CC BY
65
УДК 811.111 '42
О.И. Просянникова
Роль пространства в актуализации авторских смыслов в современном английском художественном тексте
В статье анализируется языковая концептуализация категории пространства в художественных текстах. Изучение этого фрагмента картины мира позволяет судить об авторском восприятии пространственных отношений, их языковой репрезентации, объяснить заложенные автором смыслы и возможные установки на их раскодирование, выявить своеобразие индивидуально-авторского миропонимания, изучить закономерности художественного мышления.
The article analyses language conceptualization of space categories in literary texts. Studying of this fragment of world image picture allows to judge author's perception of spatial relations and their language representation, explain the senses put by the author and their possible decoding, reveal an originality of individual author's outlook and study laws of art thinking.
Ключевые слова: категория пространства, языковая концептуализация, Д. Джойс.
Key words: space category, language conceptualization, J. Joyce.
Проблемами изучения пространства и времени, объяснением и осмыслением этих кардинальных для человеческого бытия категорий человеческая мысль занята еще с древних времен. Все современные исследования по изучению и описанию концептуализации пространства базируются на выведенные В.Н. Топоровым специфические характеристики мифопоэтического восприятия пространства. «Мифопоэтическое пространство всегда заполнено и всегда вещно; вне вещей оно не существует» [4, с. 232-245].
Анализируя языковую концептуализацию категории пространства, лингвисты отмечают специфический характер восприятия и кодировки пространственных отношений в человеческом сознании и в языке. Языковая репрезентация этих категорий является результатом их отражения в человеческом сознании. В языковой репрезентации сложно смешиваются различные типы пространств: реальное, пер-цептуальное и концептуальное, умозрительное, физическое, геометрическое, географическое, астрономическое и космическое, абсолютное и относительное, пустое, абстрактное и обжитое, антропоцентрическое, социальное, мифологическое, художественное и др.
Очень точно специфику этого феномена сформулировал Ю.М. Лотман: «Пространственная картина мира многослойна: она включает в себя и мифологический универсум, и научное моделиро-
123
вание, и бытовой "здравый смысл". При этом у обычного человека эти (и ряд других) пласты образуют гетерогенную смесь, которая функционирует как нечто единое... На этот субстрат накладываются образы, создаваемые искусством или более углубленными научными представлениями, а также перекодировкой пространственных образов на язык других моделей. В результате создается сложный, находящийся в постоянном движении семиотический механизм» [2, с. 296].
Пространственный фрагмент языковой картины мира включает различный набор средств для своего выражения. В языковой картине мира заложены не только научные термины и понятия о мире, но единицы, отражающие способ восприятия мира человеком (лексические единицы, фразеологические единицы, фреймы типовых ситуаций, пословицы и поговорки, метафоры и т. д. Эти элементы складываются в языковую картину, центром которой, точкой отсчета и мерилом для всех ее составляющих служит человек, и она в отличии от научной картины мира всегда остается лакунарной и непоследовательной [1, с. 128-129].
Категория пространства лишь в последнее время стала привлекать внимание лингвистов как компактное и интегративное явление, как фрагмент языковой картины мира. И в связи с этим особый интерес вызывает изучение индивидуально-авторской картины мира. Исследуя тексты, мы видим, как в них отражается языковая личность автора. Пространство и время как универсальные категории культуры не только связаны с авторским мышлением, но и демонстрируют в тексте особенности концептуализации и категоризации в его сознании. С одной стороны, в художественном тексте отражаются все существенные свойства пространства как объективной бытийной категории, с другой - репрезентация пространства в каждом отдельном произведении уникальна, так как реальный мир, пропущенный через восприятие субъекта, воссоздается в виде воображаемых миров. Художественное пространство является преобразованным пространством действительности, имеющим эстетический смысл и содержание.
Ю.М. Лотман рассматривает пространство в тексте как определенное семиотическое пространство, образуемое знаками различной природы, «структура пространства текста становится моделью структуры вселенной, а внутренняя синтагматика элементов внутри текста — языком пространственного моделирования» [3, с. 266].
Автор описывает события - создает модель в соответствии со своей концепцией мира, со своими представлениями о пространстве как бытийной категории. В художественном тексте как вторично моделирующей системе отражается индивидуальная картина мира,
созданная языковыми средствами. Возникает особым образом организованное пространство, обусловленное идиостилем. Ю.М. Лотман считает, что это понятие не ограничивается геометрическим пространством: художественное пространство представляет собой модель мира данного автора, выраженную на языке его пространственных представлений [3].
Создавая пространство в тексте, автор не только передает свои представления о нем, но и намеренно строит пространство таким образом, чтобы оно работало на построение смыслов. Именно пространство может заключать в себе имплицитно выстраиваемые автором установки на понимание читателем закладываемых смыслов.
Пространство художественного произведения живет по собственным законам: оно разворачивается, искривляется, сворачивается, удаляется, приближается. Изучая и анализируя такое пространство, мы непременно сталкиваемся с различными оппозициями: верх - низ, положительное - отрицательное, запад - восток, север -юг, внутренний - внешний, открытый - закрытый, близкий - далекий, свой - чужой, освоенное человеком - природное, этот мир - тот мир, реальное - нереальное.
Пространственная организация художественных текстов Д. Джойса соотносима, с одной стороны, с реальной географией (Ирландия, Дублин, его улицы); с другой — с замкнутым пространством дома, комнаты. Последние реализуются как символы замкнутого пространства. В рассказах The Sisters, Araby, Eveline, After the Race, A Painful Case, A Mother, The Boarding House, Clay, Grace, The Dead персонажи почти всегда находятся в доме, и действие происходит внутри помещения. Как нам кажется такой выбор пространства, в котором функционируют персонажи, с одной стороны, раскрывает представления самого Джойса о пространстве и его личное восприятие. Текст в данном случае становится языковой репрезентацией пространственной категории и его места в языковой картине мира автора. С другой стороны, созданное автором художественное пространство работает на понимание смысла текста. В текстах Джойса художественное пространство подлежит интерпретации и осмыслению, что дает возможность дойти до глубинной сути закладываемого автором смысла.
Понимание символики дома будет неполным без рассмотрения семантики слова window окно. Окно, так же как дом и комната, связано с представлением о границе, разделяющей два мира - внешний и внутренний. Окно - это око (window от ст.-норв. vindauga, образованное от vindr - wind (ветер) и auga - eye(глаз), от инд.-евр. Oq, отсюда старосл. око), окно в мир, расположенное в стене. Являясь границей, окно принадлежит обоим мирам, оно либо соединяет ге-
роя с миром внешним, либо становится препятствием для такого соединения. Оно выполняет функции отделить и обеспечить связь. У Джойса окно может отграничивать мир внешний как враждебный от безопасного мира жилища. В связи с этим чаще встречается присутствие персонажа внутри дома, нежели за его пределами.
Д. Джойс часто фиксирует границу дома изнутри, повторяется мотив выглядывания во внешний мир. Герои как будто хотят узнать, какой он этот другой мир. Но вид из окна, как правило, неприглядный, не дающий перспективы вдаль, разворота пространства к горизонту, вид замыкает пространство вовнутрь. В рассказе «Аравия» (Araby) заброшенный сад, одинокое дерево и неопрятные кусты создают невеселый вид.
The wild garden behind the house contained a central apple-tree and a few straggling bushes... (Araby, с. 57)
В случаях, когда персонаж смотрит из окна он либо желает соединиться с внешним миром, либо остается сторонним наблюдателем. Окно как разделитель мира дома, знакомого, освоенного пространства и внешнего мира, чужого, незнакомого и часто враждебного. Преодолев эту преграду - открыв окно, человек может приблизить себя к миру. С героями Джойса такого не происходит. Они чаще становятся только наблюдателями, что подтверждают многочисленные конструкции с глаголами to watch, to look, to gaze. При этом чаще всего отмечается освещение за окном и вечернее / ночное время суток.
В рассказе «Аравия», выглядывая из окна, которое к тому же зашторено, мальчик видит лишь дом напротив, и такое отсутствие перспективы имплицитно передает суть безрадостной и бесцельной жизни юного героя.
Every morning I lay on the floor in the front parlour watching her door. The blind was pulled down to within an inch of the sach so that I could not be seen (Araby, с. 58).
Автор, возможно, намеренно избирает описание узкой щели окна, подчеркивая, таким образом, отсутствие у героя перспектив реализоваться в этой жизни. Перед ним такая же темная неясная жизнь, как дом, который он едва видит из полузакрытого окна.
From the front window ... I looked over at the dark house where she lived. I may have stood there for an hour, seeing nothing but the brown-clad figure cast by my imagination, touched discreetly by the lamplight. (Araby, с.60)
Эвелин в одноименном рассказе наблюдает за наступающим вечером.
She sat at the window watching the evening invade the avenue (Evelyne, с. 63).
Она предается воспоминаниям о прошлом и мечтам о будущем, сидя у окна. Окно как преграда, которая с одной стороны отделяет от выхода в расширяющее пространство, а с другой стороны, дает возможность выхода в это пространство. Для Эвелин взгляд из окна как взгляд из замкнутого мира дома в открытое пространство неограниченное только городом, а дальше. Окно - это выход в иной мир, из затхлой, угнетающей обстановки дома (повторяется мотив тлена и праха - dusty cloth - пыльные шторы; familiar objects which she had dusted once a week for so many years, wondering where on earth all the dust came from, broken harmonica - сломанная фисгармония как символ сломанной гармоничной семейной жизни, yellow pictures on the wall - пожелтевшие о т времени, старые картинки) в радостную, яркую жизнь (in her new home, in a distant unknown country, it would not be like that). Но прорыва в светлое будущее так и не происходит. Эвелин не может порвать связь с родительским домом, далекая и радостная заокеанская страна манит, но разрыва не происходит, она остается дома. Расширения пространства вовне не происходит, окно так и остается преградой в большой мир, а дом замкнутым пространством, ограничивающим бытование героев рамками этого пространства.
Маленький Чандлер из рассказа «Облачко» (Little Cloud) вглядывается в осенний закат.
He turned often from his tiresome writing to gaze out of the office window. The glow of a late autumn sunset covered the glass plots and walks.It casts a shower of kindly golden dust on the untidy nurses and decrepit old men. (A Little Cloud, с. 91).
Осенний закат (autumn sunset) - это дважды отрицательная коннотация. Значение осени - увядание, движение к зиме, то есть к времени, когда природа на время умирает, погружается в спячку. Закат - время суток, когда день идет к концу, солнце заканчивает свой оборот, и наступает ночь. Автор опять на уровне подтекста подсказывает о бесперспективности тех целей и желаний, которые высказывает герой рассказа. Отрицательную коннотацию контексту придает и часто встречающееся у Джойса слово «dust», которое помимо значения пыль имеет и значение прах, тлен. Можно интерпретировать наличие этой лексемы как намеренное включение, способствующее выводу о бессмысленности желаний маленького Чандлера, поскольку все вокруг уже превратилось в прах, как и его желания.
Вид из окна квартиры персонажа рассказа «A Painful Case» тоже навевает грусть и тоску.
.from his window he could look into the disused distillery or upwards along the shallow river (A Painful Case, с. 121).
Закрытый завод по розливу каких-то напитков, мелкая река создают чувство пустоты, заброшенности: завод не работает, река обмелела и пароходы не плавают - все как будто замерло.
В рассказе, завершающем цикл «Дублинцы», пейзаж за окном -падающий снег - знаменует мертвенность всех персонажей, безжизненность и заупокойную тишину вокруг.
A few light taps upon the pane made him turn to the window. It began to snow again. He watched sleepily the flakes, silver and dark, falling obliquely against the lamp-light (The Dead, с. 219).
Окно открывается в пространство, от него оно начинается, уходит вдаль, служит для наблюдения за внешним миром. Но проследив, как описывается вид из окна в рассказах, можно сделать вывод об актуализации конечного, замкнутого пространства. У Джойса мир за окном не привлекателен, не разворачивается в даль.
С окном как с символом преодоления пространственной ограниченности и стремления вырваться из него связана надежда героев обрести свободу, счастье вне замкнутых границ своего дома, города. Персонажи рассказов «Эвелин», «Облачко» мечтают вырваться из Дублина. Жизнь за пределами этого города представляется им прекрасной, радостной, с другим миром связана надежда на обретение полноты бытия, счастье возможно только там, но не здесь в замкнутых пределах дома и Дублина.
There was no doubt about it: if you wanted to succeed you had to go away. You could do nothing in Dublin (A Little Cloud, с. 93).
Глядя в окно, вдыхая запах пыльной шторы, Эвелин наполняется желанием уехать из родного дома и найти свое счастье.
She was about to explore another life with Frank. Frank was very kind, manly, open-hearted. She was to go way with him by the night-boat to be his wife and to live with him in Buenos Ayres, where he had a home waiting for her.
She stood up in a sudden impulse of terror. Escape! She must escape! Frank would save her. He would give her life, perhaps love, too. But she wanted to live. Why should she be unhappy? She had a right to happiness (Evelyne, с. 65).
У Джойса пространство обретает смысловую ценность, оно не только среда обитания персонажей, но и показатель тщетных надежд персонажей на прекрасное будущее, о котором они мечтают («Эвелин», «Аравия», «Облачко»). Так и происходит, в конце рассказа Эвелин отказывается ехать с Фрэнком в далекий Буэнос-Айрес и остается в своем старом доме. Желание мальчика из «Аравии» купить любимой подарок не осуществляется, маленький Чандлер из «Облачка» и дальше будет жить в Дублине и вести постылый образ жизни.
Анализируя художественное пространство в текстах Д. Джойса как продукт не только творческой деятельности автора, но и ментальной, можно говорить о том, что когнитивный подход, связанный с рассмотрением взаимосвязи фактов языка и феноменов человеческого сознания, позволяет не только исследовать уровень языковой семантики, но и обратиться к уровню ментальных репрезентаций для объяснения заложенных автором смыслов и возможных установок на их раскодирование, выявить своеобразие индивидуально-авторского миропонимания, изучить закономерности художественного мышления.
Список литературы
1. Караулов Ю.Н. Языковое сознание как процесс / Теоретические предпосылки одного эксперимента / - Слово. Юбилеен сборник, посветен на 70-годишнината на проф. И. Червенкова. - София, 2001.
2. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. - М., 1996.
3. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. -М.: Просвещение, 1988.
4. Топоров В. Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. - М., 1983.
5. Джойс, Дж. Дублинцы. Портрет художника в юности. - На англ. яз. - М.: Прогресс, 1982. - 582 с.
