CC BY
292
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
УДК 159.9
СОВЕТСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ 1920-1930-х ГОДОВ ГЛАЗАМИ ЕЕ ОСНОВАТЕЛЕЙ: ОТ МНОГООБРАЗИЯ К ЕДИНСТВУ
С.А. БОГДАНЧИКОВ* Саратовский государственный социально-экономический университет
Проводится историографический анализ работ о советской психологии ведущих отечественных психологов 1920-1930-х гг. - К.Н. Корнилова (1927), Л.С. Выготского (1928), Л.М. Шварца (1931), Б.Г. Ананьева (1933, 1941), А.Р. Лурии (1933), С.Л. Рубинштейна (1935, 1940), А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурии (1940). Делается вывод, что содержащиеся в этих работах данные позволяют существенным образом уточнить и дополнить современные представления не только об отдельных составляющих советской психологической науки 1920-1930-х гг. (наиболее значимых представителях, школах, направлениях, отраслях, событиях и т.д.), но и о ее структуре, функционировании и основных тенденциях развития на протяжении всего периода в целом. Кроме того, результаты исследования дают более полное представление и об авторах рассмотренных работ, о вкладе каждого из них в изучение истории советской психологии.
Ключевые слова: советская психология 1920-1930-х гг., история, историография.
Введение
Что собой представляла советская психология (психологическая наука в СССР) в 1920-1930-е гг.? Для получения ответа на этот вопрос были проанализированы вышедшие в эти десятилетия работы Б.Г. Ананьева [1, 2], Л.С. Выготского [4], К.Н. Корнилова [5], А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурии [8], А.Р. Лурии [9], С.Л. Рубинштейна [15, 16] и Л.М. Шварца [18], непосредственно или в более широком историческом контексте, при характеристике психологии в целом, освещающие этот период.
Выбор столь специфического объекта исследования - описаний периода 19201930-х гг., сделанных по горячим следам свидетелями и активными участниками описываемых событий, - прежде всего, объясняется тем, что ни по отдельности, ни тем более вместе означенные работы с истори-
© Богданчиков С.А., 2011
* для корреспонденции:
Богданчиков Сергей Александрович к.психол.н, доцент Саратовского государственного социально-экономического университета E-mail: bogdanch4@rambler.ru
ко-психологической точки зрения (как источник конкретных эмпирических сведений о советской психологии 1920-1930-х гг.) до сих пор не рассматривались, хотя все авторы перечисленных работ стояли у истоков советской психологии, были ее ведущими разработчиками, основателями и творцами, уже в 1920-1930-е гг. добившимися больших успехов на научном поприще как в области творчества, так и по служебной линии.
Целенаправленный историографический анализ позволил осознать историко-научное и теоретическое значение указанных работ, а также получить более конкретное представление о вкладе каждого из их авторов в изучение истории советской психологии.
Последующее изложение представляет собой совокупность фактов, суждений и аргументов, обосновывающих и конкретизирующих данный тезис.
1. К.н. Корнилов о психологической науке в СССР (1927)
В статье «Современное состояние психологии в СССР» [5] (см. также [6; 7, с.
303-334]) всю психологическую науку в СССР К.Н. Корнилов описывает как состоящую из общей психологии и ряда частных отраслей («ответвлений»): «Как известно, психология, имеющая своим предметом изучение поведения человека и животных, представляет целый ряд ответвлений: общая психология, изучающая основные формы поведения нормального взрослого человека, при различного рода жизненных ситуациях, психотехника, имеющая своим предметом изучение трудового поведения человека, детская психология (педология), изучающая поведение ребенка, зоопсихология, изучающая поведение животных, коллективная психология, изучающая поведение человека в коллективе и т.д.» [5, с. 208].
Общепсихологические теории К.Н. Корнилов подразделяет на старые (дореволюционные) и новые, возникшие в 1921-1923-х гг. Старые теории - это субъективная (эмпирическая) психология Г.И. Челпанова, рефлексология В.М. Бехтерева и учение об условных рефлексах И.П. Павлова. новые теории - это его, К.н. Корнилова, марксистская психология (реактология), психология поведения (бихевиоризм) п.п. Блонского, теория новой биологии Э.С. Енчмена и научная психология (механистический материализм) В.Я. Стру-минского [5, с. 198]. Налицо большое разнообразие подходов, но вскоре ситуация должна измениться самым кардинальным образом: «На ближайшее десятилетие в нашем Союзе мы предвидим двоякое течение идей, при помощи которых будут разрешаться проблемы науки о поведении человека: это течение крайнего объективизма или рефлексологическое и наше течение - марксистской психологии. Я не говорю о субъективной эмпирической психологии, несомненно, обреченной на вымирание» [5, с. 215]. Более того, в последующем неизбежен переход рефлексологии на позиции диалектического материализма, что фактически будет означать «полное слияние реактологии и рефлексологии» [5, с. 217].
И по списку компонентов, образующих советскую психологию 1920-х гг., и по детальности описания, да и по обоснованности прогнозов обзор К.Н. Корнилова никак нельзя назвать исчерпывающим, убедительным и объективным: некоторые компоненты (зоопсихология, социальная психология) обозначаются буквально в нескольких словах, другие же элементы - институт экспериментальной психологии, марксистская психология, психотехника, педология - описываются тщательно и подчеркнуто оценочно, пристрастно. почти ничего не говорит К.Н. Корнилов о таких на самом деле существенных компонентах советской психологии 1920-х гг., как психоанализ, рефлексология В.м. Бехтерева и учение И.П. Павлова. Так, вместо характеристики рефлексологии К.Н. Корнилов счел возможным ограничиться одной маловразумительной фразой: «Считаю нужным оговориться, что труды по рефлексологии я не мог рассматривать, дабы не усложнять свою задачу» [5, с. 208]. Психоанализу К.Н. Корнилов отвел всего один абзац, да и то в связи с вопросом о согласовании фрейдизма с марксизмом [5, с. 212]. Точно также, не вдаваясь в детали (за исключением подробно описанного Института экспериментальной психологии - К.Н. Корнилов был его директором в 1923-1930 и 1938-1941 гг. В советское время институт многократно переименовывался. С 1992 г. и по настоящее время: Психологический институт РАО - ПИ РАО), он просто перечисляет другие психологические центры в стране: Харьковский Психоневрологический институт (отделение экспериментальной психофизиологии - З.И. Чучмарев и его сотрудники), Академия коммунистического воспитания в москве (работы П.П. Блонского), Ленинградский Институт научной педагогики (работы м.Я. Басова и И.В. эвергетова).
Возглавляемый К.Н. Корниловым и вооруженный его подлинно марксистской психологией (реактологией) Институт экспериментальной психологии на фоне (надо
сказать, весьма расплывчатом и фрагментарном) всей остальной психологии в СССР - так в целом можно оценить статью К.Н. Корнилова.
2. Л.С. Выготский о психологической науке в СССР (1928)
Общее представление Л.С. Выготского о психологической науке в СССР и вытекающую из этого представления логику изложения в статье «Психологическая наука» [4] рискнем выразить с помощью всего одного тезиса-афоризма: «Если в учении об условных рефлексах наша психология нашла свой биологический фундамент, а в материалистической диалектике - свое философское оформление, то в психотехнике - в самом широком смысле этого слова - она находит свою практику, т.е. овладение на деле человеческим поведением, подчинение его контролю разума» [4, с. 40]. Этими словами, как нам представляется, Л.С. Выготский фактически выразил свое понимание структуры советской психологии, в которой уже нет места для субъективной (идеалистической) психологии. «основное положение, в свете которого следует рассматривать психологическую науку в СССР», для Л.С. Выготского заключается в том, что «исторической задачей психологии в стране революции является превращение психологии в естественную науку, завершение исторического раскола и объединение всего положительного знания, которое приобрела психология на своем долгом историческом пути, в единую научную систему» [4, с. 31].
К естественнонаучному направлению Л.С. Выготский отнес, прежде всего, учение И.П. Павлова (подчеркивая, что «только в эпоху революции учение об условных рефлексах стало определяющим фактором в развитии психологической науки» [4, с. 32]), «открытый в Москве при Коммунистический Академии Институт Мозга», а также и школы В.М. Бехтерева и А.А. Ухтомского [4, с. 35]. К этому же направле-
нию Л.С. Выготский отнес две вышедшие в 1921-1922 гг. работы - «Очерк научной психологии» П.П. Блонского и «Учение о реакциях человека» К.Н. Корнилова, созданные «под сильным влиянием американской психологии поведения, так называемого бихевиоризма» [4, с. 36]; влияние это выразилось в том, что «вслед за американцами русские психологи прокламировали, что психология есть наука о поведении живых существ» [4, с. 37].
появление нового направления, когда была выдвинута «новая формулировка идеи реформы психологии», Л.С. Выготский связывает с событиями 1923-1924 гг.: «В 1923 г. на Всероссийском съезде по психоневрологии К.Н. Корнилов сделал доклад «Современная психология и марксизм», в котором указал на необходимость применить метод диалектического материализма к психологии. Ту же идею защищали В.Я. Струминский, П.П. Блонский и другие. На II Всероссийском съезде по психоневрологии в 1924 г. в Ленинграде были К.Н. Корниловым формулированы основные принципы марксистской психологии... Этим был сделан решительный, исторический поворот в развитии психологии. Психология осознала себя как марксистскую дисциплину» [4, с. 38].
Раскрывая тезис о «богатом развитии прикладной психологии» [4, с. 40], Л.С. Выготский высоко оценивает работы П.П. Блонского, С.С. Моложавого, А.Б. Залкинда и других ученых, заложивших «основные камни марксистской педологии» [4, с. 4243] (к этому списку добавим и самого Л.С. Выготского). Здесь же упоминаются харьковские коллеги: «особенно плодотворным оказалось приложение метода условных рефлексов к изучению дефективного ребенка, что с особенным успехом сделано в Харькове в школе проф. В.П. Протопопова и И.А. Соколянского» [4, с. 43].
Но главным действующим лицом для Л.С. Выготского оказывается не педология, а психотехника. В этом пункте он не скупится на эпитеты и самые высокие оценки:
«Психотехника в собственном смысле как практическая психология труда развилась за эти годы в СССР в большую и плодотворную научную дисциплину», она находится «не на периферии, а в самом центре новой психологии», она - «центральный нерв новой системы, ее практика, т.е. психология в действии» [4, с. 44]. Психотехника, по Л.С. Выготскому, «есть та практика, которой психолог доказывает истину своих идей. Она есть конечная цель и критерий истины. Она должна сыграть в отношении теоретической психологии ту же самую роль, которую техника сыграла для наук физико-химических и медицина - для биологических» [4, с. 41-42].
Все это и по сути, и в деталях мало совпадает со взглядами К.Н. Корнилова. Поэтому напрашивается сравнительный анализ статей Л.С. Выготского [4] и К.Н. Корнилова [5]. Точкой отсчета здесь может служить статья В.М. Мунипова [11], в которой рассматривается психотехническая составляющая принципиальных разногласий между К.н. Корниловым и Л.С. Выготским.
3. Л.М. Шварц о психологии в СССР (1931)
Из всех рассматриваемых авторов фигура Л.М. Шварца является, пожалуй, наименее известной для современного читателя. В 1920-1930-е гг. Лев Михайлович Шварц (1901-1941) занимался проблемами общей и педагогической психологии, изучая навыки, восприятие, память, вопросы обучения чтению и письму [12, с. 558; 13, с. 681]. По-видимому, это все, что можно найти в наших словарях о Л.М. Шварце. наиболее полный список его работ приводится у A.A. Смирнова [17, с. 344]. Во второй половине 1930-х гг. Л.М. Шварц работал в Государственном Институте экспериментальной психологии, был заместителем директора по научной работе, руководил лабораторией навыков. Вместе с К.н. Корниловым и Б.М. Тепловым он был редактором
и соавтором учебника «Психология» (1938, 1941), а именно: автором глав о воображении и навыках. В первом издании «Малой Советской Энциклопедии» (1928-1931 гг.) Л.М. Шварц вместе с К.н. Корниловым отвечал за психологический раздел и был автором не только статьи «Психология», но и многих других статей - о психометрии, психотехнике, психофизике, З. Фрейде, фрейдизме и т.д. Все это означает, что Л.М. Шварц был ученым примерно того же уровня, как и Б.М. Теплов, С.В. Кравков или A.A. Смирнов. В 1941 году Л.М. Шварц погиб на войне в составе народного ополчения [14, с. 152-154].
Определив в начале статьи психологию как «науку о поведении человека и животных» [18, с. 21-22], Л.М. Шварц затем указывает основные отрасли психологии: общая, детская, генетическая, зоопсихология, сравнительная, коллективная, психопатология и психотехника. Далее идет краткий очерк общей истории психологии, где упоминаются И.П. Павлов и В.М. Бехтерев. В двух последних абзацах описывается современная психология на Западе и в СССр: «В настоящее время на Западе психология разбилась на множество школ, которые можно распределить на две группы: идеалистическая психология включает ряд школ, ведущих борьбу против механистических тенденций старой аналитической психологии (важнейшая из них «целостная», «структурная» психология, утверждающая, что не части определяют целое, а, наоборот, целое определяет входящие в его состав части). несколько особняком стоит идеалистическая школа Фрейда. ... К материалистической психологии относятся работы американцев Моргана, Торндайка и др., послужившие истоком для так называемого бихевиоризма, психологии как науки о поведении. ...
В СССр психологи работают над созданием марксистской психологии, в основу которой положены принципы диалектического материализма. Человек рассматривается как существо биосоциальное.
Понять человеческое поведение (а значит и овладеть им) можно только, изучая человека как личность, формирующуюся в определенной классовой среде. Изучению подлежит вся личность в целом, включая и субъективную (внутреннюю) сторону ее, психику человека. Методы изучения личности различны (эксперимент психологический и рефлексологический, объективное наблюдение, анкеты, тесты, интроспекция, или самонаблюдение, и проч.). В СССР разработкой психологии занят ряд институтов (важнейшие - Государственный институт экспериментальной психологии в Москве, Институт мозга в Ленинграде и др.). Существуют общества: психоневрологов-материалистов при Коммунистической академии и Всесоюзное психотехническое общество. Выходит ряд журналов по вопросам психологии и смежных наук» [18, с. 23-24].
В конце статьи приводится солидная библиография: указаны работы В. Вундта, М. Дессуара, В. Джемса, В. Келера, Т. Рибо, Э. Титченера, Д. Уотсона, Г. Эббингауза (все - в виде переводов на русский язык), А.Ф. Лазурского, Н.Н. Ланге, К.Н. Корнилова, П.П. Блонского, Л.С. Выготского, В.М. Бехтерева, И.П. Павлова.
несмотря на небольшой объем и сжатость изложения, с историко-психологи-ческой точки зрения статья Л.М. Шварца представляет большой интерес из-за имеющихся в ней нюансов и акцентов, отражающих реалии конца 1920-х - начала 1930-х гг.: постулат о марксистской психологии, определение предмета психологии через поведение, нейтральное отношение к рефлексологии, педологии, психотехнике и тестам, резкое противопоставление двух психологий (на Западе и в СССР) в сочетании с тщательным изучением работ зарубежных авторов. не сразу бросается в глаза тот факт, что при описании психологии в СССР Л.М. Шварц в тексте статьи не указал ни одной фамилии, ограничившись безоценочно звучащими данными библиографического списка.
4. Б.Г. Ананьев о психологии в СССР (1933)
В статье Б.Г. Ананьева [1] содержание советской психологии раскрывается по уже сложившейся к тому времени схеме - как проявление борьбы между материализмом и идеализмом: «В СССР психология строит свое содержание и методы как подлинно материалистическая наука, в руках которой находится единственно правильный путь развития психологии в целом, и развивается на основе борьбы на два фронта (против механицизма и меньшевиствующего идеализма). До 1923-1924 гг. (I и II Психоневрологические съезды) в советской психологии не было существенных перемен: в Москве работала группа Г.И. Челпанова, в Ленинграде - школа В.М. Бехтерева (А.Л. Шнирман, Н.М. Ще-лованов, В.Н. Мясищев, В.Н. Осипов, Г.Н. Сорохтин) и последователи И.П. Павлова в психологии (А.Г. Иванов-Смоленский, А.К. Ленц, В.В. Савич), психологическая группа М.Я. Басова, развернувшие критику идеалистической эмпирической психологии с механистических позиций. Борьба с эмпирической психологией значительно укрепила влияние ленинградских школ В.М. Бехтерева и И.П. Павлова (В.П. Протопопов, И.А. Соколянский - Харьков, К.С. Мо-кульский - Киев, Шевырев - Одесса, Р.И. Че-рановский - Владикавказ). С 1925-1926 гг. рефлексология разделила свое господство с реактологией и так называемой «марксистской» психологией К.Н. Корнилова, игравшего с того момента до 1930 г. руководящую роль в советской психологии» [1, с. 785]. Затем Б.Г. Ананьев переходит к событиям начала 1930-х гг. (борьба против реактологии и рефлексологии), завершая изложение словами о концепции Л.С. Выготского как «еще весьма спорной и недостаточной» [1, с. 786].
К научно-исследовательским учреждениям Б.Г. Ананьев отнес: в Москве - Институт психологии, педологии и психотехники, Институт промкадров, Экспериментально-дефектологический институт (Л.С. Выготский) и Институт высшей нервной
деятельности; в Ленинграде - Институт мозга им. В.М. Бехтерева, «в состав которого входят, кроме лаборатории физиологии и морфологии нервной системы, лаборатории психотехники и физиологии труда, психологии и педологии, патопсихологии, невропатологии с дефектологией, сравнительной психологии и физиологии» [1, с. 786]. «В Харькове основным учреждением является Психологический сектор Украинской психоневрологической академии. В БССР (Минск) проблемы патологической психологии на неврологическом и психиатрическом материале разрабатываются в институте психоневрологии при Белорусской академии наук» [1, с. 786].
В конце статьи [1, с. 786] приводятся сведения о съездах и преподавании психологии: указываются Первый (1923) и Второй (1924) психоневрологические съезды, I Всесоюзный педологический съезд (1927), I Всесоюзный съезд по изучению поведения (1930), I Всесоюзный съезд по психотехнике и прикладной психофизиологии (1931). Заслуживает внимания фраза о преподавании психологии: «В СССР психология читается в качестве самостоятельного курса в педвузах. В медвузах - входит как составная часть в курсы гигиены воспитания, психиатрии, медицинской психологии и т.д. Основные контингенты аспирантуры по психологии подготавливаются в указанных научных институтах» [1, с. 787].
Статья Б.Г. Ананьева ценна тем, что она насыщена множеством интереснейших подробностей. Кроме того, в ней хорошо просматривается уже сложившаяся к тому времени схема отображения структуры и этапов развития советской психологии: от психологии субъективной - к объективной - и марксистской.
5. А.Р. Лурия о путях советской психологии (1933)
В статье «Пути советской психологии за 15 лет» в качестве точки отсчета А.Р. Лурия берет, как и другие авторы, не 1917 г.,
а события 1922-1923 гг.: «Первые упорные бои, которые пришлось выдержать работникам советской психологии еще в 19221923 гг., были боями против представителей старого дореволюционного идеализма, фактически державших в руках всю психологическую науку» [9, с. 26-27]. «Вульгарный материализм естествоиспытателей оказался тем знаменем, вокруг которого сплотились значительные кадры работников. Центр психологических исканий переместился в физиологическую лабораторию» [9, с. 27].
А.Р. Лурия четко обозначает основные элементы психологической науки в СССР в первой половине 1920-х гг.: «К эпохе 1922-1925 гг. искания передовых советских психологов представляли далеко неоднородную картину. В борьбе против идеализма школьной психологии объединились течения, стоявшие на позициях «объективного» изучения человеческого поведения, теории, пытавшиеся дать «марксистское» истолкование учениям психоанализа и, наконец, системы, искавшие выхода в объединении учений старой эмпирической психологии с положениями новой физиологической науки» [9, с. 29]. При конкретизации этого тезиса речь идет о А.Б. Залкинде, Русском психоаналитическом обществе, «Очерке научной психологии» П.П. Блонского и о К.Н. Корнилове с его лозунгом о марксистской психологии [9, с. 29-30].
Описывая последующую «борьбу за подлинную диалектико-материалистичес-кую науку» [9, с. 31], А.Р. Лурия отмечает, что в ходе «дискуссии по психологии, проведенной в московском психологическом институте в 1930-1931 г.» [9, с. 33] немарксистская сущность «марксистской психологии» была разоблачена [9, с. 31] (формулировка парадоксальная, но вполне в духе той эпохи), и «процессы исторического формирования психики человека перестали после этого быть частными проблемами в ряду других проблем психики и стали основной позицией, отличавшей
советскую психологию от всех, даже передовых, школ буржуазного Запада» [9, с. 33-34]. В итоге пятнадцатилетней борьбы, «жестокой и непримиримой», был создан «мощный коллектив работников» и сформировалась «твердая уверенность в дальнейших победах» [9, с. 35]. Судя по тому, что первоочередной стала задача изучения процессов исторического формирования психики человека, прежде всего, А.Р. Лу-рия имел в виду ту школу, к которой он принадлежал, - школу Л.С. Выготского. ранее в ходе «реактологической дискуссии» у А.Р. Лурии уже была возможность высказать свое мнение о реактологии К.Н. Корнилова - публикация в «Вопросах психологии» (1994) [10].
6. С.Л. Рубинштейн о советской психологии (1935)
В «Основах психологии» С.Л. Рубинштейна вопрос о советской психологии раскрыт очень кратко, можно сказать, конспективно [15, с. 34-37], составляя лишь десятую часть всего параграфа «Современные течения в психологии». Думается, это не случайно.
В дореволюционной психологии С.Л. Рубинштейн различает два основных направления: «С одной стороны, имелась еще неокрепшая экспериментальная психология, в которой сильны были идеалистические тенденции и не очень еще значительны собственные научные достижения. С другой стороны, опираясь на классические исследования Павлова и на крупные физиологические, невро-патологические труды Бехтерева, начинает складываться объективная психология» [15, с. 36]. В послереволюционном периоде С.Л. Рубинштейн выделил особый рефлексологический этап: «...Борьба против идеализма была широко использована представителями механистических тенденций. Бехтерев оформил свою рефлексологию. началась борьба против психологии как таковой. не определенные течения в психологии, а самая психология,
поскольку она делает психику предметом изучения, объявлялась идеализмом. психология начала вытесняться из преподавания в высшей школе. Вульгарный механистический материализм торжествовал, празднуя недолгую и мало плодотворную Пиррову победу» [15, с. 36].
В качестве нового направления С.Л. Рубинштейн указывает марксистскую психологию - в лице К.н. Корнилова (вокруг которого «объединилась группа советских психологов: Добрынин, Чучмарев, Артемов» [15, с. 36]) и М.Я. Басова. Относительно других новаторских теорий и эмпирических исследований говорится совсем немного: «Преимущественно в плане детской психологии психологическая проблематика разрабатывалась у нас Басовым и Блонским. Их исследования дали ряд очень ценных работ. Крупное место в советской психологии принадлежит Выготскому, который совместно с Лурье [так в тексте - С.Б.], Леонтьевым и другими разработал созданную им теорию культурного развития высших психологических функций, ошибочность которой не раз освещалась в печати. Наряду с этими исследованиями, связанными с целыми школами или направлениями, ряд работ посвящен отдельным, специальным проблемам. В их числе нужно назвать исследования Узнадзе о мышлении, восприятии и пр., работы Кравкова и др., посвященные проблеме восприятия, связанной с целым рядом практических применений. Проблему методов психологии разрабатывают особенно Болтунов, Василейский и др. Относительно широко развернута у нас работа по психотехнике, на которой сконцентрировано значительное количество сил» [15, с. 37].
В этих словах обращает на себя внимание не только «телеграфный стиль», но и то, насколько тщательно С.Л. Рубинштейн обходит тему педологии - даже слова «педология» нет! Похоже, уже в 1934-1935 гг. писать о советской психологии и ее истории по-другому - более конкретно в деталях, более определенно в оценках - стало попросту невозможно.
7. С.Л. Рубинштейн о советской психологии (1940)
В «Основах общей психологии» [16, с. 67-70] при изложении истории советской психологии С.Л. Рубинштейн вначале охарактеризовал два этапа: «Признание марксизма методологической основой психологии, разработка Павловым физиологических основ психологии и разгром - пока
- крайнего идеализма метафизической психологии составляет основное позитивное содержание первого этапа в развитии советской психологии. однако освоение марксистской методологии - не только в эти первые годы, но ив последующие
- было у ряда советских психологов еще очень внешним, поверхностным и носило в значительной мере декларативный характер... Второй этап в развитии советской психологии (1924-1930 гг.) характеризуется попытками создать свою обобщающую теорию, концепцию, систему. Эти преждевременные попытки построения обобщающей психологической теории, которые составляют основное содержание второго этапа в развитии советской психологии, оказываются в конечном счете порочными... В этот период одна за другой оформляются сначала рефлексология Бехтерева и вслед за ней реактология Корнилова, затем теория культурного развития Выготского» [16, с. 67]. Иллюстрируя этот тезис, С.Л. рубинштейн по одной и той же схеме (вначале - положительные моменты, но в итоге все равно «неуд.») оценивает рефлексологию В.М. Бехтерева («полная несостоятельность и антинаучность его концепции совершенно очевидна» [16, с. 68]), реактологию К.Н. Корнилова (является «в основе своей ошибочной» [16, с. 69] и теорию Л.С. Выготского («эта теория исходила из ложных методологических предпосылок» [16, с. 69]).
О психологических учреждениях и эмпирических исследованиях в современной советской психологии (очевидно, это уже третий этап) С.Л. Рубинштейн пишет в са-
мом общем виде: «Сеть психологических исследовательских учреждений - институтов, лабораторий - еще очень сильно отстает у нас по сравнению с тем, что мы имеем в Советском Союзе в других областях науки. но все же в настоящее время мы имеем ряд институтов и лабораторий, в которых разрабатываются важнейшие проблемы, жизненно важные для развития советской психологии» [16, с. 70]. Столь же неопределенно С.Л. Рубинштейн пишет и об актуальном положении дел в области теории: «В итоге в настоящее время уже наметились в советской психологии необходимые данные и предпосылки для того, чтобы перейти к более широким обобщениям и приступить к построению более обоснованной и прочной, чем имевшие место в прошлом, теоретической концепции. Система советской психологии выкристаллизовывается в сознании передовых советских психологов в результате длительной и упорной коллективной работы и борьбы... Ее детальная разработка в процессе конкретного научного исследования является задачей, объединяющей все живые силы советских психологов» [16, с. 70].
Все, таким образом, оказалось сметено в ходе предшествующей борьбы. Поэтому строить советскую психологию приходится заново, фактически с нуля. Искренний оптимизм С.Л. Рубинштейна не может заслонить собой всю трагичность этого открывающегося перед нашим взором пустынного «пейзажа после битвы».
8. А.н. Леонтьев и А.Р. Лурия о советской психологии (1940)
В большой словарной статье «Психология» А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурии в разделе «История психологии в дореволюционной России и в СССР» истории советской психологии уделено достаточно много места [8, с. 524-527]. Критическое описание послереволюционного развития дается по отработанной схеме: от учения И.П. Павлова и рефлексологии В.м. Бехтерева к марк-
систской психологии К.Н. Корнилова, далее дискуссии 1930-1931 гг., исследования Л.С. Выготского и постановление о педологии [8, с. 524-526]. Описание актуальной структуры советской психологии умещается в одном абзаце. Приводим его полностью.
«В настоящее время советская психология располагает широкой сетью лабораторий и институтов, в которых разрабатываются важнейшие проблемы материалистической психологии. Широко изучаются нейрофизиологические основы поведения (лаборатория академика И.П. Павлова в Ленинграде, академика И.С. Беритова в Тбилиси) и работа органов чувств (лаборатория академика Л.А. Орбели в Академии наук, Институт мозга в Ленинграде и отдел органов чувств во Всесоюзном институте экспериментальной медицины, лаборатории Института психологии в Москве); изучаются изменения психических процессов при нарушении мозга как субстрата психики (нейрохирургический институт в москве, Институт мозга в Ленинграде, Украинский психоневрологический институт в Харькове и др.). Широко ведутся исследования, посвященные развитию психических процессов в детском возрасте, особенно в процессе обучения (Институт психологии в москве, кафедры психологии в Ленинградском государственном педагогическом институте им. Герцена и Харьковском педагогическом институте); наконец, интенсивно проводится ряд теоретических исследований, посвященных экспериментальному изучению особенностей психических процессов человека (Институт психологии в москве, Институт психологии Тбилисского университета и др.)» [8, с. 526].
В других разделах статьи говорится об исследованиях А.Н. Леонтьева, С.В. Крав-кова, Н.И. Гращенкова, М.О. Гуревича, Н.А. Бернштейна, Н.Н. Ладыгиной-Котс, Н.Ю. Войтониса, Л.С. Выготского и др. [8, с. 534-535]. При описании проблем изучения внимания упоминаются лаборатории А.А. Ухтомского и Д.Н. Узнадзе [8, с. 537].
Высоко оцениваются исследования в сравнительной и детской психологии: «Значительное место в сравнительной психологии занимают и советские исследования школы академика И.С. Беритова по индивидуальному поведению животных, с одной стороны, и работы В.А. Вагнера и н.н. Котс - с другой. мощным центром по сравнительной психологии является питомник антропоидных обезьян ВИЭМ в Сухуми» [8, с. 542]. «Рост работы по охране младенчества и сеть дошкольных учреждений позволил провести внимательное изучение развития восприятий, движений и речи в раннем возрасте (работы лаборатории проф. н.м. Щелованова в Москве и Н.Л. Фигурина в Ленинграде)» [8, с. 545].
Говоря о том, что «существенную роль имеет приложение психологии к медицине» [8, с. 545], А.Н. Леонтьев и А.Р. Лурия отмечают: «ряд советских исследований, посвященных изучению восприятия и мышления при таких заболеваниях, как шизофрения, эпилепсия или органическая деменция, сейчас крепко вошли в клиническую практику, и во многих психиатрических клиниках Советского Союза существуют психологические лаборатории, работа которых входит в систему обследования больного» [8, с. 545-546], психологический эксперимент «с успехом применяется теперь в ряде неврологических и нейрохирургических учреждений [8, с. 546]. В связи с этим указываются «фундаментальные исследования профессора И.А. Соколянского и Института слепоглухонемых (Харьков)...» [8, с. 546], Б.Н. Компанейского в Ленинграде и др. [8, с. 547]. В заключение перечисляются практические области, в которых ведутся психологические исследования: педагогика, медицина, судебно-следственное дело, изобразительное искусство, театр, кинематография, художественная литература; «существенную роль психология играет и в разработке оборонных проблем» [8, с. 548].
Судя по всему, авторы статьи с самого начала поставили перед собой почти не-
разрешимую задачу - показать советскую психологию как нормальную, успешно функционирующую и динамично развивающуюся теоретическую, экспериментальную и прикладную науку, интегрированную в мировую психологию, являющуюся ее органической частью. Если учитывать реальное положение дел и априорно заданные жесткие идеологические рамки, то надо признать, что с этой задачей А.Н. Леонтьев и А.Р. Лурия справились блестяще. За яркой мозаикой экспериментальных и прикладных исследований совсем непросто разглядеть поразительнейший факт отсутствия в статье каких-либо упоминаний о наличии в советской психологии конца 1930-х гг. новых теоретических направлений взамен тех, о которых шла речь вначале - раскритикованных, ликвидированных и уже почти вытесненных из памяти науки.
9. Б.Г. Ананьев о современном состоянии психологической науки в СССР (1941)
В обширной и невероятно насыщенной статье Б.Г. Ананьева «О современном состоянии психологической науки в СССР» [2] изложение идет по следующему плану: основные исследовательские психологические центры в стране; исследования «материального субстрата психики» (на стыке психологии с неврологией, психопатологией и дефектологией); разработка проблем ощущений, восприятия, памяти, представлений, мышления и речи; изучение вопросов психологии личности, индивидуальных особенностей, внутренних побуждений, эмоций и воли; общие проблемы психологии; проблемы спортивной и педагогической психологии; положение дел с публикациями по психологии.
Структура советской психологии в статье описывается следующим образом: государственный институт психологии в Москве (К.Н. Корнилов); кафедра психологии государственного педагогического института им. Герцена в Ленинграде (С.Л. Рубинштейн); кафедра психологии в Тбилис-
ском университете (Д.Н. Узнадзе) (кафедра «является серьезным и значительнейшим научным центром не только Грузии, но и всего Советского Союза. Исследования по проблеме установки и ее роли в психических процессах давно уже переросли границы общей психологии и послужили для развития детской психологии, разрабатываемой в научно-исследовательской лаборатории дошкольного воспитания наркомпроса грузии под руководством доцента Б.И. Хачапуридзе» [2, с. 107]); кафедра психологии Киевского педагогического института и Отдел психологии Украинского института педагогики в Киеве (Г.С. Костюк). Отмечается также плодотворная работа коллектива харьковских психологов под руководством А.В. Запорожца в Педагогическом институте. Помимо этого «научно-исследовательская работа по психологии в системе Наркомпроса РСФСР ведется почти на всех кафедрах педагогики и психологии педвузов, а также в научно-исследовательских институтах школ, дошкольного воспитания и институтах усовершенствования учителей» [2, с. 107].
Не менее скрупулезно Б.Г. Ананьев перечисляет наиболее значимые лаборатории: «Особенно нужно отметить блестящую научно-исследовательскую лабораторию I Московского педагогического института иностранных языков, руководимую профессором, доктором педагогических наук В.А. Артемовым. Оригинальная научная работа развернута также при кафедре психологии института дефектологии (зав. кафедрой психологии - профессор, доктор педагогических наук А.Р. Лурия)» [2, с. 107]. Здесь же упоминается лаборатория по изучению восприятия цвета в Академии художеств (заведующий - профессор, доктор педагогических наук Б.Н. Компанейский), лаборатория при кабинете актерского мастерства Государственного института театрального искусства (под руководством профессора В.А. Артемова) и отделение психологии Ленинградского научно-исследовательского института физической куль-
туры (зав. отделением - доцент А.Ц. Пуни). В статье приводятся сведения о «первой в Союзе научно-исследовательской конференции по педагогике и психологии в 1940 г., прошедшей с большим научным успехом» [2, с. 107]. Также подчеркивается, что «две научные сессии (в 1939 и 1940 гг.) Харьковского педагогического института показали значительный рост этого молодого и интересного коллектива психологов» [2, с. 107].
Дополняя друг друга, в совокупности работы Б.Г. Ананьева [2], С.Л. Рубинштейна [16], А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурии [8] дают хорошее представление о положении дел в советской психологии в конце 1930-х - начале 1940-х гг. Фактически в этих работах подводится итог всему довоенному этапу развития психологической науки в СССР.
Заключение
Изучение работ К.Н. Корнилова [5], Л.С. Выготского [4], Л.М. Шварца [18], Б.Г. Ананьева [1, 2], С.Л. Рубинштейна [15, 16], А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурии [8, 9] позволяет существенным образом уточнить и дополнить современные представления об отдельных составляющих советской психологической науки 1920-1930-х гг. (наиболее значимых представителях, школах, направлениях, учреждениях, отраслях и событиях), а также о ее структуре, функционировании и основных тенденциях развития в целом. Кроме того, результаты исследования дают более полное представление об авторах рассмотренных работ, о вкладе каждого из них в изучение истории советской психологии. С точки зрения фактологии особо следует выделить работы Б.Г. Ананьева [1, 2] и А.Н. Леонтьева и А.Р. Лурии [8].
Общая тенденция в развитии психологической науки в СССР на протяжении 1920-1930-х гг. состояла в том, что на смену исходного (дореволюционного и затем нэповского) естественного разнообра-
зия приходило инициированное властью единство: самые различные теории, концепции и направления (как уже существовавшие, так и только зарождающиеся) насильственно укладываясь в прокрустово ложе государственной идеологии, подвергались деформации, сокращались («миниатюризировались», по выражению А.Г. Асмолова [3, с. 9]) или полностью запрещались и в итоге сходили со сцены. интересные наблюдения об этом периоде приводятся в автобиографической книге К.К. Платонова (2005) [14].
Тем не менее даже в таких условиях психологическая наука в нашей стране смогла сохранить свои корни, свой генотип и пустить новые ростки. Но школам Б.Г. Ананьева, А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна и Д.Н. Узнадзе, начальный этап формирования которых пришелся именно на 1920-1930-е гг., в последующие десятилетия советской истории предстояло, как и всей психологической науке в СССР, еще не раз словом и делом доказывать свое право на существование и дальнейшее развитие. и с этой точки зрения опыт 1920-1930-х гг. (где были и огонь, и вода, и медные трубы) оказался для них просто бесценным.
Литература
1. Ананьев Б.Г. Психология // БМЭ. Т. 27. -М.: Советская энциклопедия, 1933. - С. 763-791.
2. Ананьев Б.Г. О современном состоянии психологической науки в СССР // Советская педагогика. - 1941. - № 5. - С. 106-117.
3. Асмолов А.Г. Непройденный путь: от культуры полезности - к культуре достоинства // Вопросы психологии. - 1990. - № 5. - С. 5-12.
4. Выготский Л.С. Психологическая наука / Общественные науки СССР. 1917-1927: Сб. статей / Под ред. В.П. Волгина, Г.О. Гордона, И.К. Луппола. - М.: Работник просвещения, 1928. - С. 25-46.
5. Корнилов К.Н. Современное состояние психологии в СССР // Под знаменем марксизма. - 1927. - № 10-11. - С. 195-217.
6. Корнилов К.Н. Современное состояние психологии в СССР. Ученые записки. Т. III / Под ред. К.Н. Корнилова. - М., 1928. - С. 5-25 (Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук. Институт экспериментальной психологии).
7. Корнилов К.Н. Естественнонаучные предпосылки психологии / Авт. вступит. ст. и сост.: канд. психол. н., доц. С.А. Богдан-чиков. - М.: Изд-во Моск. психолого-социального ин-та; Воронеж: Изд-во НПО «МОДЭК», 1999.
8. Леонтьев А.Н., Лурия А.Р. Психология / БСЭ. Т. 47. - М., 1940. - С. 511-548.
9. Лурия А.Р. Пути советской психологии за 15 лет // Советская психоневрология. -1933.- № 1. - С. 25-35.
10. Лурия А.Р. Об изучении реакций и историческом развитии поведения человека // Вопр. психол. - 1994. - № 2. - С. 27-32.
11. Мунипов В.М. И.Н. Шпильрейн, Л.С. Выготский и С.Г. Геллерштейн - создатели научной школы индустриальной психотехники в СССР // Культурно-историч. психол. - 2006. - № 4. - С. 85-109.
12. Немов Р.С. Психологический словарь. - М.: Гуманитар. изд. центр ВЛАДОС, 2007. -560 с.
13. Педагогический словарь: в 2-х т. / Гл. ред.: И.А. Каиров (гл. ред.), Н.К. Гончаров (зам. гл. ред.), Н.Д. Казьмин, Ф.Ф. Королев, А.И. Маркушевич, А.А. Смирнов. Т. 2. - М.: Изд-во АПН РСФСР, 1960.
14. Платонов К.К. Мои личные встречи на великой дороге жизни (Воспоминания старого психолога) / Под ред. А.Д. Глоточки-на, А.Л. Журавлева, В.А. Кольцовой, В.Н. Лоскутова. - М.: Изд-во «Ин-т психологии РАН», 2005. - 310 с.
15. Рубинштейн С.Л. Основы психологии. -М.: Учпедгиз, 1935. - 496 с.
16. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. - М.: Учпедгиз, 1940. - 596 с.
17. Смирнов А.А. Развитие и современное состояние психологической науки в СССР. -М.: Педагогика, 1975. - 352 с.
18. Шварц Л.М. Психология / Малая Советская Энциклопедия: В 10-ти т. Т. 7. - М.: Советская Энциклопедия, ОГИЗ, 1931. - С. 21-24.
SOVIET PSYCHOLOGY 1920-1930's THROUGH THE EYES OF ITS FOUNDERS, FROM DIVERSITY TO UNITY
S.A. BOGDANCHIKOV Saratov State Socio-Economic University
A historiographical analysis of the works of Soviet psychology major domestic psychologists 1920-1930's - K.N. Kornilov (1927) and L.S. Vygotsky (1928), L.M. Schwartz (1931), B.G. Ananyev (1933, 1941), A.R. Luria (1933), S.L. Rubinstein (1935, 1940), A.N. Leontiev and A.R. Luria (1940) is carried out. It concludes that data contained in these works can significantly refine and supplement the current understanding not only of the individual components of Soviet psychological science 1920-1930's (the most important representatives, schools, areas, fields, events, etc.), but also on its structure, function, and major developments throughout the period as a whole. In addition, the results give a better idea about authors reviewed papers and on the contribution of each in the study of the history of Soviet psychology.
Keywords: Soviet psychology 1920-1930's, history, historiography.
