CC BY
44
2013 г.). Томск: Изд-во ТГПУ, 2013. С. 24-27.
2. Божович Л.И. Проблемы формирования личности. Избранные психологические труды. 2-е изд., стереот. / под ред. Д.И. Фельдштейна. М.: Изд-во «Институт практической психологии»; Воронеж: НПО «МОДЭК», 1997. 352 с.
3. Братусь Б.С. К изучению смысловой сферы личности // Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. 1981. № 2. С. 46-56.
4. Горская Н.Е. Особенности и становление личностно-профессионального самосознания и мотивационной сферы студентов негосударственного вуза в процессе обучения: дис. ... канд. психолог. наук: 19.00.07. Иркутск, 2004. 162 с.
5. Горская Н.Е. Развитие мотивационно-потребностной сферы, как фактор формирования будущего специалиста // Вестник Восточно-Сибирской государственной академии образования. 2010.
6. Горская Н.Е. Самосознание и мотивационная сфера личности: монография. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2011. 128 с.
7. Гуревич П.С. Преображение ценности как чрезвычайная ситуация. М.: Изд-во МПСИ, 2007. 120 с.
8. Журавлева Н.А. Динамика ценностных ориентаций молодежи в условиях социально-экономических изменений // Психологический журнал. 2006. Т. 27. № 1. С. 35-53.
9. Леонтьев А.Н. Потребности. Мотивы. Эмоции // Психология мотивации и эмоций. Хрестоматия / под ред. Ю.Б. Гиппенрейтер, М.В. Фаликман. М.: ЧеРо, 2002. С. 57-65.
10. Мотков О.И. О парадоксах процесса самоактуализации личности // Магистр. 1995. № 6. С. 84-95.
11. Орлов Ю.М. Потребностно-мотивационные факторы эффективности учебной деятельности студентов вуза: дис. ... д-ра психолог. наук: 19.00.07. М., 1984. 525 с.
12. Свиридова И.А. Ценностно-смысловые индикаторы психологического здоровья личности // Проблема здоровья личности в теоретической и прикладной психологии: мат-лы Междунар. науч.-прак. конф. / под ред. Н. А. Кравцовой. Владивосток: Изд-во Мор. гос. ун-та им. адм. Г.И. Невельского, 2011. С. 190-197.
13. Феруччи П. Кем мы можем быть: психосинтез как метод психического и духовного роста // Экспериментально-прикладная психология. 1994. № 1.
14. Яницкий М.С., Серый А.В. Основные методологические подходы к изучению ценностно-смысловой сферы личности // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2012. № 19. Ч. 1. С. 82-97.
УДК 342.725.3+37.014.525
РОЛЬ ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В СТАНОВЛЕНИИ И РАЗВИТИИ ОБРАЗОВАНИЯ В ТЕРСКОЙ ОБЛАСТИ
© Н.Г. Губаева1
Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова, 362025, Россия, Республика Северная Осетия, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 46.
В пореформенный период Терская область была ареалом самых сложных этносоциальных процессов. Наиболее активной сферой межэтнического и межконфессионального взаимодействия оставалась общественно-культурная среда. Особую роль в этом процессе играла просветительско-педагогическая деятельность общественных организаций, так как в любом государстве образовательная политика является тем связывающим звеном, которое соединяет общество с его социальным опытом и служит главным фактором самоидентификации граждан.
Библиогр. 10 назв.
Ключевые слова: Терская область; горские народы; история педагогики; неправовые организации; становление образования в Терской области; общественные организации; образовательная политика.
THE ROLE OF PUBLIC ORGANIZATIONS IN EDUCATION FORMATION AND DEVELOPMENT IN THE TEREK
OBLAST
N.G. Gubaeva
North Ossetian State University named after K.L. Khetagurov, 46 Vatutin St., Vladikavkaz, Republic of North Ossetia, 362025, Russia.
In the period of reforms, the Terek oblast was the region of the most complex ethno-social processes. Socio-cultural environment remained the most active sphere of inter-ethnic and inter-confessional interaction. A specific role in this process belonged to educational and pedagogical activities of public organizations, since it is the state educational policy that connects the society and its social experience and serves as a main factor of citizen self-identification. 10 sources.
Keywords: Terek oblast; mountaineers; history of pedagogy; non-legal organizations; education formation in the Terek oblast; public organizations; educational policy.
Терская область, образованная в 1860 г. по указу императора Александра II как административно-территориальная единица России, всегда была зоной сложной поликультурной этносоциальной структуры. В ее состав входило восемь округов: Аргунский, Ингуш-
ский, Ичкеринский, Кумыкский, Нальчикский, Нагорный, Осетинский и Чеченский. В марте 1920 г. Терская область как административная единица была расформирована, а на ее территории были образованы Горская АССР и Терская губерния. Автономии посто-
1 Губаева Нина Геннадиевна, аспирант, тел.: 89188240931, e-mail: [email protected] Gubaeva Nina, Postgraduate, tel.: 89188240931, e-mail: [email protected]
янно меняли статус и границы, разные народы и этносы территориально то объединялись, то разделялись. Так возникли Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Чечено-Ингушетия. В состав этих автономий вошли и казачьи станицы, что внесло путаницу и осложнило межнациональные отношения. Эти административно-территориальные изменения в Терской области, а также результаты миграционных процессов ее населения сыграли не последнюю роль в обострении нестабильной обстановки в регионе. Однако серьезных антиправительственных выступлений здесь не наблюдалось. Вся политика центральной власти была направлена на интеграцию кавказских горцев в новую историко-культурную российскую общность.
Поставленная в наиболее благоприятные условия часть населения, преимущественно из местного знатного сословия, казаков и русских, чувствовала себя обособленною от остальной части коренного населения, а свои интересы считала не только не солидарными с интересами основной массы населения, но и прямо противоположными им. В свою очередь жители региона, чьи интересы были явно ущемлены, воспринимали привилегированную часть населения как нечто чуждое себе. Исключительные меры, принятые по отношению к одной части населения, неизбежно заставляли относиться враждебно к избранной части. Для более ясного представления о тяжелом социальном положении кавказских горцев по сравнению с привилегированной частью населения обратимся к исследованиям З.А. Газаева [3], Э.Ш. Гутиева [5], М.В. Клычникова [7], Д.С. Ткаченко [8], Е.Е. Хатаева [9], С.Р. Чеджемова [10], где раскрываются конкретные исторические факты.
Во-первых, по «Положению об аульных обществах» русские и казаки могли свободно выбирать сельского старосту или станичного атамана из своей среды, тогда как аульные старшины назначались начальством. Аульный старшина, как отмечает в своих исследованиях Е.Е. Хатаев, обязан был объявлять правительственные распоряжения и наблюдать за распространением вредных слухов и подложных указов; заботиться о безопасности людей и имущества, сохранении порядка; задерживать преступников, беглых и бродяг; доносить о лицах, самовольно отлучившихся из общества; принимать меры к предупреждению преступлений, а также находить и задерживать виновных в преступлениях, приводить в исполнение приговоры аульного схода; наблюдать за исправным содержанием дорог, мостов и других сооружений, за исправным отбыванием жителями повинностей, за порядком в училищах и других общественных заведениях, за торговлей, за составлением камеральных списков; понуждать к исполнению условий договоров, заключенных между жителями; заведовать общественным хозяйством и общественными суммами и охранять от растраты имущество неисправных плательщиков [9, с. 182]. Такие широкие права и сложные обязанности, возложенные на аульного старшину, требовали от него особых личностных качеств. Избранник должен был всесторонне знать все местные
обстоятельства и условия, честно исполнять свои обязанности, чтобы пользоваться уважением среди населения. Несомненно, ни начальник округа, ни тем более начальник области не могли знать, кто из местного населения лучше подходит на должность аульного старшины. Кроме того, назначение аульных старшин было вызвано желанием иметь своих людей в аулах, чтобы предупреждать правительство о враждебных замыслах и противоправительственных намерениях туземного населения [9, с. 74-78]. Дело в том, что местное население рассматривалось как группа бунтовщиков и разбойников. Поэтому старшиной часто назначался человек, совершенно необоснованно доносивший на земляков, что было вызвано лишь желанием получить вознаграждение. Последствия такого порядка вещей были крайне печальными: росло недовольство аульных обществ своими старшинами; сами аульные старшины зачастую злоупотребляли своей властью. Даже случалось, что старшина состоял в воровской шайке, которая безнаказанно совершала самые дерзкие грабежи.
Во-вторых, к печальным результатам приводил порядок, установленный законом для раскрытия лиц, совершивших преступление, привлечения их к ответственности и наложения самой ответственности. Ответственность горцев определялась совершенно особыми началами, которые сводились к следующим основным пунктам: «1) всякий раз, когда совершится какое-либо преступление в области и в каком бы месте оно ни совершилось, предполагается, что оно совершено непременно туземцами, а никак не русскими, и 2) за всякое преступление отвечают все живущие вблизи места его совершения туземцы, за круговою порукою, как в том случае, когда виновник преступления не открыт, так и тогда, когда он открыт, но не имеет средств пополнить причиненный им убыток» [3, с. 16].
В-третьих, большое озлобление кавказского населения было вызвано решением об обезоруживании горцев. Дело не в том, что оружие считалось главным атрибутом кавказского одеяния, а в том, что вопрос о ношении оружия для кавказских горцев считался вопросом чести, на обезоруживание они смотрели как на поступок, унижающий их мужское достоинство. Не осмеливаясь произвести полное обезоруживание, осознавая, что это невыполнимо, администрация довольствовалась отдельными паллиативными мерами, которые сеяли ненависть между горцами и казаками. Право обезоруживания горцев предоставлялось и всем казакам, что вело к постоянным стычкам, а иногда и к убийствам.
В-четвертых, экономическое положение населения было крайне неудовлетворительным и неравноправным. Как писал С.Р. Чеджемов, «первым решительным поступком в этом направлении послужило основание земельного банка для поддержки крестьян в процессе покупки земли. Открытие филиала этого банка в Терской области было, несомненно, истинным благородным решением для края со стороны администрации. Все это потребовало значительных затрат,
но так как благосостояние края по-другому невозможно было улучшить, пока отношения между начальством и простым народом не приняли бы нормального характера, и так как в удовлетворении горцев своим положением заключался важный государственный интерес, то никакие жертвы их не смущали» [10, с. 3644].
Несомненно, что наиболее благоприятным пространством межнационального взаимодействия в предельно напряженных условиях оставалась общественно-культурная среда. Ведущая роль в этом процессе принадлежала образованию, так как с возрастанием образовательного уровня населения расширялось представление о мире, о межэтнической толерантности, культуре своего и других народов. Для достижения поставленных задач, пишет Л.В. Дзанагова в своем диссертационном исследовании, нужно было, чтобы население этого края было расположено к России. Одним из важнейших средств реализации этой цели была избрана школа, а конкретными исполнителями - представители православного духовенства. Подтверждением этого могут служить слова из рескрипта императрицы Екатерины II астраханскому губернатору Якобию от 1771 года: «Нет лучшего способа по обстоятельствам осетинцев и ингушовцов учинить их прямыми христианами, к здешней стороне приверженными, как просвещением из них молодых людей» [6].
В результате смягчения национальной политики Российской империи были созданы предпосылки для более рационального решения проблемы «инородческого образования». К инородцам относились все русские подданные неславянского племени, которые по правам состояния и по управлению были поставлены в особое положение. В эту группу входили и горские племена Кавказа [1]. «Цель инородческого образования, - писал Д.А. Толстой, - сближение инородческих племен с господствующим русским населением, постепенное слияние их с русской цивилизацией». Центральное руководство, по мнению М.В. Клычниковой, стало больше учитывать местную языковую и этнопсихологическую специфику северокавказских народов. Общественное просветительско-педагогическое движение Российской империи добивалось придания школам в «инородческих» губерниях большей открытости и доступности для лиц разных национальностей, сословий, вероисповеданий. Наряду с этим в русском интеллигентном обществе зрело осознание того, что «ограничение прав по этническому и социальному происхождению неминуемо превращает обездоленных людей во внутренних врагов» [7, с. 144-145]. Постепенное приближение горских народов к русской культуре и государственности, имперской школе способствовало расширению возможностей родного языка и развитию образования. Таким образом, в Российской империи в пореформенный период сосуществовали две противоречивые тенденции: первая выражалась в естественном стремлении социально-экономического организма империи к языковой и культурной однородности; вторая, будучи результатом
расширения этнокультурной палитры сообщества, -вела к обособлению отдельных народов. Обе эти тенденции, несмотря на внешнюю противоречивость, определялись единым вектором становления и дальнейшего развития полиэтнического государства, в геополитической структуре которого постепенно обозначались признаки будущей федерации.
В 1743 г. была создана Осетинская духовная комиссия, в состав которой вошли грузинские священники во главе с архимандритом Пахомием. Основной целью комиссии было выполнение мессионерской миссии. В 1745 г. прибыла в Осетию и основалась в урочище Хускадаг, на берегу реки Фиагдон, у входа в Куртатинское ущелье. Миссионеры основали так называемое «Осетинское подворье», то есть небольшой монастырь, который состоял из маленькой церкви и избы. Подворье охранял небольшой отряд русских солдат.
Создание Осетинской духовной комиссии явилось началом российской политики на Кавказе, которая заключалась [6]:
- в создании школ и очагов просвещения;
- издании книг и учебников на осетинском языке;
- приобщении местного населения к ценностям русской культуры;
- противопоставлении роли православия влиянию ислама.
Самым значительным результатом деятельности Осетинской духовной комиссии было делегирование в 1749 г. осетинского посольства в Санкт-Петербург. Члены посольства обратились в 1751 г. в Синод с просьбой об открытии в Осетии образовательных учреждений. Синод посчитал эту просьбу несвоевременной (видимо, боясь осложнений в отношениях с Турцией). Однако архимандриту Пахомию было поручено подробно выяснить обстоятельства и возможности открытия учебного заведения. Пахомий предлагал открыть школу в Куртатинском ущелье для тридцати учащихся, преподавание вести вначале на грузинском языке (церковные книги издавались преимущественно на грузинском языке), а затем, когда будут переведены грузинские церковные книги, перейти на осетинский язык. Святейший Синод дал согласие на открытие в Моздоке в 1764 г. миссионерской школы, помимо священников готовившей миссионеров, переводчиков и учителей приходских образовательных учреждений.
В дальнейшем рассматривался вопрос о формировании светской системы начального и среднего образования. В 1765 г. в Моздоке была открыта первая светская школа. Она отличалась от традиционных образовательных учреждений определенной учебной программой, установленными сроками обучения и классно-урочной системой. Занятия проводили в произвольной форме. Специального педагогического образования учителя не имели. Моздокская школа играла роль не только религиозно-просветительского учреждения, но была центром ориентации осетинского народа на политическое, экономическое и культурное сближение с Россией. Кроме того, этой школе отводилась определенная роль в создании осетинского ал-
фавита, азбуки, книг на осетинском языке.
В 1803 г. правительством было принято решение об отправлении детей «туземцев» в Московский университет для обучения за казенный счет. Позже подобные учебные заведения открылись в Ставрополе (1807), Георгиевске (1809), Нальчике (1820), Дербенте (1837). Открывались образовательные учреждения военных воспитанников, обслуживающие детей состоятельных горцев и военных чинов. Выпускники несли службу в русской армии или занимали должности писарей и переводчиков в органах местной администрации. Первое такое учебное учреждение было открыто в 1830 г. при Гребенском казачьем полку в станице Червленной. Затем военизированные образовательные учреждения открывались в станицах Каргалин-ской, Наурской, Екатериноградской.
Сложность, нестабильность, конфликтность в регионе заставляли центральные власти продолжать настойчиво искать средства для «смирения» Кавказа не только «огнем и мечом», но и методами просвещения. В 1835 г. шеф жандармов граф А.Х. Бенкендорф написал командующему Кавказской кордонной линией генералу Завадовскому о направлении в учебные заведения детей местной аристократии и уважаемых в народе людей, «чтобы эти дети были, в свою очередь, полезным общением родителей и родственников своих в мирное сношение с правительством, почему при отборе кандидатов должна соблюдаться строгая разборчивость» [10, с. 36-44].
В обучении детей горской знати большую роль сыграла Ставропольская гимназия, открытая в 1837 г. В 1842 г. при ней были организованы подготовительное отделение для пятидесяти мальчиков и пансион для молодежи горских народов. Принимались преимущественно дети местных дворян. В 1871 г. для аборигенных народов Северного Кавказа было учреждено 85 мест. С 1850 по 1887 гг. в гимназии прошли обучение 7191 человек, в том числе 1730 горцев. Образование в стенах гимназии было разносторонним. Преподавались: Закон Божий, древняя, новая и русская история, русский язык, история русской и иностранной литературы, русская грамматика и теория поэзии, французский язык, геометрия, тригонометрия, татарский и греческий языки, арифметика и алгебра, физика и космография, законоведение и латинский язык, всеобщая и русская география, зоология, ботаника и минералогия. В приготовительном и первом классах гимназии в 1860 г. было введено обучение славянскому чтению. Из стен этого учреждения вышли такие выдающиеся деятели культуры, как К. Хетагу-ров, А-Г. Кешев, Ч. Ахриев, И. Кануков, а также видные общественные деятели - Г.А. Лопатин, М.Ф. Фроленко, М.И. Бруснев, А.Ф. Михайлов, В. Старосельский.
Просветительская деятельность русской администрации, имевшая конечной целью создание единого языкового и образовательного пространства, способствовала приобщению горских народов к демократической русской культуре, вовлечению в мир европейской цивилизации через деятельность школ, училищ
и, в частности, общественных организаций. Это способствовало развитию просвещения и повышению культурного уровня народов. Вплоть до конца XIX в. центральная власть помогала народам, проживавшим на юге России, во многом: рушилась территориальная изолированность, которая обеспечивала функционирование общего экономического пространства и единого закона; наблюдалась тенденция преодоления экономической отсталости; у народов региона формировалась социальная структура культурного общества. В то же время исследованием Д.С. Ткаченко установлено, что действия самодержавного правительства по решению национального вопроса в стране и проблеме этнического образования в указанный период не успевали за требованиями времени. Отсутствие необходимого количества учебной литературы, образовательных учреждений, светских школ вызывали недовольство у местного населения. Особому осуждению подвергалась проблема преподавания родного языка, перешедшая из области педагогики и дидактики в сферу политики. Каждый этнос, как правило, требовал расширения прав своего родного языка, в то время как государство стремилось предельно сузить область его применения, что часто приводило к возникновению конфликтных ситуаций [7, с. 116].
Итак, первый этап наиболее активного просветительского движения (1744-1830) заложил его основы в регионе, однако серьезной систематической работы пока не велось. Вторым этапом (1830-1850) следует считать период наиболее активной миссионерской деятельности духовных организаций, который характеризовался расширением сети образовательных учреждений. Своеобразным плацдармом для распространения православия стали северокавказские христианские общины, благодаря которым на территории Терской области относительно успешно функционировали образовательные учреждения ведомства Осетинской духовной комиссии, министерские школы, имевшие учебную программу с «более повышенными требованиями», образовательные учреждения военных воспитанников, церковно-приходские школы.
Первой религиозной общественной организацией в Терской области стало «Общество восстановления православного христианства на Кавказе» (далее -Общество), проект устава которого был представлен в сентябре 1858 г. князем А.И. Барятинским. 28 января 1860 г. Александр II рассмотрел проект и признал полезным образование Общества. В начале июня 1860 г. Общество как важнейший инструмент превращения вооруженных врагов церкви и государства в мирных и верных граждан Российской державы начало свою деятельность. Перед ним стояли задачи возобновления и поддержания древних христианских храмов, церквей, монастырей и строительства новых; улучшения материального и нравственного быта духовенства; обустройства церковных школ и распространения в народе различной религиозно-нравственной литературы; ведения активной просветительско-педагогической и миссионерской работы. По примеру Общества стали открываться миссионерские обще-
ства и религиозные братства в данном регионе, благодаря которым за последние 30 лет был открыт целый ряд школ в Северной и Южной Осетии.
Важным этапом усиления влияния русской культуры на жизнь горских племен Кавказа явилась просве-тительско-миссионерская деятельность многочисленных добровольных обществ, а также духовных лиц, действовавших от имени правительства России. Главную роль многие из этих обществ отводили делу просвещения населения, в том числе и горцев, помощи нуждающимся ученикам, распространению грамотности, повышению культурного уровня горожан. По официальным данным на 1917 г. в Терской области свою деятельность в указанном направлении осуществляли 74 общества, среди которых: «Нальчикское благотворительное общество вспомоществования бедным больным учащимся высших учебных заведений и учащихся народных училищ», «Общество просвещения кумыкского народа Хасав-Юртовского округа», «Общество вспомоществования нуждающимся учащимся Кисловодской мужской и женской гимназии», «Общество вспомоществования учащимся в городе Грозном», «Общество вспомоществования нуждающимся в Пятигорской мужской и женской гимназиях», «Общество пособия бедным персидско-подданным», «Кизлярское армянское женское общество пособия бедным», «Кизлярское общество попечения о бедных», «Пятигорский дамский кружок попечения о бедных детях», «Общество попечения о сиротах и бедных детях города Грозного», «Общество призрения сирот и бесприютных девочек, учрежденное в память 300-летия царствования Дома Романовых в городе Грозном», «Алагирское отделение общества распространения грамотности среди грузинского населения», «Хасав-Юртовское общество "Просвещение"», «Грозненская общественная библиотека».
Помимо государственных учебных заведений в ликвидации безграмотности горских народов значительная роль принадлежит различным общественным просветительским организациям, которые были образованы в Терской области в конце XIX - начале ХХ в.: «Благотворительное общество для распространения образования среди горцев Нальчикского округа», «Дамское благотворительное общество в Пятигорске», «Владикавказское отделение армянского благотворительного общества на Кавказе», «Общество просвещения ингушского народа Назрановского округа». Эти общественные организации проводили различные творческие мероприятия: научные вечера, спектакли, встречи с учеными разных областей знаний, вечера-диспуты и др. На проводимых мероприятиях среди местного населения пропагандировались различные научные знания, оказывалась определенная помощь горцам в проведении исследований по истории, этнографии, педагогике, экономике и культуре народов Северного Кавказа. Издавались различные периодические издания, в которых публиковались материалы по языку, литературе, методическим разработкам, истории, устному народному творчеству горцев. Большинство просветительских общественных
организаций оказывало моральную и материальную поддержку многим молодым людям в их учебе в разных российских городах. Эти организации оказывали посильную помощь также в открытии светских школ в населенных пунктах Терской области, занимались распространением книг российских и местных авторов, способствовали межнациональному сближению и взаимодействию народов Северного Кавказа и их - с Россией. Просветительской деятельностью активно занимались многие русские ученые (Н.В. Беляев, Н.И. Воронов, И.Ю. Крачковский, Л.Г. Лопатинский, В.Ф. Миллер, С.Ф. Ольденберг, А.А. Фрейман, И.Ф. Яковлев и др.), учителя, отставные офицеры, а также представители местной интеллигенции (К.М. Атажу-кин, У. Берсей, И Крымшамхалов, З.К. Мальсагов, Я.М. Неверов, Ш.Б. Ногмов, X. Уруймагов, Т. Эльдерханов и др.).
Члены этих общественных организаций открывали в области свои типографии, печатные органы, библиотеки, которые способствовали быстрому просвещению местного населения. Так, 5 февраля 1907 г. по инициативе активных деятелей демократической интеллигенции Терской области (М. Абаев, Т. Блаев, И. Кар-мов, С.К. Клишбиев, И.И. Мулаев, В.А. Тизенгаузен, М.Г. Шипшев, Б.Б. Шарданов и др.) был одобрен и утвержден устав общественной организации «Общество распространения образования среди кабардинцев и горцев Нальчикского округа». Своей главной задачей общество ставило просвещение народов Ка-барды и Балкарии, изучение кабардинского языка в школах, оказание помощи студентам, кабардинцам и балкарцам, обучавшимся в высших и средних учебных заведениях; организацию творческих вечеров и различных концертов, открытие в селах светских школ своими силами, их содержание и подбор учительских кадров. Основными денежными средствами были членские взносы, деньги, выручаемые на творческих вечерах, концертах и спектаклях, различные пожертвования. Деятели культуры, ученые и местное население поддерживали это общество.
Хорошо организованную работу по просвещению горского населения проводило и «Общество по распространению образования и технических знаний среди горцев Терской области». В рамках этого общества прогрессивные представители образованной части горцев (М. Далгат, М.3. Кипиапи, К.Л. Хетагуров, Дж. Шанаев, В.Г. Шредерс и др.) выступали пропагандистами передовой русской культуры, знакомили своих соотечественников с произведениями И.А. Крылова, М.Ю. Лермонтова, А.С. Пушкина и др., переводили на местные языки научные труды российских педагогов -Н.П. Боголепова, П.Н. Игнатьева, К.Д. Ушинского, С.Т. Шацкого и др. Передовые деятели горских народов Северного Кавказа - В.К. Гарданов, И. Крымшамхалов, X. Уруймагов, Т. Эльдерханов и многие другие, указывали на важную роль русского языка и русской культуры в прогрессивном развитии горцев, выступали за широкое распространение русской грамоты среди своих соотечественников. Они также отмечали существенную роль, которую должен был сыграть русский
язык в экономическом и духовном развитии народов Северного Кавказа.
«В Южной Осетии, где число жителей превышает 20 тысяч человек, «Общество восстановления православного христианства на Кавказе» содержало три школы: джавскую, корнисскую и ванатскую. В первых числах сего месяца школы эти осмотрел кандидат богословия отец иеромонах Леонид, который, хотя и нашел некоторые недостатки в школах, но надеется, что в скором времени все школы будут поставлены вполне хорошо. Отец Леонид обратил особенное внимание на то, что в селе Корниси вовсе нет церкви. С начала весны будущего года будет приступлено к постройке церкви и к капитальному ремонту школы. Недостаток джавской школы - неимение приюта - также обратил на себя внимание отца Леонида. Старое школьное здание, которое может быть отведено под приют и куда перенесены временно церковная утварь и вещи, будет освобождено к весне. Джавская школа -двухклассная, и в ней особенного внимания заслуживает ученический хор. В этом году один из лучших учеников школы принят казенным стипендиатом в Ар-донское духовное училище. Так как здание, занимаемое ванатской церковноприходской школой, не соответствовало своему назначению, то отец Леонид совместно с наблюдателем школы Г. Чочишвили убедил жителей выстроить на свои средства новое здание. В настоящее время на краю школьной земли красуется просторный и красивый зал, и дело, следовательно, остается теперь за учащимися» [9].
На Кубани развернули деятельность К.В. Российский, Е.П. Манессеин и Н.С. Рындовский. Е.П. Манес-сеин, будучи директором училища в Ставропольской губернии, открыл ряд начальных училищ и поддерживал частную образовательную инициативу. Н.С. Рын-довский открыл 11 начальных училищ и гимназию, возглавил деятельность Кубанской и Ставропольской гимназий, где значительно улучшил постановку учебного процесса.
Так как в пореформенный период Терская область не располагала собственными типографиями, то печатные издания выходили при поддержке общественных организаций и частных лиц либо в коммерческих типографиях, либо за границей. Так, с 3 января 1846 г. в частной типографии начала выходить газета «Кав-
каз». В 1867 г. российский военачальник и государственный деятель, министр внутренних дел М.Т. Ло-рис-Меликов основал типографию для выхода в свет газеты «Терские ведомости», и в январе 1868 г. вышел первый номер газеты, которая стала связующим звеном между коренными жителями и русскоязычным населением. Помимо правительственных указов и распоряжений в газете публиковались статьи по истории, этнографии, географии и т.д., освещались вопросы образования, рассказывалось о традициях и обычаях местного населения. В коммерческой типографии Н.С. Тюкова в Грозном 19 декабря 1911 г. вышел в свет первый номер газеты «Терек». В 1933 г. на средства известного чеченского нефтепромышленника Т. Чермоева в Париже вышел журнал «Кавказ». При поддержке общественных организаций издавались газеты «Вестник Горского студенчества», «Жизнь Северного Кавказа», «Кубанская жизнь», «Кубань», «Кубанский край», «Свобода», «Северо-Кавказский край», «Ставропольский вестник» и т.д. Издавались книги, в которых были собраны материалы устного народного творчества (песни, пословицы, поговорки, сказки и легенды, сказания и притчи). Особое внимание периодическая печать уделяла международным проблемам, в частности, английской колониальной политике по отношению к Индии и др., что способствовало повышению политической культуры населения. Словом, пресса, функционирующая благодаря общественным организациям, активно пропагандировала просветительские идеи, призывала местное население к получению образования.
Таким образом, общественные организации сыграли неоценимую роль в становлении и развитии про-светительско-педагогической деятельности в Терской области, формировании горской интеллигенции. Деятельность общественных организаций оказывала непосредственное влияние на развитие общественно-культурной среды, формирование духовных ценностей, а также отражала настроения населения, его потребности и чаяния. Возникновению этих обществ способствовала и естественная потребность людей в интеллектуальном общении, в реализации собственного творческого потенциала.
Статья поступила 23.10.2014 г.
Библиографический список
1. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.Е. Энциклопедический словарь. В 86 т. СПб.: Семеновская Типо-литография, 1890-1907.
2. Бурдина Е.Л. Система национального образования по Николаю Ильминскому // Родина. 2007. № 10. С. 57-59.
3. Газаева З.А. Школа, просветительская мысль и общественно-педагогическое движение на Северном Кавказе во второй половине XIX века: дис. ... канд. педагог. наук. Владикавказ, 2004. 184 с.
4. Грачев С.В. Образование нерусских народов Российской империи в геополитическом контексте // Педагогика. 2002. № 7. С. 74-78.
5. Гутиева Э.Ш. Осетинская интеллигенция в эпоху пореформенной модернизации (вторая половина XIX - начало ХХ в.): автореф. дис. ... канд. истор. наук. Владикавказ, 2009. 20 с.
6. Дзанагова Л.В. Роль православного христианства в разви-
тии просвещения и школы народов Центрального Кавказа, ХVШ - начало XX в.: дис. ... канд. пед. наук: 13.00.01. Владикавказ, 2003. 126 с.
7. Клычникова М.В., Клычников Ю.Ю. Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России: монография. Пятигорск, 2006. 386 с.
8. Ткаченко Д.С. Национальные образования в Российской империи XIX - начала XX в. (на материалах Северокавказского региона): дис. ... д-ра истор. наук. Ставрополь, 2006. 328 с.
9. Хатаев Е.Е. Школа, видные просветители и педагоги Северного Кавказа: монография. Владикавказ, 2006. 412 с.
10. Чеджемов С.Р. Политика российского государства и православной церкви в области образования на юге России до 1917 г. (на примере осетинского народа) // Религиоведение. 2013. № 1. С. 36-44.
