CC BY
39
УДК 811.112.2
миловская Наталья дмитриевна
доктор филологических наук Ивановский государственный университет milnatdm@yandex.ru
немецкий языковой бытовой анекдот wortwitz о детях: специфика речевого взаимодействия персонажей, экспликации семантического механизма создания юмористического эффекта
В статье речь идёт об особенности речевого взаимодействия персонажей немецких языковых бытовых анекдотов Wortwitz о детях. Утверждается, что в них коллективный автор знакомит реципиента с ситуацией ненамеренного ложного декодирования/толкования ребёнком в речи взрослого носителя языка определённого языкового знака. Показывается семантический механизм создания юмористического эффекта в анекдотах данного типа. Устанавливаются и описываются наиболее частотные экспликации семантического механизма создания юмористического эффекта в немецких языковых бытовых анекдотах Wortwitz о детях с различной степенью конкретизации персонажа-ребёнка. Подчёркивается неагрессивность и позитивность юмора коллективного автора, нацеленного на осмысление определённой конфронтации языковых кодов у детей и взрослых.
Ключевые слова: речевое взаимодействие, ложное толкование языкового знака, создание юмористического эффекта, опорный компонент.
В период совершенствования коммуникативной компетенции, занимающий годы, ребёнка подстерегают множественные встречи с незнакомыми словами, а значит, и реальные ситуации ненамеренного неуспешного речевого взаимодействия с окружающими, в которых имеет место ложное толкование им в повседневной коммуникативной деятельности того или иного языкового знака. Например: Alma berichtet der Mutter, jemand von der Bushaltestelle habe angerufen. Großes Rätselraten, bis sich am Ende herausstellt, dass es natürlich die Bußgeldstelle war... [15]. В данном случае ненамеренное неуспешное речевое общение обусловлено тем, что маленькой девочке не удается провести грань между незнакомым ей словом Bußgeldstelle и словом Bushaltestelle, уже известным ей на её уровне языковой компетенции.
Очевидно, что такие зафиксированные родителями ситуации ложного соотнесения ребёнком некоторой звуковой оболочки с «чужим» денотатом, способные поставить в тупик компетентного носителя языка, ещё не являются языковыми бытовыми анекдотами (ЯБА) о детях. Но именно они, по всей видимости, и служат благодатным исходным фактическим лингвистическим материалом для последних.
Немецким языковым бытовым анекдотом Wortwitz о детях, в нашем понимании, является изложенный коллективным автором как «сторонним наблюдателем» малоформатный сюжет, повествующий о ситуации бытового, семейного, повседневного и школьного речевого взаимодействия детей и взрослых, обретающий в финале благодаря неожиданному контрасту двух семантических планов неожиданную, ошеломляющую и разрушающую стереотипы традиционного восприятия интерпретацию его содержания, создающую юмористический эффект [7, с. 19-20].
Утверждая, что рассматриваемые нами анекдоты представляют собой немецкие языковые бытовые анекдоты Wortwitz о детях, мы подчёркиваем, что в них в функции реагирующего партнёра, то есть главного действующего персонажа, выступает ребёнок.
Отметим, что в массе немецких ЯБА о детях присутствуют сюжеты, в которых в персонаже-взрослом всегда аккумулируется обобщённый образ либо одного из родителей, либо одного из школьных учителей и наставников, либо одного из других представителей мира взрослых, тогда как персонаж-ребёнок обладает различной степенью конкретизации.
Так, ЯБА, в которых персонаж-ребёнок не обладает именем собственным, называем деперсони-фицированными немецкими языковыми бытовыми анекдотами Wortwitz о детях. В таких сюжетах концепт «ребёнок» вводят лексемы ein Kind, еш kleiner Junge, еш Schulkind, zwei Mädchen, die kleine Tochter и т. д. Например: «Ein Vater geht mit seinem Kind spazieren. Das Kind grüßt einen fremden Mann. „Woher kennst du den?" Kind: „Das ist der Mann vom Umweltschutz. Der kommt jeden Tag zur Mutti und fragt, ob die Luft rein ist"».
Сюжеты, в которых персонаж-ребёнок наделяется конкретным и определённым именем собственным (например, Martin, Rolf, Bella, Kathrin и т. д.), называем условно персонифицированными немецкими языковыми бытовыми анекдотами Wortwitz о детях. Условность персонификации главного действующего лица, по нашему мнению, объясняется тем, что во всех сюжетах этого рода речь идёт о среднестатистическом персонаже детского возраста, которому свойственна ещё не в полной мере сформировавшаяся лингвистическая компетентность как стабильно релевантная характеристика «детскости». При этом о детском возрасте персонажа сигнализирует либо уменьшительно-ласкатель-
© Миловская Н.Д., 2017
Вестник КГУ № 4. 2017
201
ный суффикс -chen (Fritzchen, Paulchen, Klärchen и т. д.), либо сопутствующее имени собственному согласованное/несогласованное определение klein (klein Erich, der kleine Jupp, die kleine Elfi и т. д.): «Auf die Frage des Lehrers, woher der elektrische Strom komme, sagt Fritzchen: „Aus dem Urwald." -„Wie kommst Du denn darauf?" - „Als gestern Abend das Licht ausging, sagte mein Vater: „Jetzt haben die Affen schon wieder den Strom abgeschaltet!"»
Представленные в нашем практическом материале сюжеты, известные немецкому этносу под общим названием Klein Erna - Witze, называем персонифицированными немецкими языковыми бытовыми анекдотами Wortwitz о детях. Это анекдоты о малышке Эрне, Эрне Ниссен (Erna Nissen), реально жившей в Германии, типичной гамбургской девчонке (Gore, Deern). Например: «Fritzchen und Klein-Erna spielen „Vater und Mutter". Sagt Klein-Erna: „Machst Du mir jetzt auch ein Kind?" - Fritzchen klärt Klein-Erna auf: „Kinder werden nicht gemacht, die werden geboren". - „Gut, bohrst Du mir eins?"» В 1950 г. эти сюжеты впервые собрала, записала и сопроводила иллюстрациями писательница Вера Мёллер (Vera Möller), присвоившая главному персонажу имя Эрна Пумайер (Erna Pumeier). Новейшее же издание анекдотов «Klein Erna - Ganz dumme Hamburger Geschichten. Nacherzählt und gezeichnet von Vera Möller» произошло в 2011 году благодаря усилиям издательства Ellert & Richter Verlag .
Называя немецкий бытовой анекдот Wortwitz о детях языковым, мы подчёркиваем, что в ситуации речевого взаимодействия, запечатлённой в сюжете, непременно присутствует некий языковой знак (опорный компонент), который, демонстрируя в данном контексте свою семантическую дуальность, создаёт возможность двойной перспективы интерпретации его содержания, активно «работающей» на порождение юмористического эффекта. Например: «„Mama, wenn Onkel Heinz kommt, musst du meine Spielsachen aber gut verstecken. „Aber wieso denn, Heidi? " „Weil es neulich zu Papa gesagt hat, er habe wieder eine Menge ganz toller Puppen aufgerissen"». Для понимания сути такого ЯБА необходима спроецированная на опорный компонент активизация мыслительно-языковой и мыслительно-речевой деятельности реципиента. Успешное декодирование заложенной в опорном компоненте семантической двойственности приносит реципиенту интеллектуальное удовлетворение, вызывает его смеховую реакцию.
Рассуждая о речевом взаимодействии, запе-чатлённом в немецком ЯБА о детях, мы вслед за исследователями этого вопроса в целом акцентируем в этом процессе функцию слушающего партнёра по коммуникации, которая заключается в восприятии и интерпретации информационного содержания реплики собеседника. При этом нами
поддерживается утверждение о том, что количество интерпретационных версий некоторого языкового выражения может быть достаточно велико, хотя обычно актуализируется та из них, которая в большей степени отвечает внутреннему миру интерпретатора [5], что адекватность интерпретации зависит также и от того, «насколько велико стремление понять собеседника, его поведение, мотивы, точку зрения» [9, с. 153]. Нами разделяется мнение исследователей о том, что ненамеренное ложное/ неверное толкование получаемой от собеседника информации, зачастую возникающее у слушающего эту информацию, приводит к дисгармоничности, неуспешности, иногда абсурдности речевого взаимодействия. Поэтому в ситуациях ненамеренного неуспешного речевого общения, в результате которого происходит расхождение партнёров по коммуникации в понимании друг друга, имеет место полное или частичное неосуществление или неполное осуществление их коммуникативных намерений [2; 1; 6; 8].
Согласно нашим наблюдениям, в немецком ЯБА о детях эксплицитно представлено речевое взаимодействие, далёкое от идеального. Это, скорее, дисгармоничная коммуникативная деятельность членов социума, которая вместе с тем может порождать и её юмористическое осмысление коллективным автором как наблюдателем со стороны.
В ходе наблюдения за обширным аутентичным материалом [11-15] удалось установить, что в немецких деперсонифицированных, условно персонифицированных и персонифицированных ЯБА о детях коллективный автор с неизменным постоянством пользуется определённым механизмом создания юмористического эффекта, обращаясь при этом к различным его экспликациям, которые искусно реализуют семантический потенциал опорного компонента.
Так, в сюжете (1) опорным компонентом является полисемантичный глагол anfeuern. (1) «Klein Fritzchen läuft mit einem Stapel Holz unterm Arm aus dem Haus. Seine Mutter hält ihn an und fragt: "Aber Fritzchen, wohin willst du denn mit dem vielen Holz?" "Zum Fußballspiel!" "Aber da brauchst du doch gar kein Holz!" "Doch, Papa hat gesagt, wir müssen die Mannschaft heute kräftig anfeuern!"» Семантическую структуру виртуального языкового знака anfeuern представляет в современном немецком языке совокупность двух узуальных значений, релевантных для обсуждаемого сюжета. К актуализации ЛСВ antreiben, anspornen в опорном компоненте anfeuern подталкивает тематика ситуации, навеянная репликой Фрицхен "Zum Fußballspiel!" Однако ребёнок, имея в виду тот же языковой знак anfeuern, объективирует в нём совершенно другое содержание, передаваемое ЛСВ anzünden, anheizen, о чём свидетельствует его ответ «Doch,...» на реплику матери "Aber da brauchst du doch gar kein
Holz!" При этом реципиенту понятно, что ребёнок демонстрирует ложное и неадекватное в предлагаемой предметно-референциальной области сообщения декодирование языкового знака anfeuern. Смех реципиента вызывает в данном сюжете обескураживающая своей неожиданностью возможность двух перспектив интерпретации содержания анекдота благодаря столкновению-расхождению узуальных значений ЛСВ anzünden, anheizen и ЛСВ antreiben, anspornen опорного компонента.
В ЯБА (2) внимание реципиента привлекает существительное Christbaum. (2) «Vater: „Fritzchen, zünde doch bitte den Christbaum an!" Nach einer Weile fragt Fritzchen: „Vati, die Kerzen auch?"». Лексическое значение существительного Christbaum может быть структурировано следующим образом: Tannenbaum; Weihnachtsbaum, Weihnachtsbaum mit Lichterschmuck aus Kerzen; Weihnachtsbaum mit Schmuck aus Spielzeugen. Интенсионал (ИТН) значения опорной лексемы der Christbaum формируется двумя первыми семами. Последние две семы формируют его жесткий/сильный импликационал. При актуализации языкового знака der Christbaum в речи отца на первый план выступает сема жёсткого импликационала Lichterschmuck aus Kerzen. Её актуализация доказывается присутствием в просьбе глагола anzünden, который, как правило, ассоциируется с зажиганием спичек, сигарет, свечей и тому подобных вещей. Индивидуально-личные когнитивные ассоциации навязывают Фрицхену иное перераспределение сем в пределах интенсионала и сильного/жёсткого импликаци-онала при декодировании актуального значения лексемы der Christbaum. На первый план ребёнком выдвигается сема интенсионала Weihnachtsbaum, в то время как признак Lichterschmuck aus Kerzen существенно приглушается и остаётся вне поля зрения. Об этом свидетельствует заключительный вопрос: „Vati, die Kerzen auch?" Речевые семантические трансформации значения актуализированной лексемы der Christbaum в данной ситуации связаны с попеременным акцентированием в ней разными персонажами то ведущего признака ин-тенсионала Weihnachtsbaum, то одной из дифференциальных сем жёсткого импликационала Lichterschmuck aus Kerzen. Возникающие между отцом и сыном коммуникативное недоразумение эксплицируется в тексте анекдота за счёт столкновения-расхождения окказионального варианта значения опорной лексемы (интенсионал - дифференциальная сема 2) и узуального значения опорной лексемы (интенсионал).
В немецком ЯБА (3) реципиент обращает внимание на пару аналогично звучащих языковых знаков die Elemente - die Alimente, обладающих звуковым подобием. Широкое толкование паронимов как любых слов, близких по звучанию, позволяет нам признать паронимами и однокорневые паронимы
(обладающие одинаковой предметно-смысловой отнесенностью), и разнокорневые (обладающие различной предметно-смысловой отнесённостью) слова-парофоны, имеющие любое частичное звуковое подобие. В ЯБА (3) опорными лексемами являются схожие в своей фонетической манифестации разнокорневые паронимы-заимствования. Социально-психологическая составляющая этих ЯБА о детях состоит, по всей видимости, в высмеивании «некультурного простонародного преобразования заимствованных слов...» [4, c. 107]: (3) «In der Schule. „Was sind die Elemente?", fragt der Lehrer. Fritzchen erklärt: „Das ist das Geld, das meine Mutter jeden Monat für mich bekommt."»
В сюжете (4) коллективный автор акцентирует неомотивационное переосмысление ребёнком пол-нозначного слова и его семантическое конвертирование в сходное по звучанию, но качественно иное с точки зрения семантики раздельнооформленное словосочетание как причину диссонанса и дисгармонии в его речевом взаимодействии с взрослым партнёром по коммуникации: (4) «„Was heißt analog?", fragt der Lehrer. Paulchen weiss es. „Die Vergangenheit von Anna lügt"». В ЯБА (4) этот факт становится одной из экспликаций семантического механизма создания юмористического эффекта. Так, на юмористический эффект в ЯБА (4) с наглядностью «работает» столкновение-расхождение значений различных в своём правописании, но объединённых паронимическим подобием лексем: analog - Anna log.
Среди ЯБА о малышке Эрне обнаружены сюжеты, юмористический эффект в которых создаёт столкновение-расхождение значений различных в своём правописании, но объединённых пароними-ческим подобием лексем, в частности лексем Wald weg - Waldweg и zwei G - Zweige: (5) «Der Vater fragt klein Erna: "Weißt du, warum diese Straße eigentlich Waldweg heißt?" "Na eben darum heiß sie ja so, weil der Wald weg ist."»; (6) «Im Biologieunterricht fragt der Lehrer: "Welche Pflanze hat zwei G?" Klein Erna: "Ein Baum - er hat Zweige"». Важно заметить, что опорные лексемы в анекдотах данного типа, осмысливаемые нами как паронимы, коррелируют с омофонами (разновидность омонимов), наглядно демонстрируя факт существования языковых явлений, не поддающихся однозначной интерпретации и относящихся к диффузной зоне, расположенной на стыке смежных языковых феноменов.
Над дисгармоничностью ситуации речевого взаимодействия, зафиксированной в ЯБА (7), связанной с «непониманием» ребёнком значения ФЕ das Geld zum Fenster rauswerfen, «встроенной» в реплику маленького Максика Weil Vati immer sagt, daß Mutti das Geld zum Fenster rauswirft, коллективный автор также предлагает от души посмеяться: (7) «Mäxchen findet vor der Haustür einen Hundertmarkschein und sagt: „Der gehört meiner
Вестник КГУ № 4. 2017
203
Mutti!" Ein Passant will wissen, woher der Kleine das so genau weiß. Mäxchen: „Weil Vati immer sagt, daß Mutti das Geld zum Fenster rauswirft'». Фразеологическое значение sehr verschwenderisch sein данной ФЕ оказывается неизвестным ребёнку и поэтому уступает место её буквальной интерпретации. Весьма вероятно, что в сюжетах подобного рода представлено устоявшееся в сознании взрослого населения, почерпнутое из лингвистики детской речи, но не всегда, кстати, обоснованное [3] представление о том, что фразеологический корпус языка начинает активно усваиваться детьми лишь с десятилетнего возраста.
В сюжете (8) реципиенту предлагается оценить с юмористических позиций неверную интерпретацию ребёнком семантики языкового знака в результате декодирования её внутренней формы по ложному ассоциативному образцу: (8) «Fragt Fritz die Oma: „Woraus besteht Milchschokolade?" Die Oma darauf: „Aus Milch." Da fragt Fritz verwundert: „Und Kinderschokolade?"» Бабушка предлагает своему внуку-дошкольнику алгоритм декодирования внутренней формы сложного слова Milchschokolade = Schokolade aus Milch. Ребёнок делает из этого объяснения логически обоснованный вывод о том, что название любого вида шоколада можно декодировать, опираясь на мотива-ционную основу сложного слова Milchschokolade. При этом и ребёнок, и реципиент анекдота увлекаются на путь декодирования лексемы-коррелята Kinderschokolade, следуя внушённой им стратегии декодирования: первый элемент сложного слова называет то вещество, из которого состоит и производится шоколад. Однако дальнейшие размышления в этом направлении ребёнка настораживают. Реципиента же, осмыслившего, что декодирование содержания сложного слова Kinderschokolade происходит с опорой на чуждый ей алгоритм прочтения мотивационной основы, они, приводя к шокирующему варианту, побуждают рассмеяться.
Среди ситуаций ненамеренного неуспешного речевого взаимодействия взрослого и ребёнка присутствуют такие, в которых зафиксирована неверная сегментация ребёнком фрагмента речи взрослого. Над одной из них коллективный автор предлагает посмеяться, например, познакомившись со следующим немецким ЯБА о детях: (9) «Ein Kind malt die Weihnachtsszene: Maria und Josef, die Krippe, das Kind, die Tiere im Stall, die Hirten und neben der Krippe einen kleinen, lachenden Jungen. Alle loben das Bild: „Aber wer ist denn der kleine Junge neben der Krippe?" Das Kind antwortet: „Ja, das ist der Owi." „Owi?" „Es heißt doch im Weihnachtslied „Gottes Sohn Owi lacht.."» В данном сюжете ребёнком ложно декодируются слова Oh, wie lacht..., являющиеся фрагментом строки из немецкой всенародно известной рождественской песни. Ложное толкование фрагмента приводит к
необоснованному появлению в сознании ребёнка (как, впрочем, и на рисунке, изображённом им) дополнительного персонажа, участвующего в сценке рождения Христа, когда в хлеву помимо Марии, Ёзефа, ребёнка и животных рядом с яслями появляется ещё и некий смеющийся Ови.
Проанализированные немецкие ЯБА о детях, в основе которых лежит юмористическое осмысление «конфронтации различных языковых кодов» [10, с. 438] у детей и взрослых, утверждают реагирование персонажа-ребёнка на реплику персонажа-взрослого непониманием или неверным толкованием этой реплики актуальным типом общения в повседневном речевом взаимодействии взрослых и детей.
Подведём итоги. В немецких деперсонифици-рованных, условно персонифицированных и персонифицированных языковых бытовых анекдотах Wortwitz о детях коллективный автор неизменно знакомит реципиента с ситуацией дисгармоничного речевого взаимодействия персонажа-взрослого и персонажа-ребёнка при общении на бытовые темы, в котором имеет место ненамеренное ложное толкование ребёнком определённого языкового знака (опорный компонент анекдота), присутствующего в речи взрослого.
Неожиданный контраст двух семантических планов опорного компонента (семантический план, предлагаемый персонажем-взрослым, и семантический план, предлагаемый персонажем-ребёнком) и осмысление реципиентом парадоксальной возможности двух перспектив интерпретации сюжета анекдота (перспектива персонажа-взрослого и перспектива персонажа-ребёнка) порождает юмористический эффект. Семантическим механизмом формирования юмористического эффекта в таких сюжетах является столкновение-расхождение значений опорного компонента.
Частотными экспликациями семантического механизма формирования юмористического эффекта в них является столкновение-расхождение: а) лексико-семантических вариантов значения полисемантичного опорного компонента; б) узуального и окказионального вариантов значения опорного компонента; в) значений опорного компонента, представленного паронимами; г) обобщённого значения опорного компонента, представленного ФЕ, и буквального значения его переменного прототипа; д) значений опорного компонента при декодировании его внутренней формы по стереотипному и ложному ассоциативному образцу; е) значений более крупного опорного фрагмента при его сегментировании стереотипно и ложно.
Немецкий Wortwitz о детях, нацеленный на лудическое осмысление несовпадения языковых кодов у детей и взрослых, демонстрирует неагрессивность и позитивность юмора коллективного автора.
Библиографический список
1. Арустамян Ж.Р. Имплицитность как инте-ракциональная категория и механизмы её реализации во французском языке (на материале малого фольклорного жанра анекдота): дис. . канд. филол. наук. - Пятигорск, 2011. - 153 с.
2. Барташова О.А., Полякова С.Е. Соблюдение и нарушение принципов речевого общения в ситуациях деловой коммуникации: учеб. пособие. -СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2009. - 48 с.
3. Бестугина Ю.Ф. Фразеология в речи школьников: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Иваново, 2005. - 23 с.
4. Девкин В.Д. Малапропизм // Разноуровневые маргиналии в немецком и русском языке. - М.: Моск. пед. гос. ун-т, 2006. - С. 106-109.
5. Демьянков В.З. Прагматические основы интерпретации высказывания / Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка. - 1981. - Т. 40. - № 4. -С. 368-377.
6. Калинцева М.О. Когнитивные структуры ситуационного анекдота на испанском языке // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. - 2013. - Вып. 1. - С. 41-47.
7. Миловская Н.Д. Юмор немецкого этноса. Языковой бытовой анекдот. - Иваново: Иван. гос. ун-т, 2014. - 192 с.
8. Москалёва С.И. Причины возникновения некооперативного коммуникативного поведения адресата в немецких языковых бытовых анек-
дотах // Теория и практика иностранного языка в высшей школе. - Иваново: Иван. гос. ун-т, 2013. -С. 153-159.
9. Тучина Е. В. К проблеме взаимопонимания участников образовательного процесса в учебном диалоге // Теория и практика иностранного языка в высшей школе. - Иваново: Иван. гос. ун-т, 2006. -Вып. 3. - С. 152-155.
10. Шувалов В.И. Ироюмористический ингредиент комического // Слово в языке и речи: аспекты изучения: материалы Междунар. науч. конф. к юбилею проф. В.Д. Девкина. - М.: Прометей, 2005. - С. 435-443.
11. Das neue Superbuch der Witze. - München: Bassermann Verlag, 2008. - 272 s.
12. Die super Witze-Parade. - München: Bassermann Verlag, 2007. - 400 s.
13. Fuhrmann O. Super Kinderwitze. - München : Bassermann Verlag, 2005. - 272 s.
14. Gauger H-M. Das ist bei uns nicht Ouzo. Sprachwitze. - München: Verlag C. H. Beck, 2006. - 141 s.
15. Neues aus Sankt Eiermark. Das kleine Buch der Sprachwitze. - München: Verlag C. H. Beck, 1997. - 125 s.
16. Wackel D. F. Das große Witze-Feuerwerk. -München: Knaur Taschenbuch Verlag, 2006. - 316 s.
17. Wackel D. F. Der große Witzeknaller. -München: Knaur Taschenbuch Verlag, 2006. - 330 s.
18. Wackel D.F. Die große Witzeparade. -München: Knaur Taschenbuch Verlag, 2007. - 334 s.
Вестник КГУ. J № 4. 2017
205
