CC BY
61
Итак, сформулируем основные положения вышеизложенного. Надвигающаяся проблема ресурсодефицита среды была обнаружена наукой задолго до её современного обострения. Выработанные и предложенные наукой интегративные методы познания объективного окружающего нас мира позволяют преодолеть ограниченность чисто дисциплинарного (специализированного) подхода к изучению мира и раскрывают единство природы, взаимосвязь и взаимодействие составляющих её объектов и процессов.
Предельно общие понятия (категории), законы и теории выступают методом научно-теоретического мышления, иначе говоря, методологией познания объективной реальности, поэтому полноценное их понимание и усвоение является важнейшим условием формирования естественнонаучного мышления, на
Библиографический список
основе которого формируется целостная естественнонаучная картина мира.
Способность отражения целостной картины окружающего нас объективного реального мира через естественнонаучное мышление, делает его функционально необходимой основой в формировании современного индивидуального мировоззрения и общественного сознания в целом, способных обеспечить прочные адаптации Человека к окружающей среде на эволюционном этапе ресурсодефицита.
Степень гумманизации современного общества на эволюционном этапе ресурсодефицита, как истинный показатель его развития, прямо пропорционален уровню соответствия общественного сознания современному естественнонаучному мышлению.
1. Субетто, А.И. Ноосферизм: движение, идеология или новая научно-мировоззренческая система? (открытое письмо - ответ некоторым «борцам» против ноосферизма) [Э/р]. - Р/д: http://www.trinitas.ru/rus/doc/0202/010a/02020113.htm
2. Новая философская энциклопедия [Э/р]. - Р/д: http://iph.ras.ru/elib/1587.html
3. Рузавин, Г.И. Концепции современного естествознания. - М., 2005.
4. Сосненко, С.В. Коэволюция среды и знания // Проблемы и перспективы развития методики обучения биологии в период перехода педагогического образования на многоуровневую подготовку: материалы IV Всероссийской научно-практич. конф. - Челябинск, 2008.
5. Ленин, В.И. Материализм и эмпириокритицизм. - М., 1980.
6. Дубнищева, Т.Я. Концепции современного естествознания. - Новосибирск, 2004.
7. Похлебаев, С.М. Методологические основы развития естественнонаучных понятий в курсе биологии при опережающем изучении физики. - Челябинск, 2005.
Bibliography
1. Subetto, A.I. Noosferizm: dvizhenie, ideologiya ili novaya nauchno-mirovozzrencheskaya sistema? (otkrihtoe pisjmo - otvet nekotorihm «borcam» protiv noosferizma) [Eh/r]. - R/d: http://www.trinitas.ru/rus/doc/0202/010a/02020113.htm
2. Novaya filosofskaya ehnciklopediya [Eh/r]. - R/d: http://iph.ras.ru/elib/1587.html
3. Ruzavin, G.I. Koncepcii sovremennogo estestvoznaniya. - M., 2005.
4. Sosnenko, S.V. Koehvolyuciya sredih i znaniya // Problemih i perspektivih razvitiya metodiki obucheniya biologii v period perekhoda
pedagogicheskogo obrazovaniya na mnogourovnevuyu podgotovku: materialih IV Vserossiyjskoyj nauchno-praktich. konf. - Chelyabinsk, 2008.
5. Lenin, V.I. Materializm i ehmpiriokriticizm. - M., 1980.
6. Dubnitheva, T.Ya. Koncepcii sovremennogo estestvoznaniya. - Novosibirsk, 2004.
7. Pokhlebaev, S.M. Metodologicheskie osnovih razvitiya estestvennonauchnihkh ponyatiyj v kurse biologii pri operezhayuthem izuchenii fiziki.
- Chelyabinsk, 2005.
Статья поступила в редакцию 20.06.13
УДК 392.8
Wei Hongbo, Skopina A.V. ROLE OF FOOD IN THE PROCESS OF EVENKS' IDENTITY FORMATION ON THE NORTHERN CHINA. The article is devoted to the revelation of role of food in the process of evenks' identity formation on the Northern China. The authors analyze the role of food and traditional cuisine distinguishing these categories as the key components of both individual and social (ethnic) identity. The cultural differences of both Han (Chinese) and evenks originated from Northern China and their unique identities are shown in the light of gastronomic culture and food tradition.
Key words: identity, gastronomic culture, food tradition, ethnic identity, evenks.
А.В. Скопина, аспирант Забайкальского гос. университета, г. Чита, E-mail: mora-amor@mail.ru;
Вэй Хунбо, аспирант Забайкальского гос. университета, г. Чита, E-mail: weihongbo@mail.ru
РОЛЬ ПИТАНИЯ В ФОРМИРОВАНИИ ИДЕНТИЧНОСТИ ЭВЕНКОВ НА СЕВЕРЕ КИТАЯ
Статья посвящена выявлению роли питания в формировании идентичности эвенков на Севере Китая. Автор анализирует роль питания как одну из форм этнической идентичности индивида, обращаясь к проблемам этнической идентичности, одним из основных компонентом которой является традиционная кухня и традиционные формы питания. В статье уделено внимание различиям ханьской (китайской) гастрономической культуры от традиций питания эвенков Севера Китая.
Ключевые слова: идентичность, гастрономическая культура, традиции питания, этническая идентичность, эвенки.
Возникновение термина «идентичность» связывают с именем Э. Эриксона, в работах которого он получил статус научного понятия. Под идентичностью Э. Эриксон понимал, «находящийся в центре самого индивидуума, также как и в центре его общественной культуры, процесс, который раскрывает идентичность этих двух (личностной и социальной) идентичностей», то есть, в результате процесса идентификации происходит синтез личностной и социальной идентичностей [1, с. 31]. Э. Эриксон
также указывал на то, что идентичность исторична, поскольку каждый индивид включен в определенную историческую эпоху с присущим ей потоком социальных изменений, которые оказывают существенное влияние на идентичность, изменяя ее на протяжении всей жизни.
Это положение принял и в дальнейшем развил последователь Э. Эриксона Дж. Марсия, который рассматривал идентичность как «структуру эго - внутреннюю самосоздающуюся, ди-
намическую организацию потребностей, способностей, убеждений и индивидуальной истории» [2, с. 131-143], которая включает в себя четыре параметра (статуса) - достигнутая идентичность (сформированная совокупность целей, убеждений и ценностей, присущих индивиду), мораторий (индивид находится в состоянии кризиса идентичности и пытается разрешить его), преждевременная идентичность (индивид никогда не переживал кризиса идентичности, но в то же время имеет определенные цели, убеждения, ценности), диффузная идентичность (индивид не имеет устойчивых убеждений, целей, ценностей, отсутствие ясного чувства идентичности).
В рамках символического интеракционизма (Дж. Мид), доказывалась обусловленность идентичности социальными отношениями, которые заключаются в осознании индивидом собственной идентичности посредством общения с другими индивидами [3, с. 183], то есть идентичность является конечным результатом взаимодействия двух автономных систем - личности и общества.
К проблеме идентичности обращается современный философ и социолог Ю. Хабермас, который предлагает использовать термин «Я-идентичность», соединяющий в себе личностную и социальную идентичности. Личностная идентичность складывается из физических, интеллектуальных и нравственных факторов самоопределения индивида, в то время как социальная идентичность обусловлена совокупностью отдельных идентичностей. Иными словами, личностная идентичность определяется принадлежностью того или иного индивида к определенной группе, классу, общности [4, с. 262].
Анализируя различные подходы к определению термина «идентичность», необходимо отметить, что различные исследователи (Э. Эриксон, Дж. Мид, Дж. Марсия, Ю. Хабермас) выделяют два типа идентификации - личностную и социальную, которые тесно связаны друг с другом. В рамках настоящей статьи существенным становится понимание социальной идентичности, которая определяется как результат процесса социальной идентификации, то есть самоопределения индивида через членство в определенной социальной группе, на основе широких социальных признаков (возраст, профессия, религиозная или этническая принадлежность) [5, с. 8-47].
Разновидностью социальной идентичности является этническая идентичность, которая обусловлена существованием этнических границ, основанных на маркерах этнического самосознания - языкового, культурного, семейного компонентов, а также традиционного хозяйства - национальная одежда и инвентарь, традиционные верования и обычаи, этнические особенности культуры питания. М.В. Капкан и Л.С. Лихачева говорят о том, что гастрономическая культура, как комплексное явление, включающее в себя такие компоненты, как кулинарная культура, культура принятия пищи, рефлексия над процессами приготовления и потребления пищи, выполняет регулятивную функцию и носит дисциплинарный характер. Культура питания, как часть гастрономической культуры, диктует человеку нормы и способы потребления, нарушить которые невозможно без утраты идентичности с обществом [6, с. 34-43].
Питание, как один из маркеров этнического самосознания, представляет собой не только биологический процесс потребления пищи, но, несомненно, выполняет функции средства передачи культурного опыта народа, поскольку пищевая традиция создает «гастрономический» код культуры, который включает в себя несколько уровней - физиологический и эстетический, профанный и сакральный [7, с. 288]. Иными словами, пищевая традиция как совокупность традиций приготовления и потребления пищи, наряду с узко практической, выполняет символическую функцию, всегда передавая то или иное значение представителям этнической общности, которое будет понято посредством определенного гастрономического знака, например, мандарин в китайской традиции символизирует удачу и процветание; каша как символ продолжения рода у славян.
Систему питания как символическую систему исследовали выдающиеся структуралисты Клод Леви-Стросс [8, с. 586-595; 9] и Ролан Барт. Ролан Барт в своих работах рассматривает пищу как некий четко структурированный и организованный символ, который включает в себя следующие компоненты - продукты питания (substances), методы, способы приготовления пищи (techniques of preparation) и традиция питания (habits). По словам Р. Барта, общение людей происходит не только посредством языка, но также посредством пищи, посредством символичес-
кого значения, которое она имеет в той или иной культуре [10, с. 51]. Символическое значение еды представлено в религиозных обрядах (например, хлеб и вино в христианской традиции символизируют плоть и кровь Христа; обряд «кормления» огня у эвенков), а также в повседневной жизни людей (например, русская традиция встречать гостей хлебом-солью).
Наряду с символической, еда выполняет идентификационную функции, о которой писал в своем эссе «La Physiologie du gobit» французский юрист, политик и знаменитый гастроном Ансельм Бриллат-Саварин в 1826 году: «Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты» [11]. Несколько позже, Фишлер утверждал, что еда является центром чувства идентичности: «Поскольку мы всеядны, мы соединяем в себе различные значения» [12, с. 277]. Фишлер также отмечал, что «через подобный процесс соединения, через действия, посредством которых мы посылаем пищу через границу между миром и собой, между «внешним» и «внутренним» наших тел, мы становимся тем, что мы едим» [12, с. 279]. Также он отмечал, что пищевые предпочтения индивида зависят не только от его этнической или культурной принадлежности, но определяются возрастом, полом, социальным статусом и даже, в некоторых случаях, профессией. Поэтому, можно утверждать, что питание является частью образа жизни индивида, и становится средством формирования как личностной, так и социальной (этнической) идентификации личности.
Именно культура питания, как одна из важных составляющих идентичности, является объектом настоящего исследования, цель которого заключается в выявлении специфических черт культурной идентичности эвенков Севера Китая, выраженных в пищевых предпочтениях представителей данного этноса.
Население севера Китая многонационально. Здесь проживают представители китайской, монгольской, эвенкийской и других этнических групп. Эвенки представляют собой единственную в Китае народность, которая занимается оленеводством.
На сегодняшний день эвенкийское население немногочисленно, но, не смотря на это, они сохраняют свою этническую и культурную принадлежность, благодаря традиционному укладу жизни. При этом большую роль играют традиции питания.
Традиция питания эвенков обусловлена характерными для них видами деятельности, такими как оленеводство, охота, рыбалка. В настоящее время, питание эвенков можно разделить на три вида, каждый из которых определяется тем или иным занятием - охота, разведение скота, сельское хозяйство. Несмотря на незначительную разницу, основой питания эвенков является мясная пища, молочные продукты, рыба. Также эвенки готовят мучные изделия с различными ягодами.
Эвенкийские пищевые привычки отличаются от пищевых привычек ханьцев (китайцев), которые занимают девяносто два процента населения Китая. Занимаясь разведением скота, эвенки часто готовят баранину и говядину, иногда употребляют в пищу свинину, конское и верблюжье мясо. Мясо скота может готовиться разными способами - отварное, тушеное, жареное [13].
Ханьцы относятся к земледельческому типу цивилизаций, поэтому базовым источником пищи для китайцев, проживающих на Севере Китая, является пшеница и изделия из нее. Ханьцев называют «пожирателями метров макарон», поскольку макароны являются основной составной частью их рациона. На северо-востоке и северо-западе Китая наиболее распространенными блюдами являются макароны, лапша, блины, пироги, пельмени, булочки.
Кухня северных провинций славится пельменями, родиной которых считается именно Китай, а не Россия. Пельмени готовят с различными начинками, которых насчитывается более ста восьми: из говядины, баранины, свинины, цыпленка, рыбы, капусты, грибов, креветок, зеленого лука и смесей, состоящих из различных ингредиентов. Пельмени жарят, варят, готовят на пару, и едят, обмакивая в уксус или специальный соус с добавлением китайского чеснока или имбиря [14, с. 53].
Среди эвенкийских пастухов-скотоводов распространена баранина «Шоубажоу» - отваренное в обычной воде баранье мясо без добавления соли. Такое мясо едят, добавляя большое количество приправ - цветы лука, пасту из перца или соль. Другое название «Шоубажоу» - «ручной ягненок», что связано с традицией употребления блюда, которое едят обязательно чисто вымытыми руками, держа мясо в правой руке, а ножом в левой руке отрезают небольшие кусочки.
Колбасу эвенки готовят из различных видов мяса, поэтому существуют различные сорта колбасы - сэлэчи, или кровяная
колбаса, готовится из сгустков овечьей крови, в которые затем добавляется рубленый овечий или коровий жир, лук и соль. Вся масса помещается в толстую кишку и варится. Другой сорт колбасы - эжэрци, готовится из рубленых печени и легких, и высоко ценится эвенками [13].
Оленные эвенки, занимающиеся преимущественно охотой на диких животных, употребляют в пищу мясо, хотя их рацион разнообразят рыба и птицы. Эвенкийские охотники обычно охотятся на мясных зверей, таких как олень, гуран, лось, кабан, медведь, хотя большее предпочтение отдают оленю или косуле. Мясо рыси, кабарги, зайца и белки также употребляется в пищу.
Эвенки едят мясо, приготовленное двумя способами - методом термической обработки (жареное и вареное) и вяленое мясо (посоленное и высушенное на ветру). Вяленое мясо готовят разными способами - во-первых, свежее мясо режут на кусочки, сразу добавляют соль, перемешивают, и оставляют на солнечном месте. Мясо просушивают до тех пор, пока оно не станет твердым и не почернеет. Во-вторых, подсушенное на солнце мясо режут на кусочки, добавляют соль и варят. После варки мясо кладут на деревянные коврики для просушки.
Эвенкийские охотники кроме мяса едят также язык, сердце, печень, почки, кишки животных. Не употребляются в пищу пищевод, трахеи, легкие, маленькие кишки и гнилое мясо [15].
Приведенные примеры показывают, что основной рацион эвенков севера Китая составляет мясо, в чем заключается его главное отличие от рациона ханьцев, кухня которых изобилует разнообразными овощами. Китайцы широко используют для приготовления блюд различные сорта капусты (сычуанскую, салатную китайскую, белокочанную), редьку, чеснок, зеленый лук-батун, картофель, батат, шпинат, перец, томаты. Особой популярностью пользуются ростки бамбука, которые употребляются в отварном, маринованном видах, а также в гарнирах.
Из мясных продуктов китайцы отдают наибольшее предпочтение свинине, которую готовят, нарезая мелкими кусочками, ломтиками, кубиками. Основным способом приготовления мяса служит жарка на сильном огне. Мясо домашней птицы, особенно кур и уток, также используется для приготовления многих блюд [16, с. 20].
Рыболовство, как подсобный промысел, занимает значительное место в хозяйственной деятельности отдельных эвенкийских родов. Наибольшее предпочтение эвенки отдают белой рыбе, ленку и семге, которые сначала сушатся, а затем употребляются в пищу [15, с. 148].
Среди китайских кулинаров особой популярностью пользуются такие породы рыб, как камбала, китайский окунь, а также крабы, креветки, моллюски, устрицы [14].
Традиционно эвенки использовали в пищу различные ягоды, среди которых наибольшее предпочтение отдавали голубике (гит), морошке (иннамта), жимолости (хутамта), бруснике (химта). Также в пищу употреблялись орехи кедрового стланика, а кора и ветки черемухи, ольхи, белой и каменной берез использовались эвенками в качестве дубителей и красителей. Из кустарниковой березы и ивы эвенки изготовляли тонкие мягкие стружки (хэгри), служившие полотенцами: ими утирались после мытья, чистили и вытирали посуду, а после употребления сжигали.
Кирпичный (спрессованный в виде кирпичиков) чай - излюбленный напиток эвенкийских охотников. Причина его популярности заключается в том, что он удобен в употреблении - его легко нести с собой, можно заваривать несколько раз, при этом, он не теряет своего вкуса и аромата. Также эвенки употребляет в качестве напитка оленье молоко, которое добавляют в крепко заваренный чай, или заливают им мучную кашу и перетертые ягоды. Оленье молоко употребляется в нескольких видах - свежее или сквашенное (кефир) [15, с. 149].
Двумя основными излюбленными напитками ханьцев являются зеленый чай и вино. Вино полагается пить во время праздничных обедов. Вино, обязательно одного сорта, подают слегка подогретое и наливают до самого верха, в отличие от чая. Китайская поговорка гласит: «Чай наливать на половину, вино -до краев». Помимо чая и вина, китайцы употребляют различные фруктовые сезонные напитки, которые варьируются в зависимости от региона [16].
Обобщая все вышесказанное, можно прийти к выводу, что традиции питания эвенков Севера Китая играют значительную роль в формировании идентичности представителей данного этноса. Эвенкийские традиции питания обусловлены скотоводческим типом культуры, именно поэтому основными продуктами питания эвенков являются мясные и молочные продукты, что отличает их от ханьцев-земледельцев, численность которых значительно превышает численность эвенков. Не смотря на это, эвенки сохраняют свою культурную принадлежность, и пища играет при этом главенствующую роль, поскольку питание влияет на формирование идентичности человека, а выбор пищи обусловлен культурной традицией, нормы которой невозможно нарушить, не утратив идентичности с обществом.
Библиографический список
1. Эриксон, Э. Идентичность: юность и кризис. - М. 2006.
2. Антонова, Н.В. Проблема личностной идентичности в интерпретации современного психоанализа, интеракционизма и когнитивной психологии // Вопросы психологии. - 1996. - № 1.
3. Мид, Д. Разум, Я и Общество. - М., 2003.
4. Habermas, U. Communication and the Evolution of Society. - Boston, 1979.
5. Микляева, А.В. Социальная идентичность личности: содержание, структура, механизмы формирования: монография / А.В. Микляе-
ва, П.В. Румянцева. - СПб., 2008.
6. Капкан, М.В. Гастрономическая культура: понятие, функции, факторы формирования // Известия Уральского государственного университета. - 2008. - № 55.
7. Телия, В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. - М., 1996.
8. Lйvi-Strauss, C. The culinary triangle. Partisan Review, 33. 1965.
9. Lévi-Strauss, C. Structural Anthropology, vol. I. Harmondsworth: Allen Lane. Penguin Press, 1968.
10. Barthes, R. Towards a psychosociology of contemporary food consumption // European Diet from Preindustrial to Modern Times. - New York, 1975.
11. Лаврентьева, Е.В. Физиология вкуса: Сочинение Брилья-Саварина, переведенное на немецкий язык и дополненное Карлом Фогтом / / Культура застолья XIX века: пушкинская пора [Э/ р]. - Р/ д: http://bibliotekar.ru/rusKultZastoliya/46.htm
12. Fischler, C. Food, self and identity // Social Science Information. - 1988. - № 27, 2.
1 3. эд&йм±^шф. ^ткжшм±.лж.
14. Лян, Л. Китайская кухня. - М., 2005.
15. «дшшйтайл. мп.й**акжш±.
16. Кулинарное путешествие. Кухни народов мира / под ред. А. Гребенщиковой. - Киев, 2012.
Bibliography
1. Ehrikson, Eh. Identichnostj: yunostj i krizis. - M. 2006.
2. Antonova, N.V. Problema lichnostnoyj identichnosti v interpretacii sovremennogo psikhoanaliza, interakcionizma i kognitivnoyj psikhologii // Voprosih psikhologii. - 1996. - № 1.
3. Mid, D. Razum, Ya i Obthestvo. - M., 2003.
4. Habermas, U. Communication and the Evolution of Society. - Boston, 1979.
5. Miklyaeva, A.V. Socialjnaya identichnostj lichnosti: soderzhanie, struktura, mekhanizmih formirovaniya: monografiya / A.V. Miklyaeva, P.V. Rumyanceva. - SPb., 2008.
6. Kapkan, M.V. Gastronomicheskaya kuljtura: ponyatie, funkcii, faktorih formirovaniya // Izvestiya Uraljskogo gosudarstvennogo universiteta. -2008. - № 55.
7. Teliya, V.N. Russkaya frazeologiya. Semanticheskiyj, pragmaticheskiyj i lingvokuljturologicheskiyj aspektih. - M., 1996.
8. Lévi-Strauss, C. The culinary triangle. Partisan Review, 33. 1965.
9. Levi-Strauss, C. Structural Anthropology, vol. I. Harmondsworth: Allen Lane. Penguin Press, 1968.
10. Barthes, R. Towards a psychosociology of contemporary food consumption // European Diet from Preindustrial to Modern Times. - New York, 1975.
11. Lavrentjeva, E.V. Fiziologiya vkusa: Sochinenie Briljya-Savarina, perevedennoe na nemeckiyj yazihk i dopolnennoe Karlom Fogtom // Kuljtura zastoljya XIX veka: pushkinskaya pora [Eh/ r]. - R/ d: http://bibliotekar.ru/rusKultZastoliya/46.htm
12. Fischler, C. Food, self and identity // Social Science Information. - 1988. - № 27, 2.
13. ^тк*жм±.лж.
14. Lyan, L. Kitayjskaya kukhnya. - M., 2005.
15. «дшшйтайл. мп.й**акжш±.
16. Kulinarnoe puteshestvie. Kukhni narodov mira / pod red. A. Grebenthikovoyj. - Kiev, 2012.
Статья поступила в редакцию 10.06.13
УДК 398.88
Egle L.U. PECULIARITIES OF CONTEMPORARY REPRESENTATION OF SPIRITUAL VERSES IN THE KEMEROVO REGION. The paper examines peculiarities of representation of folk and church song compositions of the religious theme at the end of the 20th and the beginning of the 21st century; the paper analyzes the expeditionary material that was gathered by the students and the educators of the Kemerovo State University of Culture and Arts in the Kemerovo region.
Key words: folk culture, spiritual verses, local tradition, Kemerovo region.
Л.Ю. Егле, канд. культурологии, доц. каф. теории и истории народной художественной культуры Кемеровского гос. университета культуры и искусств, г. Кемерово, Е-mail: legle@mail.ru
ОСОБЕННОСТИ СОВРЕМЕННОГО БЫТОВАНИЯ ДУХОВНЫХ СТИХОВ НА ТЕРРИТОРИИ КЕМЕРОВСКОЙ ОБЛАСТИ
В работе рассмотрены особенности бытования народно-песенных и церковно-певческих произведений религиозной тематики на рубеже ХХ-ХХІ веков, проанализирован экспедиционный материал, собранный студентами и преподавателями Кемеровского государственного университета культуры и искусств на территории Кемеровской области.
Ключевые слова: народная культура, духовные стихи, локальная традиция, Кемеровская область.
Важное место в народной художественной культуре занимают стихи и песни религиозной тематики, в связи с этим необходимо обратить внимание на некоторые особенности их современного бытования и на проявившие себя тенденции их развития на рубеже ХХ-ХХ1 веков.
Духовные стихи - это уникальный по своей художественной и образной ценности комплекс народно-песенных и церковно-певческих произведений, объединенных общностью христианского религиозного содержания. Они отражают возвышенное мировосприятие, отличаются необычайной святостью, обладают огромной силой эмоционального воздействия и несут в себе яркую национальную окрашенность. Это памятники народного певческого искусства, сохранившие в музыкально-поэтических образах философско-религиозные идеалы народа и не утратившие за столетия эстетической и этической ценности.
В современных условиях наиболее перспективным в изучении духовных стихов, является региональный подход, он дает возможность выявить систему функционирования традиции, языковые особенности поэтического и музыкального текстов. Как отмечает Э.С. Маркарян, особенности культуры любого социально-территориального образования, представляют собой сочетания «общих» традиций, которые «поддерживают стабильность человеческих коллективов безотносительно к их локальной специфике», и «локальных», фиксирующих «специфический жизненный опыт человеческих объединений и отражающих индивидуальные черты их исторических судеб и особых условий существования» [1, с. 17].
Локальная традиция предполагает территориально любой по масштабу, но при этом обоснованно ограниченный или выявленный ареал [2, с. 176]. В своем исследовании мы рассматриваем специфику формирования и современного бытования духовных стихов на примере фольклора русских, проживающих на юго-востоке Западной Сибири (территория Кемеровской области). Выделяя Кузбасс как район бытования особой фольклорной традиции, мы понимаем, что границы распространения фольклорных явлений условны, так как исторически территории соседних областей (Новосибирская область, Красноярский край, Томская область, Алтайский край) имели много общего.
При исследовании регионов, которые условно обозначают как «поздневторичные» особо значима проблема исторической
преемственности. Термин «поздневторичные» приложим к регионам, сформировавшимся не только относительно поздно по времени, но и в результате миграции неоднородного в этническом отношении населения [3, с. 176]. Население Кемеровской области формировалось в процессе колонизации юга Западной Сибири в течение ХУ11-ХХ веков. В заселении этих мест приняли участие выходцы практически изо всех губерний России, различные по социальному и конфессиональному составу. Формирование русского населения Кемеровской области шло уже не на родоплеменной основе, но в условиях существования русской народности как этнической общности путем массовых и не столь крупных переселений как более или менее целостных коллективов, так и разрозненных групп. При этом перенесенные из «метрополии» традиции не просто поддерживались и развивались, но и создавались новые: путем синтеза, трансформации и осложнения новациями принесённых разнорегиональных и разнолокальных культурных фрагментов.
Изучая народную культуру сибирского населения, ученые XIX в. (А.П. Щапов, С.В. Максимов и др.) утверждали, что русские переселенцы «не принесли в Сибирь светильника искусства», что сибиряки «беспесенны», и это является следствием их слабой духовности. Они слишком заняты борьбой за выживание в суровой природной среде, заботой о своем материальном благополучии, на них негативно сказывается отрыв от «коренной» России и влияние азиатских народов. Другие, не менее авторитетные ученые (С.И. Гуляев, А.А. Макаренко, В.С. Арефьев), напротив, писали о поэтической одаренности сибиряков, о Сибири как о крае, где бережно сохраняются культурные ценности, зачастую уже утраченные по другую сторону Урала. Здесь, как и во многих вопросах общественной и культурной жизни, нельзя дать однозначные характеристики и оценки. Сибирь велика и многолика, а сибирская народная культура настолько разнообразна, что её трудно уложить в одну из схем.
Итак, история бытования духовных стихов на территории Кузнецкой земли начинается с момента ее освоения. Процесс их возникновения и функционирования детерминирован исторической судьбой и социальными условиями жизнедеятельности сибиряков, их мировоззрением, бытом и обычаями.
Исследование музыкального фольклора русских переселенцев до ХХ в. носило скорее стихийный, любительский характер.
