CC BY
144Бека ЧЕДИЯ
Доктор политологии, руководитель издательских проектов Тбилисской школы политических исследований
(Тбилиси, Гоузия).
КОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ КОНФЛИКТЫ В ГРУЗИИ
КАК ЛАТЕНТНЫЕ МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫЕ РАЗНОГЛАСИЯ
Резюме
В статье рассматриваются вопросы взаимодействия политики и религии в Грузии, а также их вли-
яние на формирование и осуществление внутри- и внешнеполитической деятельности страны. Особое внимание
уделяется разногласиям конфессионального характера, существующим
между Грузией и несколькими соседними с ней государствами.
В в е д е н и е
После распада СССР в идеологическом пространстве возник вакуум, который необходимо было заполнить. Новым содержанием духовных и политических ориентиров бывших союзных республик стала религия. Портреты Маркса, Энгельса и Ленина на стенах кабинетов чиновников сменились различными религиозными атрибутами, иконами и т.п.
Процесс религиозного возрождения на пространстве бывшего СССР во многом совпал с крахом коммунистической идеологии. При этом религия постепенно стала одним из главных мировоззренческих ориентиров многих стран бывшего СССР, в том числе и Грузии. Следует отметить, что 20 лет назад в некоторых из этих стран религия служила мобилизационным фактором при построении государства. В настоящее время для отдельных стран Кавказа и их соседей характерно использование религиозного фактора в политических целях.
В 2011 году в Грузии разгорелись распри между несколькими конфессиями. Они не только обострили внутриполитическую обстановку, но и негативно отразились на отношениях с соседями по региону. Однако при более пристальном рассмотрении становится очевидным, что проблема связана не столько с религией, сколько с разногласиями между самими странами, вплоть до взаимных территориальных претензий (хотя и негласных).
В данном контексте наглядным примером может служить спор между патриархиями Грузии и Армении. Примечательно, что на государственном уровне в обеих странах декларировалась политика «братских отношений», а разногласия между церквами считались «их собственной проблемой».
Следует также учесть, что для некоторых стран религия является инструментом достижения долгосрочных политических задач. В связи с этим очевидно, что конфликт между конфессиями, приверженцы одной из которых составляют большинство населения в одной стране, а другой — в соседней, не может не затронуть государства. Точно так же конфликт между двумя соседними государствами, большинство населения которых исповедует одну веру, не может не затронуть отношений между церковными институтами этих стран. Игнорируя эту проблему, можно прийти к весьма плачевным результатам.
Политическое православие и конфликт двух православных стран
В политический лексикон Грузии прочно вошел термин «политическое православие»; он означает использование Православной Церкви для достижения геополитических целей. Так, Россия для продвижения своих внешнеполитических интересов апеллирует к единству веры, тем самым используя против Грузии своего рода «мягкую силу».
В Грузии термин «политическое православие» используется для обозначения одного из вероятных рисков для ее национальной безопасности; он стал аналогичен существующему в международной политике понятию «политический ислам».
Весьма примечательно, что, несмотря на обостренные грузино-российские межгосударственные отношения, сотрудничество Православных Церквей двух стран продолжа-
ется. Таким образом, налицо исключительная ситуация, при которой взаимоотношения стран на конфессиональном уровне гораздо более уравновешенны (хотя и не безоблачны), чем на государственном.
Грузинская Православная Церковь (ГПЦ), будучи единоверной с Русской Православной Церковью (РПЦ), имеет ряд отличий (стиль церковной архитектуры, использование грузинского многоголосия и т.д.). В этом контексте уместно привести выдержку из чрезвычайно важного письма, направленного в 1940 году патриархом Грузии К. Цинцад-зе секретарю ЦК КП Грузии К. Чарквиани: «Грузинская Православная Церковь — старейшее культурное учреждение у нас. Она духовно вырастила наш народ, спасла его от татаризации и русификации, сохранила собственное национальное лицо. Догматическим учением она не отличается от церквей других православных наций, но в течение веков она выработала своеобразную интонацию церковного чтения и пения, исполнения письменности и церковной службы, что передается из поколения в поколение устно, поскольку, если не учитывать малую часть церковного пения, все остальное вышеперечисленное не переведено на ноты и не учтено. У нас священный синод России не то что не занимался соискательной работой, но и устами присланных ею просветителей язык Гиоргия Хуцеса и Шота Руставели называл лаем собак»1.
И во времена СССР (несмотря на атеизм, царивший в обществе), и в период обретения независимости, религия была одним из факторов самоидентификации грузин и полем антисоветской борьбы. Несмотря на разрыв дипломатических отношений между Грузией и Россией после августовской войны 2008 года, Православие все больше становится основным звеном, связывающим эти страны; при этом главный парадокс заключается в том, что в период их сосуществования в рамках СССР оно их разделяло.
Однако единоверие России и Грузии негативно влияет на внешнеполитические предпочтения последней. Принадлежность стремящейся к интеграции в евро-атлантические структуры Грузии к православному миру создает некоторые «риски», связанные с усилением РПЦ, которая все более тесно сотрудничает с российской властью. Возникают коллизии между стремящей на запад грузинской властью и ГПЦ, которая критикует «чужие» ценности и отдает предпочтение России. Сегодня холодная война между церковью и властями страны в самом разгаре.
При этом власти не осмеливаются прямо обвинить церковь в распространении про-российских настроений, однако в контролируемых ими печатных изданиях и электронных СМИ все чаще появляются якобы независимые журналистские материалы с обличениями в адрес ГПЦ; скрытая напряженность чувствуется и в социальных сетях. Известные общественные деятели и активные сторонники властей все чаще публикуют комментарии (порою весьма недвусмысленные) к фотографиям и видеороликам, посвященным тесному сотрудничеству между РПЦ и Кремлем. Тем самым сотрудничающая с РПЦ Грузинская Патриархия ставится, мягко говоря, в неловкое положение.
О напряженности ситуации свидетельствует и заявление, сделанное в 2011 году Католикосом-Патриархом всея Грузии Илией II, в котором он, в частности, сказал: «Очень часто то, что заходит с Запада, неприемлемо для православных христиан, и именно поэтому необходимо, чтобы грузинский народ берег историю, прошлое и традиции своей страны»2.
Кроме того, в эфире радиостанции «Эхо Москвы» Илия II заявил: «Грузия и Россия не могут оставаться врагами... Грузия по-прежнему с глубоким уважением относится к России, ее культуре, истории и философии... Я думаю, что и русский народ помнит Гру-
1 Национальный центр рукописи Грузии, фонд К. Цинцадзе № 77. Ст. 73.
2 [http://www.interpressnews.ge/ru/2010-05-25-09-34-46/34565-2011-11-10-12-22-31.html]; Католикос-Патриарх Грузии гостит в Руис-Урбнисской епархии, 10 ноября 2011 [http://www.apsny.ge/2011/soc/13209 68377^р].
зию. Недавно представитель Русской Православной Церкви мне сказал: «Нам не нужна Абхазия». Слава Богу, что это не нужно, неужели можно поменять Грузию на Абхазию?»3
В политических кругах Грузии, напротив, все больше акцентируют опасность политического православия, исходящую от России. По высказыванию президента страны, «РПЦ объявила крестовый поход, чтобы восстановить Советский Союз, и они выражают это очень открыто, и это направлено против независимости Грузии»4.
Подобные опасения связаны с тем, что в 2011 году Патриарх Московский и всея Руси Кирилл назвал распад Советского Союза «крушением исторической России»5; кроме того, следует упомянуть и его геополитический проект по формированию «Русского мира», представленный в 2009 году6.
Ядром «Русского мира» Патриарх считает Россию, Украину, Беларусь и частично Молдову; в качестве других его опор он называет русскую культуру и язык. По его мнению, к русской культуре может принадлежать и русский, и татарин, и украинец, и грузин, потому что она впитала в себя традиции многих народов.
Патриарх Кирилл также отмечает, что русская культура — это явление, которое не вмещается в границы одного государства и одного этноса и не связано с интересами одного государства; сегодня очень важно понять, что «Русский мир» не является инструментом политического влияния Российской Федерации. У этой организации совершенно другие цели и другие задачи7. В то же время Патриарх указывает, что на основе «Русского мира» должно быть создано объединение, «подобное Британскому содружеству наций или содружеству франкоязычных и португалоязычных стран».
В свою очередь, Католикос-Патриарх Илия II надеется, что отношения Грузии и России восстановятся; подтверждением этому служат сказанные им слова: «Мы как были близкими друг другу, таковыми и должны остаться... Сближение между Грузией и Россией произошло на почве Православия. Это неестественно, что мы подняли меч друг на друга... Поэтому мы должны покаяться и простить друг друга».
Однако попытки Илии II улучшить отношения между двумя государствами пока не дали результатов.
Духовный сепаратизм
Еще одним наглядным примером использования религии для достижения политических целей является духовный сепаратизм. Открытое военное противостояние Грузии и России в августе 2008 года привело к тому, что православное духовенство Абхазии и Южной Осетии встало на сторону властей своих республик. Между тем Московская Патриархия не раз заявляла, что не признает православные церкви Абхазии и Южной Осетии вне канонической территории ГПЦ.
Несмотря на то что грузины, абхазы и осетины в основном придерживаются христианства, между ними также наблюдается конфессиональный конфликт, который, по всей видимости, напрямую связан с политическим православием.
3 [http://echo.msk.ru/guests/790262-echo/], 8 июля 2011.
4 Заявление президента М. Саакашвили на заседании правительства Грузии в Кутаиси, 22 ноября 2011 [http://netgazeti.ge/].
5 [http://www.bbc.co.uk/russian/russia/2011/11/111111_russian_patriarch.shtml].
6 См.: Выступление Святейшего Патриарха Кирилла на торжественном открытии III Ассамблеи Русского мира, 3 ноября 2009 года [http://www.patriarchia.ru/db/text/928446.html].
7 См.: Там же.
Так, в отличие от оккупированного Цхинвальского региона, вошедшего во Владикавказскую епархию, в Абхазии решили создать собственную церковь. Самопровозглашенный духовный лидер Абхазии заявил, что в 1943 году Абхазская церковь была насильственно присоединена к Грузинской и теперь «историческая справедливость восстановлена». Решение об отделении Абхазской церкви было охарактеризовано ГПЦ как действие «группы самозванцев», а Илия II призвал не воспринимать подобные заявления всерьез8.
Абхазия всегда была неотъемлемой частью Грузии; соответственно, на ее территории не могло существовать независимой церкви. На территории Абхазского княжества существовала Цхум-Абхазская епархия, но после того как в 1811—1814 годах Российская империя упразднила автокефалию Грузинской церкви, ее деятельность была прекращена.
Автокефалия ГПЦ была восстановлена в 1917 году, и Цхум-Абхазская епархия вошла в юрисдикцию Католикоса-Патриарха Грузии. Однако РПЦ признала автокефалию ГПЦ лишь в 1943 году; это решение Московского патриарха и членов Святого Синода касалось не Цхум-Абхазской епархии, а всей Грузинской церкви.
Независимость Абхазской церкви не признает ни одна из 15 Православных Церквей (в т.ч. и русская), и, несмотря на призывы представителей абхазского духовенства, позиция РПЦ в этом вопросе остается неизменной, притом что во время августовской войны 2008 года Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, поддержавший политику Кремля по отношению к Грузии, заявил: «Мы склоняем головы перед нашими воинами, которые пожертвовали своей жизнью ради защиты братского осетинского народа от агрессии».
Между тем в некоторых вопросах РПЦ зависит от ГПЦ; речь, в частности, идет о возможном выходе Украинской Православной Церкви (УПЦ) из подчинения Российской Патриархии. В случае если это произойдет, автокефалию УПЦ должны будут признать большинство православных церквей, в том числе и ГПЦ, которая пользуется немалым авторитетом.
Российская Патриархия опасается, что в случае возможной автокефалии УПЦ она может потерять свое влияние на Украину и лишиться значительного числа прихожан. Именно поэтому Российская Патриархия старается сохранить добрые отношения с ГПЦ и не хочет из-за абхазов терять огромное количество верующих на Украине, которые признают только РПЦ. Тем не менее в Грузии никто не сомневается, что к «духовному сепаратизму» абхазов подстрекают представители Московской Патриархии, но об этом позволяют себе намекать только политические лидеры. Главные духовные лица предпочитают оценивать его как самовольные действия.
Несмотря на августовский военный конфликт в Южной Осетии, РПЦ и ГПЦ подтвердили свои братские отношения. Так, 8 декабря 2008 года Илия II возглавил панихиду у гроба Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в храме Христа Спасителя в Москве; служба проходила на грузинском языке. Однако в то же самое время в Абхазии с 2008 года с ведома Московской Патриархии меняют архитектуру древнейших грузинских храмов, а так как абхазского церковного зодчества никогда не существовало, то им придают облик русских церквей.
13 марта Патриарх Грузии, поздравив В. Путина с избранием на пост президента России, не преминул добавить, что Грузия обязательно вернет Абхазию и Южную Осетию и выразил надежду, что это произойдет в период его пребывания у руля государственной власти. Вопрос о целесообразности этого шага Патриархии стал предметом обсуждения в СМИ и среди общественности Грузии.
[http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/159465/], 17сентября 2009.
Опасения проникновения политического ислама
Исторически Грузия является православной христианской страной, но здесь проживают и представители других конфессий, среди которых наиболее многочисленную религиозную общину представляют мусульмане (как шииты, так и сунниты): примерно 300— 400 тыс. человек из 4,5-миллионного населения исповедуют ислам. Мусульмане есть и среди грузин, проживающих в Аджарии. По переписи населения 2002 года, в Аджарии насчитывается 240 552 православных и 115 161 мусульман, и межконфессиональный конфликт разворачивается именно в этом граничащем с Турцией регионе.
После того как официальная Анкара приняла решение о возвращении в собственность всем христианским общинам (грекам, армянам, русским и т.д.) их исторических церквей, ГПЦ выразила желание восстановить полуразрушенные грузинские храмы на территории северо-восточной Турции, где их десятки.
Первоначально грузинская сторона претендовала лишь на некоторые церкви, особенно значимые с исторической и культурной точки зрения. Речь идет о грузинских православных храмах «Ошки», «Хандзта», «Ишхани» и «Отхта».
Эти памятники являются историческими символами и имеют большое значение для укрепления национального самосознания грузин. Они находятся на территориях, которые считаются «колыбелью» царской династии Багратиони и грузинской государственности, и очень важно не допустить их разрушения. Ведь это не просто культовые здания, а материальные свидетельства существования в прошлом грузинской государственности на территории северо-восточной Турции. Однако вместо реставрации этих церквей Турция предложила восстановить три и построить одну мечеть на территории Грузии. Между тем, согласно международному праву, Турция обязана защищать памятники мирового культурного наследия, не выдвигая никаких условий. В свою очередь, Грузинская Патриархия неоднократно рекомендовала властям своей страны обратиться за помощью в ЮНЕСКО.
Тем не менее власти пошли на уступки Турции, чем вызвали волну недовольства среди православных христиан Грузии. При этом наибольшие опасения грузинского общества связаны с тем, что в центре Батуми предполагается заново отстроить мечеть «Азизие», которая была воздвигнута в 1868 году по приказу османского султана Абдул-Азиза. Она символизировала турецкую военную мощь и свидетельствовала о присутствии Османской империи в Аджарии. Православных грузин возмущает и то, что и турецкая сторона, и грузинские власти называют строительство мечети с нуля «реставрацией». Кроме того, нет сведений о том, в какой именно части города будет строиться эта мечеть: в 1940-х годах она сгорела, и сейчас на ее месте находится другое здание. Спорным является и вопрос о восстановлении полуразрушенной мечети Ахмеда в г. Ахалцихе (вблизи границы с Турцией).
Раздражение грузинского общества вызывает именно тот факт, что в течение последних 20 лет внимание уделяется культурным памятникам всех конфессий, не только восстанавливаются, но и строятся сотни мечетей, являющихся не просто музейными экспонатами, а действующими религиозными заведениями, — и в то же самое время десятки древних грузинских церквей, находящихся в Турции, пребывают в плачевном состоянии и никто не заботится об их спасении; с каждым годом они все более и более разрушаются (о допущении церковного служения речь вообще не идет).
За годы независимости в Грузии (не только в Аджарии, но и в других регионах) открылось приблизительно 300 мечетей (шиитских и суннитских) и других исламских заведений. В окрестностях Батуми действуют 10 религиозных пансионов, финансируемых исламистами Турции; в этих учебных заведениях обучаются дети среднего школьного
возраста из неблагополучных семей, проживающих в высокогорных районах Аджарии. Их приобщают к исламским традициям, а потом, как правило, отправляют на учебу в религиозные заведения Турции. В Аджарию уже вернулись несколько десятков обученных в Турции молодых людей. «Новоиспеченные» религиозные деятели проповедуют ислам и стараются популяризировать его среди местного населения.
Между тем исконной религией аджарцев-грузин является православие. В обществе прекрасно осознают, что «вербовка» подростков из неблагополучных семей и приучение их к исламу чревато потерей проживающими в этом регионе грузинами своей национально-культурной идентичности.
В конце 2011 года Католикос-Патриарх всея Грузии Илия II направил письмо премьер-министру Турции с просьбой вернуть хотя бы несколько церквей9. Кроме того, ГПЦ сочла несправедливым решение о строительстве в Грузии новых мечетей в обмен на спасение полуразрушенных зданий грузинских церквей в Турции. Патриархия предложила компромиссный вариант: учитывая, что в Грузии (в первую очередь в Аджарии) уже существуют сотни мечетей, из четырех вышеупомянутых спорных церквей, находящихся на территории северо-восточной Турции, восстановить и задействовать только две.
На северо-востоке Турции (эта территория именуется грузинами «Тао-Кларджети») компактно проживают этнические грузины, точное количество которых неизвестно; все они исповедуют ислам. Восстановление грузинских храмов на этой территории имеет для Грузии сугубо культурно-историческое значение. Что же касается мечетей, заново отстроенных на территории Грузии, то они являются не просто музеями и архитектурными памятниками, а способны в перспективе превратиться в действующие религиозные центры. Восстановленные мечети будут являть собой политический символ присутствия Турции в Аджарии и других приграничных районах, где и так чувствуется возрастающее экономическое и культурное влияние этой страны.
Недавно власти Грузии, не дожидаясь ответа на письмо Илии II, в обход религиозных лидеров страны согласились с условиями, выдвинутыми турецкой стороной. Они выразили готовность в обмен на восстановление православных церквей в Турции отстроить мечети в Грузии; об этом решении сообщили СМИ во время пребывания Патриарха в Германии.
Обстановку усугубило и то обстоятельство, что грузинские власти не разгласили подробности достигнутого предварительного соглашения с Турцией, тем самым вызвав серьезное недовольство ГПЦ и православных верующих.
Между тем власти страны полагают, что опасения по поводу распространения турецкого влияния на Грузию путем использования исламских заведений преувеличены. Однако волна протеста, поднявшаяся в стране, заставила их успокоить общественность: мечети стали «преподноситься» не как турецкое культурное наследие, а как достояние грузинских мусульман. Подобная риторика властей не подействовала на грузинское общество. 9 февраля 2012 года, после устного обнародования предварительной договоренности между правительствами двух стран, Патриархия Грузии распространила заявление, в котором обвинила власти в ведении сепаратных переговорах с Турцией; при этом она неожиданно изменила свою тактику. Было выдвинуто требование восстановить и задействовать за счет Грузинской Патриархии небольшую церковь в старейшем грузинском епископальном городе Ардашени на территории современного турецкого региона Ризе. Патриархия заявила, что только после этого она будет готова обсуждать вопрос о реставрации мечетей и церквей в Турции и Грузии. По словам Илии II, если турецкая сторона по каким-либо причинам откажется от этого предложения, «то тогда и для нас будет неприемлемо под предлогом спасения Ошки и Ишхани строительство в Батуми символа тяжелого периода в истории Грузии — мечети «Азизие». Он так-
9 [http://www.ekhokavkaza.com/archive/news/20111023/3235/2759.html].?id=24368548], 23 октября 2011.
же отметил, что эта мечеть была построена как знак турецкого господства в Аджарии; это не просто религиозное заведение, а символ оккупации грузинской территории со стороны Турции.
Несмотря на недовольство ГПЦ, летом 2012 года в г. Ахалцихе были восстановлены мечеть и замок «Рабат», воздвигнутые якобы еще в IX веке. Тем самым, казалось бы, была подведена черта под спорами между грузинскими властями и ГПЦ.
Однако страсти продолжают накаляться. ГПЦ уже предупредила власти, что подобные действия могут спровоцировать небывалую доселе напряженность между мусульманами и христианами, а также создать множество внутренних проблем. Примечательно, что против строительства мечетей под эгидой и на средства Турции выступают даже грузинские мусульмане, проживающие в Аджарии10.
Следует отметить, что ГПЦ пользуется большой популярностью; Патриарх значительно опережает в рейтингах всех политических лидеров. По данным опроса, проведенного в сентябре 2012 года американским Национальным демократическим институтом, из 2 038 опрошенных 91% заявили, что больше всего доверия испытывают к Грузинскому Патриарху. Доверие президенту Грузии выразили 61% респондентов11.
В этом контексте вполне понятно, что предостережения со стороны Патриархии не могли не встревожить власти Грузии. 21 февраля 2012 года была создана Правительственная комиссия по обсуждению вопросов, учтенных Конституционным соглашением между государством и церковью. 7 марта в эту комиссию была добавлена рабочая группа по опеке грузинских культовых сооружений, а также уточнению происхождения и принадлежности храмов.
4 марта, после вышеупомянутого заявления Илии II, в Батуми прошло так называемое «предупреждающее церковное служение»; это религиозно-политическое мероприятие явилось выражением протеста православных против соглашения о строительстве мечетей в Грузии.
При разработке концепции государственного строительства в Грузии учитывался тот факт, что политические предпочтения и приоритеты могут не определяться православной верой. Первый президент Грузии и бывший диссидент З. Гамсахурдиа был отважным борцом против единоверной России. Несмотря на то что национально-освободительное движение проходило на фоне возрождения православия, Гамсахурдиа пропагандировал идею свободного Кавказа. Так, об исламе он отзывался следующим образом: «На Кавказе много веков вместе проживают народы, имеющие разные религии и происхождение, но они традиционно тесно связаны между собой духовно... Основной аргумент противников иберо-кавказских народов — «религиозные различия грузин и северо-кавказцев». Нужно заметить, что эти народы не характеризуются религиозным фанатизмом, исламским фундаментализмом и экстремизмом. Они не строят отношения с другими странами и нациями на основе религии. Кроме этого, в наш век противостояние между исламом и христианством в политической сфере не имеет того характера, который оно носило в период крестовых походов. Такое сопротивление даже в Средние века не было свойственно для Кавказа. Тот, кто, муссируя религиозный фактор, старается сорвать наше объединение, либо не понимает роли религии в жизни человека и политике, либо делает это преднамеренно, со злым умыслом. Почему мы забываем, что больше половины грузин [в Турции] являются приверженцами мусульманской религии? Что мы должны сделать — отречься от них, что ли?»12
Последние события вокруг строительства мечетей обозначили грань между политическим исламом и собственно мусульманской религией. В Грузии не существует конфес-
10 [http://www.argumenti.ge/?p=1039].
11 [http://www.ndi.org/files/Georgia-Aug-2012-Survey.pdfl.
12 Отрывок с высказываниями Звиада Гамсахурдиа из книги «Грузинская нация, выбирай!» (на груз. яз.).
сиональных конфликтов и исламистских политических партий; бытующие опасения вызваны не столько страхом перед исламом, сколько ростом политического влияния Турции. Так, за последние два месяца на стенах зданий в Аджарии все чаще стали появляться надписи «Нет исламизации!» и «Нет туркизации!».
Конфликт, вышедший из политической «тени»: фактор Армянского Патриарха в политической жизни Грузии
Катализатором самого громкого политического скандала и роста конфессионального напряжения стал Закон «О регистрации религиозных объединений», принятый парламентом Грузии в 2001 году. Этому событию предшествовало обнародование материалов Wikileaks. В 2009 году Патриарх Армянской Церкви направил президенту США письмо, в котором, в частности, говорилось: «После развала СССР по отношению к религии в Грузии ситуация не изменилась. Наоборот, религиозная жизнь, если не считать Грузинскую Православную Церковь, очень ограничена. А религиозные и национальные меньшинства испытывают давление, и по отношению к ним не существует толерантнос-ти»13. Кроме того, Армянский Патриарх попросил президента США оказать давление на грузинские власти в пользу Армянской Церкви в деле приобретения статуса и передачи имущества.
Особенно интересно выглядит в этой связи первое заседание межведомственной комиссии по разработке стратегии обеспечения религиозной безопасности Армении, состоявшееся 29 сентября 2011 года в Ереване. Содержание обсуждаемой на нем темы демонстрирует отношение ко всем другим религиям на территории Армении: как заявил секретарь Совета национальной безопасности страны А. Багдасарян, «обеспечение религиозной безопасности включает в себя борьбу против посягательств на духовно-культурные ценности армянского народа, создание необходимых условий для духовно-культурного развития страны, укрепления роли Армянской Апостольской Церкви в качестве основного оплота защиты национальной идентичности»14. Возникает справедливый вопрос: «Можно ли после этого упрекать другие страны в ущемление прав религиозных меньшинств?»
На государственном уровне между Грузией и Арменией при поверхностном рассмотрении явных разногласий не наблюдается. Однако в армянских СМИ уже давно звучат неявные территориальные претензии к Грузии; Армянская Церковь, по сути, взялась озвучивать их.
В условиях, когда Армения оккупирует 20% территории Азербайджана, она, естественно, не может допустить эскалации напряженности в отношениях с Грузией. Поэтому на передний край «грузинского фронта» выдвигается Армянская церковь. При этом риторика армянской политической элиты звучит примерно так: «Мы братские страны, а церкви сами разберутся со своими проблемами»; подобные речи выглядят по меньшей мере наивными.
10—15 июня 2011 года впервые за 100 лет Грузию с патриаршим визитом посетил Глава Армянской Апостольской Церкви (ААЦ), который встретился с представителями
13 [http://www.interpressnews.ge/ge/politika/177814-garegin-meore-baraq-obamas-saqarthveloshi-religiuri-umci resobebis-mdgomareobith-dainteresebas-sthkhovda.html].
14 [http://www.newsarmenia.ru/politics/20110929/42531285.html].
власти и Патриархом Грузии. В ходе встречи Армянский Патриарх потребовал принять закон, регулирующий регистрацию ААЦ в Грузии, и передать ей несколько церквей. Грузинский патриарх пообещал оказать содействие в этом вопросе, но только после принятия аналогичного закона в Армении. Одной из грузинских православных церквей на территории Армении, которые в случае принятия закона будут возвращены Патриархии Грузии, является монастырский комплекс Х века Ахтала. Он расположен в историческом грузинском регионе Лоре, который в 1920-х годах по инициативе грузинского коммуниста С. Орджоникидзе был передан в состав Армении.
Архитектура и фрески спорных православных церквей на территории Армении свидетельствуют об их грузинском происхождении, и объявить их принадлежащими Григорианской Церкви было бы неверно. В связи с этим в Армении появилась идея о создании Армяно-халкидонитской Церкви, которая унаследует в собственность грузинские церкви на территории не только Армении, но и Грузии. Кроме того, Армянская церковь претендует и на грузинские церкви в Турции15.
Закон, о котором упоминал Армянский Патриарх, был принят сразу же после его визита в обход Грузинской Патриархии, в связи с чем власти страны получили благодарственное письмо из Эчмиадзина.
Это событие до предела накалило обстановку внутри Грузии. 11 июля 2011 года Священный Синод Грузинской Патриархии потребовал от властей страны начать переговоры о статусе и имуществе находящихся за пределами страны грузинских епархий при участии религиозных деятелей. При этом представители православного духовенства отметили настоятельную необходимость активизировать деятельность государства по возврату грузинских национальных и духовных памятников (в первую очередь речь шла о грузинских церквах на территории Армении).
Примечательно, что долгое время после приобретения независимости Грузинская Патриархия не заостряла вопрос о возвращении грузинских православных церквей, находящихся на территории других государств, дабы ее деятельность не шла вразрез с государственными интересами. Однако после усиления претензий ААЦ на церкви, находящиеся на территории Грузии, она отказалась от «оборонительной политики». ГПЦ потребовала заключения паритетного договора, предполагающего передачу армянской стороне вышеупомянутых церквей в обмен на возврат грузинских культовых зданий. Такой поворот событий, по-видимому, оказался неожиданным и неприемлемым для армянского духовенства.
В данном контексте уместно вспомнить так называемый марш православных в Тбилиси, который прошел в 2011 году, сразу после того, как грузинские власти без учета мнения Патриархии приняли закон о регистрации религиозных объединений. Участие в этом марше протеста 100 тыс. чел. продемонстрировало степень влияния Патриархии на население страны.
Кроме того, произошедшая акция, окрещенная как «анти-армянская», стала ярким свидетельством латентного конфликта между Грузией и Арменией, но никак не между их церквами, как это пытались представить власти обеих стран. Для минимизации напряженности в стране власти Грузии вынуждены были постфактум уточнить некоторые положения принятого ими закона.
Особое внимание обращает на себя опубликованный Wikileaks документ, датируемый 22 декабря 2008 года. В нем отражены вопросы, обсуждавшиеся на встрече Католикоса-Патриарха Илии II и тогдашнего посла США в Грузии Д. Тэфта. Илия II заявил послу, что на похоронах Патриарха Московского и всея Руси Алексия II он встретился с Католикосом Армении Гарегином II, который потребовал передачи церкви Норашени,
15 См.: Восстановить Армяно-халкидонитскую церковь в Армении // Armenia Today [http://armtoday. info/default.asp?Lang=_Ru&NewsID=47452].
находящейся в Тбилиси. В ответ Илия II предложил создать двустороннюю комиссию ученых, однако Гарегин II отказался от этой идеи.
В документе сказано, что самым мудрым вариантом решения проблемы церкви Но-рашени Илия II считает превращение ее в музей. По словам Илии II, Католикос Армении старается еще больше обострить этот вопрос среди своих последователей. Он также сказал послу, что нетерпеливость Гарегина II обусловлена российским влиянием, поскольку его брат является епископом в Москве16.
Общество и СМИ Армении весьма раздраженно отреагировали как на визит Гареги-на II в Грузию, так и на предложение Илии II о возвращении грузинских церквей. В стране считают, что «захватить сегодня церковь означает завтра предъявить законные притязания на территорию. Грузины избрали этот путь для требований»17. Того же мнения придерживаются и армянские аналитики, которые заявляют, что во избежание возможной угрозы интересам национальной безопасности страны эти церкви не могут быть возвращены Грузии.
И тут возникает вопрос: «Почему Грузия не должна рассматривать как потенциальную угрозу для своей национальной безопасности требования передать в собственность Армянской Патриархии некоторые церкви, расположенные на ее территории?» Ведь, следуя той же логике, можно предположить, что Армения сначала заберет церкви, а потом будет претендовать на территории, где они расположены!
Думается, вполне правомерно утверждать, что эти духовные распри не имеют ничего общего с религией: корень зла следует искать в межгосударственных проблемах. В данном случае речь, в частности, идет о латентных противоречиях, связанных с территориальными претензиями Армении.
В 2010 году, во время визита в Армению министра иностранных дел Грузии, ему задали вопрос, касающийся грузинского региона Джавахети, название которого было упомянуто в искаженной форме «Джавахк». В этой «ошибке», несомненно, кроется попытка придать названию грузинского региона армянское звучание. Министр ответил, что региона Джавахк в Грузии нет, а есть Джавахети, чем вызвал возмущение армянских СМИ, которые еще долго обсуждали допущенную им «неточность». Подобная реакция СМИ Армении наглядно подтверждает, что в армянском обществе уже давно созрела мысль о предъявлении территориальных претензий к Грузии.
Агрессивные высказывания в адрес Грузии все чаще звучат и со стороны армянских политиков, которые заявляют: «Ереванская политика дружбы с Грузией обходится нам очень дорого, цена этой политики — утрата Джавахка»18. Но так как Джавахети является неотъемлемой частью Грузии, то непонятно, о какой утрате идет речь. Еще дальше идет депутат от правящей Республиканской партии Армении Ш. Торосян: «Наглость Грузии достигла той степени, что пришло время изменить политику Армении в отношении этой страны»19.
Одним из основных факторов, дестабилизирующих обстановку в регионе, выступает ААЦ; подтверждением этому является «доносное» письмо Б. Обаме, которое было написано Армянским Патриархом (знавшим о боязни грузинских властей получить «замечание» от США) после визита в Грузию.
Письмо Гарегина II способствовало росту антиармянских настроений в грузинском обществе, значительная часть которого считает, что, «если Армения претендует на историческую грузинскую территорию Джавахети, тогда пора и нам предъявить претензии на
16 [www.apsny.ge/2011/soc/1315533014.php], 8 сентября 2011.
17 Восстановить Армяно-халкидонитскую церковь в Армении.
18 [http://www.georgiatimes.info/news/43891.html].
19 [http://armtoday.info/default.asp?Lang=_Ru&NewsID=32627&SectionID=0&RegionID=3&Date=03/15/ 2011&PagePosition=11].
те территории, которые в 1920-х годах коммунисты отняли у грузин и подарили армянам». Речь идет об исторической грузинской области Лоре (площадь которой приблизительно равна 2,5 тыс. кв. км), ныне расположенной на севере Армении.
В отличие от Грузии, где власти и церковь соперничают между собой, в Армении влияние государства на церковь весьма ощутимо. Так, в 2001 году напряженность между церквами двух стран возникла не без молчаливого согласия официального Еревана. Примечателен и тот факт, что 7—8 июня 2011 года, еще до «скандального» визита Гаре-гина II, Грузию посетил министр иностранных дел Армении.
Грузия пытается поддерживать с Арменией добрососедские отношения, однако церковные распри выносят на поверхность серьезные противоречия между двумя странами. Единственным выходом из ситуации может стать отказ Армении от высказываемых устами армянских церковных лидеров территориальных претензий к Грузии. Несмотря на риторику грузинских властей о братстве и добрососедстве, в концепции национальной безопасности страны Армения фигурирует лишь как хороший сосед; это лишний раз доказывает, что между двумя соседними государствами не все благополучно.
Религиозные границы уб государственные?
Конфессиональные споры, существующие вокруг Грузии, напрямую связаны с вопросами пересмотра государственных границ. Сегодняшние границы постсоветских государств (некоторые из них до сих пор еще не произвели их делимитацию и демаркацию) устанавливались во времена СССР; с юридической точки зрения их условно можно назвать государственными, по сути, они скорее являются административно-политическими. Проблема в том, что во многих случаях они не совпадают с религиозными границами.
В состав Патриархии Грузии входят 42 епархии. Пять из них находятся в разных уголках мира (в Европе, в Австралии, в Америке и т.д.); на официальном сайте Грузинской Патриархии они значатся как «епархии за границей». Некоторые епархии, существующие «на бумаге», одновременно охватывают как часть территории Грузии, так и сопредельные области соседних государств. Например, епархия Батуми и Лазети в реальности покрывает только территорию Грузии (в частности, Аджарию). Что же касается области Лазети, то она находится на территории современной Турции. Епархия Ахалцихе и Тао-Кларджети в реальности покрывает только некоторые южные районы Грузии (грузинский исторический регион Тао-Кларджети также находится на территории современной Турции). Подобные «несоответствия» позволяют ГПЦ считать, что церковные границы де-юре не совпадают с рубежами государства. Жесткая позиция ГПЦ, связана, видимо, с тем, что она, не получая поддержки властей своей страны, принимает главный удар межконфессиональных споров на себя.
С несопоставимостью религиозных и государственных границ напрямую связано и создание в 2011 году «Управления мусульман Грузии» (УМГ), которое возглавил грузин из Аджарии Дж. Багшадзе. Это событие вызвало недовольство «Управления мусульман Кавказа» (УМК), которое восприняло его как политический акт. До создания УМГ исповедующие ислам граждане Грузии подчинялись УМК, базирующемуся в Баку. Большинство мусульман Грузии — это этнические азербайджанцы, а также часть грузин, проживающих в Аджарии.
Примечательно, что в 1996 году по просьбе тогдашнего президента страны Э. Шеварднадзе в Грузии было создано отделение УМК. Его возглавлял гражданин Грузии этнический азербайджанец А. Алиев.
Глава УМК шейх А. Пашазаде назвал решение официального Тбилиси о создании УМГ «неверным» и выразил сожаление, что часть чиновников-азербайджанцев в Грузии данное решение поддержали; это накладывает и на них ответственность за все послед-ствия20. Таким образом, перед нами наглядный пример того, что все религиозные проблемы носят политический характер.
Между тем грузинские власти не вмешиваются в деятельность православных храмов, находящихся в Азербайджане (на территориях, где проживают этнические грузины). Кроме того, когда между государствами существуют стратегические отношения, как в случае Грузии и Азербайджана, конфессиональные проблемы решаются без осложнений.
Грузия никогда не предъявляла никаких территориальных претензий ни в открытой, ни в латентной форме к соседним государствам. Это случилось лишь единственный раз, когда Грузия вошла в состав СССР, и не может восприниматься как целенаправленная политика или как важный исторический факт.
Однако, как ни странно, Грузии тогда удалось «задействовать» религиозный фактор, причем в государстве, где царил атеизм. Речь идет о территориальных претензиях Грузии, предъявленных ею Турции в годы правления Сталина. 14 декабря 1945 года грузинская газета «Коммунисти», а 20 декабря — «Правда» и «Известия» опубликовали совместную статью грузинских историков Н. Бердзенишвили и С. Джанашия под названием «О наших законных претензиях к Турции». Спустя некоторое время, 8 января 1946 года в грузинской газете «Коммунисти» было опубликовано письмо в редакцию тогдашнего Патриарха Грузии К. Цинцадзе, посвященное той же теме21 (как уже упоминалось выше, РПЦ признала автокефалию ГПЦ в 1943 г.).
3 а к л ю ч е н и е
Очевидно, что страны региона воспринимают религиозную безопасность как неотъемлемую часть своей национальной безопасности. Налицо конфликт между государствами, но в нем задействованы не политические элиты, а религиозные субъекты.
Уже сейчас можно утверждать, что религиозные разногласия, затрагивающие Грузию и Кавказский регион в целом, отнюдь не носят сугубо конфессиональный характер. Они лишь обнажают реальные и более серьезные проблемы, существующие между странами региона в скрытой форме; по-видимому, «прикрываться» священнослужителями весьма удобно даже несмотря на то, что в одних странах региона религия выступает как официальная идеология, а в других — как политический андеграунд.
Наиболее эффективно религия используется в политических целях в России, Турции и Армении, так как в этих странах господствующие конфессии пользуются сильной поддержкой властей. В Грузии же церковь и государство скорее соперники, чем союзники.
Конфессиональные распри на Кавказе требуют быстрейшего разрешения; необходимо предотвратить более серьезное противостояние. Очевидно, что уже настала пора, когда страны этого «взрывоопасного» региона должны признать наличие проблем, скрытых под религиозным «камуфляжем»; они, как ружья, висящие на стене в спектакле, когда-нибудь да «выстрелят».
20 [http://lnka72.ru/Newsm/804-Saakashvili-vyvodit-musulman-Gruzii-iz-pod-vliyaniya-Azerbajjdzhana].
21 См.: Обращение Католикоса-Патриарха всея Грузии Калистрата к передовой общественности и к руководителям Объединенных Наций о возврате грузинских земель от Османии // Коммунисти, 8 января 1946 (на груз. яз.).
