CC BY
149
ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ И КАВКАЗ № 4—5(64—65), 2009
Г" X
[ РЕГИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА А
РОЛЬ ГРУЗИНСКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В СОВРЕМЕННЫХ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ ГРУЗИИ
Бека ЧЕДИЯ
кандидат политических наук, научный сотрудник Института политологии Грузии (Тбилиси, Грузия)
По исторически сложившимся причинам Грузинская Православная Церковь (ГПЦ) всегда выступала субъектом в политических процессах страны. И это несмотря на то, что официально она отделена от государства. Религия служила не только укреплению духовных ценностей, но и национальным и государственным интересам. А в современном мире быстро развивающиеся процессы глобализации вынуждают задуматься о будущей роли церкви и вообще религиозных ценностей, не говоря уже о случае с Грузи-
ей, где вероисповедание — один из компонентов национального самосознания. «Язык — родина — вероисповедание» — стержень национальной идеологии, возрождение которой началось со времени восстановления независимости.
В период советской оккупации коммунисты часть храмов либо разрушили, либо превратили в клубы, театры и склады, был учрежден «Совет борцов атеистов», которому поручили вести антирелигиозную пропаганду. А идеологической базой служили идеи В. Ленина.
Эпоха катарсиса: от атеизма до «конкордата»
Значение церкви в Грузии повышалось параллельно с ростом национально-освободительного движения в 1990-х. С ослаблением коммунистического режима ГПЦ посте-
пенно набирала силу. Опустевшие храмы постепенно заполняли прихожане. Наряду с восстановлением многовековых храмов началось строительство новых культовых зданий. И если коммунистическая власть строго преследовала всякое вероисповедание, то в 1990-х годах религию стали поощрять лидеры движения за отделение Грузии от СССР. А после прихода к власти национального правительства, которое возглавлял Звиад Гамсахурдиа, ГПЦ стала равноправным субъектом общественной жизни страны. Возрождение вероисповедания стало до такой степени необратимым процессом, что свержение правительства З. Гамсахурдиа и приход к власти бывшего коммуниста Э. Шеварднадзе не помешали возрастанию роли церкви. Более того, для устранения «комплекса коммуниста» в годы своего правления Э. Шеварднадзе не упускал случая демонстрировать свою приверженность к ГПЦ. Именно во время его президентства большой размах получило строительство новых храмов. Но, с другой стороны, именно в этот период в Грузии катастрофическими темпами росли и укрепляли свои позиции всякого рода религиозные секты, у которых сложились весьма непростые отношения с ГПЦ. Последняя никогда их не признавала религиозными меньшинствами и обвиняла в кощунстве. В первую очередь речь идет о секте «Свидетели Иеговы», по численности самой крупной в Грузии. По данным правящего совета этой организации, количество их сторонников в стране составляет 16 900 чел., что для 4-миллионного государства чрезмерно много. Например, в соседней 145-миллионной России насчитывается 153 тыс. приверженцев этой секты, в Армении — 10 тыс., в Азербайджане — 799, в Турции — 1 тыс.1 Учитывая эти данные, можно утверждать, что самая тревожная ситуация в регионе относительно распространения этой секты именно в Грузии. А что касается таких традиционных вероисповеданий, как ислам, католичество, григорианство, то с ними ГПЦ поддерживает позитивные отношения, которые наряду с прочим основаны на общей истории. Подтверждение тому — старая часть Тбилиси, где на одном квадратном километре расположены культовые здания всех традиционных религий страны.
Неприязнь к Свидетелям Иеговы, настойчиво вербовавшим людей в свои ряды, довела до того, что в республике были созданы специальные группировки, которые физически расправлялись с ними, что в свое время вызвало беспокойство даже Государственного департамента США. После «революции роз» прозападному руководству Грузии пришлось взять под стражу священнослужителя, который руководил нападениями на Свидетелей Иеговы. Примечательно, что этот священнослужитель до того был отстранен и от ГПЦ за самовольные действия. Но тем не менее он пользовался популярностью среди населения, и после его ареста оппозиция долго обвиняла власти в борьбе с христианством.
Примечательно, что в Конституции страны, принятой именно в период президентства Э. Шеварднадзе, был закреплен юридический статус грузинского православия2. Хотя в то время некоторые политические группировки требовали придать ГПЦ официальный статус, впоследствии в Основном законе страны отразилась лишь ее значимая роль в истории Грузии. Подобное решение было основано на стремлении максимально учитывать интересы проживающих в стране религиозных меньшинств. Но, с другой стороны, не было юридической базы для возвращения тех прав, которые были утеряны в период коммунистического режима. Например, отсутствовал легальный механизм восстановления права собственности на земельные участки, до советской оккупации находившиеся во владения церкви. Таким образом, после продолжительной дискуссии
1 См.: Информационный выпуск телекомпании Патриаршества Грузии «Эртсуловнеба». 12 марта
2009.
2 См.: Конституция Грузии 1995 года.
в 2002 году между государством и ГПЦ было оформлено конституционное соглашение, так называемый «конкордат», а 22 октября того же года парламент страны утвердил этот документ.
Большая часть населения Г рузии — православные христиане, именно исходя из данного обстоятельства, и было принято решение оформить конкордат, чем государство присвоило церкви статус исторически сложившегося субъекта публичного права — полноправного юридического лица, который осуществляет свою деятельность по церковным (каноническим) правовым нормам3.
Кроме того, конкордат обязал государство компенсировать материальные убытки, которые понесла ГПЦ в годы советской оккупации4. В том числе собственностью церкви были объявлены церковные облачения, которые хранятся в государственных музеях и являются как религиозными, так и культурно-историческими экспонатами. Но как это требование конкордата, так и другие основные его постулаты до конца не имплементированы.
Эпоха космополитизма: «крестовый поход» против церкви
После «революции роз» влияние ГПЦ ослабло. Дело в том, что идеологи «революционной» власти решили создать из рядовых граждан неких по-новому мыслящих людей, способных без затруднений интегрироваться в глобальный мир. Одновременно они принялись за утверждение христианской символики. С обретением независимости в 1990-х годах государственным флагом и гербом Грузии были приняты образцы, созданные еще в 1918 году во время существования так называемой первой республики. Но после «революции роз» новое руководство страны решило избавиться от старых символов и первым же своим решением (от 25 января 2004 г.) утвердило новую символику государства.
Оба символа носят явно христианский характер, так как на флаге изображены пять красных крестов, из-за чего его и назвали «Пятикрестовым флагом», а на гербе — Святой Георгий (один из самых почитаемых святых в Грузии). Христианскую подоплеку приобрела сама революция, свершившаяся 23 ноября, в день религиозного праздника — «Гиор-гоба», и в честь этого знаменательного события на главной площади столицы была воздвигнута статуя Святого Георгия. (Примечательно, что ГПЦ запрещает скульптурные изображения святых.)
Новые власти всячески поощряли христианскую символику. Но это рассматривалось не в чисто религиозном, а скорее в политическом аспекте. Новый государственный флаг и герб должны были послужить неким рекламным «баннером» для популяризации и доказательством европейского происхождения страны. Вместе с тем они (в отличие от прежней власти) фактически отмежевались от церкви, и этому была своя причина.
Новая администрация пыталась сконцентрировать всю полноту власти в своих руках. Под ее контролем оказались СМИ, НПО и другие институты гражданского общества. Церковь оставалась единственным институтом, который был вне ее контроля. Если
3 См.: Конституционное соглашение между государством и Грузинской Православной Церковью (статья 1, пункт 3) 2002 года.
4 См.: Там же (статья 11, пункт 1).
учитывать, что, по всем опросам общественного мнения, ГПЦ среди населения страны опережает все государственные и негосударственные структуры, то вполне понятно стремление власти прибрать к рукам этот неподконтрольный ей институт. При этом Патриаршество всячески избегает противостояния с властью, а во время политических кризисов по традиции выступает в роли посредника. Однако после «революции роз» некая скрытая напряженность между ГПЦ и властью все-таки имела место, что было на руку оппозиции, которая умело использует религиозную риторику в борьбе против власти.
Политико-религиозные спекуляции
Если в период президентства Э. Шеварднадзе в политическом дискурсе религиозная тематика особо не присутствовала, то после «революции роз» ситуация изменилась. Для обвинения властей в антиправославии оппозиция использовала даже демонстративную молитву в больнице. Этот курьезный факт был связан с попыткой властей продать больничное здание в центре столицы, в котором до советских времен находилась церковь. Это является наглядным примером политико-религиозных спекуляций, к которым часто прибегают политические группировки. Если бы их реально волновала судьба заброшенных храмов, то там же, в центре Тбилиси есть как минимум две другие бывшие церкви. Но тогда бы тиражирование этой темы не дало бы политических очков оппозиции, ибо в этих зданиях проживают люди. А попытка продать больницу, где до советской оккупации была церковь, — хорошая причина напасть на власти и этим заслужить симпатии населения.
Исследуя причины падения своего рейтинга после нескольких лет правления, нынешние власти решили положить конец своему «антиправославному» имиджу, что особенно проявилось после политического кризиса 7 ноября 2007 года. Власти всячески стали поощрять церковь, которой передали в собственность земельные участки, из государственного бюджета выделили средства на финансирование телестудии Патриаршества и.д.
Однако, несмотря на старания властей снять с себя антиправославный ярлык, религиозная тематика осталась основным оружием оппозиции. Более того, данная проблема стала одной из наиболее обсуждаемых в политических кругах страны. Даже политики, ранее не отличавшиеся верностью конфессиональным обрядам, встали на стражу религиозных ценностей. А некоторые заговорили о своих предках-священнослужителях, о которых до того даже не упоминали.
В последних парламентских выборах участвовали два политических субъекта — «Христианско-демократический альянс» и «Христианско-демократическое движение», которые были созданы именно во время предвыборной кампании. Этот период отличался всплеском религиозной риторики в политических дебатах. «Христианско-демократическое движение» свою предвыборную платформу строило на требованиях объявить православие официальной религией. Для достижения этой цели оно собрало 500 тыс. подпи-сей5. Примечательно, что при нынешних властях Грузии эта политическая организация официально считается оппозиционной. На последних парламентских выборах она получила 8,66% голосов. В реальности же местные эксперты считают ее сателлитом власти. В
5 См.: Телекомпания «Рустави-2». Передача «Прайм-Тайм». Цитата Гиоргия Таргамадзе. 22 мая 2008
года.
таких условиях требование объявить православие официальной религией кажется не так уж и неосуществимым. Однако власти, публично выражающие благосклонность к церкви, не спешат удовлетворить это требование, что в определенной мере связано с несогласованностью позиций политических групп, власти и церкви.
Дело в том, что сама ГПЦ никогда активно не высказывалась в пользу этой инициативы. Патриархия лишь один раз прокомментировала ее и заявила, что не считает нужным объявить православие государственной религией. Так для чего тогда понадобилось выступать с таким предложением, если не ради политической спекуляции?
Патриарх как харизматический лидер. Выдвижение идей о восстановлении монархии
В последнее время подтвердилось значительное влияние ГПЦ на политические процессы. Только после личного вмешательства Патриарха удалось прекратить голодовку оппозиционных лидеров, когда после 7 ноября 2007 года в стране разразился политический кризис. Влияние Патриарха на нынешних оппозиционных лидеров настолько велико, что иногда и власти пытались использовать его. «Власти стараются с помощью Патриарха убедить оппозиционеров войти в парламент»6, который был избран в 2008 году, — с такими обвинениями выступали оппозиционные лидеры.
Попытки вовлечь Патриаршество в политику продолжались и во время антиправительственной апрельской (2009 г.) манифестации оппозиции, когда 8 апреля глава РПЦ сделал специальное заявление для всей Грузии, которое в ту же минуту стало предметом политических спекуляций. «Приближается 9 апреля — день, который остался в нашей памяти как день борьбы нации за свободу и восстановление независимости. После этого прошло 20 лет. Изменилось время и, естественно, проблемы, но опасность и в настоящее время существует, и для ее предотвращения мы должны сделать все. По официальным заявлениям, и власти и оппозиция исключают насилие, поскольку они полагают, что их сила в мирных методах. Не исключена опасность провокации, поэтому еще раз обращаюсь к властям — не допустить применение силы против своего народа. Обращаюсь к оппозиции — максимально обеспечить мирные формы акции. Обращаюсь к правоохранительным органам и военному персоналу — помните, перед вами будут стоять ваша плоть и кровь»7.
Противоборствующие стороны начали по-своему трактовать его основные положения. Так, это обращение Патриарха вызвало новую волну религиозных упреков со стороны оппозиции в адрес власти. Дело в том, что все основные общенациональные телеканалы (они контролируются властью) выпустили его в эфир не в полном виде. Цензура затронула именно те его части, где говорилось о том, чтобы не допустить использования силы со стороны правоохранительных органов и военных служб. Это было воспринято, с одной стороны, как неуважение к ГПЦ, с другой — как подготовка к насильственному решению политического кризиса. Примечательно, что Патриарх другое свое предупреждение, уже ставшее достоянием грузинской истории, сделал именно в ночь на 9 апреля
6 Телекомпания «Рустави-2». Из выступления Давида Гамкрелидзе. 25 мая 2008 года.
7 [http://www.interpressnews.ge/ge/], 2009.
1989 года. Выступая перед митингующими (которые требовали отделение Грузии от СССР), он обратился к ним со словами: «Опасность — реальна». Однако буквально через несколько минут после его предупреждения советские войска начали карательную операцию с использованием отравляющего газа и саперных лопаток. В ходе подготовки антиправительственной манифестации 9 апреля 2009 года грузинские оппозиционеры вспомнили именно это предупреждение Патриарха и попытались придать нынешнему также сакральное значение.
Активное участие ГПЦ в политическом процессе 19 апреля 2009 года выразилось и в пасхальном послании Патриарха, в котором было сказано: «Больше ответственности возложено, конечно же, на власти. От них требуется, вместе с обеспечением территориальной безопасности страны, охрана и развитие духовных и национальных ценностей. А после этого — и забота о материальном благополучии народа, что подразумевает решение социально-экономических проблем. Благополучие страны по большей части связано с отношением к соседнему государству. Мы обязательно должны углубить связи с ним, прологом этого должен стать диалог между культурами. Государство должно развиваться, и определителем его идеологии должны быть не внешние геополитические факторы, а национальные интересы. Эти интересы важнейшими должны считать как власть, так и политические партии, неправительственные организации и массмедиа. Мы должны защитить свое «Я», для того чтобы не превратиться в слепое оружие в чужих руках. Это гарант существования и развития любого государства»8. Примечательно, что это пасхальное послание Патриарха было подготовлено после консультации с экспертами соответствующей специальности и, по сути, было подано обществу в качестве основополагающего документа относительно того, по какому пути должно развиваться государство в ближайшем будущем. Но это не первый случай, когда в условиях доктринального дефицита Патриаршество предлагало обществу концептуальные решения насущных политических проблем.
Например, в разгар политического кризиса глава ГПЦ выступил с инициативой о восстановлении в Грузии Царского дома в форме Конституционной монархии. Это решение, по замыслу Патриаршества, положило бы конец многолетней дискуссии по поводу оптимальной формы государственного устройства страны. Дело в том, что ее нынешние политические круги все больше сходятся на том, что, как показала практика существования независимого государства после развала СССР, президентская форма правления себя не оправдала. Монарх, по замыслу Патриаршества, во время политических кризисов для нации мог бы сыграть роль медиатора между противоборствующими сторонами. Примечательно, что идея восстановления монархии уже давно стала предметом теоретической дискуссии, но главным образом в научных кругах. До того эта идея считалась нереальной, по крайней мере, ее претворение в жизнь в ближайшем будущем, так как не было достойного кандидата для выдвижения на престол. В феврале 2009 года грузинские СМИ окрестили «венчанием века» брак представителей двух ветвей династии Багратионов.
Брак всячески поощряло Патриаршество Грузии. По утверждению отечественных историков, этим венчанием завершилась историческая «разборка» о правах на престол между разными ветвями царской фамилии Багратионов. Более того, эксперты заговорили о том, что именно после этого брака родившийся младенец и станет будущим монархом Грузии, хотя через два месяца романтическая мечта грузинских монархистов была омрачена вестью о распаде этого исторического брака.
Стержневым условием восстановления монархии Патриаршество считало то, что будущий монарх должен вырасти в Грузии под опекунством церкви. После этого брака в
[http://www.patriarchate.ge], 2009.
политических кругах страны заговорили и о приблизительной дате установления конституционной монархии. По замыслу отечественных монархистов, через 20 лет Грузия из президентской формы правления может перейти в беспрецедентную для постсоветских стран конституционную монархию. Примечательно, что ГПЦ занялась не только решением политических, но и социально-экономических, а также демографических проблем. В частности, Патриарх выдвинул инициативу, согласно которой каждого третьего (и больше) новорожденного в семье он сам будет крестить.
Как показала практика, после выдвижения этой инициативы рождаемость в стране резко повысилась. Эта картина явно показала харизматическое влияние Патриарха на общество. С другой стороны, некоторые местные эксперты заговорили об опасности превращения страны в теократическое государство.
Теократия или секуляризм?
По заявлению некоторых местных экспертов, ГПЦ стремится усилить свое влияние в обществе, для чего прибегает даже к цензуре. Наглядным тому примером они посчитали скандал по поводу образовательно-развлекательного шоу «Большая десятка великих грузин», организованного на первом канале грузинского телевидения. Этот телевизионный проект предполагал посредством народного голосования выявить 10 персон, сыгравших важную роль в отечественной истории. Получилось так, что многие номинированные кандидаты оказались религиозными деятелями. ГПЦ возразила против этого и потребовала изменить формат телевизионного проекта, так как «состязание святых» сочла кощунством.
Этот досадный факт выявил несколько проблем, в первую очередь конфликт между законодательством и морально-религиозными ценностями страны. Дело в том, что Закон о вещании категорически запрещает всякое вмешательство в редакционную деятельность извне. Но, с другой стороны, Патриаршество обязано было встать на защиту религиозных ценностей. В упомянутом пасхальном послании Патриарха от 19 апреля 2009 года отмечалось: «Необходимо увеличение грузинского бизнес-сектора и создание среднего слоя. К сожалению, по объективным и субъективным причинам абсолютное большинство нашего населения живет ниже прожиточного минимума и за чертой бедности. А у Грузии большой экономический потенциал, особенно для возрождения малого и среднего бизнеса. Мировой глобальный кризис весьма остро коснулся грузинского бизнеса и населения. Естественно, необходимо действенное вмешательство, для того чтобы избежать последующего сокращения рабочих мест. Меры, принятые государством с 2009 года по сокращению налогов, оказались хорошим фактом, но будет более плодотворным объявление налоговой амнистии, которая освободит всех физических и юридических лиц от штрафных санкций. Пищевые продукты, полученные переработкой экологически чистых сельскохозяйственных товаров, доставят прибыль стране, только необходима помощь государства в виде субсидий и долгосрочных кредитов»9.
24 апреля 2009 года правительство страны и ГПЦ подписали беспрецедентный меморандум. В частности, согласно этому документу, заключенные, не представляющие угрозы обществу и отбывшие половину присужденного срока, остальной срок будут отбывать в монастырях10.
9 [http://www.patriarchate.ge], 2009.
10 См.: Меморандум между правительством Грузии и Грузинской Православной Церковью. 24 апреля
2009.
Религиозный фактор во внешнеполитическом аспекте
После распада СССР Россия для осуществления своих геополитических интересов в Грузии начала активно использовать православную риторику. Если, например, с Украиной и Беларусью Россию связывает славянское единство, то в отношении Грузин использовался тезис об общности религии. Примечательно, что Русская Православная Церковь (РПЦ) хорошо вписалась в российскую внешнюю политику. Так, после российско-грузинской войны РПЦ не последовала примеру кремлевских властей и вновь подтвердила юрисдикцию ГПЦ на территориях Абхазии и Южной Осетии. Это позволило Патриаршеству Грузии продолжать отношения с РПЦ, то есть, с одной стороны, в августе 2008 года российская военная авиация жестоко бомбила грузинские города и села, с другой — российское Патриаршество декларировало важность религиозной и братской близости двух народов. В условиях, когда российские политические лидеры отказываются от диалога с руководством Грузии, Патриарх Грузии был единственным, кто после войны посетил Москву и встретился с высшим руководством РФ. После этих встреч российские войска покинули одно из оккупированных грузинских сел, хотя и по неизвестным причинам на второй день заново оккупировали его. Однако сам факт такого рода демонстрации лояльности к ГПЦ со стороны не только религиозных, но и политических лидеров РФ говорит о многом.
Именно тесные отношения между двумя церквами и дают повод некоторым грузинским наблюдателям обвинять ГПЦ в пророссийской ориентации. «Патриаршество всегда выступало в роли барьера антизападному курсу государства. В свое время Патриаршество категорически противилось визиту Папы Римского в Грузию11 — именно так еще до войны некоторые грузинские теологи характеризовали близкие отношения двух церквей. После войны у них стало больше оснований для критики ГПЦ. Грузинское государство стремится интегрироваться в западное сообщество, а грузинская церковь опять ориентируется на Россию» — такие идеи циркулируют в некоторых кругах Грузии.
Заключение
Очевидно, что ГПЦ постепенно превращается в актора в современных политических процессах Грузии. В стране она выступает в роли посредника, «дистрибьютора» политических идей и идеологии, концепций и доктрин, а на международной арене заняла нишу народной дипломатии. Главный политический капитал Патриаршества Грузии и секрет его силы — огромное доверие и поддержка со стороны общества, что делает ГПЦ более свободной в своих инициативах и вынуждает других политических акторов учитывать ее интересы. Похвально, что политики прислушиваются к мнению Патриарха, но внешние недоброжелатели убеждаются в том, что в лице ГПЦ существует рычаг, с помощью которого можно воздействовать на политические процессы в стране, а это создает угрозы для национальной безопасности страны и требует от церкви бдительности.
11 См.: Конференция «Секулярное государство и религиозный национализм». Из выступления Бека Миндиашвили. Организатор — Фонд Генриха Бёлля. Телекомпания «Иверия». 12 апреля 2008.
