РОЛЬ КОЛОНИАЛИЗМА В ИСТОРИИ АФРИКИ И БОРЬБА ПРОТИВ ЕГО НАСЛЕДИЯ Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

УДК 327.2

АЙ. Элез

кандидат философских наук, старший научный сотрудник, Институт Африки Российской академии наук

РОЛЬ КОЛОНИАЛИЗМА В ИСТОРИИ АФРИКИ И БОРЬБА ПРОТИВ ЕГО НАСЛЕДИЯ

AJ. Elez

PhD in Philosophy, Senior Research Fellow, Institute for African Studies of the Russian Academy of Science, Moscow

Е-mail: aelez@yandex.ru

THE ROLE OF COLONIALISM IN THE HISTORY OF AFRICA AND THE STRUGGLE AGAINST ITS LEGACY

Аннотация. В статье рассматриваются основные признаки колониализма вообще и в современной форме неоколониализма. Показана историческая объективность колониализма как процесса эпохи первоначального накопления капитала и как последующих международных отношений эксплуатации. Указано на важность учета значения внутреннего колониализма как политического и пропагандистского стимула критики внешнего колониализма. Дана сравнительная оценка участия европейских стран и США в колониальном разграблении Африки и истреблении ее населения. Показана двойственность политики США в отношении колониализма и расизма в Африке, прежде всего в южной части континента, выражавшаяся и выражающаяся в публичной критике расовой дискриминации и апелляций к свободному развитию при одновременном попустительстве расизму и активном участии в колониальной эксплуатации населения и природных ресурсов Африки. Показана научная необоснованность, правовая несостоятельность и провокационная направленность мероприятий, связанных с требованием репараций за колониализм нескольких прошедших веков, выявлены мотивы заинтересованности различных стран в борьбе за репарации за колониализм и работорговлю, отмечено активное участие африканских работорговцев в торговле собственными соотечественниками и выявлена политическая и экономическая подоплека невнимания апологетов репараций к этому участию. Рассмотрена экономическая основа колониализма и неоколониализма и указано на невозможность преодоления колониализма как такового без преодоления частнособственнических экономических отношений.

Ключевые слова: колониализм, неоколониализм, США, Африка, эксплуатация, капитализм, работорговля, репарации.

Abstract. The article examines the main features of colonialism in general and in the modern form of neocolonialism. The historical objectivity of colonialism as a process of the epoch of the initial accumulation of capital and as subsequent international relations of exploitation is shown. The importance of taking into account the importance of internal colonialism as a political and propaganda incentive to criticize external colonialism is pointed out. A comparative assessment of the participation of European countries and the United States in the colonial plundering of Africa and the extermination of its population is given. The duality of the US policy towards colonialism and racism in Africa, primarily in the southern part of the continent, is shown, expressed and expressed in public criticism of racial discrimination and appeals to free development, while condoning racism and actively participating in the colonial exploitation of the population and natural resources of Africa. The scientific groundlessness, legal inconsistency and provocative orientation of the measures related to the requirements are shown.

Ключевые слова: colonialism, neocolonialism, USA, Africa, exploitation, capitalism, slave trade, reparations.

Сегодня, обращаясь к литературе по истории колониализма в Африке, вряд ли кто-то не заметит, что «европейцы соз-

46

дали массивную сеть исторической лжи и вычеркиваний, чтобы поддержать колониализм, рабство и угнетение. Более того,

эта ложь приукрашивала колониальные зверства и империализм, чтобы оправдать представление о том, что белый человек должен цивилизовать другие расы» [1, р. 33.].

Наследие колониализма, как это признают современные исследователи, продолжает оказывать влияние на Африку, проявляясь в политической раздробленности, экономической эксплуатации, разрушении культуры, социальном и экономическом неравенстве, проблемах управления и длительных последствиях насилия и травм; следовательно, «признание и понимание этого наследия имеет решающее значение для устранения исторической несправедливости и достижения более справедливого, открытого и самостоятельного будущего для африканских стран» [2, р. 139.].

Содержание (и, соответственно, объем) термина колония может быть шире и уже; в широком смысле под колонией понимают все несамостоятельные территории (в политическом смысле); следовательно, это — то, что может встречаться в литературе и под названиями протекторат, кондоминиум (опять-таки в политическом смысле) и др. Скажем, А. Косидло, обращаясь к истории европейских колоний, рассматривает следующие признаки колонии:

1) политико-правовой:

а) несамостоятельность территории, являющаяся результатом произвольного, чаще всего осуществляемого силой, подчинения, определившего правовое, административное и социальное положение населения,

б) отсутствие у коренного населения возможности иметь гражданские права, приводящее к тому, что это население не участвует или участвует в незначительной степени в осуществлении политической власти,

в) инаковость и неполноценность — по европейским меркам — социального развития, проявляющиеся в расовой, культурной, материальной, языковой и др. специфике,

г) искусственное территориальное оформление, осуществленное по воле завоевателя или по соглашению между европейскими государствами и, следовательно, в соответствии с имперскими интересами или представлениями об оптимальной для данного региона балансе либо объединяющее многие племена в новые административные рамки, либо разделяющее некоторые племена по разным административным подчинениям,

д) отсутствие у большинства жителей колонии, несмотря на процессы аккультурации или модернизации идентификации себя с чуждой их традициям структурой;

2) экономический:

а) неравновесие и неравноправие торговли с метрополией,

б) ориентация местного сельскохозяйственного производства не только, а зачастую и не столько на удовлетворение потребностей местного населения, сколько на экспорт,

в) монополизм метрополии в отношении экспорта (в основном сырья), импорта, установления таможенных пошлин и налогов, а также косвенно даже цен на товары,

г) отсутствие собственных капиталов, достаточных для значительных инвестиций,

д) почти полное отсутствие местных специалистов — менеджеров процессов развития и модернизации [см.: 10, s. 174-175].

Но это — лишь более или менее общие признаки колонии; что же касается конкретно Африки, которой и посвящена статья А. Косидло, то следует добавить, что колонизаторы не ограничивали вывоз сельскохозяйственной продукцией и природными ресурсами, но вывозили и рабов. Провоцируемые колониальной эксплуатацией войны и геноцид также для этого континента были не самой мелкой подробностью истории. Да и «модернизация»

на африканских территориях, проведенная колонизаторами и выдаваемая их современными апологетами за благо для Африки, служила лишь оптимизации колониального управления, для которого африканцы всегда оставались только средством, и в сущности была модернизацией не колоний, а метрополий. Тем не менее, последствия колониализма — а также краха колониализма — для Африки А. Косид-ло представляет на столь домарксистском уровне, что бывшим метрополиям впору требовать от бывших колоний компенсации за колониализм. Среди тезисов об оценке влияния Европы на Африку он выделяет те, которые ему кажутся определенными: во-первых, колониализм в решающей мере появился там — за исключением северной и южной частей Африки — по стратегическим причинам, из-за необходимости обеспечения безопасности коммуникаций с Азией (в первую очередь с Индией) и вследствие соперничества между европейскими державами; во-вторых, «колониализм настолько решительно и глубоко преобразовал Черный Берег, что его жители даже во время деколонизации не желали возвращения к доколониальным временам» [10, s. 185]; в-третьих, сами африканцы сыграли важную роль в складывании характера этого колониализма и в демонстрации его ограниченности; в-четвертых, колониализм не решил большинство проблем модернизации Африки, а лишь начал их решать, что наводит на мысль о том, что «этот континент ждут еще более драматические события, тем более трудные, что, вероятно, слабые африканские страны сами, без внешней помощи, не смогут их пережить» [10, s. 185]; и, наконец, в-пятых, колониальный демографический взрыв не только изменил историю Африки, но и оказывает влияние на глобальную демографическую структуру и, следовательно, на характер и направление миграционных процессов, в том числе в основном в отношении Европы. А. Косидло призывает не считать, что всё, что происходило в колониальные времена в Африке, непременно должно было быть последствием колониализма. Он указывает, что «колониальные достижения отнюдь не прекратили свое существование,

когда Африка стала независимой, то есть они оказались наиболее необходимыми, и правят там обычно — к сожалению, по-диктаторски, — лидеры тех же политических сил, что и полвека назад, в то время как по крайней мере половина населения живет хуже, чем в колониальные времена» [10, s. 185].

Хотя точный смысл последней фразы во многом зависит от того, что понимать под достижениями, следует признать, что никто никогда не считал политический, да и то почти всегда фиктивный, бумажный суверенитет панацеей. М. Лэнгэн в своей недавней работе «Глобальная Британия и неоколониализм в Африке: брекзит, «развитие» и колониальность» обращается к трудам такого известного исследователя неоколониализма, как К. Нкрума, который предупреждал, что достижение юридической независимости и государственности само по себе не обеспечит благосостояния африканских обществ, что европейские правительства будут стремиться сохранить колониальные формы торговли и экономической эксплуатации по отношению к африканскому континенту. «Для достижения таких целей европейские государства будут использовать денежную помощь, чтобы либо свергать африканских политиков, либо ставить их в зависимость от своих благодетелей. Это распространило бы среди африканских чиновников молчаливое согласие с предпочтениями европейских стран, предоставляющих помощь, что проявилось бы, не в последнюю очередь, в подписании неравноправных торговых соглашений, которые предоставили бы европейцам беспрепятственный доступ к африканским рынкам, одновременно закрыв возможности для внутренней диверсификации в сторону от колониальных моделей импорта/ экспорта» [11, р. 11]. Нкрума также предупреждал, что — в дополнение к помощи — иностранные державы будут оказывать военную поддержку режимам, которые потакают иностранным интересам. Иностранные учреждения тем временем будут вредить работе и демонизировать тех африканских руководителей, которые стремились бы к более полному экономическому и политическому суверенитету. М. Лэнгэн

напоминает, что сам Нкрума был свергнут в результате государственного переворота, поддержанного США, «после публикации в 1965 г. его трактата, осуждающего формирование власти евро-американскими элитами и неоколониализм» [11, р. 11].

Колониализм не сменился неоколониализмом, а лишь обрел в нем свою новую форму. Как отмечает К. Хемсон, колонизация была крайне жестоким процессом, который навязывал новые формы организации и ориентировал на «развитие», заключающемся в извлечении богатств, а не в наращивании ресурсов. «Стремление к личной денежной выгоде, а не к объединению людей сформировало представление о том, что такое "развитие"» [5, р. 102]. С этим, указывает К. Хемсон, связано сегодня то, что, даже имея доступ к ценным технологиям, африканцы были отстранены от разработки таких технологий, и доступ к ним остается неравным. «Помимо "прямого насилия"» в процессе колонизации..., это привело к длительному периоду структурного насилия с крайним неравенством, в результате чего страны-колонизаторы получили привилегии перед колонизируемыми, а колониальные или постколониальные элиты — перед массами. Формы угнетения тем самым были возведены в норму» [5, р. 102].

Именно заинтересованное участие этих местных «элит», по мере перехода к неоколониализму становящееся всё более необходимым для международных отношений эксплуатации, является лишним доказательством того, что без ликвидации отношений внутреннего колониализма, т.е. внутренних отношений эксплуатации, надежное преодоление неоколониализма на историческую перспективу невозможно. Империализм, «по большей части, правит не напрямую колониальными методами, а косвенно, через союз с национальными элитами, которые захватили свое государство и добровольно заключили соглашения о самообогащении с глобальной финансовой системой... Если быть точным, некоторые африканские элиты являются активными участниками процессов, которые привели к выводу на обочину, к обнищанию и к подчинению Африки с момента обретения континентом неза-

висимости в 1960-е гг. Многие наблюдатели отмечают, что внешние силы в Африке проникают на континент через местную политическую элиту, которая выступает в качестве посредников, комиссионеров или того, что ученые-марксисты называют компрадорской буржуазией» [13, p. 142].

Руководители, отказывающиеся

от компрадорского обслуживания, в ущерб своим народам, интересов мирового империализма, в колониальной и в неоколониальной Африке — в явном меньшинстве, к тому же их список — всецело поминальный. Это, между прочим, — весьма существенный для современных руководителей ряда африканских стран фактор, заставляющий их рассматривать именно РФ как хотя бы относительного гаранта их личной безопасности и стабильности их политических режимов. О.Ф. Халиль, напомнив о том, как «Бельгия и Соединенные Штаты совместно добились свержения и убийства премьер-министра Патриса Лумумбы» [9, p. 30], констатирует: «Серия гражданских войн, известных как кризис в Конго, начавшаяся как борьба за прекращение колониального господства, быстро превратила страну в поле битвы времен холодной войны. Гевара (в обращении к Генеральной ассамблее ООН в декабре 1964 г. — А.Э.) подчеркивал, что в то самое время, когда Соединенные Штаты и Бельгия координировали империалистическую кампанию в Конго, южноафриканскому апартеиду было позволено процветать, а собственная американская система сегрегации сохранялась» [9, p. 30].

При этом руководители западных стран всегда выказывают на публике недоумение по поводу совершенно естественного на фоне их колонизаторского отношения к Африке укрепления позиций Китая и РФ на этом континенте. Скажем, бывший президент Франции Н. Саркози вскоре после свержения 26 июля 2023 г. в Нигере президента Мохамеда Базума военными дал журналу «Le Figaro Magazine» большое интервью, в котором выразил свое несогласие с утверждением корреспондента о провале Э. Макрона и, не осудив ни единым словом неоколониалистское вмешательство Франции во внутренние дела африканских государств, попытал-

ся лишь — уже с учетом и происходящего в Нигере — предложить более хитрые и менее опасные для неоколониализма формы такого вмешательства: «Делать президента Макрона ответственным за нынешнюю ситуацию не имеет никакого смысла. Проблема глубока и фактически неразрешима, поскольку она заключается в длительном присутствии нашей армии в наших бывших колониях. Какими бы добрыми и великодушными ни были наши намерения, любая миссия, которая затягивается, в конечном итоге заставляет часть населения воспринимать нас как оккупационную силу. Это еще более актуально сегодня, во времена социальных сетей, манипуляций и «fake news» и в то время, когда наши конкуренты, особенно русские, полны решимости беззастенчиво использовать это, чтобы делегитимизировать нас. Именно по этой причине я с самого начала своего пятилетия занимался сокращением наших сил, к тому моменту размещенных на африканском континенте» [7, p. 29-30].

Своим упоминанием о русских Н. Сар-кози показал, какой тенденции во внешнеполитической ориентации африканских стран опасается сегодня больше всего в своих отношениях со странами Африки Запад. Ведь то, что колониалистская политика разделения мира по принципу «the West and the rest» льет воду вчера на мельницу авторитета реального социализма, в первую очередь советского, а сегодня — на мельницу доброй памяти об этом социализме и авторитета КНР и РФ, для западных руководителей, что бы они ни говорили на публике, не является тайной. Еще в своей известной телеграмме 22 февраля 1946 г. из Москвы Дж. Кеннан утверждал, что «по отношению к колониальным территориям и отсталым или зависимым народам советская политика, даже на официальном уровне, будет направлена на ослабление власти, влияния и контактов передовых западных стран на основании той теории, что постольку, поскольку эта политика будет успешной, возникнет вакуум, благоприятствующий коммунистическо-советскому проникновению» [8, p. 553]. О.Ф. Халиль в цитированной выше работе упоминает эту телеграмму Дж. Кеннана как подтверждение

того, что «задолго до того, как советский премьер Никита Хрущев объявил национально-освободительные движения священными, Вашингтон работал над их подрывом» [9, р. 9]. Правда, обманывать себя тем, что не многовековая колониалистская политика Запада толкает Африку в направлении сотрудничества с русскими, а, напротив, злонамеренные и всесильные русские лезут в Африку, дабы навредить благородной деятельности Запада на этом континенте, даже на Западе политикам по мере углубления кризиса империализма становится всё труднее. Так же, как русских, в качестве жупела утраты своего влияния в Африке Вашингтон сегодня активнее всего использует КНР, а против африканской политики Бразилии и Индии выступать столь же активно пока не видит стратегической необходимости. Но со временем увидит, ибо «в то время как у Китая, Бразилии и Индии как с колониальной, так и с послеколониальной Африкой отношения складывались на протяжении длительного времени, в 2000-е гг. произошли беспрецедентные изменения в их масштабах и интенсивности. Из-за своей растущей способности укреплять и поддерживать связи с другими развивающимися странами Китай, Бразилия и Индия часто интерпретируются как "локомотивы" или "катализаторы" отношений Юг — Юг...» [6, р. 6].

Но — при сколь угодно трезвом понимании буржуазными политиками неизбежных побочных действий колониализма на их собственные страны и на империализм в целом — капитализм оставался и остается капитализмом, где объективно метрополии в состоянии поддерживать свое опережающее развитие лишь постольку, поскольку способны эксплуатировать колониальный мир. Напомним хотя бы, что в декабре 1969 г. в совете национальной безопасности США была подготовлена (по инициативе Г. Киссинджера [9, р. 79.], на тот момент уже советника президента США по национальной безопасности) аналитическая записка, посвященная политике США в странах юга Африки. Документ весьма объемен, поэтому приведем лишь отдельные замечания. «Расовые репрессии, осуществляемые режимами белого

меньшинства на юге Африки, имеют международные политические последствия, выходящие за пределы самого региона. Политически сознательные чернокожие в других странах Африки и во всем мире глубоко возмущены продолжающейся дискриминацией, отождествляют себя с угнетаемым большинством на юге Африки и в той или иной степени склонны рассматривать отношения внешних сил с белыми режимами как, по крайней мере, молчаливое признание расизма. Многие другие представители небелого мира склонны в какой-то мере разделять эту точку зрения. Коммунистические государства быстро ухватились за этот вопрос и поддержали устремления чернокожих. Таким образом, наша политика в отношении белых режимов Южной Африки влияет на — хотя и не обязательно определяет — наше отношение к африканским и другим государствам по вопросам, рассматриваемым в Организации Объединенных Наций и в двусторонних отношениях. В зависимости от интенсивности негативной реакции на нашу политику на юге Африки, она может осложнить наши взаимоотношения с другими странами Африки по целому ряду вопросов, включая оборонные сооружения США, права на полеты и использование портовых сооружений» [15, р. 29].

Особое внимание уделяется в документе экономическим отношениям: отмечено, что прямые инвестиции США в Африку за пределами «государств с белым режимом» составляют около 1,5 миллиарда долларов (из которых большая часть приходится на черную Африку к югу от Сахары), или около двух третей от общего объема инвестиций США в Африку, а из экспорта США в страны Африки поступает «около 60% чернокожим государствам Африки и 40% странам с белым режимом» [15, р. 29-30]. Авторы записки предупреждают, что, «если насилие в регионе усилится, интересы США окажутся под все большей угрозой» [15, р. 30]. Прямые инвестиции в страны юга Африки, главным образом в Южную Африку, как отмечено в записке, составляют около 1 миллиарда долларов и приносят высокую прибыль, а торговля США, опять же в основном с Южной Африкой, имеет благоприятный

для США баланс: их экспорт в Южную Африку в 1968 г. составил около 450 миллионов долларов, а импорт — 250 миллионов долларов. «Вдобавок у США есть косвенный экономический интерес к той ключевой роли, которую Южная Африка играет в платежном балансе Великобритании. Инвестиции Великобритании в Южную Африку в настоящее время оцениваются в 3 миллиарда долларов, и британцы ясно дали понять, что они не предпримут никаких действий, которые могли бы поставить под угрозу их экономические интересы» [15, p. 30]. Особое внимание в документе уделяется военной составляющей интересов США в Южной Африке.

Документ констатирует наличие согласия в правительстве США по следующим важным вопросам африканского направления их внешней политики. Во-первых, хотя у США есть интересы в регионе, ни один из них не является жизненно важным для безопасности США. Во-вторых, «расовая политика белых государств стала серьезной международной проблемой. Поэтому, поскольку другие страны сделали это, наша внешняя политика должна учитывать внутреннюю политику белых режимов. Большинство небелых стран мира в той или иной степени склонны рассматривать демонстративное сотрудничество США с белыми режимами как попустительство их расовой политике» [15, p. 31-32]. В-третьих, «расовые проблемы Южной Африки, вероятно, со временем будут обостряться, что, возможно, приведет к насильственным внутренним потрясениям и более активному участию коммунистических держав. Хотя эти события могут произойти через годы или даже десятилетия, политика США должна учитывать риски для наших интересов и возможное участие в этом неопределенном будущем» [15, p. 32].

Президент США Р. Никсон в связи с вышеизложенной запиской обратился к министру торговли Р. Сицилиано, который повторил аргументы записки и привел простой пример: компания «Corning Glass» использовала в производстве минерал петалит, единственным поставщиком которого тогда была Родезия, и закрытие консульства США в Родезии могло бы при-

вести к тому, что компания закроет свой завод в Западной Виргинии. Р. Никсон призвал к реализму в вопросе об осуждении расизма на юге Африки: «Очевидно, что мы должны избегать ярлыка колониалистов, но мы должны проанализировать, в чем заключаются наши национальные интересы, и не слишком беспокоиться о внутренней политике других народов» [9, р. 80]. Ослабляя давление на «белые режимы», но продолжая разыгрывать «дипломатические усилия в интересах чернокожего населения» и публично заявлять «о своем отвращении к расистским системам правления», Вашингтон имел в виду прежде всего интересы империализма. Освободительные же движения в Африке руководство США рассматривало «через двойную призму внутренней политики и глобального сдерживания коммунизма» [9, р. 80].

А между телеграммой Дж. Кеннана (1946 г.) и аналитической запиской СНБ США (1969 г.) был еще и документ СНБ (1957 г.), из которого также можно понять, на чьей стороне в действительности стоят США — колоний или метрополий: «Преждевременная независимость нанесла бы такой же ущерб нашим интересам в Африке, как и продолжение колониализма девятнадцатого века, и мы должны приспособить нашу политику к возможностям и потребностям каждого конкретного региона, а также к нашим общим отношениям с соответствующей метрополией. Следует отметить, что все державы-метрополии связаны с нами альянсом НАТО или соглашениями о военных базах» [16, р. 38]. Уж не знаем, какой был смысл открывать кому-то в политических кругах США глаза последним замечанием, но спорить с ним не приходится. Документ, как уже можно догадаться, содержал предупреждение о том, что США следует избегать отождествления себя «с той политикой держав-метрополий, которая носит застойный или репрессивный характер, и, насколько это практически возможно, искать эффективных средств воздействия на державы-метрополии, чтобы они отказались от такой политики или изменили ее», и особо отмечал расширение «советской колониальной империи», в то время как «западный колониализм сокращал-

ся» [16, р. 38]. А немного позднее и «администрация Кеннеди — Джонсона подвергалась критике за то, что не смогла воплотить свои публичные заявления об апартеиде и колониализме в Африке в действия, которые могли бы заставить колониальные режимы и режимы меньшинств изменить свою политику» [20, р. 20-21].

В 1955 г. Э. Сезер в своей известной книжке о колониализме иронически замечал: «"Помощь странам, лишенным наследства", — говорит Трумэн. "Время старого колониализма прошло". Это — тоже Трумэн. Это означает, что американские финансисты считают, что пришло время совершать набеги на любую колонию в мире» [4, р. 76]. Объективную характеристику той политике, которую США начали с возрастающей активностью проводить в отношении Африки в период неоколониализма, дал в марте 1958 г. Н. Мандела с определенно коммунистических позиций (к слову сказать, об этих его позициях опубликована в ЮАР весьма аргументированная статья [см.: 17, р. 79-93]. Признавая, что новые самоуправляющиеся территории в Африке нуждаются в капитале для развития своих стран и что зарубежный капитал, инвестируемый в Африку, мог бы сыграть полезную роль в развитии самоуправляющихся территорий на континенте, Н. Мандела констатировал, что «идея получения быстрой и высокой прибыли, лежащая в основе всех планов развития, запущенных США в Африке, полностью сводит на нет ценность таких планов в том, что касается широких масс населения. Крупные и могущественные американские торговые монополии, которые возникают в различных частях континента и которые разоряют мелкого торговца, низкая заработная плата, выплачиваемая простому человеку, вытекающие из этого нищета и убожество, его неграмотность и ту убогие жилища, в которых он обитает, — вот самое простое и красноречивое подтверждение ложности заявлений о том, что американские инвестиции в Африку повысят уровень жизни населения этого континента... Чтобы заручиться поддержкой правительств самоуправляющихся территорий на континенте, США предпринимают беспрецедентное дипломатическое

наступление. Они создали сеть военных баз по всему континенту для вооруженного вмешательства во внутренние дела независимых государств в случае, если народы этих государств решат заменить режимы — сателлиты Америки режимами, выступающими против американского империализма. Американский капитал был направлен в Африку не для того, чтобы повысить материальный уровень ее населения, а для того, чтобы эксплуатировать его, а также природные богатства его континента. Это и есть империализм в истинном смысле этого слова» [12, р. 25-26.]. Соглашаясь с Н. Манделой, добавим, что то, что неоколониализм — в отличие от старого колониализма, который рабов вывозил из Африки в метрополии, — предпочитает порабощать африканцев в их собственном доме, следует считать надежным признаком неоколониализма, как мы считаем надежным такой признак империализма, как преобладание вывоза капитала над вывозом товаров. Поистине, «политическая экономия Африки, это, по сути, — рассказ о том, как континент и его народы были втянуты в развивающуюся глобальную колониальность посредством таких процессов, как порабощение, меркантилизм, колониализм и капитализм» [14, р. 88.].

В последние десятилетия разговоры о временах классического колониализма всё более активно дополняются разговорами о компенсациях или даже репарациях, более того: уже налицо прецеденты. Активную борьбу за возмещение ущерба ведет Карибское сообщество (КАРИКОМ), сформировавшее в 2013 г. специальную Карибскую комиссию по возмещению ущерба, опубликовавшую доклад «Возмещение ущерба за геноцид коренных народов и рабство». В 2014 г. КАРИКОМ принял «План из десяти пунктов по обеспечению репарационного правосудия», этот план стимулировал проведение в 2015 г. в Нью-Йорке Международного совещания по возмещению ущерба, руководствовавшегося «Планом из десяти пунктов». «КА-РИКОМ также возбудил судебный процесс против Великобритании, нацеливаясь еще и на Испанию, Норвегию, Португалию, Швецию и Данию, чтобы добиться выплаты репараций за порабощение и за ресур-

сы, добытые в карибских государствах, когда они были европейскими колониями. В иске ссылаются на обязательства стран-ответчиков по Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, а также на прецедент судебного разбирательства в Высоком суде Великобритании, который побудил британское правительство в 2013 г. присудить почти 20 миллионов фунтов стерлингов кенийцам, пережившим британские пытки во время восстаний Мау-Мау в 1950-е гг.» [19, p. 158.] Разумеется, то, что на фоне весьма недавних миллионов жертв в Руанде или Конго обращение к тем векам, когда страны Запада (тогда, разумеется, — только европейские страны) вывозили ресурсы из de jure собственных же колоний, при серьезном рассмотрении воспринимается примерно так же, как список государств, входящих в КАРИКОМ в качестве членов, на фоне всего трех стран — Мексики, Венесуэлы и Колумбии, — которые в этом сообществе имеют всего лишь статус наблюдателей, т. е. как основание для как минимум трех предположений.

Первое предположение — что для создания прецедента активисты от репараций предпочитают начинать мягко и сначала требовать денег для Тринидада и Тобаго, а уж потом — а вот это уже за рамками Карибского бассейна — для Конго, для Вьетнама, для Индии... Второе предположение — что бороться не с основой колониальных бедствий, а с неизбежными производными этой основы, начиная очередной надувной конфликт на репарации за преступления старого колониализма, меркнущие в свете преступлений империализма вообще и неоколониализма в частности, значит лить воду на мельницу основного отряда империализма — США, которые по праву могли бы считать всемирные репарационные (взаимно невыгодные и взаимно уничтожающие) дрязги одним из высших своих достижений в непрестанной работе по сталкиванию своих конкурентов лбами и погружению их в хаос, во всяком случае значительнее Киотского протокола со всеми зелеными инициативами вместе взятыми и тем более — Хельсинкского заключительного акта со всеми «правозащитными» движениями вместе взятыми.

Третье предположение, продолжающее второе, — что, как и за многими другими дестабилизирующими провокациями, и за этими «карибскими» инициативами стоит всё же не остров Антигуа, а что-то более крупное. Тому, кто поощрял при осуществлении операции «перестройка» на территории СССР, а затем на территории РФ племенных и местечковых активистов, околпачивающих свою аудиторию посулами преобразования Васюков за счет жадной остальной территории страны, всегда хватало смекалки и на то, чтобы стравливать людей — divide et impera — на уровне международных отношений.

Конечно, какие-то средства, полученные от Европы, могут быть потрачены на приобретение американской и иной продукции, но где гарантия, что они будут более защищены от коррупционного и иного преступного растворения, чем все до этого циркулировавшие по Африке деньги? Разве что расходование денег будет на этот раз осуществляться под контролем бывших колонизаторов в лице какого-нибудь МВФ или чего-то подобного, так ведь и это африканцы уже проходили, и не только в случае с «невоенным» использованием иностранной помощи Руандой перед началом геноцида 1994 г. Зато отвлечь внимание от нынешнего колониализма (неоколониализма) было бы чрезвычайно выгодно — но не Европе, которая с треском проигрывает США гонку за неоколониализм и у которой от ее былых позиций в Африке вскоре и без выплаты репараций останутся лишь воспоминания о когда-то награбленном да каинова печать скорби и раскаяния на лицах президентов. Именно США более всех европейских колонизаторов вместе взятых заинтересованы в том, чтобы борьба против колониализма в его сегодняшней форме подменялась требованием репараций за давние грехи колониализма, а неоколониализм по возможности был защищен от критики и не воспринимался в Африке и в мире адекватно, т.е. как тот же самый колониализм, но в более изощренной и более грабительской форме. Разумеется, и о США есть что вспомнить, когда речь идет о работорговле, но, во-первых, по этой статье придется предъявлять счета и Кубе, и всем южноамериканским горемыкам,

которым никак не выдать своих предков за добросовестных приобретателей, но которые сегодня зачастую беднее тех, кто обратится к ним за репарациями, и, во-вторых, США как государство появились тогда, когда европейцы уже превратили работорговлю в традиционную отрасль предпринимательства.

Что же касается действительного преодоления последствий колониализма, то до тех пор, пока обществу внутри себя дозволено быть разделенным на эксплуататоров и эксплуатируемых, а говорить дозволено только об аналогичном делении между обществами, но не внутри обществ, когда то, что в межгосударственных отношениях квалифицируется как колониализм, в межчеловеческих отношениях внутри государств рассматривается как свобода, конкуренция, демократия и прочая буржуазная дребедень, ни о каком преодолении последствий колониализма не может быть и речи: эта опухоль, будучи вырезана в одном месте, будет образовываться в другом, а потом заново появляться и на старом, «модернизируя» только формы. Вспомним, что в 1975 г. М. Пинту да Кошта, вступая в должность президента Демократической Республики Сан-Томе и Принсипи, в своем обращении, отдав должное длительному сопротивлению ее народа иноземному гнету, отметил, что решающим фактором антиколониальной борьбы на архипелаге было образование социалистического лагеря после Второй мировой войны, отрицательно повлиявшее в мировом масштабе на империалистический лагерь и вдохновившее колонизованные народы на борьбу и на завоевание независимости для многих африканских стран [см.: 18, р. 119]. Более того, тогда же А. Пиреш Велозу, всей своей политической биографией зарекомендовавший себя, казалось бы, как определенно правый и как враг коммунистического движения, в своем — как последнего губернатора Сан-Томе и Принсипи — прощальном обращении выразил уверенность в том, что эксплуатации человека человеком придет конец и в Португалии, и в Сан-Томе и Принсипи [См.: 18, р. 119]. Эта формулировка по своей классовой определенности ничуть не отстает от старой марксистской

аксиомы: не может быть свободным народ, угнетающий другие народы.

К прискорбию, «карибская» борьба за репарации — лишь один из эпизодов активизирующейся в мире борьбы за возмещение ущерба, причиненного колониализмом и работорговлей. Гораздо более ранним примером была «созванная в Абудже (Нигерия) в 1993 г. конференция, по итогам которой была принята Абуджийская декларация, призывающая глав правительств стран Африки и африканскую диаспору добиваться возмещения ущерба за разграбление континента в прошлом» [19, p. 159.]. Были и другие форумы, посвященные прощупыванию европейского кармана, и извинения лидеров государств, и даже конкретные меры в части выплаты репараций. Даже генсек ООН подал не так давно свой голос за репарации, из чего можно смело заключить, что США как минимум не против. Но, разумеется, самое важное в репарационной эпопее еще впереди, да к тому же колониализм в Африке — далеко не единственное и даже не первое из тех преступлений давнего или недавнего прошлого, за которые в последние десятилетия повадились требовать репараций. При этом потомки не вывезенных в рабство, вряд ли интересуются мнением потомков вывезенных в рабство и вряд ли будут спрашивать таких потомков, прежде всего среди граждан США, желают ли они перебраться туда, откуда лет двести или пятьсот тому назад вывезли их предков, или предпочитают находиться в США и там в лучшем случае участвовать в движении «Black Lives Matter».

Давняя история — не поле для упражнений сегодняшней юриспруденции, постулаты которой не имеют обратной силы — не в плане юридического произвола, а в плане реальной, эмпирической истории. Если с точки зрения права каждое конкретное убийство наказуемо и абсолютная истина о том, что все мы смертны, оправданием убийства не является, то применительно к старым историческим счетам куда рациональнее не опираться на нынешнее международное право и на нынешний уголовный кодекс, а, скажем, ставить вопрос о наличии и отсутствии упущенной выгоды для того или иного общества в це-

лом. Мы не приводим число африканцев, вывезенных в рабство за века работорговли, потому лишь, что это число у разных авторов различается кратно, зато по вопросу о том, как соотносится смертность, пусть даже с момента погрузки в трюмы, у вывезенных в рабство африканцев со смертностью у их соплеменников, избежавших этой участи, авторы единогласно молчат. Зато примеров, которые явно не в пользу репараций за историю Нового времени, можно привести не десятки, не сотни, а миллионы, причем ввиду их новизны весьма очевидных: скажем, никто из «ре-параторов» пока не доказал, что жертвы руандийского или конголезского геноцида выиграли от того, что им не довелось хотя бы за минуту до гибели каким угодно образом оказаться вне своего государства в каком угодно трюме, лишь бы с хоть какими-то шансами выживания. Нам доводилось встречать в литературе даже «подсчеты» процентов на «подсчитанные» суммы колониального ущерба, заставляющие вспомнить о том, что, если бы история была лишена, диалектически выражаясь, перерывов постепенности, то один цент, вложенный в день рождения Иисуса хотя бы под три процента годовых с ежегодной их капитализацией по вкладу, уже давным-давно набрал бы процентов на сумму, многократно превышающую всё материальное богатство человечества. Более того, в самой Африке крайне трудно будет отделить потомков тех, у кого братьев вывезли, когда самих почему-то не тронули, от потомков тех африканцев, которые сами занимались работорговлей и помогали отлавливать и вывозить своих соплеменников; впрочем, полагаем, ожидающие репараций африканские активисты не будут озабочены этой проблемой, как не озабочены они проблемой классификации нынешних европейцев по степени участия их предков в колониальной эксплуатации Африки.

Проблема, между тем, должна так или иначе быть решена, если уж к борьбе за репарации привлекают юристов, формируя доселе невиданную профессиональную группу — археоюристов. Между тем, «наряду с извинениями и требованием раскаяния и компенсации со стороны стран, из которых прибыли работорговцы, важно

уделять должное внимание участию африканцев в этой торговле. Это участие было длительным, причем брокеры и торговцы играли важную роль не только в качестве посредников, но и в формировании торговых потоков. Потомки тех, кто поставлял и продавал рабов западным торговцам, не сочли нужным оценить свою роль. Эта роль не делает ответственность этих торговцев менее значимой, а рассмотрения она заслуживает. То, что эта активная роль африканцев требует особого внимания, становится более очевидным при учете относительной военной и политической слабости Запада в Африке до конца XIX в.» [3, р. 181]

Активистам огромных территорий Африки, бывших когда-то португальскими колониальными владениями, от сегодняшней Португалии требовать репараций не имеет никакого смысла, кроме пропагандистского и карьеристского среди собственной бедноты, как не было бы смысла потомкам европейцев, пострадавших в годы революций середины XIX в. от российского царизма, требовать за эти страдания репараций от советской России в то время, когда Юденич стоял у ворот Петрограда. История не стоит на месте, не остаются неизменными ни размеры государств, ни их экономическая мощь, а какие-то государства и вовсе исчезают, уступая место другим. Если репараций требовать, да еще и с привлечением юристов, не за конкретные агрессивные войны или иные международные преступные деяния в современных условиях, а за период первоначального накопления или за античное рабовладение, это нанесет человечеству больший ущерб, чем нанесло бы, скажем, внедрение во всем мире кровной мести взамен уголовных наказаний за убийство. Не хватало еще московским властям затеять репарационные тяжбы из-за того, что в XIV в. вместе с литовцами ходили на Москву тверичи.

Разумеется, обыденное сознание, по определению страдающее эмпиризмом, не может не возмутиться, когда люди ученые, с фактами в руках, рассказывают про «шокирующе щедрые выплаты, которые Великобритания выплачивала владельцам порабощенных людей, когда рабство в Британской империи было отменено», про

то, что «в сегодняшних ценах сорока шести тысячам британским владельцам порабощенных лиц было выпл чено 17 миллиардов фунтов стерлингов, или почти 20,5 миллиардов долларов, после отмены рабства в 1830-е гг. Те, кто были жертвами порабощения, ничего не получили» [19, р. 159.]. Но, поскольку вряд ли можно припомнить более полутора случаев, когда правящий класс действовал бы против собственного интереса, каким нужно быть ученым, чтобы не понять, что под репарацию можно подвести любой случай эксплуатации и что получить такие репарации, или — классически выражаясь — осуществить экспроприацию экспроприаторов в масштабе хотя бы одной страны, невозможно без социальной революции.

Репарационная пандемия пока всё же находится в начальной стадии, но прекратиться сама собою не сможет, а в отношении истории колониализма идеологические ориентации различных государств, лиц и групп лиц распадаются на два типа: первый — ориентация на то, чтобы перевалить с больных голов на здоровые и обелить либо заболтать свое колонизаторское прошлое, второй — ориентация на то, чтобы использовать темные, но исторически абсолютно закономерные, а не по воле злого духа появившиеся, страницы чужого прошлого для проведения собственных интересов на африканском континенте без оглядки на возможные общемировые последствия репарационных войн. Третьей линии — на охлаждение кем-то усиленно разогреваемых голов — в международной политике пока нет; полагаем, до того, чтобы за века работорговли начали платить репарации белыми рабами для работы на стройках африканского народного хозяйства, дело не дойдет, но само требование репараций ни к чему, кроме усугубления последствий колониализма, привести не может. Если «вместо того чтобы дать начало реализации проекта по восстановлению роли Африки в качестве уважаемого игрока на мировой арене, эпоха после освобождения еще больше погрузила этот изрядно потрепанный континент в нищету и порабощение, мало чем отличающиеся от колониальной эпохи, за исключением того, что сегодня властные кабинеты за-

няты чернокожими» [13, p. 3], если «континент, сидящий на больших запасах природных ресурсов, по-прежнему зависит от внешнего финансирования развития, когда годы прошли после поражения официального колониализма» [13, p. 2], нужно не увеличить подачки при сохранении наличных экономических отношений, а исключить имманентные капитализму стимулы в международных отношениях. Следовательно, за модернизацию человечества посредством преступлений, совершенных по корыстным мотивам, с особой жестокостью и с особым цинизмом, возможно лишь одно наказание капитализма — смертная казнь, уничтожение, и никакой другой формы преодоления бедствий капитализма, кроме строительства бесклассового общества, история не знает. А калькуляция обид за несколько веков — независимо от того, обосновывается она измеряемой в долларах корыстью или измеряемой в долларах справедливостью, — чревата катастрофическими последствиями не только для той части человечества, которая проявит политическую наивность и поддастся на очередную провокацию.

Список литературы

1. Ashiedu J., Sivaparan D. Seafaring Africans and the Myth of Columbus: Reflecting on Fourteenth-Century Mali and the Prospect of Atlantic Voyages / Education, Colonial Sickness: A Decolonial African Indigenous Project. Ed. by Njoki Nathani Wane. Cham: Palgrave Macmillan, (c) 2024. P. 17-41.

2. Benoit D. Trauma healing as an essential supplement to truth commissions / The Elgar Companion to War, Conflict and Peacebuilding in Africa. — Ed. by Geoff Harris. Cheltenham, UK — Northampton, MA, USA: Edward Elgar Publishing Co., (c) 2024. P. 139-151.

3. Black J. The Atlantic Slave Trade in World History. 2nd Ed. New York — Oxon, 2024. xiii, [1], 204 p. (Themes in World History).

4. CesaireA. Discourse on Colonialism. Transl. by Joan Pinkham. New York : Monthly Review Press, 2000. 102 p.

5. Hemson C. Education for transformation / The Elgar Companion to War, Conflict and Peacebuilding in Africa. Ed. by Geoff Harris. Cheltenham, UK — Northampton, MA, USA:

Edward Elgar Publishing Co., (c) 2024. P. 101119.

6. Honke J., Cezne E., Yang Y. Infrastructure Globalities: Emerging Practices at the African Frontier / Africa's Global Infrastructures: South-South Transformations in Practice. Eds. Jana Honke, Eric Cezne, Yifan Yang. New York: Oxford University Press, (c) 2024. P. 1-25.

7. Jaugu C, Roquette G. Nicolas Sarkozy: "Nous avons besoin des Russes et ils ont besoin de nous. Propos recueillis par Charles Jaigu et Guillaume Roquette // Le Figaro Magazine. 18 août 2023. P.22-31.

8. Kennan G.F. Memoirs 1925 — 1950. New York: Pantheon Books, 1983. vii, [1], 584 p.

9. Khalil O.F. A World of Enemies: America's Wars at Home and Abroad from Kennedy to Biden. Cambridge, Mass. — London: Harvard University Press, 2024. xi, [1], 396 p., maps.

10. KosidloA. Kolonializm — konsekwencje dla Afryki / Dzieje nainowsze. R. XLIV — 2012, 1. S. 171-185.

11. Langan M. Global Britain and Neo-colonialism in Africa: Brexit, 'Development' and Coloniality. Cham: Palgrave Macmillan, (c) 2023. xiv, 261 p.

12. Mandela N. American Imperialism: A New Menace in Africa // Liberation. Johannesburg, 1958. March. P. 22-26.

13. Moyo G. Africa in the Global Economy: Capital Flight, Enablers, and Decolonial Responses. Cham: Springer, (c) 2024. xxv, [1], 181 p. (Advances in African Economic, Social and Political Development).

14. Ndlovu-Gatscheni S. Why Is Development Elusive? Structural Adjustments of Africa in the Longue Durée / Challenging Global Development: Towards Decoloniality and Justice. Cham: Palgrave Macmillan, (c) 2024. P. 73-93.

15. Paper Prepared by the National Security Council Interdepartmental Group for Africa / Foreign Relations of the United States: 19691976. Vol. XXVIII: Southern Africa. General Editor: Edward C. Keefer. Washington: United States Government Printing Office, 2011. XXXVII, [1], 751 p. (Department of State).

16. Ryan D. Frustrating Nationalism: U.S. Foreign Policy and Self-Determination / Frustrated Nationalism: Nationalism and National Identity in the Twenty-First Century. Ed. by Gregory S.Mahler. Albany: SUNY Press, 2024. P. 27-55.

17. Scholtz L., Scholtz I. Nelson Mandela se houding teenoor die komunisme // Historia. 59. 2: November 2014. P. 79-93.

18. Seibert G. The Wealth of History of the Small African Twin-Island State Sao Tomé and Principe. Newcastle upon Tyne: Cambridge Scholar Publishing, 2024. xiii, [1], 181 p., tables, map.

19. Smith R.M., King D. America's New Racial Battle Lines: Protect versus Repair. Chicago — London: The University of Chicago Press, 2024. ix, [1],

446 p., figs, tabs. (Chicago Studies in American Politics).

20. The Kissinger Study of Southern Africa: National Security Study Memorandum 39 (Secret). Ed. and Introduced by Mohamed A. El-Khawas and Barry Cohen. Westport, Connecticut: Lawrence Hill & Company, (c) 1976. 189, [3] p.