CC BY
59
13 Там же. С. 141.
14 Там же. С. 141.
15 Там же. С. 152.
16 Там же. С. 231.
17 Там же. С. 231.
18 Там же. С. 233 - 234.
19 Там же. С. 234.
20 Там же. С. 234.
21 Там же. С. 237 - 238.
22 Там же. С. 235.
23 Там же. С. 280 - 281
24 Там же. С. 255.
25 Там же. С. 257.
26 Там же. С. 148.
27 Там же. С. 305.
Б.К. МАТЮШКО
Национальный педагогический университет имени М.П. Драгоманова, г. Киев, Украина
РОЛЬ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ: ВЗГЛЯДЫ В.В. ЛЕСЕВИЧА И B.C. СОЛОВЬЁВА
В круг основных философских вопросов, ответы на которые предложили русские мыслители 2-й половины XIX века, не могли не войти проблемы, имеющие интегра-тивное значение в системе философского знания. Из них, несомненно, одими из «вечных» и актуальных во времена коренных общественных преобразований являются следующие: что совершает личность, прежде всего великая, в истории? Имеет ли она свою самодостаточную роль гения и вершителя судеб поколений или же эта роль есть лишь запрограммированное свыше выполнение чисто технической функции в целиком независимом от нашей воли ходе мировой истории?
Русская философия не могла не дать решения этих вопросов. Причины к появлению и разработке антропологических, логически переходящих в историософские, затрагивающих метафизические и общефилософские ориен-
тации того или иного мыслителя, вызывает сама русская действительность и тем более история, начиная с самых ее истоков.
Изучая наследие Владимира Сергеевича Соловьёва, можно заметить, насколько живо великий мыслитель трудится над построением первой всеобъемлющей системы философского знания под знаком всеединства. Более того, всеединство - это не только девиз, кредо Соловьёва, а и сущность его выдающегося построения. Звезда первой величины русской философии, он сделал все возможное по своим силам в первую очередь для преодоления показательных противоположностей в ведущих, так разошедшихся между собою направлениях философской мысли, и западной, и отечественной.
Христианские корни философии Соловьёва дали богатые плоды в виде основополагающих для дальнейшего развития русской и мировой мысли ответов на важнейшие, животрепещущие вопросы, и далеко не в последнюю очередь те, которым посвящено и наше небольшое исследование.
Конечно же, особый интерес представляет фон философских открытий. По нашему мнению, ярким примером для иллюстрации контекста становления и развития взглядов Соловьёва является идейный диалог с позитивизмом. С другой стороны, даже в абстрагированной от живой действительности постановке вопроса о решении проблемы роли личности в истории у Соловьёва и позитивистов содержится предпосылка богатых находок, в том числе и на первый взгляд неожиданных. Выводы целиком могут оказаться далеко не такими, как, очевидно, хотелось бы тем, кто стоит за непримиримые расхождения разных философских путей.
Самой жизнью определено, что спутником и в то же время антиподом, непримиримым оппонентом великого русского философа стал один из крупнейших в России и ведущий в Украине представитель позитивизма - Владимир Лесевич.
Именно Соловьёв в самый разгар, казалось бы, триумфального шествия позитивистских и вообще деклариро-ванно антифилософских, атниметафизических идей убедительно доказал, что западная философская мысль, в том
числе и позитивистская, пришла к своему законченному состоянию и в случае сохранения имеющегося строя не имеет будущего. Лесевич, с такой горячностью выступивший против Соловьёва в 1874 году, менее чем за пятилетие после этого осуществит грандиозный поворот к Канту и философской классике в целом. Сегодня мы можем утверждать, что при всей видимой противоположности взглядов Лесевича и Соловьёва, они приобрели общее основание: утверждение в России философской культуры мирового уровня.
Что касается проблемы роли личности в истории, то ее решения даются Соловьёвым и Лесевичем на фундаменте своих метафизических, гносеологических, антропологических и историософских положений. Излишне упоминать, что оба представителя русской философии позапрошлого столетия оформили свои убеждения, в том числе и как результаты осмысления истории философии.
В отношении доступности материала для выяснения темы нашего исследования Соловьёв имеет то преимущество, что его произведения, в которых он высказывался по этому вопросу, являются общеизвестными. В последние полтора десятилетия мы имеем возможность ознакомиться и с теми из них, которые до этого стали библиографической редкостью.
Речь идет в первую очередь о статьях великого русского философа в энциклопедическом словаре Брокгауза-Ефрона, в которых он четко высказывается по интересующему нас вопросу. Так, «Индивидуальность», по В.Соловьёву, - это не что иное, как «отличительная особенность какого-либо существа или предмета, свойственная ему одному между всеми и делающая его тем, чем он есть» [7, с. 1497]. Через несколько строк мы читаем следующее: «в истории человечества И. (индивидуальность. -Б.М.) становится сознательною и самосознательною личностью» [7, с. 1498]. То есть в данном случае Соловьёв определяет личность как продукт истории.
Не следует ли из этого, что личность является только результатом исторического процесса, а не его творцом, двигателем, полноправным субъектом? Тем более что, учи-
тывая определение, данное мыслителем в более ранней работе «Философское начало цельного знания», субъекта истории как богочеловечества, мы должны были бы ожидать от него именно такого вывода. Но в той же самой подборке текстов В.Соловьёва, которая нас сейчас интересует, находится другая статья, а именно «Личность». Философ всеединства не может оставить нас в неведении по столь важному вопросу.
И здесь в довольно значительном по обьему материале сказано более чем достаточно. Первое, что следует отметить,- это чисто позитивистское, контовское определение существа прогресса, которое, кстати, повторяется в различных формулировках практически во всех публикациях непримиримого критика Соловьёва, которым является В.Лесевич. «Началом прогреса от низших форм общественности к высшим является Л. (личность. - Б.М.), в силу присущего ей неограниченого стремления к большему и лучшему. Л. в истории есть начало движения (динамический элемент), тогда как данная общественая среда представляет консервативную (статическую) сторону человеческой жизни»[7, с.1509]. К тому же, «развитие лично-общественной жизни проходит исторически три главные ступени: родовую, национально-государственную и универсальную, причем высшая не упраздняет низшую, а только видоизменяет ее» [7, с.1508].
Напомним, что публикации для словаря В.Соловьёв готовил в 90-х годах XIX века, одновременно с грандиозным проектом соединения церквей, представленным не только личными контактами с видными деятелями западного христианства, но и рядом значительных работ. Конечно же, общеизвестным фактом является общение русского мыслителя со словенским епископом Штроссмайером и выпуск ряда книг. После 1991 года мы имеем возможность ознакомиться не только с творением «Россия и Вселенская Церковь», но и «Догматическим развитием Церкви», «Историей и будущностью теократии», исследованием «Владимир Святой и христианское государство». Нам уже хорошо известно, какие надежды возлагал В.Соловьёв на папу Римского и русского царя: именно им надлежит вопло-
тить в жизнь единение западной и восточной частей христианского мира.
Конечно же, центральной личностью истории для В.Соловьёва является Иисус Христос - истинный Богочеловек, до которого «человечество, лишенное реального центра, было лишь организмом в возможности, - в действительности же налицо были лишь отдельные органы, племена, города и нации, из которых некоторые стремились ко всемирному владычеству, - что уже было предвосхищением будущего единства» [7, с.474 - 475].
Особенный интерес представляет знаменитая серия статей «Национальный вопрос в России». Здесь В.Соловьёв высказывается о видных деятелях не только отечественной истории (реплики о Иване Грозном, соображения в разных публикациях и отдельный материал о великом царе-реформаторе «Несколько слов в защиту Петра Великого»), но и западной науки и философии. Ф.Бэкон и И.Ньютон представляют для него примеры того, что лучшие результаты научного творчества достигаются лишь в случае отречения от национального самолюбия, когда у названных представителей философии и науки Нового времени «англичанин растворился в ученом» [6, с.58]. Этот аргумент среди прочего призван опровергнуть недоразумения, имеющие место в оценке видным представителем позднего славянофильства И.С. Аксаковым, Соловьёвской критики национализма. Вместе с тем мы не можем не заметить, как в таком обращении к истории науки и философии с точки зрения их общечеловеческого значения происходит если не полное принятие историко-философских интересов, вдохновляющих В.Лесевича, то некоторое сближение с ними.
В это время русский мыслитель еще не пережил того болезненного и трагического разочарования в неисполнимости своих мечтаний о единении православия и католичества, он еще не пробует найти выход из тупика, неизбежно создаваемого эсхатологическими ожиданиями. Хотя и сейчас, в статье о личности, он, на почве философии всединст-ва, утверждает следующее: «изначала с возникновением универсального сознания Л. мы находим в истории стремление к созданию сверхнародных организаций (всемирные
монархии древности. - см. Всемирная монархия) - затем средневековая католическая теократия, наконец, различные международные братства и союзы в новое время. Но это лишь попытки более или менее далекие от идеала истинно лично-общественного универсализма, т.е. безусловной внутреней и внешней солидарности каждого со всеми и всех с каждым; осуществление этого идеала, очевидно, может совпасть только с концом истории, которая есть не что иное как взаимное трение между Л. и обществом» [7, с. 1511].
Заслуживают упоминания показательные высказывания В.Соловьёва о трех великих мыслителях, которых объединяет стремление указать человеку путь к бессмертию. Первый из них - О.Конт, чье столетие с дня рождения отмечалось в 1898 году. Основатель позитивизма в своей ипостаси творца положительной религии выступает, несмотря на попытку отмежевания, предшественником В.Соловьёва, ведь он возродил «под новыми именами старые и вечные истины: основную истину о собирательной сущности или душе мира, простейшее имя для которой по-христиански есть Церковь, и завершительную истину о жизни умерших» [8, с.581]. Вторым выступает Платон. Его настоящая «жизненная драма» более чем поучительна: «немощь и падение «божественного» Платона важны потому, что резко подчеркивают и поясняют невозможность для человека исполнить свое назначение, т.е. стать действительным сверхчеловеком, одною силою своего ума, гения, нравственной воли, - поясняют необходимость настоящего существенного Богочеловека» [8, с.625]. Наконец, третий - известный философ 2-й половины XIX века, Ф.Ницше. По В.Соловьёву, сама идея сверхчеловека свидетельствует, что «самодеятельность человека, его способность действовать по внутренним побуждениям, по мотивам более или менее высокого достоинства, наконец, по самому идеалу совершенного добра - это есть не метафизический вопрос, а факт душевного опыта» [8, с.629]. И «... во всяком случае есть сверхчеловеческий путь, которым шли, идут и будут идти многие на благо всех, и, конечно, важнейший наш жизненный интерес - в том, чтобы по-
больше людей на этот путь вступали, прямее и дальше по нем проходили, потому что на конце его - полная и решительная победа над смертью» [8, с.633 - 634].
В то же время было бы большим преувеличением утверждать, что прирожденный оппонент великого русского философа, которым является Лесевич, проигрывает ему в отношении систематичности своих взглядов касательно интересующего нас вопроса о роли личности в истории.
Первое отличие в постановке вышеуказанной проблемы состоит в том, что у Лесевича, в отличие от Соловьёва, мы не можем встретить таких же фундаментальных работ, в которых антропологические и историософские идейные составляющие занимают ведущее место. Но, тем не менее, в силу своеобразия собственного позитивизма, его видный представитель практически на всем протяжении своего творчества обращается к теме человека, личности в истории. Естественно, что основанием этого являются не идеал Богочеловека и Богочеловечества и уж, тем более, не Софии.
С самого начала публицистической деятельности и до последних неоконченных произведений Лесевич свидетельствует о неподдельном интересе к человеку необыденному, одаренному. Человеку, который меняет мир именно новым отношением к нему и своей неутомимой деятельностью.
Уже первая заметка Лесевича «Женщина и медицина» (1858), написанная им в 21 год во время прохождения воинской службы на Кавказе и напечатанная в газете «Кавказ», содержит постановку проблемы таким образом, что на то время имеет место, говоря современным языком, тендерное неравенство. Как добиться, чтобы великие свершения в истории выпадали и на долю прекрасной половины человечества? Ведь «... в то время как мужчины, увлекаемые благородным соревнованием, быстро шагали в области прогресса, и каждое поколение дарило отечеству людей не только выполнивших свое назначение, но еще сделавших и более, женщины. терзали свое воображение интригами нелепых романов, со дня на день делаясь все большими кокетками и сплетницами» [5, с.653 - 654]. Будущий видный представитель позитивизма в Украине и России пред-
лагает приобщение представительниц прекрасной половины человечества к медицинской науке и практике в качестве средства не только профессиональной, но и естественной самореализации личности.
Для В.Лесевича подлинным субъектом истории и ее целью является человек. Именно это убеждение, подкрепленное самыми разными влияниями - от психологической обстановки раннего детства, впечатлений от театра военных действий и до сотрудничества с П.Л. Лавровым и чтения сочинений Л.Фейербаха и позитивистов, проявившееся в виде религиозного кризиса в молодости и определившее известные антропологические и даже антропоцентрические тенденции его взглядов, высказал в своих воспоминаниях зять философа, украинский писатель В.Леонтович. «В душе его (В.Лесевича. - Б.М.) жили страстная жажда независимости и огромная гордость, высоко ценимая им в людях. Ни за какую цену, ни за цену бессмертия, он не хотел отдать человеческой независимости, не хотел бессмертия, так как оно связывалось с наличностью чего-то высшего, чем человек - подчиняло человека» [1, с.53 - 54].
Мы не можем не заметить того, что видный представитель позитивизма в России и Украине использует каждую предоставившуюся возможность для изображения человека, исполненного решимости победить рутину, сбросить все оковы, стесняющие разум в его устремлении к лучшему и светлому. Конечно, направление известно: отказ от всего традиционного религиозного и «метафизического» мировоззрения во имя науки, подлинного знания и просвещения.
В его наследии имеется публикация, напрямую касающаяся вопроса о личности в истории - статья «Революционеры и естественный ход событий», появившаяся в «Вестнике Народной Воли», №1 за 1883 г. и подписанная псевдонимом «Украинец». В центре внимания - человек, исторический деятель. В.Лесевич утверждает, что на пути тех, кто чувствует в себе силы изменить мир к лучшему, стоят трудности, «преодоление которых требует большой энергии, значительных талантов и очень часто и всей совокупности тех свойств, из которых слагается то величест-
венное целое, которое носнт название героизма» [1, с.91]. Дальнейшие строки не оставляют ни малейшего сомнения в том, что первенство в определении творца истории отдается тому, кто ведет людей за собой. Главное - преодолеть «противоречие двоякого рода: во-первых, по отношению к образованному обществу, где оно обнаруживается в различии характера революционных деятелей и характера большей части представителей общества, и, во-вторых, по отношению к народу, где оно сказывается различием основ миросозерцания революционных деятелей и народа» [1, с. 91]. Мыслитель указывает путь решения: «в первом случае предстоит победить отсутствие гражданского мужества, малодушие, робость, бесхарактерность вообще, во втором - влияние косности традиций, мистических верований, мифических представлений. В обоих случаях для победы... необходимо самоотречение» [1, с.91]. Только так возможно поступательное движение человечества.
В то время как В.Соловьёв соединил учение о Софии как смысле и руководительнице мира с активной ролью личности - подлинного субъекта истории, чему предшествовали глубокие историко-философские изыскания в «Кризисе западной философии», «Философском начале цельного знания» и «Критике отвлеченных начал», Лесевич уже не один десяток раз в статьях и двух первых книгах высказался о том, что умственное развитие всего человечества совершается не только благодаря естественному пути «от теологии через метафизику к положительному знанию», («позитивизм есть более дело времени, чем личности» [4, с.47], но и трудами великих людей. Речь идет, конечно же, о выдающихся мыслителях, которым их новые идеи часто стоили самой жизни, о людях науки вообще.
Соловьёв на протяжении своего философского пути неоднократно затрагивает вопрос о великих исторических деятелях. Вспомним хотя бы «Несколько слов в защиту Петра Великого» или даже соображения о роли Э.Гартмана в западном философском развитии. Да только ли западном? - уже смело можем спросить мы сейчас, в начале XIX века. Ведь уже тогда великий русский мыслитель в последней главе своей магистерской диссертации «Кризис западной
философии. Против позитивистов» говорил, что «общие результаты, которые вместе с тем суть и результаты всего западного философского развития» мы получаем «по устранении в «философии бессознательного» тех очевидных нелепостей, которые вытекают из ее относительной неограниченности и находятся в противоречии с основными принципами» [8, с.121], чем заложил основы своей философской системы. Касательно создателей современной ему России В.Соловьёв высказывает мнение о провидении в их преемственности. Так, «присоединение Украины и части Белоруссии к Московской Руси при царе Алексее... закончило борьбу за первенство между Северной и Южной Россией, Москвой и Киевом» [7, с.286]. А «реформа Петра Великого вводила Россию в европейский арсенал, где она могла научиться обращению со всеми орудиями цивилизации, но относилась безучастно к началам и идеям высшего порядка, определявшим приложение этих орудий. Если вправе были спрашивать: Что делать варварской России? И Петр хорошо ответил, сказав: Она должна быть преобразована и цивилизована» [7, с.286 - 287]. Даже образ антихриста с его провиденциальным назначением и сверхъестественными возможностями является как нечто во многих отношениях поучительное.
Лесевич, будучи с самой молодости непримиримым врагом всякой вражды и войны, как никто другой, стремится извлечь из истории те уроки, котроые помогут оставить общественные бедствия в прошлом. Так, в одной из ранних публикаций «Историческое значение науки и книга Уэве-ля» он прямо требует, чтобы из всех историко-философских текстов разделы о влиянии крестовых походов на интеллектуальное развитие Запада были заменены изложением философских и научных контактов между западной цивилизацией и средневековыми исламским и иудейским мирами [5, с.11].
На протяжении всего творческого пути В.Лесевич свидетельствует об одном: его герой, если можно так выразиться, это не сколько великий государственный деятель, вершитель судеб миллионов людей и десятков поколений, сколько самоотверженный провозвестник новых идей, бо-
рец с устаревшим, с точки зрения позитивиста, мировоззрением. Практически все крупные представители философии древности, средневековья, Возрождения, Нового времени, Просвещения, нашли свое место на страницах его произведений как предшественники позитивизма.
Одновременно с тем, как В.Соловьёв создавал свои замечательные труды «Оправдание добра», «Национальный вопрос в России», весь цикл экуменических произведений, В.Лесевич выпустил в «Северном вестнике», «Русской мысли», «Вопросах философии и психологии» и отдельными изданиями серию исследований по философии и духовности буддизма [3, с.155]. На этом следует немного остановиться, так как их содержание оказывается более чем неожиданным для позитивизма.
Прежде всего заслуживает внимания отношение В.Лесевича к личности Будды. В отличие от Христа, который для мыслителя есть главное действующее лицо легенды [1, с.78], царевич Гаутама для него больше, чем историческая личность. По ВЛесевичу, именно буддизм является примером того, что правда есть предмет религии. Такая постановка вопроса - еще одно свидетельство того, что позитивизм интересующего нас философа свободен от ограниченности рафинированного сциентизма. Нам есть о чем задуматься, читая следующие строки: «я ... еще и еще раз повторяю, что возбуждение в сердце человеческом жажды правды есть дело столь сложное, что решать его одним штрихом невозможно. Бедность, богатство, высокое, низкое состояние - сами по себе, а идеалы - сами по себе. Вопрос этот разрешается столь сложно, что сведение его к а, б, в. - просто нелепо. Я не согласен поэтому с Михайловским, что в жизни Будды играет основную роль - пресыщение. Отчего же тогда так мало пресыщенных. Нет, тут есть и искание правды, т.е. момент религиозный. Если бы Сакъя Муни стал только последователем иогизма, он бы ничего не стоил. Иогизм - это искусственная обездоленность - сама по себе - нуль. А Сакъя Муни, утопая в богатстве,стал болеть об истине, не сказал «что такое истина», а пошел искать ее» (курсив мой. - Б.М.) [1, с.86].
Историческим деятелем из числа правителей государств, к которому В.Лесевич питает уважение, является царь Асока Великий, «Константин буддизма», автор известных законов о веротерпимости в древней Индии [3, с. 155].
Философ стал настолько убежденным пропагандистом буддистской веры, что его деятельность явилась одним из поводов к публикации русского перевода полемического сочинения английского богослова А.Келлога «Буддизм и Христианство», как видно из предисловия к этому изданию. Его автор, Ф.Орнатский, говорит: «и у нас, в нашем образованном обществе, хотя - слава Богу - и не видно еще такого сильного увлечения буддизмом, как во Франции или в Америке, все же, без сомнения, есть немало тех, кто им интересуется, и находятся даже личности, которые и сами к нему благосклонны, и других желали бы склонить к нему путем издания в русском переводе таких явно тенденциозных произведений, как «Свет Азии» Арнольда и его же «Светило Азии, или Великое отречение» (Издание г. Лесевича, СПб., 1890 и 1891 г.)» [2, с.Щ.
Перед самым окончанием своего земного пути Лесе-вич среди многих видов помощи жертвам еврейского погрома в Киеве 1905 года передает раввину Лурье право на благотворительное издание своей статьи «Оливия Шрайнер - провозвестница мира между людьми разных вероисповеданий и национальностей» [1, с.95].
При всей видимой противоположности философских позиций Лесевича и Соловьёва можно наблюдать объединяющие их устремления. По сути дела, оба мыслителя, будучи представителями противоположных философских направлений, строят свои взгляды если не на одних и те же, то на близких основаниях. И к ним принадлежит, очевидно, не только старания к повышению философской культуры в целом, но и утверджение значения Человека как того, кто является творцом своей жизни. И истории далеко не в последнюю очередь.
1 Ганейзер Е. В.В. Лесевич в письмах и воспоминаниях // Голос минувшего. 1914. № 8. С. 44 - 96.
2 Келлог А.Г. Буддизм и христианство. Сравнение легендарной истории и учения Будды с евангельской историей и учением нашего Господа Иисуса Христа : Пер. с англ. под ред. доц. Киевской духовной Академии Ф.С. Орнатского. Репринт. изд. 1893 г. Изд-во имени святителя Льва, папы Римского, 2005. III. 258 с.
3 Колубовский Я. Материалы для истории философии в Россини // Вопр. философии и психологии. 1891. № 8. С. 133 - 160.
4 ЛесевичВ.В. Собр. соч. М., 1915. Т. 1. 647 с.
5 Там же. Т. 3. 712 с.
6 Соловьёв B.C. Национальный вопрос в России. М., 2007. 505 с.
7 Соловьёв B.C. Россия и Вселенская Церковь. Минск, 1999. 1600 с.
8 Соловьёв B.C. Соч. В 2 т. Т. 2 / Под общ. ред. и сост. A.B. Гулыги, А.Ф. Лосева; примеч. С.Л. Кравца и др. М., 1988. 882 с. (Философское наследие).
Е.Б. ЕРИНА
Морская государственная академия имени адмирала Ф.Ф. Ушакова, г. Новороссийск
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС В ТВОРЧЕСТВЕ B.C. СОЛОВЬЁВА
Одним из важнейших вопросов в русской философии был вопрос об исторической судьбе России, о ее месте в истории человечества, о значении и роли русского народа. Можно сказать, что само зарождение философии на русской, а затем и на российской земле обязано попыткам найти ответ именно на этот вопрос. Сначала митрополит Илларион, затем монах Филофей поставили во весь голос вопрос о том, какое место занимает славянская культура среди других народов, имеет ли она право на самобытность, на собственное место под солнцем, или она призвана только подчиняться культурам других народов.
Первые направления русской философии: славянофилы и западники - пытались найти решение этих вопросов на основе своего понимания, на основе своей позиции. Не мог пройти мимо них и великий русский философ B.C. Соловьёв. В наши дни актуальность национального самоопределения и исторического предназначения не только не исчезла, но и стала еще более острой. Поэтому чрезвычай-
