CC BY
81
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
УДК 159.9
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ РАЗЛОМ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПСИХОЛОГИИ 1923 ГОДА - ПЕРВАЯ АТАКА НА Г.И. ЧЕЛПАНОВА: НЕКОТОРЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ КОММЕНТАРИИ
Е.Б. БОЧАРОВА1, В.С. ВОРОБЬЕВ2*
1 Компания «ExecutiveLeader», 2 ФГНУ «Психологический институт» РАО, Москва
В обзоре делается попытка на основе первоисточников воссоздать реальную картину общественного обсуждения теоретических и методических позиций Г.И. Челпанова, состоявшегося в январе 1923 года на Первом Всероссийском съезде по психоневрологии. При этом материал представляется на фоне исторической обстановки того времени с акцентом на предметный и персональный анализ, принятый в исследованиях по истории науки.
Ключевые слова: отечественная психология, история, Г.И. Челпанов.
Современная психология находится в процессе своего интенсивного развития. Он коснулся и отечественной психологии, долгие годы находившейся в состоянии, подконтрольном политизированным доктринам унитарных, безальтернативных основ диалектического и исторического материализма. Истекшая четверть века коренным образом изменила ситуацию в стране: это можно видеть на полках магазинов и на стеллажах и в каталогах библиотек - издана отечественная и зарубежная классика, появились новые руководства и учебники, перестраивается учебный процесс в вузах и последипломном образовании, расширилось и углубилось международное сотрудничество и т.д.
На этом фоне перед специалистами стоит нелегкая задача объективной оценки событий отечественной психологии, которая на начальных этапах развития на рубеже Х1Х-ХХ веков определенное время соответствовала мировому уровню, а за-
© Бочарова Е.Б., Воробьев В.С., 2014
* Для корреспонденции:
Воробьев Вадим Сергеевич к.м.н., вед. н. с.
ФГНУ «Психологический институт» РАО 125009 Москва, ул. Моховая, 9, стр. 4
тем на период более полувека погрузилась в состояние социально-политического реформирования, идеологического изоляционизма и информационного вакуума. Особенно это касается ретроспективной оценки ключевых, рубежных исторических эпизодов, как-то: революционный разлом 1920-х годов, павловская сессия 1950-го года и т.д. Важно при этом сохранить баланс предметного и персонального анализа конкретных исторических фактов.
Безусловно, такие попытки уже делались и делаются в последнее время как профессиональными историками науки, так и узкими специалистами [1, 7, 10, 11, 25, 29, 31, 34, 35, 49]. Идет постепенная реконструкция в информационном пространстве исторического вклада отдельных ученых, в том числе подвергшихся забвению или незаслуженной критике, рассматриваются теоретические и методологические основы наиболее приоритетных для определенного исторического этапа направлений, делаются шаги в отношении аргументированных комментариев позиций полемизировавших сторон при возникновении дискуссий и др.
В указанном контексте вектор внимания исследователей так или иначе настраивается на выяснение исторической роли столь крупной фигуры в отечественной
психологии, как Г.И. Челпанов. И здесь мы уже имеем достаточный материал [8, 9, 12, 13, 19, 20, 24, 26, 32, 33, 36, 39, 50], который, во-первых, дал возможность провести своеобразную «реабилитацию» ученого, хотя и не репрессированного, но подвергнутого и при жизни и по уходу из нее необъективной критике, во-вторых, исправил прежние и расставил новые исторические оценки, связанные с его творчеством, а, в-третьих, самое главное, открыл дорогу к переизданию его оригинальных классических произведений («Мозг и душа», «Введение в философию», «Очерки психологии», знаменитые учебники логики и психологии для гимназий, цикл статей по теме «Образование и школа» и др.). Последнее сыграло решающую роль в восстановлении его доброго имени и заслуженного места в науке, ибо современные читатели при знакомстве с долгое время скрытыми от них оригиналами сумели разобраться самостоятельно в действительности заслуг того или иного забытого ученого, как это произошло с вычеркнутыми из памяти наших соотечественников фамилиями Бердяева, Ильина, Лосского, Зеньковского, Франка и других выдающихся представителей русской гуманитарной интеллигенции (не говоря уже о других национальных гениях - биологах Вавилове, Кольцове и т.д.).
Однако есть еще некоторые «белые пятна» в челпановской теме, которые требуют определенного исторического поиска, целенаправленных текстологических изысканий по подлинным первичным документам и адекватной оценки. Это все-таки 1923 год - год увольнения Г.И. Челпанова в ноябре и стартовавшей в январе кампании, развязанной новоявленными марксистскими психологами по его дискредитации и обвинению в консерватизме, идеализме, метафизичности и прочих грехах. Речь идет о Первом Всероссийском съезде по психоневрологии, состоявшемся в Москве 10-15 января 1923 г. О нем сказано достаточно, но в основном в виде вторичной информации - в форме оценок и выводов на ос-
новании скупых заметок и реферативных отчетов в газетах «Правда» и «Известия». Это уже само по себе является беспрецедентным фактом в истории отечественной науки, когда труды научного съезда большого масштаба не были собраны и напечатаны, а появились в кратком изложении на страницах официальных периодических изданий (правда, задним числом говорили о дефиците бумаги и средств). Отсутствие базового первоисточника привело к тому, что события января 1923 года были истолкованы как полный разгром ученого-ретрограда, ставшего на пути революционных преобразований. Причем, градус критической оценки тех событий возрастал по мере удаления от их реального времени и приобрел исключительную «историческую завершенность» к 1950-м годам, особенно в крайне идеологизированных трудах философов [15] и специалистов-психологов, вынужденных по долгу службы и в силу традиций того времени критиковать идеалиста, восставшего против «всесильного» учения Маркса [29, 37, 38, 49].
Правда, профильный «Журнал психологии, неврологии и психиатрии» поместил реферативный обзор материалов съезда. Однако эта информация недостаточно отражает сутевые процессы [27].
Но что интересно - разгрома Челпанова вовсе и не было на том съезде. Если отдельные толкователи истории связывают его с увольнением, то это одно дело. А вот что касается идеологической победы над Челпановым в 1923 году, то это, конечно, неверно, что показала последующая дискуссия, или «брошюрная война», когда выдающийся психолог в серии своих небольших книг, вышедших в середине 1920-х годов, учинил подлинный разнос, причем четко обоснованный, целому ряду недозрелых исследователей, поспешивших присвоить всей психологии новое наименование «марксистская» [40, 42-46]. Скорее всего, события начала 1923 года целесообразнее рассматривать как первую атаку на Г.И. Челпанова и именно в таком
сдержанном ракурсе по крупицам восстанавливать историческую достоверность произошедшего знакового действа.
Поэтому в задачу настоящего исторического исследования входила попытка изучить указанные газетные первоисточники 1923 года и иные документы того времени и в какой-то мере выяснить подлинную позицию и, возможно, аргументы Г.И. Челпано-ва, основанные на реальных текстах, в дискуссии с революционным, реформаторски настроенным новым поколением, привлекшим для усиления своих рядов крупного российского невролога В.М. Бехтерева, сторонника монистических взглядов в аспекте собственного учения о рефлексологии.
Итак, обратимся к подробному текстологическому анализу конкретного материала - подшивкам газет «Правда» и «Известия» (пока предыдущие авторы ограничивались пересказами или выборочным цитированием). Первые по времени сообщения о вышеупомянутом съезде появились в обеих газетах 11 января 1923 года [21, 30]. Они носят, естественно, хроникальный характер и оформлены в духе традиционной стилистики этих государственных изданий того времени. Была ли какая-то идеологическая подоплека всего цикла публикаций на эту тему, сказать трудно, так как внешне все было выдержано в спокойных тонах. В случае реализации целенаправленной кампании слова приобрели бы другой оттенок - броских, призывных заголовков, жесткой классовой терминологии и т.д., которые могли бы своим зашкаливающим задором даже отбить аппетит, о чем образно сказал профессор Преображенский из булга-ковского «Собачьего сердца», не рекомендовавший читать советские газеты перед обедом. Ничего этого в материалах по съезду не было. На полосах газет, особенно политического органа - «Правды», это можно было сравнить, например, по размещенным рядом в тех же номерах лозунговым статьям, посвященным солидарности с германскими рабочими Рура или другим проблемам мирового пролетариата.
Начнем с первой публикации в газете «Правда». Это - небольшая информационная заметка «Всероссийский съезд по психоневрологии», подписанная председателем организационного комитета съезда профессором А.П. Нечаевым [30]. В ней в сдержанном тоне сообщается о возобновлении проведения всероссийских съездов по проблемам психоневрологии, прерванного войной и революцией. Сам А.П. Нечаев (1870-1948), занимавший довольно высокий пост в военном ведомстве царской России, а именно - в Педагогическом музее военно-учебных заведений (Соляной городок, Санкт-Петербург), в 1920-х годах после кратковременного пребывания в Самаре перебрался в Москву, где получил должность директора государственного психоневрологического института (не исключено, что не без протекции его постоянного покровителя В.М. Бехтерева), которую занимал с 1922 по 1925 гг. Это был давний оппонент Г.И. Челпанова по дискуссиям на дореволюционных всероссийских съездах по педагогической психологии и экспериментальной педагогике в 1900- и 1910-е годы. Он явился одним из инициаторов и организаторов рассматриваемого послереволюционного съезда, и поэтому партийная газета предоставила ему первое слово.
Собственно говоря, и все мероприятия в целом сильно походило на попытку реставрации дореволюционных съездов, проводившихся А.П. Нечаевым в северной столице под эгидой В.М. Бехтерева. Как это ни странно, и оппонирующая сторона была та же самая - Челпанов.
В этой публикации от 11 января 1923 года сообщается, что 10 января открылся съезд по вопросам психологии, неврологии и психиатрии [30]. В его задачу входит обсуждение теоретических и практических проблем. Кроме рассмотрения концептуальных основ психофизиологической природы человека, внимание должно быть уделено и решению практических задач, среди них душевное развитие ребенка, психофизиология труда и психотехника,
криминальная психология, нервно-психическая гигиена, улучшение человеческого рода (евгеника), основы этики и эстетики и др. Очень интересно обрамление этой заметки на стр. 3: рядом - такие колоритные заголовки: «На помощь борцам революции», «Безбожник» и печатники», «Из жизни французской компартии», «Победа Коминтерна» и т.д.
Первое сообщение о съезде в газете «Известия» носит более развернутый характер [21]. Оно было помещено под заголовком «Всероссийский научный съезд по психо-неврологии» в рубрике «Наука и школа». В нем говорится о том, что на съезд прибыло 250 его действительных членов и что на нем будет представлено около 200 научных докладов. Открытие съезда состоялось в Большой аудитории 2-го Государственного университета, возникшего на базе Высших женских курсов (ныне это здание на Малой Пироговской улице, 1 принадлежит Московскому педагогическому государственному университету) (рис. 1).
Рис. 1. Место проведения I Всероссийского съезда по психоневрологии
Съезд открыл заведующий Главнаукой профессор И.И. Гливенко. Затем был избран председателем съезда академик В.М. Бехтерев (позднее почетным председателем будет избран германский невролог Оскар Фохт). После этого состоялось традиционное утверждение президиума и руководителей секций в следующем составе: проф. А.П. Нечаев, проф. В.В. Крамер, проф. С.В.
Позднышев, доктор К.Х. Кекчеев (секретарь съезда), проф. Л.С. Минор, проф. В.А. Гиляровский, академик П.П. Лазарев, проф. Г.И. Челпанов, проф. Н.А. Рыбников. В общем преобладали неврологи. Были сформированы 7 секций: неврологическая, психиатрическая, физиологии нервной системы, психологическая, педологическая, психотехническая, криминальной психологии. Для многих членов съезда бывшие Высшие женские курсы были родным домом, в том числе и сотрудникам Челпанова (Корнилов, Блонский), - немалое количество дореволюционных профессоров и преподавателей после конфликта с министром Кассо ушло сюда из Московского университета.
Торжественная часть продолжилась в виде зачтения приветствия от наркома здравоохранения Н.А. Семашко и выступления председателя оргкомитета А.П. Нечаева, который подчеркнул важность возрождения научной активности в стране: съезд состоялся, несмотря на отсутствие казенной денежной субсидии - на взносы участников. Дальше началась реализация научной части повестки дня - заслушивание докладов.
Теперь несколько отступим от строго хронологического изложения хода съезда по газетным публикациям и сделаем некоторый обобщенный анализ на основании всей доступной информации о съезде. Основными докладчиками на съезде, выступления которых доминировали или вызвали интерес и дискуссию, были (рис. 2):
- Бехтерев Владимир Михайлович - два доклада: «Данные экспериментов в области коллективной рефлексологии» (пленарный) и «Объективная и субъективная психология» [4] (доклад на заседании марксистской группы съезда);
- Фохт Оскар - два доклада (лекции) о цитоархитектонике мозга человека и высших животных (пленарные) и одна лекция по патоархитектонике;
- Лазарев Петр Петрович - доклады: «О физико-химических основах нервной деятельности» (пленарный), «Ионная теория зрения» (пленарный); «Значение физи-
ко-химических исследований нервной системы для психологии» (доклад на заседании марксистской группы съезда);
- Кольцов Николай Константинович -доклад «О генетическом анализе способностей человека» (пленарный);
- Челпанов Георгий Иванович - доклад «Предпосылки современной эмпирической психологии» (пленарный);
ж з
Рис. 2. Докладчики съезда: а - Бехтерев, б -Фохт, в - Кольцов, г - Лазарев, д - Челпанов, е - Корнилов, ж - Сепп, з - Нечаев
- Корнилов Константин Николаевич -доклад «Психология и марксизм» (пленарный);
- Нечаев Александр Петрович - доклад «О классификации душевных явлений» (пленарный);
- Сепп Евгений Константинович - доклад о значении органического и функционального для невропатологии (пленарный).
Конечно, как всегда, блистали отечественные неврологи (Гринштейн, Минор, Сепп, Крамер и др.) и психиатры (Гиляровский), которые выступили с высокопрофессиональными докладами, свободными от всякой политической конъюнктуры. Непонятно с исторической точки зрения, почему нигде не упоминаются выдающиеся неврологи Л.О. Даркшевич и Г.И. Россо-лимо и психиатр В.П. Осипов (их имен нет в официальных материалах съезда).
Интересные материалы представили С.В. Позднышев (криминальная психология, что было крайне актуально в революционные годы), К.Х. Кекчеев (психотехника) и др.
На первый взгляд, обычная программа съезда неврологов и представителей смежных профессий. Однако при внимательном анализе в составленной заранее повестке дня все-таки угадывалась преформиро-ванная цель «разобраться» с противниками материалистических идей на таком мировоззренческом поле, как психология. Редукционизм просматривался во многих, по сути заведомо отобранных сообщениях, - все свести к материальным проявлениям, начиная с рефлексов и реакций, вплоть до телепатии.
Было предусмотрено за день до окончания всего мероприятия провести заседание так называемой «марксистской группы съезда», где уже намечалась специальная, прямая дискуссия, ставящая альтернативу между объективным или субъективным в психике. Это была совершенно не обычная для ученых практика перенесения партийных принципов подготовки кулуарных решений. Выработанное таким образом
решение затем обнародовалось в более широкой аудитории и, как правило, принималось.
Вот чем был важен первый послереволюционный съезд: он отрабатывал новые социальные технологии, базирующиеся на классовом, разделительном подходе. Поэтому в настоящей статье данному аспекту уделяется особое внимание, иначе при обычном изложении в условиях большого дефицита первичной информации на удалении почти в 100 лет (а это несколько поколений) создается искаженное представление или непонимание, а это уже прямой путь к мифотворчеству.
Но вернемся к рассмотрению повестки дня съезда по порядку, шаг за шагом прослеживая «дневник съезда», отраженный в «Правде» и «Известиях» [21, 30]. После торжественного открытия на утреннем заседании первый научный доклад сделал абсолютный лидер неврологии тех лет В.М. Бехтерев. Он выбрал тему, которая увлекала его тогда: «Данные экспериментов в области коллективной рефлексологии». В 1921 году им была опубликована объемистая книга «Коллективная рефлексология» (432 стр.) [2]. Фактический материал доклада был хорошо представлен, особенно в отношении анализа проблем общения, группового поведения и формирования коллектива. Большую его часть он посвятил сравнению решения задач индивидом и коллективом, при этом подчеркивал возрастание эффективности при коллективной деятельности. Проводил он также сравнение между группами мужчин и женщин. Надо отметить, что, наверное, восприятие устного слова прославленного клинициста было вполне доброжелательным и не вызывало возражений, однако направление коллективной рефлексологии в целом было подвергнуто серьезной критике современников и последующих поколений ученых, главным образом из-за использования в социальной сфере прямых аналогий с механикой и физикой.
Следующий доклад «О физико-химических основах нервной деятельности»
был произнесен П.П. Лазаревым, физиком, академиком (с 1917 г.), учеником знаменитого московского профессора П.Н. Лебедева. В 1911 году в знак протеста он покинул Московский университет вместе с группой прогрессивных преподавателей. Петр Петрович Лазарев (1872-1942) был самобытным ученым в области биофизики. Он принадлежал к адептам ионной теории возбуждения нервной системы и широко пропагандировал свои взгляды в научной среде. Восхищался личностью Гельмголь-ца и написал о нем биографическую книгу. Был директором Института биофизики Наркомздрава РСФСР (1920-1931), созданного в 1919 году по личному указанию Ленина. Так что его авторитет был бесспорен, и он его демонстрировал на всех научных собраниях. На психоневрологическом съезде в своем первом пленарном докладе Лазарев отметил, что излагаемые им факты получены за истекший двенадцатилетний период и объясняют явления возбуждения в нервной системе, включая распространение импульса по нервам. В основе этого лежит ионный механизм, сущность которого была рассмотрена докладчиком.
Вечером первого дня работы съезда с докладами выступили Н.К. Кольцов и Г.И. Челпанов. Перед этим слово для приветствия было предоставлено профессору Оскару Фохту, директору невробиологиче-ского института в Берлине, специального прибывшему на съезд. Участники съезда избрали его почетным председателем.
Профессор Н.К. Кольцов прочел доклад «О генетическом анализе способностей человека», в котором он развивал свои мысли в русле евгенических идей и молекулярных основ жизненных явлений. Известно, что он был одним из руководителей Русского евгенического общества, основанного в 1920 году и поддержанного Н.А. Семашко, А.В. Луначарским, М. Горьким и другими известными людьми.
Название доклада Г.И. Челпанова было «Предпосылки современной эмпирической психологии». Газета «Известия» за 12
января 1923 года так характеризует доклад: «Основные положения его сводятся к тому, что психология может и даже, по мнению многих, должна иметь философскую надстройку, а также физиологическую, биологическую или какую-либо иную надстройку, но сама по себе психология не есть ни философия, ни физиология мозга, ни биология, а самостоятельная эмпирическая наука, свободная от какой бы то ни было философии» [21]. Конечно, таким заключением был дан однозначный повод для критики, чем и воспользовались выступавшие впоследствии на съезде оппоненты Чел-панова. Ведь формально декларировалось отмежевание психологии от философии, а в условиях государственного признания марксизма как единственно правильного философского учения это звучало прямым вызовом.
Во второй день работы съезда 11 января состоялось следующее пленарное заседание. Здесь приоритет был отдан неврологам и психиатрам. Сначала выступил профессор Е.К. Сепп, который проанализировал значение органического и функционального для невропатологии. Он акцентировал внимание на том, что так называемые функциональные расстройства нервной системы нередко сопровождаются также органическими изменениями, что важно как для неврологии, так и для психиатрии. Евгений Константинович Сепп (1878-1957), воспитанник кожевни-ковской школы, был по сути одним из «хозяев» места проведения съезда, поскольку с 1913 по 1919 годы был профессором и директором клиники нервных болезней Высших женских курсов (позднее с 1924 по 1929 гг. он состоял на должности профессора 2-го МГУ). Поэтому вполне понятна оказанная ему честь первому среди неврологов начать заседание. Е.К. Сепп впоследствии стал академиком АМН СССР, почти 30 лет возглавлял кафедру нервных болезней в своей alma mater - I Московском медицинском институте, написал фундаментальный труд «История
развития нервной системы позвоночных» (1949; 1959 - 2-е изд.) и выпустил в соавторстве с М.Б. Цукер и Е.В. Шмидтом известный учебник по нервным болезням, выдержавший 5 изданий.
Профессор Ю.В. Каннабих посвятил свой доклад психогенным заболеваниям, вызванным революционными событиями. Юрий Владимирович Каннабих (18721939), отечественный психиатр, стажировался у Э. Крепелина, является заметной фигурой среди московских психиатров. Состояние реактивной депрессии он наблюдал как у лиц, пострадавших от социальных неустроений, так и у революционных активистов, работающих в интенсивном режиме.
Профессор А.М. Гринштейн сделал доклад о значении сновидений для диагностики психических нарушений. Александр Михайлович Гринштейн (1881-1959) относится к числу известных неврологов страны, он - академик АМН СССР, автор руководства по проводящим путям мозга «Пути и центры нервной системы» (1946) - настольной книги всех невропатологов страны. С 1909 по 1921 гг. был ассистентом клиники нервных болезней Высших женских курсов. В докладе он указал на важное значение нарушений зрительного и слухового компонента сна для диагностики заболеваний органов зрения и слуха.
В заключение заседания был заслушан доклад секретаря съезда К.Х. Кекчеева на тему «Основные проблемы психофизиологии труда». Это направление после революции стало набирать силу в связи с повышенным вниманием к обеспечению трудовой деятельности со стороны властей. К.Х. Кекчеев (1893-1948), психофизиолог, работал в Психологическом институте, он - автор хорошо написанной биографии И.М. Сеченова (кстати, ведь Сеченов тоже занимался изучением газообмена при разных видах физической и умственной нагрузки). Докладчик очертил круг проблем, стоящих перед специалистами в данной области: определение психофизиологической при-
годности при профессиональном отборе, исследование энергетики труда и питания, изучение оптимальной позы и движений (вопросы эргономики, по современной классификации), влияние производственной среды на работника.
Центральным событием вечернего заседания 11 января стало выступление с докладом Оскара Фохта (он докладывал от своего имени и своей супруги Сесиль Фохт). Оскар Фохт (1870-1969), крупный немецкий невролог, исследователь цитоархитектоники мозга, директор не-вробиологического института и института исследования мозга в Берлине, после смерти Ленина был назначен директором Института мозга в Москве для изучения мозга умершего вождя [47]. Известно также, что он был личным врачом миллионера Круппа.
Германский ученый поделился итогами своего 25-летнего труда, посвященного изучению микроструктуры мозга человека и обезьян на поперечных и продольных срезах. Исследовано большое количество таких срезов (всего более миллиона). В результате обнаружено около 200 различных по строению и функции цитоархитекто-нических полей коры больших полушарий и центральных отделов головного мозга (стриатум). Часть полей наблюдается и у человека, и у обезьян, однако некоторые центры у последних отсутствуют, например, центр речи. У правшей отмечается более развитое левое полушарие. Избирательность заболеваний мозга автор склонен объяснять влиянием наследственных факторов. Доклад сопровождался демонстрацией многочисленных диапозитивов. По ходу своей речи немецкий гость подчеркивал необходимость возобновления прерванных войной плодотворных контактов ученых Германии и России.
Искусство профессорского красноречия хозяев требовало ответного похвального слова гостям в соответствии с университетскими традициями. И с этой задачей прекрасно справился старейший россий-
ский невролог Л.С. Минор, найдя возвышенные, порой метафорические выражения чувств восхищения в адрес немецких гостей, не переходя границ научной этики. Лазарь Соломонович Минор (1855-1942), профессор, долгое время (1910-1932) бывший директором клиники нервных болезней Высших женских курсов (потом - медицинский факультет 2-го МГУ, а с 1930 г.
- 2-й ММИ).
После О. Фохта съезд заслушал два доклада, в которых была рассмотрена теория зрения. Первым сообщение «Ионная теория зрения» сделал академик П.П. Лазарев. В нем он изложил ионную теорию применительно к периферическому и центральному зрению. Затем сделал доклад профессор В.В. Крамер «Давление света и глаз». Василий Васильевич Крамер (1876-1935)
- выходец из кожевниковской школы, является вместе с Н.Н. Бурденко основателем в Москве Института нейрохирургии (ныне
- Институт нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко РАМН). Был лечащим врачом Ленина в последние годы его жизни. Известный невропатолог пытался дать объяснение теории зрения, основываясь на физических свойствах света, в частности, его давлении. П.П. Лазарев, выступая в прениях по докладу В.В. Крамера, рекомендовал добавить к концепции действия физического фактора и химический компонент с учетом появления ионов.
Пленарные заседания закончились 11 января, а в следующие дни были организованы секции съезда. За это время были также заслушаны доклады профессора А.П. Нечаева «О классификации душевных явлений» (он выступал против упрощенного толкования психологии), профессора С.В. Позднышева о классификации преступников (в аспекте криминальной психологии), профессора И.А. Бродского «Гетеропластика эндокринных желез при заболеваниях нервной системы» (сообщение о клинических случаях пересадки паращитовидной железы козы больным тетанией - «Собачье сердце» ро-
дилось не на пустом месте!), профессора Л.С. Минора о питании работников умственного труда (работа носила гигиенический характер). Собирался выступить на съезде и ученик Челпанова П.П. Блон-ский с докладом «Психология как наука о поведении», в котором отстаивались выводы против своего наставника, но из-за болезни он не смог его прочитать, однако в отчетных материалах съезда название доклада фигурировало, а содержание заимствовали из его предыдущих работ.
Среди секций следует остановиться на работе психологической секции 15 января (тем более имеется газетный материал, напечатанный в «Известиях» 16 января 1923 г.) [21]. На ней было запланировано обсудить вопрос о возможности непосредственной передачи мысли на расстояние с привлечением для объяснения природы этого феномена ионной теории П.П. Лазарева - почти весь съезд прошел под флагом ее приоритетности и универсальной применимости. Но и сама постановка вопроса о телепатии - это ведь тоже была своеобразная разновидность материализации психики по аналогии с беспроводным телеграфом. Правда, докладчик на секции член съезда К.К. Сотонин в своем сообщении «По поводу мнимо-непосредственной передачи мысли в опытах академика В.М. Бехтерева» подверг сомнению такую возможность. В.М. Бехтереву пришлось в ответном слове давать опровержение с указанием на наличие большого количества фактов в пользу телепатии, в том числе полученные, кроме человека, на собаках (об этом сообщает и дрессировщик собак Дуров). Выступивший в прениях профессор Кожевников поддержал точку зрения Бехтерева. Однако Г.И. Челпанов, не отрицая фактов, выразил несогласие с привлечением для их объяснения теорий П.П. Лазарева. Поэтому он предложил, чтобы на следующем съезде на тему о передаче мыслей на расстояние сделал доклад сам В.М. Бехтерев. Замечание Георгия Ивановича было вполне корректным.
В целом же психологическая секция имела довольно обширную повестку дня. В ее работе принимали участие в основном челпановские ученики.
Два заседания этой секции состоялись в Психологическом институте на Моховой улице. В.М. Экземплярский сделал два доклада: «К вопросу о типах представлений» и «О дифференциальной психологии», С.В. Кравков - «О реакциях на сходные раздражения», П.А. Шеварев - «К вопросу об экспериментальном исследовании воли». С большим сообщением выступила Н.Н. Ла-дыгина-Котс «Исследование познавательной способности шимпанзе». Сам Георгий Иванович на секции сделал доклад «К методике опроса при исследовании высших умственных процессов», в котором он проанализировал некоторые сложные моменты при использовании этого метода (особенно это касается опасности внушения со стороны экспериментатора) [27].
Все изложенные факты являются удобным фоном для обоснованного ретроспективного обсуждения и оценки темы взаимодействия психологии и марксизма.
Таким образом создана адекватная ниша для рассмотрения этого локального акта научного собрания без излишнего его гипертрофирования как центрального события Первого Всероссийского съезда по психоневрологии, что, как отмечено выше, нередко происходило в прежней литературе в основном советского периода.
Возвращаясь к анализу конкретных событий того времени, надо подчеркнуть, что не все обстояло так просто: все-таки было организовано дело в отношении «марксистской психологии». Особенно это касается проведения отдельного марксистского заседания с ангажированной повесткой. Вот как это преподносится газетой «Правда» от 14.01.1923 г. (рис. 3).
Видно, что основными докладчиками поставлены В.М. Бехтерев и П.П. Лазарев, а для подкрепления присоединены три менее значимых доклада (Гуревич М.О,, Зал-кинд А.Б., Тутышкин П.П.).
И ВСЕРОССИЙСКОМУ С'ЕЗДУ ПО ПСИХОНЕВРОЛОГИИ.
Марксистская группа с'елда, для более углубленной проработки основных копра-сов психологии в свете об'сктивно-научно-го миросозерцания, устраивает 14 января, в II час. утра, (Погодинская, 10, нед. педологический институт), открытое дискуссионное заседание, па которое приглашаются как члены с'еда, тая и все интересующиеся ятям вопросом. Помимо дискуссии по основным положениям докладов Челпапова, Корнилова и Блогкко-го, предполагаются еще доклады: В. Бея-Тзрева—«Об'ектиппая н суб'ектпвпая пси-| хология», П. П. Лазарев—-«Значение фп-зиш-хиаическйХ исследований нервной системы ,для психологии», М. О, Гуревич «О локализациях в уголовном мозгу», А. Б. Ззлнинд—«О положительных перв-но-ксихичеекйх элементах в совершающейся революций», П, П, Тутышким—; «Половой вопрос и социальное воспитание в свете коммунистической педагогики®.
Рис. 3. Объявление в газете «Правда» от 14 января 1923 года о проведении заседания марксистской группы съезда [30]
Дальше газетная эпопея двух центральных изданий, возможно, синхронизированная, представляет новые материалы по следам проведения заседания «партячейки». На этот раз инициатива принадлежала газете «Известия», которая сообщала о состоявшемся утром 14 января заседании марксистской группы съезда с главным докладом В.М. Бехтерева и последующем за этим мероприятием пленарном заседании, на котором с докладом «Психология и марксизм» выступил К.Н. Корнилов. При этом были помещены авторефераты этих докладов (рис. 4, 5).
Эти документы могут послужить оригинальным исходным материалом для исторического исследования любого автора. Конечно, хотя фамилия Челпанова не упоминается, античелпановская позиция явно прослеживается. При этом был нарушен обычный принцип дискуссий: автореферат доклада Г.И. Челпанова не был напечатан. Аккуратный Георгий Иванович исправил эту ошибку, напечатав текст этого высту-
пления «Предпосылки современной эмпирической психологии» [41] в своей брошюре «Психология или рефлексология?» (1926) [44]. Но еще ранее в ответ на январскую критику 1923 года он ответил двумя изданиями книги «Психология и марксизм» (1924, 1925) [42, 43]. К.Н. Корнилов под тем же названием, что и его доклад - «Психология и марксизм», - напечатал статью в сборнике 1925 года [22] (скорее всего, она в трансформированном виде сохраняет содержание доклада на московском съезде). Что касается доклада В.М. Бехтерева «Объективная и субъективная психология» (или другое название по автореферату «Субъективное или объективное изучение личности»), то его принципиальные положения изложены в изданной им через два года небольшой брошюре «Психология, рефлексология и марксизм» (1925) [3], правда, с учетом послесъез-довской критики взглядов Бехтерева в чел-пановской книге «Психология и марксизм».
Целесообразно начать с творения ученика Челпанова - К.Н. Корнилова [23]. Во-первых, камень в огород учителя, против главной концепции его докторской диссертации о восприятии пространства
- о том, что «марксизм ...отвергает современное учение о непространственности психических процессов». Во-вторых, по Корнилову, психика рассматривается как «свойство материи», то есть налицо упрощенчество и вульгарно-материалистическая трактовка базовых понятий (при этом идет заимствование у Бехтерева его монистической идеи о «физической энергии» как эквиваленте психики). Есть в автореферате и множество других уязвимых мест (например, замена индивидуальной психологии социальной: это не альтернатива и т.д. - собственно говоря, это дань идеям Бехтерева, которые тот развивал в то время), но наиболее бросается в глаза утверждение «марксистская психология
- это волюнтаристическая [!] психология (психология воли)» - добавление слов «по преимуществу» не устраняет основного смысла.
СУБЪЕКТИВНОЕ ИЛИ ОБ'ЕКТИВ-
НОЕ ИЗУЧЕНИЕ ЛИЧНОСТИ? (Автореферат доклада академика i. М.
Б®етф®ю). I
Вшеая личность roster ценность в со-цгальаш мире »стольку, поскольку Она ¡•йышяет себя вовпи. Никакие внутренние или психические пережигания 8в могут иметь, об'ектввного значения до тех пор, ища мозговые процессы, не-ст'емлемо сопутствующие всякому мыслительному акту и вообще суб'екгивио-цу переживанию, не проявятся в форме слова (как ствола), действия', мимики, жеста и других внешних форм. Отсюда ясна необходимость и важность схГек-тнЕио-бйологкчбского нссгедования личности, которое должно заменить собою распространенное ныне суб'?ктявное аз учение. Все внешние проявления .ткчиЬста могут быть разделены яа рефлексы; 1) прирожденные или вообще наследственные и 2) приобретенные в течение жизни. К первым относятся, кроме простых и сложных прирожденных! рефлексов,—общая и специальная отда-1 генность, основной тип (слуховой, зрительный, моторный и проч.), общая ков- ¡ сгитуция личности, наклонности и тем-перамтт. Все остальное представляет приобретенные рефлаксы, начиная с мимики, речи, жеста э действий. Значительная часть этих, приобретенных рефлексов является продуктом социальных условий. Ясно, что личность есть продует био-соцпальиых условий. Некоторые полагают, что единственная реальность есть сознаний, а потому будто бы без обращения к сознанию нельзя обойтись в исследовании личности. Но наука, признает, дао н;т сознания без мозгового процесса. С другой стороны, мозговой процесс может сопровождаться созданием, а в других случаях тот же процесс может и не сопровождаться сознание®., Отсюда w>, что в дроявле-вдях жвчноста основным является мозг гоЬой процгос, а не псютчеокцй,.Многие думают также, что целевые действия пе могут быть поняты без обращения к юс-оддоахгао пскхдаесиос процессов. Но ■ л 8TÓ ибо южно доказать, что
ц?4ьесть раздражггмь, ' бымшй ' в о'пмте самого .тяца шлж в опыте, ваш-ешшж щтш <ж@@®о1 от
других. Можно затем определенно утверждать, что отношение одних лиц к другим определяется приспособление« к внешним проявлениям, а к сознательным процессам, которые иепосредстван-но недоступны познанию. Метод са®о-наблюдения применим только к себе самому, и то не без об'ектиеного контроля, но не к личности другого. Дело в том, ' что личность па личность ае (похожа, я подходить к изучению других с методом гак-пазыв. аналогий нельзя. По всед этим данным, об'активное исследование должно лежать в основе азучшгая личности'.
Наши 'исследования дал® возможность перенести изучение приобретенных или высших рефлексов в лабораторную обстановку, и прчдаеянадый наш м^етод сочетательных двигательных рефлексов даст возможность выяснить все разнообразные особенности в развяттщт, дифе-ревцировке, торможении, растормажн-ваяпи и других проявлениях сочетательных рефлексов личности, при чем обна-ружива'тся полная законосообразность проявления этих рефлексов. Можно определенно проследить, как в лаборатории, так и в жизни, начиная е младенческого возраста, постепенное развитое и ослсошетга сочетательных рефлексов, совокупность которых а- их особшгоости характеризуют личность. Это об'октав-по биологическое изучение личности, обозначаемое мною . рефлексологией, и вышеуказанный метод сочетательных рефлексов в настоящее время получил 5"же и практическое применение, например, для расследования притворства (намеренного и пе нам единого), в диагностике и при исследовании деятелйч, кости воспринимающих органов у различных животных, а также для выяснения болезненных состояний и, разных расстройств (судороги, автомамам, параличи) при общих неврозах, при душевных и других заболеваниях. Это также дает возможность поучать проявле-| пня коллективна деггельноет® пршне-| прением того же метода об'екмшого I изучения в форме сочетательных рефлексов, ио в данном случае уже не одной личности, а'-социальной личности— моллеетява. В заключение скажу, что ролько об'ектлввое жаучвщю личности иводптг ату область в бнолопигекук» группу знаний, тогда как суб'ектадпая психология никогда естественным научным знание« сделаться не иожет.
Академик В. М. Бмпря,
Рис. 4. Копия автореферата доклада В.М. Бехтерева -«Известия», 16.01.1923 г., № 10 (1747), с. 4 [21]
ПСИХОЛОГИЯ И МАРКСИЗМ. (Автореферат дашада щщ, К. н. К@р»
Марксизм, как фтктфат мврио®-зреете, подтает^ своему влнвдю далий ряд научных дгашиш. Не даяжта оставаться без этого ваши» ж современная психолога®. Под шшя-кием марксизма должно, жргжде всего, измениться поншаиие об'екга подола-пги. Тот дуадагаа духа и иатерда, пен-хэтеекого и физического, яоторы! нр-сущ ж оовременюй эммриесю® вдхо-.Гоши, марксизм устраняет, сводя йога» чеокое ;к к&г риаяьвойу, счтос веях»-ку.вйчер
организованной мятерЕй, "ттшо <Ш>бт видам фЕзичесхой эаерщи. Марте», стаж шшщ хе <тш щц .щм-'тщ?!
■твои материй, тем самым отвергает современное учетге психология о испро-транствеиностЕ психических процессов. Гги'хвч^сние процессы" должны быть "[{нгеыаны пространственными в том омы-ле, как это приложим о }со всякого рода :гронессам энергетического порядка. Материалистическое понимаете дмгхи-:и определяет и лгтод яспхологшг.- По-:общ> тому, как материя изучается, в ¡ервую очередь, методами об'мстивпым л экспериментальным, так в в нсихо-:огйи должны иметь место в первую очередь эти методы. Марксизм в корне юрываст с тем интеллектуализмом, кото-ьги проникнута вся сов ременная психо-¡огггя. Марксизм ставит задачи не толь-то об'яошггь педхкку человека, по и 'владеть этой шжхикой. Поэтому марксистская психология — это волюитари-. тлческая психология (психология во-;и) по преимуществу. Только с точки '.ренвд материалистической псадологии получает свое разрешение и вопрос об от-¿рщпйата псютгч.ского к физическому, гак я проблема той актуальности духа, "оторая вызвала измышление в психо-югпк метафизических теорий апперцеп-Ч1Л1 н другие. Индивидуальная психоло-ия, которой занимается по преимуществу о&врше!щая психология, ' в марксистской левтодогга дмжша ж>йти на второй план. Первое место должна знать -социальная психология.
Рис. 5. Копия автореферата доклада К.Н. Корнилова - «Известия», 16.01.1923 г., № 10 (1747), с. 4 [21]
Какой подарок Шопенгауэру и Ницше - субъектам страстной критики марксистов! Не зря Челпанов называл своего ученика «беззаботным философом».
Автореферат Бехтерева [4] выдержан как квинтэссенция его традиционных рефлексологических концепций - это позитивная часть его программы. В негативном блоке он был настроен более резко против метода самонаблюдения в психологии, особенно коллективного. Мозговой процесс он ставил выше психического, настаивая на вторичности последнего по отношению к материальным процессам. Безусловно, с высоты современных знаний можно сравнительно легко найти слабые места в этом тексте. Но все-таки этичнее обратиться за помощью к Г.И. Челпанову, который на уровне знаний 1920-х годов очень легко лишил бехтеревскую рефлексологию возможности занять место психологии, проанализировав ситуацию в своей известной брошюре [44]. Мы специально исследовали этот вопрос и изложили аргументы Челпа-нова в споре с Бехтеревым [16, 17]. Рефлексология - это раздел физиологии нервной системы, и поэтому ей нельзя идти в чужеродную для нее предметную область психологии (как и невозможен обратный процесс). Даже Павлов, создатель теории условных рефлексов, никогда не переступал этой черты. Поэтому и появился компромиссный термин «психофизиология», который решает многие спорные вопросы.
Указанные авторефераты были напечатаны 16 января, а съезд закрылся 15 января. Так что процессуальной завершенности действий марксистской группы съезда не получилось. По-видимому, у интеллигенции еще не было опыта партийного решения проблем. Что же касается последнего дня работы съезда, то надо сказать следующее, основываясь на итоговой публикации в «Известиях» 17 января 1923 года (последняя заметка в «Правде» от 18 января очень краткая).
На заключительном заседании вначале было дано время для второго доклада
Оскару Фохту, который проанализировал свои последние работы в области изучения головного мозга. Затем выступили с отчетами руководители секций. После чего были приняты соответствующие резолюции.
В общей резолюции съезд счел целесообразным создание постоянного организационного комитета для периодического созыва научных съездов. Съезд также обратил внимание на пересмотр и расширение преподавания психологии, рефлексологии, педологии и психопатологии. Никакого осуждения старой психологии в общей резолюции не было. Всего в резолюции 14 пунктов, из них около половины имели целевой утилитарный адрес: 3 посвящены педологии, 3 - борьбе с преступностью.
В принятых резолюциях по секциям даются развернутые рекомендации по трем секциям: криминальной психологии, психофизиологии труда и психотехники, психиатрической. По остальным секциям, включая психологическую, резолюции не упоминаются. В отношении психологической секции это, по меньшей мере, странно, ибо она собрала большое число квалифицированных специалистов и итог ее работы явно был плодотворным.
В заключение председатель съезда академик В.М. Бехтерев отметил объединяющую функцию съездов, в том числе и их значение для интеграции с европейской и американской наукой. Был принят ряд приветствий, среди которых наибольшее воодушевление вызвало обращение к прибывшим на съезд супругам Фохтам.
Вот, пожалуй, и вся информация, которую можно извлечь о прошедшем съезде из газетных публикаций января 1923 года и из профильного «Журнала психологии, неврологии и психиатрии» (1923). Как видно, она крайне ограничена и оставляет простор для субъективных толкований. В подобных случаях, как правило, выручают воспоминания современников - очевидцев или участников событий. В отношении
«знаменитого» съезда есть очень ценное свидетельство его участницы - П.О. Эфрус-си, которое она представила в виде небольшой 40-страничной брошюры «Успехи психологии в России. Итоги съезда по психоневрологии в Москве 10-15 января 1923 г.», напечатанной в Петрограде в 1925 году [48]. 20 лет назад к этому источнику обратился С.А. Богданчиков при рассмотрении челпановской темы [8], а 70 лет назад его упомянул Н.А. Рыбников, много занимавшийся историей психологии [35].
Фактического материала у П.О. Эфрус-си немного, но, будучи квалифицированным объективным специалистом, ученицей Мюллера, она точно схватила тенденцию организаторов съезда выстроить критическую линию против Челпанова со стороны Бехтерева, Корнилова, Блонского и др. В своем анализе она солидаризируется с позицией Челпанова и высоко оценивает его достижения и работы его сотрудников. Вместе с тем она видела и указала на явные изъяны создателей скороспелой новой психологии (термин «марксистская» она не употребляет по цензурным соображениям), а также считала недопустимым отказ от субъективного метода в психологии, что равносильно, по ее мнению, отрицанию психологии как науки.
Есть еще один свидетель тех событий, оставивший след в печати [20] - это Арон Борисович Залкинд (1888-1936), один из будущих директоров Психологического института (1930-1934 гг.). Он является порождением сложного революционного времени и его литературное наследие в истории отечественной психологии еще потребует внимательного объективного изучения, ибо статьи и книги Залкинда - это печальный феномен, характеризующейся своеобразной фразеологией, сочетающей в себе терминологию матроса Железняка и протоколы партийных собраний. Его произведения нужно читать, хорошенько подготовив нервную систему к восприятию фантасмагорической информации, настолько трудно усваивать это
нагромождение бездоказательных бойких (или «боевых» - любимый эпитет Зал-кинда в его словарном наборе: «штурм», «натиск», «оплот» и т.д.) утверждений, лишенных не только логики, но и здравого смысла. Главное в этом случае - даже не то, о чем он говорил, а то, как он это делал, перенося жаргон уличных митингов в научный язык. Но он все-таки был в числе действующих лиц январского съезда и выступал на заседании «марксистской группы» с докладом «О положительных нервно-психических элементах в совершающейся революции». Поэтому важно для объективной картины привести его точку зрения: «С боевым [!] докладом «Марксизм и психология» . выступил на съезде К.Н. Корнилов.. Единственным научным общефилософским источником докладчик признает марксистскую концепцию диалектического материализма, материалистического монизма, охватывающую не только социологию, но и биологию и всю космологию [!]. Всякий психолог ... должен твердо и отчетливо признать марксизм своим основным и общим вероисповеданием [!]... Для психолога обязательно признание приоритета социального, т.е. классового сознания личности над индивидуальным его сознанием. Выступавшие по докладу Корнилова не внесли ничего интересного. Челпанов молчал» [20].
В общем чтение, действительно, не для слабонервных. Как хорошо, что подобные активисты во время сошли со сцены. Да, Челпанов молчал. Скорее всего, это был единственно разумный выход из той парадоксальной ситуации, когда ему приходилось вступать в дискуссии со своими учениками, которым он отдал столько лет жизни и часть своей личности. Внешне представлялся как бы обычный конфликт отцов и детей. Все выглядело логично, в духе того времени. Подчиненные, как бы «натерпевшиеся от диктата» начальства при царской власти, теперь получили свободу мыслей и действий и с большим энтузиазмом оспаривали казавшуюся им
нежизнеспособной, консервативной позицию человека, открывшего им дорогу в науку и вложившего в них свои душу и знания. Революционный порыв при этом отметал элементарное чувство благодарности, принятое в научном сообществе.
Георгий Иванович позже весьма многозначительно и метко указал на причину возникшего в послереволюционные годы положения, обращаясь к сотрудникам своего института после увольнения: «Гибель научной психологии, невольными свидетелями которой мы являемся, у нас в России есть результат нашей общей некультурности». Потом в ходе дальнейшей дискуссии Г.И. Челпанов убедился, что его внезапно появившиеся оппоненты-марксисты вовсе не читали Маркса, а просто по-юношески были влюблены в замечательного, фотогеничного немецкого философа и экономиста с окладистой бородой, провозгласившего приближение к познанию абсолютной истины и идею всеобщей мировой справедливости. Следует заметить, что в отношении Маркса Г.И. Челпанов выбрал довольно взвешенную, корректную позицию. Особенно четко он изложил ее в своей книге «Психология и марксизм» (1925, 2-е изд.) [43], где он подчеркивает сходство своих гносеологических взглядов с таковыми Маркса, высказанными им еще 1900 году в книге «Мозг и душа», а именно: их опора на принцип психофизического параллелизма, которого придерживался и Маркс (в противовес доктрине бюхнеровского вульгарного материализма, которым и очаровывались молодые, неподготовленные в философском отношении революционеры).
Если процитированные фразы Зал-кинда брать за основу истории (а они 70 лет верой и правдой служили научному психологическому сообществу), то это дорога в никуда. В связи с этим нами и было проведено это объективное расследование непростого клубка исторических фактов, связанных с одним из знаковых эпизодов в развитии отечественной психологии.
При осуществлении исторического исследования можно ограничиться констатацией фактов, но можно и высказать собственные предположения или комментарии. Требуется учесть непростую общую историческую обстановку начала 1920-х годов. Закончилась гражданская война, ушел в прошлое массовый голод, в стране действовал НЭП, миновал период прямого революционного террора, интеллектуальную оппозицию не расстреливали, а высылали за границу на пароходах и т.д. Но было и пермаментное, скрытое и не афишировавшееся событие, которое так или иначе влияло на ситуацию в стране: болезнь вождя первого в мире пролетарского государства - он уже второй год (начиная с удара 1922 года) страдал тяжелым неврологическим заболеванием с явлениями паралича и потери речи, находясь в подмосковных Горках в окружении медицинских работников (их всего было около 40).
Не исключено, что и съезд по психоневрологии в начале 1923 года созвали для выяснения уровня работы неврологов и поиска специалистов, способных оказать помощь Ленину. Многие докладчики съезда бывали у постели вождя: члены президиума и оргкомитета съезда В.М. Бехтерев, А.П. Нечаев участвовали в консультациях, В.В. Крамер был лечащим врачом Ленина в последние годы жизни (с 1922 года). Хотя сам Ильич и его окружение отдавали предпочтение иностранным, преимущественно немецким специалистам (Ферстер, Штрюмпель, Нонне, Клемперер, Хеншен и др.) [16]. Не случайно на съезде оказался и Оскар Фохт, который мог заочно общаться с германскими врачами, консультировавшими Ленина (как уже упоминалось, он был личным врачом Круппа и его семьи и его медицинский авторитет был непререкаем). Кстати, Фохт был дружен с Бехтеревым [47]. Большое внимание уделялось на съезде одному из основных докладчиков: теоретику, биофизику П.П. Лазареву, у которого было действующее рентгенологическое оборудование, ис-
пользовавшееся для обследования и первого лица государства.
Так что съезд мог быть созван по разным причинам, а не только для разгрома психолога Челпанова группой его учеников, как часто преподносится историками психологии состоявшееся в январе 1923 года собрание неврологов, психиатров и психологов, причем приехавших из разных мест страны за свой счет и внеся организационный взнос.
Таким образом, проведенное исследование является определенным преемственным вкладом в формирующуюся «челпановиану» XXI века, в котором разъяснены сложные, противоречивые и информационно неполные события переломного в истории отечественной психологии 1923 года, а именно: обстоятельства, связанные с организацией и проведением Первого Всероссийского съезда по психоневрологии, попытки целенаправленной критики воззрений Челпанова, что в конечном итоге привело к отставке выдающегося ученого.
Из всей описанной эпопеи следует главный вывод. Победы над Г.И. Челпа-новым не было в 1923 году, не было ее и в 1924, и в 1925, и в 1926-1928 гг., когда выходили брошюры Челпанова с аргументированной критикой «марксистов», не знавших Маркса в подлиннике (в отличие от опытного профессора-философа, который никогда не позволял себе обсуждать предмет, не зная оригинала). Больше того, Георгий Иванович разъяснил молодым исследователям гносеологическую позицию классика марксизма [43] и оказалось, что его взгляды совпадают с таковыми, высказанными Челпановым еще четверть века назад, в первом издании книги «Мозг и душа» (1900). Это был неожиданный ход опытного полемиста, который его критики восприняли как хитрую уловку «мимикрировать» под Маркса, дабы вывести себя из-под острия политизированного осуждения (особенно заострял на этом внимание Ю.В. Франкфурт).
Тем не менее по факту увольнения Чел-панова с работы в 1923 году сделан задним числом единодушный вывод о «разгроме» идеалиста на I Всероссийском съезде по психоневрологии. Это было создано путем образования временной связки 1923 года: «январь - критика, ноябрь - увольнение», что для истории и последующих поколений сформировало искаженный прецедент и оставило мифологический факт о победе над идеализмом или, во всяком случае, о развертывании бескомпромиссной борьбы с этим «злом», мешавшим революционному прогрессу [15]. Кстати, в первом издании БСЭ (1937, Т. 34, С. 323) [14] отмечена «заслуга» челпановского ученика К.Н. Корнилова в тех событиях: «В январе 1923 г. он выступил на 1-м Всероссийском съезде по психоневрологии с докладом «Психология и марксизм». Этот доклад в то время имел большое значение в борьбе с идеалистической психологией Челпанова и др.».
Литература
1. Аджавенко Н.К. Георгий Челпанов. Жизненный путь и научный подвиг. - Мариуполь: ЧАО «Приазовский рабочий», 2012. - 236 с.
2. Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. - Пг., 1923. - 432 с.
3. Бехтерев В.М. Психология, рефлексология и марксизм. - Л.: Типография Института по изучению мозга, 1925. - 80 с.
4. Бехтерев В.М. Субъективное или объективное изучение личности? Автореф. доклада // Известия ВЦИК Советов. - 1923 16 января. - № 10(1747). - С. 4.
5. Блонский П.П. Психология как наука о поведении / В сб. «Психология и марксизм». Под ред. К.Н. Корнилова. - Л., 1925. - С. 225-229.
6. Богданчиков С.А. Дискуссия между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым в 19231927 гг. схема и факты // Психологический журнал. - 1996. - Т. 17. - № 6. - С. 123-131.
7. Богданчиков С.А. История советской психологии: 1920-1930-е годы. - Саратов: Саратовский государственный социально-экономический институт, 2011. - 251 с.
8. Богданчиков С.А. Почему был уволен Г.И. Челпанов? Историография одного факта // Вопросы психологии. - 1996. - № 1. - С. 85-96.
9. Богданчиков С.А. Происхождение марксистской психологии. Дискуссия между К.Н. Корниловым и Г.И. Челпановым в отечественной психологии 20-х годов. - Саратов: СЮИ МВД России, 2000. - 232 с.
10. Богданчиков С.А. Советская психология 1920-1930-х годов глазами ее основателей: от многообразия к единству // Теоретическая и экспериментальная психология. -
2011. - Т. 4. - № 2. - С. 88-99.
11. Богданчиков С.А. Советская психология 1920-х годов (восемь очерков). - Саратов, 2007. - 219 с. (эл. версия - www.psyche.ru/ BigFale/Book/Bogdan.pdf).
12. Бочарова Е.Б., Воробьев В. С. Малоизвестные страницы жизни Г.И. Челпанова: к 150-летию со дня рождения // Теоретическая и экспериментальная психология. -
2012. - Т. 5. - № 3. - С. 81-102.
13. Бочарова Е.Б., Воробьев В.С. Челпанов -педагог: к 100-летию его актовой речи «Современная психология мышления и ее значение для педагогики» // Теоретическая и экспериментальная психология. - 2013. -Т. 6. - № 4. - С. 118-126.
14. БСЭ. Корнилов К.Н. - 1937. - Т. 34. - С. 323.
15. Будилова Е.А. Философские проблемы в советской психологии. - М.: Наука, 1972. -336 с.
16. Воробьев В.С. В.М. Бехтерев и XXI век: к 150-летию со дня рождения ученого // Анналы клинической и экспериментальной неврологии. - 2007. - Т. 1. - № 3. - С. 56-62.
17. Воробьев В.С. Челпанов и Бехтерев: неоконченный спор / Сб. докладов Международной научно-практической конференции «Челпанов и его роль в развитии психологического образования и науки славянских государств». Мариуполь, 21-22 апреля 2012 г. - Мариуполь, ПГТУ, 2012. - С. 119-121.
18. Гладкова И.Н. Философские взгляды Г.И. Челпанова. Дисс. ... канд. философ. наук. -Екатеринбург, 2001. - 177 с.
19. Ждан А.Н. Георгий Иванович Челпанов // Вестник МГУ. Серия 14. Психология. -1994. - № 2. - С. 76-73.
20. Залкинд А.Б. «Марксизм и психология» на I Всероссийском психоневрологическом
съезде / В кн.: Очерки культуры революционного времени. - М., 1924. - С. 70-73.
21. Известия ВЦИК Советов. 1923. 11 января, С. 4. 12 января, С. 4. 13 января, С. 4. 14 января, С. 5. 16 января, С. 4. 17 января, С. 4.
22. Корнилов К.Н. Психология и марксизм / В сб. статей «психология и марксизм». Под ред. К.Н. Корнилова. - Л., 1925. - С. 9-24.
23. Корнилов К.Н. Психология и марксизм. Ав-тореф. доклада // Известия ВЦИК Советов.
- 1923 16 января. - № 10(1747). - С. 4.
24. Летцев В.М. Жизненный путь и творческий путь Г.И. Челпанова: борьба за психологию / В кн.: Челпанов Г.И. Очерки психологии. - М.: Обнинск: ИГ - СОЦИН, 2009.
- С. 238-245.
25. Никольская А.А. Основные этапы развития научной деятельности Психологического института // Вопросы психологии. - 1994.
- № 3. - С. 5-21.
26. Никольская А.А. Психолого-педагогические взгляды Г.И. Челпанова // Вопросы психологии. - 1994. - № 1. - С. 36-42.
27. Первый всероссийский съезд по психоневрологии. Обзор // Журнал психологии, неврологии и психиатрии. - 1923. - Т. 3. - С. 246-319.
28. Петренко Н. Ленин в Горках - болезнь и смерть. (Источниковедческие заметки) / В кн.: Минувшее: Исторический альманах. 2. - М.: Прогресс: Феникс, 1990. - С. 143-287.
29. Петровский А.В. История советской психологии. Формирование основ психологической науки. - М., 1967. - 367 с.
30. Правда. 1923. 11 января, С. 3. 12 января, С. 3. 13 января, С. 4. 14 января, С. 3. 16 января, С. 4. 18 января, С. 4.
31. Психологический институт на Моховой (исторический очерк) / Боцманова М.Э., Гусева Е.П., Равич-Щербо. Под ред. В.В. Рубцова, А.Д. Червякова. - М.: Изд-во ИЧП «EAB», 1994. - 92 с.
32. Радзиховский Л.А. Г.И. Челпанов - организатор Психологического института // Вопросы психологии. - 1982. - № 5. - С. 47-61.
33. Роменец В.А., Маноха И.П., Бреусенко А.А. Г.И. Челпанов: период профессорства в университете Св. Владимира (Киев 18921907). - Киев: Гнозис, 2000. - 270 с.
34. Рубцов В.В. Психологическая наука и образование в Психологическом институте им. Л.Г. Щукиной // Вопросы психологии. -1999. - № 3. - С. 3-7.
35. Рыбников Н.А. Историография советской психологии (к 25-летию советской психологии) // Советская педагогика. - 1943. - № 1. - С. 39-43.
36. Рыбников Н.А. Как создавался Психологический институт // Вопросы психологии. -1994. - № 1. - С. 6-11.
37. Смирнов А.А. К 50-летию советской психологии // Вопр. психол. - 1963. - № 6. - С. 13-37.
38. Теплов Б.М. Советская психологическая наука за 30 лет. - М.: Правда, 1947. - 32 с.
39. Умрихин В.В. «Идеогенез» и «социогенез» в творчестве Г.И. Челпанова // Вопросы психологии. - 1994. - № 1. - С. 17-26.
40. Челпанов Г.И. Объективная психология в России и Америке (Рефлексология и психология поведения). - М.: Изд-во Т-ва «А.В. Думнов и Ко», 1925. - 79 с. (переиздание - Челпанов Г.И. / В кн.: Психология. Философия, Образование. - М.: Московский психолого-социальный институт; Воронеж: изд-во НПО «Модэк», 1999.- С. 447-519.
41. Челпанов Г.И. Предпосылки современной эмпирической психологии / В кн.: Психология или рефлексология? (Спорные вопросы психологии). - М., 1926. - с. 5-18 (перепечатано в настоящем номере: Теоретическая и экспериментальная психология.
- 2014. - Т. 7. - № 2. - С. 62-69).
42. Челпанов Г.И. Психология и марксизм. -М., 1924. - 24 с.
43. Челпанов Г.И. Психология и марксизм. 2-е изд. - М.: Русский книжник, 1925. - 30 с. (перепечатано в настоящем номере: Теоретическая и экспериментальная психология.
- 2014. - Т. 7. - № 2. - С. 71-97).
44. Челпанов Г.И. Психология или рефлексология? (Спорные вопросы психологии). - М., 1926. - 58 с.
45. Челпанов Г.И. Социальная психология или «условные рефлексы»? - М.-Л.: Издание автора, 1926. - 38 с. (2-е изд. - в 1928 г.).
46. Челпанов Г.И. Спинозизм и материализм. Итоги полемики о марксизме в психологии. - М.: Издание автора, 1927. - 47 с.
47. Шпенглер Т. Мозг Ленина. Роман / Пер. с нем. - СПб.: Лениздат, 1994. - 351 с.
48. Эфрусси П. О. Успехи психологии в России. Итоги съезда по психоневрологии в Москве 10-15 января 1923 г. - Пг., 1925. -37 с.
49. Ярошевский М.Г. История психологии. 3-е изд., дораб. - М., 1985. - 575 с.
50. Ярошевский М.Г., Марцинковская Т.Д. Георгий Иванович Челпанов: создатель Психологического института / В кн.: Выдающиеся психологи Москвы. Под ред. В.В. Рубцова, М.Г. Ярошевского. - М.: Психологический институт РАО, 1997. - С. 79-88.
REVOLUTIONARY BREAK IN RUSSIAN PSYCHOLOGY IN 1923 -THE FIRST ATTACK ON G.I. CHELPANOV: HISTORICAL COMMENTS
E.B. BOCHAROVA1, V.S. VOROBYEV2
1 Company «ExecutiveLeader», 2 Psychological Institute RAE, Moscow
The review is an attempt to recreate the real picture (on the basis of the original sources) of the public discussion of G.I. Chelpanov's theoretical and methodological positions held in January 1923 at the First All-Russian congress on psychoneurology. This material is presented against the background of the historical situation of the time with an emphasis on personal and substantive analysis adopted in research on the history of science.
Keywords: Russian psychology, history, G.I. Chelpanov.
