CC BY
24Строганова Ю.А., к.и.н. (Музей «Большой Кремлевский дворец»»)
Росписи Золотой Царицыном палаты
в Московском Кремле, проблемы изучения памятника
Золотая Царицына палата, парадная зала, где государыня принимала гостей в дни семейных и церковных торжеств, впервые упоминается в дополнительной статье к чину бракосочетания великого князя Василия Ивановича и Елены Глинской в 1526 г. - она названа «хоромами великой княгини»1. Палату стали называть «Золотой» лишь в правление царя Федора и царицы Ирины Годуновой, в 1580 г. Самое ранее упоминание о существовании стенописи в Царицыной палате относится к 1589 г., когда её посетил греческий архиепископ Арсений Элассонский вместе с константинопольским патриархом Иеремией и новопоставленным московским патриархом Иовом. Однако, описание архиепископа Арсения носит слишком общий характер. За время своего существования Золотая Царицына палата претерпела как конструктивные изменения, так и поновления стенописей, поэтому одной из главных проблем при изучении её живописного комплекса является вопрос датировки и авторства росписей, который осложнен отсутствием обоснованных документальных данных. Летописный текст на своде палаты сообщает, что она «подписана» в 1637 году и поновлена в 1650 году по инициативе царя Алексея Михайловича, хотя очевидно, что палата была расписана раньше.
Одной из главных исследовательских задач в изучении Золотой Царицыной палаты является раскрытие общего замысла росписей и историко-литературная интерпретация сохранившихся сюжетов. Основной проблемой при этом является утрата некоторых сюжетов, которые можно попытаться реконструировать. Эта работа может проводиться в нескольких направлениях. Прежде всего, необходимо предпринять поиск житийных текстов, общеупотребительных в XV - XVI вв., и определить соответствие живописных сцен житийным повествованиям. Необходим также поиск и сравнительный анализ сохранившихся аналогичных изобразительных циклов - летописных миниатюр (миниатюр Радзивилловской летописи), храмовых росписей (фресок западной части Архангельского собора, Смоленского собора Новодевичьего монастыря и др.).
В системе росписей Царицыной палаты отдельные сюжеты и сцены располагаются не в хронологической последовательности, а размещены согласно сложившейся традиции росписи храмов и объединены определенной программой. В зените свода помещено изображение Богоматери «Знамение», осеняющей торжество христианских идей, что задает опреде-
1 Дополнение к актам историческим, изданным Археографической комиссией. Т. 1. Спб., 1846. С. 21-22.
2 Дворцовые разряды. Ч.1. М., 1850. Стб. 1154.
ленный тон иконографической программе росписей. От центра свода двумя регистрами идут повествовательные циклы, взятые из житий святых Константина и Елены и святой равноапостольной княгини Ольги. Первый состоит из четырех крупных сцен: «Сон императора Константина», «Битва с Максенцием» и «Обретение Креста св. царицей Еленой». От четвертой композиции остался лишь фрагмент. Сюжету обретения Креста Господня посвящены несколько храмовых циклов, наиболее подробным из которых является цикл, представленный в росписи церкви монастыря св. Креста (Ставрос ту Агиасмати) близ Платанистасы на Кипре (конец XV в.). Он состоит из десяти сцен, представляющих несомненный интерес при реконструкции цикла Царицыной палаты: «Елена разыскивает место Распятия, беседуя с жителями Иерусалима», «К Елене приводят некоего Иуду, знающего это место», «Иуда спускается в пещеру», «Моление Иуды на месте Распятия», «Раскопки на горе», «Обретение трех крестов», «Принесение крестов Елене», «Воскрешение девицы Животворящим Крестом Господним», «Моление патриарха и обретение гвоздей» и «Благословение патриархом Елены» . Принимая во внимание вышесказанное, можно предположить, что утраченная четвертая композиция есть продолжение легенды об обретении креста Господня, т.к. на предыдущем сюжете в западной части свода повествование явно не закончено. Мы видим, как Елена получает благословение патриарха, к ней приводят некоего Иуду, знающего место Распятия, и рядом - Иуду, сидящего в пещере. Далее, видимо, было изображено обретение Креста, позже закрытое перететивьями.
Следующий цикл, расположенный ярусом ниже по периметру палаты, посвящен сценам из жития русской княгини Ольги. При его реконструкции следует вспомнить, что тексты к некоторым композициям были сделаны, очевидно, при поздних поновлениях живописи и зачастую расходятся со смыслом изображенных событий. Мы попытаемся по-новому атрибутировать последние пять сюжетов цикла, опуская эти поздние подписи.
В основу цикла, скорее всего, легло пространное житие св. княгини Ольги, взятое из Степенной книги - популярного исторического произведения, оказавшего большое воздействие на монументальную живопись XVI - XVII вв. (росписи Архангельского собора Московского Кремля и др.)4. В росписях освещены следующие сюжеты: «Путешествие Ольги в Царьград», «Признание русской княгини», «Просьба о крещении», «Крещение» и «Благословение». Три сюжета на западной стороне свода до сих пор не были определены. Реставраторов и исследователей, по-видимому, смущало изображение императора в шлемовидном головном уборе, отличающемся от всех предыдущих изображений. Пояснительные надписи к
3
Stylianou A., Stylianou J. The painted Churches of Cypris. Nicosia, 1997. P. 198, 200.
4 Словарь книжников и книжности Древней Руси. Ч. 1. М., 1988. С. 74-75.
сценам - «Просяше у царя царица о нахождении перскаго царя» и «Царь с вельможи приимаху дары» - являются поздними и, скорее всего, ошибочными. На первой сцене, очевидно, изображено предстояние св. Ольги императору и их беседа, ибо, согласно рассказу всё той же Степенной книги, после крещения император вновь «воззва» к Ольге: «Ныне времени насто-ящу и чертогу готову сущу. Се уже посягни за меня и да будеши ми жена и Царица и всему царству нашему госпожа!». Ольга, как известно, ответила отказом, аргументировав его тем, что теперь она крестная дочь императора. На следующей композиции сидящий на престоле император изображен отвернувшимся от Ольги в сторону «бояр» и беседующим с ними, о чем свидетельствует жест его руки. «Призвав же Боляр своих, елико бяху советницы ему, и глагола: что сотворим ... не ведех бо в женах подобну сея премудрости», - говорится в Степенной книге. На третьей сцене изображен император, вручающий Ольге дары: «И сотвори Царь чрежение велие, якоже подобаше царскому их достоинству, и сугубыми дарьми одари ю, злата и сребра множетвом, и драгими паволоками, и многоразличными царскими сосуды, и с великою честию... отпусти ю». Ольга изображается в этой сцене дважды - принимающей дары и уходящей. Слуги несут за ней подарки - дорогой сосуд. Цикл продолжается на северной стороне свода тремя сценами, из которых сохранились лишь первая и последняя. Эти сцены, как и все предыдущие, находят подтверждение в тексте Степенной книги, в котором далее повествуется «О пришествии блаженныя Ольги к патриарху» с просьбой «благословения на путь и молитвы». Патриарх изображен в церкви с воздетыми руками в окружении клира (один из священнослужителей держит Евангелие), перед ним - Ольга со свитой. «И на высоту руце воздев, прилежно помолися за ню», - говорится в житии. Средняя композиция скрыта подпружными арками. Если мы обратимся к тексту жития, то увидим, что далее следуют сюжеты «Пришествие из Царя Града во град Киев блаженныя Ольги», «О послании от царя Цимисхия к блаженной Ольге», «Поучение блаженныя великия княгини Ольги» и «Бе-седование к сыну блаженныя Ольги». Вероятно, одна из этих композиций и была помещена на средней части северного свода. Житийный цикл заканчивается сюжетом «О молитве блаженныя княгини Ольги и о пророчестве ея иже о крещении Рустия земли». Ольга изображена в центре композиции на фоне города. Её окружает народ, желающий принять крещение: отдельными группами стоят девы в белых покровах на головах и дети в белых крестильных сорочках. Ольга показывает некоему мужу в княжеских одеждах (возможно, это правитель города), изображенному без нимба, как надо совершать крестное знамение. Он уже сложил персты и подносит их к голове. «Тако и сия блаженная Ольга, новая Елена, обходящи грады и веси во всей Рустей земли всем людем благочестие проповедая и учаше их вере Христове...», - заканчивает свое повествование о блаженной Ольге житие.
Иллюстрации жития Ольги известны лишь в книжных миниатюрах5. В монументальных росписях встречаются, в основном, единоличные изображения княгини. В связи с этим, двенадцать композиций, иллюстрирующих житийную легенду о первой русской княгине-христианке в росписях Золотой Царицыной палаты Кремля, представляют новый интересный вариант художественно-иконографической интерпретации этой темы.
Третий, нижний регистр росписей расположен уже на стенах палаты на уровне глаз. Восточная стена палаты, юго-восточный угол, были местами особыми. Здесь стоял трон царицы, здесь же совершались богослужения. Об этом свидетельствуют росписи восточной стены, традиционные для алтарных изображений: «Благовещение», «Отечество», «св. Иоанн Богослов», «Троица».
На поверхности южной и западной стен располагаются сцены из жития св. царицы Феодоры, жены византийского императора Феофила, при котором вновь начались гонения на иконопочитателей. Две сцены поднесения икон больному Феофилу объединены общей надписью: «Синаксарь в неделю первую Великого поста», когда совершается воспоминание о восстановлении почитания святых икон при Феодоре и патриархе Мефо-дии. Далее следует композиция «Сон Феодоры», а заканчивается житийный цикл изображением крестного хода и молебна с чествованием святых икон.
Выбор сцен из жития блаженной Феодоры для росписей приемной палаты русской царицы, как нам кажется, связан с распространением во второй половине XIV - начале XV вв. ереси «жидовствующих». Как отмечают исследователи, ересь «жидовствующих» превратилась в этот период во влиятельное течение, принявшее общерусский характер6. «Вожди еретиков ... довольно образованные люди... в духе бюргерских идей отрицали поклонение иконам, монашество, церковную организацию и отдельные
7
догматические принципы православия» .
Влияние еретиков было одно время значительным при дворе Ивана III, но после собора 1504 г. ересь подверглась осуждению и почти прекратила существование, сохранившись лишь в отдельных проявлениях.
На северной стене палаты иллюстрируются деяния грузинской цари-
о
цы Динары, взятые из её жития, весьма популярного в XVI в. В нем повествуется о подвигах юной дочери иверского царя Александра, вступив-
5 Радзивиловская летопись. В 2-х тт. М .-СПб., 1994.
6 Громов М.Н., Козлов Н.С. Русская философская мысль X - XVII веков. М., 1990, С. 202.
7 ГромовМ.Н., Козлов Н.С. Указ. соч. С. 202.
Гудзий Н.К. «Повесть о грузинской царице Динаре» // История древнерусской литературы. М., 1953; Дзоценидзе А.Г. Повесть о Динаре // Сб. научных работ студентов Тбилисского Государственного Университета. Вып. 7. Тбилиси, 1955; Сперанский М.Н. Повесть о Динаре в русской письменности // ИОРЯС. Т. 31. Л., 1926.
шей на престол после его смерти. Когда об этом событии узнал персидский царь, он задумал подчинить себе грузинское царство и уничтожить там христианскую веру. Цикл состоит из нескольких сцен: «Совет с вельможами», «Паломничество Динары в Шабренский монастырь», «Битва» и «Победоносный въезд в Тавриз». Культ царицы Динары сложился на почве Грузии и объединил в себе почитание царицы Динары, победившей персидского царя (XI век) и царицы Тамары, известной своими военными успехами на рубеже XII-XIII вв. На Русь культ Динары проник в конце XV - начале XVI вв. и, получив литературную обработку на русской почве, стал широко известным. Но в изобразительном искусстве иллюстрации к житию Динары не получили столь широкого распространения. Композиции, раскрытые из-под записей в Царицыной палате, являются пока единственным памятником на эту тему среди монументальных росписей.
На перемычках оконных проёмов восточной стены в медальонах помещены изображения Иисуса Христа и Богоматери и Иоанна Предтечи -покровителя Московского княжеского дома. Изображение Федора Страти-лата на перемычке восточного окна северной стены следует связывать с именем царя Федора Иоанновича, покровителем которого он считался.
На поверхностях парусов сводов палаты были изображены восемь ростовых фигур святых царственных жен. Полностью сохранились лишь четыре изображения - царицы Ирины - патрональной святой Ирины Годуновой, жены Федора Иоанновича, царицы Феодоры, сцены из жития которой представлены в юго-западном углу палаты, царицы Софьи - покровительницы Софьи Палеолог, и царицы Елены. Остаются неизвестным имена святых цариц, изображения которых сохранились лишь в небольших фрагментах. В близких по тематике, отчасти и времени, росписях Смоленского собора Новодевичьего монастыря (конец XVI - начало XVII века) есть аналогичные изображения святых Ирины, Феодоры, Ольги, Елены и Софии. А одними из наиболее почитаемых на Руси святых всегда были также царицы Александра и Евдокия - святая покровительница русской княгини Евдокии, супруги Дмитрия Донского. Если предположить, что именно эти святые царственные жены (включая св. Динару-Тамару) были представлены в Царицыной палате, то данный цикл предстает завершенным.
Итак, в росписях Золотой Царицыной палаты нашли отражение основные эстетические идеалы времени. Это, прежде всего, идея преемственности христианства после падения Константинополя, отразившаяся в теории «Москва - третий Рим» в XVI в. Выбор героинь для Золотой Царицыной палаты не случаен. Деяния каждой из них отвечали общей теме. То, что среди византийских цариц нашлось место русской княгине, свидетельствовало о перенесении «вселенской миссии» Византии на Русь. И Москва как столица православного государства становится наследницей древних центров христиан - Рима и Константинополя. Место и значение
росписей Золотой Царицыной Палаты в истории монументальной живописи действительно велико. Учитывая неполную сохранность других памятников искусства этого времени, их искажение поздними поновлениями, особое значение приобретает изучение сохранившегося комплекса росписей Царицыной палаты в Московском Кремле, некоторые сюжеты которого уникальны и не имеют аналогий в монументальном искусстве.
