CC BY
5АЙ. Элез
кандидат философских наук, старший научный сотрудник, Институт Африки Российской академии наук, Москва
К ВОПРОСУ О КОЛОНИАЛЬНОМ ПРОШЛОМ АФРИКИ КАК ФАКТОРЕ ПОЛИТИКИ РФ
AJ. Elez
PhD in Philosophy, Senior Research Fellow, Institute for African Studies of the Russian Academy of Science, Moscow
E-mail: [email protected]
ON THE ISSUE OF AFRICA'S COLONIAL PAST AS A FACTOR IN RUSSIAN POLITICS
Аннотация. В статье дается характеристика либерального, наиболее распространенного в наши дни, подхода к колониализму, которому автор противопоставляет общую трактовку колонии и колониализма с позиций материалистического понимания истории. Отмечена несущественность политикогеографического соотношения территорий колоний и метрополий для наличия отношений колониальной эксплуатации. В статье показана неизбежность колониализма для развития капиталистического способа производства и неизбежность неоколониализма, т.е. наличия — в рамках империалистического мира — эксплуатирующего центра и эксплуатируемой периферии. Указано на важность учета наличия или отсутствия ориентации на борьбу против засилья соответствующих метрополий в смене политических режимов и руководителей в последние десятилетия в Африке, в частности в Тропической Африке; перевороты с той или иной степенью национально-освободительной ориентации противопоставлены переворотам, провоцируемым современными колонизаторами. Отмечены как объективные исторические, так и связанные с ними пропагандистские преимущества РФ, с территории которой никогда не исходила угроза колониального порабощения какой бы то ни было из африканских стран, в сравнении с ослабевающими в последние годы позициями Запада в Африке. Указано на несоответствие лозунга перехода РФ к прагматической позиции реальной политике РФ в Африке и на опосредованность экономических выгод, которые может извлечь РФ как государство из укрепления своих позиций на африканском континенте, именно внешнеполитическими факторами.
Ключевые слова: колония, колониализм, метрополия, неоколониализм, эксплуатация, капитализм, империализм, РФ, Африка.
Abstract. The article characterizes the liberal approach to colonialism, which is the most widespread nowadays, to which the author opposes the general interpretation of colony and colonialism from the standpoint of the materialistic conception of history. The insignificance of the politico-geographical correlation of territories of colonies and metropoles for the existence of relations of colonial exploitation is noted. The article shows the inevitability of colonialism for the development of the capitalist mode of production and the inevitability of neocolonialism, i. e. of the existence — within the framework of the imperialist world — of an exploiting centre and an exploited periphery. Pointed out is the importance of taking into account the presence or absence of the orientation towards the struggle against the dominance of the respective metropoles in the change of political regimes and leaders in recent decades in Africa, in particular in Tropical Africa; coups with varying degrees of national liberation orientation are opposed to coups provoked by modern colonialists. Both objective historical and related propaganda advantages of the RF, from whose territory the threat of colonial enslavement of any African country has never emanated, in comparison with the weakening positions of the West in Africa in recent years, are noted. It is pointed out that the slogan of the transition of the RF to a pragmatic position contradicts the real policy of the RF in Africa and that the economic benefits that the RF as a state can derive from strengthening its position on the African continent are mediated exactly by foreign policy factors.
Key words: colony, colonialism, metropole, neocolonialism, exploitation, capitalism, imperialism, Russia, Africa.
DOI
УДК 327.2
Колониализм — включая его новейшие формы, получившие общее название неоколониализма, — в наши дни оказался одним из тех исторических явлений, без упоминания которых не обходится международная политическая борьба. Реальному социализму, конечно, есть чем заняться в эти трудные для него дни, кроме пережевывания того, что давно и хорошо известно и, главное, реально не может быть ни в каком отношении отыграно назад. Что же касается использования антиколониалист-ской риторики в межимпериалистической идейной борьбе, то, не пытаясь отыскать в старом идеологическом хламе сколько-нибудь новые подходы, это использование вполне можно было бы в целом определить старым английским «the pot calls the kettle black». Тем не менее, в науке критика конкретных исторических примеров такого использования необходима при рассмотрении современных общественно-экономических и идеологических процессов, а она, в свою очередь, требует обращения к давно, казалось бы, известным фактам эмпирической истории и, соответственно, разоблачения устоявшихся заблуждений обыденного сознания в вопросе о колониализме. Следует отметить, что, к сожалению, в СССР, а в особенности в РФ в силу исторической отдаленности России от европейских заморских колониальных захватов (не говоря уж о крестовых походах) и, с другой стороны, величайшего в мире колониального ущерба, нанесенного Советской стране нацизмом, последний всегда выделялся как особое явление, а история колониализма, соответственно, рассматривалась почти всегда без обращения к нему, за вычетом его, чем подспудно архаизировалась и освобождалась от наиболее чёрной и наиболее актуальной из своих страниц; историческая же правда состоит в том, что «нацизм вписывается в европейскую современность, особенно в традиции империализма и колониализма. Напомним только, что целью Гитлера было захватить Lebensraum (жизненное пространство) на востоке Европы. То, как нацисты относились к рабочей силе, не особенно отличалось от того, что испытывали колонизированные народы Африки, Ближнего Востока и Индийского полуострова.
Более того, немецкие завоевания сопровождались тем же оправданием — на религиозной основе (хотя, возможно, довольно псевдорелигиозной), — с которым покоряли иноземцев, а именно тем, что французы изящно называли mission civilatrice» [7, s. 37].
Господствующая либеральная позиция в отношении к колониализму, это — почти всегда позиция либо однозначного, либо неоднозначного (с признанием «положительного вклада») осуждения колонизаторов и зачастую позиция признания необходимости выплаты долга, репараций и т.п. Можно сколько угодно говорить о репарациях за колониализм, но реальная нужда в таких разговорах и реальная заинтересованность в таких репарациях обусловлены в первую очередь соотношением экономических потенциалов тех, кому якобы задолжали, и тех, кто якобы задолжал: совершенно ясно, что независимо от того, был Золотой Берег британской колонией или Британия была колонией Золотого Берега в прошлом, сегодня — при нынешнем соотношении экономических потенциалов Ганы и Соединенного Королевства — ни у кого не повернулся бы язык требовать от Ганы материально поддержать британский империализм. В прошлом же распределение ролей колонизатора и колонизуемого также зависело от реального соотношения сил, а отнюдь не от того, на какой стороне было больше людей с людоедской психологией. Именно с учетом этого следует оценивать все разговоры о том, что потомки того, кто в соответствии с исторически конкретными общемировыми нормами конкуренции одержал когда-то победу над тем, кто и сам — если бы мог — победил бы с не меньшей жестокостью, спустя века за эту победу должен денно и нощно каяться перед побежденным и выплачивать побежденному контрибуцию. А разговоры эти, к слову сказать, подчас сопровождаются совершенно фантастической математикой, которая в случае применения на практике оказалась бы по отношению к бывшим колонизаторам — на землях которых уже сменились многие поколения и, между прочим, давно уже проживают (и платят налоги) в немалом числе потомки когда-то колонизо-
ванных — не менее людоедской, чем весь колониализм, вместе взятый. Репараций требуют по большей части не те, чьих предков вывезли в рабство, а те, чьих предков не вывезли. Это не отменяет того факта, что именно «европейцы создали массивную сеть исторической лжи и вычеркиваний, чтобы поддержать колониализм, рабство и угнетение. Более того, эта ложь приукрашивала колониальные зверства и империализм, чтобы оправдать представление о том, что белый человек должен цивилизовать другие расы» [5, р. 33].
Как бы то ни было, колониализм всегда оставался формой эксплуатации колоний метрополиями, и никакие моралистические попытки деления колонизаторов на плохих и хороших не могут прикрыть эту ключевую закономерность. В.И. Ленин писал о временах классического колониализма: «Но что такое колония в политико-экономическом смысле? Было уже указано выше, что, по Марксу, основные признаки этого понятия следующие: 1) наличность незанятых, свободных земель, легко доступных переселенцам; 2) наличность сложившегося мирового разделения труда, мирового рынка, благодаря которому колонии могут специализироваться на массовом производстве сельскохозяйственных продуктов, получая в обмен за них готовые промышленные изделия, «которые, при других обстоятельствах, им пришлось бы изготовлять самим» [см.: 3, с. 223. — А. Э.] ... О том, что южные и восточные окраины Европейской России, заселявшиеся в пореформенную эпоху, отличаются именно указанными чертами и представляют из себя, в экономическом смысле, колонии центральной Европейской России, было уже говоре-но в своем месте. Еще более приложимо это понятие колонии к другим окраинам, напр., к Кавказу. ... Русский капитализм втягивал таким образом Кавказ в мировое товарное обращение, нивелировал его местные особенности — остаток старинной патриархальной замкнутости, — создавал себе рынок для своих фабрик. Страна, слабо заселенная в начале пореформенного периода или заселенная горцами, стоявшими в стороне от мирового хозяйства и даже в стороне от истории, превращалась
в страну нефтепромышленников, торговцев вином, фабрикантов пшеницы и табака... Рядом с процессом усиленной колонизации Кавказа и усиленного роста его земледельческого населения шел также (прикрываемый этим ростом) процесс отвлечения населения от земледелия к промышленности... то же самое происходило и происходит и в Средней Азии, и в Сибири, и т.д.» [2, с. 593-595].
Диалектика колонизации такова, что отрицать факт колонизации и статус колонии на том лишь основании, что в колониальной зависимости оказывается территория, включенная с метрополией в территорию единого государства, а не находящаяся за тридевять земель от его границ, экономически ошибочно. «Таким образом возникает естественно вопрос, где же граница между внутренним и внешним рынком? Взять политическую границу государства было бы слишком механическим решением, да и решение ли это? Если Средняя Азия — внутренний рынок, а Персия — внешний, то куда отнести Хиву и Бухару? Если Сибирь — внутренний рынок, а Китай — внешний, то куда отнести Маньчжурию? Подобные вопросы не имеют важного значения. Важно то, что капитализм не может существовать и развиваться без постоянного расширения сферы своего господства, без колонизации новых стран и втягивания некапиталистических старых стран в водоворот мирового хозяйства. И это свойство капитализма с громадной силой проявлялось и продолжает проявляться в пореформенной России» [2, с. 595]. История капитализма и история колониализма — два аспекта одного исторического процесса.
Вместе с тем, современная околонаучная пропаганда в РФ термин «колониализм» куда менее охотно применяет к межрегиональным отношениям в дореволюционной России, чем к отношениям Запада со своими колониями. Особое место в этой пропаганде уделяется колониальной и впоследствии неоколониальной эксплуатации стран Африки. Это связано с тем, что политическое руководство РФ сегодня считает одной из важнейших внешнеполитических задач государства укрепление связей между РФ и странами Африки.
В Тропической Африке наследие колониальной зависимости и издержки неоколониальной зависимости воспринимаются, судя по событиям последних лет, весьма остро. Напомним для сравнения, что в событиях так называемой «арабской весны» антиколониалистская направленность протестов могла сказываться по большей части косвенно (скажем, как одно из оснований отказа в доверии собственному государственному руководству), что вполне естественно для тех социальных движений, причины которых и основные движущие факторы, при всей значимости внутренних предпосылок, следует искать вне конкретного государства. В странах же Тропической Африки в переворотах последних лет, как правило, ясно прослеживается ориентация за или против тех зарубежных государств, которые либо имеют опыт колониальной эксплуатации этих стран, либо продолжают их неоколониальную эксплуатацию, либо то и другое. Переворот в Гамбии со свержением — под обветшавшим уже флагом уважения к волеизъявлению избирателей — ее президента Я. Джамме и немедленной отменой всех его инициатив, направленных на укрепление суверенитета страны, — пример переворота под диктовку и на благо неоколонизаторов. С другой стороны, события последних месяцев в Нигере пока что являют собой пример переворота, направленного против неоколонизаторов и на благо суверенного развития страны.
Именно поэтому вскоре после этого переворота бывший президент Франции Н. Саркози в интервью, которое он по случаю опубликования очередного тома его воспоминаний дал журналу «Le Figaro Magazine», не соглашается с утверждением корреспондента о провале Э. Макрона, не выступает против неоколониалистского вмешательстве во внутренние дела других государств, а лишь пытается — уже с учетом и происходящего в Нигере — предложить более хитрые и менее опасные для неоколониализма формы такого вмешательства: «Делать президента Макрона ответственным за нынешнюю ситуацию не имеет никакого смысла. Проблема глубока и фактически неразрешима, поскольку она заключается в длительном присутствии
нашей армии в наших бывших колониях. Какими бы добрыми и великодушными ни были наши намерения, любая миссия, которая затягивается, в конечном итоге заставляет часть населения воспринимать нас как оккупационную силу. Это еще более актуально сегодня, во времена социальных сетей, манипуляций и «fake news» и в то время, когда наши конкуренты, особенно русские, полны решимости беззастенчиво использовать это, чтобы делегитимизировать нас. Именно по этой причине я с самого начала своего пятилетия занимался сокращением наших сил, к тому моменту размещенных на африканском континенте» [9, p. 29-30].
Упоминание о «русских» не случайно: то, что опыт неоколониальной истории объективно ориентирует африканские страны, в меру их освобождения от неоколониальной зависимости — и даже уже в меру их стремления к такому освобождению, — именно на сотрудничество с РФ, само по себе совершенно очевидно, а то, что именно этой очевидной тенденции неоколонизаторы и опасаются сегодня больше всего в своих отношениях со странами Африки, Н. Саркози показал совершенно ясно. Выражение «беззастенчиво использовать» говорит о том, что Н. Саркози обеспокоен не самим французским — надо полагать, застенчивым, — силовым вмешательством в африканские дела, а тем, что РФ получила возможность «беззастенчиво использовать» свою не запятнанную в Африке репутацию на благо собственного взаимовыгодного сотрудничества со странами Африки и для помощи им. Но никакие африканцы никакой РФ не позволили бы эффективно использовать их память о своем колониальном прошлом, если бы этого прошлого в действительности не было, поэтому для РФ краснеть за колониализм в Африке было бы столь же нелепо, как, скажем, Франции гордиться той помощью, которую десятилетиями оказывал Африке СССР.
Корреспондент «Le Figaro Magazine» специально ставит вопрос о том, не считает ли Н. Саркози, что от политики вмешательства следует отказаться, и получает ответ: «Определенно нет. Я сделал это в 2011 году в Кот-д'Ивуаре, чтобы защитить граж-
данское население и обеспечить уважение к голосованию ивуарийцев; мой преемник сделал это в 2013 году в Мали, чтобы предотвратить захват Бамако джихадистами. Каждый раз важно разъяснять это с помощью мандата Организации Объединенных Наций и при поддержке африканских региональных и субрегиональных организаций. Но сохранять наши силы в течение длительного времени, помимо этого первоначального вмешательства, является ошибкой. Вот почему, как только президент Уаттара был восстановлен в своих правах, я очень быстро вывел наши войска из Кот-д'Ивуара, чтобы сохранить лишь ограниченное присутствие. И именно поэтому я всегда считал, что сохранение наших Вооруженных сил в Мали и Сахеле было двойной ошибкой. Военной, во-первых, потому что с 4 000 человек мы не можем удерживать территорию, которая в три с лишним раза больше Франции. Во-вторых, политической, как мы видим сегодня. Это антифранцузское чувство несправедливо. Оно существует, и мы не можем его игнорировать. Мы должны сделать выводы из этого, резко сократив наше военное присутствие на африканском континенте и значительно активизировав наши усилия по оказанию помощи странам региона в их самостоятельном решении своих проблем в области безопасности. А также путем развития экономического партнерства с Африкой» [9, р. 30]. Что именно считает Запад помощью «странам региона в их самостоятельном решении своих проблем», знают во многих странах, а не в одной лишь, к примеру скажем, Руанде. Да и решения, для принятия и реализации которых Запад приводит к власти в африканских странах выгодные ему фигуры, вряд ли можно называть самостоятельными решениями этих стран (и уж подавно — направленными на благо этих стран) даже при том, что ставленники подбираются из местных. Н. Саркози даже не задумывается о том, что предлагать Африке «экономическое партнерство» после признания того, что «антифранцузское чувство несправедливо», значит глумиться над историей Африки, которую африканцы забывать не обязаны.
Как бы то ни было, сотрудничество РФ — постольку, поскольку она к нему спо-
собна, — обретает особую ценность для Африки именно на фоне той колонизаторской позиции, на которой уже не одно столетие стоит Запад и которая не может быть изжита до его собственного эпохального социально-экономического преобразования. Поскольку колониализм в Африке появился не вчера, тот же самый контраст с колонизаторами Запада помогал в свое время и СССР налаживать сотрудничество с Африкой и помогать ей строить социализм и защищаться от врагов. Мегатонны буржуазной литературы, направленной на очернение советского опыта социализма, и все западные средства массовой информации вместе взятые не могли затушевать этот очевидный контраст в отношении к Африке, позволявший ей, столетиями ощущавшей на собственной спине прелести капиталистического строя, — который и в самом-то СССР обыватель уже к периоду развитого социализма успел подзабыть, — ясно видеть, что такое капитализм и что такое социализм.
В работе «Задержка в развитии: Советский Союз в Гане, Гвинее и Мали, 19551958» А. Ландоло, рассмотрев некоторые примеры контраста внешней политики между Западом и СССР, особо останавливается на их политике в отношении Египта: «"Соперничество" не только за Индию, но и за Третий мир в целом стало одним из основных направлений холодной войны во второй половине 1950-х гг. В этом советскому правительству помогало преобладавшее в то время отношение Запада. Реакция Запада на советское дипломатическое наступление в Индии была несколько неуклюжей. Британское правительство было возмущено, но предпочло не делать заявления, в котором рассматривались бы достоинства выдвинутого Хрущевым обвинения в колониальных преступлениях. Правительство США отреагировало. 2 декабря 1955 г. государственный секретарь Джон Фостер Даллес и министр иностранных дел Португалии Паулу Кунья выступили с совместным заявлением, в котором осудили советские заявления. В документе Гоа назывался португальской "провинцией", что привело в ярость индийское правительство, и подчеркивалась "взаимозависимость Африки и Западного
мира". Как и следовало ожидать, совместная декларация вряд ли прибавила в странах Третьего мира симпатий в отношении Вашингтона. Джордж Эванс, корреспондент "Дейли телеграф", сопровождавший советскую делегацию в ее турне по Азии, сообщил сотрудникам Министерства иностранных дел, что "успеху Хрущева способствовали заявления мистера Даллеса о Гоа". Британский журналист "счел, что это имело катастрофические последствия, поскольку возродило все подозрения в отношении Америки, которые начинали было исчезать". В Египте неуступчивость Запада привела к еще большим выгодам для СССР. Насер искал международных спонсоров, которые помогли бы финансированию самого амбициозного проекта его правительства — Асуанской плотины, крупной плотины на Ниле, которая должна была обеспечить Египет лучшей защитой от наводнений и гидроэлектроэнергией. Насер получил обещания о предстоящем финансировании от правительств США и Великобритании. Однако после заключения Египтом оружейной сделки с Чехословакией и официального признания им Китайской Народной Республики предложение Запада было отозвано. СССР не замедлил вмешаться. В июне 1956 г. советское правительство предоставило Египту кредит в размере 400 миллионов долларов США (вдвое больше, чем обещали американцы) на этот проект. Асуанская плотина, строительство которой было завершено в 1964 г., стала самым известным советским строительным проектом в третьем мире. После национализации Насером Суэцкого канала Великобритания, Франция и Израиль напали на Египет в октябре 1956 г. Советское правительство твердо стояло на стороне Насера, осудив вторжение и призвав захватчиков остановить нападение. Египет пережил это нападение и еще больше сблизился с Советским Союзом. Более того, СССР приобрел престиж в глазах правительств стран третьего мира. Его бескомпромиссная поддержка Египта выгодно отличалась от последней колониальной авантюры Великобритании и Франции. Соединенные Штаты, возможно, были столь же активны, как и Советский Союз, в урегулировании Суэцкого
кризиса, но их репутация пострадала из-за их связей с европейцами и их нераскаявшимся империализмом» [10, р. 49].
Наследие колониализма сегодня активно обсуждается и в бывших метрополиях, и на бывших колониальных территориях, в этих обсуждениях в той или иной мере представлены, пожалуй, все возможные позиции: в бывших метрополиях — от покаяний за зверства колониализма и клятв в вечной дружбе до обвинений бывших колоний в неблагодарности за сдвиги в их развитии (разумеется, не бесплатные) и в клевете по поводу грабежа ресурсов, по крайней мере в период неоколониализма, в бывших колониях — от требований репараций, подчас в суммах не более ограниченных, чем ряд натуральных чисел, до сетований по поводу неисчислимых бедствий, свалившихся как раз после ухода колонизаторов на головы свободных народов. А начинаются разговоры о репарациях с неопровержимых напоминаний о том, что «европейские державы разделили Африку в конце XIX и начале XX вв. Эта эпоха повидала установление колониального правления, эксплуатацию ресурсов и навязывание политических, экономических и социальных систем, разрушивших существующие общественные структуры. Это наследие колониализма продолжает оказывать влияние на регион, проявляясь в политической раздробленности, экономической эксплуатации, разрушении культуры, социальном и экономическом неравенстве, проблемах управления и длительных последствиях насилия и травм. Признание и понимание этого наследия имеет решающее значение для устранения исторической несправедливости и достижения более справедливого, инклюзивного и самостоятельного будущего для африканских стран» [6, р. 139]. А из неафриканских стран, не участвовавших в разграблении и истязании Африки, РФ (с территории которой и до возникновения РФ не приходили в Африку колонизаторы), пожалуй, более всех остальных вместе взятых озабочена в последние годы в своей официальной пропаганде воспоминаниями о нехорошей роли Запада в истории Африки. Западу в этом винить некого, кроме самого себя. В африканских же государ-
ствах антиколониалистская позиция РФ находит понимание в правящих кругах, при этом, правда, не забывающих и о целом ряде куда более актуальных факторов мировой политики и экономики.
В марте 2023 г. Государственная Дума РФ опубликовала под заглавием «Россия и страны Африки хотят равноправного мира без навязывания западной парадигмы сознания» информацию о том, что одной из центральных тем, обсуждавшихся на второй международной парламентской конференции «Россия — Африка», была тема «Неоколониализм Запада: как не допустить повторения истории». Но не следует из слова «повторение» делать вывод о том, что парламентарии РФ считают неоколониализм либо событием, которое уже произошло когда-то, либо историческим явлением, которое когда-то имело место, но теперь закончилось; речь как раз шла о борьбе с тем, что не только было, но и всё еще есть. После вводного выступления Председателя Комитета ГД РФ по международным делам Л.Э. Слуцкого выступил его заместитель В.А. Никонов, заявивший, что полной деколонизации еще не произошло: необходима-де деколонизация экономики, международной политики, культуры [см.: 4]. Самое главное, что, по его мнению, еще предстоит деколонизировать, это — сознание: «Мы еще живем в плену западной парадигмы сознания, западной матрицы мышления, причем примеров этому — масса» [4].
Но масса примеров вряд ли нужна для понимания того, с какими борцами против западного колониализма мы имеем дело, если В.А. Никонов даже о деколонизации сознания не может говорить без «парадигмы» да без «матрицы». А уж почему у сознания — именно парадигма, а у мышления — именно матрица, вряд ли поймет и он сам. Деколонизация сознания, как ее ни трактуй, вряд ли сводится к тому, чтобы из всего наследия западной мысли сберечь только наукообразный словесный мусор. Собственно, и сознание — никак не «самое главное» в сравнении с экономикой. Да и политику, подлежащую деколонизации, нет никаких оснований сводить к международной политике. Где — где, а уж в Африке прекрасно знают, что вну-
тренняя политика несет на себе следы колониализма куда более тяжелые, чем международная политика. И не предложит ли В.А. Никонов африканским странам — хотя бы Либерии — отказаться от совершенно западной парламентской системы? И должна ли РФ отменить и республиканскую форму правления, и парламент, а заодно уж запретить печатание книг (особенно сборников силлабо-тонической поэзии и изобилующих «западными» законами и открытиями учебников по естественным наукам) и пустить, по-россиянски выражаясь, под реновацию всю итальянскую застройку Московского Кремля? А может быть, В.А. Никонов посмотрит в корень, как призывал когда-то Козьма Прутков, поймет, что корнем зла во всей истории с колониализмом является капиталистическая частная собственность и объективная заинтересованность капиталистов в прибыли, и призовет очиститься не от матриц с парадигмами, а от империализма? Ведь до тех пор, пока санкционируется и поддерживается империализм, борьба с тем, что ему необходимо присуще, прежде всего с неравномерностью развития, неизбежно сказывающейся на всем комплексе общественных — в том числе международных — отношений, способна лишь дурачить массы.
Великое стремление к социальной справедливости, которое правящий класс РФ демонстрирует применительно к отношениям между зарубежными странами, призвано, помимо прочего, отвлечь массы РФ от мыслей о социальной справедливости в их собственной стране. В какой мере африканские борцы против современного колониализма руководствуются, аналогичным образом, собственным внутриполитическим интересом, — вопрос конкретных случаев. Но, судя по пропаганде буржуазных борцов с колониализмом, эксплуатация нехороша только (да и то выборочно) горизонтальная, т. е. одной страны другой страной, а вертикальная — одной социальной группы другой социальной группы — священна. О том, какие жертвы человечество положило на алтарь колониализма, либералы поговорить любят. Но количественных данных о жертвах, принесенных человечеством на алтарь
частной собственности, мы от этих пропагандистов не получим в силу их совершенно определенной классовой позиции, а отнюдь не потому, что главные жертвы еще впереди и предварительные итоги подводить рано, а окончательные подводить, возможно, будет уже некому.
Поскольку Россия в силу заметного отставания в историческом развитии (достаточно напомнить, что 1659 год в истории России — год окончательного закрепощения крестьян, а в британской истории — год казни Карла I Стюарта) осталась в колониальной эксплуатации именно Африки, что называется, не в доле, в сегодняшней Африке политика РФ воспринимается в гораздо более выгодном свете, чем западная политика геноцида, работорговли, эксплуатации населения и разграбления ресурсов. РФ в последние годы усвоила уроки ельцинского периода и перешла от международной политики предательства, которую не прикрыть ни храбрыми разворотами министерского самолета, ни эффектными марш-бросками, к политике поддержки тех, к кому она готова относиться как к своим действительным партнерам и к так называемому «равноправному» (реально — всего лишь не дискриминационному в отношении африканских стран) сотрудничеству. Этот внешнеполитический переход был обусловлен новой линией руководства РФ — на пропаганду патриотических настроений в стране и на формирование государственного суверенитета, а эта новая линия имела свои как внутренние, так и внешние социально-экономические предпосылки и определялась отнюдь не каким-то внезапным приступом доброй воли, патриотизма или мудрости у конкретных политиков, на которых дорогие россияне предостаточно насмотрелись и в ельцинские времена.
Как бы то ни было, возвратом к советским, пусть пока и укороченным, традициям сотрудничества с Африкой РФ показала, что ставит крест на разглагольствованиях как внешних, так и внутренних ее врагов и апологетов международного империализма о переходе якобы «от мессианства к прагматизму» и о том, как СССР впустую-де вкладывал средства в Африку и почти ничего, кроме идеологическо-
го удовлетворения, да и то с перебоями, от этих вложений не получал. На вопрос корреспондента газеты «Коммерсантъ» о том, не повторит ли РФ «ошибку» СССР, который сначала «ради победы в идеологической войне» (?!) готовил кадры для Африки, помогал ей своими кадрами и строил в ее странах важные хозяйственные объекты, а потом вынужден был большую часть африканских долгов списать, председатель комитета Совета Федерации РФ по международным делам Г.Б. Карасин в мае 2023 г. ответил: «Советское содействие Африке действительно было масштабным и многогранным, а по своей бескорыстности, пожалуй, уникальным. Но назвать его бесполезным не повернется язык — африканцы нам по сей день благодарны за помощь в борьбе с колониализмом и апартеидом, в становлении основ национальной экономики, укреплении обороноспособности. Мы это чувствуем сейчас на всех уровнях. Многие из тех, кто обучался в Советском Союзе, продолжают работать на благо своих государств, оставаясь искренними друзьями нашей страны, сторонниками, а нередко и участниками российско-африканского сотрудничества. Поставки советского вооружения и военной техники в целом ряде случаев обернулись впоследствии выгодными контрактами и для России, сформировав прочный базис военно-технического сотрудничества со странами Африки, которое в целом успешно развивается к удовлетворению обеих сторон. Даже кредиты того периода отнюдь не все оказались списанными: программы «Долг в обмен на развитие», предусматривающие реализацию проектов в соответствующих странах в счет их задолженности, осуществляются с Танзанией, Мозамбиком и Мадагаскаром, прорабатываются с Эфиопией и Бенином, а с Замбией таковая уже завершена. Если же рассматривать вопрос в целом, то Россия, продолжая оказывать африканским государствам посильное и адресное гуманитарное содействие, стремится развивать с ними связи на взаимовыгодной основе. И в какой-то степени в этом преуспевает: во всяком случае объем товарооборота со странами Африки, являющийся синтетическим показателем масштабов сотрудничества, в последнее время растет, даже
невзирая на чинимые Западом препятствия. По итогам прошлого года он приблизился к $18 млрд, при этом структура российского экспорта постепенно меняется в пользу несырьевых товарных групп» [1].
На вопрос о том, что РФ может получить от «поворота к Африке», кроме «политических дивидендов» [1], Г.Б. Карасин ответил: «А почему мы должны от них абстрагироваться? Ведь в условиях ожесточенного противоборства, в котором нашим противником выступает отнюдь не только украинское руководство, но и весь спонсирующий его Запад, солидарность друзей — а их у нас в Африке немало — дорогого стоит! Достаточно сказать, что при голосовании по антироссийским проектам резолюций Генеральной ассамблеи ООН после 24 февраля 2022 года африканские государства составили до половины тех, кто в той или иной форме их не поддержал. И ни одно из них не присоединилось к односторонним антироссийским санкциям, введенным США и их сателлитами» [1]. Но корреспондент совершенно ясно спрашивал не о том, каковы возможные политические дивиденды для РФ, а как раз о том, что РФ может получить кроме них, при этом идеологические дивиденды были уже выяснены в ходе интервью; вопрос, стало быть, был поставлен именно об экономической выгоде РФ от сотрудничества со странами Африки. Г.Б. Карасин же по поводу экономической выгоды лишь указал «начавшийся в 2021 году процесс становления Африканской континентальной зоны свободной торговли (АКЗСТ), в перспективе — общеконтинентального рынка, объединяющего страны с общим населением порядка 1,4 млрд человек и совокупным ВВП более $3 трлн» [1], напомнил, что работающие в Африке крупные российские компании — такие, как «Роснефть», «Газпромнефть», АЛРОСА, ЛУКОЙЛ, «Росгеология», «Русал», РЕ-НОВА, «Северсталь», «Уралхим», «Урал-калий», «ФосАгро» пришли в Африку еще в 1990-е гг. [1], а также порадовал российских читателей тем, что «соперничать с другими претендентами на «место под африканским солнцем», располагая востребованными в Африке компетенциями, мы можем и готовы» [1].
Наверное, дорогие россияне должны радоваться тому выгодному для них факту, что помогать им приходится не какой-нибудь одной деревне, а континенту «с общим населением порядка 1,4 млрд человек и совокупным ВВП более $3 трлн»; но вопрос-то был поставлен о том, «что сегодня может дать России поворот к Африке кроме политических дивидендов» [1]. Если бы, отвечая на такой вопрос, реальные выгоды для РФ умышленно скрывал внутренний «иноагент» или зарубежный злопыхатель, это еще можно было бы понять; но когда весьма высокого ранга чиновник из РФ, который сам заинтересован убедить нас в наличии экономических выгод для РФ, рассуждает вокруг да около, но никаких данных о выгодах не приводит, такая «защита» может лучше любого прямого поношения поставить под сомнение благородные порывы международной политики РФ. Если Г.Б. Карасин не был кардинально отредактирован «Коммерсантом» и действительно исходит из того, что в экономическом плане для РФ конечная цель — ничто, а движение — всё (проще говоря, главное — канитель), то тогда ему не следовало бы в том же интервью гордо заявлять, что «при всей остроте конкуренции... место на континенте для России остается» [1], ибо на место дойной коровы конкурента и сыскать-то трудно. Из сказанного Г.Б. Карасиным напрашивается вывод, что, пожелай РФ участвовать в действительно прибыльном деле, отнюдь не факт, что ее конкуренты это допустили бы. Экономическая выгода определяется материальными приобретениями, а не тем, что население Африки составляет около 1,4 млрд человек, а ее совокупный ВВП — аж более 3 трлн долл. Г.Б. Карасин же для обоснования своего оптимизма перечислил лишь очевидно выгодное для Африки и отнюдь не обязательно выгодное для РФ, почему и не указал ни по одному примеру никаких выгод для РФ: «Совсем недавно с космодрома «Байконур» был запущен первый ангольский спутник в рамках проекта создания национальной системы спутниковой связи и телевещания «АНГОСАТ». Госкорпорация «Росатом» предлагает сразу нескольким африканским странам программы использования
атомной энергии в мирных целях, включая строительство центров на базе многоцелевых исследовательских реакторов, а в перспективе — и атомных электростанций. По линии Роспотребнадзора ведется работа по развитию потенциала реагирования ряда государств континента на угрозы эпидемиологического характера» [1].
Что же до объема товарооборота двух конкретных сторон, сам по себе он ничего не говорит о выгодах сторон, если не считать разве что выгоду третьей стороны — тех, кто печатает те самые доллары, в которых измерен тот самый товарооборот. Для понимания выгод нужно в каждом конкретном случае знать, во-первых, кто на какую сумму покупает и кто на какую сумму продает, и, во-вторых, как соотносится каждая конкретная цена с соответствующей мировой, иначе неминуемо встанет вопрос либо о том, с чего это вдруг допустили конкуренты, чтобы ты перед их носом купил что-то по заниженной цене или продал что-то по повышенной, либо о том, зачем ты, на радость своим конкурентам и даже врагам, покупаешь втридорога, а продаешь втридешева. Полагаем, сегодня, когда «период однополярности, похоже, закончился, а появление новых сил, преследующих интересы в Африке, — наиболее заметны среди них Китай, а также Россия и средние державы, такие как Бразилия, Индия, Турция и монархии Персидского залива, — дает африканским лидерам больше возможностей для выбора партнеров» [8, р. 127.], главные экономические выгоды, которые РФ может извлечь из сотрудничества с Африкой, — не те очевидные прямые, которые перепадают РФ от ее капиталистов, ведущих бизнес в Африке, а как раз те неочевидные косвенные, о которых здешний официоз, как видим, предпочитает умалчивать: те, которые могут быть получены с помощью совершенно правильно определенных Г.Б. Карасиным политических выгод, и получены не из кармана африканцев, а благодаря укреплению международного положения РФ и ее экономическому росту в условиях изменившегося миропорядка.
Список литературы
1. «Африка вписывается в логику формирования нового, более справедливого мироустройства»: Григорий Карасин рассказал "Ъ", зачем России Африка // Коммерсантъ. — 15.05.2023, 20:00. — https://www.kommersant.ru/ doc/5985868.
2. Ленин В.И. Развитие капитализма в России: процесс образования внутреннего рынка для крупной промышленности / Ленин В.И. Полн. собр. соч. — Т. 3. — С. 1-609.
3. Маркс К. Капитал: Критика политической экономии. Кн. III: Процесс капиталистического производства, взятый в целом. Ч. 2 (главы XXIX-LII). Издан под ред. Фридриха Энгельса / Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — Т. 25. — Ч. II. — С. 1-458.
4. Россия и страны Африки хотят равноправного мира без навязывания западной парадигмы сознания / Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации. — 19.03.2023, 19:45. — http://duma.gov.ru/news/56645/
5. Ashiedu J., Sivaparan D. Seafaring Africans and the Myth of Columbus: Reflecting on Fourteenth-Century Mali and the Prospect of Atlantic Voyages / Education, Colonial Sickness: A Decolonial African Indigenous Project. — Ed. by Njoki Nathani Wane. — Cham: Palgrave Macmillan, с2024. — P. 17-41.
6. Benoit D. Trauma healing as an essential supplement to truth commissions / The Elgar Companion to War, Conflict and Peacebuilding in Africa. — Ed. by Geoff Harris. — Cheltenham, UK — Northampton, MA, USA: Edward Elgar Publishing Co., c2024. — P. 139-151.
7. Czapnik S. Môwiq jak jest: marksisci objasniajq swiat. — Opole: Wydawnictwo Uniwersytetu Opolskiego, 2019. — 190 s.
8. Ero C, Mutiga M. The Crisis of African Democracy // Foreign Affairs. — 2024. — January / February. — P. 120-134.
9. Jaugu C, Roquette G. Nicolas Sarkozy: "Nous avons besoin des Russes et ils ont besoin de nous. Propos recueillis par Charles Jaigu et Guillaume Roquette // Le Figaro Magazine. — 2023. — 18 août. — P. 22-31.
10. LandoloA. Arrested Development: The Soviet Union in Ghana, Guinea, and Mali, 19551968. — Ithaca — L.: Cornell University Press, 2022. — xxi, 287 p.
