CC BY
83
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 6. ЭКОНОМИКА. 2013. № 1
Р.П. Малахинова1,
канд. экон. наук, доцент, ст. науч. сотр. кафедры политической экономии
экономического ф-та МГУ имени М.В Ломоносова
РОЛЬ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ФАКТОРОВ
В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В статье представлены материалы научного обсуждения доклада Ю.Я. Ольсевича «Психологические основы экономического поведения», которое было организовано проблемной группой «Воспроизводство и национальный экономический рост» кафедры политической экономии с участием представителей кафедры истории народного хозяйства и экономических учений экономического факультета МГУ.
Участниками проблемной группы были рассмотрены следующие вопросы: достижения психогеномики и теория экономического поведения, двойственная природа человека, структура и типы психики, психологические факторы экономического развития СССР после Великой Отечественной войны, причины кризиса 2008—2010 гг.
Ключевые слова: психологические факторы, аспекты экономического развития, экономическое поведение, сущность человека.
Materials of scientific discussion of the report of YY Olsevich "Psychological bases of economic behavior" which was organized by problem group "Reproduction and National Economic Growth" of chair of political economy with participation of representatives of chair of history of a national economy and economic doctrines of economics department of the Moscow State University are presented in article.
The following issues were discussed: the achievements of psychogenomics and the economic behavior theory, double human nature, the structure and types of psyche, psychological factors of economic development of the USSR after the Great Patriotic War, the causes of the economic recession 2008—2010.
Key words: psychological factors, aspects of economic development, economic behavior, human nature.
Открывая заседание, руководитель проблемной группы В.Н. Чер-ковец (профессор, докт. экон наук, МГУ) обратил внимание на то, что в последнее время в российских научных журналах появляется много публикаций по вопросам воздействия психологических факторов на экономическое поведение (экономическую деятельность) частных и государственных хозяйствующих индивидов и других субъектов. На страницах изданий обсуждается роль этих факторов в предполагаемых (ожидаемых) ситуациях на рынках и в принятии соответствующих решений. В.Н. Черковец особо под-
1 Малахинова Роза Павловна, тел.:+7 (495) 339-43-64; e-mail: [email protected]
черкнул, что при анализе проблемы воздействия психологических факторов на экономическое поведение не следует ограничиваться только методологическими и общетеоретическими вопросами. Нужно рассмотреть и более конкретные моменты из современной мировой и российской истории. Например, выяснить роль психологических факторов в институциональной трансформации и хозяйственном развитии СССР после Великой Отечественной войны. Представляют интерес и психологические аспекты современного экономического кризиса.
Такая наука, как обществоведение определяет, что человек обладает двойственной природой: естественной (биологической) и социальной (правда, ученые до сих пор спорят о том, чего в нем больше; некоторые даже пытаются вычислять процентные доли). В связи с этим можно, по-видимому, говорить и о двойственности человеческой сущности, выражающейся в потребностях: естественных (генетических, наследуемых) и приобретенных благодаря воспитанию, образованию, трудовой деятельности и т.д. Причем приобретение умений, навыков, вкусов, привычек, правил нравственного поведения, социальной ориентации, того, что теперь часто называют институтами, происходит под воздействием определенных социальных условий в системе конкретно-исторических общественных отношений. На это указывает, в частности, один из известных тезисов К. Маркса: «Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность общественных отношений»2. Среди этих отношений, согласно марксисткой социальной философии и политической экономии, производственные отношения являются определяющими, базисными. Другие философские и экономические доктрины отличаются иными подходами. Однако психика как специфическая форма отражения объективной реальности и ее отдельные структурные части (сознательная и бессознательная психика) не является объектом, а значит и предметом экономической теории и экономической науки в целом как особого комплексного подразделения научного знания. Психологические науки отделились от философии и социологии, отличаются от экономики и представляют самостоятельную отрасль в современной системе наук. Поэтому дискуссия о понятии и структуре психики не входит в круг задач проблемной группы «Воспроизводство и национальный экономический рост».
Однако психологические факторы взаимодействуют с экономической, хозяйственной деятельностью отдельных людей и кол-
2 Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К.,Энгельс Ф. Избранные произведения: В 2 т. М., 1948. Т. 2. С. 384.
лективов и оказывают на нее и ее результаты определенное, порой значительное влияние, чего не отрицает и марксистская философия и социология. Роль, силу и глубину воздействия психических явлений на экономические отношения как предмет экономической теории и даже на хозяйственное поведение в рамках этих отношений различные экономические доктрины оценивают по-разному. Так, А. Смит пытался соединить политическую экономию с «теорией нравственных чувств», но ему этого сделать не удалось. Эгоизм, присущий его «экономическому человеку» — товаровладельцу, невозможно было соединить с альтруизмом — высоким нравственным принципом в отношениях людей. Психологический подход наиболее ярко отразился в великом произведении А. Смита «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776). Он выразился в том, что исходную категорию своей научной системы — «разделение труда» — А. Смит вывел из «естественной» склонности людей к обмену.
Апелляцию к психике можно найти у Дж. Кейнса, который указывал на склонность людей к сбережению, а не к инвестициям, на их инфляционные ожидания, оказывающие влияние на их экономические действия. В настоящее время в качестве особой научной школы существует поведенческая экономическая теория — psychologkal economics (нобелевский лауреат — Г. Саймон). Это не экономическая психология, а экономическая теория, опирающаяся на психологические подходы в альтернативном по отношению к неоклассике описании процессов принятия хозяйственных решений.
Завершая вступительное слово, В.Н. Черковец призвал участников обсуждения говорить о реальности влияния психологических факторов на экономическую деятельность (как фрагмент влияния таких факторов на жизнедеятельность и развитие общества вообще) в общетеоретическом, методологическом и конкретно-экономическом плане, имея в виду не только мировые процессы, но и события, происходившие и происходящие сегодня в экономике России, в индивидуальном и общественном воспроизводстве.
Выступавший далее с основным докладом «Психологические основы экономического поведения» Ю.Я. Ольсевич (профессор, докт. экон. наук, гл. науч. сотр., ИЭ РАН) высказал мнение о том, что прогресс в сфере общественных наук, в том числе в экономической теории, невозможен без учета достижений психогеномики — науки о генах, определяющих природную основу, общие рамки и структуру человеческого поведения. Хотя эта наука только складывается, она уже дает возможность сделать по меньшей мере три предположения:
1) мышление и принятие решений есть результат взаимодействия бессознательного (генетика), памяти (культура) и сознания; 112
2) в психике каждого человека сосуществуют разнородные наследуемые и «воспитанные» наклонности, которые можно сгруппировать как наклонности индивидуализма, социалитета, творчества;
3) в обществе всегда сосуществуют четыре генетико-социальных типа психики: уравновешенный (большинство) и три «доминантных» — индивидуалистский, социэтарный, творческий. При этом каждый из «доминантных» типов может существовать как в умеренной, так и в экстремальной форме.
Именно экстремальная социэтарная психика правящей партийно-государственной элиты, подчеркнул докладчик, предопределила формирование планово-централизованной хозяйственной системы до Великой Отечественной войны и неудачные попытки реформировать эту систему после войны. Представление о том, что уравновешенной психике большинства населения соответствует смешанная планово-рыночная система имелось у ряда экономистов как на Западе, так и в СССР, но оно оказалось несовместимо с психикой «советской элиты». Результатом явился сперва застой, а затем кризис централизованного хозяйства, усугубленный попытками фрагментарной трансформации.
В США и ряде других стран Запада смена правящих элит началась за десятилетия до кризиса в СССР. В этих странах кризисы 1970-х гг. выявили несостоятельность той модели жестко регламентированного капитализма, которую создала «рузвельтовская элита» после Великой депрессии 1930-х гг. В 1980-е гг. на смену «рузвельтовской элите»пришла новая элита во главе с Рейганом и Тэтчер. Осуществленная этой элитой перестройка рыночно-капи-талистической модели (под лозунгом либерализации) отражала ее экстремально-индивидуалистскую психику и привела к тотальной «финансиализации», или «спекулятивному капитализму». Результатом явился длительный «кредитогенный» экономический рост, но при этом были разрушены психологические первоосновы рынка (взаимное доверие субъектов рынка и их взаимная ответственность), извращены критерии и стимулы хозяйственной деятельности и созданы глубокие дисбалансы в сферах распределительных, кредитных, бюджетных, валютно-финансовых отношений. Такую же систему «элита Рейгана и Тэтчер» в 1990-е гг. навязала России, общим итогом чего явился глобальный кризис 2008—2009 гг. и его «метастазы».
Психология все еще господствующей агрессивно-индивидуалистской элиты является труднопреодолимым препятствием для адекватного реформирования «спекулятивной» мирохозяйственной системы, необходимость которого формально признается всеми. На вопрос, возможно ли изменить психологию и поведение эли-
ты, не меняя самой элиты, история до сих пор давала, чаще всего, отрицательный ответ.
Выступавший далее В.М. Кульков (профессор, докт. экон. наук, МГУ) отметил важность обращения экономической науки к такой теме, как роль психологического и других неэкономических факторов в хозяйственной жизни. При этом он указал на опасность сведения психологического фактора к психофизиологическому компоненту и на необходимость учета его тесной связи с социокультурным фактором, включающим в себя национальный (этнический), религиозный, этический, собственно культурный, ментальный и другие подобного рода элементы. Социокультурный фактор, несмотря на его неэкономическое наполнение, играет важную роль в экономике, что проявляется в следующих аспектах:
— во-первых, в его воздействии на качество рабочей силы (труда) как фактора производства, что проявляется через творческий потенциал и креативную деятельность работников, их способность к обучению и перениманию опыта, через трудовую этику и т.п.;
— во-вторых, в его проникновении в саму ткань экономических отношений, в том числе в способы экономической координации через формы взаимодействия субъектов экономики, степень их доверия друг другу, отношение к роли государства в экономической жизни, способы социальной солидарности и т.п.;
— в-третьих, во влиянии данного фактора на структуру форм хозяйствования и собственности, на различные способы организации и управления экономической деятельностью;
— в-четвертых, в его воздействии на психологию поведения экономических субъектов.
Учет роли социокультурного фактора, по мнению В.М. Кулько-ва, является также важной чертой усиления национальной ориентации экономической теории и экономического образования, что способно повысить их действенность и востребованность, тем более в условиях стратегического курса на масштабную модернизацию российской экономики.
И.М. Теняков (канд. экон. наук, доцент, МГУ) обратил внимание на значимость проблем, затронутых в докладе Ю.Я. Ольсевича, для развития экономической теории и поддержал тезис докладчика о том, что современная экономическая наука не может быть «чистой общественной наукой», оторванной от других наук о человеке. На определенном этапе дальнейшее аналитическое направление исследований оказывается недостаточным для получения адекватной картины реальности, которая представляется отдельными фрагментами, изучаемыми отдельными частными направлениями науки, в том числе экономической. Необходим переход к системному знанию для правильного понимания экономической 114
реальности и выработки управленческих решений. В частности, необходимо создание новой модели человека для экономической теории, поскольку существующие модели являются либо крайне односторонними (например, неоклассическая модель «экономического человека» как счетной машины-рационализатора потребностей и возможностей), либо слишком расплывчатыми и неопределенными (как в институциональном подходе). Модель человека, разрабатываемая в рамках психогеномики, основные положения которой были представлены в докладе Ю.Я. Ольсевича, по мнению И.М. Тенякова, заслуживает самого пристального внимания экономистов. Однако в настоящее время она не полностью завершена. В этой связи чрезмерный упор на биологические детерминанты экономического поведения человека в ущерб социальным представляется не менее односторонним, нежели упор на сверхрационализм и индивидуализм в доминирующей в экономическом мейнстриме модели «экономического человека».
О.Н. Антипина (профессор, докт. экон. наук, МГУ) в своем выступлении отметила, что роль психологических факторов в принятии решений экономическими субъектами и их последствия на макроэкономическом уровне отражены в ряде направлений экономической теории, в частности, в кейнсианстве и поведенческой экономике. Большие возможности для исследования и моделирования указанных факторов предоставляет концепция ограниченной рациональности, на платформе которой сформировалось новое направление экономических исследований — экономическая теория счастья. Это особое течение в экономической науке решает задачу корректировки системы макроэкономических показателей в целях включения в нее индикаторов, более полно отражающих благосостояние наций. В данном направлении плодотворно работают западные ученые-экономисты С. Вю, Д. Блэнчфлауэ, Р. Истерлин, Э. Кларк, Э. Освальд, Н. Поудтэйви, Б. Стивенсон, Дж. Уолферс и др.
В течение двух лет, прошедших после выхода доклада Дж. Сти-глица, А. Сена и Ж.-П. Фитусси, в котором были изложены выводы Комиссии по измерению результатов экономического развития и социального прогресса, сторонники экономической теории счастья опубликовали ряд научных работ и дали множество публицистических комментариев.
Центральным понятием в работах этих исследователей является «эмоциональное благополучие», которое введено в научный оборот британским экономистом Э. Освальдом. Эмоциональное благополучие человека — это функция от множества аргументов (возраст, пол, образование, доход, семейное положение, друзья, регион проживания, состояние здоровья, конкретные события и др.). Оно должно измеряться с помощью показателя, который одновременно
обязан быть как экономическим, так и психологическим. Индикаторы для подсчета такого показателя в зависимости от источников данных условно можно разделить на две группы: субъективные (опросы людей) и объективные (медицинские и экономические параметры).
Количественные исследования, проводимые современными экономистами, показывают, что субъективные представления людей о счастье, высказываемые ими в социологических опросах, коррелируют с объективными экономическими и медицинскими показателями. Это говорит о том, что эмоциональное благополучие людей может быть достаточно точно измерено.
Из основных результатов исследований, ведущихся по итогам доклада Комиссии Стиглица, следует ряд выводов.
Прежде всего, рост материального богатства, а не эмоциональное благополучие, остается первостепенной задачей в странах с развивающимся рынком и беднейших странах.
Что касается развитых стран, то вывод о том, что высокий уровень ВВП на душу населения в сочетании с высокой степенью удовлетворенности жизнью означает достижение желаемого результата, преждевременен. Это связано с действием так называемого парадокса Истерлина: в развитых странах, несмотря на рост ВВП на душу населения, субъективные оценки счастья не повышаются, и существуют убедительные доказательства того, что их уровни даже имеют тенденцию к снижению. Поэтому главный вывод из доклада Комиссии Стиглица, который следует признать лидерам передовых в экономическом отношении государств, таков: потенциальной задачей для экономической политики в развитых странах становится преодоление парадокса Истерлина.
В рамках упомянутой экономической теории счастья (Economics of Happiness) исследуется не только проблема рационального использования ограниченных ресурсов для максимального удовлетворения материальных потребностей людей, но также решается задача максимизации эмоционального благополучия (счастья или ментального благосостояния) человечества. По мнению ряда современных экономистов, работающих над совершенствованием системы основных макроэкономических показателей, необходима разработка показателя валового национального счастья (ВНС).
Подвел итог научного обсуждения В.Н. Черковец. Он отметил бесспорный интерес участников мероприятия к проблемам, поставленным и рассмотренным в докладе Ю.Я. Ольсевича. По мнению В.Н. Черковца, докладчик в своем выступлении, а также в монографии «Психологические основы экономического поведения» (2009) и статье «Психологические аспекты современного экономического кризиса» (Вопросы экономики. 2009. № 3), которые 116
были представлены на рассмотрение участникам проблемной группы еще до заседания, предложил собственную авторскую концепцию роли психологического фактора в экономической деятельности (поведении) индивидов, коллективов, правительств в различных ситуациях и на различных этапах мировой и отечественной истории. Ю.Я. Ольсевич, как свидетельствуют публикации, дистанцирует свое понимание соотношения психики и экономики от домарксистской и марксистской классической и неоклассической политической экономии. Он не согласен с К. Марксом и А. Маршаллом в том, что психику людей определяют производство и распределение.
Концепция Ю.Я. Ольсевича по данной проблеме отлична от кейнсианской и неокейнсианских теорий, от неоклассического синтеза (экономикс), а также от «неомарксизма» и институционализма. Докладчиком фактически предложена альтернатива мейнстриму и точкам зрения нобелевских лауреатов-экономистов, апеллирующих к психологическим факторам хозяйственного поведения в рыноч-но-капиталистической экономике. Концепция Ю.Я. Ольсевича сложна и многослойна. И как новое слово в теории она заслуживает внимания, изучения и обсуждения.
В.Н. Черковец отметил, что нельзя не обратить внимание на ряд спорных положений Ю.Я. Ольсевича, известных по публикациям, а также высказанных на заседании и требующих дальнейшего анализа, уточнения, разъяснения или дополнительной аргументации.
I. Так, вряд ли без дополнительных разъяснений можно согласиться с трактовкой соотношения социально-экономической системы и психики любого уровня (даже «общечеловеческой»). В одной из работ говорится: «Исходным моментом (источником) как самой системы, так и ее главных черт является общечеловеческая пси-хика»3. Выходит, что форма отражения объективной реальности является первичной по отношению к объекту отражения.
II. Нуждается в более полном обосновании и трактовка самой психики как совокупности «индивидуалистских, социэтарных и развивающихся»4 потребностей. Но потребность как общеэкономический феномен есть прежде всего объективная жизненная необходимость (нужда) в потреблении материальных благ, прежде всего пищи, одежды и жилища (и это неоспоримый факт, то, с чем люди сталкиваются изначально даже на уровне современной цивилизации). Теперь круг таких потребностей неизмеримо шире и они иного качества, но они образуют ту первичную основу, кото-
3 Ольсевич Ю.Я. О психогенетических и психосоциальных основах экономического поведения // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. 2008. № 2. С. 39.
4 Там же.
рая является и источником психики на всех ее уровнях «по вертикали»: от врожденных инстинктов до психики, формируемой культурой, и до уровня сознания. Иначе говоря, можно предположить, что в психике представлены отраженные потребности. Этот вопрос, заметил В.Н. Черковец, требует углубленного обсуждения.
III. Если влияние психологических факторов на экономику рассматривается обособленно от роли других факторов — базисных и надстроечных (производительных сил, производственных отношений, их элементов, природной среды, политических и правовых отношений, науки, идеологии и др.), то роль психологических факторов объективно преувеличивается. Создается одностороннее видение причинно-следственных связей, возникает впечатление о ведущей, главенствующей роли психических состояний в социально-экономическом развитии вообще. Такой подход ведет к весьма своеобразным выводам о причинах гибели социализма в СССР и распада самого государства. В монографии Ю.Я. Ольсевича говорится, что крушение произошло, как только ослабел «психологический фундамент этого социализма», державшегося, якобы, на психологических стрессах от пережитых войн (1914—1922 гг.), от ожидания новой войны (1930-е гг.), от участия в Великой Отечественной войне и от холодной войны, длившейся в течение 40 лет5. Конечно, такого рода «стрессы» нельзя отрицать. Но были и другие, более значимые политические и идеологические причины разрушения социалистической системы. Так, нельзя игнорировать внутренние противоречия плановой экономической системы, игравшие основную роль в ее функционировании и позволившие перейти к реставрации капитализма в России. Можно указать несколько групп таких противоречий, которые всегда давали возможность для альтернативных путей их разрешения:
1) противоречия, связанные с уровнем развития производительных сил, унаследованных от дооктябрьской России. Из-за них возникла необходимость либо форсированной индустриализации, создания материально-технической базы в виде крупного машинного производства во всех основных отраслях народного хозяйства, включая и сельское хозяйство, либо отказа от социалистических преобразований в области общественно-производственных отношений, прежде всего в отношениях собственности на средства производства;
2) противоречия, обусловленные реализацией курса на построение социализма в отдельно взятой и отсталой в экономическом отношении стране со средне-слабым (по В.И. Ленину) развитием
5 См.: Ольсевич Ю.Я. Психологические основы экономического поведения. М., 2009. С. 370—371.
капитализма вообще, в изоляции от мировой капиталистической системы хозяйства. Вытекала из этого колоссальная по масштабу и мобилизации материальных, трудовых и финансовых ресурсов проблема создания системы и режима полностью самостоятельного национального расширенного воспроизводства, способного обеспечивать весь комплекс производственных и непроизводственных личных потребностей и потребностей всей социальной сферы, обороны и государственного управления;
3) противоречия, рождающиеся на почве централизованного планового ведения всего народного хозяйства, как объективного, так и субъективного порядка. Они связаны с необходимостью нахождения оптимальных решений для пропорционального, сбалансированного функционирования и развития огромного количества предприятий и отраслей экономики, согласования взаимосвязей между отраслями и регионами, с постановкой целей производства и реального обеспечения их необходимыми ресурсами. Немалую роль в создании негативных противоречий и их последствий играет в плановой экономике субъективный фактор, поскольку сознательное начало включено в сам механизм народнохозяйственного планирования и управления. А это требует ответственного всестороннего научного обоснования принимаемых решений;
4) противоречия, связанные с использованием товарно-денежных отношений, рыночных отношений, необходимость сохранения которых в плановой экономике была востребована самой экономической практикой планового управления при существовании хозяйственной самостоятельности предприятий-товаропроизводителей, нацеливающих свою деятельность на получение прибыли и ее максимизацию при выполнении плановых заданий и сверхплановой деятельности. Противоречие заключено в самом сочетании принципов централизма и самостоятельности, в необходимости согласования в общественном масштабе денежных доходов населения с производством предметов потребления как на государственных, так и на кооперативных предприятиях и в личных подсобных хозяйствах и т.д.
IV. Тот же односторонний подход, описанный в пункте III, применяется и для объяснения последнего мирового финансово-экономического кризиса. В докладе Ю.Я. Ольсевич верно указывает западное происхождение кризиса, а также говорит, что его причина заключается в «экстремально-индивидуалистской психике» новой элиты США и Англии (в лице Рейгана и Тэтчер), перестроившей рыночно-капиталистическую модель. В итоге это привело к тотальной «финансиализации» и модели «спекулятивного капитализма», к разрушению «психологических первооснов рынка», потере вза-
имного доверия его субъектов. В утрате доверия нобелевский лауреат неокейнсианец П. Кругман видит основную причину недавнего кризиса6.
Но доверие — это психика. Получается, что один вид психического состояния приводит к другому психическому состоянию. Что под ними? Лежащий где-то в глубине психики врожденный инстинкт или все же социально-экономические основы рыночно-капиталистической системы? Скорее всего, именно в системе и надо искать причину кризиса.
V. На заседании был затронут вопрос современных трактовок национального богатства и национального продукта. Данная тема заинтересовала участников обсуждения в связи с тем, что в западной литературе возникла активная реакция на критическую оценку Комиссией Стиглица макроэкономических показателей Системы национальных счетов, особенно ВВП, за неадекватную характеристику качества и уровня жизни людей, их благосостояния. Некоторые из сторонников этико-психологических подходов в объяснении экономических явлений вносят различные предложения, вплоть до введения их в экономическую теорию, и предалагют измерять экономические процессы с помощью таких парадоксальных для экономической науки величин, как «достижение счастья», «эмоциональное благополучие» и т.п. Следует отметить, что у этих понятий есть исторические предшественники: известные концепции воздержания, субъективной полезности, ожидания и т.п. В данном случае авторы используют неэкономические понятия как своего рода привлекательный бренд для концепций, в которых рост производства нацелен на повышение благосостояния и более полное удовлетворение растущих и качественно изменяющихся потребностей людей.
Проведя обсуждение, проблемная группа «Воспроизводство и экономический рост» расширила свой теоретический кругозор и поле научных интересов. Участниками заседания был сделан вывод, что в комплексном исследовании путей экономического развития России учет психологических факторов так же, как и технико-технологических, экологических, социально-культурных, политических, правовых, национальных, обязательно найдет свое место.
6 См.: Кругман П. Возвращение великой депрессии? М., 2009.
