CC BY
122
ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ И ЭКОЛОГИЯ
УДК 82.09
Г 1
А. М. ЛОБИН
РОМАНЫ О ПЕТРЕ I В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XX ВЕКА: ПРОБЛЕМА ЖАНРА
Рассматривается жанровое своеобразие романов «Антихрист. Пётр и Алексей» Д. С. Мережковского, «Пётр Первый» А. Н. Толстого и «Вечера с Петром Великим» Д. А. Гранина, исследуется обусловленность га сюжетно-композиционной структуры историческими концепциями авторов.
Ключевые слова: петровская тема, русская литература XX века
Петровская тема в русской литературе занимает заметное, в том числе и по количеству созданных произведений, место1. Наибольший интерес в литературе XX века представляют романы Д. Мережковского «Антихрист. Пётр и Алексей», А. Толстого «Пётр Первый» и Д. Гранина «Вечера с Петром Великим»,2 отличающиеся наличием у авторов оригинальной исторической концепции и преимущественным интересом к личности Петра, который является в этих произведениях главным героем.
Названные романы, несомненно, относятся к историческому жанру. Для них характерно и изображение исторический событий и лиц (историзм), и отдалённость изображаемой эпохи (исторический материал), и наличие у авторов определённой концепции развития общества (историзм), - то, что С. И. Кормилов назвал ос-
3 ц I
новными признаками исторического жанра . В то же время литературоведы, исследовавшие романы «Антихрист. Пётр и Алексей» Д. Мережковского и «Пётр Первый» А. Толстого,4 единодушно обращали внимание на своеобразие сюжета этих произведений и ставили вопрос об их жанре.
Для классического исторического романа, сложившегося ещё в середине XIX века, характерны (кроме уже названных) некоторые устойчивые черты: «классический исторический роман поставил в центр внимания вымышленного героя»,5 сюжет строился, как правило, на основе любовной или авантюрной интриги, реализующей конфликты, которые В. Е. Хализев называл «противоречиями локальными и преходящими», разрешающимися благополучной или, хотя бы примиряющей развязкой .
Отличия романа «Антихрист. Пётр и Алексей» от традиционного исторического романа
были очевидны и для современников автора, и для литературоведов нашего времени: он «мало похож на русский исторический роман XIX века, как правило, исполненный «тайн» и неожиданных сюжетных поворотов», а «исторические детали и реалии... зачастую оказываются символами»^.
Религиозный философ Д. Мережковский рассматривал всю мировую историю как вечную борьбу двух метафизических сил, Христа и Антихриста. Дело царевича Алексея, описанное в третьем романе его трилогии «Христос и Антихрист», - лишь один из этапов этой борьбы. Ан-тиномичность мышления автора стала причиной другой заметной черты его поэтики, - двойственности образа главного героя. Образ Петра раскрывается в романе через систему противоречивых точек зрения, высказываемых героями произведения, в символических сценах и образах, где Пётр предстаёт то воплощением творческого начала (Ваятелем, Титаном, Прометеем, Ноем и Богом-отцом), то воплощением начала разрушительного (Зверем из Бездны, предтечей Антихриста). И. Ильин писал об этом романе, что автор добросовестно держится за исторически заданный материал, но при этом «его история - литературная выдумка»8. В итоге этот роман, по мнению 3. Г. Минц, стал одной из важнейших в русской литературе начала XX века попыток «создать новую философию и мифологию русской истории»,9 он выходит за рамки жанра исторического романа и современными исследователями рассматривается как роман историософский10.
Жанровое своеобразие романа «Пётр Первый», заключающееся в построении сюжета на основе хроникального течения событий, а не традиционного для исторического романа фабульного узла,11 также было отмечено критиками и литературатуроведами. Так, А. С. Макарен-
Вестник УлГТУ 1/2006
ко полагал, что с построением сюжета автор не справился: в произведении отсутствует целостный сюжет-интрига, а биографии героев даны отрывочно и до конца не прослеживаются. Он отказывал «Петру Первому» в праве называться романом, и определял его только как историческую хронику, художественную иллюстрацию к историческим событиям12.
Этот исторический роман похож отчасти на пограничные исторические жанры, - хронику, биографический роман, - но не является все же ни тем, ни другим, так как А. Толстой изобразил не все исторические события описанного периода, опустил многие из них (второй Азовский поход, вторую поездку в Архангельск и многие другие). Содержанием романа становится «большая история», которая включает в себя и биографию - важнейшие вехи формирования личности Петра, - и сюжетные линии с вымышленными героями, но самостоятельность этих линий кажущаяся, так как все они раскрывают многогранный характер главного героя и динамику эпохи.
А. Алпатов назвал «Петра Первого» романом-эпопеей, изображающим эпоху и дающий галерею судеб, М. Векслер определял «Петра Первого» как роман-эпопею, близкую к героическому эпосу, а Ю. Андреев - как историческую хронику, драматизированную в отдельных эпизодах13. С середины 1930-х гг. разработанный А. Толстым принцип построения сюжета стал господствующим в советском историческом романе. В работах С. Петрова, Г. Макаровской, 3. Удоно-вой, Д. Благого, А. Пауткина и др. «Пётр Первый» рассматривается как произведение эталонное, а хроникальное построение сюжета и композиции романа стало рассматриваться не как недостаток, а как новый художественный приём, созданный классиком советской литературы.
Последнее из произведений о Петре, роман Д. Гранина «Вечера с Петром Великим», настолько не укладывается в традиционные жанровые рамки исторического романа, что в его библиографическом описании определение «исторический» отсутствует14. Д. Гранин сознательно не стал «строить романный сюжет вокруг Петра, загонять его в какую-то фабулу...»15. Содержание романа представляет собой рассказы-сообщения о Петре I учителя истории Молочко-ва и их обсуждение. При этом наибольший интерес с точки зрения содержания представляют не «сообщения» Молочкова, - откровенно субъективные и не несущие какой-либо принципиально новой для современного читателя информации,
- а именно полемика по их поводу. Это стремле-
ние автора не столько описать, сколько осмыслить и объяснить исторические события и личность Петра, характерно скорее не для исторического романа, а для эссе - жанра, в котором Д. Гранин работает давно и плодотворно, поэтому
В. Оскоцкий назвал «Вечера...» романом «раздумий об историческом прошлом»16.
Следует отметить, что отход от сюжетнокомпозиционной схемы классического исторического романа характерен только для тех произведений, где Пётр I является главным героем повествования. В романах, описывающих эпоху и ход петровской реформации (Ю. Германа, Ю. Семенова и др.), традиционная фабульная интрига как основа сюжета использовалась вполне плодотворно и в конце XX века.
Таким образом, жанровое своеобразие рассмотренных романов определяется, прежде всего, масштабом поставленных автором задач. Д. С. Мережковский ставил своей целью не изображение истории, а объяснение её, поэтическое раскрытие системы своих историософских взглядов. Обращение А. Толстого к исторической теме было вызвано его желанием понять современность через изображение наиболее значимых исторических эпох, где его внимание привлекали проблемы выявление движущих сил эпохи и процесс становления личности, как двигателя истории17. Д. Гранина также интересует не Пётр и не история сами по себе (история для него «всегда версия»),18 он размышляет о роли личности в истории, о проблемах нравственного выбора человека перед лицом истории.
Для решения столь масштабных задач традиционная фабульная схема, основанная на локальных, преходящих конфликтах, является недостаточной, поскольку эти проблемы, несомненно, относятся к числу «устойчивых конфликтных состояний»19. Это заставляет авторов обратится не к описанию эпохи, а к созданию образа Петра, так как «за внешней формой спора
о Петре скрывается спор о самом русском народе и его судьбе»20.
Пётр является наиболее противоречивой и загадочной фигуре в русской истории. В его личности и деятельности русские философы и историки всегда усматривали некое нравственное противоречие между благими целями и жёсто-кими средствами их достижения, а сохранившиеся исторические свидетельства поражают противоречивостью его поступков, - эту мысль гениально сформулировал в своей «Истории Петра» А. С. Пушкин21. До сих пор является спорным вопрос о результатах петровской реформации22. Необходимость раскрытия и объяс-
нения этого феномена в рамках авторской концепцией истории в свою очередь определяет выбор сюжетно-композиционной структуры произведения.
Д. С. Мережковский, стремившийся изобразить не исторические события, а их скрытый историософский смысл, прибегает к сложнейшей системе символических образов, раскрывающих изначально двойственную сверхчеловеческую натуру Петра-Антихриста и его высшую историософскую роль. А. Толстой считал Петра волевым фокусом приложения действующих сил, двигателем истории23. Хроникальное построение сюжета позволило ему изобразить этапы формирования личности Петра под влиянием исторических обстоятельств и его реформаторскую деятельность, - то есть сам механизм исторического развития. Д. Гранин, в свою очередь, не только не скрывает, но и акцентирует внимание на загадке личности Петра, делает его поступки и черты характера объектом активного спора. Но это спор уже не только о Петре, но и о природе власти, о роли личности в истории и др. Построение романа в форме свободного разговора с читателем позволило автору акцентировать наиболее значимые аспекты спора, отступать от хронологии, опускать широко известные факты, избежать назидательности, совершенно неприемлемой для «романа раздумий».
Таким образом, жанровое своеобразие рассматриваемых романов объясняется выбором Петра в качестве главного героя и неоднозначностью его как исторического материала. В. Е. Хализев утверждал, что «жанровая форма неразрывными узами связана с тематикой произведения и чертами миросозерцания их авторов»24. При этом первичной является не «тематика произведения», а «миросозерцание авторов», поэтому этот выбор не является произвольным, а в свою очередь определяется целями, которые ставит перед собой автор, и его концепцией истории.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Количество произведений, посвящённых этой теме, необозримо велико: о Петре писали М. Ломоносов и А. Кантемир, А. С. Пушкин; многие известные беллетристы XIX века: В. Аладь-ин, О. Корнилович, А. Н. Башуцкий, Н. Кукольник, К. Масальский, П. Фурман, И Лажечников, Г. Данилевский, Д. Мордовцев, Л. Жданов и другие. Особое место личность Петра I занимает в «Петербургской» теме русской литературы. В XX веке тема Петра представлена романом
Д. Мережковского, циклом рассказов, двумя пьесами и романом в трёх книгах А. Н. Толстого, Д. Гранина «Вечера с Петром Великим» и др. произведениями: повестями Ю. Тынянова (Восковая Персона) и Б. Пильняка (Петербургская повесть), рассказом А. Платонова (Епифанские шлюзы). Во второй половине XX века были созданы романы Ю. Германа (Россия молодая),
A. Соколова (Меншиков), Б. Заболотских (Капитан четырёх морей); Ю. Семенова (Смерть Петра) и др.
Впервые опубликован в журнале «Дружба народов», 2000, №№ 5 - 7; и отдельно в издании -Д. А. Гранин. Вечера с Петром Великим (Сообщения и свидетельства господина М.). - СПб., Историческая иллюстрация, 2000. - 432 с.
3 Кормилов С. И. Исторические жанры // Современный словарь-справочник по литературе /С.И. Кормилов/ - М., ACT, 1999. - С. 209.
4 Роман Д. Гранина «Вечера с Петром Великим» литературоведами ещё не исследован.
5 Петров С. М. Русский советский исторический
»
роман. - М.: Современник, 1980. - С. 146.
6 Хализев В. Е. Теория литературы. - М.: ВШ, изд. 3, 2002. - С. 235, 237.
7 Минц 3. Г. О трилогии Д. С. Мережковского «Христос и антихрист // Д. С. Мережковский. Христос и Антихрист. Т. 1. — М.: Книга, 1989. -С. 7-10.
8 Ильин И. Мережковский - художник //Д. С. Мережковский: Pro et contra. Личность и творчество Д. С. Мережковского в оценке современников. - СПб.: РХГИ, 2001. - С . 374 - 388.
9 Минц 3. Г. Комментарии // Д. С. Мережковский. Христос и Антихрист. Т. 4. - М.: Книга, 1989.-С. 601.
10 См. Минц 3. Г. О трилогии Д. С. Мережковского «Христос и Антихрист» // Д. С. Мережковский. Христос и Антихрист. Т. 1. - М.: Книга, 1989. - С. 10; Барковская Н. В. Трилогия Д. С. Мережковского «Христос и Антихрист». Пред-символистские романы-притчи // Барковская Н.
B. Поэтика символистского романа. - Екатеринбург, УрПГУ, 1996. - С. 19; Бойчук А. Г. Дмитрий Мережковский // Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х), К. 1. - М.: ИМ-ЛИРАН. 2001.-С. 782.
11 Такое построение сюжета было характерно и для советского исторического романа 1920-х гг.,
- см. Макаровская Г. В. Типы исторического повествования. - Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1972. - С. 78.
12
Вестник УлГТУ 1/2006
IT —
Ленобль Г. М. История и литература. - М.: Худ. литература, 1977. - С. 161 - 183.
13 Алпатов А. В. Творчество А. Н. Толстого. -М.: Учпедгиз, 1956. - С. 136; Векслер И. И. Алексей Николаевич Толстой: жизненный и творческий путь. - М.: Советский писатель, 1948. - С. 348; Андреев Ю. А. Ещё раз о «Петре Первом»// Русская литература. - 1958. - № 2. -
С. 119.
14 Гранин Д. А. Вечера с Петром Великим (Сообщения и свидетельства господина М.). -СПб., Историческая иллюстрация, 2000. - С. 4.
15 Гранин Д., Оскоцкий В. Чему учит история // Вопросы литературы. - 2001. - № 3. - С. 197.
16 Там же. С. 176.
17 Толстой А. Н. СС в 10 т. Т. 10. - М.: Госполитиздат, 1986. - С. 226.
Гранин Д., Оскоцкий В. Чему учит история // Вопросы литературы. - 2001. - № 3. - С. 174.
19 Хализев В. Е. Теория литературы. - М.: ВШ, изд. 3, 2002. - С. 235.
20 Кара-Мурза А. Формула Петра Великого // Пётр Великий: Pro et contra. - СПб.: РХГИ, 2001.
- С. 724.
О 1
Хрестоматийно известно высказывание о Петре А. С. Пушкина: «достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть плод ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости; вторые жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности, или, по крайней мере, для
будущего; вторые вырвались у нетерпеливого, самовластного помещика». - см. Пушкин А. С. История Петра I // А. С. Пушкин. СС. в 10 т., Т. 8. - М.: Художественная литература, 1977. -
С.303.
22 Последняя попытка систематизировать сло-
жившиеся за три века точки зрения на Петра I предпринята в антологии «Пётр Великий: Pro et contra. Личность и деяния Петра I в оценке русских мыслителей и исследователей». - СПб., РХГИ, 2001. - 760 с. Здесь в третьей части
«Контекст» (Л. В. Поляков, с. 573 - 708) приводятся и классифицируются сотни высказываний и оценок, данных Петру философами, историками, писателями и публицистами. Выделено тринадцать основных точек зрения, начиная от «Творца России» и заканчивая «Первым большевиком», «Предшественником Сталина».
23 Толстой А. Н. СС в 10 т. Т. 10. - М.: Госполитиздат, 1986. - С. 202 - 203.
Хализев В. Е. Теория литературы. - М.: ВШ, изд. 3, 2002. - С. 335.
Лобин Александр Михайлович, ассистент кафедры «Филология, издательское дело и редактирование» УлГТУ.
