккин-дера. Ее «осевое» положение сложилось со времен князя Святослава и разделило между собой Запад (Европу) и Восток (Азию) в силу политических, а не географических обстоятельств. Учитывая конфессиональную принадлежность России и созданный ею с конца Х в. «железный занавес», достаточно плотно отгородивший народ нашей страны от широкого влияния Запада и Востока, мы можем говорить о ней как о государстве почти с самого начала противопоставившем себя Европе и Азии. Дает или не дает это нам право говорить о российской цивилизации как особой мир-системе? Попробуем разобраться.
Касаясь темы межцивилизационных отношений, автор опирается на характерную для политологического анализа установку, согласно которой все отношения подобного рода, как и отношения между государствами, в конечном итоге сводятся к борьбе за власть. Эта борьба может носить скрытый (латентный) характер и принимать форму партнерских отношений, связанных с реализацией совместных экономических или военно-политических проектов. Но она может перерастать и в откровенное противостояние разных цивилизационных систем на уровне государств или целых регионов. Такое противоборство способно носить не только военный, но и мирный характер. Он выражен в виде санкций, бойкотов, создания «пятых колонн» и других форм «холодной войны», позволяющих в широком или ограниченном формате использовать имеющиеся в распоряжении противников ресурсы и методы влияния, среди которых далеко не последнее место занимает внешнеполитический принцип древних римлян: «divide et impera» (разделяй и властвуй).
Не будем забывать, что политика как процесс осуществляется на целом ряде уровней, где сфера межцивилиза-ционных отношений в виде цивилизационного противостояния является фундаментом главной деятельности по поводу политической власти, направленной на установление мирового господства в пользу только одного из участников сложившихся отношений. И в этом смысле, думается, Т. Киссинджер был прав, приводя в качестве убедительного примера деятельность администрации Р. Никсона, сумевшей с 1970 по 1973 гг. успешно сработать на пересекающихся курсах цивилизационных полей, охватывающих огромную территорию от Латинской Америки до православных Балкан и от Египта с Израилем до Китая и Вьетнама. В результате чего успех в «холодной войне», ведущейся между США и Советским Союзом, окончательно склонился в пользу Соединенных Штатов. Но политика на этом не заканчивается. Итогом всякой политики является не ослабление своего конкурента, а «полное обращение противника в свою веру»1. Следовательно, нам предстоит выяснить степень цивилизационной идентичности России в контексте межци-вилизационных отношений, протекающих в рамках меняющегося мира и понять вектор движения этого мира, втянувшего в свою орбиту нашу страну.
Изменения, переживаемые сегодня на планетарном уровне, бесспорно, носят объективный характер, но вот носят ли они положительный характер для России и для всего мирового сообщества? Если мы перестанем смотреть на теорию социал-дарвинизма сквозь «розовые очки» оптимистического доверия, полагая, что конкуренция на межвидовом и внутривидовом уровне способна реализовывать закон естественного отбора, отдав «пальму первенства» наиболее приспособленным и лучше развитым видам, то захотим получить ответ на принципиальный вопрос. Тде представлено доказательство того, что в ходе социально-политической борьбы должны побеждать лучшие, а не худшие? Даже у Т.-В. Тегеля, ставшего кумиром либералов, на этот счет нет однозначного ответа. В третьей части «Лекций по философии религии» он предельно четко дал ответ будущим поклонникам социал-дарвинизма: «Некоторые думают, что они высказывают чрезвычайно глубокую мысль, говоря: человек по своей природе добр; они забывают, что гораздо
1 Киссинджер Т. Понять Путина. Политика здравого смысла. - М.: Алгоритм, 2015. - С. 104.
589
больше глубокомыслия в словах: "человек по своей природе зол"»1. Эта гегелевская установка была использована в качестве научной гипотезы К. Марксом и Ф. Энгельсом. Опираясь на труды своего заочного учителя, они сделали неутешительный вывод, согласно которому «у Гегеля зло есть форма, в которой проявляется движущая сила исторического процесса». Ибо «с тех пор, как возникла противоположность общественных классов, двигателями исторического развития сделались дурные страсти людей: жадность и властолюбие»2.
Живое подтверждение этого печального диагноза легко найти в новейшей истории России и на ее примере проследить стремительную деградацию духовно-нравственных ценностей титульной нации, составляющей этнокультурную основу страны как центра славяно-православной цивилизации. Согласно социологическому опросу, проведенному автором этой статьи среди студентов-политологов МГУ, РАНХиГС и МПГУ с 2014 по 2020 гг., уже никто не знает ни одной русской народной песни и даже не может вспомнить хотя бы название какого-либо русского народного танца. Представить себе такое при Советской власти, когда фольклор народов нашей страны каждый день «прокручивался» по целому ряду центральных каналов телевидения и радиовещания, было просто немыслимо. Своя культура вместе с патриотическим воспитанием врезалась в память и оставалась с человеком навсегда, конечно, если мировоззрение окружающих его людей не имело враждебного нашей истории характера. При новой власти, окончательно установившейся 25 декабря 1991 г., произошел разрыв культурных связей. Но «свято место пусто не бывает». И если из системы ценностей и целей уходит свое родное, то оно замещается чужим. Теми идеалами и нормами жизни, которые возникли на почве иной цивилизационной среды, выигравшей противоборство с нами и сумевшей провести в нашу элиту своих ставленников, взявших в руки практически всю полноту ресурсов и методов управления страной.
Надеяться в сложившихся условиях на возрождение цивилизационного стиля русской культуры может только тот, кто не владеет азами политической науки и не имеет понятия о том, что такое политическая власть и каковы ее возможности. А эти возможности позволяют ей использовать широкий спектр безнравственных приемов влияния на противника в виде лоббизма (включающего в арсенал своих базовых средств подкуп, шантаж и даже убийство) и близко к нему стоящей коррупции, главным рабочим инструментом которой является утилитарная группа ресурсов власти, сочетающаяся с методом стимулирования. Все выше изложенное позволяет нам поставить под сомнение всякое предположение о возможности позитивного развития межцивилизационных отношений. Не будем забывать, что на кону стоит небывалый по своему богатству и эксплуатационным возможностям призовой фонд - весь мир. И тот, кто решил включиться в эту борьбу без умения оперировать двойными стандартами, используя их как «мягкую силу», опирающуюся на должную военно-техническую базу, обязанную эту «силу» поддерживать по всему периметру глобального уровня, обречен на поражение. У Советского Союза такие возможности были. У современной России их нет.
Какой предварительный вывод можно из этого сделать? В контексте существующих межцивилизационных отношений Россия способна играть роль только второго плана и только на тех условиях, которые ее политической и экономической элите предложат те, кто победил ее в «холодной войне» и тем самым обеспечил себе успешное движение к приобретению власти над всем миром. Представители нашей новой государственной власти свое зависимое положение по отношению к Западу публично признали тридцать лет назад, вспомним хотя бы речь Б.Н. Ельцина 17 июня 1992 г. в Конгрессе США. Они разделяют эту позицию и сейчас. Согласно заявлению В.В. Путина, озвученному им в очередном Послании Федеральному Собранию 16 мая 2003 г., «широкое сближение и реальная интеграция в Европу. ... это - наш с вами исторический выбор. Он сделан... он последовательно реализуется»3. Наше место в этой «интеграции» тогда же определил Зб. Бжезинский, подчеркнув, что теперь «у России в буквальном смысле слова нет выбора». И со временем она включится «в евроатлантическую систему. в качестве нормального европейского государст-
4
ва среднего ранга» .
Как мы знаем, аналогичный вектор цивилизационной ориентации избрали бывшие союзники России по социалистическому лагерю, составляющие вместе с ней славяно-православную цивилизацию. Все они предпочли копировать базовые позиции романо-германского мира, похоронившего к началу XXI в. структурные элементы управления и социокультурной жизни христианского общества в пользу биполярной цивилизационной модели, порожденной новациями либеральной идеологии. Если верить американскому аналитику М. Даймонту, специфика такой модели заключена в соединении культур двух противоречивых цивилизаций древности, где первая подпадает под влияние второй. Таким образом, если «вся утварь западного мира - греческого изготовления, то сам дом, в котором обитает западный человек, - это еврейский дом», в котором нормативная и управленческая модель государства представляет собой копию не «греческой демократии, а еврейского государства эпохи Судей»5.
Согласно доводам А.С. Панарина, такая политическая система, будучи продуктом европейского просвещения, чужда традиционным ценностям россиян и будет стремиться к их ликвидации. Ведь, следуя Доктрине Майкла Линде-на, только уничтожив различия цивилизаций, новый биполярный Запад сможет осуществить свою историческую миссию. И тогда, согласно заверениям Р. Франка и Ф. Кука, «победитель получит все». А для этого государственная политика победителей в «холодной войне» должна сводиться к ослаблению «первой культуры», «определяющей пер-
1 Гегель. Г.-В. Философия религии. В 2 т. Т. 1. - М.: Мысль, 1975. - С. 532.
2 Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. В 9 т. Т. 6. - М.: Политиздат, 1987. - С. 307-308.
3 Путин В.В Послание Президента РФ Федеральному Собранию 16 мая 2003 // Путин В.В. Прямая речь: в 3 т. - М.: Звонни-ца-МГ: Новый ключ, 2016. - Т. 1. Послания Федеральному Собранию. - С. 112.
4 Бжезинский Зб. Великая шахматная доска: господство Америки и его геостратегические императивы. - М.: АСТ, 2016. -С. 376, 379.
5 Даймонт М. Евреи, Бог и история. - М.: Мосты культуры, 1993. - С. 13, 63-64.
спективы и идеалы какого-либо отдельного региона», и создавать условия для доминирования «второй культуры», «которая является глобальной» и способствует «установлению подлинного мирового порядка»1.
В таких условиях цивилизационный фактор выступает и причиной, и следствием государственной политики. Более того. Этот фактор, применительно к бывшим странам социалистического лагеря, входящим в славяно-право -славную цивилизацию, но изменившим себя в угоду своим победителям, главное направление их политики будет сводить не только к подавлению собственных культурно-исторических особенностей, но и к утверждению «"анти-идеи" вечного настоящего, которое не оставляет надежды ныне проигравшим». Однако осуществление данного проекта может идти только за счет «активизации худших, выдавая их за современный человеческий стандарт». С их помощью будет создаваться единый мировой порядок, превращающийся «в заложника голой полицейской силы - неприкрытой диктатуры меньшинства»2. Данный вывод по своей сути близок теории «глобального человейника», выдвинутой А. А. Зиновьевым. В этом строящемся на забвении выживших цивилизаций «человейнике» только Запад рассматривает себя в виде «мирового престола», и все, на что могут надеяться другие цивилизации и входящие в них страны, это оказаться в сфере его власти на тех ролях, какие им может позволить сам Запад.
Чтобы понять правоту этих аналитических заключений и уяснить место и роль России в контексте межцивили-зационных отношений, протекающих в рамках меняющегося мира, надо вскрыть характер ее политической системы, сложившейся в начале 90-х годов ХХ в. Для этого обратимся к типологии политических систем, которую обходят вниманием все исследователи цивилизаций. Но мы уже выяснили, что только политика и ее центральная категория в лице государственной власти обладает уникальной возможностью проникать во все структурные звенья общественной жизни и оказывать на них прямое или косвенное давление. Это давление осуществляется в интересах господствующей политической силы, получившей по причине своего привилегированного положения право свободно замыкать на себя практически все ресурсы и методы управления, выстраивая по своей мерке модель политической системы, а также ее мнимую и подлинную ценностно-целевую ориентацию.
Тут наиболее уместна только та типология, что раскрывает характер суверенитета государства и его деятельности как представителя конкретного цивилизационного поля. Согласно данной типологии, все политические системы делятся на четыре главных вида: эндогенные, эндогенно-экзогенные, экзогенно-эндогенные и экзогенные. Первый вид был характерен для славян в догосударственный период и отличался закрытостью для широкого внешнего воздействия, что позволяло им сохранять свою самобытность на политическом и культурно-бытовом уровне. Второй вид складывается под влиянием мировых религий, например, православия, не подавляющего эндогенные системы в рамках традиционного управления и потому способного вписаться в народные представления о правильной власти и обществе. У нас этому виду соответствовала соборно-самодержавная система, вписавшая Русь-Россию в славяно-православную цивилизацию и сделавшая нас ее единственным лидером. Третий вид разрушает на уровне государственного управления прежнюю структуру власти и вносит уже полностью чужеродную модель ее организации. Однако принцип эндогенной организации власти и общества почти без изменений сохраняется на местном уровне. Такая модель у нас установилась благодаря реформам Петра I и продержалась вплоть до февраля 1917 г.
Ее разрушение и установление либеральной модели политической и социальной системы через внедрение либеральных институтов говорит о торжестве экзогенного вида. Его встраивание в иную цивилизационную среду осуществляется только в ходе полной победы над противником и рассматривается как самый яркий компонент успеха. По своему значению он превосходит все виды аннексий и контрибуций, так как лишает страну подлинного суверенитета, дающего ей возможность следовать своим цивилизационным стандартам. Зато экзогенный вид политической системы становится решающим условием формирования зависимой внешней и внутренней политики государства.
Укрепление такой зависимости достигается за счет строительства более примитивной и даже криминализированной политической системы. Именно этот ухудшенный вид был установлен на территории постсоветского пространства при М.С. Горбачеве и Б.Н. Ельцине. Его специфика предусматривает зависимость страны от своей метрополии, навязавшей проигравшему противнику собственную биполярную модель и взявшую утверждение этой модели под плотный контроль. Что этому контролю может противопоставить Россия, если только в сфере экономики перевес победителей над нами составляет 63% мирового ВВП и опирается на «77% глобальных военных расходов»3? Этим пресекается всякая возможность вернуться к другим видам политической системы, и в первую очередь к той, что сложилась в ходе Великой Октябрьской Социалистической революции.
И дело здесь не только в том, что она подняла нашу страну на небывалую степень мирового могущества. Она по целому ряду признаков отвечала требованиям славяно-православной цивилизации, что позволяет отнести политическую систему Советской власти к эндогенно-экзогенному виду. Вся вертикаль управления здесь строилась с опорой на народные традиции, восходящие в своей основе к славянской демократии вечевого типа и сочетающейся с христианским пониманием разделения властей. Согласно триаде духовной власти была выстроена институциональная подсистема светского управления, «представленная самодержавным генсеком, аристократическим правлением Политбюро и демократией Советов»4. Но, учитывая ее светский характер, нашу страну на том отрезке времени можно рассматривать как страну-цивилизацию, государственность которой носила вполне самобытный характер социалистической ориентации.
1 Киссинджер Г. Мировой порядок. - М.: АСТ, 2015. - С. 484.
2
Панарин А.С. Правда железного занавеса. - М.: Алгоритм, 2006. - С. 211, 14.
3 Бжезинский Зб. Указ. соч., с. 676.
4 Асонов Н.В. Успешная контрреволюция 1917 года // Власть. - М., 2017. - № 10. - С. 172.
Сегодня все структурные элементы политической системы современной России лишены всякой самобытности и полностью отвечают требованиям западной биполярной модели, что не дает нам никакого права говорить о российской цивилизации как особой мир-системе. В институциональной подсистеме восторжествовали принципы президентского правления, парламентаризма как альтернативы соборности, многопартийности и разделения властей в их либеральном, а не православном понимании. Нормативно-правовая подсистема закрепила все это юридически и запретила всякую возможность пересмотра Первой главы Конституции, утвердившей незыблемость либеральной схемы управления страной. В согласии с этой схемой перестроилась и культурно-идеологическая подсистема, взявшая под свою защиту биполярные цивилизационные стандарты Запада. Единственным исключением здесь стали символы российской православной государственности в виде герба и флага, да восстановленные титулы княжеского, графского и баронского достоинств, подчеркивающие привилегированное положение новой знати.
Рассчитывать в таких условиях России и уцелевшим цивилизациям на победу не приходится. Ведь свою социально-политическую структуру эндогенно-экзогенного вида сохранили наиболее слабые из них. И Китай, встав на путь пролиберальной модернизации своей экономики и политической системы, уже в эту группу стран не входит. Хотя именно они, пользуясь снисхождением главных игроков мировой политики, свой государственный курс пытаются частично формировать, опираясь на собственный цивилизационный стандарт.
Падение последней из них возвестит о переходе многополярного мира к единой цивилизации, где, пользуясь терминологией Н.Я. Данилевского, «европейничанье» и оправдание торжества денег и цезаризма станет общим требованием ко всем незападным народам. В этом свете мысль С.В. Лаврова, подающего цивилизационную многополярность как «объективный процесс формирования более демократичного» мира и «появления новых центров роста», следует понимать как подражание идеологической схеме, изложенной австралийским аналитиком Корал Белл. В 1999 г. она в данном вопросе ясно определила смысл политики США и их сателлитов: дело надо вести так, будто в мире существует множество центров силы. Это смягчит сопротивление противников глобализации и облегчит слом выживших цивилизаций. А то, что эта установка взята на вооружение нашей властью и без должной научной обоснованности используется как факт, не подлежащий сомнению, подтверждает зависимое положение нашей страны и раскрывает специфику ее политической элиты как «элиты-транслятора», чья государственная политика вместе с политической системой стала носить откровенно экзогенный характер.
