CC BY
234. [News analysis] North Korea's "marketized economy" already at an irreversible stage. 05.02.2019. URL: http://www.hani.co.kr/arti/english_edition/e_ northkorea/881048.html (дата обращения: 08.02.2019).
5. North Korea takes strong turn for market economy under Kim. 10.09.2018. URL: https://www.koreatimes.co.kr/www/nation/2018/09/103_255301.html (дата обращения: 12.09.2018).
6. From New Rich to dating culture, seismic social changes underway in North Korea. 10.09.2018. URL: https://www.koreatimes.co.kr/www/nation/2018/09/103_ 255293.html (дата обращения: 10.09.2018).
7. [Column] Springtime of Summits. 08.04.2018. URL: http://english.hani.co.kr/arti/ english_edition/e_editorial/839589.html (дата обращения: 08.04.2018).
8. [Column] North Korea's internal changes through external observation. 10.09.2018. URL: http://english.hani.co.kr/arti/english_edition/e_editorial/ 861460.html (дата обращения: 14.09.2018).
9. NK stresses economic policy integrating market-oriented reforms. 23.04.2018. URL: http://www.koreaherald.com/view.php?ud=20180423000745&ACE_ SEARCH=1 (дата обращения: 23.04.2018).
РОЛЬ РОССИИ В КОРЕЙСКОМ УРЕГУЛИРОВАНИИ: ПОПЫТКА КРИТИЧЕСКОГО ОСМЫСЛЕНИЯ*
Валерий Юрьевич Мишин,
Зав. Лабораторией ситуационного анализа Центра Азиатско-Тихоокеанских исследований Института истории, археологии и этнографии Народов Дальнего Востока ДВО РАН, г. Владивосток E-mail: uran_mishin@mail.ru
Mishin Valerii Yu.
Head of Laboratory for Strategic Case-studies, Centre for Asia-Pacific Studies, Institute of history, archeology and ethnography of Peoples of Far East FEB RAS, Vladivostok E-mail: uran_mishin@mail.ru
Анализируя итоги российской внешней политики за прошедший год, можно констатировать, что определённые достижения были достигнуты на ближневосточном направлении и Сирии. России удавалось маневрировать между интересами диаметрально противоположных
* Материал подготовлен при поддержке гранта ДВО РАН (проект № 18-5-040 «Конфликтный потенциал и зоны напряжённости на восточных рубежах России: структурные трансформации и прогнозы развития»).
игроков, таких как Израиль, Иран, Саудовская Аравия, Турция. Что же касается дальневосточного направления российской внешней политики, то здесь особых достижений не наблюдалось. Внешнеполитические связи развивались по инерции; в вопросах, носящих принципиальный характер, российская сторона демонстрировала чрезмерную, порой малообоснованную осторожность и завуалированность в высказываниях и действиях. Всё это повлияло на процесс нашей вовлечённости в дела Корейского полуострова. По-сути мы топтались на месте и лишь декларировали общеизвестные намерения и призывы. И это на фоне того, что 2018 г. стал прорывным в корейской истории. Острейшая конфронтация между США и КНДР, поставившая в 2017 г. полуостров на грань физического исчезновении всей Кореи, сменилась небывалой дипломатической активностью Америки, Южной Кореи и Китая, но практически без участия России. В российском активе были лишь протокольные визиты С. Лаврова и В. Матвиенко в Пхеньян, российско-южнокорейский саммит в Москве, плановые заседания межправительственных комиссий в Сеуле и Пхеньяне [1].
В 2017 г. Россия активно позиционировала себя как инициатора и разработчика «дорожной карты», предусматривавшей поэтапную заморозку ракетно-ядерной программы КНДР. Однако в дальнейшем мы как будто растерялись, не зная как действовать дальше, и чем наполнять эту «карту» в условиях потепления межкорейских отношений и американо-северокорейского сближения. В конечном итоге Россия оказалась отстранённой от процессов корейского урегулирования.
Наш партнёр Китай, хотя тоже оказался несколько отодвинутым от переговорного процесса, но сохранил рычаги управления ситуацией в нужном ему русле. Си Цзиньпин, преодолев раздражённость несговорчивостью и самостоятельностью Пхеньяна, проявил политическую мудрость и дважды встречался с Ким Чен Ыном, чтобы не оказаться на вторых ролях в дипломатическом сближении КНДР с США и Южной Кореей. В свою очередь лидер КНДР, готовясь к саммитам с президентами США и Южной Кореи, показал себя очень расчётливым политиком, смело поднимающим ставки и не пасующим перед могущественными партнёрами. Новая стратегия официального Пхеньяна, который до последнего времени традиционно ориентировался только на автаркию, оказалась более приспособленной к новым условиям.
В период обострения отношений Северной Кореи и Китая Пхеньян предпочёл активизировать связи с Россией, предлагая нам различные политические и экономические авансы. Достаточно вспомнить, что КНДР — единственное государство, которое проголосовало в ООН против введения антироссийских санкций из-за Крыма и Сирии. Однако традиционный скептицизм Москвы в отношении «одиозного режима», желание угодить Китаю, стали тормозом к нашему дальнейшему сближению. Более того, мы ответили неблагодарностью
Пхеньяну поддержав, с оглядкой на Пекин, введение СБ ООН всесторонних экономических санкций. И ещё более тяжёлым ударом для северокорейцев стало решение России согласиться с требованиями США и выслать трудовых мигрантов.
В сфере внешнеэкономических связей и приграничной торговли также проявились застойные явления. Большинство проектов, включённых в планы российско-северокорейских межправительственных комиссий, не получили государственной поддержки и финансового обеспечения. В течение 2017—2018 гг. ни один из проектов не вышел на стартовую позицию, несмотря на преференции с северокорейской стороны. Причина даже не в санкционном режиме, который мы поддержали в ущерб собственным интересам, а в том, что Кремль как и в былые времена оглядывался на «партнёров», которые нам, по большому счёту, ну совсем не товарищи.
В своих аналитических документах ЦАТИ, предвидя резкие изменения на Корейском полуострове, давал оценки и рекомендации, акцентируя внимание на том, что Ким Чен Ын, играя на интересах вовлечённых в северокорейскую проблему акторов, может показать себя совершенно с неожиданной стороны, и недооценка специфики северокорейского режима российскими инстанциями в сочетании с постоянной оглядкой на мнения китайских и южнокорейских партнёров, в конечном итоге, приведут к утрате Россией своего авторитета и роли модератора в корейском урегулировании. По-сути так и случилось. Дальнейшие события показали, что российская дипломатическая риторика северокорейским партнёрам стала больше неинтересна. В нынешних условиях резкого перехода от конфронтации к переговорному процессу с США и Южной Кореей северокорейскому руководству нужна полная уверенность в российской поддержке, как на площадке ООН, так и на региональном уровне. Другими словами, от России требуется твёрдое соблюдение принципов добрососедства и взаимопонимания.
В эти дни в Ханое проходит второй американо-северокорейский саммит. О его результативности будет ещё много говорить аналитики и эксперты, и это, по всей видимости, станет темой нашего очередного «круглого стола».
Окончательные решения американо-северокорейского саммита могут оказаться как прорывными, так и безрезультативными с точки зрения интересов двух сторон. В любом случае, Россия как государство, которое, с одной стороны, выступает за соблюдение стату-са-кво на Корейском полуострове, а с другой, строго обеспечивает безопасность своих национальных интересов по периметру дальневосточной границы, должна быть готова к любым вариантам. Как бы не сложилась ситуация на Корейском полуострове после саммита, необходимо недвусмысленно показать Пхеньяну и другим заинтересованным партнёрам, что Россия готова выступать в роли модератора
корейского урегулирования. Кроме того, целесообразно направить усилия на поддержание уровня доверия и принципов добрососедства между Россией и Северной Кореей. В этой связи предлагается в краткосрочной перспективе предпринять следующие меры:
1. Невзирая на санкции, вернуть квоты для северокорейских трудовых мигрантов. Предоставить им возможность пребывания и осуществления трудовой деятельности на территории РФ, мотивируя это необходимостью оказания Северной Корее гуманитарной помощи. Уверены, что подобный шаг в Пхеньяне оценят с большой благодарностью, и репутация России в глазах северокорейского руководства будет восстановлена.
2. Несмотря на скепсис отдельных советников и экспертов, близких к Кремлю, президенту России всё же надо первому посетить Пхеньян, хотя бы по пути в Сеул, Пекин или Токио, а не ждать, когда Ким Чен Ын созреет для визита в Москву.
3. В процессе реализации «дорожной карты» необходимо действовать на опережение и в тесном контакте с китайскими партнёрами, наполнить её нестандартными инициативами, которые не смогут предложить Ким Чен Ыну наши заокеанские оппоненты.
Если у России возможности уйти со вторых ролей в делах Кореи? Есть и вполне реальные. Прежде всего, надо отказаться от традиционной, доставшейся в наследство от прежних времён боязни имиджевых потерь. Россия может с успехом использовать ситуацию, когда Северная Корея вряд ли будет довольствоваться теми гарантиями безопасности, которые могут предоставить США, тем более, что через год внутриполитическая ситуация в Америке может кардинально измениться и с приходом другого президента все предыдущие договорённости будут аннулированы. Корейская история хорошо знает подобные примеры и в Пхеньяне всё прекрасно понимают и учитывают. Поэтому для Северной Кореи важны гарантии поддержки других государств и здесь Россия, как крупная держава региона и ближайший сосед КНДР может стать активным участником в создании многосторонних международных механизмов мира и структур безопасности как на Корейском полуострове, так и в СВА в целом [2].
ССЫЛКИ / REFERENCES
1. Фёдор Лукьянов. Создалось впечатление, что Россия всё время массированно врёт. URL: https://news.sputnik.ru/ekonomika/9e43d7de34503232eb63967 227dec943e163b283 (дата обращения: 21.02.2019)
2. Глобальный прогноз РСМД 2019-2024 от 30.12.2018 г. URL: http:// russiancouncil.ru/activity /digest/longreads/globalnyy-prognoz-rsmd-2019—2024 (дата обращения: 21.02.2019).
ПОЛИТИКА Д. ТРАМПА НА СЕВЕРОКОРЕЙСКОМ НАПРАВЛЕНИИ ПОСЛЕ СИНГАПУРСКОЙ ВСТРЕЧИ В ВЕРХАХ
Болдырев Виталий Евгеньевич, к.и.н., младший научный сотрудник Лаборатории ситуационного анализа, Центра азиатско-тихоокеанских исследований Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока, г. Владивосток. E-mail: boldyrev89@list.ru
Boldyrev Vitalii,
Candidate of science (history), junior researcher of Laboratory for Strategic Case-studies, Centre for Asia-Pacific Studies, Institute of history, archeology and ethnography of Peoples of Far East FEB RAS, Vladivostok E-mail: boldyrev89@list.ru
В настоящее время Д. Трамп сталкивается с рядом проблем, имеющих сугубо внутренние причины. К началу 2019 г. республиканская администрация не предложила эффективно работающую экономическую программу, которая содействовала бы выполнению предвыборных обещаний.
Для действующего президента ухудшился внутриполитический расклад: после победы Демократической партии на выборах в Палату представителей оппозиция получила реальный рычаг блокировать отдельные инициативы президента и в большей степени влиять на его политику, в т.ч. раскручивая маховик антироссийской риторики.
Кроме того усиливается конфликт внутри самой исполнительной власти по линиям вашингтонская бюрократия — назначенцы Трампа и госдепартамент — СНБ.
В этих условиях Д. Трамп больше концентрируется на внешней политике персонально. Здесь он стремится представить себя антироссийским ястребом, создать дополнительные условия для реализации экономической программы посредством переговоров с КНР, решить имиджевую северокорейскую проблему.
Вследствие такого положения дел Д. Трамп на российском направлении демонстративно нагнетает напряжённость в сфере безопасности и ядерного разоружения, но закулисно ищет российского содействия в наиболее сложных для США вопросах. Стремясь уменьшить дисбаланс в торговле с Китаем, он проводит в отношении него комбинацию заградительных тарифов и переговоров. Это негативно сказывается на политическом взаимодействии двух стран по северокорейскому вопросу: Пекин использует ряд формальных и неформальных мер, включая дипломатию, ослабление пограничного контроля, «закрытие глаз» властей на нелегальную торговлю. Такая позиция противоречит логике санкционного воздействия.
