CC BY
49
Таким образом, анализ вятских печатных изданий свидетельствует, что в печати наблюдается, в частности, нарушение морфологических, синтаксических, лексических и орфографических языковых норм. На наш взгляд, это является отражением снижения культуры в обществе в целом, в том числе и речевой культуры. Кроме того, в этом проявляется и недостаточный профессиональный уровень работников СМИ. Газета как один из видов массовой информации призвана служить образцом в использовании богатства русского языка, быть носителем его чистоты и правильности. Однако получается, что читатель, доверяя печатному слову, непроизвольно усваивает неправильные формы, воспринимает нарушение языковых норм как образец. Ошибки со страниц печати перекочевывают в устную и письменную речь читателей. И чтобы повысить уровень речевой культуры жителей Вятского края, надо, очевидно, прежде всего повысить нормативный уровень вятских печатных изданий.
Примечания
1. Введенская Л. А., Павлова Л. Г. Культура и искусство речи. Ростов н/Д., 1999. C. 86.
2. Головина Э. Д. На ошибках учимся: практикум по культуре речи. Киров: ФГУИПП «Вятка», 2003. 224 с.
Notes
1. Vvedenskaya L. A., Pavlova L. G. Kul'tura i iskusstvo rechi [Art and Culture of speech]. Rostov-na-Donu. 1999. P. 86.
2. Golovina E. D. Na oshibkakh uchimsya: praktikum po kul'ture rechi [Learn from mistakes: a workshop on the culture of speech]. Kirov: FGUIPP "Vyatka". 2003. 224 p.
УДК 803.541.56
Н. Д. Миловская
Резервы полисемии в создании юмористического эффекта в немецких языковых бытовых анекдотах о блондинке
Автор статьи осмысливает столкновение лексико-семантических вариантов полисемантичной опорной лексемы как доминирующий способ создания юмористического эффекта в немецких бытовых анекдотах о блондинке, бытующих в социуме в форме повествования и шутливого вопроса.
The author of the article interprets the clash of lexico-semantic variants of a polysemantic reference component as a dominant way to create humorous effect in the Wortwitze - German linguistic anecdotes on everyday life about a blonde. They exist in the society in a short story or a humorous question form.
Ключевые слова: языковой бытовой анекдот, опорный компонент, механизм создания юмористического эффекта, примарное и секундарное значение.
Keywords: a linguistic anecdote on everyday life, a reference component, a device of humorous effect creation, primary and secondary meaning.
В массе немецких языковых бытовых анекдотов (ЯБА) - особой и самостоятельной разновидности немецких бытовых анекдотов [1] - присутствуют малоформатные юмористические сюжеты-зарисовки бытового содержания, действующим лицом (одним из действующих лиц) которых является блондинка - eine Blondine. Анекдоты данного типа мотивируют реципиента анекдота осмыслить в профанно-смеховой модальности интеллектуальный уровень белокурой красавицы. Такие сюжеты названы нами немецкими ЯБА о блондинке.
Среди немецких ЯБА о блондинке обнаружены сюжеты двух структурно-композиционных типов. Структурно-композиционный тип повествование представляют ЯБА в форме короткого рассказа. (1). «Auf der Strasse treffen sich zwei Blondinen. Die eine: "Mein Vermieter will, dass ich bis zum Monatsende ausgezogen bin!" Darauf die andere: "Da hast Du aber noch G^ck! Meiner will das jeden Abend!"». В них моделируется ситуация ненамеренного расхождения
© Миловская Н. Д., 2014 94
партнёров по коммуникации в толковании некоторого языкового знака. Его ложное декодирование осуществляется во всех сюжетах глупой блондинкой, что и мотивирует реципиента к оценке её интеллекта в духе Т. Гоббса.
Структурно-композиционный тип шутливый вопрос представляют ЯБА в форме вопроса с кратким и обескураживающим ответом на него. Сюжеты в форме шутливого вопроса встречаются более часто. (2). «Warum macht sich eine Blondine Zucker unters Kopfkissen? Na, damit sie sbße Тгдите hat». (3). «Was macht eine Blondine mit einer Matratze an einer Bushaltestelle? Sie muss zum Vorstellungsgesprдch und bringt ihre Unterlagen mit!» Такой анекдот не нацелен на получение серьёзной и достоверной информации об истинных причинах неадекватного, без сомнения, глупого поведения блондинки. Несерьёзный по своей тональности, этот вопрос ориентирован только на то, чтобы, поразив реципиента парадоксальным и неожиданным для повседневного послушного человеческого мышления ответом, вызвать его смеховую реакцию.
Своеобразие механизма создания юмористического эффекта в немецких ЯБА о блондинке связано с присутствием в их текстовом полотне семантически дуальной опорной лексемы. Она побуждает реципиента к когнитивному столкновению её возможных оппозитив-ных реализаций. Суть семантического механизма, отражающего конкуренцию двух перспектив интерпретации содержания ЯБА о блондинке, заключается в столкновении примарного и секундарного значений дуальной опорной лексемы. Поясним сказанное на примере. (4). «Eine Blondine steigt mit ihrer Mutter ins Auto. Sagt die Mutter zur Blondine: "Liebes, ^nntest du mir mal den Sitz vorstellen?" Darauf die Blondine: "Mutter, das ist der Sitz. Sitz, das ist meine Mutter!"» В (4) реципиент обнаруживает опорную лексему vorstellen. Изначально обозначенная предметно-референциальная область сообщения mit ihrer Mutter, im Auto стимулирует реципиента к приписыванию опорной лексеме примарного значения den Sessel nach vorne stellen, которое утверждает и примарную перспективу интерпретации сюжета. На этапе пуанты ЯБА (это абсурдный, на первый взгляд, ответ блондинки её матери) происходит «бисо-циирование» [2] реципиентом понятий-представлений, связанных в его когнитивной сфере с опорной лексемой vorstellen. Реципиент открывает секундарную перспективу её интерпретации через приписывание ей секундарного значения jmdn., den man kennt, anderen, denen er fremd ist, mit Namen o. Д. nennen. Примарное значение опорной лексемы в контексте примар-ной перспективы интерпретации ЯБА входит в отношение оппозитивного столкновения с секундарным значением опорной лексемы в контексте секундарной перспективы интерпретации сюжета, инициируя процесс мгновенно протекающего сопоставления её банально-тривиального и нестандартно-парадоксального значения, осмысливаемых в контексте двух конфронтирующих ситуаций. Постигаемая парадоксальность двунаправленного осмысления перспективы интерпретации изначально заданного тривиального сюжета ЯБА и вызывает смех реципиента.
Наблюдения за сюжетами немецких ЯБА о блондинке позволяют выделить столкновение значений полисемантичного языкового знака (опорной лексемы) среди прочих разнообразных реализаций семантического механизма создания юмористического эффекта в них.
Полисемия языкового знака в лингвистике традиционно оценивается как конститутивное свойство естественных языков, обусловленное ограниченным объёмом памяти человека и его стремлением к экономии выражения мысли. И. Г. Ольшанский [3], Т. Шиппан [4], С. Хойзингер [5] объясняют существование полисемии тем, что язык представляет собой систему, имеющую ограниченное число знаков номинации по сравнению с бесконечным разнообразием объектов номинации в реальном мире. Поэтому «язык оказывается вынужденным разносить бесчисленное множество значений по тем или иным рубрикам основных понятий» [6].
В отечественном языкознании изучение различных лексических значений слова восходит к работам В. В. Виноградова [7], справедливо отмечающего присутствие слова в сознании человека со всеми своими значениями, «скрытыми и возможными, готовыми по первому поводу всплыть на поверхность», и А. И. Смирницкого, дополнившего теорию лексических значений слова понятием лексико-семантического варианта [8].
Значимый вклад в осмысление структуры значения слова вносят труды И. В. Арнольд, указывающей на то, что «все множество лексико-семантических вариантов слова можно на-
звать лексико-семантической... или... семантической структурой» [9], а также А. А. Уфимце-вой [10], отмечающей иерархическую организацию семантической структуры слова.
В концепции слова как знака, созданной И. А. Стерниным, показывается, что вариантность смысловой структуры слова обусловлена лексико-семантическими вариантами, «отдельными значениями слова, находящимися друг относительно друга в отношениях семантической производности», но существующими под одной звуковой оболочкой [11]. Этот автор уточняет, что лексико-семантический вариант относится к явлениям системы языка. Семема, образующая смысловую сторону ЛСВ, «есть системная единица» [12]. Каждый ЛСВ существует в слове как отдельная единица, оформленная синтагматически и парадигматически. «Отдельность» ЛСВ проявляется в неповторимой специфике его синтагматического оформления. Семантика отдельного ЛСВ включает как собственно содержательные компоненты значения, так и определенные синтагматические указания на возможные употребления ЛСВ. И. А. Стернин подчеркивает, что «в речевой цепи каждый ЛСВ реализуется в своей семантической целостности, в единстве своих синтагматических и парадигматических признаков. Селективные признаки ЛСВ полностью предопределяют его окружение» [13].
Наличие у слова лексико-семантических вариантов наводит Е. Г. Беляевскую [14] на мысль о том, что «они представляют собой не изолированные, но взаимосвязанные сущности, определенным образом коррелирующие между собой и образующие своеобразное единство», которое и есть «упорядоченное (обнаруживающее системную взаимосвязь своих элементов) множество ЛСВ одного и того же слова».
Полисемию, таким образом, понимают как некоторое парадигматическое отношение, подчеркивающее совпадение означающих у таких означаемых, которые так или иначе семантически связаны друг с другом. Иными словами, в случае полисемии одно и то же слово связывается с несколькими концептами-значениями, с тем непременным условием, что связь эта не случайна, а мотивирована зависимостями концептов и определённым образом моделируется [15]. Узуальное значение слова связано при этом с некоторым классом однородных употреблений, в пределах которого слово признаётся имеющим одно и то же значение. Понятно, что узуальное значение слова есть не что иное, как «абстракция от в принципе бесконечного ряда актуальных значений слова в речи, инвариант актуальных значений, все различия между которыми могут быть объяснены действием экстралингвистических факторов» [16]. Виртуальное же значение полисемантичного слова определяется как совокупность всех его узуальных значений. Количество узуальных значений - или ЛСВ - в виртуальном значении полисемантичного слова в таком случае всегда ограничено и образует соответствующим образом организованную иерархию, члены которой находятся между собой в отношениях семантической деривации и «каждый новый лексико-семантический вариант многозначного слова непосредственно вытекает из одного из предыдущих» [17]. Вместе с тем каждый ЛСВ многозначного слова является самостоятельной и реально существующей единицей языковой системы, которая обладает своим сигнификативным и денотативным значением.
Переход от полисемии к моносемии происходит обычно в процессе коммуникации [18], когда в рамках отрезка речи слово реализует только одно узуальное значение. Такой переход от полисемии к моносемии не сопровождается созданием юмористического эффекта. Не сопровождаемую юмористическим эффектом актуализацию в коммуникативной ситуации одного из нескольких узуальных значений полисемантичного слова, входящих в его семантическую структуру, в коммуникативной теории лексического значения [19] принято называть лексико-семантическим варьированием. Лексико-семантическое варьирование слова осуществляется в процессе коммуникации при помощи определённого набора системных языковых средств, к числу которых относят лексическую дистрибуцию, синтаксическую дистрибуцию, морфологическую разнооформленность, тематическую закреплённость, а также ситуативную и жестовую закреплённость [20].
В то же время подчёркивается [21], что обладающее набором лексико-семантических вариантов полисемантичное слово потенциально создаёт затруднения в процессе коммуникации, поскольку содержит «неоднозначное указание на тот сегмент высказывания, который представлен в тексте этим словом, закодирован с его помощью адресантом (отправителем). При опоре только на языковой код адресат получает указание на ряд смыслов, из которых он должен выбрать для понимания (декодирования) текста» [22]. Этот выбор осуществ-
ляется «на основе указаний, содержащихся либо в самом тексте, в речевом произведении (лингвистический контекст), либо вне текста, в реальной ситуации (внелингвистический контекст)» [23].
Размышляя о коммуникативных аспектах семантики, Г. Г. Почепцов (мл.) [24] обращается к понятию референции. Толкуя вслед за Е. В. Падучевой референцию как характеристику высказывания в составе речевого акта, под коммуникативным аспектом референции он понимает «процесс выбора того или иного языкового выражения для указания на объект» в момент речевого общения. По его мнению, при исходном совпадении референций у говорящего и слушающего после осуществления речевого акта имеет место единый выбор объекта референции. Однако существуют множественные случаи сложной референции, когда наблюдается осознанное или неосознанное несовпадение референции у говорящего и слушающего в момент речевого общения. На этом основании учёный утверждает, что «значение следует признать истинным только для говорящего, так как именно он его высказывает в данную минуту и несёт ответственность за его истинность» [25].
Из сказанного выше понятно, что полисемантичный языковой знак может служить весьма благодатным посылом и для возникновения курьёзных и юмористических (для наблюдателя со стороны) ситуаций, связанных с его одновременным ненамеренным декодированием партнёрами по коммуникации через призму различных предметно-референциаль-ных областей сообщения, одно из которых в рамках гомогенной ситуации оказывается ложным. И такие ситуации «неузнавания» одним из партнёров по коммуникации перехода между двумя значениями одного языкового знака как его лексико-семантическими вариантами, активно фиксируются коллективным автором - абстрактным и безымянным представителем немецкого этноса - в ЯБА о блондинке. (5). «Zwei Blondinen unterhalten sich. Sagt die eine: „Hast du geh^t? Bei der Post suchen sie Brieftrdger". Darauf die andere: „Dann muss ich schleunigst nach Hause, ich habe vergessen, dass meiner noch im Schrank steht"». В данном сюжете в формате повествования короткий рассказ первая блондинка реализует в глаголе suchen, лежащем в основе её реплики, значение его ЛСВ sich bembhen, etw. Bestimmtes, was man braucht, zu erlangen, erwerben. Вторая блондинка, возлюбленный которой работает почтальоном, склоняется декодировать сказанное подругой, через приписывание глаголу suchen значения другого его ЛСВ - sich bembhen, jmdn., etw. Verlorenes, Verstecktes zu finden. Реципиент домысливает, что она во избежание семейного скандала, вероятно, когда домой возвратился муж, спрятала возлюбленного в шкафу, оставила его там на некоторое время, затем забыла «освободить из плена» и ушла из дома по каким-то своим делам.
Ненамеренное расхождение персонажей анекдота в толковании языкового знака suchen актуализируется в (5) через столкновение различных семантических планов, потенциально заложенных в его семантической структуре на уровне языка в виде различных узуально закрепленных значений. Оно перерастает по ходу сюжета в незначительный коммуникативный сбой, недоразумение, осмысление которого приводит реципиента к толкованию всей ситуации как юмористической, самой естественной реакцией на которую является смех.
В немецких ЯБА-шутливых вопросах, посвящённых блондинке, активно реализуется когнитивное столкновение возможных оппозитивных реализаций самых разных языковых знаков. (6). «Was Идк die meisten Blondinen vom Studium ab? Das Abitur». (7). «Warum stellt eine Blondine den PC immer unter den Tisch? Damit er nicht abstbrzt». (8). «Was macht eine Blondine mit einer Schere im Auto? Sie schneidet der Polizei den Weg ab». Однако особой популярностью пользуется, например, языковой знак surfen. (9). «Warum kippt eine Blondine einen Eimer Wasser auf ihren Computer? Weil sie im Internet surfen will». (10). «Warum kippt eine Blondine Wasser auf ihren Computer? Weil sie im Internet surfen will». (11). «Warum schotet eine Blondine Wasser ьber den Computer? Sie will im Internet surfen!» (12). «Was macht eine Blondine im Bikini vor dem Computer? Sie surft im Internet!» В сюжетах (9-12) имеет место столкновение его ЛСВ Surfing betreiben и ЛСВ wahllos od.gezielt nach Informationen suchen, indem durch das Ankliken von Hyperlinks nacheinander verschiedene Seiten aufgerufen werden.
Итак, семантический механизм создания юмористического эффекта в немецких языковых бытовых анекдотах о блондинке сводится к столкновению примарного и секундарного значений дуальной опорной лексемы, связывающих её с двумя различными предметно-ре-ференциальными областями сообщения.
Частотно востребованной реализацией семантического механизма создания юмористического эффекта в немецких ЯБА о блондинке является столкновение значений полисемантичной опорной лексемы, обеспечиваемое лексико-семантическим варьированием языкового знака в коммуникативном процессе.
Примечания
1. Миловская Н. Д. Немецкий языковой бытовой анекдот как специфический тип юмористического дискурса: дис. ... д-ра филол. наук. Иваново, 2011.
2. Кестлер А. Дух в машине // Вопр. философии. 1993. № 10.
3. Ольшанский И. Г. Лексическая полисемия в современном немецком языке: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 1991; Ольшанский И. Г. Функциональные аспекты исследования полисемии // Лексика и лексикография. М.: Отд. лит. и яз. РАН, 2002. Вып. 13.
4. Schippan Th. Einfohrung in die Semasiologie. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1975.
5. Heusinger S. Die Lexik der deutschen Gegenwartssprache. Mьnchen: Wilhelm Fink Verlag, 2004.
6. Виноградов В. В. Лексикология и лексикография. Избранные труды. М.: Наука, 1977. С. 14.
7. Там же. С. 14.
8. СмирницкийА. И. Значение слова // Вопр. языкознания. 1955. № 2. С. 35-36.
9. Арнольд И. В. Полисемия существительных и лексико-грамматические разряды // Иностранные языки в школе. 1969. № 5. С. 12.
10. Уфимцева А. А. Лексическое значение. М.: Наука, 1986. С. 5-6.
11. Стернин И. А. Проблема анализа структуры значения слова. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1979. С. 11.
12. Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1985. С. 113.
13. Там же. С. 113.
14. Беляевская Е. Г. Семантика слова: учеб. пособие для ин-тов и фак. ин. яз. М.: Высш. шк., 1987. C. 72.
15. Никитин М. В. Полисемия на пределе: (широкозначность) // Язык. Человек. Общество: меж-дунар. сб. науч. тр.: (к 60-летию проф. В. Т. Малыгина). СПб.; Владимир, 2005. C. 110.
16. Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М.: Эдиториал УРСС, 2000. С. 158.
17. Колобаев В. К. О некоторых смежных явлениях в области лексики // Иностр. яз. в шк. 1983. № 1. C. 3.
18. Rцmer Ch., Matzke B. Lexikologie des Deutschen. ^bingen: Gunter Narr Verlag, 2005.
19. Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи; Стернин И. А. Коммуникативная концепция семантики слова / / Русское слово в языке, тексте и культурной среде. Екатеринбург, 1997.
20. Стернин И. А. Проблема анализа структуры значения слова.
21. Литвин Ф. А. Многозначность слова в языке и речи. М.: Высш. шк., 1984.
22. Там же. С. 5.
23. Там же. С. 5-7.
24. Почепцов Г. Г. Коммуникативные аспекты семантики. Киев: Вища шк., 1987.
25. Там же. С. 28.
Notes
1. Milovskaya N.D. Nemetskij yazykovoj bytovoj anekdot kak spetsificheskij tip yumoristicheskogo diskursa: dis. ... d-ra filol. nauk [German language consumer anecdote as a specific type of humorous discourse dis. Dr. Philol. sci]. Ivanovo, 2011.
2. Koestler A. Dukh v mashine [Spirit in the machine] // Vopr. filosofii - Problems of philosophy, 1993,
№ 10.
3. Olshansky I. G. Leksicheskaya polisemiya v sovremennom nemetskom yazyke: avtoref. dis. . d ra filol. nauk [Lexical polysemy in modern German: Autoref. dis. Dr. Philolog. Sci]. Moscow, 1991; Olshansky I. G. Funktsional'nye aspekty issledovaniya polisemii [Functional aspects of the study of polysemy] / / Leksika i leksikografiya - Vocabulary and lexicography. Moscow: Div. of Literature and lang. of Russian Academy of Sciences. 2002. Vol. 13.
4. Schippan Th. Einfohrung in die Semasiologie. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1975.
5. Heusinger S. Die Lexik der deutschen Gegenwartssprache. Mьnchen: Wilhelm Fink Verlag, 2004.
6. Vinogradov V. V. Leksikologiya i leksikografiya. Izbrannye trudy [Lexicology and lexicography. Selected Works]. Moscow: Nauka. 1977. P. 14.
7. Ibid. P. 14.
8. Smirnickii A. I. Znachenie slova [Meaning of the word] // Vopr. yazykoznaniya - Problems of linguistics 1955, № 2, pp. 35-36.
9. Arnold I. V. sushchestvitel'nykh i leksiko-grammaticheskie razryady [Polysemy of nouns and lexical and grammatical level] / / Inostrannye yazyki v shkole - Foreign languages in school, 1969, № 5, p. 12.
10. Ufimtseva A. A. Leksicheskoe znachenie [Lexical meaning]. Moscow: Nauka. 1986. Pp. 5-6.
11. Sternin I. A. Problema analiza struktury znacheniya slova [Problem of analyzing the structure of the word meaning]. Voronezh: Voronezh University Publ. 1979. P. 11.
12. Sternin I. A. Leksicheskoe znachenie slova v rechi [Lexical meaning in speech]. Voronezh: Voronezh University Publ. 1985. P. 113.
13. Ibid. P.113.
14. Belyaevskaya E. G. Semantika slova [Semantics of words]: tutorial for institutes and fac. of in. lang. Moscow: Higher school. 1987. P. 72.
15. Nikitin M. V. Polisemiya na predele: (shirokoznachnost') [Polysemy at the limit: (wide-meaning)] / / YAzyk. CHelovek. Obshchestvo - Language. People. Society: Intern. col. of sci. proc.: (the 60th anniversary of prof. Malygina V.T.). St. Petersburg; Vladimir. 2005. P. 110.
16. Kobozeva I. M. Lingvisticheskaya semantika [Linguistics Semantics]. Moscow: Editorial URSS. 2000.
P. 158.
17. Kolobaev V. K. O nekotorykh smezhnykh yavleniyakh v oblasti leksiki [On some related phenomena in the field of vocabulary] / / Inostr. yaz. v shk. - Foreign. lang. in sch. 1983, № 1, p. 3.
18. Rцmer Ch., Matzke B. Lexikologie des Deutschen. Tbbingen: Gunter Narr Verlag, 2005.
19. Sternin I. A Leksicheskoe znachenie slova v rechi [Lexical meaning in speech]; Sternin I.A. Kommunikativnaya kontseptsiya semantiki slova [Communicative concept of word semantics] / / Russkoe slovo v yazyke, tekste i kul'turnoj srede - Russian word in the language, text, and cultural environment. Ekaterinburg. 1997.
20. Sternin I. A. Problema analiza struktury znacheniya slova [Problem of analyzing the structure of the
word].
21. Litvin F. A. Mnogoznachnost' slova v yazyke i rechi [Ambiguity of words in language and speech]. Moscow: Higher school. 1984.
22. Ibid. P. 5.
23. Ibid. P. 5-7.
24. Pocheptsov G. G. Kommunikativnye aspekty semantiki [Communicative aspects of semantics]. Kiev: Vishcha sch. 1987.
25. Ibid. P. 28.
УДК 811.111
А. Ю. Миронина
Война как объект эвфемизации в политическом дискурсе
В статье рассматриваются семантические и прагматические факторы неопределенности политического дискурса, понятие эвфемизации, основная цель и сферы эвфемизации в политическом дискурсе, анализируется прагматический потенциал эвфемистических замен военных реалий в выступлениях Б. Обамы.
The article deals with the semantic and pragmatic factors of uncertainty in political discourse, the concept of euphemization, its aim and spheres in the language of politics. It analyses the pragmatic potential the euphemistic substitutes of military realities have in the texts of B. Obama's public speaking.
Ключевые слова: политический дискурс, семантическая неопределенность, война, военные реалии, эвфемизация, способы и средства эвфемизации.
Keywords: political discourse, semantic uncertainty, war, military realities, euphemization, means of euphemization.
В настоящее время эффективная политическая коммуникация все чаще подразумевает камуфлирование реального положения дел, смягчение, а порой и подмену тех или иных понятий и терминов, «маскировку» существующих проблем. Поэтому в выступлениях современных политиков наблюдается явная тенденция к использованию таких средств, которые позволяют завуалировать негативные стороны явлений действительности, последствия неприглядных политических и экономических мер и, таким образом, осуществить имплицитное воздействие на массового адресата.
© Миронина А. Ю., 2014
