CC BY
43
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2010. № 1
Г.С. Мамечков
РОДОВЫЕ КАТЕГОРИАЛЬНЫЕ СИТУАЦИИ И ПРИНЦИПЫ ИХ КЛАССИФИКАЦИИ
В статье анализируются до сих пор недостаточно изученные аспекты функционирования субстантивной грамматической категории рода в современном русском языке; в частности, ставится проблема рода как грамматического центра особого функционально-семантического поля (ФСП), которое реализуется в высказывании целым рядом специфических, характерных только для данного поля категориальных ситуаций (КС).
Ключевые слова: функциональная грамматика, субстантивная категория рода, функционально-семантическое поле биологического пола, родовая категориальная ситуация.
Insufficiently (so far) studied aspects of the way in which the substantive grammatical category of gender functions in contemporary Russian are analyzed in the article. In particular, the problem of gender is posed as a grammatical centre of a special functional-semantic field (FSF) which is realized in an utterance by a whole series of specific categorial situations (CSs) characteristic only of the given field.
Key words: functional grammar, the substantive category of gender, the functional-semantic field of biological gender, a categorial gender situation.
Одним из наиболее влиятельных направлений грамматических исследований в отечественном языкознании является функциональная грамматика (см. исследования А.В. Бондарко, Г.А. Золотовой, М.В. Всеволодовой и др.). Весьма широкое распространение и развитие на материале различных языков получили, в частности, идеи А.В. Бондарко, изложенные в таких трудах, как [Бондарко, 2002; 2005] и в шеститомном коллективном труде «Теория функциональной грамматики» (Л.; СПб., 1987-1996).
Одним из ключевых понятий функциональной грамматики (в том ее понимании, которое развивается А.В. Бондарко и его научной школой) является понятие функционально-семантического поля (ФСП). «ФСП как система интегрирует разноуровневые средства на базе общности их функций» [Бондарко, 2002: 293]. В упомянутом выше обобщающем издании «Теория функциональной грамматики» детально описываются шестнадцать ФСП: аспектуальность, темпо-ральность, персональность, модальность и др.
Обычно считается, что именно благодаря понятию ФСП развиваемое А.В. Бондарко направление функциональной грамматики принципиально отличается как от традиционной («уровневой», или «описательной», «системно-структурной») грамматики, так и от
направлений ФГ, развиваемых иными научными школами (например, Г.А. Золотовой и ее учениками). Однако А.В. Бондарко неоднократно подчеркивал, что понятие ФСП в его концепции функциональной грамматики органично сочетается с другим ключевым понятием, а именно понятием категориальной ситуации. ФСП, по определению А.В. Бондарко, «интегрирует различные языковые средства (морфологические, синтаксические, лексико-грамматические, лексические), взаимодействующие на семантической основе. Элементы анализируемых полей представлены в высказывании вариантами типовых категориальных ситуаций (КС) - аспектуальных, темпоральных, таксисных, персональных, квалитативных, локативных, экзистенциальных, посессивных и т.п.» [Бондарко, 2007: 303].
Итоги изучения ФСП и их реализации в высказывании свидетельствуют о том, что далеко не все грамматические категории языков мира, в частности русского языка, к настоящему времени изучены с точки зрения их соотнесенности с определенными ФСП [Кубрякова, Клобуков, 1998]. Цель настоящей статьи заключается в рассмотрении проблем функционального описания одной из недостаточно изученных с позиций функциональной грамматики морфологических категорий русского языка - субстантивной категории рода. При этом особое внимание в статье уделено понятию родовой КС и принципам установления типов родовых КС.
Является ли субстантивная категория рода грамматическим центром особого ФСП (подобно тому, как категория вида рассматривается как центр ФСП аспектуальности, категория числа - как центр ФСП квантитативно сти и т.п.)? А.В. Бондарко дает на этот вопрос отрицательный ответ, и это связано прежде всего с тем, что грамматическая категория рода в русском языке обычно трактуется как категория «техническая», согласовательная, не обладающая семантическим потенциалом, достаточным для включения ее в число категорий с содержательной доминантой [Бондарко, 1976: 184]. Следовательно, субстантивный род фактически приравнивается к таким «техническим» категориям с ослабленным семантическим потенциалом, как род, число и падеж прилагательных, род и число глаголов [Бондарко, 2005: 44].
Подобное решение обусловлено не только тем, что из всех родовых граммем, характерных для русского существительного1, только двум граммемам (м. р. и ж. р.) соответствует номинативная
1 К трем традиционно изучаемым родам - м. р., ж. р., ср. р. - А.А. Зализняк, как известно, добавил и особый «парный» род, характеризующий существительные pluralia tantum типа сани: [Зализняк, 2002: 26-27]. Отношение к номинативной семантике граммем среднего и парного родов в данной статье не анализируется, хотя и для этих граммем может ставиться вопрос об их способности к выражению тех или иных номинативных смыслов. См., в частности, обсуждение проблемы семантики граммемы ср. р. в [Панова, 2003: 79].
семантика ('мужской биологический пол' и 'женский биологический пол'), причем только для грамматического класса парных по роду одушевленных существительных типа отец - мать, волк - волчица. Эти существительные составляют явное меньшинство среди субстантивных лексем. Другой класс одушевленных существительных, называющих детенышей животных (щенок, котенок), мелких животных (колибри, овод), названия подвидов и пород (зверь, грызун, шпиц), системно характеризуется наличием родовых пар, так как пол называемого объекта здесь не важен [Кронгауз, 1996: 518]. Еще более существенно обилие неодушевленных существительных типа стол, стена и пр. (их, по данным А.А. Зализняка, 77,6% от общего состава субстантивных слов [Зализняк, 2002: 145]). Родовая граммема подобных существительных в обычных условиях не способна служить средством выражения семантики биологического пола. Из-за отсутствия полноценной семантической значимости родовой граммемы у подавляющего большинства русских существительных А.В. Бондарко отказывает субстантивной категории рода в праве формировать особое функционально-семантическое поле (ФСП). Следовательно, субстантивная категория рода при таком подходе принципиально противопоставляется морфологическим категориям с семантической доминантой, являющимся грамматическим центром соответствующего ФСП [Бондарко, 2002: 315-316].
Мы полагаем, что данный вопрос требует более детального обсуждения. Во-первых, нельзя упускать из виду, что субстантивная категория рода базируется на одной из важнейших семантических категорий человеческого языка - категории биологического пола. Семантика биологического пола находит выражение в самых различных языках мира. По мысли М.А. Кронгауза, можно говорить об универсальной семантической категории ^ехш', соотносящейся с естественной биологической характеристикой существ. «Пол, кажется, одна из немногих действительно важных для человека категорий, восприятие которой практически не зависит от языка и культуры» [Кронгауз, 1996: 510-511]. Не случайно во многих языках (включая русский) семантической категории биологического пола соответствует грамматическая категория рода имен существительных.
Во-вторых, данная семантическая категория находит выражение не только в одушевленных существительных, как иногда утверждается [Бондарко, 2005: 46]. О номинативном потенциале рода неодушевленных имен недвусмысленно писали А.А. Потебня, Л.В. Щерба, В.В. Виноградов и другие ученые. Как отмечал Р. Якобсон, индивидуальное и коллективное языковое сознание русских буквально пропитано грамматическим родом: «Персонифицируясь,
имена женского рода становятся лицами женского пола, а имена мужского и среднего родов становятся лицами мужского пола. Так, например, русский, представляющий себе дни недели в виде лиц, понедельник и воскресенье представляет себе как мужчин, а среду - женщиной. Любопытно, что Репин недоумевал: почему грех (die Sünde) у [немецкого художника] Штука изображен женщиной» [Якобсон, 1987: 3 072]. В.В. Виноградов выделил два специфических типа речевых ситуаций, благоприятствующих актуализации номинативного потенциала таких существительных. Это, с одной стороны, ситуация наречения имени (ср. неканонические мужские и женские имена послереволюционной эпохи: Мир, Май, Пурпур и Эра, Искра, Заря) и ситуация олицетворения в поэтическом творчестве - с другой (ср. примеры значимого контекстуального противопоставления в художественной литературе и публицистике неодушевленных существительных типа месяц и лилия, кедр и пальма и даже Петербург и Москва по семантике биологического пола [Виноградов, 1947: 63-64]).
Таким образом, есть основания полагать, что языковая система русского языка обусловливает свойство субстантивных граммем м. р. и ж. р. даже у неодушевленных существительных типа стол, река и т.п. реализовывать в контексте вполне определенный семантический потенциал. Семантическая категория биологического пола ('sexus'), лежащая в основе смыслового разграничения граммем м. р. и ж. р., вполне может рассматриваться как основание для выделения особого ФСП, не учитываемого современной теорией функциональной грамматики (о необходимости выделения такого поля см. [Клобуков, 2000: 10-11]).
Подобно любому ФСП, поле биологического пола характеризуется грамматическим центром (каковым является оппозиция граммем м. р. и ж. р. субстантивной морфологической категории рода) и периферийными сегментами, выражающими семантику биологического пола лексическими, словообразовательными и синтаксическими средствами (ср. соответствующие семы в значении основ существительных типа баран - овца, словообразовательные значения дериватов типа эстонец - эстонка, особенность синтаксических конструкций типа Он был храбр как лев, но не *как львица и т.п.).
Подобно любому ФСП, кратко представленное выше ФСП биологического пола3 реализуется в высказывании в особом наборе категориальных ситуаций (КС).
2 Детальный анализ позиции Р. Якобсона относительно семантического потенциала категории рода представлен в исследовании [Шахмайкин, 1996].
3 Подробнее о принципах выделения данного ФСП и о его строении см. в публикациях [Мамечков, 2005; 2006; 2008].
В.Г. Гак определял базисное для КС понятие ситуации как «референт высказывания» [Гак, 1973: 355-359]. Ситуации как пропозициональному компоненту плана содержания высказывания соответствует фрагмент действительности, в котором «некие объекты (люди, предметы и т.п.) в какой-то момент времени и в каком-то месте связаны между собой определенными отношениями» [Апресян, 2003: ХЬГУ]. Центральным компонентом ситуации (в таком понимании) является семантический предикат, задающий и определяющий актантную рамку ситуации.
Характеризуя КС, А.В. Бондарко подчеркивал, что она связана с различными элементами высказывания, с высказыванием в целом, это категориальная характеристика высказывания как средства выражения той или иной семантической категории [Бондарко, 2002: 319]. Следовательно, КС в трактовке А.В. Бондарко - это «типовая содержательная структура: а) представляющая собой один из аспектов передаваемой высказыванием общей сигнификативной (семантической) ситуации; б) базирующаяся на определенной семантической категории и соответствующем функционально-семантическом поле; в) интерпретируемая как родовое понятие, по отношению к которому аспектуальные, темпоральные и другие подобные ситуации являются понятиями видовыми» [Бондарко, 2002: 319].
Одно и то же высказывание является средством выражения различных КС, в которых находят реализацию разные ФСП. Так, в высказывании Я встретил вас... (А.С. Пушкин) одновременно представлены и диалектически взаимодействуют: аспектуальная КС единичного неповторяющегося конкретного действия [Русская грамматика, 1980, 1: 604], темпоральная КС предшествования моменту речи, модальная КС реальности действия и т.п. Кроме того, есть, на наш взгляд, основания говорить также о реализации в данном высказывании и особой КС, связанной с ФСП биологического пола (условимся в дальнейшем называть подобные ситуации родовыми): поэт говорит о встрече лирического героя - лица мужского пола - с объектом своей любви - лицом женского пола. Ср. иные КС данного класса: Ахматова писала о Блоке и Модильяни; Цветаева посвятила Ахматовой несколько стихотворений и т.п.
Можно сразу же обратить внимание на принципиальные отличия, существующие между родовыми КС и большинством других классов КС (отображающих аспектуальность, модальность и др.). Для реализации в речи каждого из ФСП язык использует релевантные именно для данного ФСП компоненты ситуации, отображаемой в высказывании. Так, при классификации аспектуальных ситуаций, как показано в исследованиях А.В. Бондарко, релевантным является семантический класс предиката (действие, состояние, отношение,
признак) и характер его адвербиального распространения. Для других типов КС учитываются иные характеристики ситуации. Описанные современной функциональной грамматикой КС обычно опираются на выражаемые в высказывании семантические категории, которые связаны с глагольными категориями вида, наклонения, времени и др. Родовые КС, как видно уже из приведенных ранее примеров, находят по определению прототипическое выражение в именной категории рода, поэтому для реализации данных КС большее значение, чем для других видов КС, имеют актанты (хотя, как будет показано ниже, и предикаты при разграничении типов родовых КС также очень важны, поскольку именно предикатом определяется характер любой ситуации). В целом же принципы классификации родовых КС, в которых реализуется ФСП биологического пола, до сих пор не были предметом научного обсуждения.
Родовая КС - это выражаемая различными средствами высказывания типовая (выступающая в разных высказываниях в том или ином варианте) содержательная структура, базирующаяся на семантической категории (и соответственно на ФСП) биологического пола и представляющая собой категориальную характеристику высказывания с точки зрения пола участников ситуации, являющейся референтом высказывания.
Как уже было сказано, при характеристике родовой КС представляется целесообразным учитывать как свойства семантического предиката, так и свойства его актантов.
Прежде всего необходимо разграничить пять семантических типов предикатов, способных формировать пять различных типов родовых КС:
1) Предикаты, маркирующие в роли субъекта ситуации живое существо (обычно лицо) мужского пола: жениться, бриться и т.п. Этот тип предикатов характерен для 1-го типа родовых КС (условно обозначаемых нами как КС-1): Петя женился на Наташе; Саша бреется.
2) Предикаты, маркирующие в роли субъекта ситуации существо женского пола; выйти замуж, беременеть и пр. Ср. примеры реализации КС-2: Наташа вышла замуж; Оля родила девочку.
3) Предикаты, имеющие семантическую валентность на одушевленный субъект, который в рамках данного типа КС не дифференцирован по полу: воспитывать, читать и т.п. Ср. примеры КС-3: Петя воспитывает детей; Маша воспитывает детей.
4) Предикаты, имеющие валентность на неодушевленный субъект, который, естественно, не дифференцирован по полу: шелестеть, течь и т.д. Ср. примеры КС-4: Лисья шелестят. Река течет.
5) Предикаты с самой широкой валентностью, субъекты которых в рамках данного типа КС не маркированы по семантической оду-
шевленности, а значит, и по признаку биологического пола: расти, лежать, опрокинуть. Ср. примеры реализации КС-5: Дерево /Петя / Маша растет; Ветер /Петя /Маша опрокидывает лампу.
Заметим, что предикат высказывания может быть по форме не только глагольным, но и именным. В этом случае распределение по группам и КС не изменяется: Петя Ростов - граф (КС-1), Хрюмина из комедии Грибоедова - графиня (КС-2), Коля - врач (КС-3), Береза - дерево (КС-4), Аня - красивая (КС-5).
Кроме семантического типа предиката, для построения общей классификации родовых КС важны также релевантные виды актан-тных распространителей предикатов. Для ФСП биологического пола существенны следующие виды субъектных актантных ролей:
а) в роли субъекта выступает существительное м. р., обозначающее живое существо мужского пола (Петя читает книгу);
б) в роли субъекта выступает существительное ж. р., обозначающее живое существо женского пола (Наташа читает книгу);
в) в роли субъекта выступает одушевленное существительное м. р., ж. р. или даже ср. р., при этом прототипическое (системное) значение родовой граммемы существительного сохранено и в принципе может быть актуализовано, хотя в стандартном речевом контексте оно обычно нейтрализовано: Врач / утка / дитя видит речку;
г) в роли субъекта выступает неодушевленное существительное любого из четырех родовых классов (включая класс слов «парного», по А.А. Зализняку, рода), при этом родовая граммема существительного десемантизирована: Стол /стена / дерево /сани стоит (-ят).
Релевантные для описания родовых КС виды объектных ролей предметных имен аналогичны тем, что были установлены выше для субъектных актантов высказывания:
а) Учитель видит Петю;
б) Учитель видит Наташу;
в) Учитель видит врача/утку/дитя;
г) Учитель видит стол / стену / дерево / сани.
В соответствии с различными «родовыми» видами субъектных и объектных актантов целесообразно, очевидно, выделить разные подтипы внутри одного и того же типа КС. Так, в высказываниях Петя видит книгу и Наташа видит книгу реализуются разные подтипы КС-3, отличающиеся семантическим видом субъекта; Наташа родила Катю и Наташа родила Колю - разные подтипы КС-2, отличающиеся семантическим видом объекта.
В некоторых случаях объектные актанты могут указывать на пол лица, названного существительным, стоящим в позиции субъекта. Например, в КС-3 Аня увидела своего мужа - объектный актант в сочетании с определением указывает, что в позиции субъекта высту-
пает существо женского пола (ср. сочетания своего жениха, своего возлюбленного, своего суженого, свою жену, свою невесту, свою возлюбленную и т.п.). Иногда на пол субъекта ситуации однозначно указывает и неодушевленное существительное, выступающее в роли объекта и маркирующее гендерную специфику поведения субъекта: Наташа надела юбку, Аня носит сарафан, Петя курит трубку.
Выделяются целые группы таких слов: это существительные, называющие родственные отношения (например, внук, внучка), титулы и звания (граф, графиня), особенности характера (грубость, кокетливость), детали одежды (ботфорты, шляпка), внешность (борода, косы), семейное положение (холостяк), предметы туалета (губная помада, шпильки, румяна), предметы быта (трубка, сигара), тип голоса в пении (тенор, баритон, бас и сопрано, меццо-сопрано, контральто) и др. Опрос информантов свидетельствует, что к числу «мужских» обычно относятся глаголы типа ремонтировать, строить, хвастаться, ухаживать (в значении за дамой), похлопывать (по плечу) и т.п., тогда как «женскими» признаются глаголы типа вязать, забеременеть, кокетничать, причитать, краситься, прясть, судачить, ткать). Различаются по указанному признаку и прилагательные: «мужские» типа бородатый, усатый, женатый, женоподобный, рукастый, плешивый, лысый, (безупречно) выбритый, расчетливый, угрюмый, свирепый и «женские» типа женственная, миловидная, мужеподобная, нарумяненная и т.п.
Очевидно, что анализ лексической базы любого ФСП исключительно важен. Однако при анализе реализации родовых КС необходимо принимать во внимание два обстоятельства.
Во-первых, как свидетельствуют данные словарей, в русском языке существует достаточно мало строго «женских» и строго «мужских» предикатов, актантов, атрибутов. В таблице, базирующейся на данных наиболее употребительной лексики русского языка [Лексические минимумы, 1985], показано приблизительное процентное соотношение типично по своей семантике мужских и типично женских существительных, прилагательных и глаголов по отношению к общему числу слов той или иной части речи, которые могут выступать в той или иной функции (в функции предиката, атрибута, актанта).
Лексические минимумы современного русского языка Существительные, % Прилагательные, % Глаголы, %
М Ж М Ж М Ж
Лексический минимум в 500 слов 4 2 0 0 1 0
Лексический минимум в 3500 слов 7 1,4 1,2 0,4 2 0,4
Из приведенных данных следует, что наиболее ожидаемыми в тексте будут родовые КС, немаркированные с точки зрения ФСП биологического пола (т.е. КС-3, 4, 5).
Во-вторых, согласно материалам Национального корпуса русского языка (НКРЯ), для большей части предикатов и атрибутов, воспринимающихся носителями языка в качестве однозначно маркированных по семантике биологического пола, можно на самом деле говорить лишь о вероятностно-статистической тенденции использования данной лексемы в определенной родовой КС.
Например, глагол кокетничать, который априорно носители языка склонны соотносить с классом родовых КС, предполагающих в качестве субъекта исключительно лицо женского пола, на самом деле имеет 148 зафиксированных в литературном узусе «женских» употреблений в рамках КС-2 и 45 «мужских» (КС-1)4; приведем несколько примеров последних: Он не кокетничал, ему было за сорок (Юрий Давыдов. Синие тюльпаны); Тут он, конечно, немного кокетничал, так как не таким уж простым был он парнем, успел поучиться в университете Шанявского, немного знал немецкий язык, потерся еще в Санкт-Петербурге среди знаменитых поэтов... (В.П. Катаев. Алмазный мой венец); Иногда он просто кокетничал своей техникой, тем, что он все может (Ю.О. Домбровский. Хранитель древностей, часть 1) и т.п.
Атрибут лысый (казалось бы, однозначно «мужской») характеризуется в НКРЯ 1243 «мужскими» употреблениями и 207 «женскими». Не являются однозначно «женскими» и такие глаголы, как прясть, плакать, рыдать, соскучиться, волноваться, жаловаться, переживать, ябедничать, покраснеть, как не являются однозначно «мужскими» глаголы выпивать, защищать, воевать, механизировать. Иногда интуитивные представления о функциональном гендерном потенциале имени оказываются совершенно безосновательными; так, «женский», казалось бы, предикат сплетничать на поверку оказывается скорее «мужским» (16 мужских и 14 женских употреблений в НКРЯ).
Таким образом, материалы НКРЯ свидетельствуют о том, что при изучении средств выражения той или иной родовой ситуации языковая интуиция должна в обязательном порядке перепроверяться на материале больших сплошных выборок литературного языкового материала.
В заключение еще подчеркнем безусловную важность функционального изучения всех без исключения грамматических категорий, в том числе и субстантивного рода, который является обязательным
4 При подсчетах учитывались диагностические формы прошедшего времени индикатива и формы сослагательного наклонения типа кокетничал(а) (бы).
средством выражения одной и важнейших семантических категорий - категории биологического пола - и служит грамматическим центром особого ФСП, реализуемого в высказывании целым рядом специфических родовых КС.
Список литературы
Апресян Ю.Д. Лингвистическая терминология словаря //Новый объяснительный словарь синонимов русского языка / Под ред. Ю.Д. Апресяна. Вып. 3. М., 2003. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий. Л., 1976. Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики: На
материале русского языка. М., 2002. Бондарко А.В. Теория морфологических категорий и аспектологические
исследования. М., 2005. Бондарко А.В. Принцип поля и «ситуативный подход» в системе функциональной грамматики // Русский язык; исторические судьбы и современность. III Международный конгресс исследователей русского языка. Труды и материалы. М., 2007. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове). М.; Л., 1947.
Гак В.Г. Высказывания и ситуация // Проблемы структурной лингвистики: 1972. М., 1973.
Зализняк А.А. «Русское именное словоизменение» с приложением избранных работ по современному русскому языку и общему языкознанию. М., 2002.
Клобуков Е.В. К установлению уровней языковой категоризации // Функциональные и семантические характеристики текста, высказывания, слова: Вопросы русского языкознания. Вып. VIII. М., 2000. Кронгауз М.А. Sexus, или проблема пола // Русистика. Славистика. Индоевропеистика: Сборник к 60-летию Андрея Анатольевича Зализняка. М., 1996.
Кубрякова Е.С., Клобуков Е.В. Теория функциональной грамматики // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 57. 1998. №5. Лексические минимумы современного русского языка / Под ред. В.В. Морковкина. М., 1985.
Мамечков С.Г. Семантическая категория биологического пола в системе категорий функциональной грамматики русского языка // Материалы XII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». 12-15 апреля 2005 г. Иностранные языки. Филология. Т. IV. М., 2005. Мамечков С.Г. Условия реализации семантического потенциала родовой граммемы неодушевленных существительных // Язык. Литература. Культура. Актуальные проблемы изучения и преподавания. Вып. 2. М., 2006.
Мамечков С.Г. Функционально-грамматическое исследование категории рода в русском языке: еще раз о соотношении грамматического рода и
биологического пола // Материалы XXXVII Международной научной конференции. Грамматика. Русско-славянский цикл. 11-15 марта 2008 г. СПб., 2008.
Панова Г.И. Современный русский язык. Морфология. Словарь-справочник. Абакан, 2003.
Русская грамматика / Гл. ред. Н.Ю. Шведова. М., 1980. Теория функциональной грамматики / Гл. ред. А.В. Бондарко Л.; СПб., 1987-1996.
Шахмайкин А.М. Проблема лингвистического статуса категории рода // Вопросы русского языкознания. Вып. VI: Актуальные проблемы русистики. Синхрония и диахрония. М., 1996. Якобсон Р.О. Работы по поэтике. М., 1987.
Сведения об авторе: Мамечков Геннадий Степанович, аспирант кафедры русского языка филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: mamechkov@ mail.ru
13 ВМУ, филология, № 1
