CC BY
66
2. Zhigadlo V. N., Ivanova I. P., Iofik L. L. Sovremennyj anglijskij yazyk: teoreticheskij kurs grammatiki [Modern English theoretical grammar course]. M. Publ. of lit. on foreign languages. 1956. Pp. 234-235.
3. Krivonosov A. T. Sistema klassov slov kak otrazhenie struktury yazykovogo soznaniya (filosofskie osnovy teoreticheskoj grammatiki) [System of word classes as a reflection of the structure of language consciousness (philosophical fundamentals of theoretical grammar)]. M.; New York: Publishing house "CheRo". 2001. P. 423.
4. Gak V. G. Teoreticheskaya grammatika francuzskogo yazyka [Theoretical grammar of French language]. M. Dobrosvet. 2000. P. 105.
5. Celce-Murcia M., Larsen-Freeman D. The Grammar Book: an ESL / EFL Teacher's Course. Cambridge, 1983. Pp. 392-393.
6. Leach J., Svartvik Ya. Kommunikativnaya grammatika anglijskogo yazyka: posobie dlya uchitelya na angl. yaz. [Communicative grammar of the English language: a guide for teachers in English]. M. Prosveshchenie. 1983. P. 287.
7. Arnold I. V. Leksikologiya sovremennogo anglijskogo yazyka [Lexicology of modern English]. M. Vyssh. shk. 1973. Pp. 204-206.
8. Lyons George. YAzyk i lingvistika. Vvodnyj kurs [Language and linguistics. Introductory course] / translated from English. M. Editorial URSS. 2004. Pp. 456-458.
9. Chesnokov P. Spornye problemy kursa «Obshchee yazykoznanie»: ucheb. posobie [Controversial issues of the course "General linguistics" textbook] / edited by A. V. Lykov. Taganrog Taganrog State Ped. In-t 2008. Pp. 126-131.
10. Wolf E. M. Funkcional'naya semantika ocenki [Functional semantics evaluation]. Ed. 4th. M. Book house "Librokom". 2009. P.20.
11. Barannikova L. I. Osnovnye svedeniya o yazyke: posobie dlya uchitelej [Basic information about the language: handbook for teachers]. M. Prosveshchenie. 1982. P. 82.
12. Mednikova E. M. Znachenie slova i metody ego opisaniya: ucheb. posobie [Meaning of a word and methods of its description: textbook]. M. Vyssh. shk. 1974. P. 56.
13. Gak V. G. Teoreticheskaya grammatika francuzskogo yazyka [Theoretical grammar of French language]. M. Dobrosvet. 2000. P. 11.
УДК 81.42
К. М. Богрова, А. С. Малахов
Роль смысловой доминанты «Вода» в формировании языковой личности В. А. Солоухина (на материале рассказа «Летний паводок»)*
Данная статья посвящена изучению когнитивного аспекта структуры языковой личности Владимира Солоухина - известного писателя и общественного деятеля Владимирского края. В статье представлен лек-сико-семантический, компонентный и контекстуальный анализ лексического пространства рассказа В. А. Солоухина «Летний паводок» с целью выявления компонентов, формирующих концептосферу писателя. В ходе анализа выделена смысловая доминанта «вода», являющаяся особым концептом в творчестве писателя. Анализируемая доминанта на протяжении рассказа приобретает разное смысловое наполнение: понятийное (вода как жидкость, вода как влага, вода как дождь, вода как потоки / струи, вода как река и речное пространство, вода как паводок (водополье, половодье); образное (вода как живое существо); ценностное (вода как необыкновенное зрелище, вода как стихия).
The article is devoted to the research of cognitive aspect of the structure of the linguistic personality of V. Soloukhin who is well-known writer and public figure of Vladimir region. Lexical, semantic, conceptual and contextual analysis of lexical area of the V. Soloukhin's story "Letnii pavodok" is represented in the article. The object of the analysis is identification of the components which formed the writer's conceptosphere. The analysis is highlighted the semantic dominant "water" is special concept in the work of the writer. The analyzed dominant acquires a different content: conceptual (water as liquid, water as moisture, water as rain, water as stream, water as river and water as flood or high water), metaphorical (water as living being), axiological (water as an extraordinary spectacle, water as elemental force).
Ключевые слова: языковая личность, смысловая доминанта, концепт, синтагматика и парадигматика.
Keywords: semantic dominant, linguistic personality, concept, syntagmatic, paradigmatic.
Языковая личность В. А. Солоухина является неизученной. Существуют отдельные попытки анализа лексических особенностей произведений этого писателя, но нет системного подхода к
* Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 16-14-33001.
© Богрова К. М., Малахов А. С., 2016 100
описанию языка его произведений. В связи с этим возникает необходимость изучения языковых особенностей произведений В. А. Солоухина, поскольку, по мнению В. В. Виноградова, «творчество писателя, его авторская личность, герои, темы, идеи и образы воплощены в его языке и только в нем и через него могут быть постигнуты», и потому «исследования стиля, поэтики писателя, его мировоззрения невозможны без основательного, тонкого знания его языка» [1].
Исследования языковой личности в современной лингвистике являются актуальными. Под языковой личностью следует понимать «совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов], которые различаются а] степенью структурно-языковой сложности, б] глубиной и точностью отражения действительности, в] определенной целевой направленностью» [2]. Из этого определения следует, что языковая личность писателя изучается, прежде всего, на основе его творчества: художественных произведений, дневниковых записей, писем, публицистических и научных текстов. Структура языковой личности, по Ю. Н. Караулову, состоит из трех уровней: 1] вербально-семантического (лексикон языковой личности], 2] когнитивного (концептосфера языковой личности], 3] прагматического (целеустановки языковой личности].
Для выявления концептосферы писателя необходимо определить смысловые доминанты художественных произведений, поскольку единицами когнитивного уровня «являются понятия, идеи, концепты, складывающиеся у каждой языковой индивидуальности в более или менее упорядоченную, более или менее систематизированную "картину мира"», отражающую иерархию ценностей» [3].
Рассмотрим смысловые доминанты рассказа В. А. Солоухина «Летний паводок». Словарное значение лексемы «паводок», вынесенной в заглавие, следующее: 'поднятие уровня воды в реках, водоемах в результате ливней, быстрого таяния снегов, льдов' (здесь и далее значение лексической единицы приводится по: [4]]. По мнению В. А. Лукина, именно заглавие и эпиграф «представляют собой явные авторские знаки, указывающие получателю путь интерпретации текста» [5]. Кроме того, «будучи компонентом текста, заглавие оказывается связанным с текстом довольно сложными отношениями взаимозависимости. С одной стороны, оно предопределяет в известной мере содержание текста, с другой - само определяется им, развивается, обогащается по мере развертывания текста» [6], т. е. название произведения, как правило, обусловливает лексическое наполнение текста и позволяет выявить смысловые доминанты текста.
Компонентный анализ значения слова «паводок» показывает, что его основу составляют три семы: архисема «поднятие уровня воды» и дифференциальные семы «река / водоем» и «ливень / таяние снегов, льдов». Все три семы представляют одну из четырех природных стихий - «воду», но характеризуют ее с разных сторон. Архисема указывает на процесс (движение воды], а дифференциальные семы - на место, где происходит этот процесс (место нахождения воды], и причину возникновения этого процесса (причину появления воды]. Таким образом, сам паводок как природное явление - это и есть вода. Именно «вода» и является смысловой доминантой рассказа.
Кроме того, на смысловую доминанту текста вода указывают формальные показатели: во-первых, слово паводок образовано префиксально-суффиксальным способом от существительного вода; во-вторых, именно слово вода употребляется в рассказе чаще других (18 раз].
Рассмотрим смысловую доминанту «вода» в рассказе «Летний паводок». В структуре этой доминанты можно выделить три компонента: понятийный, образный и ценностный, каждый из которых вербализуется своими особыми лексико-семантическими единицами, совокупность которых позволяет говорить о воде как о концепте, занимающем особое место в концептосфере В. А. Солоухина.
Основу понятийного компонента составляет само слово вода, которое в рассказе употребляется в трех значениях: 1] 'прозрачная бесцветная жидкость, представляющая собой химическое соединение водорода и кислорода': В конце концов земля так напиталась водой, что не брала в себя больше ни капли влаги; 2] 'речное, озерное пространство, а также их поверхность или уровень': Теперь над водой оставались только крыши этих бань, и все ждали, что вот-вот их приподнимет и понесет; 3] 'потоки, струи, волны': Вот почему, когда образовалась в небе широкая, темная прореха и оттуда хлынула обильная, по-летнему теплая вода, наша тихая, мирная речка сразу начала вздуваться и пухнуть.
На понятийном уровне смысловая доминанта вода, помимо основного элемента, представлена совокупностью производных элементов, связанных парадигматически с основным элементом. К числу таких элементов относятся:
1] существительное влага ('сырость, вода, содержащаяся в чем-нибудь']: В конце концов земля так напиталась водой, что не брала в себя больше ни капли влаги, которое является синонимом к слову вода в первом значении;
2] существительные водополье 'разлив реки, наступающий в определенное время вследствие таяния снегов, льда, сезонных дождей' [7]: Никогда, при самом дружном таянии самых глубоких снегов, не было на нашей реке такого разлива, такого водополья, как теперь и половодье 'весенний разлив реки при таянии снега и вскрытии ото льда': Но все же речка наша слишком мала, чтобы даже в такое половодье всерьез навредить людям, которые являются производными от существительного вода и синонимами к слову паводок. Каждое из этих существительных употребляется в рассказе по одному разу;
3] существительное дождь, занимающее второе место по частотности употребления (10 раз], реализующее значение 'атмосферные осадки в виде водяных капель, струй' и являющееся синонимом к слову вода в третьем значении: Дождь лил в безветрии, из однотонного, студенистого неба;
4] существительное река, занимающее третье место по частотности употребления (шесть раз], реализующее значение 'постоянный водный поток значительных размеров с естественным течением по руслу от истока до устья' и являющееся синонимом к слову вода в третьем значении: В реке по-прежнему прибывала вода, и его производное речка, употребленное в рассказе три раза;
5] существительное ручей, употребляющееся два раза, реализующее значение 'водный поток, текущий струей' и являющееся синонимом к слову вода в третьем значении: По каждому оврагу, по каждой канаве наперегонки, перепрыгивая через корни деревьев, через камни, мчались ручьи, словно у них была единственная задача - как можно быстрее домчаться до речки и принять посильное участие в ее разгуле.
Таким образом, на понятийном уровне вода у В. А. Солоухина - это жидкость, влага, дождь, потоки / струи, речное пространство, река, ручей и паводок (водополье, половодье].
Образный компонент смысловой доминанты выявляется с учетом синтагматических связей слов, составляющих основу понятийного уровня. Проанализируем синтагматику трех наиболее часто употребляющихся слов: вода, дождь, река / речка, являющихся в свою очередь неотъемлемыми компонентами значения слова паводок.
Анализ сочетаемости лексемы вода показывает, что вода в рассказе В. А. Солоухина находится в движении. На это указывают существительное движение: По краю завертины движение воды было медленное, как бы ленивое, но ближе к середине оно все убыстрялось и убыстрялось, образуя наконец водяную вертящуюся яму, в которую неудержимо тянуло все, что проплывало мимо: солому, сено, щепки и даже пузыри, рождающиеся там, где вода расчесывалась ветвями затопленных деревьев; глаголы хлынуть 'начать литься с силой, потоком': Вот почему, когда образовалась в небе широкая, темная прореха и оттуда хлынула обильная, по-летнему теплая вода, наша тихая, мирная речка сразу начала вздуваться и пухнуть; Значит, можно было предположить, что мать, когда вода хлынула в нору, сумела перетащить детенышей на сухое высокое место; ударяться 'стремительно двигаясь, летя, с силой натолкнуться на что-нибудь, столкнуться с чем-нибудь': Вода в этом месте ударялась о загнутый берег, ходила кругами; подниматься 'стать более высоким, повыситься в уровне, силе, напряженности': Но вода продолжала неумолимо подниматься; прибывать 'увеличиться, умножиться': В реке по-прежнему прибывала вода.
При метафорическом употреблении глагола расчесываться 'расчесать себе волосы': вода расчесывалась ветвями затопленных деревьев - создается особый образ воды: вода наделяется свойствами живых существ, она, как девушка, расчесывается гребнем из ветвей затопленных деревьев.
Анализ сочетаемости лексемы дождь показывает, что основными признаками воды-дождя, вызывающим паводок, являются продолжительность и интенсивность. Продолжительность действия выражается глаголами лить 'литься струей, течь непрестанно или с силой': Дождь лил в безветрии, из однотонного, студенистого неба; перепрыскивать 'опрыскивать заново, еще раз', сочетанием существительного временной семантики день и определительного местоимения каждый: Каждый день перепрыскивали дожди; наречием снова: Может быть, она перетащит их еще на новое место, и хоть снова начинается дождь и в конце концов вряд ли ее детеныши выйдут целыми из этой передряги, как уж не вышли те два, что лежат на дне ямки, - живой думает о живом, а также фразеологическим сочетанием ни конца ни края: Казалось, не будет теперь ему ни конца ни края.
Интенсивность действия выражается глаголами стегать 'хлестать, бить чем-нибудь гнущимся, тонким': Чем сильнее, звучнее стегал дождь, тем азартнее, тем проворнее мчались бесчисленные потоки; сечь 'с силой хлестать (перен.]': Дождь усиливался с минуты на минуту, он больно сек меня по лицу и рукам; взбеситься 'быть в крайнем раздражении, бесноваться (разг.]': Меньше всего можно было ждать ударов грома, тем не менее удары были, и каждый удар, как бичом, подхлестывал и без того взбесившийся дождь; подхлестывать 'поторопить (разг., перен.]': Дождь стегал веревками по спинам ручьев и потоков, подхлестывая их. Глаголы, называющие 102
интенсивность действия, употребляются в переносном метафорическом значении и приписывают воде-дождю качества, свойства одушевленных предметов.
Анализ сочетаемости лексем река / речка показывает, что В. А. Солоухин приписывает свойства живых существ и воде-реке. Интересен тот факт, что, употребляя слово речка, он характеризует ее как тихую, мирную: Вот почему, когда образовалась в небе широкая, темная прореха и оттуда хлынула обильная, по-летнему теплая вода, наша тихая, мирная речка сразу начала вздуваться и пухнуть. После обильного дождя речка превращается в реку, которая начинает «веселиться»: Дождь прошел, а у реки начиналось самое гулянье (гулянье - производное от глагола гулять 'кутить, веселиться' (прост.]] и наделяется разрушительной силой, которая способна «сорвать и унести лавы»: Река немедленно сорвала и унесла с собой все лавы, подняла все, что лежало на ее летних, казавшихся безопасными берегах: дрова так дрова, бревна так бревна, копны сена так копны сена, мусор так мусор.
Итак, образный компонент смысловой доминанты вода формируется путем одушевления этой стихии во всех ее проявлениях (собственно воды, воды-дождя, воды-реки]. Вода в рассказе В. А. Солоухина является живым существом: она расчесывает «волосы», стегает «веревками по спинам ручьев». С одной стороны, она может быть мирной, тихой, с другой - беснующейся (как вода-дождь] и разрушительной (как вода-река].
Ценностный компонент связан с положительной и отрицательной оценкой человеком последствий воды-паводка для всего живого. Как уже было сказано, вода-паводок несет в себе разрушительную силу. Вода-паводок - это стихия ('явление природы, обнаруживающееся как ничем не сдерживаемая разрушительная сила']: Если бы они и могли теперь взглянуть со своей высоты на землю и на меня, идущего по ней, то я им показался бы куда мельче, куда микроскопичнее, чем полчаса назад казались мне слепые, озябшие детеныши выхухоли, лежащие на самом краю земли и стихии (существительное стихия употребляется как контекстуальный синоним слову вода].
На разрушительные последствия воды-паводка указывают глаголы со значением «разрушения»: сорвать 'рывком отделить, снять, сдернуть': Река немедленно сорвала и унесла с собой все лавы, подняла все, что лежало на ее летних, казавшихся безопасными берегах; залить 'покрыть сплошь водой или иной жидкостью': Выйдя из берегов, она залила где луга, а где и поле зеленого овса, золотой уже ржи, белой цветущей гречихи; Наверное, немало уютных обжитых гнезд (по времени так и с птенцами) залило этой водой; Но все предыдущие заливало водой, как залило теплую, сухую нору, как зальет через четверть часа и это студеное, с лужицей на дне, копытце; подобраться 'незаметно подойти (разг.]': В деревушках, что стоят пониже, она подобралась к огородам; затопить 'оказываться залитым водой, погруженным в воду': Старую ветлу затопило по самую крону.
Объектами разрушения становятся не только предметы, созданные человеком и природой (огороды 'участок земли - гряды под овощами, обычно вблизи дома, жилья': В деревушках, что стоят пониже, она подобралась к огородам; бани 'специальное помещение или учреждение, где моются и парятся': Теперь над водой оставались только крыши этих бань, и все ждали, что вот-вот их приподнимет и понесет; луга 'участок, покрытый травянистой растительностью' и поля 'обрабатываемая под посев земля, участок земли': Выйдя из берегов, она залила где луга, а где и поле зеленого овса, золотой уже ржи, белой цветущей гречихи), но и птицы и животные (пичужка 'маленькая птичка, пташка': По ее ветвям сновали, тревожно и жалобно крича, разнообразные пичужки; птенец 'детеныш птицы': Наверное, немало уютных обжитых гнезд (по времени так и с птенцами) залило этой водой; выхухоль 'небольшое насекомоядное животное, родственное кроту': Выхухоль держалась на воде метрах в двух от меня, что невероятно для этого крайне осторожного, крайне пугливого зверька).
Несмотря на разрушительную силу вода-паводок для человека оказывается необыкновенным ('редко встречающийся, необычный'] зрелищем ('то, что представляется взору, привлекает взор (явление, происшествие, пейзаж]'; привлечь 'вызвать к себе в ком-нибудь положительные чувства']: Я взял палку и пошел вдоль по берегу, не думая ни о чем, любуясь воистину необыкновенным зрелищем. Напротив, у животных и птиц паводок вызывает тревогу и жалобный крик: По ее ветвям сновали, тревожно и жалобно крича, разнообразные пичужки.
Таким образом, ценностный компонент смысловой доминанты вода связан с двумя противоположными оценками: положительной оценкой воды-паводка как необыкновенного зрелища; отрицательной оценкой воды-паводка как опасной стихии, которая губительна для всего живого (прежде всего, животных и человека].
Подводя итоги, следует отметить, что в названии рассказа «Летний паводок» заложена основная смысловая доминанта вода, которая на протяжении рассказа приобретает разное смысловое наполнение: понятийное (вода как жидкость, вода как влага, вода как дождь, вода как по-
токи / струи, вода как река и речное пространство, вода как паводок - водополье, половодье); образное (вода как живое существо); ценностное (вода как необыкновенное зрелище, вода как стихия). Проведенный лексико-семантический, компонентный и контекстуальный анализ показывает, что в концептосфере В. А. Солоухина можно выделить особый концепт вода, который у писателя наполняется разным содержанием и выражает аксиологическое значение.
Примечания
1. Виноградов В. В. О языке художественной литературы. М., 1959. С. 6.
2. Караулов Ю. Н. Русская языковая личность и задачи её изучения. URL: http://destructioen.narod.ru/ karaulov_jasikovaja_lichnost.htm (дата обращения: 03.08.2016).
3. Там же.
4. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка / РАН. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. 4-е изд., доп. М.: Азбуковник, 1999.
5. Лукин В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа. М.: Изд-во «Ось-89», 1999. С. 72.
6. Основина Г. А. О взаимодействии заглавия и текста // Русский язык в школе. 2000. № 4. С. 62.
7. Словарь русского языка: в 4 т. Т. 1 / АН СССР, Ин-т рус. яз.; под ред. А. П. Евгеньевой. 2-е изд., испр. и доп. М.: Рус. яз., 1981. С. 194.
Notes
1. Vinogradov V. V. O yazyke hudozhestvennoj literatury [About the language of fiction]. M. 1959. P. 6.
2. Karaulov Yu.N. Russkaya yazykovaya lichnost' i zadachi eyo izucheniya [Russian language personality and tasks of its study]. Available at: http://destructioen.narod.ru/karaulov_jasikovaja_lichnost.htm (date accessed: 03.08.2016).
3. Ibid.
4. Ozhegov S. I., Shvedova N. Yu. Tolkovyj slovar' russkogo yazyka [Dictionary of the Russian language] / RAS. In-t of Rus. n.a. V. V. Vinogradov. 4th publ., add. M. Azbukovnik. 1999.
5. Lukin V.A. Hudozhestvennyj tekst: Osnovy lingvisticheskoj teorii i ehlementy analiza [Literary text: the foundations of linguistic theory and elements of analysis]. M. Publishing house "Os'-89". 1999. P. 72.
6. Osnovina G. A. O vzaimodejstvii zaglaviya i teksta [On the interaction of title and text] // Russian language in school. 2000, No. 4, p. 62.
7. Slovar' russkogo yazyka - Russian dictionary: in 4 vol. Vol. 1 / AS USSR, In-t of Rus. lang.; under the editorship of A. P. Evgenieva. 2nd publ., rev. and add. M. Rus. yaz. 1981. P. 194.
УДК 81
М. А. Пшибиева
Числительное «два» во фразеологических единицах разноструктурных языков
В данной статье рассматривается смысловой потенциал числительного «два» во фразеологических единицах (ФЕ) русского, кабардино-черкесского, английского и французского языков, в аспекте отражаемых в них культурно-типологических особенностей понятия числа. Раскрыты значение и особенности употребления числительного «два» во фразеологических единицах четырех разносистемных языков. Объектом и предметом исследования является значение ФЕ с компонентом-числительным «два», а также выявление влияния символики данного числа на значение ФЕ. Материалом исследования являются устойчивые сочетания с числительным «два», отобранные из текстов художественной литературы русского, кабардино-черкесского, английского и французского языков. В основу исследования положен принцип сочетаемости ФЕ со словами определенных лексико-грамматических классов. Сопоставительно-типологическое исследование числительного «два» во ФЕ четырех разноструктурных языков способствует выявлению межъязыковых сходств и различий, что имеет важное практическое значение в процессе преподавания фразеологии иностранных языков.
The article explores the semantic potential of the numeral "two" in phraseological units of Russian, Kabardi-no-Cherkess, English and French languages, in the aspect of cultural and typological features of the concept of number eflected in them. The meanings and features of use of the numeral "two" in the phraseological units (PhU) of four different system languages are revealed. The object and subject of the study is the meaning of PhU with the numeral component "two", and identifyingof the influence of the number symbolism on the meaning of PhU. The material of our study is set expressions with the numeral "two", selected from Russian, Kabardino-Cherkess, English and French literary texts. The research is based on the principle of collocability of PhU with the words of certain lexical and grammatical classes. Comparative-typological research of the numeral 'two' in the PhU of four different
© Пшибиева М. А., 2016 104
