CC BY
74Россия и проблема союзнических отношений в международной политике
Т.В. БОРДАЧЁВ, кандидат политических наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
Рассматриваются природа и основные особенности союзнических отношений между великими ядерными державами и остальными участниками международного сообщества. Анализируются специфика и проблемы взаимодействия России со своими союзниками на постсоветском пространстве, обосновывается важность и актуальность задачи содействия укреплению их суверенитета и внешнеполитической самостоятельности.
The paper examines the nature and main features of ally relations between great nuclear powers and other international community members. It analyzes the specifics and problems of Russia's interaction with its allies in post-Soviet space, and justifies the importance and topicality of promoting the consolidation of their sovereignty and foreign-policy independence.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Союзники, баланс сил, выживание и национальная безопасность, внешняя политика.
Allies, balance of forces, survival and national security, foreign policy.
ОДИН из важнейших факторов, определяющих стратегическое положение России, заключается в том, что союзнические отношения с третьими странами не могут иметь критического значения для обеспечения ее безопасности и выживания. В равной степени это относится и к двум другим ядерным сверхдержавам — США и Китайской Народной Республике (КНР).
Непреодолимый разрыв в военных возможностях между этими тремя государствами и остальными членами мирового сообщества в целом определяет структуру международного порядка и базовые условия для выстраивания ими отношений с другими странами. Доминирую-
щим в союзнических отношениях для данных трех держав становится геополитический фактор, когда союзники рассматриваются в качестве продолжения территориальной базы для ведения переговоров в мирное время и действий при возникновении войны.
Ядерные державы и их союзники: системные особенности отношений
Природа отношений между великими ядерными державами и другими участниками мирового сообщества определяется их абсолютным превосходством и представляет собой, по выражению Джорджа Оруэлла, перманентное состояние «холодной войны»1. Такая война может протекать самыми разными способами, но, даже если ее практическим выражением становится весьма тесное и формализованное сотрудничество, его участники в лице великих ядерных держав могут испытывать сложности при решении вопроса о том, как инкорпорировать выгоды и потребности партнера в систему своих национальных интересов.
В случае союзнического взаимодействия с третьими странами соотношение сил становится определяющим — в мире нет государств, союз с которыми имел бы решающее значение для выживания КНР, России и США. В связи с этим актуальным становится вопрос, в какой мере ведущие ядерные державы могут вносить изменения в свою стратегию, сообразуясь с интересами союзников. Тем более что по одной из довольно убедительных точек зрения в период «холодной войны» США и СССР не могли корректировать свою стратегию с учетом интересов союзников по НАТО и Организации Варшавского договора (ОВД)2.
Для России данный вызов имеет практическое значение в рамках сотрудничества с партнерами по Ор-
ганизации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и требует особенно тщательного выстраивания с ними отношений. Общее геополитическое пространство и отсутствие явных разделительных барьеров между Россией и странами — участниками ОДКБ создают ситуацию дихотомии, когда, с одной стороны, территории союзников объективно важны для национальной безопасности РФ, а с другой — приходится учитывать фактор непреодолимой разницы существующего внутри союзнических отношений силового потенциала государств. Кроме того, отсутствие у России критической необходимости в прямой военной помощи со стороны союзников в случае конфликта с равным ей по силам противником (например, США) создает условия для попыток внешних игроков вселить в них основания для постоянной неуверенности в своем будущем. Вопрос о том, как компенсировать подобную неуверенность и насколько это в принципе задача российской внешней и оборонной политики нуждается по меньшей мере в тщательном изучении.
Данное обстоятельство, впрочем, не является чисто российским феноменом и в равной мере касается двух других военных сверхдержав современного мира — США и КНР. Соединенные Штаты обладают уникальной геополитической позицией, позволяющей им рассматривать практиче-
ски все существующие в мире проблемы региональной безопасности в рамках дипломатии, а не обеспечения собственного выживания3. При этом «островное» положение США все-таки диктует им необходимость создания системы союзнических отношений в качестве инструмента присутствия на значительном удалении от национальной территории. Для Вашингтона любые альянсы исторически были только вопросом территориальной базы, но не определяли соотношение сил с вероятным противником4.
Для Китая союзнические отношения могут иметь только ограниченное значение, поскольку он в любом случае не может рассчитывать на полный контроль над своими торговыми путями. Единственную полностью безопасную возможность связи с внешним миром для КНР обеспечивает Россия. При этом демографические возможности позволяют ей проводить политику закрытости, что подтверждается на примере китайского поведения в период пандемии коронавирусной инфекции в 2020—2021 годах. После завершения в середине XX века процесса становления нового китайского государства Пекин осознанно отказался от создания формальных союзов не только в русле своей политики одновременного противостояния США и СССР, но и поскольку не нуждался в союзниках для достижения своих внешнеполитических целей5'6.
Россия, в свою очередь, также обладает уникальным геополитическим положением, она одновременно ориентирована на четыре региональные зоны — европейскую, ближневосточную, Средний и Дальний Восток, что предоставляет ей широкие возможности для выбора действий на всех наиболее важных направлениях Евразии. При этом она, в отличие от США, не является
«островом» и, в отличие от Китая, не располагает населением, позволяющим ей развиваться в условиях сравнительной закрытости. Тем более что этому препятствуют и другие особенности геополитического положения РФ, в частности отсутствие ярко выраженных географических барьеров между ее территорией и сопредельными государствами.
С учетом изложенного следует обратить внимание на то, что укрепление оборонного сотрудничества между Россией и КНР создает для обеих держав убедительные основания полноценно учитывать интересы друг друга при определении собственных стратегий и практических действий. В данном случае мы имеем дело, во-первых, не с союзническими, а с партнерскими отношениями высокого уровня, а во-вторых, эти отношения развиваются между сопоставимыми по своим силам государствами.
Необходимо иметь в виду, что Россия на всех направлениях, за исключением китайского, окружена странами, многократно отстающими от нее по своим силовым возможностям. Распад в течение XX века всех европейских империй, а также Османской и Российской, и возникновение значительного количества малых и средних государств в целом привело к формированию для трех сверхдержав исключительно комфортной геополитической среды — они в отличие от предшествующего исторического периода практически нигде не соприкасаются напрямую в связи с появлением ряда буферных стран. В результате действия великих ядерных держав на своей периферии практически никогда не затрагивают напрямую территории, контролем над которыми каждая из них не могла бы пожертвовать.
Таким образом, говоря о феномене союзнических отношений трех
военных сверхдержав современного мира с другими странами, можно предположить, что они определяются в рамках взаимодействия силового и геополитического факторов. При этом первый из них — непреодолимый разрыв военных возможностей — является наиболее значимым, а второй — особенности геополитического положения — корректирует воздействие первого в конкретных проявлениях. В связи с этим есть все основания утверждать: по мере роста концентрации великих держав на решении своих внутренних проблем и задач разви-
тия, что неизбежно в условиях общего кризиса либеральной рыночной экономики, геополитическое значение союзников для них будет и далее нуждаться во все более серьезном обосновании с точки зрения общеполитических факторов и аргументов прикладного военного характера. Поскольку действительно угрожающим их выживанию может быть только конфликт внутри этой узкой группы, они будут постепенно более избирательно относиться к принятию в отношении других стран обязательств, способных такой конфликт спровоцировать.
Эволюция союзнических отношений
Сама по себе концепция союзнических отношений глубоко укоренена в европейской политической традиции и, напротив, практически отсутствует в нашем традиционном понимании в странах Азии. Истоки союзничества как феномена обнаруживаются в практике взаимодействия городов-государств Древней Греции, для которых опора на союзников была неотъемлемой составляющей оборонительных и захватнических войн7. Именно данный фактор стал решающим для победы античных полисов в ходе греко-персидских войн, а разрушение традиционных союзов и приход им на смену Афинской и Спартанской «империй» считается причиной Пелопонесской войны и прелюдией их падения под давлением Македонского государства после 338 года до н. э.
Формирование международной обстановки в Европе на основе взаимодействия формально равных суверенных государств в XVII веке привело к возникновению порядка на базе военного сотрудничества сразу нескольких сравнительно равных по силам держав. Возможность союзнических отношений между ними
в период всех европейских войн XVIII—XIX веков была основой международной политики баланса сил в ее классических проявлениях.
Во всех военных конфликтах той эпохи европейские державы формировали между собой ситуативные коалиции, важнейшая особенность которых заключалась в невозможности победы без взаимодействия с сопоставимыми по силам союзниками. Классическим примером в этом плане можно считать совместные действия стран европейской «пентархии» (Австрия, Великобритания, Пруссия, Россия и Франция) в XVIII—XIX веках. В то время возникает и формируется концепция союзнических отношений в ее классическом понимании, когда союз с другими державами является определяющим фактором выживания и достижения национальных внешнеполитических целей8'9.
Необходимо отметить, что Россия и в тот исторический период отличалась от других великих держав континентальной Европы.
Распространение российского государства в XVI—XVII веках на Волгу, а затем на Урал и в Сибирь вплоть до Тихого океана создало
для него уникальные геополитические преимущества, которыми не обладала ни одна из сравнительно сопоставимых с ним по силам европейских держав. Однако даже для него вплоть до середины XX века достижение победы в конфликте с равными по своим совокупным возможностям государствами требовало участия в союзах. В ходе Великой Отечественной войны помощь союзников (США и Великобритании) сыграла важное, хотя и не решающее значение в выживании СССР и победе над наиболее опасным за всю историю противником10.
В Азии союзнические отношения, напротив, не получили развития на концептуальном и практическом уровне. Главная тому причина имеет геополитическую природу — физические расстояния между основными азиатскими государствами всегда были настолько значительными, что существенно ограничивали возможности для эффективного взаимодействия с союзниками в случае внешней агрессии11. Для Китая — важнейшего из азиатских государств — отсутствие необходимости в союзниках диктовалось масштабами данной страны-цивилизации и ее колоссальным демографическим потенциалом. Современная КНР также сохранила эти качества, позволяющие ей не рассматривать серьезно насущность вступления в подлинные коалиции или альянсы. В целом история международных отношений в Азии не знает опыта создания даже сравнительно устойчивых союзов, пусть и военного времени.
Современное понимание союзнических отношений тесно связано с распространившейся после Второй мировой войны практикой инсти-туционализации межгосударственного взаимодействия в международной политике и одновременно с достижением абсолютного воен-
ного превосходства узкой группы государств над всеми остальным. Пальма первенства здесь принадлежит США, сумевшим в середине XX века создать один из наиболее устойчивых военных союзов в истории — Организацию Североатлантического договора (НАТО). Она, как и ОВД, образованная под руководством СССР, была и остается выстроенной на иных, нежели традиционное союзничество, отношениях.
В обоих случаях держава-лидер уже обладала ядерным оружием и выступала гарантом выживания своих союзников, приобретая взамен только возможность использовать их территории в случае возникновения военного конфликта. По сути, страны — союзницы США и СССР были включены в их геополитическое пространство, с которого державы действуют во время войны или ведут переговоры в мирный период. Это стало возможно именно потому, что соотношение сил внутри НАТО и ОВД не допускало иных, нежели субординация, отношений.
При этом для США, как и для СССР, непосредственная помощь союзников не имела критического значения. Их военные возможности рассматривались как вторичные по сравнению с силами лидеров, а ключевое значение приобретали их территории в качестве расширения пространства, с которого сверхдержавы планировали действовать в военное время. Стратегия каждой из супердержав уже не должна была в полной мере отвечать интересам партнеров ради сохранения с ними союзнических отношений, а воздействие на нее необходимости сохранения альянсов постоянно снижалось12. На позднем этапе «холодной войны» СССР и США не испытывали потребности менять или корректировать свою стратегию с учетом интересов союзников, включая самые базовые.
Особенности союзничества после «холодной войны»
Во второй половине XX века наблюдается утрата феноменом союзнических отношений его изначального смысла — теперь союзники каждой из великих ядерных держав не могли рассчитывать даже на относительное равенство сил и, соответственно, прав в рамках коалиции. Более того, они находились под такой масштабной внешней угрозой, что их выживание уже полностью зависело от участия в возглавляемом сверхдержавой альянсе. Поэтому современная природа союзнических отношений для великих ядерных держав сформировалась еще в период «холодной войны» и сталкивается с двумя вызовами: во-первых, альянсы не играют решающей роли в обеспечении национальной безопасности сильнейших держав; во-вторых, они не могут быть таковыми в традиционном смысле этого понятия (т. е. равноправными) в силу разрыва военных возможностей.
Данные обстоятельства уже в период «холодной войны» вели к постоянно нарастающей гибкости СССР и США в отношении учета интересов союзников в рамках своей стратегии. Равнодушное отношение руководства СССР к распаду ОВД можно, на наш взгляд, рассматривать как проявление такой гибкости — измена союзников ничего не меняла в статусе СССР как глобальной сверхдержавы именно в силу ничтожности их стратегического значения.
Для США также интересы формальных союзников по НАТО никогда не были настолько значимы, чтобы включать их в собственное стратегическое планирование. Завершение «холодной войны» в пользу США стало не результатом измены союзников СССР, как это было бы в доядерную эпоху, а следствием коллапса его политического устройства и экономи-
ческой модели развития по сугубо внутренним причинам.
Таким образом, абсолютное военное превосходство ядерных сверхдержав над остальными ведет к тому, что для них баланс сил становится результатом не наличия или отсутствия союзников, а внутренних усилий по достижению целей национального развития. И чем более успешны данные усилия, тем меньше даже относительная заинтересованность в союзнических отношениях для такой державы.
В условиях, когда прямое военное столкновение великих ядерных сверхдержав становится самой последней мерой, на которую они готовы пойти при конфронтации, баланс сил между ними в максимальной степени зависит от устойчивости их внутреннего развития и в наименьшей — от наличия или отсутствия союзников. Даже если сейчас Россия, США или КНР лишатся всех своих союзников, т. е. стран, с которыми их связывают формальные отношения, предусматривающие взаимные гарантии в сфере безопасности, их стратегическое положение от этого никак не изменится. Вместе с тем проблемы внутреннего характера могут привести к серьезному ослаблению их международных позиций, как это произошло с СССР и может произойти сейчас с США.
Соединенные Штаты находятся в этом смысле в наиболее уязвимом положении. Поступление существенной части ресурсов, необходимых им для достижения целей национального развития, зависит от способности Вашингтона тем или иным образом контролировать другие государства. Одним из инструментов, хотя и вторичным, данного контроля являются формальные многосторонние или двусторонние союзы. Китай вообще
не располагает официальными союзниками и в силу изложенных выше объективных причин не стремится их приобретать. Россия участвует в ОДКБ и ЕАЭС, однако эти объединения являются инструментами в рамках взаимодействия России со своими союзниками, и только во вторую очередь — с внешним миром.
Завершение «холодной войны» не привело к каким-либо существенным изменениям в данном вопросе. Расширение блока НАТО на Восток в 1999—2004 годах (рис. 1) не могло повлиять на природу отношений внутри альянса, поскольку происходило за счет принятия в него стран, военное значение которых даже менее значимо, чем союзников США в Западной Европе. Тем более это не изменило баланс сил между Россией и США, хотя и расширило территориальную базу для действий последних в военное время. Именно данный фактор остается главным предметом озабоченности России, особенно сейчас, когда в США ставится вопрос о возможном вступлении в НАТО Украины, расположенной в непосредственной близости от российского административного центра в Москве.
Но одновременно после «холодной войны» еще больше увеличился силовой разрыв между США и их европейскими союзниками, как старыми, так и новыми. Сокращение военных возможностей стран Западной Европы и их неспособность это компенсировать
ведут к полной девальвации данных государств с точки зрения национальной безопасности США и отсутствию у Вашингтона даже незначительного стремления учитывать интересы союзников в собственном стратегическом планировании.
Данное обстоятельство хорошо понимают в Западной Европе, что проявляется не только в сугубо символических заявлениях о необходимости наращивать собственные военные возможности, но и в попытках выработать собственную модель выживания без опоры на США, в первую очередь за счет маргинализации НАТО в Европе и стремления выстроить самостоятельный диалог с Россией и Китаем.
Было бы недопустимым упрощением считать, что конфронтацион-ная риторика европейских политиков в отношении России и КНР — след-
Рис. 1. Расширение НАТО на Восток
ствие их желания повысить свою значимость в глазах США. Спору нет, в странах Западной Европы есть значительная часть элит, которая фактически выполняет миссию американской агентуры влияния и видит свое выживание в политической системе на основе тесного партнерства с Вашингтоном. Однако рискнем предположить, что важнейшим стимулом для европейцев, за исключением большинства стран Восточной Европы, не обладающих подлинным суверенитетом, является, на наш взгляд, именно повышение собственного значения в глазах Москвы и Пекина.
В странах Западной Европы прекрасно понимают, что в силу объективных причин никакие действия не могут сделать их ценными для США настолько, чтобы Вашингтон включил их интересы в свои стратегические соображения. Поэтому основные усилия Европы направлены на налаживание прямого диалога с Москвой и Пекином, других оснований для которого у России или Китая пока нет. То, что данные усилия сейчас выражаются в виде антироссийской или антикитайской риторики, нет необходимости драматизировать, поскольку за ней не следуют враждебные действия.
Россия и ее союзники
Россия, в свою очередь, начала выстраивать формальные союзнические отношения с большинством стран бывшего СССР практически сразу после его распада в рамках Договора о коллективной безопасности, подписанного в мае 1992 и вступившего в силу в 1994 году. Цель образования ОДКБ — защита территориально-экономического пространства стран — участниц договора совместными усилиями вооруженных сил и воинских формирований других ведомств от любых внешних военно-политических агрессоров, международных террористов, а также от природных катастроф крупного масштаба.
В 2009 году в рамках ОДКБ созданы Коллективные силы оперативного реагирования (КСОР), которые последовательно развиваются в качестве действенного инструмента коллективного ответа на возникающие и потенциальные вызовы суверенитету и территориальной целостности стран — участниц организации. Вместе с тем следует признать, что в рамках данных отношений обязательства сторон имеют одинаковую правовую природу, но разную практическую важность.
Для всех стран ОДКБ военный союз с Россией имеет критическое значение в случае военной агрессии извне.
Последние полтора года ознаменовались целой вереницей серьезных событий, так или иначе затрагивающих союзников России по ОДКБ и ЕАЭС, а также позволяющих ставить вопрос о природе и содержании отношений с ними. Так, летом и ранней осенью 2020 года Белоруссия столкнулась с достаточно масштабными проявлениями общественного недовольства, которые были поддержаны из-за рубежа противниками России. Несмотря на то что в предшествовавшие этим событиям месяцы белорусское правительство несколько раз создавало основания для скептического восприятия его лояльности российским интересам, в августе 2020 года Россия заняла принципиальную позицию, которая выразилась в заявлении Президента РФ о готовности оказать Белоруссии силовую поддержку в случае реальной угрозы внутренней дестабилизации в республике13.
В сентябре—ноябре 2020 года произошла эскалация вооруженного конфликта между Азербайджаном
и Арменией, который Президент РФ оценил как конфликт между двумя одинаково равными партнерами Рос-сии14. Результатом боевых действий стало фактическое поражение армянской стороны и размещение в Нагорном Карабахе российского миротворческого контингента (рис. 2).
На протяжении всей «второй карабахской войны» представители Армении на разных уровнях ставили вопрос о наличии или отсутствии со стороны России фактора обязательств в рамках ОДКБ. Однако Москва неоднократно подчеркивала, что гарантии со стороны РФ касаются суверенной территории Армении и вероятности нападения на нее со стороны третьего государства. Таким образом, позиция России была более сложной, чем в случае с Белоруссией, где внешней стороной конфликта были страны — участницы блока НАТО.
Весной 2021 года произошел скоротечный вооруженный конфликт на границе двух стран ОДКБ — Кир-гизстана и Таджикистана, ставший
в определенном смысле следствием насильственной смены власти в Бишкеке в октябре 2020 года. В данном конфликте Россия оказала посредническое содействие сторонам, однако сам факт его возникновения позволил внешним наблюдателям поставить вопрос о степени единства в рамках ОДКБ.
Летом 2021 года обозначилась вероятность нового обострения ситуации в сфере безопасности союзников России в Центральной Азии. После поспешного и неорганизованного вывода войск США и их сателлитов из Афганистана власть в этой стране немедленно захватило движение «Талибан», что не только поставило перед ОДКБ новые вопросы, но и внесло в его ряды определенные разногласия. В первую очередь это касается позиции официального Душанбе, выступающего пока против диалога с новыми афганскими властями. В то же время Россия, Казахстан и Киргизстан заявили о необходимости сочетания диалога с талибами
Рис. 2. Жители Нагорного Карабаха тепло встречали российских миротворцев
и активизации усилий по подготовке к возможному обострению положения в этой стране и проникновению на территорию государств ОДКБ вооруженных экстремистов.
Аналогичного подхода придерживается и Узбекистан, с которым Россию связывает Договор о союзнических отношениях от 2005 года. В этой связи уже в августе 2021 года состоялись совместные учения России, Узбекистана и Таджикистана в двустороннем и трехстороннем формате. Затем крупные учения КСОР ОДКБ прошли в сентябре в Киргизстане (рис. 3)15
и в октябре 2021 года — в Таджикистане (рис. 4)16. Их цель заключалась в повышении способности сил ОДКБ «заранее выявлять растущие угрозы и мешать намерениям запрещенных вооруженных группировок»17.
Очевидно, что политика России в данном случае основана на сочетании исполнения своих союзнических обязательств и выстраивания самостоятельной линии в условиях меняющегося регионального контекста. Самым важным результатом прихода талибов к власти в Афганистане стало резкое сокращение возможностей
Рис. 3. Учение «Рубеж-2021» КСОР ОДКБ в Киргизстане (7—9 сентября 2021)
Рис. 4. Учение «Взаимодействие-2021» КСОР ОДКБ в Таджикистане
(18-23 октября 2021)
США — основного потенциального противника России — оказывать прямое влияние на обстановку в регионах Среднего Востока и Центральной Азии. Поэтому было бы странно со стороны России занимать негибкую позицию в отношении Кабула, который к тому же получает опосредованную поддержку со стороны главного глобального партнера России — КНР.
Во всех приведенных событиях политика России отвечала духу и букве ее отношений со странами — участницами конфликтов. Вместе с тем для Москвы первостепенное значение имеют также вопросы глобального баланса сил, т. е. отношений с другими ядерными сверхдержавами — Китаем и США. Поэтому при возникновении ситуаций, не затрагивающих напрямую интересы данных партнеров России, от нее не всегда требуется однозначная реакция. По сути, только в случае с внешним давлением на Белоруссию просматривается четкая российская позиция, и причина заключается в том, что страны Восточной Европы (Польша и Литва) не являются самостоятельными участниками международной политики, а выступают в качестве прокси-государств — плацдармов для действий США на западных рубежах России.
В случае с вооруженными конфликтами между Арменией и Азербайджаном или Киргизстаном и Таджикистаном российская политика сталкивалась с целым рядом ограничителей. Поэтому позиция Москвы в этих ситуациях была продиктована в первую очередь не стратегическими, а морально-этическими соображениями, о которых упомянул Президент РФ, отвечая на вопросы в ходе встречи с участниками заседания дискуссионного клуба «Валдай» в октябре 2020 года*. Хотя миротворческие усилия России в Нагорном Карабахе привели к значительному
усилению ее стратегических позиций на Южном Кавказе.
В первую очередь данная политика России обусловлена тем обстоятельством, что государства, которые располагают военными возможностями, многократно превосходящими потенциал других участников международного сообщества, должны особенно взвешенно подходить к вопросам, связанным с изменением соотношения сил между третьими странами, но не затрагивающим напрямую их собственную безопасность. Россия в этом смысле ничем не отличается от США или Китая, и поэтому моральный фактор в союзнических обязательствах выходит для нее на первое место. С точки зрения Москвы усиление или ослабление в результате конфликта той или иной страны на постсоветском пространстве должно учитываться в геополитическом контексте ее отношений с США и КНР, но не может иметь критического значения для поддержания глобального баланса сил.
Такой подход тем более актуален в связи с тем, что в современных условиях участниками регионального баланса сил становятся некоторые третьи государства, в частности, Турция, Афганистан или Иран. Именно за счет их активного вовлечения в дела союзников или соседей России происходит постепенное втягивание данных держав в систему отношений, где Москва за счет ее подавляющих военных возможностей в любом слу-
* «...Для нас и Армения и Азербайджан — равные партнеры. И для нас огромная трагедия, когда там гибнут люди. Мы хотим выстраивать полноценные отношения как с Арменией, так и с Азербайджаном»18. Президент РФ В.В. Путин.
чае занимает доминирующее положение. Их взаимодействие с союзниками РФ не может представлять угрозы базовым российским интересам, хотя и создает условия, при которых она должна реагировать в силу своих союзнических обязательств либо на основе геополитической калькуляции.
Наряду с этим значение третьих государств среднего размера (Турция, Иран) в ракурсе обеспечения безопасности России нельзя рассматривать в отрыве от того факта, что их собственные военные возможности не могут сравняться с российскими. К тому же в политическом отношении данные страны либо уже не являются проводниками чужих интересов (Иран или Афганистан), либо наблюдаются признаки, что в дальнейшем будут это делать по убывающей. Так, усиление Турции в результате военного поражения Армении осенью 2020 года следует, на наш взгляд, оценивать в первую очередь в контексте сохраняющегося членства этой страны в НАТО и только затем исходя из ее собственных военных возможностей и политических амбиций.
Вывод, который напрашивается на основе вышеизложенного, весьма важен как для союзников России, так и для возможной коррекции ее собственной внешней политики. Необходимость доказывать, что у Москвы есть объективные причины испытывать тревогу по поводу положения своих союзников и соседей, может, на наш взгляд, провоцировать их на попытки привлечь к себе внимание именно за счет создания поводов для подозрений в способности стать территориальной основой стратегического планирования США или Китая. Безусловно, это очень рискованная стратегия во взаимодействии с такой могущественной державой как Россия. Альтернативой данным намерениям может стать более тщательный учет российских интересов со сто-
роны союзников РФ, и тогда у них остается шанс на то, что действия Москвы будут продиктованы гораздо более значимыми соображениями, чем чисто моральные.
Для самой России объективная необходимость постоянно подтверждать стремление полноценно учитывать интересы союзников также представляет собой проблему, тем более в современном международном контексте. Сравнительно значимые в международной политике державы сейчас вообще окончательно утрачивают интерес к принятию на себя избыточных обязательств. Последним исключением остаются ведущие европейские страны, но их ограниченные возможности диктуют потребность избавляться от ответственности если не на словах, то на деле.
Данный процесс объективен, и нет оснований думать, что он может быть обратим. Его важнейшая причина уже раскрыта выше и состоит в том, что ни одна из ведущих держав, тем более когда речь идет о ядерных сверхдержавах, не рассматривает внешние угрозы как экзистенциальные. Потенциальная угроза, которую Россия, США и Китай представляют друг для друга, взаимна и не предполагает победы или поражения одной из сторон в случае возникновения между ними военного конфликта. При этом в условиях общего кризиса модели либеральной рыночной экономики все великие державы вынуждены направлять свои основные усилия на решение внутренних проблем, и для союзников неизбежно остается мало ресурсов и возможностей.
Последние несколько лет с полным на то основанием звучало достаточно много рассуждений, что в современных условиях малые и средние державы могут проводить более многовекторную политику. Но нельзя забывать, что в точно той же степени возрастает и внешнепо-
литическая гибкость великих держав — они все меньше нуждаются в союзниках, все реже готовы инвестировать в создание международного порядка на глобальном или региональном уровне и не всегда стремятся рисковать там, где не затронуты их жизненные интересы. Тем более что материальная основа для такого поведения у них гораздо солиднее, чем у всех остальных.
Россия в любой обозримой перспективе останется доминирующей в силовом отношении державой Евразии, и это с учетом стратегического партнерства с Китаем позволяет ей рассматривать военное сотрудничество и союзнические отношения с соседями с точки зрения их политического развития и устойчивости государственности. Одновременно то обстоятельство, что в военном отношении Россия не зависит критически от кого-либо из своих союзников и многократно превосходит их по силе, позволяет ей всегда занимать позицию посредника как наиболее авторитетной внешней державы.
Если говорить о практических выводах, которые могут последовать из представленного в настоящей статье анализа, то на первое место целесообразно, на наш взгляд, поставить насущную необходимость дальнейшего повышения качества взаимодействия в рамках ОДКБ, включая развитие его коллективных сил, для решения задач
защиты суверенитета и государственной независимости союзников России от внешних и при определенных обстоятельствах внутренних угроз.
Для России наиболее важным приоритетом остается сохранение суверенитета государств — союзников по ОДКБ, ЕАЭС и СНГ, их способности к самостоятельному принятию внешнеполитических решений на основе учета геополитических факторов. Причинами драматического развития событий в Грузии и на Украине стала полная или частичная утрата данными странами внешнеполитической самостоятельности в пользу держав, являющихся потенциальными противниками России. Поэтому устойчивость существующих легитимных органов государственной власти в странах-союзницах для России не менее важна, чем их защищенность от угроз со стороны других государств.
Соответственно, одной из важнейших задач практического сотрудничества с ними должно оставаться пресечение вызовов и угроз внутренней стабильности, религиозного и политического экстремизма. Другими словами, всего того, что может превратить их в территориальную базу для противников России или потенциально угрожающий ей источник нестабильности. Вооруженные силы стран-союзниц — весьма существенный, но не единственный инструмент
Россия в любой обозримой перспективе останется доминирующей в силовом отношении державой Евразии, и это с учетом стратегического партнерства с Китаем позволяет ей рассматривать военное сотрудничество и союзнические отношения с соседями с точки зрения их политического развития и устойчивости государственности. Одновременно то обстоятельство, что в военном отношении Россия не зависит
критически от кого-либо из своих союзников и многократно превосходит их по силе, позволяет ей всегда занимать позицию посредника как наиболее авторитетной внешней державы.
защиты их суверенитета, хотя и они в ряде случаев могут сыграть решающую роль в обеспечении устойчивости государственной власти.
Одновременно России следует продолжать политику сбалансированных отношений со своими союзниками при возникновении между ними различного рода конфликтов. Уже в ходе событий на киргизско-таджикской границе в апреле 2021 года,
как и ранее во время «второй карабахской войны», Россия продемонстрировала свой высокий миротворческий потенциал и способность посадить руководство противоборствующих стран за стол переговоров. При этом к союзникам России должно прийти понимание, что в случае конфронтации между ними Москва не может однозначно поддержать какую-то одну из сторон.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Оруэлл Дж. Ты и атомная бомба // Трибюн. 19 октября 1945.
2 Waltz K. International Structure, National Force, and the Balance of World Power // Journal of International Affairs. 1967. Vol. 21 (2). P. 215—231. URL: http:// www.jstor.org/stable/24370061 (дата обращения: 01.11.2021).
3 Сушенцов А.А., Павлов В.В. «Кризис призвания» в государственном департаменте: проблемы конвертации внешнеполитического потенциала США во влияние // Полис. Политические исследования. 2021. № 2. С. 80.
4 Spykman N. J. Frontiers, Security, and International Organization // Geographical Review. 1942. Vol. 32(3). P. 436—447. URL: https://doi.org/10.2307/210386 (дата обращения: 01.11.2021).
5 Зиновьев Г.В. Китай и сверхдержавы. История внешней политики КНР (1949— 1991). СПб.: Санкт-Петербургский университет, 2010. 328 с.
6 Киссинджер Г.А. О Китае. М.: Астрель, 2012. 635 с.
7 Russett B., Antholis W. Do Democracies Fight Each Other? Evidence from the Peloponnesian War // Journal of Peace Research. 1992. Vol. 29 (4). P. 415—434.
8 Scott H. The Seven Years War and Europe's «Ancien Régime» // War in History. 2011. Vol. 18 (4). P. 419—455.
9 Haass R.H., Kupchan C.A. The New Concert of Powers. How to Prevent Catastrophe and Promote Stability in
a Multipolar World // Foreign Affairs. 2021. Mar. 23. URL: https://www.foreignaffairs. com/articles/world/2021-03-23/new-concert-powers (дата обращения: 02.11.2021).
10 Литвиненко В.В., Урюпин В.Н. Великая Победа под обстрелом фальсификаторов // Военная Мысль. 2020. № 2. С. 37—52.
11 Kaplan R.R. The Revenge of Geography. New York: Random House, 2012.
12 Nichols T.M. No Use: Nuclear Weapons and U.S. National Security. University of Pennsylvania Press. 2014.
13 Путин заявил о создании резерва силовиков на случай помощи Белоруссии // РИА Новости. 27 августа 2020. URL: https://ria.ru/20200827/rezerv-1576391615. html (дата обращения: 02.11.2020).
14 Заседание дискуссионного клуба «Валдай». 22 октября 2020. URL: http:// kremlin.ru/events/president/news/64261 (дата обращения: 03.11.2021).
15 Фотогалерея на сайте ОДКБ. URL: https://odkb-csto.org/photogallery/564/ (дата обращения: 03.11.2021).
16 Там же. URL: https://odkb-csto. org/photogallery/569/ (дата обращения: 03.11.2021).
17 ОДКБ под руководством России проводит новые контртеррористические учения на таджикско-афганской границе // Радио Азаттык. 23 октября 2021. URL: https://rus.azattyq.org/a/31526047.html (дата обращения: 03.11.2021).
18 Заседание дискуссионного клуба «Валдай». 22 октября 2020.
