CC BY
33
ÖÄ 1Ё1АГиЁ IDIÖÄNN
D I Ёй PDEÄExÄNE I Ё ГА0ЁЁ Ä N I AÄD0Ä Г NÖAJ ААГ ЁЁ NÖÄÄÄi I Ё ^NÖÄ 1 U ГÄN IÄDÄ1 Ä Г Г I 1 YÖÄIÄ NÖÄ Г IÄËÄГЁß ЁГOIDl ÄÖЁ |ГГIÄI I ÄÜÄNÖÄÄ
Ä. Ä. Äööäefä
Ä noaoüä TV9äääey^ony länoT e 0Teü ^0eäe+äneTe Taöee Ta TTaTl yoa'i'ä 0agaeoey nöäääTTe nenoälü, naygaTTTl n aTää0äTeäl eTöT0laöeTNüö oäöTTeTäee a nöäääiö^ 'i'0aeoeeö. NöT0löee0Taaiü i'0ääeTffiäTey VT enVTeügTäaie^ ToääeüTüö öT0l agae-ITääenoaey aögTaneTe ^0eäe+äneTe Taöee n nöäale, TämTTaüaaäony agäeyä Ta i'Täü-0äieä gTa+äTey ^0eäe+äneTäT gTaTey.
Основными признаками информационного общества являются возрастающая ценность информации и, как следствие, стремительное развитие технических средств ее сбора, передачи, тиражирования и хранения, а также развитие информационных технологий. Представители многих гуманитарных наук изучают тенденции и характеристики информационного общества, дают рекомендации относительно путей и направлений его дальнейшего движения. Однако в отечественной юриспруденции еще не в полной мере осознаны зависимости между стремительными процессами, происходящими в мире, в первую очередь в сфере экономики, и состоянием дел в судебной сфере.
Фактором негативного плана следует признать недооценку меняющихся социально-экономических условий. По этому поводу Э. Г. Кочетов указывал: «В целом, игнорируя мировые реалии, российская правовая доктрина практически самоустранилась от новейших тенденций, от геоэкономической модели мирового развития. Это уже служит тормозом для формирования национальной стратегии развития в XXI веке» [2]. Традиционным остается подход, в рамках которого проблемы судебной сферы рассматриваются изолированно от других явлений общественной жизни как целостная и самодостаточная, а в силу особого статуса судей — порой и закрытая сфера. Все это приводит к непониманию новой роли суда в изменяющемся мире, далеко не всеми представителями судейского сообщества, в том числе руководителями,
осознаются иные реалии функционирования судебной власти в системе изменившихся принципов организации мира.
Поскольку без осмысления происходящих в России и мире перемен невозможно верно координировать и направлять развитие судебной системы, остановимся на некоторых, по нашему мнению, основных положениях. Внедрение и широкое использование информационных технологий, являясь признаком информационного общества, требует иного отношения к научному знанию. Решая проблемы информатизации судебной сферы, необходимо, на наш взгляд, сокращать разрыв между научным юридическим знанием и судебной практикой, рассматривая это направление как задачу на среднесрочную перспективу.
В соответствии с Федеральной целевой программой «Развитие судебной системы России» на 2007—2011 годы» [10] до 2011 г. предполагаются создание 75 тыс. автоматизированных рабочих мест в судах общей юрисдикции, 14 тыс. мест в арбитражных судах, формирование системы электронного документооборота, создание 2 200 сайтов судов общей юрисдикции и 13 сайтов арбитражных судов, что позволит размещать в Интернете сведения, касающиеся их деятельности.
Следует назвать обстоятельства, предопределяющие острую потребность в привлечении научных знаний в судебную систему. Во-первых, усложнение действующего законодательства и динамика его обновления. Очевидно, что при
© Ä. Ä. Äö0äeTa, 2009 ААЯ0ГЕЁ1 T5äTäneTäTöfeääöneöäöä | 2009 | 1 4
стабильном законодательстве вопросы правоприменения решаются легче.
Российское право, по мнению зарубежных исследователей, находится на реконструкции и подвержено динамике, усложняющей его понимание [4, с. 210—211]. Несмотря на то что черты новой российской юридических системы уже определены, происходит заимствование юридических институтов из разных систем права: немецких, французских, американских институтов вне контекста их правовых традиций. В связи с этим адаптировать право к условиям российской действительности призваны именно суды, формируя собственную практику. Бесспорно, что проблемы единообразия указанных приемов при переходном характере национального права представляют значительную сложность.
Факторами, усуглубляющими проблему единства судебной практики, выступают большая нагрузка, во многих случаях — чрезмерная, на судей и работников аппарата судов, а также малый стаж работы судей основного звена. Загруженность судов основного звена закономерна при недостатке специалистов отсутствии развитых форм несудебной защиты гражданских прав. Так, в Англии и Уэльсе насчитывается около 30 тыс. магистратских судей, т. е. в 10 раз больше, чем профессиональных судей всех иных категорий, выполняющих функцию судов основного звена [3, с. 9]. В России аналогичными полномочиями наделены мировые судьи. В соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 1999 г. № 218-Фз «Об общем числе мировых судей и количестве судебных участков в субъектах Российской Федерации» (редакция от 3 декабря 2008 г.) [8] в нашей стране определены 7 435 мировых судей и соответствующее этому числу количество судебных участков. На 31 декабря 2007 г. штатная численность судей судов общей юрисдикции (без мировых судей) составляла 23 172 ед. [11].
Отсутствие устойчивости национального права, его пробельность, в отдельных случаях противоречивость, объединенные с недостаточностью судебного персонала, при неразвитости аналитической функции в деятельности судов мешают цельности судебной равенства, что снижает гарантии равенства каждого перед законом и судом. Данные обстоятельства предопределяют потребность в анализе судебной практики, ее обобщениях, проводимых на всех уровнях судебной системы, и согласованиях применительно к судам разной компетенции. Полагаем, что специфика данного этапа связана с усилением значения аналитической функции судов. Такая работа сделает ресурс юридиче- ской науки с ее методологией научного анализа востребованным. На наш взгляд, Россия вступила в тот
период, когда изучение и обобщение судебной практики должны давать импульсы для развития юридической доктрины и, на ее основе, национального законодательства. Это, по нашему мнению, и является развитием права на собственной основе.
Во-вторых, потребность в эффективности информатизации судов и внедрения информационных технологий. Считаем, что эффективность использования информационных технологий в судебной сфере должна определяться в виде соотношения между полученной пользой (решенной проблемой) и издержками на нее. Издержки на информационное обеспечение судов, стоимость информационного обеспечения, предполагаем, значительны. Они определены в Федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России» на 2007—2011 годы [10]. Какова цель внедрения информационных технологий? Какой планируется получить результат?
Целевые установки применительно к одним и тем же процессам у разных субъектов могут различаться. Так, в определенных случаях неодинаково оцениваются современное состояние судебной системы и первоочередные задачи ее совершенствования, например с точки зрения руководителей судов, органов судейского сообщества [7] и, с другой стороны, научных кругов, юридической общественности, экспертов [6, с. 5]. Полагаем, что цели внедрения технических средств в деятельность судов должны в первую очередь соответствовать интересам гражданского общества.
В связи с этим внедрение затратных технических средств и информационных технологий в судебную сферу связывается социумом с повышением качества судебной деятельности, прежде всего правосудия и судебных актов, что, по нашему мнению, следует рассматривать как приоритетную цель информатизации судов наряду с оптимизацией делопроизводства и информированием граждан о деятельности судебных учреждений.
Целевые установки информатизации судов не продиктованы федеральным законодательством. Закон от 22 декабря 2008 г. № 262-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации», который вступит в силу с 1 июля 2010 г. [9], определяет формы предоставления информации о деятельности судов и структуру такой информации, размещаемой в Интернете. Если положения данного нормативного документа считать реализованными лишь при условии, что вся указанная в законе информация будет размещена на сайтах судов, то качество работы судов не изменится. Составляющее архивного хранения будет переведено в электронную форму и публично размещено. В этом случае лишь окупятся затра-
Йй5ёу«^5ёаё^йпеёйГаоеё»
147
ты правительства страны на внедрение информационных технологий в судебную систему. Очевидно, что судебную реформу ускоряют не только количественные показатели освоения информационных технологий. Значительная роль принадлежит и факторам согласованности судебной практики, утверждению ее стабильности, а также ориентации населения на апробированные способы защиты прав граждан, особенно в сфере так называемых «повседневных» дел [4, с. 222—223].
Информатизация судов ведет к прозрачности судебной практики. При этом возможно сравнить акты, принятые в разных регионах. Проведенный автором анализ практики применения Жилищного кодекса РФ в районных судах Республики Мордовия с 2004 по 2006 г. выявил несходства в рассмотрении и разрешении отдельных категорий жилищных споров даже в одном многосоставном суде.
С учетом внедрения электронных делопроизводства и банка судебных актов и потребностью в их размещении (за отдельными исключениями) на сайтах судов основной проблемы становится обработка имеющейся информации, ее анализ и обобщение. Ценность, по нашему мнению, представляют не материалы судебных дел, а их систематизация, что позволит привести к единообразию практику повседневного правосудия в судах основного звена, направить граждан путем предложения образцов исковых заявлений по оптимальному пути право защиты.
Укажем и на проблемы юридического знания: качество исследований снижается из-за низкого престижа в обществе ученых при небольших заработных платах и недостаточном финансировании разработок. Научная деятельность оценивается как «хобби» профессорско-преподавательского состава, исследования часто проводятся по устоявшейся методологии и не отличаются новизной. Так, отсутствуют диссертационные исследования по вопросам судебного управления, в том числе судейского самоуправления, хотя органы судейского сообщества функционируют с конца 1980-х гг. Практически нет работ, посвященных судебной политике, и теорию судебной власти нельзя считать завершенной.
Судебная система слабо, преимущественно на уровне высших судебных органов, привлекает научные кадры, использует имеющийся потенциал для разрешения актуальных проблем правоприменения, решая их в основном собственными силами. На региональном уровне за исключением нескольких субъектов Федерации
взаимодействие юридической науки и судебной системы проходит начальную стадию. Юридическая наука не получает социального заказа, не востребована обществом как производительная сила, как создание технологий, внедряемых в практику работы судов, функционируя преимущественно в форме учебного производства, не всегда связанного с потребителями его конечного продукта. Такая ситуация губительна для науки.
Рейтинги мировых университетов показывают, что оценка деятельности вузов осуществляется по шести блокам, где наряду с образовательной деятельностью учитываются научно-исследовательская деятельность, профессиональная компетентность профессорско-преподавательского состава и т. д. Если по образовательному блоку российским вузам удается оставаться на ведущих позициях, то научная работа и профессиональная компетенция отстают (например, Мордовский государственный университет, имея высокие показатели по образовательному блоку (135—136-е место), занимает лишь 430-ю строчку в блоке профессиональной компетенции кадрового состава) [5].
Для Российской Федерации с ее разноуровневой системой судов, ограниченной локализацией юридических научных ресурсов, использование для «внутренних» нужд системы лишь потенциала Российской академии правосудия явно недостаточно. Считаем необходимым использование и научного потенциала региональных учебных и научных учреждений.
Согласимся с профессором М. И. Клеанд-ровым, который призывает к отступлению от сверхцентрализации в научно-исследовательской и преподавательской деятельности в системе судебной власти. По его мнению, данную работу можно было бы возложить не только на Российскую академию правосудия, но и на мощные юридические центры (вузовскую науку), имеющиеся в каждом из федеральных округов [1, с. 480].
Считаем, что ресурсы научного сопровождения судебной реформы следует изыскивать не только в масштабах федеральных округов, что уже означает приближение к нуждам практики, но и, если возможно, в каждом субъекте Федерации. Такое привлечение юридической науки к государственным программам развития судебной системы даст новый импульс научным разработкам, позволит качественно совершенствовать вузовскую науку, «отфильтровать» признанные юридические центры от порочащих правовую науку.
Формы взаимодействия теории и практики
* В зарубежной литературе правосудие, осуществляемое мировыми судьями и районными судами, именуется «повседневным».
148
ААЯ0ГЕЁ1 ТЭаТапёТаТоГёааЭпеоаоа | 2009 | 1 4
могут быть различными, в том числе апробированными опытом: создание научно-консультативных советов при областных и равных им судах, издание совместных журналов, проведение конференций, «круглых столов», научно-методических семинаров. По нашему мнению, обязательно наличие при судах областного уровня научно-консультативного совета, состоящего из признанных в регионе специалистов в сфере права, что следует закрепить на уровне закона, определяя структуру суда среднего звена. Кроме указанных, могут быть использованы и новые формы сотрудничества: привлечение представителей науки к работе советов судей всех уровней в качестве консультантов, размещение заказа на проведение научных исследований и т. д.
Приоритетной становится потребность в проведении в судебной сфере узкопрактических исследований, например по применению законодательства или по отдельным вопросам функционирования мировой юстиции. Такие исследования пока не проводятся.
Привлечение научного потенциала требует не только финансирования, но и причисления юридической науки к ресурсам дальнейшего продвижения судебных реформ в нашей стране. Полагаем, что при разработке целевой программы развития судебной системы в Российской Федерации на 2012—2016 гг. следует определить роль юридической науки в плане государственных мероприятий с соответствующим выделением финансовых ресурсов.
АЁАЁЁIАВАОЁхАМЁЁЁМТЁМIЁ
1. ЁёааГаЭТа 1 . Ё. УёТтё+апёТа УЭааТпоаёа а ВТппёё : 'ЭТ0ёТа, ТапоТуйаа, аоаойаа /
1 . Ё. ЁёааГаЭТа. — 1. : АТёоаЭп ЁёоааЭ, 2006. — 600 п.
2. ЁТ^аоТаУ.А. АёТааёёдаоёу 1ёЭа : ГТаау ааТуёТтё+апёау ё ааТбёГатТаау ёТГбёаоЭаоёу /
У. А. ЁТ+аоТа // ^аёТТТааоаёипоаТ ё уёТтёёа. — 1999. — 1 8. — N. 48.
3. Ёбабуаоааа А. А. АЭажаатёТа поаТУЭТёдаТапоаТ АГаёёё / А. А. ЁоаЭуаоааа. — 1. : АТЭТ-аао, 2008. — 320 п.
4. Ёааа 0ае1ТГ. Ааёёёёа УЭааТайа пёпоаш пТаЭаТаТТТпоё: пЭааТёоаёш Т-ГЭааТаТё 'ТаоТа /
ВаёТТТ Ёажа. — 1. : АТёоаЭп ЁёоааЭ, 2009. — 584 п.
5. Г ап ёдТаЭёёё! ОГёааЭпёоаопёау ТаЭадТааоаёиТау ё Тао+ТТ-ёппёааТааоаёипёау аауоаёиТТпои УТаааЭаёапи ёдТаЭаГёу! аааГопоаа «ВаёоТЭ» // АТёТп 1 АО. — 2009. — 1 Тёо.
6. Т'|'оё1ёдаоёу аЭажааГпёТаТ УЭааТпоаёу ВТппёё / аао. ёТё. : N. Ё. АааоуЭаа, Ё. А. 1ааааааа,
N. N. ОЭо0ГёёТа [ё аЭ.] ; 'Та Эаа. А. А. ВЭёТаа ; аао. УЭааёпё. А. О. ВёТаёаа. — 1 . : АТёоаЭп
ЁёоааЭ, 2007. — 178 п.
7. I ТпоаГТаёаГёа 1Эадёаёо1а №ааоа поааё ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё «Та ооааЭжааГёё 1 аоТаё-+апёёо ЭаёПаГааоёё УТ бТЭТёЭТааГё^ ё Эад1айаГё|э ёГбТЭТаоёё Т аауоаёиГТпоё поаТа Тайаё |эЭёпаёёоёё а аёТааёиГТё паоё ТайааТ УТёидТааГёу ЁГоаЭГао Га Тбёоёаёит ёГоаЭГао-паёоа поаа» То 13 аааопоа 2008 а. 1 162 [УёаёоЭТГшё ЭапоЭп]. — Важё! аТпооУа : http://www.ssrf.ru. — £ааё. п уёЭаГа.
8. №аЭаГёа даёТГТааоаёипоаа ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё. — 2000. — 1 1. — №. 1.
9. №аЭаГёа даёТГТааоаёипоаа ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё. —2008. — 1 52 (+апои I). — №. 6217.
10. ОаааЭаёиГау оаёааау '''ЭТаЭама «Вадаёоёа поаааГТё пёпоаш ВТппёё» Га 2007—2011 аТаи (ооа. УТпоаГТаёаГёа! 1Эааёоаёипоаа ВО То 21 паГоуаЭу 2006 а. 1 583) (п ёд1аШёу1ё То 10 аУЭаёу 2007 а., 14 бааЭаёу 2008 а., 17 1аЭоа 2009 а.) [УёаёоЭТГГиё ЭапоЭп]. — АТпооУ ёд пУЭаа.-УЭааТаТё пёпоаш «АаЭаГо».
11. ОаааЭаёиЮё даёТГ То 19 ааёааЭу 2006 аТаа 1 238-О£ «Т баааЭаёит а|эажаоа Га 2007 аТа». №. 114 // NQ ВО. — 2006. — 1 52 (II). — №. 5504.
I ТпооУёёа 30.09.09.
Йабёу«^бёаё-^пеёаГаоеё»
149
