CC BY
48
История
РОЛЬ ЖУРНАЛА «ШАДРИНСКОЕ НАУЧНОЕ ХРАНИЛИЩЕ»
В ИСТОРИИ РЕГИОНАЛЬНОГО КРАЕВЕДЕНИЯ
В. П. ФЕДОРОВА,
доктор филологических наук, профессор, 640669, г. Курган, ул. Гоголя, д. 25; Курганский государственный университет тел.: 8 (3522) 24-37-60, 89091479404
Положительная рецензия представлена И. А. Головановым, доктором филологических наук, профессором кафедры литературы и методики преподавания литературы Челябинского государственного педагогического университета.
1. Становление журнала. Название журнал получил по «личному имени» краеведческой научно-просветительской организации — Шадринского научного хранилища, частью которого был общедоступный музей, только работа музея дала основание известному ученому академику А. Е. Ферсману назвать создателя этого уникального учреждения культуры героем краеведения [9].
Несколько замечаний о самом Шадринском научном хранилище. Начало его формирования относится к 1910 г., когда в селе Першинском стараниями В. П. Бирюкова был открыт музей. Он-то и послужил основанием для научного хранилища. В 1917 г. коллекции Першинского собрания были перевезены в Шадринск. По замыслу краеведа, будущее хранилище должно быть комплексным, включая архив, библиотеку самого широкого профиля, картинную галерею, музей разнообразных коллекций. Хранилище предполагалось как центр научной, культурной, просветительской, пропагандистской работы. В планах значились издательская деятельность, чтение лекций, организация выставок, приобретение экспонатов, формирование архивов, методические курсы краеведов, приобщение широких слоев населения к разным направлениям краеведения. Словом, получалось «планов громадье». Благодаря кипучей деятельности В. П. Бирюкова [3], работа началась, получив признание научных и общественных центров Урала. В частности, Уездное Пермское собрание в ноябре 1917 г. ассигновало 4082 руб. в год [2]. Были частные пожертвования. Не смотря на суровые будни, 27 декабря (по старому стилю) в 12 часов в помещении городской думы состоялся праздник — открытие Шадринского научного хранилища. Через год оно было открыто для посетителей. Об интересе к краю свидетельствуют цифры: на 1 января 1930 г. музей посетили 543234 человека [3].
Одним из организующих центров краеведческой работы в регионе стал печатный орган — «Шадрин-ское научное хранилище», вышедший шестью выпусками в 1924 г. (далее — ШНХ). В аннотации «От Издателя» заявлена программа действий: методическая подготовка к краеведческой работе, публикация научных материалов и сведений об исторических артефактах Шадринского региона, обнародование краеведческих сведений. Редакция приглашала к сотрудничеству самые широкие слои населения. Уверенность в общественной поддержке базировалась на знаниях фольклористической и этнографической деятельности зауральцев: священников, крестьян, немногих чиновников [7, 8, 12]. Судя по тому, что журнал И. М. Первушина «Шадринский вестник» сохранился В. П. Бирюковым [6], организатор издания
52
«Шадринкое научное хранилище» знал об активном участии крестьян в собирании фольклорных и этнографических материалов, активной поддержке крестьянами краеведческой работы просветителя-священника, известного математика.
2. Методические уроки краеведа. Роль своего журнала В. П. Бирюков видел в подготовке непрофессиональных краеведов, что определило структуру печатного органа действующего регионального музея-хранилища. В первом-шестом выпусках опубликованы «Очерки краеведческой работы» В. П. Бирюкова. Они охватывают разные грани краеведения. Январский номер посвящен краеведческой библиотеке, местным архивам разных типов (казенным, частным), их хранению, пользованию материалами выставочной части. Значительное место отведено экскурсиям, особенно школьным и внешкольным, введению учащихся в краеведческую работу. При этом упор делается на научность результатов деятельности. Второй выпуск как одно из главных направлений позиционирует экскурсионную работу. Рассказано о нужной материальной базе и детско-сельской экскурсионной станции, приведены примеры образцовой постановки работы, организации выставок, дана ориентация по тематике экскурсий. Отметим одну из тем, действительно плодотворных в краеведении, — «Кладбища как предмет и место для экскурсии» [1]. Сошлюсь на свой опыт. Изучение сакральной скульптуры (намогильные кресты) позволило выявить специфику мировоззренческой позиции старообрядцев края — их представлений о вертикальном строе мироздания [11]. Тема исследования подсказана В. П. Бирюковым.
В третьем номере предметом методических советов стала выставочная работа. Начинающие краеведы получали знания о типах выставок, их тематике. Обращено внимание на передвижение выставки, дана литература, предложен «список краеведческих тем для проработки в школах I-й и II-й ступени» [4].
В четвертом номере внимание сосредоточено на организации музейного дела: его наполнению и формам работы. Отмечены необходимые разделы: исторический, политический, художественный, отдел революционного движения. Полезными были советы о начальном пути дела, подготовке музейного помещения, оборудованию выставочных залов, подбору штатов, формированию фондов и т. д.
Знание автором «Очерков» краеведческой работы проявилось в пятом выпуске [1]. Здесь рассматривается проблема инвентаризации и каталогизации, даны образцы карточек.
Шестой выпуск (июнь-декабрь) посвящен паспортизации музейных экспонатов. Тут же показана должная роль библиотеки в краеведении.
www. m-avu. narod. ru
Труд В. П. Бирюкова был доброжелательно принят в научных кругах. Высокая оценка «Очеркам» была дана Центральным Бюро Краеведения Академии наук (Ленинград). Тов. Председателя его В. Се-менов-Тяншанский и Ученый секретарь Д. Святский писали:
«Владимиру Павловичу Бирюкову, г. Шадринск.
Ленинградское Отделение Центрального Бюро Краеведения сообщает Вам, что оно принципиально признало крайне желательным переиздание Ваших «Очерков краеведческой работы» под своей редакцией. В настоящее время ЦБК выясняет возможность переиздания, а Вас просят сделать соответствующие исправления в своем труде, на которые обращается внимание в отзывах о нем, которые будут Вам посланы» [1].
Адресованность «Очерков» широкому краеведческому движению получила высокую оценку Второй Всесоюзной Конференции по Краеведению (9-14 декабря 1924 г.).
Особенность журнала—сочетание методического аспекта и практической деятельности. Так, в первом выпуске предлагается «Список краеведческих тем для проработки в школах 1-й и 11-й ступени» [1]. Этот список нацелен на работу по интересам, на развитие творческого потенциала ребят. Главная задача — не засушить человека, а раскрыть возможности вхождения в творческий поиск так, чтобы результат «проработки краеведческих тем должен быть очень серьезен. С одной стороны, дети превратят сухую школьную учебу в живую работу и узнают многие и многие стороны окружающей жизни, а с другой — дадут серьезный научный материал, вполне годный для целей изучения края» [1].
3. Фольклор и этнография в журнале. Одной из задач, поставленных в «Очерках», является формирование кадров краеведов. По убеждениям В. П. Бирюкова, одним из каналов этой работы должна быть школа: учителя и учащиеся. Приобщение школьников к краеведческим поискам — залог будущего научного познания родного края, путь к творчеству.
Собственная практика подтвердила мысль о плодотворности союза краеведов со школой. Обращение к учителям с призывом присылать материалы о знаковых местах и событиях края нашел отклик. Так, учительница Шайтанской школы М. Крутиховская показала значимость своего села и поставила проблему возрождения народной медицины, еще недавно использовавшейся здесь:
«Село Шайтанка находится в юго-восточном углу Шадринского уезда. Она расположена среди соснового леса. Климат здесь сухой и очень здоровый. По речке, тоже Шайтанке, есть чудные по красоте места; один ее берег частью высок, а другой пологий и окружен кустарником.
Летом здесь масса ягод и грибов. В это время речка тихо журчит, местами принимая вид реки, а местами тихого сказочного ручейка, который хорош своим успокаивающим нервы говором.
Отсюда — значение Шайтанки, как одного из лучших мест для отдыха, в особенности после напряженного умственного труда, как, например, учительского.
Раньше в Шайтанке был даже кумыс, но за последние годы почему-то татары покинули свое занятие и не бывают здесь.
Врачам надо обратить серьезное внимание на организации в районе Шайтанки кумысолечебного и климатического курорта.
Если взять материальную сторону, то жизнь в деревне дешевле городской. Квартирный вопрос тоже не так-то здесь сложен.
Автор предлагает своим товарищам-учителям услуги по даче разных справок о Шайтанке и о жизни в ней» [1].
К собирательскому фольклорному краеведению приобщился и ее сын — Н. А. Крутиховский, ученик второй ступени Шадринской школы. Летом 1924 г. он побывал в деревнях Бобровой, Ключевском хуторе и Осиновском заводчике. Свои записи передал юный краевед В. П. Бирюкову, опубликовавшему их в мартовском номере (№ 3) журнала «Шадринское научное хранилище» [1].
В апрельском выпуске того же года [1] помещено 17 частушек, собранных учениками Н. К. Крутихов-ским, К. В. Стадухиной и В. А. Коротковой под руководством учительницы З. А. Крутиховской. Частушки позиционируются редактором как краевое богатство, которое надлежит сохранить. Они сопоставляются с целебными точками Шадринского уезда, которые дают отдых после напряженного умственного труда и улучшают здоровье.
Публикация частушек позволяет обозначить характер бытования жанра в первые послереволюционные годы. Пометки «П» и «Д» свидетельствуют о девичьей среде распространения частушек. Из 50 текстов только 6 записаны от парней. Абсцентная лексика ряда мужских частушек оставила их за пределами ученической работы.
Коллекция частушек — достоверный источник изучения диалекта Шадринского уезда в 20-е гг. XX века. Некоторые особенности говора отмечены редактором: «Ш перед Е и И читается мягко, то есть не ШЭ и ШЫ, а ШЕ и ШИ. По недостатку знака, е заменено простым е жирного шрифта» [1]. Это далеко не все черты диалекта. По этой части может быть проведена большая отдельная работа, в том числе конкурсные школьные изыскания приведем примеры:
Ф полисаде, в мелкой травошьке Приколошьку нашла.
Я последней раз з болиночкой По улошьке прошла (№ 3).
Мы з болиной роставались, Розошлись по сторонам.
Он запел, а я заплакала, —
Лефко ли было нам (№ 4)!
Благодаря журналу можно выявить пути пополнения частушечного комплекса в Зауралье. В частности, отметим переход в этот жанр поцелуйной песни из игрищной календарной поэзии края. Широко известна песня в среде Шатровских старообрядцев [14].
Частушка не изменила песню, но изменились функции произведения и характер бытования. Она оторвалась от обрядов и пелась в любое время, а не только на Святках и свадебной невестиной вечерке.
Дефки по полу ходили,
Таракана роступили;
Тараканья-то нога Много места занела,
Коромысло да каток,
Соловаться раз петок (март, № 1).
История
Донесли частушки диалог времен на социальнополитическом уровне. В текстах переплетены старый быт, старые отношения и послереволюционная реальность. Одна из героинь чисто убирает «советскую пшанису». Еще бы! И тут же местная старинная лексика:
Я советскую пшанису Заметала голиком,
Я за болешькой гонялась По деревне босиком (март, № 32).
С «пшанисой советской» разобрались: девушка подбирает зерно до зернышка: не лопатой, не метлой, а голиком-веником. Так чище будет, хотя медленнее и труднее. Зачем нужен этот мотив? Вот зачем: в структуре частушек первая часть обращена к бытовой ситуации, которая служит для выражения главной мысли. Обе части связаны воедино ради высказывания того важного, что волнует героиню. Оказывается, за «болешькой» гоняться по деревне босиком — также трудно, как убирать до зернышка не свою, а «советскую пшанису». Частушка, хотя и коротенькая, но по смыслу емкая. Поди угадай: есть ли здесь самоиро-ния или сочувствие к себе.
Связанные с действительностью, Мехонские частушки позволяют говорить о творческой переработке более ранних текстов. Не изменяя своей структуры, они вбирают то новое, что появляется в жизни, не являясь в то же время «бытописанием» [10]. Исполнителей частушек волнуют отношения, собственная линия поведения, традиционные этика и эстетика. Обратимся к реальности бытования частушек о понимании героиней необходимости высоко держать марку чистоплотности. Известен текст о необходимости выглядеть привлекательной ради покорения гармониста:
Гармониста любить —
Надо чисто ходить,
Надо пудриться, румяниться И брови наводить.
Новое время дало жизнь новому образу: Куманистоф-то любить —
Над чисто ходить.
А рострепою такой —
Не полюбит никакой.
Перемены в жизни врываются в произведения новыми образами (кымуния). Но не они волнуют исполнителей, а «болыношки», как встарь:
Мы ф кымунию дорожэньку
Горим, горим, горим.
Мы кымунских-то болыношек Суда переманим (март, № 45).
Наряду с этими «крутенькими» пелись другие: о власти и несправедливости родителей, счастливых встречах с болей, горечи разлуки, радости веселья — словом, о том, что тревожит молодежь. Однако старый уклад, видимо, еще давал о себе знать, проявляясь во множестве текстов. Власть и несправедливость родителей — один из ведущих мотивов, звучавших в крае «крутеньких». Родители часто наносят боль, проявляя свою жесткую волю, разбивая надежды на счастье:
Из-за вас, высоки горы,
Ниски горы не видать.
Из-за вас, мои родители,
За болей не бывать.
Мамонька со тятенькой Шьшесьисо отобрали,
Меня за болю сватали, —
Взели да не оддали (март, № 29).
Сколь ты, мамка, не ретива Ф поле светик сорвала:
Мою молодозь згубила,
Рано замуш оддала,
Рано, рано молоду —
На семнатсатом году (март, № 12).
Пронзительной болью наполнено обращение героини к матери — самому близкому человеку. Мука одолевает не понятую и преданную матерью девушку: Я у мамоньки просила Шубу да пухову шаль.
Мне-ка мамонька сказала:
«Надевай егу, — не жаль!» (март, № 27).
Говоря о старинном фонде частушек, бытовавших в послереволюционное время, надо иметь в виду специфику фольклорного отражения чувств, переживаний. Оно не столько индивидуально, сколько обобщено: это факт «людского мышления», которое стоит выше «эмпиризма» переживаний и чувств конкретного лица [15]. Получается, что и в 1924 г. потому и пелось о несчастной девичьей судьбе, что не о себе. Частушки призывали к сочувствию, сопереживанию, волновали, тревожили и возвышали пониманием чужой беды. Так сложно шло переосмысление культурного наследия: душу наразрыв пустить, а новая художественная практика отставала, не давала образцов для глубоких переживаний.
4. Комплексный подход к изучению края. Журнал «Шадринское научное хранилище» позволяет говорить еще об одном принципов — уроков краеведа В. П. Бирюкова. Я имею в виду комплексный подход к изучению края. Вербальный фольклор выступает своеобразной реализацией тех методических установок, которые презентированы в журнале. Кроме того, читатель имеет возможность узнать о том, что сделано в течение года в области краеведения, что стало предметом внимания краеведов, что предпринималось для улучшения дела, какие имелись поступления научных материалов, особенности научной жизни научного хранилища. Так, в феврале 1924 г. поступила от священника с. Пески Е. Д. Золотова автобиография, от И. Е. Ильных вересовая трость, от Л. Н. Бирюковой — гипсовая иконка, протоколы разных собраний и организаций. Тут и указ Камыш-ловского Земского суда (1789 г.), и журнал занятий на съезде учителей и учительниц Ирбитского уезда (1884 г.), и портрет В. И. Ленина, и т. д., и т. п. [1]. Отмечается и просветительская работа.
В майском номере дан отчет об экскурсии шадринцев в Москву на Первую Всесоюзную сельскохозяйственную выставку 1923 г. Выставке придавалось серьезное значение, о чем свидетельствует поддержка ее В. И. Лениным и X съездом Советов. Главные задачи состояли в отборе материалов на выставку и подготовку рабоче-крестьянской экскурсии. И, конечно, материальное обеспечение. С миру по нитке собранные деньги (включая лекции, концерты, платные гуляния и т. д.) дали возможность отправить в Москву 242 шадринца. Отчет о выставке и сегодня — надежный материал для научной работы (включая учащихся, о чем так много размышлял редактор журнала) [1].
Отмечено 280-летие свидетеля истории Зауральского края Далматинского монастыря [1].
5. Вербальное крестьянское искусство. Осмыслено В. П. Бирюковым как отражение менталитета шадринского свободного крестьянства, которое стало знаком самостоянья края, его хлеборобской сущности.
В январской книжке опубликована статья В. П. Бирюкова: «Портреты Шадринских крестьян на государственных знаках СССР. О творчестве И. Д. Ива-нова-Шадра». С любовью краевед пишет о хлеборобах края: «Многие видели на облигациях хлебного займа сеятеля. Это Киприян Кириллович Авдеев, крестьянин д. Прыговой, Калганова тож, Крестовской волости, Шадринского уезда.
А старик на почтовых марках—Калгановский же — Порфирий Петрович Калганов...» [1]. Сеятель, по прочтению В. П. Бирюкова, целый символ всего сеющего крестьянства, священнодействующего при этом важном акте своей работы, бодро и уверенно шагающего по пашне с полным сознанием, что им, сеятелем, жив род людской» [1].
Публикациями материалов различных направлений и разного содержания В. П. Бирюков показал образец смелости и разумности. Он умело сочетал дань времени (помещение портретов В. И. Ленина) и публикации материалов о реалиях жизни. Личные воспоминания прокурора И. Суворова [1] откровенные свидетельства о первых шагах Советской прокуратуры в Шадринском крае, нарушениях законности, содержании заключенных. И в это же время поются частушки о новой жизни, выколачиваются дроби.
В апрельском выпуске обнародованы путевые заметки по Мехонскому и Смолинскому районам -окраинам Шадринского уезда. Публикация — пронзительные откровения о состоянии школьного дела и воспитательной работе. Это тоже из области краеведения. В скитаниях по окраинам инспектор П. Уфимцев увидел роль человека во всяком деле. В Ме-хонском доме беспризорного ребенка «удручающее впечатление оставило старое, заброшенное здание на самом берегу Исети. Разруха. У всех 20 детей имеется только одна пара ботинок, да и те дырявые, а об одежде и говорить не приходится» [1]. Здесь нет хозяина. В Чемякинской школе ученики великовозрастны и апатичны. Ученические работы почти отсутствуют. Дети живут «произвольно и чрезвычайно распустились» [1].
Хватило смелости у редактора-краеведа поместить сюжет о тюрко-татарской школе в Казылбае. По краю прокатился голод 1921-1922 гг. В селе много умерло от голода. Село не набрало сил, но работают учителя. «Казалось бы, жизнь здесь должна замереть, а ребята с учителем поют песню, даже хорошо выглядят, многие хорошо говорят по-русски» [1]. Зато образцовой показалась Шайтанская школа, в которой забота о детях оборачивается ростом их активности и стремлением к учебе.
В качестве пожелания краеведам можно рассматривать замечания П. Уфимцева о круге чтения школьников, жизни школьных работников.
Журнал свидетельствует об активной работе его редактора, первых смелых и продуманных действиях В. П. Бирюкова, заложившего разные направления краеведения, определившего формы этого нужного гуманитарного дела.
Литература
1. Бирюков В. П. Очерки краеведческой работы // Шадринское научное хранилище. 1924. № 2.
2. Бирюков В. П. Кладбища как предмет и место экскурсий // Шадринское научное хранилище. 1924. № 2.
3. Бирюков В. П. Краткая историческая справка по краеведению. Исетско-Пышминский край. Сборник краеведческих статей. Вып. I. Шадринск, 1930.
4. Бирюков В. П. Список краеведческих тем для проработки в школах 1-й и 11-й ступени // Шадринское научное хранилище. № 3.
5. Вестник научного хранилища // Народная мысль. Шадринск. 1917.
6. Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. 2266. Оп. 1, д. 600.
7. Колесниченко Е. Н. Фольклор в краеведческой и просветительской деятельности священнослужителя Е. Д. Золотова : диссерт. на соискание кандидата филологических наук. Челябинск, 2011.
8. Мальцева Н. Н. Зауральская фольклористика XIX в. : диссерт. на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Челябинск, 2004.
9. Отдел письменных источников государственного исторического музея. Ф. 54. Оп. 1. Д. 1038. Л. 113.
10. Пропп В. Я. Фольклор и действительность : избранные статьи. М.,1967.
11. Федорова В. П. Философия семьи в намогильном кресте двоедан // Шадринская провинция. Шадринск, 1998.
12. Федорова В. П., Шарипова Г. Р. Иван Михеевич Первушин - просветитель-краевед : монография. Курган, 2010.
13. Федорова В. П. Свадьба в системе календарных и семейных обычаев старообрядцев Южного Зауралья. Курган, 1997.
14. Федорова В. П., Колесниченко Е. Н. Фольклор и литература Зауралья : из истории Зауральской фольклористики. Курган, 2009.
15. Власова З. И., Горелов А. А. Частушки в записях советского времени. М., 1965.
