Роль социального капитала и групп интересов при формировании института власти-собственности в рамках российского хозяйственного порядка

Вольчик В.В.; Бережной И.В.

РОЛЬ СОЦИАЛЬНОГО КАПИТАЛА И ГРУПП ИНТЕРЕСОВ ПРИ ФОРМИРОВАНИИ ИНСТИТУТА ВЛАСТИ-СОБСТВЕННОСТИ В РАМКАХ РОССИЙСКОГО ХОЗЯЙСТВЕННОГО ПОРЯДКА1

в.в. вольчик

доктор экономических наук, профессор, Ростовский государственный университет

И.В. БЕРЕЖНОЙ

кандидат экономических наук, докторант, Ростовский государственный университет

Возникновение концепций «хозяйственного порядка» связано с работами преимущественно немецких экономистов. Теория хозяйственных порядков, акцентирующая свое внимание на национальных особенностях развития и функционирования хозяйственных систем, может служить базой для теоретического осмысления фундаментальных институциональных изменений, а также для выработки действенных мер экономической политики. Основы теории хозяйственных порядков были заложены в трудах Ф. Листа [9]. Однако в истории экономической мысли можно встретить употребление дефиниции «порядок», например у физиократов использовалось понятие «естественного порядка» [7, с. 20-24]. Важными отличительными чертами работ Ф. Листа были, во-первых, их практическая направленность на разработку мер экономической политики, во-вторых, то, что теоретические модели строились с учетом конкретной институциональной специфики немецкой экономики.

В дальнейшем теории Ф. Листа получили свое развитие в трудах представителей немецкой исторической школы. Теория хозяйственного порядка довольна близка к теоретическим конструкциям, используемым в институциональной экономике [5] (как в неоинституционализме, так и в традиционном), что позволяет отнести «хозяйственный порядок» к разновидности институциональной структуры экономики, где наряду с институтами имеют значение история, культура и другие социально-антропологические факторы.

В настоящее время проблема хозяйственного порядка рассматривается в рамках немецкого ордолиберализма и фрайбургской школы [б, с. ІІ-ІІІ]. Теоретики ордолиберализма подчеркивают, что успешное промышленное развитие является результатом не только конкуренции, но и целенаправленных усилий государства и коллективных действий по формированию институциональной структуры социального рыночного хозяйства.

1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ («Эволюция института власти-собственности в рамках российского хозяйственного порядка»), проект № 06-02-00232а.

Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2

Хозяйственный порядок может ассоциироваться с основными типами хозяйственной координации и, следовательно, типами экономических систем. Ф.А. Хайек выделял два основных экономических порядка, основанных на альтернативных принципах организации экономики - хозяйство и каталлактику [25]. Хозяйство - это экономическая система, функционирование которой основывается на планах, разрабатываемых каким-либо верховным органом или другим конкретным лицом. Хозяйством может быть и фирма, и плановая, централизованно управляемая экономика. Каталлактика, напротив, является спонтанным меновым порядком. Пути и цели, на основе которых развивается и осуществляет свою работу такая система, являются результатом конкурентного взаимодействия индивидуальных предпочтений и целей ее субъектов. Однако при исследовании хозяйственных порядков необходимо учитывать не только доминирующий способ хозяйственной координации, но также тот факт, что экономическая система или хозяйственный порядок включают целостность институтов и организаций, что определяет состояние связи и воздействия распределения товаров и услуг [33, р. 26].

Формирование хозяйственного порядка связано с проблемой сложности хозяйственной координации в мире с большим разнообразием институтов и организаций. Несовершенство и асимметричность информации могут быть следствием не только неэффективных институтов, а именно неэффективной комбинации институциональных ограничений, которые формируются в зависимости от исторической траектории развития в рамках того или иного хозяйственного порядка. Одним из следствий подобных процессов можно считать формирование устойчивого субоптимального института власти собственности в рамках российского хозяйственного порядка (см.: [8, 15, 16]).

Формирование институтов собственности в России можно считать исторически обусловленным процессом, который не укладывается в модель традиционной эволюционной экономики, предусматривающей развитие экономических институтов от менее эффективных к более эффективным. Если учитывать последовательность исторических событий с позиций неоэволюционной экономики, то можно выделить примеры зависимых от предшествующего пути развития событий, а также эффекта блокировки, закрепляющего неэффективные и субоптимальные экономические институты [28].

В российской экономике институт власти-собственности доминирует на протяжении нескольких веков (см.: [26, 27]). Именно доминирование данного института во многом взаимосвязано с формированием своеобразного типа социального капитала, характерного для российского хозяйственного порядка. Этим фактом можно объяснить поразительную устойчивость института власти-собственности, который выживает и видоизменяется при прохождении российским социумом точек системных трансформаций.

Устойчивость хозяйственного порядка как стабильного институционального образования определяется закономерностями эволюции институтов. В процессе отбора институтов важнейшую роль играют устойчивые группы интересов. Причем такие группы могут преследовать как узкие (специальные), так и всеохватывающие интересы.

В экономической теории возникновение и развитие теории групп специальных интересов связано в первую очередь с именем М. Олсона (см.: [18-20]). Им разработаны основные положения теории коллективных действий и показаны направления ее применения для анализа проблем, входящих в сферу современной экономической теории.

Проблема влияния групп интересов на социальное развитие также рассматривается в рамках политологии. Впервые концепцию групп интересов в рамках политологии выдвинул в 1908 г. А. Бентли [29]. Он считал, что взаимодействие групп и институтов государства является определяющим фактором государственной политики, особенно в социально-экономической сфере, а влияние самих групп полагал прямо пропорциональным их численности [21, с. 19]. В дальнейшем деятельность групп специальных интересов исследовалась неразрывно с проблемой формирования и реализации целей политических партий. Партии как группы специальных интересов (как узких, так и всеохватывающих) рассматриваются и по отношению к проблемам благосостояния общества [33].

Под группами специальных интересов обычно понимают совокупность агентов, которые характеризуются совпадением экономических интересов и на которых действуют

избирательные стимулы для производства совместного коллективного блага. Группы с особыми интересами могут создавать структуры для лоббирования политических и экономических решений и нормативных актов, олигархические и монополистические структуры, а также участвовать в перераспределении.

Группы с особыми интересами замедляют экономический рост, снижая скорость перераспределения ресурсов между сферами деятельности или отраслями в ответ на появление новых технологий или условий. Один из очевидных способов, которым они добиваются этого, - лоббирование помощи для выхода из затруднительного положения фирм, потерпевших фиаско, что приводит к отсрочкам и затрудняет перемещение ресурсов в те сферы деятельности, где они имели бы большую продуктивность. Другие способы замедления скорости перераспределения ресурсов, возможно, не столь очевидны. Пусть, например, по какой-то причине значительно возрос спрос на труд в отрасли или по профессии, в которой он контролируется единым профсоюзом или профессиональной ассоциацией. Картелированная организация способна из-за сдвига спроса потребовать более высокой оплаты, а новая, более высокая монопольная цена снизит количество труда, используемого в переживающем подъем секторе, снижая тем самым рост и эффективность экономики [33].

Для того чтобы группа со специальными интересами включилась в производство какого-либо коллективного блага, необходимо наличие избирательных стимулов. Избирательные стимулы - это стимулы, которые применяются к индивидуумам избирательно в зависимости от того, вносят они вклад в обеспечение коллективным благом или нет [18, с. 44].

Социальные избирательные стимулы могут быть сильными и слабыми, но доступны они только в определенных ситуациях. Обычно они малоприменимы для больших групп, за исключением тех случаев, когда большие группы могут быть союзом малых групп, способных к социальному взаимодействию. Необходимо отметить, что информация и расчеты издержек и выгод предоставления коллективного блага часто сами являются коллективным благом.

Даже в тех случаях, когда вклад достаточно большой для того, чтобы выявить рациональность расчетов затрат и выгод, существуют обстоятельства, при которых коллективные действия могут случаться и без избирательных стимулов. Что это за обстоятельства, станет ясно сразу же, как только мы представим ситуации, когда имеется лишь несколько индивидуумов или фирм, получающих выгоду от коллективного действия.

Внедрение институциональной инновации группой специальных интересов, той или иной политической элитой, олигархами почти всегда предполагает получение каких-либо выгод и осуществляется с этой целью. Часто эти выгоды связаны с процессами распределения собственности. Поэтому институт власти-собственности является логическим результатом или даже индикатором действия узких групп специальных интересов.

В институциональной и эволюционной экономике часто единицами анализа, с которыми ассоциируются изменения в экономических системах и порядках, признаются институты или рутины. Здесь уместны биологические аналогии, согласно которым рутины и институты выполняют в экономике роль генов, передавая информацию в ходе эволюционного развития [12]. Однако сами по себе институты как правила и механизмы, обеспечивающие их выполнение, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми [13, с. 73], только тогда имеют значение в исторической эволюции хозяйственных порядков, когда их сигналам следуют значительные количества индивидуумов, включенных в социальные экономические отношения. Поэтому именно группы интересов являются теми инноваторами, которые инициируют создание новых институтов и поддерживают функционирование уже существующих.

Если экономическую эволюцию трактовать как процесс роста многообразия, сложности и продуктивности экономики за счет периодически происходящей смены технологий, продуктов, организаций и институтов [10, с. 9], то модель «бутылочного горлышка» дает релевантное объяснение смене одного экономического порядка другим [3].

В биологии «эффект бутылочного горлышка» и «эффект основателя» используются как частные случаи более общей проблемы «дрейфа генов». Если провести аналогию

Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2

между дрейфом генов в биологии и процессами в социальной и экономической жизни, то аналогом будут масштабные институциональные изменения. Согласно эффекту «бутылочного горлышка» (т.е. очень маленькой популяции), можно наиболее вероятно идентифицировать возникновение нового вида, когда мутация закрепляется с течением времени в поколениях. Малые популяции являются более вероятными кандидатами на микроэволюцию и видообразование, чем большие, потому что в больших популяциях редко какая мутация просто так закрепляется. Иными словами - если вид процветает, имеет много особей и размножается хорошо, то ему, чтобы «эволюционировать», нужно гораздо больше времени (миллионы поколений), чем виду, которого мало и которому плохо живется (так как требуется гораздо меньше поколений) [1, с. 128]. Те признаки, которые были присущи малой популяции в момент прохождения точки «бутылочного горлышка», с большей вероятностью будут мультиплицированы в последующем развитии популяции. Возникающие многочисленные популяции воспроизводят генетическую структуру их основателей. Это явление американский зоолог Э. Майр, один их основоположников синтетической теории эволюции, назвал «эффектом основателя» (см.: [11, 30]).

Момент радикальной трансформации того или иного экономического порядка приводит к так называемому трансформационному кризису [22]. Во время этого кризиса резко сокращается количество обменов в экономике и происходит деинституционализация. Следовательно, момент перехода от одного экономического порядка к другому аналогичен «эффекту бутылочного горлышка» в биологии и, следовательно, может быть назван так же при описании экономических процессов. Институты, которые остаются от старого порядка и первыми создаются для нового, т.е. существуют в начальный момент развития новой экономической системы, и приобретают особое значение для дальнейшего развития этой системы. Здесь вступает в действие «эффект основателя». Следовательно, очень трудно изменить вектор экономического развития системы, только что прошедшей через «бутылочное горлышко» кризисной трансформации. Если набор институтов вследствие случайных или незначительных2 исторических событий оказался сравнительно неэффективным, то система будет воспроизводить эти неэффективные состояния до тех пор, пока не возникнет новая ситуация, которая может быть отнесена к «эффекту бутылочного горлышка».

Именно в процессе прохождения через кризис, характеризующийся «бутылочным горлышком», проходит разрушение в первую очередь старых групп специальных интересов, что согласуется с подходом М. Олсона [18]. Фактически, в такие исторические моменты национальный хозяйственный порядок может быть кардинально преобразован или даже заменен на новый вследствие импорта или трансплантации институтов [23]. Однако полная смена социального и хозяйственного порядка будет маловероятной из-за существующего в обществе социального капитала, определяющего фундаментальные социальные связи, а также связанного с национальными ментальными и поведенческими моделями. Оставшиеся после прохождения «бутылочного горлышка» группы интересов будут инициировать сохранение старых и формирование новых институтов, в сферу действия которых они включены. Именно в зависимости от выгодности для тех или иных групп и будут формироваться эффективные, субоптимальные и вовсе неэффективные институты [4]. От качества социального капитала будет зависеть и состав, и разновидность групп интересов - это могут быть узкие группы со специальными интересами или группы со всеохватывающими интересами [33]. Доминирование групп с узкими специальными интересами в большинстве случаев будет приводить к созданию субоптималь-ных и неэффективных институтов.

В момент прохождения «бутылочного горлышка» и в ближайшие временные интервалы возможность институциональных мутаций будет более вероятна. В это время создается большинство социальных, в том числе и экономических институтов, которые будут

2 Б. Артур определяет незначительные исторические события как события, которые обычно не берутся наблюдателем в расчет, т.е. не включаются в стандартный анализ как условия, обладающие способностью влиять на что-либо [28, р. 117].

определять тип и качество хозяйственного порядка до прохождения системы к новой точке системного кризиса.

Необходимо учитывать влияние поведенческих предпосылок и взаимодействий на отбор институтов. Отбор институтов может зависеть от типа взаимодействий экономических субъектов, которые детерминируют образование института. Эти типы взаимодействий зависят от исторического контекста культурных и иных институциональных особенностей развития того или иного хозяйственного порядка, т.е. так или иначе связаны с качеством социального капитала. Следовательно, отбор институтов осуществляется по критерию соответствия текущих взаимодействий с прошлыми в контексте сложившихся в обществе связей, детерминируемых формами социального капитала.

Социальный капитал можно рассматривать как экономический метаинститут, который детерминирует специфические ограничения и предпочтения формального и неформального характера, обеспечивающие взаимодействие хозяйственных агентов за счет включения в анализ методологических принципов доверия, обязательств и санкций. Использование концепции социального капитала позволяет рассматривать взаимодействие экономических агентов сквозь призму взаимности и возмездности в условиях рыночных отношений.

Важным является вопрос о том, как накапливается социальный капитал, а также как он передается следующим поколениям хозяйствующих субъектов. Для ответа на эти вопросы необходимо применение методологического и теоретического инструментария институциональной и эволюционной экономики. Социальный капитал, являясь метаинститутом, представляет социальный конструкт, который служит тем исходным материалом, из которого в процессе эволюции формируются институты, технологии и рутины.

Действительно, как форма социальных связей, социальный капитал не может напрямую наследоваться экономическими субъектами. Представляя собой фенотипическую разновидность социальных феноменов, он определяет настоящие, но не будущие условия хозяйствования. Реализуясь в рутинах и экономических институтах, социальный капитал передается их посредством и через них оказывает влияние на хозяйственную координацию. Благодаря углублению общественного разделения труда в процессе производства повышается роль социальных связей, которые, путем социализации в экономике, определяют качество социального капитала. Это приводит к повышению эффективности рыночных обменов и хозяйственной координации. Таким образом, накопление рыночного социального капитала способствует снижению трансакционных издержек, тем самым повышая продуктивность рыночной экономической системы.

Накопление и передача социального капитала как формы социальных связей возможны при существовании устойчивых форм, выполняющих в экономике роль генов по аналогии с биологическими системами. Если допустить широкую трактовку «образов поведения фирм» [12, с. 31] как правил, структурирующих повторяющиеся взаимодействия, то вывод относительно генов и рутин можно спроецировать и на институты. Если институты рассматривать как социальные технологии, то сами технологии тоже могут представлять тип генотипических связей, возникающих под воздействием социального капитала на микроуровне [31, р. 26].

Таким образом, накопление и тиражирование в обществе социального капитала осуществляется через процесс его институционализации. Институционализация социального капитала в хозяйственных порядках предполагает создание и эволюцию рутин технологий, определяющих тип экономических отношений и формирующих фундаментальные институциональные предпосылки для становления того или иного типа экономического порядка. Индивид одновременно может являться членом групп, которые включены в действие многих институтов. Принятие статуса хозяйствующего агента вынуждает его в каждом конкретном случае обращаться к практике отдельного института или нескольких из них, что помогает создавать организационную и мотивационную основы связи, которые устанавливаются в сделках.

Институционализация социального капитала приводит к формированию такой институциональной структуры, которая, кроме снижения трансакционных издержек, создает

Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2

стимулы у экономических акторов для участия в хозяйственных процессах. Иными словами, чем выше качество социального капитала на макроуровне, тем более разносторонняя экономическая активность населения будет наблюдаться. Одной из причин этого является более глубокое разделение труда в обществах, включенных в систему генерализованного обмена, который, в свою очередь, возможен только при значительном накопленном социальном капитале.

Часто социальный капитал отождествляется с социальной солидарностью и тем, что сопутствует ожиданиям «правильного поведения» [24]. Сама неоднозначность данного определения отражает многогранность жизни ассоциаций, разнообразные составляющие социальной солидарности. Именно формирование доверия, достоверности выполнения обязательств имеет прямое отношение к опережающему экономическому развитию стран Запада (см.: [14, 32]). В России наблюдается довольно парадоксальный факт: при наличии коллективистского менталитета и настроений, согласно социологическим исследованиям (см.: [1, 17, 35]), не существуют традиции солидарного поведения и построения общественных отношений на основе взаимности.

Институционализация социального капитала приводит к формированию такой институциональной структуры, которая, кроме снижения (повышения) трансакционных издержек, создает стимулы у экономических акторов для участия в хозяйственных процессах. Исторически сложившийся тип социального капитала в российских условиях не позволяет сформировать устойчивые группы всеохватывающих интересов по М. Олсону, которые были бы способны изменить траекторию институционального развития, замкнутую на институт власти-собственности.

ЛИТЕРАТУРА

1. Айала Ф., Кайгер Дж. Современная генетика. М., 1988. Т. 3.

2. Ахиезер А. Россия: критика исторического опыта. Кн. 1-3. М., 1991.

3. Волъчик В.В. Нейтральные рынки, ненейтральные институты и экономическая эволюция //

Постсоветский институционализм / Под ред. Р.М. Нуреева, В.В. Дементьева. Донецк: Каштан, 2005. С. 185-204.

4. Волъчик В.В. Эволюционная парадигма и институциональная трансформация экономики. Ростов н/Д: Изд-во Рост. ун-та, 2004.

5. Гутник В. Политика хозяйственного порядка в Германии. М.: Экономика, 2002.

6. Гутник В. Предисловие / Теория хозяйственного порядка: «Фрайбургская школа» и немецкий

неолиберализм. М.: Экономика, 2002.

7. Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. М.: Экономика, 1995.

8. Латов Ю.В. Власть-собственность в средневековой России // Экон. вестник Рост. гос. ун-та. 2004. Т. 2. № 4.

9. Лист Ф. Национальная система политической экономии. СПб.: А.Э. Мертенс, 1891.

10. Маевский В.И. Эволюционная экономическая теория и некоторые проблемы современной российской экономики // Вестник молодых ученых. Сер. «Экономические науки». 2001. № 2.

11. Майр Э. Зоологический вид и эволюция. М., 1968.

12. Нелъсон Р., Уинтер С. Эволюционная теория экономических изменений. М., 2000.

13. Норт Д. Институты и экономический рост: историческое введение // THESIS. Т. 1. Вып. 2. М., 1993.

14. Норт Д. Пять тезисов об институциональных изменениях // Квартальный бюллетень клуба экономистов. Минск: Пропилен, 2000. Вып. 4.

15. Нуреев Р.М. Государство: исторические судьбы власти-собственности // Материалы интернет-конференции «Поиск эффективных институтов для России XXI века» // http:// www.ecsocman.edu.ru/db/msg/129880/.

16. Нуреев Р.М., Рунов А.Б. Россия: неизбежна ли деприватизация? (феномен власти-собственности в исторической перспективе) // Вопросы экономики. 2002. № 6.

17. Олейник А.Н. Есть ли перспектива у социальных движений в России: анализ развития шахтерского движения, 1989-1995 // Политические исследования. 1996. № 10.

18. Олсон М. Возвышение и упадок народов. Экономический рост, стагфляция и социальный склероз. Новосибирск, 1998.

19. Олсон М. Логика коллективных действий. Общественные блага и теория групп. М., 1995.

20. Олсон М. Рассредоточение власти и общество в переходный период. Лекарства от коррупции, распада и замедления экономического роста // Экономика и математические методы. 1995. Вып. 4.

21. Перегудов С.П., Лапина Н.Ю., Семененко И.С. Группы интересов и российское государство. М.: УРСС, 1999.

22. Полтерович В.М. Институциональная динамика и теория реформ // Эволюционная экономика и «мэйнстрим». М., 2000. С. 31-54.

23. Полтерович В.М. Трансплантация экономических институтов // Экономическая наука современной России. 2001. № 3.

24. Селигмен А. Проблема доверия. М.: Идея-пресс, 2002.

25. Хайек Ф.А. Конкуренция как процедура открытия // МЭиМО. 1989. № 12.

26. Цирелъ С.В. «Власть-собственность» в трудах российских историков и экономистов // Общественные науки и современность. 2006. № 3.

27. Юрганов А.Л. Удельно-вотчинная система и традиция наследования власти и собственности в средневековой России // Отечественная история. 1996. № 3.

28. Arthur W.B. Competing Technologies, Increasing Returns, and Lock-In by Historical Events // The Economic Journal. Mar., 1989. Vol. 99. № 394.

29. Bently A. The process of Government. Cambridge, Mass., 1967.

30. MayrE. Toward a New Philosophy of Biology; Observations of an Evolutionist. Cambridge, MA: Harvard Univ. Press, 1988.

31. Nelson R.R. Bringing institutions into evolutionary growth theory // Journal of Evolutionary Economics. 2002. Vol. 12. № 1.

32. North D.C. Economic Performance Through Time // American Economic Review. Jun., 1994. Vol. 84. № 3.

33. Olson M.Jr. The Devolution of the Nordic and Teutonic Economies // American Economic Review. May. 1995. Vol. 85. № 2. Papers and Proceedings of the Hundredth and Seventh Annual Meeting of the American Economic Association. Washington, DC, January 6-8, 1995. Р. 22-27.

34. Pryor F.L. Market economic systems // Journal of Comparative Economics. Vol. 33. 2005.

35. Shlapentokh V. Public and private life of Soviet people. Changing values in Post-Stalin Russia. N.Y., 1989.

Экономический вестник Ростовского государственного университета ^ 2006 Том 4 № 2

Похожие темы научных работ по экономике и бизнесу , автор научной работы — Вольчик В. В., Бережной И. В.