CC BY
37
УДК 41
РОЛЬ ТЕКСТОВЫХ ЛЕКСИЧЕСКИХ ПАРАДИГМ СУБСТАНТИВИРОВАННЫХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ В СМЫСЛОВОЙ ИНТЕРПРЕТАЦИИ ТЕКСТА ЧИТАТЕЛЕМ
л
Е.А.Макарова1
Восточно-Сибирская государственная академия образования, 664011, г. Иркутск, ул. Сухэ-Батора, 9.
Статья посвящена разработке теоретических основ интерпретационного подхода к художественному тексту, актуальному для антропоцентрической научной парадигмы современного гуманитарного знания. Исследуются особенности функционирования субстантивированного прилагательного в лексической структуре художественного текста, его способность формировать в текстовом пространстве лексические парадигмы узуального и окказионального типа, служащие важной вехой в процессах восприятия, понимания и смысловой интерпретации художественного текста читателем. Выявляются языковые и когнитивные ассоциации, являющиеся базой формирования функционально-текстовых объединений субстантивированных прилагательных с другими лексическими единицами текста (текстового фрагмента). Библиогр. 3 назв.
Ключевые слова: художественный текст; автор; читатель; лексическая структура
художественного текста; субстантивированное прилагательное; языковые и когнитивные ассоциации; текстовые лексические парадигмы; смысловая интерпретация текста.
THE ROLE OF TEXTUAL LEXICAL PARADIGMS OF SUBSTANTIVIZED ADJECTIVES IN SEMANTIC INTEPRETA-TION OF A TEXT BY READERS E.A. Makarova
East Siberian State Academy of Education, 9, Sukhe Bator St., Irkutsk, 664011.
The article is devoted to the development of the theoretical foundations of an interpretive approach to a literary text as it is relevant for the anthropocentric scientific paradigm of modern humanitarian knowledge. It studies the functioning features of a substantivized adjective in the lexical structure of the literary text, its ability to form lexical paradigms of usual and occasional type in the text space, which serve as an important milestone in the processes of perception, understanding, and semantic interpretation of the literary text by the reader. The article reveals language and cognitive associations that serve as a formation basis of functional-textual combinations of substantivized adjectives with other lexical units of the text (text fragment). 3 sources.
Key words: literary text; author; reader; lexical structure of a literary text; substantivized adjective; language and cognitive associations; textual lexical paradigms; semantic interpretation of the text.
В раскрытии авторского замысла и создании образного строя художественного произведения важная роль принадлежит парадигматическим связям лексических единиц, которые, в частности, реализуются через их функционально-текстовые группировки, служащие базой когнитивной обработки и интерпретации текста реальным читателем. Реконструкция авторского замысла осуществляется адресатом по лингвистическим сигналам, заложенным в ткани текста. В роли маркеров таких смысловых сигналов могут выступать исследуемые нами субстантивированные прилагательные, образующие в семантическом пространстве текста как системные (языковые), так и собственно текстовые функциональные группировки.
Функционально-текстовые объединения слов являются разновидностью текстовых лексических парадигм и имеют ассоциативную основу. Системность смысловых связей слов в художественном тексте связана с отражением концептуальной картины мира ав-
тора, а приобщение к ним читателя обусловлено особенностями его концептуальной системы.
Воспроизводя один из фрагментов концептуальной картины мира в произведении, автор означивает реалии художественной действительности и сознания с помощью лексических средств. При этом лексические номинации отражают не только имеющуюся в обществе традицию их употребления, но и несут на себе печать их индивидуально-авторского осмысления и использования. Таким образом, ориентация на узус в системной организации лексических элементов художественного текста сочетается с оригинальностью и неповторимостью индивидуально-авторского применения лексических средств, поэтому в тексте слово реализует не только свои лексико-системные качества, но и приобретает новые, обусловленные системой их внутритекстовых связей. Из этого следует, что текстовые лексические парадигмы связаны, с одной стороны, с особенностями языковых парадиг-
1Макарова Емилия Александровна, кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка, методики и общего языкознания, тел.: (3952) 247354, e-mail: [email protected]
Makarova Emiliya, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Russian Language, Methods and General Linguistics, tel.: (3952) 247354, e-mail: [email protected]
матических отношений вообще, а с другой - с проекцией этих особенностей на текстовую систему.
Поскольку в лингвистике термин «парадигма» получил довольно широкую и неоднозначную трактовку, уточним дефиницию термина «текстовая парадигма» с учетом антропоцентрического направления в исследовании лексического уровня художественного текста.
В свете антропоцентрического подхода к изучению семантики субстантивированных прилагательных как компонентов лексической организации художественного текста целесообразно, с нашей точки зрения, рассматривать текстовые лексические парадигмы субстантиватов как функционально-текстовые парадигмы, организованные концептуально и коммуникативно.
Под функционально-текстовыми парадигмами
условимся понимать совокупность означающих (в нашем случае - субстантивированных единиц), которые, различаясь своей формально-содержательной структурой, обозначают соотносительные смысловые признаки одного и того же текстового денотата и поэтому способны замещать друг друга, выступая в тексте как коммуникативные эквиваленты.
Функционально-текстовые парадигмы представляют собой опорные текстовые лексические микроструктуры, служащие смысловыми вехами в интерпретационной деятельности читателя. Вот почему анализ текстовой парадигматики в лексическом аспекте дает основание для выявления важных для гармонического общения автора и читателя закономерностей словесно-художественного структурирования текста, отражающих его эстетическую и коммуникативную сущность. Роль текстовых парадигм в лексической организации художественного текста во многом зависит от частеречной принадлежности слов, являющихся номинативными маркерами таких парадигм. В этой связи особое значение приобретает исследование функционально-текстовых объединений субстантивированных прилагательных.
Субстантивированные прилагательные как важнейшие синкретичные номинативные знаки языка, участвующие в формировании языковой картины мира путем опредмечивания признаков, качеств, свойств явлений реальной (а в художественном тексте конструируемой автором) действительности, образуют в пространстве текста весьма разветвленную сеть по-разному организованных лексических парадигм. Это связано с семантической спецификой субстантивированных имен прилагательных, одновременным отражением в их значениях двух семантических категорий - признака и предмета, что позволяет субстантиватам устанавливать в тексте смысловые связи с другими классами характеризующих слов, способных репрезентировать как субстанциональную, так и признаковую семантику.
В художественном тексте, где отбор языковых единиц мотивирован авторским замыслом, непосредственное участие в репрезентации концептуально значимой информации принимают внутрисловные и межсловные текстовые парадигмы субстантиватов,
которые по характеру их закрепленности в сознании коммуникантов (типичности, регулярности, повторяемости, стереотипности или оригинальности, неповторимости) можно дифференцировать на парадигмы узуального и неузуального (окказионального) типа.
Рассмотрим виды внутрисловных и межсловных парадигм субстантиватов, отмеченные в нашем текстовом материале.
Внутрисловные парадигмы субстантивированных прилагательных основаны на явлении текстовой полисемии - своего рода внутрисловных парадигмах смыслов.
В художественных текстах, как правило, встречаются два вида внутрисловных функционально-номинативных парадигм субстантиватов.
Первую разновидность составляют парадигмы узуального типа, основанные на стандартных языковых ассоциациях, связанных с актуализацией в тексте двух (или нескольких) субстантиватов, мотивированных разными ЛСВ одного полисемантичного прилагательного. Например:
«... Валера говорил опасные для своего служебного положения вещи насчет того, что многие многое понимают и недолго всем вам тут гулять и что хозяин придет» (Л. Петрушевская. Свой круг).
В рассматриваемом текстовом фрагменте многозначное прилагательное многий образует два узуальных субстантивата: множественного числа со значением «лицо - носитель непроцессуального признака» и среднего рода со значением «явление, обобщенно характеризующееся непроцессуальным признаком». См.: Многий - «1. только мн.ч. Составляющие неопределенно большое число, значительную часть кого-, чего-либо / в знач.сущ. О людях. многие, -их, мн.» [МАС II: 280]. Ср. употребление данного субстантивированного прилагательного в другом контексте:
«Как приятно встретить знакомых после войны, многие возмужали, некоторые, наоборот, помолодели» (Добровольский. Трое в серых шинелях).
Многий - «2. в знач. сущ. многое, -ого, ср. Нечто большое по количеству, содержанию. Прав во многом. Поговорить о многом» [МАС II: 280]. Ср. использование данного субстантивата в иных текстовых условиях:
«[Ольге Ивановне] хотелось написать также, что он [Рябовский] многим обязан ее хорошему влиянию» (А. Чехов. Попрыгунья).
Таким образом, внутрисловные текстовые парадигмы узуального типа эксплицируют языковую системность субстантивированных единиц и отражают их типовые семантические связи с производящим словом в системе языка.
Вторую разновидность парадигматических связей субстантиватов представляют внутрисловные текстовые парадигмы окказионального типа, включающие в свой состав новые элементы, обусловленные «расширением» значения мотивирующего прилагательного - полисеманта. В этих случаях парадигма строится на нестандартных языковых ассоциациях, при которых семантика субстантивата может приобретать соб-
ственно текстовую мотивировку, наполняясь конкретным содержанием, связанным с воплощением в тексте определенных ситуаций и обозначением художественных реалий. Например:
«... А там мой мраморный двойник, Поверженный под старым кленом, Озерным водам отдал лик, Внимает шорохам зеленым. И моют светлые дожди Его запекшуюся рану. Холодный, белый, подожди, Я тоже мраморною стану»
(А. Ахматова. В Царском Селе II). Формирование новых семантических значимостей у субстантиватов холодный - белый происходит под воздействием внутритекстовых связей с другими лексическими единицами текста, в частности с прилагательным мраморный. При этом субстантиваты холодный и белый являются экспликаторами семантической многоплановости прилагательного мраморный, актуализируя в перспективе текста ряд микросмыслов. Заданный в начале стихотворения смысловой признак субъекта - «двойника» лирической героини («сделанный из мрамора») делает однозначной интерпретацию основного содержания субстантивированных единиц: холодный, белый - опредмеченные признаки, обозначающие «мраморную статую известного, знаменитого поэта». Однако в силу семантической многомерности прилагательного мраморный субстантиваты холодный и белый, будучи его ассоциативными маркерами, получают в тексте дополнительные смысловые оттенки: холодный - «равнодушный», белый - «безжизненный, мертвый».
Таким образом, внутрисловные парадигмы окказионального типа эксплицируют «естественную» текстовую системность субстантивированных прилагательных, связанную с «расширением» лексического значения исходной единицы и обновлением ее коммуникативного потенциала за счет текстовых ассоциаций экстралингвистической ориентации.
Межсловные текстовые парадигмы субстантивированных прилагательных отличаются большим разнообразием и образуют сложную и разветвленную сеть в художественном тексте. Межсловные текстовые лексические парадигмы субстантиватов имеют формально-смысловой или смысловой характер, отражают коммуникативную стратегию автора текста и прямо или косвенно участвуют в репрезентации художественного смысла. Как и внутрисловные, межсловные текстовые парадигмы субстантиватов могут быть узуального и окказионального типа.
Влияние сходства формы на концептуальное сближение слов в тексте наиболее отчетливо проявляется в формально-смысловых межсловных текстовых парадигмах, образованных именем прилагательным и его узуальными или окказиональными суб-стантиватами. Такие текстовые парадигмы основаны на межчастеречном сближении, явлении межкатегориального перехода, связывающем лексическую и грамматическую семантику. Члены формально-смысловых текстовых парадигм отражают дериваци-
онные связи лексических единиц в соответствии с коммуникативными интенциями автора и обусловлены общим концептуальным содержанием текстового фрагмента.
В лексической организации художественного текста отмечаются самые разнообразные формально-смысловые парадигмы именующих слов. Одна из наиболее продуктивных моделей представлена мотивирующим качественным (относительным) прилагательным и его системным (узуальным) субстантива-том. Например:
«А вот Маша Смолина - самая близкая из близких - та после похорон так и не приезжала» (И. Грекова. Хозяйка гостиницы); «У Мариши по пятницам сбор гостей, все приходят как один, а кто не приходит, то того, значит, либо не пускают домашние или домашние обстоятельства, либо просто не пускают сюда, к Марише...» (Л. Петрушевская. Свой круг).
В приведенных фрагментах в парадигматические отношения вступают два ЛСВ многозначного прилагательного, одно из которых субстантивируется в определенных текстовых условиях. При этом переход в существительное связан для прилагательного с общим сужением значения, но не с изменением его. Ср.: Близкий - «3. Находящийся, состоящий в прямой связи, в тесных отношениях (о родне, друзьях). Близкий приятель. 4. в знач. сущ. близкие, -их, мн. Родственники» [МАС I: 98]; Домашний - «2. Относящийся к дому, к хозяйству семьи. Домашнее имущество. 4. в знач. сущ. домашние, -их, мн. Члены семьи; лица, живущие с кем-либо вместе» [МАС I: 425]. В данном случае формируются субстантивированные прилагательные множественного числа (близкие, домашние) с общим значением «лицо, характеризующееся определенным признаком», которые и образуют вместе с мотивирующими их прилагательными текстовые межсловные парадигмы узуального характера.
Не менее частотна в художественном тексте и модель, репрезентированная мотивирующим качественным (относительным) прилагательным и его ситуативным (окказиональным) субстантиватом. Например:
«Вот тогда ток пронизал мозги наиболее умных. ... Они поняли, что судьба их связала с побежденными, и сердца их исполнились ужасом. - Немцы побеждены, - сказали гады. - Мы побеждены, - сказали умные гады» (М. Булгаков. Белая гвардия);
«Изо всего русского я теперь больше всего люблю русскую детскость Пушкина и Чехова...» (Б. Пастернак. Доктор Живаго).
В первом случае на базе прямого номинативного значения прилагательного умный - «1. Обладающий здравым умом, сообразительностью» [МАС IV: 493] формируется новая номинативная единица - текстовый субстантиват множественного числа, обозначающий совокупность лиц - носителей определенных интеллектуальных качеств, при этом актуализируется лишь часть лексического значения мотивирующего прилагательного - сема «сообразительный».
Во втором случае наблюдается образование окказионального субстантивата среднего рода от омонимичного прилагательного (Ср.: русский2 - «1. При-
надлежащий русским (см. русские), созданный русскими, свойственный русским. Русский язык. Русская литература. Русская культура» [МАС III: 742] с новым текстовым смыслом: «обобщающая характеристика всего того, что создано русскими». В системе языка словари отмечают функционирование лишь одного узуального субстантивата со значением лица: «Русские, -их, мн./ед. русский -ого, м.; русская, -ой, ж.). Нация, основное население России, а также лица, относящиеся к этой нации» [МАС III: 742], формирование же субстантивата среднего рода от прилагательного русский является фактом речи, стилистическим приемом, демонстрирующим оригинальность авторского художественного замысла.
Неузуальные межсловные парадигмы субстантивированных прилагательных, таким образом, служат в художественных текстах для создания новых номинативных значимостей, отражающих неповторимость индивидуально-авторского осмысления действительности в художественно-образной форме.
Особую разновидность формально-смысловых парадигм составляют межчастеречные текстовые парадигмы, представленные цепочкой однокорневых слов. Например:
«В столовой стоял столовый стол кверху ножками...» (М. Булгаков. Белая гвардия).
Такие парадигмы организованы по типу гнездовых связей и включают опорное слово-маркер, узуальный субстантиват и образованное от него прилагательное: стол - столовая (сущ.) - столовый (прил.). Ср.: Стол - «1. Род мебели...» [МАС IV: 271]; Столовая, -ой, ж. - «1. Особая комната с обеденным столом, в которой едят и пьют» [МАС IV: 273]. Столовый - «1. Предназначенный для столовой (в 1 знач.). Столовые часы. Столовая лампа» [МАС IV: 273].
Межсловные текстовые парадигмы, основанные на внутригнездовых и межгнездовых связях, отражают ассоциативно-деривационные сближения по корню субстантивата не только с мотивирующим прилагательным, но и с другими частями речи (глаголом, наречием и пр.). Такие межсловные текстовые парадигмы выполняют в художественных текстах различную функциональную нагрузку. Так, они могут быть средством усиления смыслового признака определенных художественных реалий. В этом случае межчастеречные парадигмы, образующиеся на базе общности семы, выраженной корневой морфемой, выступают как своеобразный семантический повтор, позволяющий одновременно дробить и связывать концептуально значимую информацию текстового фрагмента. Например:
«- Я вижу, вы сильно напугались. - Какой вздор! - мгновенно воспламенился Бромберг. - Чушь какая? Слава богу, я не из пугливых!» (А. и Б. Стругацкие. Жук в муравейнике); «- Ты со мной не лукавь, - сказал он внуку. - Я устал от лукавых» (И. Герасимов. Ночные трамваи).
Двукратное семемное усиление смыслового признака «боязнь» в первом фрагменте и «хитрость» во втором фрагменте создается повтором однокоренных слов - глагола и субстантивата. Наблюдающаяся при
этом информативная плотность высказывания служит как эстетическим целям (художественно-образной конкретизации отображаемых явлений), так и собственно коммуникативным (активизация познавательной деятельности читателя).
В целом же формально-смысловые парадигмы субстантивированных прилагательных отнюдь не исчерпываются перечисленными разновидностями, а отличаются большим многообразием в поэтических и прозаических текстах.
Помимо формально-смысловых парадигм, в лексической организации художественного текста функционируют также и межсловные смысловые парадигмы субстантивированных прилагательных, в которые объединяются лексические единицы, имеющие общие смысловые признаки разных рангов и степени обобщения, актуализированные в тексте благодаря стандартным и нестандартным, языковым и неязыковым ассоциациям.
Смысловые межсловные текстовые парадигмы узуального типа формируются на основе типовых ассоциаций, закрепленных в языковом сознании коммуникантов, и имеющейся речевой традиции.
Среди смысловых межсловных текстовых парадигм, основанных на стандартных языковых и когнитивных ассоциациях, можно выделить:
1) синонимические (их члены образованы от имен прилагательных, зафиксированных в словарях синонимов2 ). Ср. «слабые» - «беззащитные» в следующем фрагменте:
« - Все, что у вас сказано об отношении воина народной армии к товарищам, к слабым, к беззащитным, к женщине, к идее чистоты и чести, ... это мечта о достойном существовании, этим полно мое отрочество» (Б. Пастернак. Доктор Живаго).
2) Антонимические смысловые парадигмы узуального типа (их члены образованы от имен прилагательных, которые отражены в словарях антонимов3 ). Ср.: «юные» - «старые»:
«Пусть не помнят юные
О согбенной старости.
Пусть не помнят старые
О блаженной юности»
(М. Цветаева. Пусть не помнят юные...)
3) Гипонимические (родо-видовые), один из членов которых (гипероним), соотносящийся с родовым понятием, содержит общую для всех членов категориально-лексическую сему, другие (гипонимы), помимо данной категориально-лексической семы, содержат дифференциальные семы. Например, парадигма многие - темноокие - светло-белокурые -надменные - нежные - хмурые в стихотворении М. Цветаевой «Чародею»:
«О, как многих любил ты, поэт,
Темнооких, светло-белокурых,
2 Последующие примеры отмечены в кн.: Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М.: Русский язык, 2001.
3 Приведенные ниже антонимы зафиксированы в кн.: Введенская Л.А. Словарь антонимов русского языка. М.: Аст-
И надменных, и нежных, и хмурых,
В них вселяя свой собственный бред».
Субстантивированное прилагательное многие, содержащее категориально-лексическую сему «носитель непроцессуальных признаков, свойственных неопределенно большому числу лиц» (Ср.: Многий - «1. только мн.ч. Составляющие неопределенно большое число, значительную часть кого-, чего-либо / в знач. сущ. О людях, многие, -их, мн.» [МАС II: 280], является гиперонимом по отношению к другим субстантивированным прилагательным, обозначающим характер проявления данного непроцессуального признака, конкретизирующим это родовое понятие с помощью дифференциальных сем «относящийся к внешним свойствам человека» и «характеризующий поведение человека». Ср.: Темноокий - «Устар. С темными глазами» [МАС IV: 351]; Белокурый - «Со светлыми волосами» [МАС I: 78]; Надменный - «Пренебрежительно, свысока относящийся к людям; высокомерный» [МАС II: 345]; Нежный - «1. Проявляющий любовь, ласку по отношению к кому-либо, в обращении с кем-либо» [МАС II: 443]; Хмурый - «1. Насупившийся, мрачный, угрюмый» [МАС IV: 609].
Текстовые парадигмы в данном случае опираются на языковую компетентность коммуникантов (знание ими языковой системы, парадигматических и синтагматических связей слов), а также на их информационный тезаурус и знание законов логики.
В художественных текстах, отражающих неповторимость индивидуально-авторской языковой картины мира, особенно многообразны неузуальные (окказиональные) межсловные смысловые текстовые парадигмы субстантивированных прилагательных, основанные на оригинальных языковых, когнитивных и референтных связях субстантиватов с другими номинативными единицами. К такого рода парадигматическим объединениям относятся, например, смысловые текстовые парадигмы антонимического типа. При этом «глубина» текстовых антонимических смысловых связей субстантиватов, степень их соотносительности с узуальными антонимами может быть различной и во многом определяется системными языковыми связями мотивирующих прилагательных.
Например, члены парадигмы «знакомое» («известное, встречавшееся прежде») и «новое» («то, чего не было, что-либо вновь открытое, обнаруженное, услышанное») реализуют смысловую противопоставленность производящих прилагательных, которые наиболее близко соотносимы с узуальными антонимами «знакомый» - «неизвестный» (здесь и далее учитываются данные Словаря антонимов русского языка Л.А. Введенской);
«Ее тянуло бросить все знакомое и испытанное и начать что-то новое» (Б. Пастернак. Доктор Живаго).
Ср.: Знакомый - «1. Известный, встречавшийся прежде» [МАС I: 615]; Новый - «4. Появившийся вместо прежнего, ранее бывшего, заменивший собою прежний или такой, который появится, заменит собой прежний» [МАС II: 505].
Таким образом, семантика противопоставления
субстантиватов строится на отражении системных семантических связей мотивирующих прилагательных, содержащих в своих значениях противопоставление, выраженное на уровне дифференциальных сем «прежде», «прежний» («то, что было прежде» - «то, чего не было прежде»).
Иногда смысловой признак, связывающий суб-стантиваты отношениями противопоставленности, может эксплицироваться на уровне интенсионала и импликационала соотносимых в тексте слов. Ср.:
«И над сильным властвует подлый и слабый» (Б. Пастернак. Доктор Живаго).
Субстантивированные прилагательные сильный и слабый противопоставляются на уровне интенсионала и образуют узуальную антонимическую парадигму [Словарь антонимов, 2002: 298]. Ср.: Сильный -«2. Твердый, стойкий, с твердым, стойким, волевым характером» [МАС IV: 93]; Слабый - «2. Не обладающий душевной твердостью, стойкостью, твердым характером. Слабая воля» [МАС IV: 128]. Примером текстовой антонимической связи субстантиватов на уровне их импликационала служит смысловая парадигма «сильный» - «подлый», формирующая на основе ассоциативного представления о том, что человек с твердым, стойким, волевым характером не способен совершать низкие, бесчестные поступки. Ср.: Подлый - «1. Низкий, бесчестный» [МАС III: 197].
Противопоставление актуализированных в тексте смыслов слов может вызывать эффект парадоксальности. Он формируется в результате нарушения различного рода стандартов (языковых, логических). Такая парадоксальная смысловая текстовая парадигма, основанная на эффектах несоответствия, несовместимости, неожиданности сопоставления текстовых слов, логически исключающих друг друга на уровне интенсионала в узусе, представлена в следующем фрагменте:
« - Помни, больше нет ни честных, ни друзей.
Ни тем более знающих» (Б. Пастернак. Доктор Живаго).
Подобного рода текстовые смысловые парадигмы номинантов воспринимаются как квазиантонимические. Они являются «сильным», прагматически действенным средством в организации интерпретационной деятельности адресата. Стимулируя языковые и когнитивные ассоциации читателя в соответствии с коммуникативной стратегией автора, антонимические текстовые парадигмы парадоксального типа являются важным средством репрезентации концептуально значимой информации текстового фрагмента.
В лексической организации художественного текста субстантивированные прилагательные принимают участие также в образовании парадигм синонимического типа. Ими названы смысловые парадигмы неузуального характера, элементы которых отражают различную степень совпадения актуализированных в тексте смыслов слов и не фиксируются в словарях синонимов. Парадигмы указанного типа возникают, как правило, в случаях вторичной номинации одного текстового референта и отражают вторичный отбор слов автором в процессе работы над текстом. Форми-
рующиеся при этом синонимические парадигмы номи-нантов могут быть выражены однотипными лексическими единицами (субстантивированными прилагательными) либо неоднотипными (межчастеречными и сверхсловными номинациями).
Приведем примеры однотипных функционально-номинативных текстовых парадигм, основанных на синонимическом сближении в тексте субстантивированных прилагательных. Такие парадигмы строятся на различного рода языковых ассоциациях, актуализирующих смысловые признаки на уровне интенсионала и импликационала производящих единиц. Часто в этом качестве выступают слова одной лексико-семантической группы (ЛСГ). Так, субстантивированные прилагательные «родное» и «знакомое» в рассказе А.П. Чехова «Дом с мезонином» объединяют в одну парадигму как категориально-лексическая сема «отношение к кому-либо», так и дифференциальные семы, обозначающие степень проявления этих отношений на уровне «знакомства, общения» или «кровного родства».
Ср.: Знакомый - «3. Состоящий в знакомстве с кем-либо» [МАС I: 616]; Знакомство - «1. Отношения между людьми, знающими друг друга, связанными общением; установление, начало таких отношений» [МАС I: 615]; Родной - «1. Находящийся в кровном родстве по прямой линии» [МАС III: 724]:
«На миг на меня повеяло очарованием чего-то родного, очень знакомого, будто я уже видел эту самую панораму когда-то в детстве».
Сопряжение в тексте субстантивированных прилагательных может происходить и в результате актуализации импликационала производящих слов. Например, парадигма «близкие» - «нужные» в следующем фрагменте романа Б. Пастернака «Доктор Живаго»:
«... никого из близких и нужных не осталось».
Ср.: Близкий - «3. Находящийся, состоящий в прямой связи, в тесных отношениях (о родне, друзьях)» [МАС I: 98]; Нужный - «Такой, без которого трудно, невозможно обойтись; необходимый. Нужная книга. Нужные вещи» [МАС II: 514].
Смысловое сближение субстантиватов близкие и нужные происходит на основе актуализации потенциальной семы «необходимый», имплицитно содержащейся в семантической структуре мотивирующего прилагательного близкий, сами же субстанти-ваты связывают причинно-следственные отношения: «близкие - это нужные, те, без кого невозможно обойтись».
Разнотипные смысловые парадигмы, основанные на синонимическом сближении слов в тексте, объединяют в своем составе межчастеречные и сверхслов-ные номинации. Организующим началом в таких парадигмах выступает семантический повтор. Например, синонимическая парадигма «кругом» - «в наружном» - «внешний мир», отмеченная в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго», имеет языковую, ассоциативную основу и образуется в результате актуализации в тексте семантического признака «внешнее» («то, что находится снаружи, вокруг»), характерного для значений каждого из компонентов данной парадигмы. Ср.:
Кругом - «2. нареч. Вокруг, со всех сторон» [МАС II: 137]; Наружный - «1. Находящийся снаружи или вне, за пределами чего-либо; внешний, противоп. внутренний» [МАС II: 390]; Внешний - «1. Находящийся снаружи или вне, за пределами чего-либо; противоп. внутренний» [МАС I: 188]. Семантическая спаянность членов парадигмы поддерживается узуальными связями мотивирующих прилагательных «наружный» и «внешний», являющихся синонимами в системе языка [Словарь синонимов. 2001: 57]:
«Тогда главное было в том, что стояло кругом, в наружном. Внешний мир обступал Юру со всех сторон.» (Б. Пастернак. Доктор Живаго).
Как и однотипные, такие парадигмы призваны усиливать смысловые признаки художественных реалий или текстовых ситуаций.
Внутритекстовые связи субстантивированных прилагательных с другими лексическими единицами текста (текстового фрагмента) не исчерпываются семантическими отношениями, организованными по типу антонимических или синонимических. Окказиональный характер могут приобретать, в частности, и текстовые парадигмы гипонимического типа, содержащие субстантивированные прилагательные и сопряженные с ними словные и сверхсловные лексические элементы, соотносительные в системе текста с родовым и видовыми понятиями. Рассматриваемые парадигмы имеют индивидуализированный характер, являются микроструктурами конкретной текстовой системы.
Неузуальные текстовые лексические парадигмы словного и сверхсловного характера, организованные по типу гипонимических, формируются в художественных текстах, как правило, субстантивированными прилагательными широкого семантического объема, которые выполняют функцию обобщающего слова при лексически и синтаксически однородных компонентах текста, конкретизирующих общее понятие, названное субстантивированными прилагательными.
Обобщающая семантика субстантивата - гиперонима позволяет ему участвовать в процессах тексто-образования и формировать «радиусом» своего семантического действия лексическую микроструктуру текстового фрагмента. Такую функцию, например, выполняет субстантиват среднего рода невообразимое, образующий окказиональную межсловную текстовую парадигму гипонимического типа: невообразимое - ругань - мольбы - жалобы - проклятия в следующем фрагменте из анализируемого романа Б. Пастернака:
«Началось нечто невообразимое. Посыпалась ругань, послышались мольбы, жалобы, раздались проклятия».
Таким образом, текстовые парадигмы гипоними-ческого типа, строящиеся на логико-смысловой основе, отражают «естественную» текстовую системность лексических единиц, обусловленную концептуально. Выполняя текстообразующую функцию и упорядочивая ряд логически связанных между собой элементов лексической микроструктуры текста (текстового фрагмента) «по вертикали», такие парадигмы коммуника-
тивно ориентированы на восприятие адресата.
Базовыми категориями в смысловой интерпретации художественного текста читателем могут служить не только смысловые парадигмы определенного типа, но и их текстовые объединения, формирующиеся в результате взаимодействия парадигм разного рода в системе художественного целого. В этом случае в текстовом пространстве образуются функционально-смысловые макрокомплексы, в состав которых включается много текстовых смысловых парадигм разных типов, соотносительных между собой. Такие макрокомплексы создают в художественном тексте значительный прагматический эффект, привлекая к себе внимание читателя. В качестве примера рассмотрим функционирование субстантивата среднего рода небывалое с общим категориально-лексическим значением «явление, характеризующееся непроцессуальным признаком» в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго»:
«Надвигается неслыханное, небывалое. ...Когда оно настанет, дай нам Бог не растерять друг друга и не потерять души.
На третий год войны в народе сложилось убеждение, что рано или поздно граница между фронтом и тылом сотрется, море крови подступит к каждому и зальет отсиживающихся и окопавшихся. Революция и есть это наводнение.
Я не знаю, сам ли народ подымется и пойдет стеной, или все сделается его именем. От события такой огромности не требуется драматической доказательности. Я без этого ему поверю. Мелко копаться в причинах циклопических событий. Они их не имеют. Это у домашних ссор есть свой генезис. Все же истинно великое безначально, как вселенная. Оно вдруг оказывается налицо без возникновения, словно было всегда или с неба свалилось.
Я тоже думаю, что России суждено стать первым за существование мира царством социализма. Когда это случится, оно надолго оглушит нас, и, очнувшись, мы уже больше не вернем утраченной памяти. Мы забудем часть прошлого и не будем искать небывалому объяснения. Наставший порядок обступит нас с привычностью леса на горизонте или облаков над головой. Он окружит нас отовсюду. Не будет ничего другого» - и далее:
«А тут, нате пожалуйста. Это небывалое, это чудо истории, это откровение ахнуто в самую гущу продолжающейся обыденщины, без внимания к ее ходу. Оно начато не с начала, а с середины, без наперед подобранных сроков, в первые подвернувшиеся будни, в самый разгар курсирующих по городу трамваев. Это всего гениальнее. Так неуместно и несвоевременно только самое великое».
В данном случае фрагмент речи главного персонажа анализируемого романа - Юрия Живаго представляет собой особый функционально-смысловой макрокомплекс, доминирующей номинацией в котором выступает субстантиват небывалое, организующий несколько смысловых текстовых парадигм окказионального характера: 1) парадигму синонимического типа «неслыханное» - «небывалое» - «великое» -«самое великое», связанную многошаговыми смысловыми отношениями; 2) парадигму гипонимического типа, основанную на текстовых референтных ассоциациях: «небывалое» - «море крови» - «революция» -«царство социализма» - «наставший порядок» - «чудо истории» - «откровение»; 3) парадигму антонимического типа, актуализированную контекстуально: «прошлое» - «небывалое».
Прагматический эффект приведенного макрокомплекса строится на столкновении уникальных ассоциаций, отражающих глубину и многогранность философского восприятия действительности главным героем, что и находит свое выражение в лексическом структурировании текстового фрагмента.
И в заключение необходимо отметить, что функционально-текстовые парадигмы субстантивированных прилагательных отличаются большим многообразием и достаточно часто встречаются в поэтических и прозаических текстах. Благодаря им расширяются номинативные возможности лексических единиц, акцентируется тема, актуализируется какой-либо признак художественной реалии, мотивируется индивидуально-авторская интерпретация того или иного явления, создается эффект особой выразительности и экспрессивности. Все это является средством прагматического воздействия на читателя, пробуждая в его сознании сеть языковых и когнитивных ассоциаций, стимулирующих читательскую познавательную деятельность.
Библиографический список
1. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М.: Астрель - АСТ, 2002 Русский язык, 2001.
2. Введенская Л.А. Словарь антонимов русского языка. М.:
3. Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Рус. яз., 1981-1984 [МАС].
