CC BY
18
24. Туголуков В.А. Проблема этнонима орочёны в тун-гусоведении // Имя и этнос. Общие вопросы ономастики: этнонимия, антропонимия, теонимия, топонимия. Сборник. М., 1996. С.43-50.
25. Туров М.Г. Эвенки. Основные проблемы этногенеза и этнической истории. - Иркутск: Изд-во «Ам-тера», 2008. - 228 с.
26. Хаховская Л.Н. Эвены Магаданской области к проблеме этнонимии // Этнографическое обозрение. 2009, № 2. С.68-75.
27. Шавкунов Э.В. Приморье и соседние с ним районы Дунбэя и Северной Кореи в I - III вв. н.э.//Труды ДВФ СО АН СССР им. В.Л. Комарова. Сер. ист. -Саранск, 1959. Т.1. С.37-74.
28. Шнейдер Е.Р. Краткий удэйско-русский словарь с приложением грамматического очерка. - М.-Л.: Государственное учебно-педагогическое изд-во, 1936. - 148 с.
29. Шренк Л. И. Об инородцах Амурского края. Части географическо-историческая и антропо-этнологи-ческая. - СПб.: Издание Императорской Академии наук, 1883. Т.1. - 323 с.
30. Штернберг Л.Я. Гиляки, орочи, гольды, неги-дальцы, айны. - Хабаровск: Дальгиз, 1933. - 740 с.
31. Японско-русский учебный словарь иероглифов/Н. И. Фельдман-Конрад. М.: 2001. - 680 с.
РОМАН-ПРИТЧА «РУСИЮНИЯ!» КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК
Тинина Зоя Павловна
канд. ист. наук, профессор, Волгоградского государственного института искусств и культуры, Волгоград
АННОТАЦИЯ
В 2015 году вышел роман-притча «Русиюния» писательницы Татьяны Батуриной. Цель исследования - определить степень его принадлежности к историческому источнику. Историко-сравнительным методом, а также путём изучения других исследований, касающихся проблематики романа, выявлена его социальная значимость, показана патриотическая, гражданская позиция автора романа и его героев, определена сущность романа, как исторического источника по новейшей истории России в её сопричастности к современному окружающему миру. ABSTRACT
In the year 2015 novel-parable of the "Rusiunid" of writer Tatyana Baturina. The purpose of the study is to determine the extent of his belonging to a historical source. Historical-comparative method, as well as by other studies relevant to the subject matter of the novel, revealed its social significance, shows patriotic, civic position of the author of the novel and its protagonists, determined the essence of the novel as source for the newest history of Russia in its ownership in the modern world.
Ключевые слова: роман, притча, история, исторический источник, исторические корни, Русь, Русиюния, Россия, Украина, эмиграция.
Keywords: novel, parable, history, historical source, historical roots, Rus, Rusiunid, Russia, Ukraine, emigration.
Роман-притча Татьяны Батуриной состоит из двух книг и «Непридуманного эпилога». Обе книги датированы 1994-м годом. Девяностые годы XX века стали началом массовой четвёртой волны эмиграции из Украины, вызванной нищетой, голодом народа, усугубляемых гражданской войной, развязанной националистами Западной Украины и олигархами. Из западной части страны эмигранты отправлялись, в основном, на Запад, а из восточной части - в Россию и Польшу. Эти события стали поводом к непреодолимому желанию взяться за перо, излить на бумаге свои эмоции и отношение к происходящему. С помощью синтеза художественных средств разного происхождения, а именно с использованием народного фольклора, сущности правил православной морали, с использованием элементов бытовой философии и на фоне исторических событий автор завела «неспешный разговор» с предполагаемым читателем о житие-бытие славянских народов в исторической ретроспективе. Заканчивается этот разговор в «Непридуманном эпилоге» так: «Золотым июньским утром панчашинский хуторской атаман Тимофей Старосельцев и хуторской учитель Павел Агудалов поспешили... в Нижнереченск к ростовскому поезду - встречать несколько семей беженцев из древнерусского Славянска, разбомблённого безумствующими националистами. Беда пришла не только в Славянск, но ещё и в Донецк, Краматорск, Мариуполь, Луганск, Артё-мовск, Горловку, Краснодон. Пагуба восторжествовала: русы убивают русов, выбрасывают в изгнание». Россия «потеснилась», принимая близких ей соседей по славянскому духу «обездоленных скитальцев» [1, с. 586-587].
Член Союза писателей Анатолий Егин заметил, что Татьяна Батурина с помощью «неспешной беседы» рассказала о том, что «жизнь не есть беспечальное пребывание на земле, не есть вечный праздник, но - непрестанное преодоление, труд, любовь, смирение, незлобие, борьба с грехом, прощение. Эти духовные нити способны оживотворять судьбу в самых, казалось, отчаянных и неодолимых обстоятельствах» [4, с. 3].
Каждая из книг романа начинается с предисловия. Предисловия первой и второй книг объединены между собой логической связкой о вынужденном прощании Павлы Михайловны и её сына Павлика с некогда обжитыми местами. Второе предисловие является продолжением первого и связующим звеном между основным текстом обеих книг, где разворачиваются основные действия произведения.
В первом предисловии Татьяна Батурина с любовью рисует образ «дикой, степной, приходящей откуда-то из-за Цимлянских озёр» лошади с жеребёнком, которую люди прозвали Лаской. Павла и Павлик неохотно, со слезами на глазах, прощаются с ней, как с самым любимым существом на свете, а попутно вспоминают рассказы о Ласке уже умершей от старости хозяйки двора Фрони, у которой они гостевали около года, а теперь в связи с её смертью вынуждены были покинуть её хутор [1, с. 7, 9]. Образ Ласки, стоявшей в берёзовой тени, жившей впроголодь, но зато вольной, степной, не потерявшей память о доброте людей, иногда подкармливавших её, вызывает аналогию с Малороссией, волей судеб, часто испытывающей жизненные невзгоды, как-то перекраивание государ-
ственного статуса и границ, но при всех самых неблагоприятных обстоятельствах, никогда не забывающей своих корней.
Предисловие ко второй книге романа начинается с того, что Павла и Павел простились, наконец, с Лаской, с Фрониным хутором и «двинулись по просёлочной грунтовке в сторону большака» [1, с. 217]. Мать и сын дошли до автобуса, направляемого на конечную остановку «Бе-лотарасинск», кое-как сели в него, переполненного пассажирами, и поехали в Панчашино. В поездке Павла вспоминала о своей женской и материнской трудной доле. Ей пришлось воспитывать ребёнка одной, без отца, отказавшегося от него. Спасибо родители Павлы, жившие в Ниж-нереченске, приютили её и помогли родить сына. Потом случилась война, пожар, и родительский дом сгорел. Начались скитания Павлы [1, с. 218-231].
Основной текст книг произведения посвящён знаковым представителям рода Панчашиных. Название каждой книги идентично имени её главного героя. Книги романа насыщены мыслями, воспоминаниями о судьбах предков этого рода и мира, окружавшего их в ту или иную историческую эпоху.
Первая книга на двухсот десяти страницах рассказывает о жизни священника Тарасия Панчашина, совпавшее с управлением Великого князя Владимирского и Московского Василия III Ивановича (1505-1533 гг.) и его сына Великого князя Московского и всея Руси, первого царя всея Руси Ивана IV Васильевича (1533-1584 гг.). Первая книга так и называется «Тарасий».
Вторая книга на трёхсот пятидесяти страницах рассказывает историю Павлы и её сына Павла, с помощью воспоминаний самой Павлы о её счастливом детстве в семье и тяжёлых годах войны, о приятных ей простых людях и родственниках, окружавших её. Книга датирована 19702013-м годами. Трогательно и мило звучит воспоминание Павлы о том, как она любила слушать «про семейное житьё-бытьё» старшей тётки Тони, понимая, что «без фамильных историй не вырасти, не слететь в неведомые дали со светлицы на подоконник, где издавна лепестились бабушкины лилеи и герани» [1, с. 236].
Обращает на себя внимание необычное название романа-притчи «Русиюния». Оно красиво звучит, вызывает добрые, отеческие эмоции, намекает на современную Россию, как преемницу этого наименования.
Понятие «Русиюния», вероятно, заимствовано автором романа у автора статьи О. Плахотной «Праславяне на Крите?», где упоминается «фантастическая гипотеза Г. С. Гриневича о «русичах, вынужденных оставить прежнюю Родину - Русиюнию (Русь - Рысь) ... Новую Родину русичи обрели на Крите» [10]. Критика гипотезы панслависта Г.С. Гриневича особенно убедительно звучит в работах российского филолога, лингвиста, академика, профессора СПбГУ, Ю.В. Откупщикова (29.08.192425.09.2010) [11], назвавшего в своё время эту гипотезу наивной, а о вопросе в статье «Где находилась Русь четыре тысячи лет назад?» отозвался как нелепом, точно также, как о вопросе о том, «где четыре тысячи лет назад находилась Франция или Болгария» [9]. Специалист в области балтийских, славянских и классических языков Ю.В. Откупщиков немало занимался этой проблематикой сам и считал, что без убедительного решения проблемы о дешифровке Фестского диска, не возможно уверенно говорить об истоках слова «Русиюния», «Рысиюния» [6, 7]. Последняя его монография об этом содержит переработанные материалы четырёх докладов, прочитанных им в 1968-1983 годах и посвящённых проблеме Фестского диска [8, 9]. Анализируя историографию, Ю.В. Откупщиков заметил, что большинство осторожных исследователей считают Фестский диск в настоящее время недещиф-руемым, а имеющуюся его дешифровку авторами - не убедительной. Русиюнию связывают с этим диском
только в «периодической печати и разного рода научно-популярных изданиях». Охочие до сенсаций, авторы популярной литературы муссируют идею о праславянах де-шифровщика-любителя, геолога по образованию Г.С. Гриневича с его через край выплёскивающимся «панславизмом», утверждавшим, что этрусские надписи - это слоговое славянское письмо, что этруски — прямые предки славян, что славянская кровь текла также в жилах Чингисхана и у айнов на острове Хоккайдо (Япония), что Троя был праславянским городом, что в долине Тигра и Евфрата славяне создали культуру, предшествовавшую шумерской, что именно праславяне научили читать и писать строителей Вавилона, создали протоиндийскую культуру, основали города-государства Греции, могучую Критскую державу, государство этрусков [2, 3].
Фестский диск, действительно, уникальный памятник письма, предположительно минойской культуры эпохи средней или поздней бронзы. Археологи его нашли в городе Фест на острове Крит, но точное назначение, место и время изготовления диска достоверно неизвестны до сих пор [11]. Тем не менее, более четверти века гипотеза о древней Русиюнии, в том числе на Крите, а также загадка Фестского диска вдохновляют многочисленных фантазёров-энтузиастов из числа пишущей братии.
Татьяне Батуриной известна данная историографическая проблематика. Её понимание об этой непростой истории отразилось в размышлениях автора и героев романа, например, в общении подростка Павла с его матерью Пав-лой: «Павлик, не перебивая, дослушал то ли быль, то ли сказку, недоверчиво спросил: - А что, на Руси только рыси водились? А медведи, волки, лисицы? Почему Ры-сиюния?... Павла сразу не нашлась, что сказать, нерешительно предложила: Может быть, совсем другая история у Рысиюнии? Может она звалась Русиюнией? Вот вырастешь - и узнаешь, если захочешь» [1, с.11]. В других местах текста Павел несколько раз вновь обращался к своему вопросу, но, его постоянно что-то отвлекало от него [1, с. 218].
Так, методом художественного диалога, недосказанности Татьяна Батурина неоднократно подчеркивает нерешённость этой проблемы на сегодняшний день. Название романа «Русиюния» не является результатом убеждения автора в том, что вся евроазиатская и североафриканская цивилизации уходят своими корнями в тысячелетние глубины истории праславянских народов. В пользу такого вывода говорит и уточняющая основное наименование романа фраза «Роман-притча, или думы-придумы про Русь» [1, с. 1, 2.].
Для Татьяны Батуриной термин «Русиюния» служит исключительно поводом к размышлениям об истории одного из русских родов Панчашиных, представители которого разбросаны «по всему свету». Она прослеживает судьбу этого рода от самого первого Панчашина с глубокого средневековья Новгородской и Московской Руси, начиная от Новгородского князя Александра Невского, и доводит эту историю до современности. Анатолий Егин, первый ценитель романа пишет: «Первая книга романа «Русиюния» уводит читателя в давние времена становления Русского государства. читатель знакомится. с художественным повествованием на богатом историческом фоне о начале и развитии отдельно взятого русского рода Панчашиных. Его основоположник ратник Михаил Пан-чашин служил в дружине Александра Невского, стал псковским воеводой и оставил после себя многочисленные фамильные отрасли, пустившие корни на Псковщине, в Великом Новгороде, в Карелии, на Рязанщине, в Москве, на Дону и на Волге» [4, с. 3.].
Действительно, Татьяна Батурина начала хронологию семьи Панчашиных с ратника Михаила, получившего в дар серебряный крест за его подвиги во время Невской
битвы от «самого великого князя Александра Яросла-вича» [1, с. 17]. В подтверждение реально существующего исторического факта автор романа через воспоминания Тарасия Панчашина о рассказах дядьки Ефрема про его род, перечисляет и других «храбрецов» битвы на Неве: «Олексич некий, въехал на коне по доскам на королевский корабль, дабы поймать предводителя. А новгородец Сбыслав Якунович бился топором, и много врагов пало от руки его. Третий герой, ловчий князя Иаков, добыл в бою меч и нападал с ним на латинян. Видел Александр и смелость младшего дружинника Саввы, который подрубил столб у шатра королевского. Слуга же князя по имени Рит-мир храбро сражался пешим. А более всего полюбилась вождю русскому пешая новгородская дружина и её предводитель Миша Чашин: сии ратники потопили три латинских корабля», за что князь Александр Невский «с любо-вию обнял Мишу перед войском» и наградил серебряным крестом и конём со словами «бейся за Русь честно, до скончания живота» [1, с. 22]. Чашин Миша служил в войске Александра Невского до самого тяжёлого ранения на Псковщине. Вот как об этом пишет сама писательница от лица одного из своих героев - дядьки Ефрема: «Вскоре войско Александра, прозванного уже Невским, внезапно появилось подо Псковом и изгнало, засевших в нём немцев. В битве у Вороньего камня на льду Чудского озера воевода Чашин был тяжко ранен в грудь. Князь, собираясь в обратный путь и при этом, ввиду дорожных неурядиц опасаясь за жизнь Миши, оставил его на попечение псковичей. - Будет вам добрым посадником, - наказал боярам, - а слободу, на кою его посадите, повелеваю назвать Пановой» [1, с. 23].
Так, Чашин Миша, родоначальник всего рода стал называться Панчашиным. В других местах текста под названием «Тарасий» рассказывается о судьбе самого героя, последнего боярского отпрыска псковского рода Пан-чашиных, едва не сгинувшего в болотах, реках и лесах, спасаясь от гнева царского, уничтожавшего их древнюю семью под корень. Тарасий чудом выжил, оказавшись среди беглых от царя. Волей судеб по пути он встретился с монахом Илиёй, раскрывшим вместе с дядькой Ефремом Тарасию глаза на его боярское происхождение. Тарасию повезло встретиться также со священником Георгием, заинтересованно слушавшим его рассказы о крутых поворотах его судьбы. Георгий предрёк Тарасию быть священником и более того «отдал белотарасинцев на попечение молодого иерея». Книга «Тарасий» написана в мемуарном жанре от имени протоиерея Тарасия Панчашина, подписавшегося в конце своих воспоминаний так: «Начало сие писано в лето 1575 от Рождества Христова протоиереем Тарасием Панчашиным, ищущим спасения в вечной жизни себе и своему роду» [1, с. 73-114, 178-216].
Историческим фоном развития действий романа сполна обеспечена и вторая книга Татьяны Батуриной. Она названа по имени главных её героев «Павла и Павел». Отслеживая их судьбу сквозь десятилетия, то углубляясь мыслями в историю, то возвращаясь в современность, автор, нарушая историческую хронологию, как таковую, но следуя логике ассоциаций и воспоминаний, напомнила колхозную реформу на заре Советской власти, историю усмирения Петром I донских и волжских казаков, трудные и трагичные времена войны с фашистами на территории нашей страны. Не забыта история и о сталинских репрессиях, коснувшихся многих семей, в том числе и Панчаши-ных, но не убивших родовую память потомков. Заканчивается книга обращением к афоризмам Евангелия от Луки «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом» [5].
Слова евангелиста Луки могли бы быть эпиграфом ко всему роману, поскольку идея этих слов проходит сквозь всё произведение писательницы. Род Панчашиных
сумел выжить сквозь века и лихолетия, благодаря верности членов семьи своим родовым корням [1, с. 586]. Автор романа обращается с историческим материалом бережно, но избирательно, в меру необходимости в процессе рассказа о путешествии Павлы и Павла во времени и пространстве. Рассказ, изложенный образной разговорной речью как от имени автора, так и героев романа, подчинён исключительно истории рода Панчашиных. Перемежая рассказы героев с авторскими размышлениями о судьбах самой России, цитатами из Библии, народными мудростями, Татьяна Батурина формирует идейный замысел в процессе изложения текста, показывая непростую историю славянских народов, в том числе и руссов, в исторической ретроспективе. Результатом подобных исторических путешествий автора романа в глубь истории стали аналогии с современной эмиграцией беженцев из Восточной Украины, вынужденных покинуть родные места в связи с гражданской войной в стране. Павла и её сын Павел не просто беженцы. Они по замыслу автора романа являются олицетворением, собирательным образом эмигрантов Украины, которые пришли к россиянам как к родственникам, и те распахнули по-родственному им свои двери. Сквозь призму восприятия, происходящего в современной Украине, Татьяна Батурина ярко, эмоционально, но по-русски неспешно, рассудительно и довольно убедительно показала своё авторское видение событий, традиционно не способных, как показывает история, сломить россиян. Народ российский будет жить вечно, потому что никогда не забывает, что един и неделим в своём роде. Он веками научен преодолевать трудности жизни, которые его только закаляют, делают крепче стали и могущественнее, чем прежде. Феномен российского народа выражен в популярной его же поговорке: «Всё, что нас не убивает, делает сильными».
Итак, роман-притча «Русиюния», безусловно, относится к социально-значимым произведениям, объединяющим общество и вдохновляющим его на защиту и сохранение традиций, идентичности российской нации. Каждый из нас принимает в своей жизни бессчетное количество решений, которые потом воздействуют на нашу жизнь и в некоторой степени на окружающих. Многие решения принимаются не только осознанно и на основе каких-то принципов, но интуитивно, по зову предков. Во время войны, в основном мужчины идут защищать свою землю, а женщины стараются сохранить жизнь своим домашним, что собственно и сделала Павла, спасая отрока-сына в России от гражданской войны в Украине. В романе используются законы жанра мемуаристики, предающие достоверность историческому фону произведения. Однако оно, несмотря на смело и довольно грамотно найденные автором исторические аналогии с современной Россией в Новгородской, Московской Руси, Петербургской и советской империи, не может относиться к историческим источникам по истории средневековой и советской России.
Вместе с тем, довольно ярко и объективно в романе отражена реакция современного российского общества на известные события в Украине и в мире, сформулирована патриотическая, гражданская позиция на эти события автора романа и его героев, показана своеобразная менталь-ность и особенности характера российского человека, формировавшиеся в условиях перманентной угрозы свободе и жизни россиян со стороны внешнего мира, и не изменившиеся с веками. Сказанное выше позволяет считать роман-притчу «Русиюния» историческим источником исключительно по вопросам новейшей истории России.
Список литература 1. Батурина Т.М. Русиюния: роман-притча, или думы-
придумы про Русь. - Изд. 2-е, испр. и доп. - Волгоград: Принт, 2015. - 588 с.
2. Газета Труд, №7 от 25 ноября 1999 г.
3. Газета 24 часа, №4 за 2000 г.
4. Егин А. Познать простую суть вещей. Предисловие //Батурина Т.М. Указ. соч.
5. Лк., 16,10.
6. Откупщиков Ю.В. К истокам слова. — М.: Просвещение, 1986. 176 с.
7. Откупщиков Ю.В. Догреческий субстрат. У истоков европейской цивилизации. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. 263 с.
8. Откупщиков Ю.В. Фестский диск: Проблемы дешифровки. - СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000.
9. Откупщиков Ю.В. Фестский диск: Проблемы дешифровки. [Электронная версия]: Режим доступа: http://www.livelib.ru/book/1001130684 (Дата обращения: 27.04.2015).
10. Плахотная О. Праславяне на Крите? //Советская Россия от 29 апреля 1984 г.
11. Фестский диск. [Электронная версия]: Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki (Дата обращения: 27.04.2015).
ПРОБЛЕМА РЕФОРМ ВОЕННОГО ОБРАЗОВАНИЯ В НАЧАЛЕ XIX ВЕКА
Филиппова Наталья Павловна
Рязанский государственный медицинский университет имени академика И.П. Павлова, старший преподаватель
АННОТАЦИЯ
В статье отражена деятельность Негласного комитета по подготовке плана реформ военного образования в первые годы правления Александра I. По мнению сотрудников и самого императора, необходимо было привести в соответствие уровень общего и специального военного образования. В соответствии с принципами, выработанными в ходе заседаний членами комитета, военное образование получило практическую узко профильную направленность, что способствовало подготовке военных кадров новой формации. ABSTRACT
The article is devoted to the activity of the Private Committee in order to prepare the program of reformation of the military education in the first years of the Alexander I rule. In the opinion of the Emperor and his assistants it was important to bring into compliance the level of general and special military education. According to the principles, worked out during the proceedings of the Private Committee, military education got its practical and specialized orientation. This promoted the training of military manpower of the new kind.
Ключевые слова: Негласный комитет; военное образование; реформирование; высшая военная школа;
Keywords: Private Committee, military education, reformation, higher military education.
Первое десятилетие XIX века можно назвать периодом, определившим дальнейшее развитие военного образования в Российской империи на столетие вперед. Немалую лепту в этот процесс внесли члены Негласного комитета - неофициального совещательного органа, образованного при Александре I в первые годы его правления. Во время тайных заседаний молодые представители дворянской аристократии В.П. Кочубей, П.А. Строганов, Н.Н. Новосильцев и А.А. Чарторыйский обсуждали проекты преобразования государственного управления, крестьянский вопрос, проблемы реформирования системы просвещения, в том числе и военного образования. Согласно мнению членов комитета «не следовало предпринимать частичных реформ системы образования, а организовать его в соответствии с общей системой управления и стройной внутренней организацией всех частей. Образование должно стать общим, бессословным, доступным для всех, учебные заведения единообразными с иерархичным подчинением, что обеспечило бы преемственность и универсальность знаний» [5, с. 196].
Члены Негласного комитета, получившие прекрасное домашнее образование и продолжившие его в лучших учебных заведениях Европы, хорошо знали предмет обсуждения, т.к. были изнутри знакомы с различными европейскими системами образования и воспитания. Они внимательно изучали все материалы по организации системы образования в Российской империи, будь то проект Ф.-С. Лагарпа - воспитателя императора, или предложения князя А. Р. Воронцова. Проведение заседаний требовало от его членов значительной предварительной работы и подготовки, нередко и дополнительных встреч в более узком кругу. Например, в протоколе заседания от 4 ноября 1803 г. Павел Строганов записал: «Вчера вечером, после комитета, я и Адам Чарторыйский, мы были у г. Новосильцева. Мы говорили о работах комитета, направленных на
представление плана реформ военного образования» [4, с.236].
Становление военного образования в Российской империи неразрывно связано с зарождением самостоятельной отрасли подготовки военных кадров в ряде стран Европы в конце XVII — начале XVIII вв., когда создаются первые специальные военно-учебные заведения. В России таким военно-учебным заведением стала так называемая Навигацкая школа, основанная в Москве Петром I в 1701 году. Выпускники этой школы служили не только в армии и флоте, но и направлялись на гражданскую службу в государственные учреждения и становились учителями в первых элементарных «цифирных» школах, основанных при Петре I.
Навигацкая школа положила начало созданию отечественной системы военного образования. Она явилась также первым светским и первым техническим учебным заведением России. В дальнейшем в восемнадцатом веке военное профессионально-сословное образование в России было представлено кадетскими корпусами и Пажеским корпусом.
На заседании от 23 декабря 1801 г., характеризуя общее состояние образования, члены комитета говорили о проблемах в части военного образования, о существовании в империи Кадетских корпусов всех видов, об отсутствии единообразия в обучении кадетов, приводя пример недавно открытых в губерниях военных школ, имеющих разные программы обучения. «Молодые друзья» обсуждали также вопрос об организации вступительных конкурсных экзаменов в школу юнкеров при Сенате, о том, что нет регламента проведения испытаний, не указан уровень знаний, который должны иметь ученики в той области, в которой они экзаменуются [4, с. 146]. На заседании 12 мая 1802 г. вновь обсуждается вопрос о военном образовании в связи с предложением князя Воронцова об ис-
