CC BY
125
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (53) 2012
33. Права и обязанности градской и земской полиции и всех вообще жителей российского государства по их состояниям. — М., 1824.
34. Резерв Санкт-Петербургской столичной полиции. Специальная школа для чинов полиции и музей столичной полиции. — СПб., 1901.
35. Рождественский, Н. Основания государственного благоустройства с применением к российским законам. — СПб., 1840.
36. Руководство для чинов уездной полицейской стражи и конно-полицейских команд, с приложением вопросов для испытания желающих поступить на должности урядников и стражников / сост. Н. И. Арефа. — СПб., 1904.
37. Тарасов, Ш. Т. Полиция в эпоху реформ. — М., 1885.
38. Троицкий, Н. Л. Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма 1866-1882 гг. - М.: Мысль, 1978.
39. Шеймин, П. Учебник права внутреннего управления (полицейского права). — СПб., 1891.
40. Шпилевский, М. Полицейское право как самостоятельная отрасль правоведения. — Одесса, 1875.
41. Штейн, Л. Учение об управлении и право управления. — СПб., 1874.
42. Щукин, Л. М. Руководство для изучения полицейской службы. — СПб., 1913.
УДК 354.31
П. Д. Николаенко*, В. П. Сидоренко**
Роль и место МВД Российской империи в министерской системе управления первой четверти XIX века
210 лет назад, 8 сентября 1802 г. была учреждена министерская система управления в России. Одно из центральных мест в аппарате новой государственной власти заняло Министерство внутренних дел. В предлагаемой читателю статье освещаются вехи его становления и развития, а также роль, которую играло министерство в общей системе — исполнительной власти в первой четверти XIX в. В публикации главное внимание уделено осуществлению министерской реформы 1802-1806 гг. и ее завершающему этапу 1810 -1811 гг.
Ключевые слова: Министерство внутренних дел, Министерство полиции, исполнительная власть, Александр I, В.П. Кочубей.
P.D. Nikolaenko*, V.P. Sidorenko**. The role and place of Interior of the Russian Empire in the ministerial system of administration of the first quarter of the XIX century. 210 years ago, September
8, 1802 was established by a ministerial system of government in Russia. One of the central places in the apparatus of the new government has taken the Ministry of Internal Affairs. In the present paper highlights the milestones in its development, as well as the role played by the Ministry in the overall system — the executive power in the first quarter of the XIX century. In publishing a focus on the implementation of the ministerial reform 1802-1806 and its final stage of 1810-1811 years.
Keywords: Ministry of the Interior, Ministry police, executive, Alexander I, V.P. Kochubey.
Принято считать, что работа по учреждению министерств в России была начата весной 1801 г. Вместе с тем важно отметить, что еще Павел I пытался восстановить центральные ведомства управления государством во главе с единоличными директорами, подчиненными непосредственно императору. В годы его царствования появились такие понятия, как «департамент» и «директор», «министерство» и «министр». Однако планы императора Павла I не были доведены до конца.
Эту задачу решил его старший сын Александр Павлович (Александр I. — Авт.). 11 апреля 1802 г. на заседании Негласного комитета он одобрил программу будущих преобразований. После завершения первой заграничной поездки в Пруссию Александр I 8 сентября 1802 г. подписал Манифест об
* Николаенко, Петр Дмитриевич, кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры истории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России. Россия, 1982G6, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. E-mail: [email protected].
** Сидоренко, Василий Павлович, доктор исторических наук, профессор, начальник кафедры истории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России. Россия, 1982G6, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. E-mail: [email protected].
* Nikolaenko, Peter Dmitriyevich, Ph.D., assistant professor, associate professor of history and law of the State University of St. Petersburg the Russian Interior Ministry. Russia, 1982G6, St. Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. E-mail: [email protected].
** Sidorenko, Vasily Pavlovich, doctor of historical sciences, professor, head of history department of state and law University of St. Petersburg the Russian Interior Ministry. Russia, 1982G6, St. Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. E-mail: [email protected].
Статья поступила в редакцию 23 февраля 2G12 года.
© Николаенко П.Д., Сидоренко В.П., 2G12
1B
учреждении вместо петровских коллегий первых восьми министерств: военно-сухопутных сил, военноморских сил, иностранных дел, финансов, юстиции, народного просвещения, коммерции и внутренних дел. Если первые три министерства соответствовали оставшимся на момент реорганизации коллегиям, то остальные пять являли собой совершенно новые министерства.
«Мы заблагорассудили разделить государственные дела на разные части, — говорилось в Манифесте от 8 сентября, — сообразно естественной их связи между собою, и для благоуспешного течения поручить оные ведению избранных нами министров, постановив им главные правила, коими они имеют руководствоваться в исполнении всего того, что будет требовать от них должность и чего мы ожидаем от их верности, деятельности и усердия к благу общему [1, с. 243—248].
В отличие от коллегий, министерства управлялись по принципу единоначалия в лице министра, назначаемого императором и лично перед ним ответственного. Каждый министр имел заместителя (товарища министра) и канцелярию. Для совместного обсуждения дел учреждался Комитет министров, который по словам В.П. Кочубея, являясь «любимым детищем» Александра I «оставался скорее приватным советом государя... чем вполне организованным государственным учреждением» [2, с. 59].
Подбор первых кандидатов на министерские посты вызвал большие трудности из-за отсутствия подготовленных специалистов, «коих образ мыслей был бы одинаков» [3, с. 56]. Обсуждение этого вопроса не раз вызывало жаркие споры в Негласном комитете. Много времени ушло, прежде чем удалось найти кандидатуру на должность министра юстиции. Император еще в мае 1802 г. склонялся к назначению на эту ответственную должность управляющего Государственным казначейством А.И. Васильева, а вместо него министром финансов планировался поэт Г.Р. Державин. Но молодым советникам все же удалось уговорить Александра I отказаться от своих намерений.
Заполнение вакантных должностей осложнялось еще и тем, что кандидатуры будущих министров обсуждались в строгом секрете и порой без предварительной договоренности с ними. Некоторые министры о своем назначении узнали уже после подписания Манифеста. Г.Р. Державина, например, поставили в известность лишь вечером 8 сентября 1802 г. Как вспоминает поэт, статс-секретарь императора Н.Н. Новосильцов, явившись к нему вечером в квартиру, полную гостей, вызвал Гаврилу Романовича в другую комнату и объявил о его назначении министром юстиции и генерал-прокурором [4, с. 776—777]. Что же касается должности военного министра, то назначение на нее состоялось лишь 10 сентября 1802 г. [5, с. 156].
В итоге министрами были назначены: иностранных дел, он же государственный канцлер — А.Р. Воронцов; военно-сухопутных сил — С.К. Вязмитинов; морских сил — Н.С. Мордвинов; юстиции, он же генерал-прокурор — Г.Р. Державин; финансов — А.И. Васильев; народного просвещения — П.В. Завадовский; коммерции — Н.П. Румянцев; внутренних дел — В.П. Кочубей.
Такая расстановка кадров на первые министерские посты свидетельствовала о стремлении Александра I иметь в своем ближайшем окружении людей знатных и близких к трону. Из восьми министров только Г.Р. Державин на день своего назначения не состоял членом Непременного совета. Первые министры представляли как старую, екатерининскую знать, так и новую, в числе «молодых друзей» Александра I. Как заметил в своих воспоминаниях И.И. Дмитриев, «новые министры находились под влиянием двух партий, из коих в одной господствовали сослуживцы века Екатерины, опытные, осторожные, привыкшие к старому ходу, нарушение коего казалось им восстанием против святыни. Другая, которой главою был граф Кочубей, состояла из молодых людей, образованного ума, получивших слегка понятие о теориях новейших публицистов и напитанных духом преобразований и улучшений» [6, с. 180].
Средний возраст первых министров превышал 54 года, что свидетельствует о явном «кадровом голоде». Два министра имели возраст по 48 лет, следующие два — 58-59, три — от 60 до 64, и только министру внутренних дел не было и 34 лет.
Первые руководители министерств отличались и уровнем образования. Лишь двое имели высшее образование: В.П. Кочубей прошел университетскую подготовку, а П.В. Завадовский окончил духовную академию; остальные получили домашнее образование, учились в пансионе, гимназии или в военной школе. Среди министров было два бывших дипломата, два военных (генерал и адмирал) и ни одного юриста.
Товарищами министров были назначены также представители «двух партий»: Д.А. Гурьев к
А.И. Васильеву, М.Н. Муравьев к П.В. Завадовскому, П.А. Строганов к В.П. Кочубею, А.А. Чарторыйский к А.Р. Воронцову. Позже, в октябре 1803 г. Н.Н. Новосильцов, после ухода Г.Р. Державина, стал товарищем министра юстиции у П.В. Лопухина. Следовательно, из «молодых друзей» императора только В.П. Кочубей был удостоен министерского поста, а остальные стали товарищами министров.
Можно предположить, что такое решение государя было вызвано тем, что В.П. Кочубей еще до учреждения министерств, будучи главой внешнеполитического ведомства России и членом Негласного комитета, показал себя опытным и способным политиком, умеющим найти правильное решение в любом сложном вопросе. Остальные советники Александра I такого опыта просто не имели, и, как замечает в своих воспоминаниях А.А. Чарторыйский, назначение их министрами «было бы слишком много» [7, с. 283].
Действительно, подобный шаг Александр I мог вызвать недовольство именитых сановников екатерининского времени, осуждавших реформаторские начинания. Поэтому император, идя на компромисс, принял правильное решение. С одной стороны, назначив своих «друзей юности» в новые
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (53) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (53) 2012
органы управления центральной администрации, император утолил их политические амбиции и избежал их справедливых обид. С другой стороны, утвердив их в качестве товарищей министров, Александр I получил возможность через них осуществлять постоянный контроль за начальниками министерского корпуса и направлять их деятельность в русло государственной политики. Хорошо известно, что к некоторым министрам из числа екатерининских вельмож император относился крайне недружелюбно. Особенно доставалось П.В. Завадовскому, «леность которого и любовь к вину были известны всем и каждому [8, с. 101]. По этому поводу П.А. Строганов в письме к Н.Н. Новосильцову писал: «Господь бог, создав вселенную в шесть дней, отдыхал седьмой. Но наш министр (просвещения. - Авт.) поступает лучше, он ровно ничего не делает шесть дней и, тем не менее, отдыхает и седьмой» [8, с. 108].
На наш взгляд, характеристика министру просвещения дана резкая, но не совсем справедливая. Военный историк М.И. Богданович, исследуя эпоху Александра I, в своем многотомном труде отметил, что в области просвещения за первые восемь лет сделано больше, чем за все предшествующее столетие [3, с. 140]. И в этом немалая заслуга министра П.В. Завадовского, которого многие современники считали человеком светлого ума и весьма сведущего в государственном управлении. Эти качества помогли П.В. Завадовскому получить пост министра, хотя император продолжал относиться к нему весьма прохладно. В письме к Аагарпу, называя Завадовского настоящей овцой, Александр I признается, что он находится в составе министерства только для того, чтобы не кричал о своем отстранении [9, с. 96].
Не лучше относился император и к министру иностранных дел А.Р. Воронцову, считая его «отсталым и дряхлым» [8, с. 101]. Но особенно не по душе его величеству был Г.Р. Державин, который, отстаивая свои взгляды как министр юстиции, нередко шел вразрез с волей императора, открыто выражал свое несогласие со многими преобразованиями, часто критиковал молодых советников Александра I. Этого было достаточно, чтобы знаменитого поэта, проработавшего в должности министра юстиции всего 13 месяцев, навсегда отправить на пенсию.
Зная свою несдержанность, прямоту, и не желая подвергать себя несправедливой критике со стороны государя, которой постоянно подвергался министр юстиции, адмирал Н.С. Мордвинов спустя три месяца после своего назначения морским министром сам попросился в отставку. Вскоре на его место был назначен заместитель морского министра, в то время любимец императора, адмирал П.В. Чичагов.
Из этого следует, что тот, кто не пользовался симпатией честолюбивого императора, в министерском кресле долго не засиживался. При этом важно отметить, что средняя продолжительность исполнения своих обязанностей первыми министрами составила 4 года. В должности министра от 3 месяцев до 1,5 лет находились 3 человека, более 5 лет — 3 и около 8 лет — 2 (подсчитано нами. — Авт.). Лишь В.П. Кочубею удалось при Александре I дважды возглавлять МВД, исполняя обязанности министра в общей сложности около 9 лет. За многолетнюю службу на различных государственных постах Виктор Павлович проявлял себя одаренным и трудолюбивым администратором и политиком, внимательным и заботливым начальником. Но наиболее результативно он трудился на посту министра внутренних дел в первое пятилетие существования МВД (1802-1807 гг.). Этому в немалой степени способствовали полное доверие и поддержка Александра I, а также удачный подбор кадров. Обладая необыкновенным искусством находить талантливых и исполнительных подчиненных, В.П. Кочубей пригласил для работы в МВД М.М. Сперанского и других способных чиновников.
Благодаря высоким организаторским и интеллектуальным способностям В.П. Кочубея, выступавшего в роли «двигателя» и «стратега», уже на первом году существования МВД удалось в основном сформировать центральный аппарат, в составе которого оказались люди образованные, со значительным управленческим опытом. В.П. Кочубею важно было укомплектовать должности управляющих экспедициями лицами, обладающими высоким профессионализмом, нравственно безупречными и с хорошей репутацией в обществе.
В результате реорганизации департамента МВД по рекомендации министра в 1803 г. состоялось назначение статского советника К.И. Таблица и барона Б.Б. Кампенгаузена управляющими экспедициями соответственно первой — государственного хозяйства и третьей — государственной медицинской управы. В их лице В.П. Кочубей получил высокообразованных и эрудированных специалистов, детально знавших свое дело и являвшихся для подчиненных образцом безупречного исполнения служебного долга.
Среди управляющих экспедициями заметно выделялся своим почтенным возрастом и «большим запасом опытности» Карл Иванович Габлиц (1752-1821). Этот опытный ученый, администратор и хозяйственник среди сослуживцев был известен как «муж совета» и пользовался в этом плане большим спросом [10, с. 221].
С учреждением Павлом I четвертого марта 1797 г. «Экспедиции государственного хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства» статский советник К.И. Габлиц был назначен одним из четырех ее членов. После присоединения в 1803 г. этой экспедиции к МВД В.П. Кочубей пригласил К.И. Габлица на должность ее управляющего. Одновременно, как крупный специалист, К.И. Габлиц оставался директором государственных лесов. В 1808 г., ссылаясь на болезнь, он ушел из МВД, стал сенатором и продолжал быть членом комитета по делам Таврической губернии. Скончался К.И. Габлиц в 1821 г.
Не меньшей ученостью и опытностью славился другой немец, управлявший третьей экспедицией
— государственной медицинской управы — Балтазар Балтазарович Кампенгаузен (1772-1823 гг.) Потомок баронского рода родился в Риге, в семье вице-губернатора. Маленький и тщедушный Б.Б. Кампенгаузен, благодаря природным способностям и исключительному трудолюбию, прослушав в 1789-1791 гг. курс лекций в трех немецких университетах (Лейпцигском, Виттенбергском и Геттингенском) зарекомендовав себя знатоком истории, экономики, права и медицины, что способствовало уверенному продвижению по службе.
Управляющим третьей экспедицией Б.Б. Кампенгаузен находился недолго (1803-1805 гг.). Все эти годы он активно занимался вопросами организации медицинской службы в России. Не без помощи В.П. Кочубея и М.М. Сперанского в 1805 г. он стал градоначальником в Таганроге. С 1 января 1810 г. — тайный советник и государственный казначей, а через год — сенатор и член Государственного совета. В1811 г. он назначается первым государственным контролером. Находясь на этом посту до своей кончины, он много сделал для упорядочения расходования денежных средств. Благодаря обширным знаниям, честности и «неутомимости в трудах» ему удалось завоевать поддержку и высокую оценку своей деятельности Александра I. Этому в немалой степени содействовал граф А.А. Аракчеев, который, как видно из личной переписки, ссуживал деньги у своего подчиненного. В этом кроется одна из причин того, что в июне 1823 г. совершенно больного Б.Б. Кампенгаузена назначили временно руководить МВД вместо ушедшего в отпуск В.П. Кочубея. 12 августа 1821 г. Б.Б. Кампенгаузен в письме к графу Аракчееву писал: «Я сделался для службы уже неспособным ... мне необходимо ... взять себе покой и удалиться от всех дел, а без того и двух лет не проживу» [11, с. 322]. В августе 1823 г. во время быстрой езды карета министра опрокинулась, Б.Б. Кампенгаузен получил серьезные увечья и 11 сентября скончался.
Удачно подобранные В.П. Кочубеем управляющие экспедициями сумели укомплектовать не менее способными чиновниками остальные структурные подразделения департамента МВД. Следует отметить, что многие чиновники, служившие в первое пятилетие существования МВД в последствие стали известными государственными служащими: будущий министр финансов Е.Ф. Канкрин, государственный секретарь М.М. Сперанский, губернаторы Ф.П. Лубяновский, Д.Б. Мертваго, Т.М. Цалабан и др.
Недаром чиновников первого административного аппарата В.П. Кочубея современники отмечали весьма подготовленными и культурными, а «кочубеевскую канцелярию» считали школой обучения и воспитания кадров. «Канцелярия его, — вспоминал бывший губернатор князь И.М. Долгоруков, — наполнена была людьми опытными в делах, сведущими в познаниях теоретических и ко всякому благосклонными [12, с. 338].
Столь высокая оценка деятельности центральной администрации МВД явилась результатом грамотной кадровой политики, проводимой министром. При этом следует напомнить, что В.П. Кочубей и в последующие годы руководства Министерством внутренних дел не изменял своим установившимся методам и оценочным критериям в подборе лиц для управленческого аппарата. Успех министра в решении кадровых вопросов во многом определялся его образованностью, характером, деловыми личными качествами и жизненным опытом.
В ноябре 1807 г. граф В.П. Кочубей ушел в отставку из-за сближения императора Александра I с наполеоновской Францией. Поэтому завершающий этап министерской реформы 1810-1811 гг. пришлось осуществлять одному М.М. Сперанскому. Правовой основой ее проведения стали три законодательных акта: манифест 25 июля 1810 г. «О разделении государственных дел на особые управления, с означением предметов каждому управлению принадлежащих», «Высочайше утвержденное разделение государственных дел по министерствам» от 17 августа 1810 г. и «Общее учреждение министерств» от 25 июня 1811 г. [13, с. 278—279; 14, с. 322—328, 686—719].
В ходе завершающей реорганизации министерской системы М.М. Сперанский, исходя из французского опыта, убедил императора Александра I в целесообразности создания самостоятельного полицейского ведомства в России.
Манифестом от 25 июля 1810 г. предусматривалось все государственные дела «в порядке исполнительном» разделить на пять главных частей. Это: 1) внешние сношения; 2) управление внешней безопасности; 3) государственная экономия; 4) устройство Суда гражданского и уголовного; 5) устройство внутренней безопасности.
Каждой частью управляло соответствующее министерство или ведомство. Главным предметом МВД становилось «попечение о распространении и поощрении земледелия и промышленности», а управление внутренней безопасностью возлагалось на вновь организованное Министерство полиции. В его ведение от МВД перешли дела медицинские и карантинные, продовольственные, городские и сельские запасные магазины, безопасность путей сообщения, цензура, приказы общественного призрения (больницы, богадельни и т.п.). На Министерство полиции возлагалось приведение в исполнение приговоров судебных мест, сбор недоимок, устройство внутренней стражи. В его подчинении находились заведения смирительные и рабочие (тюрьмы) тюремная полиция, устройство внутренней стражи. Кроме того, Министерство полиции обязано было помогать военному ведомству в проведении рекрутских наборов в армию, осуществлять явный и тайный надзор за иностранцами в России, выполнять «цензурную ревизию».
Определяющим законодательным актом министерской реформы стало «Общее учреждение министерств» от 25 июня 1811 г. Оно состояло из двух частей: «Образование министерств» и «Общий наказ министерствам».
Одновременно с «Общим учреждением министерств» было опубликовано «Учреждение и наказ Министру Полиции», ставшее нормативной основой организации и деятельности Министерства полиции.
Глава Министерства полиции наделялся широкими полномочиями. Например, действуя «в обстоятельствах чрезвычайных», мог требовать в помощь войска, как через военного министра, так и отдавая непосредственные распоряжения командирам полков. При этом министр полиции освобождался от ответственности за превышение власти, если он действовал в «видах общей безопасности».
Министерство полиции, кроме «охранения внутренней безопасности», осуществляло «надзор... исполнения законов. по всем вообще министерствам» [16]. Следовательно, органы полиции как бы
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (53) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (53) 2012
возвышались над административным аппаратом и контролировали его деятельность. Министр полиции имел право требовать сведения от всех местных органов, минуя соответствующие министерства. Например, «употребление» сумм, выделенных Министерством финансов для местных губернских органов, должно было осуществляться «под надзором Министерства полиции».
Новое полицейское ведомство состояло из трех департаментов: полиции хозяйственной, полиции исполнительной, Медицинского департамента, Медицинского совета, а также Общей и Особенной канцелярий министра.
Следовательно, впервые с момента зарождения министерской системы в России при министре полиции была образована Особенная канцелярия. Она осуществляла контроль за поведением иностранцев, постоянную цензурную ревизию, выдавала заграничные паспорта, выполняла личные поручения министра полиции.
Нередко, особенно в преддверии и в ходе Отечественной войны 1812 г. император Александр
I, кроме министра полиции, поручал и руководителю Особенной канцелярии (в 1812 г. правителем Особенной канцелярии Министерства полиции был Яков Иванович Де-Санглен (1776—1864). Будучи очень близок к А.Д. Балашову, пользовался доверием Александра I. При аресте М.М. Сперанского опечатывал его бумаги. — Прим. авт.) делать ему личные доклады без предварительного согласования со своим непосредственным начальником. Как известно, первым министром полиции был назначен 25 июля 1810 г. генерал-адъютант А.Д. Балашов, доверенное лицо государя-императора.
Такие параллельные и независимые друг от друга доклады царю объясняются тем, что Александр I понимал, какая огромная власть сосредоточилась в руках министра полиции, склонного, как было установлено уже в первые месяцы его деятельности, к авантюрным действиям. Примером тому служит история с инициатором учреждения Министерства полиции М.М. Сперанским. В начале 1812 г. А.Д. Балашов стал одним из участников интриг вокруг М.М. Сперанского, в результате которых бывший госсекретарь и статс-секретарь императора был отправлен в ссылку. Пытаясь как-то сгладить неприглядность своих действий в этой истории, А.Д. Балашов в своих воспоминаниях писал: «В марте месяце 1812 года имел я очень тяжёлое мне поручение отобрать все бумаги у Сперанского и Магницкого и послать каждого из них с полицейским офицером в дальние губернии под надзор» [17, л. 60].
Ссылка М.М. Сперанского оказалась последним делом министра полиции А.Д. Балашова. 28 марта 1812 г. он был освобожден от должностей министра полиции и Санкт-Петербургского военного генерал-губернатора. Передав дела генералу от инфантерии С.К. Вязмитинову, он вслед за императором отправился в Вильно для решения необходимых вопросов подготовки к войне с Наполеоном.
Двухлетнее пребывание А.Д. Балашова на посту первого министра полиции и результаты его деятельности произвели на либеральных сановников самое тягостное впечатление. «Вверенное Балашову министерство полиции, — писал императору граф В.П. Кочубей, — вскоре отдалилось от своей цели: общего надзора и, главным образом, надзора законного. Балашов счел за нужное обратить его в министерство шпионства. Город закишел шпионами всякого рода: тут были и иностранные и русские шпионы, состоявшие на жалованье, шпионы добровольные ...» [18, с. 487—488].
После Отечественной войны 1812 г. возникли проекты ликвидации Министерства полиции (глава МВД О.П. Козодавлев, писатель и историк Н.М. Карамзин, государственный деятель Д.Л. Трощинский и др.). Его противники считали, что Министерство полиции «учрежденное по неправильным понятиям» и «само по себе есть урод», усложняет деятельность губернских органов и увеличивает финансовые расходы. Кроме того, авторы указывали, что образование Министерства полиции вместо улучшения деятельности местной администрации, привело к росту потока жалоб и обвинений во взяточничестве. К сожалению, такие упреки были во многом обоснованы. Ликвидация Министерства полиции была предрешена.
После кончины графа С.К. Вязмитинова 15 октября 1819 г. в исполнение своих обязанностей вступил официальный министр полиции генерал-адъютант А.Д. Балашов. Но уже через две недели, 4 ноября 1819 г., управлять полицией было поручено графу В.П. Кочубею с присоединением органов упраздненного Министерства полиции к Министерству внутренних дел. В.П. Кочубей числился в должности управляющего МВД до февраля 1825 года (хотя фактически исполнял эту должность до 28 июня 1823 г.). В последующие годы, до конца николаевского царствования, МВД возглавлялось шестью быстро сменявшими друг друга министрами: В.С. Ланским (1825—1828 гг.), А.А. Закревским (1828—1831 гг.), А.Г. Строгановым (1839—1841 гг.), Л.А. Перовским (1851—1852 гг.) и Д.Г. Бибиковым (1852—1855 гг.).
Таким образом, законодательные акты 1810—1811 гг. фактически завершили министерскую реформу. Практически все основные отрасли управления были выделены в самостоятельные министерства и главные управления.
В.П. Кочубей в своей записке на имя Александра I, датированной декабрем 1814 г. «О положении Империи и о мерах к прекращению беспорядков и введении лучшего устройства в разные отрасли, правительство составляющие» [19, с. 5—26], анализируя результаты министерской реформы, предлагает сократить число министерств путем их объединения, а также уменьшить численность чиновников и канцелярских работников. «По неправильным конечно понятиям, — пишет автор статьи, — учреждение министерства полиции, в которое вошла часть прежнего Министерства внутренних дел было основанием немалого беспокойства всего общества. Смешав полицию с шпионством, вообразили, что никто не останется спокойным, что движение каждого, самое невинное, может при таком новом действии обратиться в преступление. Между тем. многие вопрошали: зачем же остается
Министерство внутренних дел, чем оно будет заниматься, на что значущие издержки на содержание оного?». Соединение сих двух министерств под наименованием Министерства внутренних дел или Министерства внутренних дел и полиции во всех отношениях было бы полезно» [19, с. 12].
Что касается Министерства народного просвещения, то В.П. Кочубей предложил объединить его с Управлением духовных дел, что «произвело бы величайшую пользу для воспитания» и значительное сокращение денежных расходов [19, с. 13].
Важно заметить, что предложения В.П. Кочубея были реализованы в последующие годы, в частности, реорганизация МВД в ноябре 1819 г.
Таким образом, процесс создания министерской системы управления в России был осуществлен в первой четверти XIX в. и при непосредственном участии В.П. Кочубея и М.М. Сперанского. В строительстве министерской системы В.П. Кочубей проявил себя глубоким стратегом и «двигателем всех дел», а его единомышленник М.М. Сперанский — теоретиком и образованнейшим учеником.
В.П. Кочубеем были заложены основные демократические традиции и принципы работы МВД, которые не утратили своей актуальности и в настоящее время. Не утратили своего значения для современности и главные особенности министерской системы. Это, во-первых, делегирование императором (главой государства) своих властных полномочий министрам. Во-вторых, построенная на основе единоначалия министерская система способствовала повышению исполнительской дисциплины и более оперативному решению вопросов. Что же касается МВД, то с 1803 г. оно стало занимать лидирующее положение в становлении и развитии министерской системы управления в России первой четверти XIX в.
Список литературы
1. Полное Собрание Законов. — Т. 27. — № 20406.
2. Шепелев, Л. Е. Чиновный мир России XVIII — начало XX в. — СПб. , 1999.
3. Богданович, М. Ш. История царствования императора Александра I и России в его время. — Т. 1.
— СПб., 1869. — Приложение. Извлечение из заседаний Неофициального комитета.
4. Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я.Грота : в 6 т. — Т. 6. Переписка (1794-1816) и «Записки». — СПб., 1876.
5. Шилов, Д. Ш. Государственные деятели Российской Империи — главы высших и центральных учреждений. 1802-1917. Биобиблиографический справочник. — СПб., 2001.
6. Дмитриев, Ш. Ш. Взгляд на мою жизнь. — М., 1866.
7. Мемуары князя А. Чарторыйского и его переписка с императором Александром I. — Т. 1. — М., 1912.
8. Вел. кн. Николай Михайлович. Граф Павел Александрович Строганов. 1774 — 1817. Т. 1. — СПб.
9. Шильдер, Н. К Император Александр Первый. Его жизнь и царствование. — Т. 2. — СПб.,1897—1898.
10. Воспоминания Федора Петровича Лубяновского. 1777 — 1834. М., 1872. С. 221.
11. Дубровин, Н. Письма главнейших деятелей в царствование императора Александра I (18071829). — СПб., 1883.
12. Долгоруков, Ш. М. Капище моего сердца или словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение моей жизни. — М., 1874.
13. ПСЗ-1. — Т. 31. — № 24307.
14. ПСЗ-1. — Т. 31. — № 24326.
16. ПСЗ-1. — Т. 31. — № 24687.
17. Архив Санкт-Петербургского института истории РАН. — Ф. 16. — Оп.1. — Ед. хр. 217.
18. Деятели и участники в падении Сперанского. Неизданная глава из «Жизни графа Сперанского» барона М.А. Корфа // Русская старина. — 1902. — Т. 109. — № 3.
19. Сборник Императорского русского исторического общества. — Т. 90. — СПб., 1894.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 1 (53) 2012
