CC BY
143
УДК 1 ББК 87
Шуваева Ольга Михайловна Shuvaeva Olga Mikhailivna
преподаватель кафедры социально-экономических и гуманитарных дисциплин Ставропольского филиала Краснодарского университета МВД России кандидат философских наук.
Lecturer, Department of Socio-Economic and Humanitarian Disciplines, Stavropol branch of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, PhD in Philosophy. Тел.: 8 (928) 760-30-32.
РОЛЬ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ В ПРОЦЕССАХ ТРАНСФОРМАЦИИ МИРОВОЗЗРЕНИЯ СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА
The role of scientific fiction in the process of transformation of the modern man worldview
В статье анализируется связь между трансформацией мировоззрения человека и актуализацией в культуре современности способности воображения и творческой импровизации. Показывается, что научная фантастика помогает раскрыть спецификацию мировоззренческих изменений человека, а потому представляет собой опытно-экспериментальную площадку для выявления трансформации мировоззрения, присущего человеку эпохи модерна, к системе представлений, характерной для постмодерна.
Ключевые слова: научная фантастика, мировоззрение современного человека, человек модерна, человек постмодерна, прогностическая функция, компенсаторская функция.
Становление классической науки способствовало, помимо прочего, возникновению в XIX-XX веках особого явления - научной фантастики, отражающей самосознание человека современной техногенной культуры и использующей гипотетические достижения науки и техники для объяснения создаваемых фантастических изображений. В реальном творчестве писателей и мыслителей, актуализирующих область фантастики в разное историческое время, трудно провести жесткую границу внутри фантастики между теми или иными ее направлениями, сосуществующими и сопряженными друг с другом.
Научная фантастика, будучи особым жанром фантастической литературы, так называемой «science fiction», строится вокруг научных идей и допущений, а заданная картина мира в ней отличается логичностью и внутренней непротиворечивостью, и потому в своем первоначальном, «чистом» виде ее принято называть «твердой» (hard science fiction) [4], или «рациональной», научной фантастикой. В 70-е годы
The article examines the relationship between the transformation of the human world and actualization in the culture of modernity the ability of creative imagination and creative improvisation. It is shown that science fiction helps to reveal the specification of the attitude change of a person, and therefore constitutes an experimental platform to detect movement of the worldview inherent in the era of modernism, the worldview inherent in the human epoch of postmodern.
Keywords: science fiction, worldview of modern man, modern people, postmodern people, compensatory function, prognostic function, science fiction.
прошлого столетия появляется термин «мягкая» научная фантастика (soft science fiction) [5], которым принято характеризовать развитие гуманитарной научной фантастики. В общем виде научная фантастика дополняет и специфицирует с помощью своих средств содержание науки. При этом «твердая» научная фантастика в большей степени опирается на научные достижения, ее дискурс сдержан демонстрацией научных идей, в то время как в «мягкой» фантастике в большей степени раскрываются и рефлексируются ценностно-смысловые темы философии и вообще гума-нитаристики.
Можно сказать, что научная фантастика была в XX веке частью проекта «онаучивания» общества (по М. К. Петрову). «.. .Научная фантастика определяла наше видение будущего в уходящем веке», утверждал М. Н. Эпштейн [1, с. 100], что сближало ее с социальным проектированием [1, с. 100]. Действительно, научная фантастика была в некотором роде частью проекта «светлого будущего», в особенности советской
социальной утопии, расширенной в ней до возможности некоего идеального человеческого бытия в «лишь пока недоступных» космических пространствах. Творчество многих известных писателей-фантастов (например, И. Ефремова, А. Беляева, С. Лема и других) послужило «продвижению» этого проекта.
Научная фантастика оказывается органично встроена в общественное мировоззрение, в гуманитарную культуру XX - начала XXI века. Она отвечает новому типу «человека творческого», будучи устремленной в будущее, способствуя выстраиванию социальных проектов новой культурной и социальной реальности.
т» ^ ^ _
В современной гуманитарной культуре она предстает некой альтернативой философскому самосознанию и одновременно является тем способом, который выводит самосознание культуры в лице лучших своих представителей, обращающихся к философским темам, на уровень художественно-образного осмысления философских проблем и идей.
Концепция изменения, трансформации человека представлена в различных проблемных полях современной философии и широко обсуждается в контексте понимания социальной, политической, духовной жизни, существования техногенной культуры и жизненного мира современного человека. Вряд ли подлежит сомнению то, что сегодня, по сравнению с эпохой традиционного общества, существенным образом трансформируется мировоззрение человека, хотя контексты этого изменения еще не имеют окончательных границ, а возникающие здесь философско-антропологические смыслы будущего человека, понимание разнообразных антропологических феноменов не имеют достаточной концептуальной проработки.
Ф. Ницше еще в конце XIX столетия, критикуя антиисторическую «метафизическую» философскую парадигму о «человеке вообще», «вечном человеке», своей метафорой о «смерти Бога» подтвердил идею радикального мировоззренческого изменения, обосновывая ею смерть не трансцендентного как такового, а прежнего человека в культуре, живущего «метафизическими» ценностями и идеалами. Для немецкого мыслителя мировоззренческое изменение, происходившее с человеком в конце XIX столетия, включало в себя актуализацию в его жизненном мире творческого, свободно-фантазийного порыва.
В XX веке идея трансформации человека получила развитие и обоснование в различных философских школах - экзистенциализме, прагматизме, постструктурализме и других. Причем с этой идеей оказалась связана достаточно популярная в философской антропологии схема исторической мировоззренческой трансформации человека «премодерна» (человека традиционного общества) в человека модерна и постмодерна.
Важно отметить, что утверждение: «старый индивид, или индивидуальный субъект, "мертв"» (Ф. Джеймисон) означало в философском осмыслении фиксацию происшедших в человеке изменений ценностных ориента-ций, а также самого способа мышления, типа рациональности. В связи с этим некоторые исследователи (Р. Рорти, Ю. Хабермас) утверждают, что в мировоззрении современного человека на задний план отходит «логическое», вместо этого появляются установки на диало-гизм и коммуникативную рациональность, «солидарность», но не общечеловеческого, а локального прагматического характера. В современном описании человека существенно понимание его нового творческого облика, в котором действенным и полезным становится развитие сферы творческого воображения (творческой импровизации) средствами не столько чисто философскими, сколько более доступными массовому человеку коммуникативными средствами литературы, искусства и СМИ.
Вопрос о связи между трансформацией мировоззрения человека и актуализацией в культуре современности способности к творческому воображению и импровизации, о которой говорили, в частности, Р. Рорти, Ю. Ха-бермас и другие мыслители, подводит нас к вопросу о роли научной фантастики в современном гуманитарном мировоззрении. Новый контекст бытия человека, отраженный в научно-фантастической литературе, становится понятным в свете идеи мировоззренческой трансформации человека как следствия его глубокой вовлеченности в технологическую среду, вплоть до виртуализации многих актуальных человеческих качеств.
Научная фантастика как жанр литературы XX - начала XXI века, обусловленный контекстами технократической культуры и мышления, возникающий в эпоху человека модерна,
в контексте научных идеалов классической рациональности и продолжающий развитие уже в эпоху человека постмодерна и идеалов неклассической и постнеклассической науки, неслучайно становится предметом многих научных исследований и философских спекуляций. Писатели-фантасты оказались не просто «часовыми» мировоззренческого изменения человека, но и были вовлечены в процесс «последних вопрошаний» о нем, представляя в своем творчестве сопряжение часто разновременных образов и разноуровневых мировоззренческих смыслов. Содержащийся в научной фантастике, претерпевшей трансформацию и переплетение с другими возникающими жанрами литературы (утопия, антиутопия, фэнтези, технофэнтези, киберпанк и т. п.), импульс творческой импровизации относительно будущего человека сопрягается с тем изменением, которое в нем происходит и позволяет воспринимать его природу открытой и незавершенной.
Соответствующий мировоззренческим смыслам либеральной идеологии человек в «художественной философии» современной научной фантастики предстает, как отмечает В. А. Бачинин, анализирующий творчество современного фантаста В. Пелевина, «актером на мировом карнавале культур, религий, идеологий, философских идей...» [2]. Поэтому творческая импровизация оказывается следствием «осознания себя как игрока», а в культуре - «всеобщего иллюзиона» [2]. Такая творческая импровизация, являющаяся результатом пребывания «в мировоззренческой расщелине» [2], дает писателям-фантастам ощущение легкости и раскованности мысли. Так, по признанию В. Пелевина, для него все религиозные системы, представленные теми или иными смыслами или теориями, одинаково близки и далеки, потому что все они являются «взмахами ума в пустоте» [2]. Рефлексивно насыщенное развертывание дискурса современной фантастики в принципиальном удержании в «распахнутости души во что угодно» [2], конечно, выводило ее за рамки «жесткой» научной фантастики, основанной на демонстрации реализуемости какой-либо новой научной идеи или открытия. Однако именно поэтому научная фантастика заключала в себе немалый потенциал современного гуманитарного мировоззрения.
По мнению современного отечественного мыслителя и исследователя в области философской антропологии С. С. Хоружего, благодаря научной фантастике мы наблюдаем в течение последних нескольких десятилетий феномен специфической «актуализации антропологического воображения» [3]. Научная фантастика не просто отражает масштабное вбирание технократической культурой и мыслью в свою орбиту всего «человеческого», но и сама становится «одним из немаловажных факторов постепенного антропологического поворота европейской мысли» [3], отражающего изменения и разрыв мировоззренческой идентичности человека модерна и человека постмодерна, помогая в этой ситуации домысливать новую антропологическую реальность.
Актуализация «антропологического воображения» означает, что человек современной культуры каждый раз «обнаруживается» в новых и более условных контекстах жизненного творчества, в большей степени лишь воображаемых, что предоставляет ему возможность в технократической или виртуализированной среде произвольно изменять структуры собственной мировоззренческой идентичности. Это нашло отражение в созданных писателями-фантастами различных философско-антропо-логических образах, спровоцировавших их «впрыскивание» литературно-образными средствами в жизнь массового общества.
В конце XX - начале XXI веков происходит изменение культурного контекста существования научной фантастики. Уходит из массового сознания советская социальная утопия, ее эпигоны из среды писателей-фантастов. В культуре постмодерна с ее относительными ценностями изменяются и размываются критерии научно-фантастического через осознание достаточно большой роли творческой свободы автора при создании фантастических феноменов. Как отмечает М. Н. Эпштейн, «...грань между действительностью и воображением все более утончается и мы вступаем в мир, где вымысел становится формой знания о завтрашних вещах» [1, с. 100]. Неслучайно научная фантастика, несмотря на свой преимущественно рационально-когнитивный характер, не всегда отличима в массовом сознании от размытых форм фантастического, функционирующих в культуре.
Однако и в наше время феномен научной фантастики заслуживает внимания вследствие
творческой роли человеческого воображения вообще и ее оформления в качестве своеобразного ценностно-художественного транслятора идеалов современной техногенной культуры. При этом нужно признать, что непосредственно в художественных текстах научной фантастики философскому осмыслению данного феномена уделялось недостаточно внимания. Обусловлено это в первую очередь тем, что понятие фантастики нельзя просто вывести из некоей совокупности ее литературного выражения или рассматривать в качестве своеобразного текста. Это не столько определенный жанр литературы, а, скорее, инструмент, с помощью которого можно открыть новое в ней, как полагает У. Гибсон. Фантастика в современном виде, в том числе научная фантастика, - это опытно-экспериментальная площадка, которая часто «устанавливается» писателем и, на первый взгляд, не соответствует тому или иному литературному жанру, где при помощи художественно-образных средств раскрываются философские проблемы и идеи автора. Так, тема зла стала одним из примеров такого эксперимента, позволяющего разглядеть определенную условность в человеке гуманистического сознания.
Научная фантастика, будучи феноменом культуры XX - начала XXI века, явилась как своеобразным отражением происшедшего изменения человека, так и активным, творческим фактором, влияющим на формирование этого изменения. В течение целой эпохи в творческом процессе рождения фантастической образности ставились разные акценты. Если в первой половине прошлого столетия критерии фантастической образности в научной фантастике соответствовали преимущественно антропологическому типу человека модерна, то позднее (примерно с 70-х годов) можно говорить о постепенном их изменении в соответствии с сознанием человека постмодерна, которого Р. Рорти назвал «либеральным ироником».
Научные фантасты первой половины и вплоть до 70-х годов XX века, создавая свои произведения на основе пролонгации научно-рациональных идей, рассматривая последствия вовлеченности «человека творческого» (С. Лем) в технократическую среду, использовали тематику экзистенциальной философии, а также философии бессознательного. В целом это не только способство-
вало развитию проекта «онаучивания общества» в соответствии с идеалом научной рациональности, но и компенсировало его недостаточность. Фантасты конца XX - начала XXI века (У. Гибсон, Р. Желязны, В. Пелевин и другие), признавая важную роль научной фантастики, в своих произведениях использовали разноплановые элементы мифологических и религиозных верований, утопий и антиутопий, вместе с тем соединяя их в пространстве постмодернистской картины реальности с идеями условности, «прозрачности», безосновности сущего, концептом пустоты и мировоззренческой установкой «игры с невозможным», что и придавало их творчеству особую раскованность и «сообщение» с различными фантастическими дискурсами.
Таким образом, научная фантастика помогает раскрыть спецификацию мировоззренческих изменений человека, а потому представляет собой опытно-экспериментальную площадку для выявления движения системы взглядов человека модерна к мировоззрению, присущему человеку эпохи постмодерна. Характерной чертой научной фантастики является исполнение ею функций компенсации и прогностики-предупреждения в культуре.
Процедура запределивания позволяет научной фантастике создавать виртуальные, то есть не имеющие статуса необходимости, образы возможных сценариев будущего как отдельного человека, так и всего человечества. Эти сценарии могут быть оптимистическими, пессимистическими, превращающими научную фантастику в одну из форм «духовной тревоги» (С. Лем), что сближает ее с экзистенциальной философией. Научная фантастика тесно связана и с философией бессознательного, поскольку описывает воздействие на человека подсознательных разрушительных образов, проникающих в жизненное и творческое пространство человека и составляющих его «расплавленное» и затягивающее зазеркалье. С философией постмодерна она соотносится через творческую импровизацию идей свободы, условно-возможного (безосновного) и случайного, в которых отражается мировоззренческое изменение человека. Эксплицирование в научной фантастике философских идей и проблем творчества, Другого, зла и т. п. способствовало ее участию в формировании современного мировоззрения в культуре.
Литература
1. Ваганов А. Г. Предсказание настоящего времени // Социальное проектирование в эпоху культурных трансформаций. М., 2008.
2. Бачинин В. А. «Если верует, то не верует, что верует. Если же не верует, то не верует, что не верует» (постмодернистское письмо Виктора Пелевина в философско-теологиче-ском контексте). URL: http://pelevin.nov.ru/stati/ o-esHver/1html.
3. Хоружий С. С. Проблема постчеловека, или Трансформативная антропология глазами синергийной антропологии. URL: http:// syn-ergia-isa.ru/Horuzhy.
4. Dictionary citations for the term «hard science fiction». URL: http:// www.jessesword.com/ sf/view/1674.
5. Science fiction citations for the term «soft science fiction». URL: http:// www.jessesword. com/sf/view/1843
Bibliography
1. Vaganov A. G. Prediction of the present // Social design in the era of cultural transformation. Moscow, 2008.
2. Bachinin V. A. «If you believe, then disbelieve, believe. If you do not believe, then disbelieve, believe not» (letter Postmodernist Viktor Pelevin in the philosophical-theological context). URL: http://pelevin.nov.ru/stati/o-esliver/1 html.
3. Horuzhiy S. S. The problem of the posthuman, or Transformative anthropology eyes syn-ergetic anthropology. URL: http:// synergia-isa.ru/ Horuzhy.
4. Dictionary citations for the term «hard science fiction». URL: http:// www.jessesword.com/ sf/view/1674.
5. Science fiction citations for the term «soft science fiction». URL: http:// www.jessesword. com/sf/view/1843.
