Россия и Европа: трудный путь к партнерству Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Х.ТИММЕРМАНН РОССИЯ И ЕВРОПА: ТРУДНЫЙ ПУТЬ К ПАРТНЕРСТВУ

Противоречия и амбивалентности

Отношение России к Европе и международным европейским структурам амбивалентно и противоречиво. Отчасти это можно объяснить существованием различных течений в историческом мышлении (западникй, славянофилы, евразийцы), отчасти расхождением ответов на новые вызовы. С одной стороны, Россия стремится быть представленной во всех европейских организациях — особенно в ЕС, Совете Европы и ОБСЕ — и пользоваться там как можно большим влиянием в качестве европейской державы^. С другой стороны, Москва — в противоположность большинству окружающих стран в Восточной Европе и в западной сфере СНГ — еще недостаточно ясно определила свою роль в Европе. В связи с нарастающей асимметрией в политике, экономике, формировании институтов и с социокультурными особенностями это могло бы привести к тому, что разделительные линии Европейского союза, расширившегося на восток, обозначились бы более резко, а сама Россия маневрировала бы где-то на краю европейского процесса. Важнейшие противоречия во взглядах и амбивалентные чувства российских элит можно охарактеризовать следующим образом.

1. Значительная часть российских элит настаивает на том, чтобы Россию воспринимали как интегральную составную часть Европы

" См., напр.: Салмин А. Россия, Европа и новый мировой порядок // Полис. -М., 1999. - № 2. - С.10-30.

и соответственно обращались с ней. Продолжают отравлять атмосферу и "исконные исторические страхи, что в ходе общеевропейских процессов Россия окажется изолированной и вытесненной из Европы. Эти страхи значительно сильнее, чем опасения относительно возможных угроз безопасности в связи с открытием НАТО на восток. В то же время российские элиты подчеркивают, что Москва хочет принимать участие в европейских структурах на собственных условиях; во всяком случае, Россия мало расположена к интеграции в сообщество государств, где она не сможет доминировать. Конкретно это проявляется в стремлении создать собственный центр тяжести и интегрировать свое окружение, но не интегрироваться самой в рамках наднациональной организации (как ЕС). Пример отношения России к СНГ показывает: создание мощных наднациональных органов, которым передавались бы основные компетенции национального суверенитета, слишком глубоко противоречит самопониманию российских элит, их представлениям о роли и значении страны.

2. Противоречивым является и стремление значительной части российских элит добиваться того, чтобы Россия пользовалась авторитетом как интегральная составная часть Европы, и в то же время выделять ее как нечто особое, неповторимое, возвращажь к таким историческим фигурам мышления, как "русская идея". Дело не в том, что при этом указывают на естественные особенности России. И другие европейские страны обладают собственными политическими, экономическими и культурными особенностями, являясь в то же время членами Европейского союза как интеграционного сообщества. Сомнительным представляется другое — когда из горделивого подчеркивания специфических качеств России выводятся притязания на особые права (например, на "естественные зоны влияния") или на более высокую мораль по сравнению с "материалистическим и декадентским" Западом).

3. В конечном итоге проблемы России связаны с тем, что она ищет тесных отношений с Европой, для которой характерны демократия, правовая государственность, эффективно действующие институты с правилами игры, поддающимися исчислению. В России все иначе. Здесь "право не является высшей ценностью", отношения между людьми регулируются "не законом прежде всего, но нравственностью и моралью, духовностью, межчеловеческими отношения-

ми"1:. Расхождения с основными принципами и основными ценнос-I тями европейской демократии очевидны.

Взаимные интересы

Под знаком таких противоречий и даже противоположностей, в которых нашли отражение глубокий кризис идентичности и кризис переходного периода еще молодой новой России, Москва пытается профилировать себя в европейских структурах как активный партнер и участник их формирования. В определенном отношении для значительной части российских элит характерна даже тенденция поддерживать особенно тесные отношения именно с Европой и отдавать преимущество европейскому направлению "стратегического партнерства" по сравнению со всеми другими направлениями (например, с Китаем или Индией). Сюда следует добавить еще то обстоятельство, что около 3/4 населения России живет в европейской части страны и поэтому смотрит больше на Запад.

Эта тенденция наиболее сильно выражается в установлении более тесных отношений с ЕС. Летом 1994 г. было подписано Соглашение о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между РФ и ЕС в сферах политики, экономики и культуры, которое после его ратификации большинством Государственной думы, включая коммунистов, в декабре 1997 г. вступило в силу2'. Для России СПС до сих пор является самым далеко идущим из всех соглашений, заключенных с западным партнером, и явно занимает среди них особое место. При условии его полного применения оно предлагает России хорошие шансы для установления тесных связей с ЕС; положения, ориентированные на эволюцию отношений, могут подвести ее вплотную к формальному членству.

11 См. доклад философа Игоря Чубайса на симпозиуме, организованном представительством ЕС в Москве // Россия и Европа. "Кто мы?" - М., 1998. - С.25-33 (здесьцит. с.32).

2) Полный текст соглашения о партнерстве и сотрудничестве, включая приложения, протоколы, совместные заявления и переписку, содержится в: Kommission der Europäischen Gemeinschaften. Vorschlag für einen Besclüiis des Rates und der Kommission der Europäischen Gemeinshaften und ihrer Mitgliedschaften einerseits und der Russischen Federation andereseits. - Brüssel, 1994.

Кроме того, большое значение российские элиты придают вступлению страны в Совет Европы как общеевропейскую организацию. За 50 лет своего существования он сделал много для сближения государств Европы на основе принципов демократии и соблюдения прав человека, подчеркнул министр иностранных дел И.Иванов, выступая перед Консультативным советом субъектов Российской Федерации по международным и экономическим связям при МИД России. В частности, заявил министр, "эта организация активно содействует созданию единого правового, культурного и, я бы особо подчеркнул, общечеловеческого поля на огромном пространстве от Гренландии до Камчатки"1'. Сначала прием России в Совет Европы в качестве полноправного члена был заблокирован из-за войны в Чечне, но с учетом перспективы заключения мира в феврале 1996 г. она была наконец принята. Членство в Совете Европы российские элиты считают важным доказательством того, что страна признана интегральной составной частью Европы с ее принципами и основными ценностями2'. Что касается ОБСЕ (до 1994 г. СБСЕ), то Советский Союз в 1975 г. в Хельсинки был ее соучредителем. После окончания конфликта Восток — Запад концепция России в отношении ОБСЕ исходит из того, чтобы поставить ее к пульту управления в Европе как единственную общеевропейскую организацию по безопасности. Важнейшая задача ОБСЕ должна состоять в том, чтобы "координировать" деятельность всех остальных организаций, включая НАТО и ЕС3).

В восприятии европейцев Россия, несмотря на все ее противоречия, однозначно принадлежит к Европе. С ее обширным потенциалом человеческих ресурсов, природных богатств, знаний и культуры она может внести весьма значительный вклад в дальнейшее развитие Европы. Исходя из этой основной посылки, европейцы стремятся вовлечь новую Россию в европейские структуры и процессы — во

11 Иванов И. Выход регионов на международную арену - отличительная черта нового российского федерализма//Междунар. жизнь. - М., 1999. -№ 7. - С.93-97.

21 Об этом см.: Лукин В. Вот мы и в Совете Европы // Междунар. жизнь. - М., 1996. - N 3. - С.24-28.

3) См., напр.: Afanassjewkij N. Die OSZE - Gegenwart und Zukunft der europäischen Sicherheit // OSZE-Jahrbuch 1998 / Inst, für Friedensforschung u. Sicherheitspolitik an der Universität Hamburg (Hrsg). - Baden-Baden, 1998. - S.53-61. Автор - зам. министра иностранных дел России.

всяком случае, в той мере, в какой это, с одной стороны, соответствует их собственным принципам и интересам, а с другой — насколько Россия сама имеет желание и возможность сделать это1'. Интересы добрососедских отношений с Россией как европейской державой со всей очевидностью вытекают из весьма прагматических причин.

Так или иначе, события в России оказывают сильное влияние на то, что происходит в остальной Европе, — изоляция страны, даже если бы к ней стремились, невозможна уже из-за ее размеров и потенциала. В этом свете "будущее России является важным элементом будущего континента и представляет для ЕС стратегический интерес"2'.

Существует высокая заинтересованность в стабильной, демократической и процветающей России, которая преодолеет свою прежнюю замкнутость, обретет новое самосознание и будет активно участвовать в формировании международной политики. От настроенной таким образом великой державы России опасностей будет исходить куда меньше, чем от "великой бессильной державы" России с ее многообразным потенциалом конфликтов и хаоса. То, что Россия взяла на себя обязанности посредника и критического партнера в войне в Югославии, показывает, что при преодолении региональных конфликтов Москва может быть даже незаменимой.

Такое же большое значение имеет экономическое оздоровление России. Экономический и социальный коллапс проложил бы в стране дорогу реакционным силам и привел бы к дестабилизации международного окружения — от западной части СНГ через Восточную Европу вплоть до Западной Европы. И наоборот — экономический подъем укрепил бы и политическое положение. Одновременно это повысило бы для западных предпринимателей шансы на экспорт в эту огромную страну — во всяком случае, в той мере, в какой Россия с помощью целенаправленной реструктуризации и модернизации экономики интенсивнее включилась бы сама в мировое хозяйство со своим дифференцированным экспортом.

" О шансах России и ее проблемах см.: Плётц Г.-Ф. фон. Европейский союз -Россия//Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 7. - С. 55-60.

2) "Gemeinsame Strategie der Europäischen Union für Russland", verabschiedet vom Europäischen Rat in Köln 3-4 Juni 1999. - Brüssel, 1999.

И Россия, и Европа заинтересованы в том, чтобы Россия не оказалась в односторонней экономической зависимости, ограничивая свой экспорт главным образом вывозом сырья и энергии.

Если бы Запад отвернулся от России, это сигнализировало бы о том, что он уже отказался от надежды на созревание в России современной, все более европейской государственности. Это было бы на руку тем великорусско-имперским авторитарно-диктаторским силам, которые подчеркивают моральное, политическое и экономическое "инобытие" России и, исходя из такой основной позиции, резко выступают против Запада. Вместо этого европейцы предпочитают стратегию, которая предусматривает включение России в Европу, чтобы иметь возможность влияния на внутренние перемены в стране — наибольшее выражение это стремление нашло в принятии России в Совет Европы и в установлении партнерских отношений с ЕС.

После крушения коммунизма в России на Западе часто рассуждали так: коммунистический режим помешал России идти по пути европейского развития. Теперь, когда коммунизм бесславно погиб, Россия станет нормальным государством западноевропейского образца. Готовность России вступить в "цивилизованное сообщество государств", как говорил президент Б.Ельцин в начале 1992 г., казалось, подтверждала это. Однако в связи со специфическими истори-ческо-культурными, географическими и ментальными особенностями России такие оценки оказались не соответствующими действительности и требуют корректировки. Причисление России к Европе и включение ее в европейские структуры происходило сложнее, чем ожидали, как это будет показано ниже на примере отношений России с ЕС.

Тем не менее существуют и позитивные признаки. Среди московских действующих лиц значительное влияние на формирование международных отношений России приобрели группы, ориентирующиеся на экономику, финансы и экспорт. Их прагматическая установка на экономизацию внешних отношений, на "усиление экономического вектора внешней политики" (Ельцин) вытекает из исторического разрыва с устаревшими приоритетами и методами соблюдения российских интересов, которые прежде преимущественно исходили из геостратегических и/или идеологических мотиваций. Эти группы не заинтересованы в стратегии отмежевания от Запада или в конфликтах с ним, но, напротив, заинтересованы в создании мирного окружения, и именно в курсе на Европу как главного парт-

нера России в процессе трансформации, модернизации, а также и торгового партнера.

Выдающимся примером этого является монополист природного газа Газпром, который покрывает 30% потребности стран ЕС в природном газе и протянул сеть своих газопроводов во все части Европы0. При интеграции Газпрома в европейский рынок газа Германия приобрела стратегическое значение как узловой пункт распределения газа. Тесное партнерство Газпрома с концернами Рургаз и БАСФ/Винтерхалль, с британско-нидерландским концерном "Шелл" и итальянским "Эни" свидетельствует о возрастающей экономической взаимозависимости, которая стимулирует и партнерские отношения в политической сфере.

Партнерство Россия — Европейский союз

Тем временем отношения ЕС — Россия были формально институционализированы. ЕС учредил в Москве представительство с числом сотрудников около 80 человек, Россия создала в Брюсселе свое представительство, впрочем, со значительно меньшим штабом. Тем не менее до недавнего времени Москва рассматривала ЕС почти исключительно как экономическую и торговую силу, а не как надре-гиональную силу с растущим собственным политическим весом2).

При этом в Москве не понимали ни характера европейской интеграции, ни ее политической направленности. Причины такого непонимания состоят в следующем: сопоставление с СЭВ, в котором подлинной интеграции не было, так как он был иерархически выстроен как механизм межгосударственного сотрудничества в соответствии с требованиями Советского Союза; мышление преимущественно "жесткими" категориями политики безопасности и военной политики, что, среди прочего, имело следствием сосредоточение внимания на США как супердержаве-сопернице; недооценка динамики интег-

11 Подробно об этом см.: Сергеев П. Трубопроводный транспорт России и Западной Европы // Мировая экономика и междунар. отношения. - М., 1998. № 11. - С. 112-119.

2) См.об этом здесь и далее мою статью: Timmermann Н. Partnerschaft mit Russland. Chancen und Probleme der EU-Anbindungsstrategie // Berichte des BIOST. -Köhl, 1996. - № 43; а также: Borko Ju., Timmermann H. Russland und die Europäische Union. Eine widersprüchliche Zwischenbilanz. - Ibid. - 1999. - № 3.

радии ЕС, которая вытекает из растущего экономического переплетения; традиционная ориентация на двусторонние отношения с важнейшими государствами — членами ЕС вместо ориентации на вес и профиль ЕС как целого; низкая оценка совместной внешней политики и политики безопасности ЕС, которую из-за сложного процесса принятия решений и малых полномочий в Москве до сего времени не принимали всерьез1'.

Между тем многие признаки указывают на то, что в Москве начался процесс переосмысления и новой оценки европейского направления, и особенно отношения к ЕС2). Конечно, в стремлениях к установлению более тесных связей с ЕС продолжают играть роль традиционные подходы, а именно попытки использовать ЕС против США. Однако в то же время возрастает тенденция к тому, чтобы оценивать партнерство с ЕС как центральный самостоятельный элемент международных отношений и не рассматривать его больше просто как зависимую переменную в отношениях с США. Симптоматичным для такого переосмысления является статья известного комментатора А.Пушкова. Россия, полагает Пушков, не должна настаивать на том, чтобы ослабить присутствие и влияние США в Европе. Такая политика контрпродуктивна и может окончиться для Москвы только поражением. Более того, Россия не должна бороться за Европу в качестве противовеса США, она должна выступать как другое важное действующее лицо, обладающее равным правом постоянного и активного

" См.: Roubinski Ju. La Russie et l'Europe: mille ans d'histoire // Le courier des pays de l'Est. - P.,1998. - Nov. - № 434. - P.3-15.

2) См.: Арбатов A. Национальная идея и национальная безопасность // Мировая экономика и междунар. отношения. - М., 1998. - № 6. С. 5-19 (здесь с. 17 и далее), а также превосходные анализы Европейского союза, выполненные в Институте Европы РАН; см., напр.: Борко Ю., Журкин В., Шемятекков В. Заглядывая в XXI век: Европейский союз и Содружество Независимых Государств. - М. 1998; см. также обзор дискуссии на саммите ЕС и России в журн. "Открытая политика" (Ярошенко В. Поиски желаемого будущего // Открытая политика. - М., 1999. - № 1/2. - С.15-23) и "Европейский выбор России. Перспективы и проблемы воссоединения". - Там же, 1999. - № 3/4. - С. 6-19.

действия на европейской арене1'. Возможно, определенную роль при этом играет соображение, что в связи со снижением своего положения до уровня региональной державы для России было бы лучше преодолеть стремление к тому, чтобы фиксировать внимание главным образом на супердержаве США и сильнее сконцентрироваться на отношениях с ЕС и его членами. А они со своей стороны выдвигают на передний план европейско-региональные аспекты и при этом выбирают многосторонний подход (всеохватывающее партнерство с Россией по вопросам трансформации) вместо диалога, сосредоточенного на проблемах разоружения и нераспространения ядерного оружия (в качестве продолжения прежних отношений между супердержавами Советский Союз — США).

Каковы главные причины для переосмысления российскими элитами отношений с ЕС? В хронологической последовательности можно выявить следующие побудительные мотивы.

ЕС в России считается важнейшим партнером в деле трансформации и модернизации страны. Использование потенциала развития Евросоюза для российских элит привлекательно также и потому, что со стороны ЕС не надо опасаться имперских амбиций по отношению к России. Особенно примечательно то обстоятельство, что 40% внешней торговли России приходится на страны ЕС, а после вступления восточноевропейских стран будет уже более 50%2). Для сравнения: торговля России со странами СНГ, составлявшая в 1991 г. около 55%, сократилась в 1998 г. примерно до 22%; с Китаем она составляет 6%, с США — 4, с Японией — 3%. Кроме того, свыше 50% прямых инвестиций в России осуществляют страны — члены ЕС, и доминирующий среди них Европейский банк реконструкции и развития с его 3 млрд. евро является крупнейшим в мире инвестором в России. Пайщики зарубежных совместных предприятий на 40% происходят из стран ЕС, и наоборот — 2/3 всех предприятий с российским

Пушков А. До "Атланты" далеко, и все же...//Независимая газ. - М., 1998. -

28 марта.

2)

Подробно об этом см.: Boyrou С. Les relations économiques Union europeenne - Russie. De la nécessaire définition d'un projet // Le courier des pays de l'Est. -P., 1998. - P. 16-26.

участием действуют в пространстве ЕС1'. Тем не менее в Москве (а также и в Брюсселе) считают, что при благоприятных предпосылках здесь существуют большие резервы; однако в связи с финансовым кризисом в августе 1998 г., который повлек за собой обвальный спад во внешней торговле России, она оказалась на третьем месте среди восточных партнеров ЕС (после Польши и Чехии): российский экспорт в ЕС сократился в 1998 г. с 26 млрд. до 21 млрд. евро, импорт — с 27 млрд. до 23 млрд. евро. Фактически оборот внешней торговли между Россией и ЕС составляет, по оценкам, только 1/3 того объема, которого можно было ожидать, принимая во внимание величину российского социального продукта и близость России к рынкам ЕС.

Дальнейшие импульсы к переосмыслению отношений с ЕС Москва получит, если евро сумеет трансформировать существующий однополярный мировой валютный порядок в биполярный, т.е. когда евро составит конкуренцию доллару как мировой резервной валюте и даже сможет оттеснить его в России и в странах СНГ. Во всяком случае, в первых (довольно запоздавших) анализах, предпринятых в Москве, воздействие евро оценивается в высшей степени позитивно, его введение рассматривается как важный вклад в укрепление партнерства Россия — ЕС: как говорят, евро обладает всеми данными для того, чтобы "дедолларизовать" Россию и весьма существенно облегчить торговлю между партнерами. В Москве также обращают внимание на то, что евро намеревается, так сказать, глобализовать Европу. Так, страны еврозоны в МВФ уже сегодня имеют в своем распоряжении более 30% голосов против 18% США. Это "немаловажно при известных особых отношениях МВФ и России"2'. Предпосылка для такой перспективы, на которую указывают в Москве, конечно, будет существовать в том случае, если евро проявит себя как стабильная валюта.

Сильный импульс для установления более тесных политических отношений России с ЕС исходит от конфликта в Югославии и вокруг нее. Во-первых, на встрече в верхах ЕС, состоявшейся в июне 1999 г. в Кёльне, заключенный в Амстердаме договор (который за

^ Эти и др. данные см. в ст.: Иванов О., Поздняков В. Новые возможности России в Европейском союзе // Междунар. жизнь. - М., 1998. - N 3. - С. 25-31.

2)

. Иванов И.Д. Старт "зоны евро" // Мировая экономика и междунар. отношения. - М., 1999. - № 1. - С.3-11; см. также: Буза В. Россия переходит на евровалюту //Сегодня. - М., 1999. - 19мая. - С.4.

месяц до этой встречи вступил в силу) был уточнен разработкой конкретных представлений для совместной европейской политики безопасности и оборонной политики. Х.Солана был назначен ответственным за международные отношения ЕС. В глазах российского руководства ЕС тем самым становится важным партнером не только на "мягких" полях экономики, но и в "жесткой" сфере политики безопасности и оборонной политики. В связи с этим Россия приветствует вовлечение ЗЕС в ЕС и рекомендует интенсифицировать контакты с этой организацией1'. Во-вторых, в Москве обращают внимание на то, что большинство стран — членов ЕС (иначе, чем США) в поисках решения ситуации в Югославии путем переговоров заблаговременно настаивали на привлечении России и тем самым в конечном итоге добились успеха. Готовность и способность европейцев настаивать в рамках альянса на своем выводит ЕС в глазах Москвы за пределы экономики и повышает его значение как самостоятельного действующего лица в политике безопасности.

На этом фоне тогдашний премьер-министр С.Степашин подчеркивал в июле 1999 г. в Зальцбурге: "Мы руководствуемся в наших действиях критерием, что партнерство России с расширяющимся ЕС базируется на тех же ценностях и интересах и имеет долгосрочный и стратегический характер"2'. Тем самым был сделан ясный выбор в определении первоочередных международных задач страны на будущее.

Политические отношения

Ядром и договорной основой отношений Россия — ЕС является уже упомянутое Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, вступившее в силу 1 декабря 1997 г. Оно конституировало многоступенчатую систему совместных органов принятия решений и рабочих органов. Наряду со встречами в верхах дважды в год предусматривается ежегодное заседание Совета сотрудничества на уровне министров, на котором определяется рабочая программа, а также состоящий из специалистов Комитет по сотрудничеству (с подкомитетами и рабочим

См.,напр.: Чернега В. Западноевропейский союз в тени НАТО // Междунар. жизнь. - М., 1998. - N 8. - С.56-61.

2' Речь С.Степашина на Всемирном экономическом форуме в Зальцбурге

1 июля 1999 г. (по рукописи).

комитетом), в котором разрабатываются решения; Комитет парламентского сотрудничества, состоящий из членов Европейского парламента и Федерального собрания РФ, может давать рекомендации Совету сотрудничества.

Для России Соглашение о партнерстве весьма перспективно уже по той причине, что в качестве долгосрочной цели оно включает в себя три из четырех знаменитых свобод: свободное передвижение товаров, капитала и услуг; четвертая свобода — свобода передвижения рабочей силы — пока что предоставляется в ограниченном объеме. Для ЕС Соглашение является частью его общей политики по отношению к странам Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), причем он — и в Москве это оценили положительно — предпринимает усилия по эффективной координации своих мероприятий с подобными мероприятиями других международных организаций (особенно МВФ, Всемирного банка, группы 7/8, ОЭСР, ЕБРР). Конечно, в отличие от стран ЦВЕ и Южной Европы, СПС не предлагает России перспективу вступления в ЕС: Россия рассматривается как часть Европы, но не как потенциальная часть европейской интеграции, которая предусматривает полное членство.

Высокопоставленные российские политики, в том числе Ельцин, неоднократно поднимали вопрос о полном членстве в ЕС. Совершенно очевидно, что при этом у них не было ясных представлений о том, к чему обязывает такой шаг. Так как перспектива вступления России в обозримое время нереальна, ЕС обещал своему партнеру, исходя из политических и психологических соображений, отношения siü generis, которые по сути дела выше, чем ассоциация, но ниже порога вступления в членство. Это придаст России дополнительный стимул для того, чтобы привести свою экономическую систему в соответствие со стандартами, нормами и общими организационными условиями ЕС. Впрочем, именно здесь существует важное поле, где ЕС — Европейский совет, Комиссия ЕС и не в последнюю очередь Европейский парламент — действительно в состоянии оказать определенное влияние на структурные изменения в России, настаивая на реализации предусмотренного в Соглашении о партнерстве выравнивания правовых предписаний в соответствии с европейскими нормами и стандартами (например, в таможенных процедурах, правилах сертификации, в политике конкуренции и политике в области окру-

жающей среды)1'. Российская сторона вновь подтвердила готовность соблюдать соответствующие соглашения2'.

Следующей отправной точкой для налаживания отношений между парламентами в Брюсселе и в Москве могла бы стать ратификация предложенной ЕС Хартии об энергии, которая создает надежные условия для инвестиций в разведку месторождений, разработку проектов по добыче и созданию сети трубопроводов. Кроме того, Хартия содержит в себе правила по выполнению соглашений, нарушение которых подлежит обжалованию в международных судах, и гарантирует свободную транспортировку нефти и газа. В связи с этим абстрактный вопрос о потенциальном членстве России в ЕС может оставаться открытым. Вместо этого обе стороны должны сконцентрировать все силы на том, чтобы наполнить Соглашение о партнерстве жизненным содержанием. Так, во всяком случае, считают и два дипломата-экономиста из российского Министерства иностранных дел. Не столь важно, пишут они, "вступит ли Россия в перспективе в ЕС или будут найдены какие-то иные формы и способы "взаимной интеграции". Важно не упустить те реальные возможности, которые заложены в Соглашении о партнерстве и сотрудничестве"3'.

Что касается конкретных политических отношений, то договаривающиеся стороны, среди прочего, обязались способствовать сохранению мира во всем мире, международной безопасности и мирному решению конфликтов. Чтобы достигнуть этого, они объявили о стремлении к углублению политического диалога (также и на парламентском уровне) и сближению существующих позиций. Тем самым Россия принципиально признает ЕС равноправным, если и не равноценным, действующим лицом в глобальном масштабе и принимает в расчет, что ЕС как экономическая великая держава все более играет роль также и влиятельной политической силы в формировании отношений, например в ЦВЕ, в балтийском пространстве, Средиземноморье и Каспийском регионе.

Еще более сильно, чем в СПС, стремление к согласованию политических позиций нашло выражение в "Совместной стратегии ЕС по отношению к России", которая была разработана под руководством Германии и утверждена на встрече в верхах ЕС в Кёльне в июне

Плётц Г.-Ф. Указ. соч. - С. 58.

2' Иванов О.Поздняков В. Указ. соч. - С. 31.

3' Там же.

1999 г. Этот документ рассчитан на четыре года, и по рекомендации Совета ЕС его можно продлевать, испытывать и в случае необходимости согласовывать. ЕС предлагает развивать партнерство ЕС — Россия в рамках "перманентного диалога о политике и безопасности" и создать для этого "постоянный механизм", который со стороны ЕС будет соблюдать "высокий представитель" Общей внешней политики и политики безопасности. Благодаря такой конкретизации "Совместная стратегия" выходит далеко за пределы СПС, так как предлагает разработку общих позиций и инициатив на всех международных форумах. В качестве конкретных сфер сотрудничества, в частности, называются: согласование в рамках ОБСЕ, особенно "при разработке аспектов Европейской хартии безопасности"; привлечение России в миссии ЕС/ЗЕС в рамках задач Петерсбергских соглашений; общие инициативы по предупреждению конфликтов и регулированию кризисных ситуаций, "особенно в регионах, граничащих с Россией, на Балканах и Ближнем Востоке". Этот список может быть дополнен инициативами по регулированию проблемы русскоязычных меньшинств в Латвии и Эстонии, посредничеством между конфликтующими сторонами в Белоруссии, инициативами, пригодными для решения региональной проблемы российского эксклава Калининграда.

Широкие предложения ЕС по политическому сотрудничеству встретили в Москве большой интерес: в кратком изложении документа, подобного "Совместной стратегии" ЕС, который находится в процессе подготовки, Москва выступает за "усиление партнерства Россия — ЕС по европейским и глобальным делам". При этом делается упор на сотрудничество при решении локальных конфликтов, а также по гарантии общеевропейской безопасности усилиями самих европейцев, "без изоляции, но и без монопольного положения США и НАТО". Одновременно предлагается "по чрезвычайно обострившимся вопросам перейти от взаимной информации об уже принятых решениях к предварительным консультациям" с целью "разработки согласованных решений"1'. Примечательно, что на этот раз Россия уже отдает предпочтение разработке стратегического документа совместно с ЕС и тем самым подтверждает документально тесные отношения с ЕС. Это может стать последующим шагом, как полагает рос-

'* Проект, предложенный на заседании Совета сотрудничества ЕС - Россия

17 мая 1999 г. (по документу).

сийский посол в Брюсселе ВЛихачев, причем он предложил действовать по формуле "15+Г'". Конечно, практический диалог Россия — ЕС находится еще в самом начале — это отражает то обстоятельство, что Общая внешняя политика и политика безопасности тоже еще мало развита. Не исключено также, что именно в промежуточной зоне от Балтики до Каспийского моря между партнерами могут возникнуть разногласия и конфликты, например, по следующим причинам: давление Москвы на балтийские государства в связи с положением русскоязычных меньшинств; усиление в Белоруссии репрессий режима Лукашенко, прикрываемого Москвой; радикальный поворот Украины к Западу вплоть до включения в евроатлантические структуры; возражения Москвы против поддерживаемых ЕС инфраструктурных проектов ТЯАСЕСА ("Транспортный коридор Европа — Кавказ — Центральная Азия") и ШСЮАТЕ ("Межгосударственная сеть транспортировки нефти и газа в Европу") как моделей регионального сотрудничества в обход России. Однако как раз более тесное политическое сотрудничество Россия — ЕС в двусторонних или многосторонних рамках могло бы стать весьма полезным для совместных действий по смягчению остроты таких конфликтов, кризисного регулирования и согласованного и конструктивного формирования процессов преобразований в Европе. В этом направлении осуществляется линия европейцев на вовлечение России как равноценного партнера в деятельность "восьмерки". Во всяком случае, в косовском кризисе такая линия стала решающим фактором того, что Россия приняла конструктивное участие в разработке плана мирного урегулирования (конференция в Петерсберге, встреча "восьмерки" в Кёльне) и при этом постепенно склонилась на позиции западного альянса.

Главным показателем готовности России к сотрудничеству с ЕС будет ее готовность, после тесного и доверительного взаимодействия Черномырдина (Россия) и Ахтисаари (Финляндия) в успешном посредничестве при решении конфликта в Югославии, конструктивно содействовать так же и в восстановлении и стабилизации Балканского региона. Для этого западный альянс и ЕС (как главный носитель материального аспекта пакта стабилизации) со своей стороны должны предоставить России место, соответствующее ее обязательствам, влиянию и интересам в этом регионе. То же самое относится и к

1} Интервью "Еиго-е<Ш". - 1ши. - 1999. - № 78. - Б.39.

Южному Кавказу, где соглашения о партнерстве ЕС с Грузией, Арменией и Азербайджаном вступили в силу в июле 1999 г. Как и в случае с Косово, Россия могла бы и здесь проявить готовность к более тесному сотрудничеству с ЕС при решении открытых конфликтов и стабилизации региона. Ибо политическая стабилизация Южного Кавказа, поддерживаемая целенаправленными экономическими и инфраструктурными проектами ЕС, не в последнюю очередь могла бы способствовать тому, чтобы ограничить негативное воздействие обстановки затянувшейся нестабильности на Южном Кавказе на мусульманские субъекты РФ на Северном Кавказе1'.

Экономические аспекты

Для Москвы ЕС имеет большое политическое значение, когда речь идет о встраивании экономики России в процессы международного сотрудничества. Это относится к двум сферам. Во-первых, ЕС выступает — особенно Германия — в качестве адвоката включения Москвы в международные экономические и финансовые организации, в том числе и во Всемирную торговую организацию (ВТО) с ее режимом, обязывающим к либерализации торговли. Во-вторых, ЕС взял на себя обязательство в соответствии с Соглашением о партнерстве "содействовать постепенной интеграции Российской Федерации в широкое пространство сотрудничества в Европе".

Россия ставит особый акцент на создании Зоны свободной торговли с ЕС (ЗСТ)2). В этой связи Москва воспринимает антидемпинговые мероприятия ЕС как особенно дискриминационные; по российским оценкам, эти мероприятия являются необоснованными, и из-за них, по данным правительства РФ, ежегодные убытки России составляют 300 млн. долл. Первоначально в соответствии с Соглашением о партнерстве предполагалось уже в 1998 г. рассмотреть, существуют ли, ввиду перспективы создания ЗСТ, материальные предпо-

Об отношениях ЕС - Южный Кавказ см., в частности, сообщения о Соглашениях о партнерстве и сотрудничестве и мероприятиях в поддержку Грузии, Армении и Азербайджана в: "Euro-east". - Juni. - 1999. - № 78. - S. 24-38.

2) Подробнее об этом см.: Höhmann Н.-Н., Meier С. Russlands "Ökonomische Sicherheit" in europäischer Perspektive // Berichte des BIOST. - Köln, 1992. - N 3. -S.26 ff.

сылки для ведения двусторонних переговоров. Позднее было достигнуто взаимное согласие о том, чтобы сначала ускорить вступление России в ВТО, что значительно облегчило бы создание ЗСТ. При этом эксперты ЕС поддержали своих российских коллег в стремлении разработать предложения об условиях, которые Россия должна будет выполнить перед приемом в ВТО. Впрочем, ЕС смягчил остроту конфликта вокруг проблематики демпинга, которая в России все время вызывала жесткую критику в адрес ЕС, утвердив новый торговый статус для России; теперь в отношениях с ЕС Россию будут считать страной с рыночной экономикой. С принятием новых правил российские предприятия могут при обвинении со стороны ЕС в демпинге ссылаться на то, что они действительно рассчитывали свои цены по рыночным законам: антидемпинговые меры будут отныне приниматься только в единичных случаях.

Более проблематичным, чем регулирование основ торговых отношений, является усиление переплетения капиталов, особенно применительно к прямым инвестициям в России из ЕС и его государств-членов. Главные причины этого заключаются, во-первых, в налоговом законодательстве, часто произвольном, во-вторых, в запрещении приобретения земельных участков. Однако еще более отягчающим является то обстоятельство (и руководство в Москве это хорошо понимает)1', что после крушения коммунизма так и не удалось создать эффективные институты, демократически легитимированные, защищенные законами и укомплектованные людьми, способными добиваться успеха и профессионально компетентными. До тех пор, пока отсутствуют ясные, поддающиеся исчислению и осуществимые правила игры для экономической деятельности, а вместо этого господствует едва прикрытый правовой нигилизм, вряд ли стоит ожидать от ЕС весомых обязательств по отношению к России, как этого все время требует московская элита21.

Тяжелый дефицит фактора good governance (хорошего правления) решающим образом ограничивает развитие страны и способствует тому, чтобы приток иностранных инвестиций в сектор производства оставался незначительным. Приходится выжидать, не приведут ли новые импульсы, такие, как инициативы ЕС, предпринятые в мае

^ См.речь С.В.Степашина на Всемирном экономическом форуме в Зальцбурге. См.: Royen Ch. Der Westen ubd Russland: Lehren aus der Krise // SWR-aktuell. - 1998. - 24 Sept.

1998 г., к выяснению сути проблем экономистами из Брюсселя и из Москвы, и в результате улучшится положение с инвестициями. Первый ".круглый стол" с участием 120 представителей обеих сторон состоялся в Брюсселе, за ним должны последовать и другие.

Из этой сложной ситуации ЕС в конце концов сделал ряд выводов в своей "Совместной стратегии", которые здесь могут быть изложены только коротко1'.

Вместо несвязанных кредитов экономическая поддержка должна относиться к конкретным проектам, целенаправленность которых будет постоянно проверяться. Как раз здесь ЕС располагает богатым опытом, накопленным в своей структурной и региональной политике. Подобным же образом проекты, осуществляемые смешанными контрольными группами и приспособленные к местным условиям, могли быть переданы России. Такое обязательство европейцев впредь должно относиться к мелким проектам в коммунах и регионах, в меньшей степени — к крупномасштабным проектам (за исключением модернизации и развития структур транспорта, энергетики и коммуникаций).

Важнее, чем "свежие деньги", является "интеллектуальная помощь", которая осуществляется через программу ТАСИС Европейского союза и соответствующие программы его государств-членов (Германия — программа "Трансформ"). В ЕС понимают, что чисто экономические программы провалятся, если они не будут опираться на соответствующие институциональные и профессиональные предпосылки, и в новом бюджете ТАСИС на 2000-2006 гг. сильнее, чем прежде, ставится акцент на требовании good governance, чтобы гарантировать совместимость государственных и экономических структур2'.

К этим программам, которые частично осуществляются совместно ЕС и Советом Европы3', относятся и сферы демократии и правовой государственности, транспарентные правовые и организаци-

Подробно см.: Борко Ю. Россия и Европейский союз определяются в выборе

стратегического партнерства // Евро. - 1999. - № 2. - С. 21-26. 2)

Новая программа ТАСИС опубликована в "Euro-east". - 1999. - Jan. -№73. - S. 13-26.

3' См.: Крюгер Х.-К. Вопросы федерализма всегда были приоритетными в наших отношениях с Россиийской Федерацией // Междунар. жизнь. - М., 1999. -№ 7. -.С. 97-99. Автор - зам. генерального секретаря Совета Европы.

онные общие установки, фиксация правил игры и принуждение к их выполнению, формирование гражданского общества. В "Совместной стратегии" этому аспекту даже по праву отдается приоритет. В частности, сюда входит, например, повышение профессионального уровня и квалификации менеджеров на промышленных предприятиях, экспертов по экономике и финансам, специалистов по налогообложению и управлению. В сфере банковского дела и контроля за банками, которые в России особенно неудовлетворительны, ЕС и его члены накопили обширный опыт не в последнюю очередь при подготовке введения евро. Ключевым словом здесь могла бы стать помощь при возвращении "беглого капитала", объем утечки которого, согласно оценкам, составил между 1993 и 1998 гг. 136 млрд долл.0.

С недавнего времени ЕС и его государства-члены взяли на себя усиленные обязательства по отношению к российским регионам, так как здесь проекты обозримы, партнеры по переговорам легко идентифицируемы, существует непосредственный доступ к людям. Но прежде всего такие отношения, дополняемые множеством децентрализованных соглашений между российскими и западноевропейскими регионами, способствуют установлению связей российских регионов с европейскими структурами. С российской стороны массивные западные инвестиции в региональные проекты следует оценивать в высшей степени положительно, говорил бывший премьер-министр Степашин, так как они способствуют развитию центров, "вокруг которых возникают новые товары, услуги и рынки рабочей силы, короче — центры экономического роста грядущего столетия"2'. Действительно, многие регионы России, которые благодаря либерализации внешней торговли и развитию федерализма обладают широкими правами, проявляют все больший интерес к ЕС и его государствам-членам3'.

" Londoner Ratingagentur Fitch IBCA, см.: Nachrichten für Aussenhandel (Eschborn), 19.8.1999.

2' Речь С.Степашина за завтраком перед Всемирным экономическим форумом в Зальцбурге 1 июли 1999 г. (по рукописи).

3) Об этом, в частности, см.: Кузьмин И. Российский центр, регионы и внешний мир // Междунар. жизнь. - М., 1998. - Ns 11-12; а также: Schneider Е. Aussenpolitische Aktivitäten russischer Regionen // Aktuelle Analysen des BIOST. - Köln, 1998. - N 38.

Экономическая и финансовая несостоятельность центральных органов власти в Москве в будущем в еще большей степени должна будет побуждать регионы в их стремлении предпринимать собственные инициативы.

С западной точки зрения такое развитие регионов, рассчитанное на формирование собственного профиля, следует оценивать весьма положительно. Во-первых, региональные элиты, исходя из своих специфических интересов, являются скорее противниками конфликтной или конфронтационной внешней политики, так как такая политика могла бы поставить под угрозу связи с Западом, а также привести к ремилитаризации страны и тем самым к восстановлению централизации. Во-вторых, стимулируемое ЕС улучшение материальных условий в регионах может способствовать тому, что живущие там люди будут воспринимать западную поддержку не только как программу для "новых богачей" в Москве. Только тогда, когда западная помощь будет оказывать ощутимое воздействие на условия жизни людей в "провинции", возрастет консенсус в отношении реформ и антизападная пропаганда не будет больше падать на плодотворную почву.

В определенном объеме именно создание сети городов-партнеров — тот фактор, который стимулирует переход к реформам и одобрение их людьми", а также способствует становлению гражданского общества, которое играет активную роль в политике. "Чем больше мы сможем сделать для развития гражданского общества в России, тем скорее мы станем на ноги и тем ближе придвинемся к Европе. Поэтому имеет принципиальное значение установление и развитие регулярных контактов между Россией и другими странами Европы на уровне гражданского общества и его институтов"2'.

Между Германией и Россией уже существует более 70 оформленных соглашениями межгородских партнерств; их могло бы быть и больше, если бы германские города из страха перед перегрузкой своего ограниченного коммунального бюджета не проявляли сдержанно-

См.: Deutsch-Russisches Forum (Hg). Impulse für die Bürgelgesellschaft in Russland. Texie und Materialien zu den Entwicklungsperspektiven deutsch-russischer Kommunalparinerschaften. В., 1999. Там содержится и моя статья : Die Städtepartnerschaft Köhl-Wolgograd, S. 32-40.

2) Глинчикова А. в докладе на конференции "Европейский выбор России" // Открытая политика. - М., 1999. - № 3/4/. - С. 17.

сти по отношению к желаниям потенциальных российских партнеров. Большинство партнерств не ограничивается личными или профессиональными встречами или чистым "туризмом бургомистров", как часто предполагают. Напротив, участники встреч все больше занимаются практическими задачами. Сюда относятся прежде всего: передача "ноу-хау" в области коммунального самоуправления и создания современных городских инфраструктур; поддержка при основании обществ стимулирования экономики, а также проектов развития местной экономики, особенно мелких и средних частных предприятий; стимулирование профессиональной подготовки и повышения квалификации в обеих сферах; посредничество в контактах между предприятиями, производящими одни и те же виды продукции; создание сети действующих лиц и инициатив в социальной сфере и между неправительственными организациями городов-партнеров. Такая широкая стратегия контактов и сотрудничества часто может обходиться гораздо дешевле и действовать целенаправленнее, чем группы консалтинга, которые приобрели дурную славу.

Тем временем ЕС сделал выводы из успешной деятельности межгородских партнерств и сильнее интегрировал их в свою стратегию по отношению к России: в рамках новой программы ТАСИС на период до 2006 г. он открыл специальное "окно" для партнерства между городами, а также значительно увеличил средства на так называемую "Twuming-programm" — "попарную программу" (когда наряду с партнерством между городами в качестве основного ЕС стимулирует также и партнерство между профессиональными организациями, университетами, профсоюзами, предприятиями). Между тем многие немецкие города все больше используют при расширении своей деятельности (а также для разгрузки своего бюджета) такие "третьи средства" поступающие со стороны ЕС, а также от федерального правительства ("Transform") и от соответствующих федеральных земель. Таким образом, материальное стимулирование по своей глубине и радиусу действия выходит далеко за пределы того объема, который коммуны могли бы обеспечить своими силами. Партнерские отношения между городами тем самым оказываются подходящими для широко задуманного базисного партнерства в целях развития. В сотрудничестве с европейскими институтами и в дополнение к их проектам на федеральном уровне они могут (с помощью укрепления связей на нижнем уровне) способствовать процессу трансформации России как важной предпосылки для успешного партнерства ЕС — Россия.

В конечном итоге партнерство между городами предлагает важные общие условия для духовного сближения людей. Посредничество неправительственных организаций в широком смысле граждане России оценивают как показатель того, что при сотрудничестве для европейцев важен не только материальный аспект, но также и обмен идеями, социальными обязательствами и культурный обмен. Такое посредничество могло бы способствовать тому, чтобы русские и немцы "достигли ощутимых результатов — и не только с точки зрения крупных политических событий, но и в опыте повседневного общения'"».

Притягательность европейской модели

В данном контексте достойно внимания то, что в ходе кризиса неолиберальных моделей трансформации европейская модель социально ориентированного рыночного хозяйства получила признание в России и стала притягательной. Это нашло отражение даже в упомянутом проекте стратегического документа Москвы об отношении к ЕС. В нем говорится, что Россия хочет использовать потенциал ЕС. Кроме того, она хочет также "воспользоваться опытом Европейского союза, чтобы действовать сообща при развитии основывающегося на принципах честной конкуренции, социально ориентированного рыночного хозяйства, а также при дальнейшем строительстве демократического правового государства"2». Другими примерами растущего интереса российской элиты к принципам и механизмам функционирования европейской модели являются статьи российских публицистов, которые с различных позиций изучают во всех деталях государственную политику распределения в западных государствах (близкая КПРФ газета "Советская Россия")3» или анализируют программы и политику социал-демократических партий Западной Европы (в близком Министерству иностранных дел журнале "Международная жизнь")4». В этом заключаются дополнительные шансы для

'» Так пишет посол России в Германии С.Крылов. См.: Krylow S. Ein spektakulärer Durchbruch. Das deutsch-russische Verhältnis an der Schwelle des 21. Jährhunderts// Intern. Politik. - Bonn, 1998. - № 10. - S. 23-28 (здесьс. 28).

2» См. сноску 1 к с. 159.

3»ЧерковецО. Доигрались...//СоветскаяРоссия. - М., 1998. - 28 сент.

*» Орлов Б. Левые в Европе // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 2. - С. 72-81.

Европы: углубление российско-европейского диалога по соответствующим вопросам между представителями парламентов, партий, общественными организациями и учеными было бы подходящим средством для того, чтобы способствовать достижению взаимопонимания и лучше подготовить Россию — по содержанию и в психологическом отношении — для включения в европейские структуры.

В Европе возросло понимание модификаций неолиберального курса в России. После провала первой попытки трансформации России условия предоставления ей экономической и финансовой помощи, ориентированные на чисто западные образцы, имеют мало шансов на успех. Такое понимание исходит не в последнюю очередь из того, что развитие экономики в Западной Европе после 1945 г. в общем и целом ни в коем случае не было пущено на самотек, как утверждает неолиберальная школа. Когда вместе с нацистской диктатурой рухнуло и ее плановое хозяйство, служившее вооружению и войне, не было сразу же введено рыночное хозяйство. Напротив, государство сохраняло в своих руках вплоть до 50-х годов, а отчасти и после, важные отрасли промышленности и инфраструктуры, контролировало внешнюю торговлю, валютный рынок, жилищное строительство, снабжение и управляло с помощью целенаправленной налоговой и инвестиционной политики восстановлением, реструктуризацией и модернизацией страны. После денежной реформы 1948 г. тоже ни в коем случае не было широкой либерализации цен, как часто полагают. Напротив, продолжали существовать нормированное распределение и контроль за ценами на производстве и в распределении основных продуктов питания, а также топлива и сырья для промышленного и сельскохозяйственного использования. Согласно подсчетам, доля в валовом национальном продукте тех секторов экономики, где правительство строго контролировало объем производства и цены, в 1950 г. составляла почти 40%.

С учетом собственного опыта трансформации именно европейцы проявляют большое понимание предпосылок успешной трансформации в России, а также намерения российского руководства с помощью усиления государственного влияния внести коррективы в нынешний курс трансформации с неолиберальным отпечатком. Ключевыми словами здесь могли бы быть, например, такие: сохранение сильного, исторически сложившегося в России государственного сектора в стратегических отраслях добычи сырья, промышленности, инфраструктурах; направленное на экономический рост и социально

ориентированное смягчение денежной политики; улучшение контроля за банковским и финансовым делом; достаточный контроль за движением капиталов, а также за экспортом и импортом. В различных вариантах это те подходы и инструменты, под знаком которых западноевропейцы после 1945 г. успешно осуществили восстановление экономики. С этой точки зрения краткое замечание министра иностранных дел Франции Ведрина "Россия — это Европа 50-х годов"1' — это больше, чем просто bon mot. В том же духе высказался Х.Кёлер, немецкий президент Европейского банка реконструкции и развития. В России демократию и рыночное хозяйство на длительный срок можно будет осуществить только в том случае, заметил Кёлер, "если мы укореним их в культуре, истории и традициях страны". Вообще следует сначала сформировать в России предпосылки для реформ, например, создать государственные институты и надежную бюрократию2'.

Впрочем, подобный успех трансформации в России требует создания важных предпосылок: для этого необходимо государство, способное к функционированию, с признанными институтами и законами, которые могут быть осуществлены. Новый экономический порядок должен создаваться как конкурентный порядок, гарантирующий подлинную конкуренцию производительности и предоставляющий широкий простор частной инициативе. Возникновение "критической массы" частной собственности и конкуренции должно воспрепятствовать тому, чтобы государство — как это было при советской командной системе — вышло за пределы своей регулирующей функции и снова стало центральным субъектом экономической деятельности. Другими словами, по окончании переходного периода государство должно ограничиться главным образом соблюдением правил игры для экономической деятельности, не вступая само в эту игру. Опыт Германии свидетельствует: такой порядок — не результат однократного акта, но длительный процесс, простирающийся далеко за временной горизонт. При социализме советско-коммунистического типа в течение десятилетий сложились нормы

11 См.: Lemaitre P., Vernet D. Les Quinze recusent le modele de reforme purement libéral pour Moscou//Le monde. - P. - S.9.1998.

Кёлер выступает за политически реализуемые реформы в России. См.: FAZ,

S. 10.1998.

поведения, которые можно изменить только в процессе постепенного приобретения собственного опыта и способности его оценить.

Новые разделительные линии или формирование прочных общеевропейских структур?

В Европе в настоящее время можно наблюдать две тенденции, которые противоречат друг другу. С одной стороны, после окончания конфликта Восток — Запад формируются общеевропейские структуры, что особенно символизируется вступлением почти всех государств Европы в Совет Европы (за исключением авторитарно-репрессивных режимов в Югославии и Белоруссии) и в ОБСЕ. С другой стороны, все еще существует опасность, что с вовлечением только одной части государств Восточной, Центральной и Южной Европы в "жесткие" евроатлантические интеграционные сообщества ЕС и НАТО в Европе могут возникнуть новые линии разрыва, новые рвы между Востоком и Западом. ОБСЕ как политическая организация, действующая по принципу консенсуса, едва ли сможет этому помешать, хотя Москва настаивает на том, чтобы в переустройстве Европы по-новому ОБСЕ играла Главную роль. С этой точки зрения Хартия европейской безопасности, опирающаяся на расширенное понимание безопасности, должна внести выдающийся вклад в формирование единого пространства безопасности в Европе без разделительных линий. Однако в Москве должны видеть реальное положение вещей — такие требования по отношению к ОБСЕ были бы чрезмерны.

Европейский союз жизненно заинтересован в том, чтобы включить Россию в свое расширившееся пространство интеграции, — это открывало бы перспективу для политической стабильности, было бы полезно для экономики, а также для укоренения европейских норм и ценностей на всем континенте1'.

Создание новых разделительных линий все равно только отчасти могло бы воспрепятствовать негативным влияниям с Востока — будь то миграция, контрабанда наркотиков, экологические катастрофы или последствия политических или военных турбулентных процессов в России и пограничных с ней регионах. При та-

L) CM.:Kempe I. Direkte Nachbahrschaft. Die Beziehungen zwischen der erweiterten EU und der Russischen Federation, Ukraine, Weissrussland und Moldava. - Gütersloh, 1998.

кйх условиях необходимая модернизация и на западе Европы, и на востоке имела бы мало шансов на успех. Простое смещение границ ЕС на восток привело бы к возникновению в Европе общества двух классов, Россия оказалась бы оттесненной на обочину.

Возможность такой перспективы для России — еще одна причина для налаживания самых тесных связей с международными европейскими структурами, чтобы избежать "деевропеизации" страны1'.

На этом фоне тогдашний российский премьер-министр Примаков на первом заседании Совета сотрудничества ЕС — Россия в январе 1998 г. высказал пожелание возложить на ТАСИС исследование последствий расширения ЕС для России. При этом он выделил три пункта: угроза утраты рынков ЦВЕ, ужесточение пограничного контроля под знаком шенгенского режима и опасность того, что кандидаты на вступление в качестве новых членов НАТО внесут в ЕС антироссийские настроения2'. С чем же действительно связаны опасности возникновения новых разделительных линий и как к ним следует относиться?

В политических и научных кругах России содержательная дискуссия о последствиях расширения ЕС только началась. С одной стороны, отмечаются весьма важные преимущества для России: расширение рынка сбыта для российской продукции, унификация и надежность правил транзита и пограничных режимов в торговле, гармонизация таможенных тарифов в пространстве ЕС3'. Таким образом, сближение с зоной благосостояния и модернизации экономики в России все больше оценивается положительно — как шанс для собственной страны. С другой стороны, вовсе не беспочвенна часто высказываемая озабоченность тем, что в ходе расширения ЕС за счет стран ЦВЕ для России возникает угроза дальнейшей утраты рынков. Уже в

'' Иванов И. Расширение Евросоюза: сценарии, проблемы, последствия // Мировая экономика и междунар. отношения. - М., 1998. - № 9. - С.22-39 (здесь с.38).

2)

EU - Russia: Another summit - this time no empty chair // Euro-east. - 1999. -№ 74. - S. 36-39.

См.: Иванов И. Указ. соч. - С.29 и далее, а также: Фейт Н. Экономические отношения между Россией и странами Центрально-Восточной Европы // Экономические и социально-политические трансформации в Центральной и Восточной Европе во второй половине XX в. - М., 1998. - С. 24-44 (здесь с.44).

настоящее время 70% внешней торговли стран — кандидатов на вступление в ЕС приходится на страны Евросоюза — тем самым свертываются отношения, характерные для периода существования СЭВ. В Москве меньше боятся введения более высоких пошлин на импорт российской продукции в ЕС (в среднем они составляют 1% — ниже, чем в ЦВЕ (8%), а 80% российской продукции вообще ввозится в ЕС беспошлинно), чем того, что страны — кандидаты на вступление в ЕС примут его стандарты и нормы, что, как опасаются в Москве, отдалит эти страны от России1». На самом деле проблема еще глубже, как верно отметил финский эксперт Ниберг. "С расширением ЕС начинается динамика развития, из которой Россия практически исключена. Систематическое и быстрое принятие европейских норм и предписаний кандидатами на вступление в ЕС в значительной степени отдаляет Россию от ее центральноевропейских соседей. Возникает разница в нормативах; Россия может разделять унаследованные от Советского Союза и СЭВ нормы исключительно с другими странами СНГ"2). Здесь еще раз ясно названы предпосылки, охарактеризованные выше, без выполнения которых партнерство ЕС — Россия не может быть плодотворным. Не случайно им отдается приоритет в "Совместной стратегии".

Если Москва не выдвигает возражений против членства в ЕС государств ЦВЕ, включая балтийские государства, то это тоже следует отнести за счет сознательной "двойной стратегии" (Кинкель) Евросоюза: параллельно с европейскими соглашениями о вступлении в ЕС Брюссель подписал Соглашение о партнерстве и сотрудничестве с Россией. Подобным же образом обстоит дело с переговорами о вступлении в ЕС Польши, Чехии, Венгрии, Словении и Эстонии: как уже упоминалось, ЕС стремится в рамках привлечения России в ВТО заключить с ней соглашение о свободной торговле. Создание Зоны свободной торговли (ЗСТ) выводит Россию на путь интеграции в общеевропейское экономическое пространство, сопоставимое с экономическим пространством ЕЭС/ЕС и ЕАСТ 70-х годов. Впрочем, при этом возникает вопрос, сумеет ли Россия соблюсти баланс между связанным с созданием ЗСТ открытием своего рынка, с одной стороны, и селективным протекционизмом, который предохраняет рос-

" Иванов И. Указ. соч. - С. 30.

2) Nyberg R. Russland hat noch nicht wieder Tritt gefasst // FAZ. - 17.2. 1999.

сийскую экономику от разрушительной конкуренции с зарубежьем, — с другой.

Кроме этих политико-психологических и экономических аспектов чрезвычайно негативное воздействие оказывают нарастающие ограничения в коммуникациях между Россией и странами ЕС. Шен-генский режим с его постулатом о надежной защите будущих восточных границ ЕС от потоков гостей и товаров из приграничных регионов усиливает в России ощущение обособления, тем более что ЕС со вступлением в его члены Финляндии (1995), а также с предполагаемым членством Польши и балтийских государств расширяет непосредственное соседство с северо-западом России. Особенно много проблем связано с ограничениями коммуникаций в приграничном пространстве, так как они могут нанести ущерб и без того слабым в структурном отношении приграничным регионам. Стратегия "включения" через партнерство и сотрудничество подвергается опасности быть сорванной политикой "исключения", стремлением держать на расстоянии. Здесь необходимо найти баланс между обеспечением внешних границ ЕС по отношению к России, с одной стороны, и обеспечением потребности межрегиональных коммуникаций и сотрудничества через государственные границы — с другой. Важным вкладом в межрегиональное сотрудничество могли бы стать специальные программы, совместно поддерживаемые ЕС и Советом Европы: министр иностранных дел России И.Иванов считает, что они создают "действенный канал участия России в процессах европейской интеграции и способствуют построению новой Европы без разделительных линий"1'.

Особенно это относится к Калининграду/Кенигсбергу: его специфическое, в политическом отношении уязвимое географическое положение как будущего анклава ЕС побуждает к принятию решения — считать Калининград интегральной составной частью России и одновременно активным партнером ЕС и Союза балтийских государств. Угроза для этой области связана не с политикой безопасности, но с дальнейшим экономическим и социальным спадом. Интересно, что Россия на Кёльнской встрече с "тройкой" ЕС 8 июля 1999 г. впервые официально выразила желание в процессе расшире-

" Иванов И. Выход регионов на международную арену - отличительная черта нового российского федерализма // Междунар. жизнь. - М., 1999. - № 7. - С.93-97 (здесь с.5).

ния ЕС вступить с ним в диалог по комплексу проблем, связанных с Калининградом".

Возникновению новых разделительных линий препятствует также и политика России, направленная на то, чтобы путем активного сотрудничества в субрегиональных организациях включиться в общеевропейские структуры. Это особенно относится к Совету балтийских сопредельных государств, Совету по европейско-арктической зоне Баренцева моря и проекту об экономическом сотрудничестве в Черноморском регионе (предполагавшееся членство в Центральноевропейской зоне свободной торговли (СБЕГА) Россия отвергла по политическим и внешнеторговым соображениям2').

Выдающимся примером общеевропейского укрепления связей через региональное сотрудничество является проект "Северное измерение политики ЕС", предпринятый по финской инициативе и одобренный руководством ЕС; в этом проекте сильнее выделен профиль ЕС в Балтийском регионе в целом; он должен теснее связать северо-запад России с динамически развивающимся Балтийским регионом3'. Суть проекта, который встретил в Москве единодушное одобрение, состоит в следующем: приграничное сотрудничество сопредельных государств на протяжении 1300 км границы между Россией и Финляндией (и тем самым с ЕС); совместные усилия по устранению ядерных отходов военных и гражданских объектов на севере России; добыча и использование природных ресурсов на северо-западе России — таких, как природный газ, нефть, минералы, лес; развитие и модернизация энергосетей, транспортных и телекоммуникационных сетей, а также присоединение их к европейским инфраструктурам. Правительство Финляндии заявило о конкретизации проекта в форме детального плана действий одним из главных пунктов своего председательства в ЕС (с июля по сентябрь 1999 г.).

Возможно, что проект действительно мог бы содействовать тому, чтобы открыть для России главные ворота в Европу, "усилить позитивное взаимодействие между ЕС, Россией и Балтийским регио-

ц "Euro-east", Juni 1999. - Juni. - № 78. - S.24.

2» Об этом подробно см.: Meier С. Die Einbindung Russlands in die europäischen Modelle regionaler Wirtschaftskooperation // Russland in Europa / Simon G (Hrsg).

3) Проект см. по документу. О деятельности в российско-финляндском приграничном регионе см.: Терентьева Г. Новые "окна в Европу" на деньги Европейского союза//Сегодня. - М.Г - 30.3.1999.

ном"1' и теснее связать Россию на региональном уровне с международными европейскими структурами. Кроме того, этот проект представляется подходящим для конструктивного решения болезненных проблем во взаимоотношениях ЕС — Россия, связанных со все еще напряженным отношением России и обеспечением жизнеспособности российского эксклава Калининграда как интегральной части балтийского сотрудничества, его инфраструктур и сетевых систем.

Что касается проекта "Северное измерение", к Европе в целом относится позитивное влияние укрепления связей между странами континента с помощью различных форм многостороннего сотрудничества. Например, имеются в виду планы участия европейских фирм в конструировании украинско-российского тяжелого военно-транспортного самолета АН-70 или план закупки целой вооруженной системы — например, нового российского многоцелевого истребителя МИГ-29 СМТ. Еще более убедительным примером такого проекта могло бы стать развитие или создание эффективных трансевропей-ских сетей шоссейных дорог, телекоммуникаций и энергосистем между Россией и Европой. В качестве выдающегося примера такого проекта немецкие и российские политики часто называют строительство высокоскоростного железнодорожного пути Лондон — Париж — Берлин — Варшава — Минск — Москва. Однако сотрудничество в этих сферах — не дорога с односторонним движением; в стратегическом документе ЕС записано, что следует иметь в виду углубленное сотрудничество в таких областях высокой технологии и науки, в которых Россия располагает соответствующими специальными знаниями, например, в воздухоплавании, космонавтике, в области энергетических исследований.

Среди российских элит распространено опасение, что при вступлении в ЕС страны ЦВЕ внесут в него антирусские стереотипы длительного действия и это отрицательно повлияет на существующую в ЕС основную тенденцию дружественного отношения к России. Действительно, нельзя закрывать глаза на то, что историческое бремя нерешенных проблем и нынешнее недоверие остаются настолько вирулентными, что это и в дальнейшем будет отражаться на взаимоотношениях между Россией и населением Центральной Европы. По-

^ Так записано в проекте "Северное измерение". О том же пишет министр иностранных дел РФ И. Иванов (Interfax 15.5.1999).

этому неудивительно, что отношения России к ее соседям в ЦВЕ в настоящее время в целом хуже, чем к государствам — членам ЕС".

Все это необходимо постепенно изменить, тем более что страны ЦВЕ с вступлением в НАТО покидают политически небезопасную позицию "промежуточная Европа" и затем в качестве прочных составных частей ЕС смогут выступать по отношению к России с большей уверенностью в себе и своей безопасности. В конце концов именно они, будучи ее непосредственными соседями, прежде всего заинтересованы в стабильных отношениях на востоке. Во всяком случае, ввиду перспективы расширения на восток ЕС стремится убедить обе стороны, с учетом радикально изменившихся условий, поддерживать друг с другом отношения сотрудничества и добрососедского партнерства — не в последнюю очередь и для того, чтобы Евросоюз не был перегружен специфическими историческими конфликтами этого региона. Сюда относятся и предпринимаемые ЕС усилия для того, чтобы побудить Латвию и Эстонию облегчить условия интеграции русскоязычного населения и тем самым способствовать устранению напряженности в отношениях с Россией. Эта спорная проблема может быть смягчена явлениями, которые представляют интерес: кажется, намечается тенденция к формированию именно среди активного русскоязычного населения Латвии и Эстонии специфического сообщества "балтийских русских", которые обращают свой взгляд скорее на Европу, нежели на Россию ("еврорусские"). Под знаком партнерства Москва —Брюссель эти группы могли бы даже превратиться из "камня преткновения" в своего рода мост между Россией и расширяющимся за счет балтийских государств Европейским союзом.

Россия и Совет Европы

На фоне наметившегося партнерства с ЕС становится понятно то большое значение, которое российские элиты вне зависимости от партийной принадлежности придают членству в Совете Европы и тем самым включению страны в европейское правовое пространство. Об этом свидетельствует относительная частота сообщений в московских докладах и анализах о работе Совета Европы и соответствующей

* " Подробнее об этом см.: Davydov Ju. Russland und Osteuropa// Schriftenreihe der SWP, IP 2833, Febr. 1994.

деятельности российской делегации1'. Причины этого по своей природе многообразны. Прежде всего, Совет Европы — единственная эксклюзивная общеевропейская организация; членство в нем для российской элиты является важным доказательством того, что Россия не оттеснена новыми разделительными линиями куда-то на периферию, но воспринимается как интегральная составная часть Европы, соответствующая ее основным принципам и основным ценностям. В этом, с точки зрения Москвы, состоит важное для нее укрепление связей с ЕС: так как на Совет Европы возлагается миссия упрочения демократии, прав человека и правовой государственности, он может помочь исполнению Россией тех условий демократии, которые названы в Соглашении с ЕС в качестве предпосылки для партнерства и сотрудничества. Там указывается, что при выполнении условий Соглашения первостепенное значение придается правовой государственности и правам человека, особенно правам меньшинств, а также многопартийной системе со свободными и демократическими выборами. Разумеется, Совет Европы и ЕС в своей политике по отношению к России работали в тесном сотрудничестве.

При таких условиях российская делегация, состоящая из членов Государственной думы и Совета Федерации, активно участвует в законодательной деятельности Совета Европы и старается извлечь из этого пользу для своей страны. В 1998 г. российский парламент ратифицировал важные страсбургские конвенции. Сюда относятся, например, Конвенция о защите национальных меньшинств, на которую Москва опирается в своих обязательствах в отношении к русскоязычным группам населения в Латвии и Эстонии. Другой пример — Хартия местного самоуправления, при реализации которой Москва часто обращается к помощи экспертов из Страсбурга2'; активное сотрудничество России в "Конгрессе местных и региональных властей Евро-

^ В качестве примера стоит назвать статьи: Лукин В. Указ .соч.; Владыченко А. Опыт сотрудничества // Междунар. жизнь - М., 1998. - № 4. - С. 65-72, а также подробные сообщения в ежедневных газетах "Независимая газ." и "Сегодня".

2' Подробно об этом см.: Воронин А. Развитие федерализма в Российской Федерации и сотрудничество с Советом Европы // Междунар. жизнь. - М., 1999. -№7. - С. 100-105. Автор - первый зам. министра региональной политики РФ.

пы" дополняет легислативные аспекты практическим измерением1'. Консультативный совет регионов при Министерстве иностранных дел РФ в мае 1998 г. поставил перед собой ряд задач, среди них следующие: сотрудничество с Советом Европы, особенно с его "Конгрессом местных и региональных властей", а также в рамках совместных программ Совет Европы — ЕС — Россия; сотрудничество при разработке законодательной базы для местных и региональных властей, а также привлечение экспертиз ЕС при разработке законодательных актов в области приграничного сотрудничества; организация регулярных "круглых столов", конференций и консультаций для обсуждения актуальных проблем федерализма, местного самоуправления, гражданских инициатив, а также проблем молодежи, занятости, экологии; разработка дополнительных программ долгосрочного сотрудничества отдельных регионов России и Европы2'.

Как особо важную следует выделить Конвенцию по правам человека, ратифицировав которую Москва обязалась признать за гражданами своей страны право обращаться по исчерпании возможностей национальных судебных инстанций к Верховному суду по правам человека в Страсбурге как к последней инстанции. Этот суд в конце апреля 1999 г. уже предъявил РФ свыше 1 тыс. жалоб из России3». Согласие на обязательность приговоров Страсбургского суда особенно достойно внимания, так как тем самым Россия de jure и de facto совершает частичный отказ от суверенитета.

Таким образом, укоренение России в Совете Европы способствует тому, что важные элементы европейской политической культуры получают доступ в законодательство страны. В Страсбургском докладе о России (июнь 1998 г.) были названы в качестве примеров прогресса выборы на национальном уровне и частичные успехи при проведении реформы судопроизводства4'. Однако в других сферах обязательства не были выполнены, например, о достойном обращении с заключенными и военнообязанными, свободе передвижения и

'» Лихачев В. Совет Федерации в международных делах // Там же, 1998, № 4. -С. 18-23. Автор - бывший зам. председателя Совета Федерации, в настоящее время руководитель российской миссии при ЕС в Брюсселе.

2» Об этих задачах см.: Междунар. жизнь, - М„ 1999. - № 7. - С.111-112.

3) Миронов О. Interfax, 26.4.1999.

4» См. здесь и далее: Hausmann Н. Der dornige Weg zur Rechtstaatlichkeit // Parlament. - Bonn, 1998. - № 28. - S. 17.

праве выбора местожительства, о введении альтернативной гражданской службы. Из-за сопротивления Государственной думы перспективы на отмену смертной казни невелики (хотя по личному указанию президента с 1997 г. смертные приговоры не приводятся в исполнение). Все это отягощает для России ее представительство в Совете Европы. Недостатки указывают на существование общих проблем, которые выявляются также и в отношениях Россия — ЕС: слабое укоренение норм нового правового порядка в сознании людей, а также недостаточность правового сознания и несоблюдение верности закону в политике и в управлении. И после ратификации российским парламентом конвенции часто недостаточно реализуются или вообще не реализуются в соответствующих национальных законах и в повседневной практике0.

Ввиду упомянутых исторически сложившихся различий в правосознании нельзя ожидать фактической скорой интеграции России в общеевропейское правовое пространство. С юридической точки зрения Россия не созрела для приема в Совет Европы. Однако с политической точки зрения дело выглядит иначе. Так, вряд ли было бы возможно тесно сотрудничать с Россией в рамках ОБСЕ и ЕС, не допуская ее в Совет Европы. Такая дифференциация едва ли могла содействовать сотрудничеству с Москвой, и из-за этого пострадал бы синергический эффект тесного сотрудничества трех европейских организаций (как известно, в ОБСЕ и ЕС действуют измерения прав человека и правовой государственности). Прием Москвы в Совет Европы "делает положение с правами человека в Москве общеевропейской темой и тем самым повышает политическое и юридическое давление на страну, чтобы она не ослабляла своих усилий по укреплению правовой государственности"2'.

Такая стратегия ни в коем случае не бесперспективна, поскольку, во-первых, как показывают опросы, значительное большинство населения России принципиально выступает за сохранение демократических основных прав со свободой выборов, свободой организаций, свободой' прессы, свободой передвижения (что не

0 Подробно о недостатках реализации конвенции см.: 30 окон в Совет Европы //Власть. - М., 1999. - № 35. - С. 10 и далее.

2> Luchterhand О. "Rechtsstaat Russland" . Beachtliche Fortschritte - schwere Defizite - ungünstige Perspektiven // Intern. Politik. - Bonn, 1998. - N° 10. - S. 12-22 (здесь c.21).

равнозначно одобрению режима Ельцина). Во-вторых, критику со стороны Совета Европы российские власти считают чрезвычайно полезной для дальнейшего внутреннего развития страны, а силы ре-форм используют ее как шанс для осуществления своих целей.

Заключение и перспективы

Плотность и многообразие связей России с европейскими структурами свидетельствуют как о позитивных, так и о негативных аспектах взаимозависимости партнеров. Отношения между ними уже давно перешли от уровня абстрактных рассуждений на тему "Принадлежит ли Россия к Европе?" к конкретным формам взаимодействия. При этом выясняется, что включение в структуры множества децентрализованных и неформальных объединений приносит пользу, поскольку отсюда исходят дополнительные импульсы. Тем не менее в отношениях к России — также и с точки зрения временного горизонта — необходима трезвая, прагматичная политика, при которой должны быть четко сформулированы собственные интересы. В то же время обе стороны не должны перегружать друг друга требованиями и учитывать возможные неудачи. Соглашение о партнерстве России с ЕС представляет собой солидную основу для плодотворных отношений, однако не конституирует само партнерство. Оно должно предусматривать — при высокой степени взаимного доверия и понимания — далеко идущее широкое согласие по основным ценностям и принципам демократии, совместимость экономических порядков и тесные экономические взаимосвязи, а также постоянное выравнивание интересов во внешней политике и политике безопасности.

Во всех этих областях, как было показано, в России существуют большие недостатки. Таким образом, речь идет не о временном, преходящем кризисе, но о долгосрочных структурных нестабильнос-тях, для преодоления которых инструменты краткосрочного действия явно недостаточны". В общем, в партнерстве Россия — ЕС и в дальнейшем остаются открытыми следующие важные вопросы. Является ли Россия в плане трансформации "запоздавшей" страной или "обособившейся"? Иначе говоря, является ли путь модернизации России просто более долгим, чем в Европе, или же страна ищет свой

" Подробно см.: Vogel Н. Russland steht in einem Rückstau ungelöster Probleme // FAZ, 29.7.1999.

путь к модернизации? И наконец, в России до сих пор не развиты гибкие внешнеполитические позиции и последовательное поведение во внешней политике. Причиной этого не в последнюю очередь является многообразие действующих лиц оказывающих влияние на внешнеполитическую деятельность, которые позволяют себе руководствоваться большей частью краткосрочными партикулярными интересами, мотивированными внутриполитическими соображениями; они не хотят и не могут преодолевать упомянутые выше противоречия с помощью достижения консенсуса1'. Все это определяет пределы целенаправленного вовлечения России в международные европейские структуры.

С другой стороны, большинство российского истеблишмента, в сущности, мыслит по-европейски и рассматривает западные индустриальные государства как удачные модели. При этом настоятельно рекомендуется известный из истории России образец догоняющей модернизации в сотрудничестве с внешним миром. Конечно, возможности европейцев оказывать влияние извне на то, что происходит в России, ограничены; это отличает их отношение к России от отношения к кандидатам в члены ЕС из стран ЦВЕ, которые с принятием общих установок ЕС (acquis communitaire) и изложенных в "Белой книге" Комиссии ЕС предпосылок для интеграции во внутренний рынок обязаны будут предпринять радикальные меры по приспособлению к требованиям ЕС своих экономических, правовых и нормативных систем2'. Россия должна найти свой путь сама, и европейцы обязаны отнестись к этому с уважением.

И все же европейцам и в дальнейшем придется откликаться на все возрастающие требования к сотрудничеству со стороны России, ее регионов и общественных сил. Ибо при всей противоречивости влияния многих действующих лиц на формирование предсказуемой совокупной международной стратегии России она открывает перед европейцами и хорошие новые возможности. А именно — она позволяет установить прямые отношения с теми группами, которые заинтересованы в продолжении процессов реформ и оказывают на

^ См.: Segbeis К. Russland einbinden. Vom Sinn und Zweck einer Simulation // Blätter für deutscheu, intern. Politik. -Köln. - 1999. - № 7. - S.829-836.

См. резюме в: Europäische Kommission, Weissbuch. Vorbereitung der Assoziirten Staaten Mittel - und Osteuropas auf die Integration in den Binnenmarkt der Union. -Brüssel, 1995.

них соответствующее влияние (политики и компетентные специалисты на национальном, региональном и местном уровнях, в экономических и финансовых кругах; молодые поколения в целом). К этому следует добавить: политика включения России в международные европейские структуры, связанная с обязательствами по договорам, чрезвычайно подходит для оказания влияния извне на процесс трансформации страны; тем более, если такая политика сопровождается параллельными и тесно соединенными друг с другом децентрализованными и неформальными инициативами в форме партнерств в городах, регионах, университетах, профессиональных и молодежных организациях, неправительственных организациях.

Из этого следует, что европейцам нельзя занимать позицию разочарованного выжидания или даже опережающего сдерживания. Речь идет не о том, должны или не должны европейцы содействовать российскому процессу трансформации, но о том, каким образом лучше всего это делать. В связи с этим необходимо продолжать политику предложения тесного сотрудничества всем силам, действительно в нем заинтересованным, — также и в том случае, если сотрудничество будет сопровождаться неудачами и кризисами в России. При таком способе действий нынешнее прагматическо-реалистическое сотрудничество в один прекрасный день действительно сможет перейти в "стратегическое партнерство". Пока что это остается только перспективой.

Перевод Т.Н.Мацонашвили