CC BY
169
УДК 618.19-006.03
Л.И. МАЛЬЦЕВА1, Ю.В. ГАРИФУЛЛОВА2, М.Г. КАЛИНКИНА3
1Казанская государственная медицинская академия — филиал РМАНПО МЗ РФ, 420012, г. Казань, ул. Бутлерова, д. 36
2Казанский государственный медицинский университет МЗ РФ, 420012, г. Казань, ул. Бутлерова, д. 49 Республиканский клинический онкологический диспансер МЗ РТ, 420029, г. Казань, Сибирский тракт, д. 29
Ролü витамина D в снижении плотности молочных желез у женщин с диффузной формой мастопатии
Мальцева Лариса Ивановна — доктор медицинских наук, профессор, заведующая кафедрой акушерства и гинекологии №1, тел. +7-905-314-40-51, е-mail: laramalc@mail.ru, ORCID ID: 0000-0003-0999-4374
Гарифуллова Юлия Владимировна — ассистент кафедры акушерства и гинекологии №1, тел. +7-919-637-22-33, е-mail: gamil.garifullov@yandex.ru
Калинкина Марина Геннадьевна — старший врач-ординатор диспансерно-профилактического отделения, тел. +7-987-208-25-62, е-mail: pilulkakzn@gmail.com, ORCID: 0000-0001-9202-9940
Актуальность. Мастопатия — наиболее частое доброкачественное заболевание молочных желез у женщин репродуктивного возраста, создающего неблагоприятный фон для развития рака молочных желез. Настораживающим признаком при обследовании женщин является высокая маммографическая плотность молочных желез. Установлена связь между развитием рака молочной железы и низким содержанием витамина D в крови у женщин.
цель исследования — изучение обеспеченности витамином D женщин с доброкачественными заболеваниями молочных желез и оценка эффективности лечения витамином D пациенток с диффузной формой мастопатии по данным динамики рентгеновской маммографии.
Результаты. У пациенток с доброкачественными заболеваниями молочных желез (n=134) установлена высокая частота (66,3%) дефицита витамина D (VD) по сравнению со здоровыми женщинами (7,3%, n=124). Маммографическое обследование больных с диффузной формой мастопатии выявило высокую плотность молочной железы у каждой второй пациентки. Установлено, что высокая плотность молочной железы имеет отрицательную корреляцию с уровнем VD и повышением уровня пролактина в крови. Всем пациенткам c уровнем VD ниже 30 нг/мл было назначено лечение холекальциферолом в лечебной дозе 5000 МЕ в сутки 1-2 мес., затем поддерживающая доза — 2000 МЕ, курсом до 6 месяцев. Коррекция сопутствующего дефицита VD в течение 6 месяцев привела к снижению рентгенологической плотности молочных желез и снижению показателей пролактина в крови при достижении уровня VD не менее 43 нг/мл.
Ключевые слова: мастопатия, обеспеченность витамином D, пролактин, лечение мастопатии, рак молочной железы.
DOI: 10.32000/2072-1757-2018-16-6-111-117
(Для цитирования: Мальцева Л.И., Гарифуллова Ю.В., Калинкина М.Г. Роль витамина D в снижении плотности молочных желез у женщин с диффузной формой мастопатии. Практическая медицина. 2018. Том 16, № 6, С.111-117)
L.I. MALTSEVA1, Yu.V. GARIFULLOVA2, M.G. KALINKINA3
1Kazan State Medical Academy - Branch Campus of the RMACPE MOH Russia, 36 Butlerov Str., Kazan, Russian Federation, 420012
2Kazan State Medical University of the MH of RF, 49 Butlerov Str., Kazan, Russian Federation, 420012 3Tatarstan Cancer Center, 29 Sibirskiy Trakt, Kazan, Russian Federation, 420029
Role of vitamin D in reducing breast density in women with diffuse mastopathy
Maltseva L.I. — D. Sc. (medicine), Professor, Head of the Department of Obstetrics and Gynecology №1, tel. +7-905-314-40-51, e-mail: laramalc@mail.ru, ORCID ID: 0000-0003-0999-4374
Garifullova Yu.V. — Assistant of the Department of Obstetrics and Gynecology №1, tel. +7-919-637-22-33, e-mail: gamil.garifullov@yandex.ru Kalinkina M.G. — Senior resident doctor of the Dispensary Department, tel. +7-987-208-25-62, e-mail: pilulkakzn@gmail.com, ORCID: 0000-0001-9202-9940
Topicality of the research. Mastopathy is the most common benign breast disease in women of reproductive age, creating an unfavorable background for the development of breast cancer. High-density mammary glands are a warning sign detected mammographically. The relationship between breast cancer and low levels of vitamin D in blood was established.
The research objective was to investigate the vitamin D supply in women with benign breast diseases and to assess the effectiveness of the vitamin D treatment of patients with diffuse mastitis according to the dynamics of X-ray mammography.
Results. Patients with benign breast diseases (n=134) show high frequency (66.3%) of vitamin D (VD) deficiency compared to healthy women (7.3%, n=124). Mammographic examination of patients with diffuse mastopathy revealed high density of the breast in every second patient. It was found that the high density of breast has a negative correlation with the level of VD and the increase of prolactin level in blood. All patients with a level of VD below 30 ng/ml were prescribed treatment with cholecalcif-erol at a therapeutic dose of 5000IU per day for 1-2 months, then a maintenance dose of 2000IU, a course of up to 6 months. Correction of concomitant deficiency of VD within 6 months led to a decrease in the radiological density of the mammary glands and a decrease in the blood prolactin levels when reaching the level of VD not less than 43 ng/ml.
Key words: mastopathy, provision with vitamin D, prolactin (luteotropic hormone), treatment of mastopathy, breast cancer.
(For citation: Maltseva L.I., Garifullovna Yu.V., Kalinkina M.G. Role of vitamin D in reducing breast density in women with diffuse mastopathy. Practical Medicine. 2018. Vol. 16, no 6, P. 111-117)
Несмотря на достижения современной науки, рак молочной железы (РМЖ) продолжает занимать лидирующее место в структуре онкозаболе-ваемости женского населения во всем мире. Наличие общих факторов риска для РМЖ и диффузной формой мастопатии (ДФМ), таких как высокая рентгенологическая плотность молочной железы, дефицит витамина D, повышенный уровень про-лактина, позволяет рассматривать дФм как один из обязательных этапов неоканцерогенеза молочной железы [1-3].
Согласно современной концепции канцерогенеза — иерархической системы развития раковой опухоли — все клетки опухоли первоначально развиваются из стволовых раковых клеток (СРК), обладающих способностью к инвазии и миграции, резистентности к лучевой и лекарственной терапии, что играет решающую роль в рецидивировании и метастазировании рака молочной железы [4]. Экспериментально показано, что СРК образуются под воздействием онкогенов из пула нормальных стволовых клеток [5]. Ключевым моментом опухолевой прогрессии является процесс эпителиально-мезен-химального перехода (ЭМП), в результате которого происходит изменение эпителиального фенотипа на мезенхимальный с приобретением клетками способности к мобильности и инвазии [6]. При этом ЭМП поддерживает пул стволовых клеток за счет перехода не стволовых клеток в стволовые [7]. Главным регулятором ЭМП является микроокружение клеток — строма. Именно стромальные клетки, такие как фибробласты, эндотелиальные и иммунные модулируют процесс эМп за счет выделения в межклеточный матрикс растворимых факторов роста и цитокинов. В результате этого происходит увеличение экспрессии генов ответственных за мезенхимальный фенотип, усиление клеточной подвижности вследствие реорганизации цитоскелета, повышение экспрессии генов, кодирующих матриксные металлопротеиназы, уча-
ствующих в деградации внеклеточного матрикса и базальной мембраны, подавление экспрессии гена Е-кадгерина участвующего в образовании плотных контактов между эпителиоцитами [8]. Таким образом, воздействие на сигнальные пути запускающее процесс ЭМП приведет к контролю прогрессирова-ния опухоли и преодолению проблемы резистентности и рецидивирования неопластического процесса.
В патогенезе диффузной мастопатии центральным звеном также является нарушение баланса цитокинов [9]. На фоне хронического воспаления они реализуют механизм «неправильной» пролиферации клеток, а измененный эпителий молочной железы может вызвать стрессовую реакцию, создавая фенотип фибробластов, обладающих способностью вести себя как макрофаги [10]. В свою очередь витамин D (VD) реализует свой биологический эффект в тканях молочной железы за счет контроля пролиферации, клеточной дифференцировки, апоптоза и неоангиогенеза. Активная форма VD обладает антипролиферативной и проапоптотической активностью на разные типы трансформированных клеток молочной железы. При этом одним из ключевых регулирующих механизмов VD является снижение активности и экспрессии металлопротеиназ, участвующих в ЭМП [11]. Многочисленные экспериментальные данные показывают, что другим важным механизмом VD является снижение экспрессии эстрогеновых рецепторов (ЕЯа) и CYP19A1, кодирующего фермент ароматазу, катализирующего образование эстрадиола, снижение активности фактора транскрипции Уильямса (WSTF), который в случае рака молочной железы выступает как активатор промоторной активности CYP19A1 и ЕЯа [12].
Иммуногистохимическое исследование рецептора к витамину D (VDR) и основных регуляторных протеинов, отвечающих за синтез и деградацию VD в ткани нормальной молочной железы, и при различной патологии показало, что при ДЗМЖ, также
как и в нормальной ткани молочной железы сохраняется высокая биологическая активность в пара-кринном участке метаболизма VD. В случаях карциномы обнаружено прогрессивное снижение экспрессии VDR (в 2 раза ниже по сравнению с нормальной тканью молочной железы и ДЗМЖ) и повышение экспрессии CYP24А1, отвечающего за катаболизм активной формы витамина D. При ин-вазивных опухолях к этим изменениям присоединяется выраженное снижение экспрессии CYP27В1, ответственного за локальный синтез активной формы VD в 44,6% случав. Все это позволяет рассматривать ДЗМЖ как закономерный этап в процессе неоканцерогенеза молочной железы [13].
Цель исследования — изучение обеспеченности VD женщин с доброкачественными заболеваниями молочных желез и оценка эффективности лечения VD пациенток с диффузной формой мастопатии по данным динамики рентгеновской маммографии.
Материал и методы исследования
Обследованы 258 пациенток в возрасте от 18 до 50 лет из них 134 с доброкачественными заболеваниями молочных желез (ДЗМЖ) — основная группа и группа сравнения — 124 женщины, не имеющих патологии молочных желез. В основной группе выделено 2 подгруппы: первая — 92 больные с диффузной формой мастопатии (ДФМ) и вторая — 42 с фиброаденомой молочных желез (ФА).
Всем пациенткам проведено комплексное обследование: физикальный осмотр, ультразвуковое исследование молочных желез, лицам старше 40 лет — цифровая маммография, при необходимости — пункционная биопсии и гистологическое исследование тканей, полученных в результате секторальной резекции молочной железы. Уровень циркулирующей формы VD сыворотки крови оценивали методом хемилюминесцентного иммуноана-
лиза на микрочастицах (CMIA) системы ARCHITECT 25-OH Vitamin D (Abbott Laboratories, США) трижды: исходно, через 1-2 месяца приема лечебной дозы, и через 6 месяцев лечения. Уровень пролактина в крови оценивали методом ИФА.
Рентгеновская маммография проведена у 118 женщин на аппарате цифровой маммографии Маммоскан, фирмы Адони, с выполнением снимка молочной железы в двух проекциях (прямой и косой). Анализ маммограмм проведен согласно модифицированной системе birads, включающей 6 категорий. Оценка плотности молочной железы (ACR) проведена согласно классификации Американской коллегии радиологии. При этом ACR 1 — преобладание жировой ткани, железистая ткань составляет <25%, acr 2 — фиброзно-железистая ткань, железистая ткань 25-50%, ACR 3 — негомогенная плотная ткань, железистая ткань составляет 50-75%, ACR 4 — чрезмерно плотная ткань, железистая ткань составляет >75%. Динамика маммографии проведена у 27 пациенток через 6 месяцев терапии витамином D.
Результаты исследования и их обсуждение
Анализ обеспеченности VD больных с ДФМ, фиброаденомой (ФА) и здоровых женщин представлен в таблице 1 и на рисунке 1.
Как следует из таблицы 1 и рисунка 1, пациентки с ДЗМЖ имели достоверно более низкий уровень vd по сравнению со здоровыми женщинами: медиана VD при ДФМ составила 17,8 нг/мл (p-value=1.224e-08), при ФА — 20,5 нг/мл (p-value<2.2e-16), у здоровых — 27,35 нг/мл. Степень обеспеченности VD среди обследуемых женщин представлена на рисунке 2.
Очевидно, что более половины пациенток (66,3%) с ДФМ имели дефицит VD, 31,5% — недостаточность и только у 2,2% обеспеченность была в пределах нормы. При этом глубокий де-
Таблица 1.
Обеспеченность витамином D женщин с ДФМ, ФА и в группе сравнения Table 1.
Provision of vitamin D in women with DFM, FA and in the comparison group
Группы женщин Min. 1st Qu Median Mean 3rd Qu Max
Группа сравнения (n = 124) 15,4 24,35 27,35 285,47 31,3 56,69
ДФМ (n=92) 4,2 13,85 17,8 17,85 21,95 31,5
ФА (n=42) 6,7 16,02 20,5 20,5 25,35 36,1
Рисунок 1.
Обеспеченность витамином D пациенток с ДФМ, ФА и у здоровых женщин Figure 1.
Provision of vitamin D in patients with DFM, FA and in healthy women
фицит <10 нг/мл наблюдался у 10,9%. Среди больных с ФА 52,4% имели недостаточность VD, 45,2% — дефицит, нормальная обеспеченность (33,5-36,1 нг/мл, медиана — 34,8 нг/мл) определена всего у 2,4% женщин. Основная масса здоровых (68,5%) находилась в зоне недостаточности VD — нормальный уровень VD установлен практически у каждой 4 пациентки — 24,2%, дефицит — только у 7,3%. Изучение влияния возрастного фактора не выявило значимого снижения VD у пациенток старше 40 лет (р^а1ие=0.349). Очень важно, что у больных не выявлено влияние фактора инсоляции на уровень обеспеченности VD: медиана VD при ДФМ в период высокой инсоляции — 19,2 нг/мл, период низкой инсоляции — 17,5 нг/мл (р^а1ие=0.447), медиана VD при ФА в период высокой инсоляции — 21,2 нг/мл, низкой инсоляции — 17,2 нг/ мл (р^а1ие=0,48). У женщин из группы сравнения высокая инсоляция достоверно повышала уровень витамина D (29,6 нг/мл, р^а1ие=7.55е-06) по сравнению с периодом низкой инсоляции, (24,0 нг/мл ).
Исследование гормонального статуса больных показало также достоверное увеличение уровня пролактина у пациенток с ДФМ (р<0.024) и у женщин с ФА (р<0.042) по сравнению со здоровыми. Медиана уровня пролактина у здоровых женщин составила 256,6 мМЕ/л, в группе ДФМ — 290,8 мМЕ/л, у женщин с ФА — 352,9 мМЕ/л (табл. 2, рис. 3).
Изучение уровня пролактина в разных возрастных группах показало, что у здоровых женщин с возрастом его значение уменьшается (р^а!ие=0.014), в отличие от пациенток с ДЗМЖ, где как у больных с ДФМ, так и в подгруппе с ФА значения пролактина остаются стабильно повышенным по сравнению со здоровыми независимо от возраста (р^а!ие=0.2735 и р^а!ие=0.067 соответственно). Проведенный корреляционный анализ показал наличие достоверной отрицательной связи между обеспеченностью VD и уровнем пролактина (коэф. кор. Спир-мена=-0,23, р^а!ие=0.001). Сводные данные по уровню пролактина при разной обеспеченности VD представлены в таблице 3.
Рисунок 2.
Степень обеспеченности витамином D пациенток с ДФМ, ФА и здоровых женщин Figure 2.
Degree of provision of vitamin D for patients with DFM, FA and healthy women
Таблица 2.
Уровень пролактина у обследуемых женщин Table 2.
The level of prolactin in the examined women
Группы женщин Min. 1stQu Median Mean 3rdQu Max
Группа сравнения (n=124) 116,8 176,2 256,6 274 315,6 655,4
ДФМ n=92 151,9 230,1 290,8 335,8 423,1 921,3
ФА n=42 163,1 260,9 338,3 352,9 444 651,6
Таблица 3.
Уровень пролактина у пациенток с разной обеспеченностью витамином D Table 3.
Level of prolactin in patients with different levels of vitamin D
Значения VD в крови, нг/мл Min. 1stQu Median Mean 3rdQu Max
VD<20 нг/мл 116,8 227,6 315,8 346,5 436,8 921,3
20<VD<30 нг/мл 123,8 198,0 286,5 307,2 353,4 882,1
VD>30 нг/мл 161,6 184,3 223,9 264,6 283,2 655,4
Таблица 4.
Рентгенологическая плотность молочных желез у обследуемых женщин Table 4.
X-ray density of the mammary glands of the examined women
Рисунок 3.
Уровень пролактина у женщин с ДФМ, ФА и в группе сравнения Figure 3.
Prolactin level in women with DFM, FA and in the comparison group
ФА
ДФМ
Группа сравнения
Плотность молочной железы Диффуз ная форма мастопатии, n=63 5руппа сравн5ния, n=54
<50 лет <45 лет 46-50 лет <50 лет <45 лет 46-50 лет
ACR 1 2 (3,2%) 2 (5,4 %) 0 30%) 13 (24,1%) 9 (27,3%) 4 (19 %)
ACR 2 26 (41, 3%) el (29,7%) 35 (57,7%) 37 (68,5%) 20 (60,6%) 17 (81 %)
ACR 1+2 28 (44,5%) 13 (35,1%) 15 (57,7%) 50 (92,6%) 29 (87,9%) 21 (100%)
ACR 3 е9 (46%) 19 (51,4%) 10 (38,5%) 4 (3,4%) 4 (12,1%( 0 (0 %)
ACR 4 6 (9,5%) 5 (13,5%) 1 (3,8%) 0 (0%) 0 (0%) 0 (0%)
ACR 3+4 35 (55,5%) 24 (64,9%) 11 (42,3%) 4 (7,4%) 4 (12,1%) 0 (0%)
Результаты цифровой маммографии, позволившие обьективно оценить степень выраженности железистой ткани и особенности ее структуры по системе АСЯ у обследованных женщин представл е-ны в таблице 4.
Высокая плотность молочных железы (АСК3+АСЯ4), сопровождающаяся умеренной и выраженной гиперплазией железистой ткани, диагностирована у каждой второй пациентки с ДФМ
— 33 наблюдения (51,6%). Здоровые в подавляющем большинстве (92,6%) имели низкую плотность (АСЯ1+АСЯ2) молочной железы, повышенная плотность АСЯ3 отмечена у 4 женщин (7,4%) в возрасте 42-45 лет.
Пациентки с очень плотной молочной железой (АСЯ4) имели достоверно (р<0,0001) более высокий уровень пролактина (рис. 4), чем пациентки с плотностью АСЯ 1-3: медианы пролактина при АСЯ1 равнялась 287,0 мМЕ/л (15^и — 195 мМЕ/л, 3г^и — 314,6 мМЕ/л), ASR2 — 270,0 мМЕ/л (15ЧЗи — 184,2 мМЕ/л, 3г^и — 343,5 мМЕ/л), ASR3 — 250,6 мМЕ/л (15ЧЗи — 184,8 мМЕ/л, 3г^и — 405,6 мМЕ/л), ASR 4 — 635,8 мМЕ/л (15^и — 389,5 мМЕ/л, 3г^и
— 870 мМЕ/л).
Изучение связи между обеспеченностью витамином Ь ^Ь) и плотностью молочных желез показало, что женщины с высокой плотностью (ACR3 и ACR4) имеют более низкий уровень VD по сравнению с низкой плотностью (ACR1 и ACR2): Медиана VD при ACR 1 равнялась 27,2 нг/мл, ACR2 — 24,0 нг/мл,
ACR3 — 18,05 нг/мл, ACR4 — 17,70 нг/мл. Проведенный корреляционный анализ подтверждал наличие отрицательной связи между уровнем VD и пролакуина (коэф. корреляции Спирмена=-0.3299, р-уа1ие=0.00026).
Все больные начинали лечение витамином Ь со стартовой дозы 5000 МЕ, через 1 или 2 месяца в зависимости от увеличения показателей витамина Ь в крови эта доза снижалась до поддерживающей в 2000 МЕ. Общая длительность приема VЬ составила 6 месяцев. Динамика с достоверно значимым повышением содержания VD через 2 месяца приема лечебной дозы отмечена у всех пациенток с исходным дефицитом VD: медиана VD через 1 месяц — 39,7 нг/мл, через 2 месяца — 52,5 нг/мл. Через 6 месяцев терапии больные с ДФМ, принимавшие 5000 МЕ VD в течение 2 месяцев, а затем поддерживающую дозу 2000 МЕ, к окончанию лечения имели медиану VЬ — 46,3 нг/мл.
Динамика рентгенологической плотности молочной железы через 6 месяцев терапии VD проведена у 27 пациенток с исходной плотностью ACR3 и ACR4. Уменьшение маммографической плотности по критерию ACR на 1 и более единиц зарегистрировано в 18 случаях. Отсутствие динамики — сохранение исходной плотности молочных желез — в 9 наблюдениях. Отрицательная динамика в виде увеличение плотности не была зарегистрирована ни в одном из случаев. Результаты анализа связи плотности молочной железы с уровнем VD через 6 месяцев терапии представлены на рисунке 5.
Рисунок 4.
Уровень пролактина в крови при разной плотности молочных желез Figure 4.
Prolactin level in the blood at different mammary gland density
Рисунок 5.
Уровень витамина D у пациенток с оценкой динамики рентгенологической плотности молочных желез через 6 месяцев терапии Figure 5.
Level of vitamin D in patients with an assessment of the dynamics of the radiological density of mammary glands after 6 months of therapy
£
л x i £
CO
Снижение плотности ACR
Отсутствие снижения плотности ACR
Как следует из рисунка, женщины с положительной динамикой имели достоверно (р^а1ие=0.002364) более высокие значения VII) в конце курса терапии. Медиана VI при снижении плотности ACR составил а — 49,4 нг/мл (ИЧНи — 42,95, 3гс<и — 52,85 нг/мл), при отсутствии снижения плотности АСМ, — 37 нгСмп (15|<и — 34,0 нг/мл, 3гс<и — 40,5 нг/мл). Средняя разница значений уровня VI между обеими группами составила 12,05 нг/мл. Нк рисусках 6, 7 предс/авлена положительная динамика плотности молочной железы (слева — исходная слотность, справс — динакика ACR).
Оценка динами ки уровня пролактина через 6 месяцев терапии показала достоверное (р^а1ие=0.024) снижение показателя, при этом 95% доверительный интервал для величины различий составил 2,7749,86 мМЕ/л, медиана разницы 24,31мМЕ/л. Важно отметить, что ингибиторы пролактина в течение 6 мес. лечения VI не применялись.
Таким образом, проведенные исследования показали4 что пасипентки с ДЗМЖ и ДФМ в частности характеризуются наличием 3 независимых фак/о-ров риска общих с раком молочной железы: дефицит виоамита [И, повышенный уровень сролактина и высокая плотнос/ь м/лочной железы. Наличиа к7рреляцги между дефицитом \Ю, позышелным пролакгином и выцокой плотпостью молочной железы, а также возможность коррекции указанных нарцшеисй пизвоияет чннесии дефицит VI и пивы-шенный уровень пролактина к модулируемым фак-тчиам р исла высокой пломности молзчной железы. Реализация лечебного эффекта витамина I может быть связана не только с прямой регуляцией процессов пролиферации и апоптоза собственно VI, но и опосредована через воздействие на гормональные параметры, в частности уровень пролактина. Коррекцвя дефицита витамина I является эффективным методом снижения рентгенологической плотности молочных желез, а целевой диапазон VI
Рисунок 6.
Динамика плотности молочной железы через 6 месяцев терапии витамином D Figure 6.
Dynamics of breast density after 6 months of vitamin D therapy
Рисунок 7.
Динамика плотности молочной железы через 6 месяцев терапии витамином D Figure 7.
Dynamics of breast density after 6 months of vitamin D therapy
ХЗш
3
Прямые снимки правой молочной железы в динамике. На левом снимке молочная железа имеет смешанное строение, определяется умеренная гиперплазия железистой ткани, составляющая 50-75% — АСЯ3. На правом снимке та же молочная железа через 6 месяцев лечения VD. Плотность молочной железы снизилась: ткань молочной железы представлена остатками гиперплазированной железистой ткани (25-50%) с участками жировой ткани и фиброза — АСЯ2.
Прямые снимки левой молочной железы в динамике. На левом снимке ткань молочной железы уплотнена за счет выраженной гиперплазии железистой ткани, составляющей 75% — АСЯ3. На правом снимке та же молочная железа через 6 месяцев лечения. Плотность молочной железы снизилась: ткань молочной железы представлена остатками гиперплазированной железистой ткани (25-50%) с участками жировой ткани и фиброза — АСЯ2.
в крови, необходимый для снижения плотности, как показали результаты исследования, должен быть не ниже 43 нг/мл. Возможно, витамин D может стать одним из доступных, простых способов профилактики тяжелых форм мастопатии и рака молочных желез у женщин.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ashbeck E.L. Benign breast biopsy diagnosis and subsequent risk of breast cancer / E.L. Ashbeck, R.D. Rosenberg, P.M. Stauber et al. // Cancer Epidemiol. Biomarkers Prev. — 2007. — №16 (3). — Р. 467-472.
2. Eliassen A.H., Warner E.T., Rosner B., et al. Plasma 25 Hydroxyvitamin D and Risk of Breast Cancer in Women Followed over 20 Years // Cancer Res. — 2016. — 76 (18). — P. 5423-30
3. Подзолкова Н.М. Пролактин и молочные железы. Новые данные рандомизированных исследований / Н.М. Подзолкова, Л.В. Сумятина, Ю.А. Мохова // Акушерство и гинекология. — 2015. — №12. — С. 46-50. — Библ. 38 назв.
4. Клиническое значение стволовых клеток рака молочной железы (обзор литературы) / И.Б. Щепотин, А.С. Зотов, Р.В. Любота, и др. // Опухоли женской репродуктивной системы. — 2014. — №3. — С. 14-19.
5. Мелихова В.С. Создание функциональной ткани молочной железы из одной стволовой клетки // Гены и клетки. — 2006. — Т. 1, №1. — С. 21-22.
6. Thiery J.P., Acloque H., Huang R.Y., Nieto M.A. Epithelial-mesenchymal transitions in development and disease // Cell. — 2009. — 139. — P. 871-890.
7. Klevebring D., Rosin G., Ma R., et al. Sequencing of breast cancer stem cell populations indicates a dynamic conversion between differentiation states in vivo // Breast Cancer Res. — 2014. — Vol. 16. R72.
8. Angelucci C., Maulucci G., Lama G., et al. Epithelial-stromal interactions in human breast cancer: effects on adhesion, plasma membrane fluidity and migration speed and directness // PLoS One. — 2012. — 7. — P. e50804.
9. Сотникова Л.С. К вопросу эффективности терапии доброкачественной патологии молочных желез / Л.С. Сотникова, Е.В. Голубятникова // Эффективная фармакотерапия. — 2016. — №31. — С. 12-18. — Библ.: 20 назв.
10. Kundu J.K., Surh Y.J. Emerging avenues linking inflammation and cancer // Free Radic. Biol. Med. — 2012. — Vol. 52, №9. — P. 2013-2037.
11. Koli K. 1alpha,25-dihydroxyvitamin D3 and its analogues down-regulate cell invasion-associated proteases in cultured malignant cells / K. Koli, J. Keski-Oja // Cell Growth Differ. — 2000. — №11. — Р. 221-229.
12. Lundqvist J., Kirkegaard T., Laenkholm A.V., et al. Williams syndrome transcription factor (WSTF) acts as an activator of estrogen receptor signaling in breast cancer cells and the effect can be abrogated by 1a,25-dihydroxyvitamin D(3) // J. Steroid Biochem. Mol Biol. — 2017 Jun 10. pii: S0960-0760(17)30154-1.
13. Lopes N., Sousa B., Martins D., et al. Alterations in Vitamin D signalling and metabolic pathways in breast cancer progression: a study of VDR, CYP27B1 and CYP24A1 expression in benign and malignant breast lesions // BMC Cancer. — 2010. — 10. — P. 483.
