CC BY
48
И.В. КРЮКОВА (Волгоград)
РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ B.C. КАРТАВЕНКО «СТАНОВЛЕНИЕ РУССКОЙ ТОПОНИМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ: ПРОБЛЕМЫ ИСТОРИКО-ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ» (Смоленск:
Изд-во СмолГУ, 2009 - 2010)
Вопросы исследования топонимии определенного региона традиционно привлекали внимание ономатологов. Следует отметить усиливающееся в последние десятилетия сближение топонимии с современными направлениями языкознания - когнитивной лингвистикой, этнолингвистикой, психолингвистикой и лингвокультурологией. Однако подавляющее большинство работ посвящено синхроническому изучению топонимов (иногда с небольшими экскурсами в историю). Исследования, в которых представлен сопоставительный анализ топонимов тех или иных исторических срезов, немногочисленны. Проблема динамики топонимической системы остается на сегодняшний день недостаточно изученной.
Это позволяет говорить о том, что В.С. Картавенко, обратившись к анализу процессов становления русской топонимической системы как в общерусском, так и в региональном аспекте, выбрала в качестве темы монографического исследования актуальную и перспективную проблематику. Показателен выбор исследуемой территории - смоленский край, один из древнейших регионов Русского государства, который всегда находился в центре событий, на пересечении важнейших дорог, связывающих север и юг, запад и восток. Информативность топонимов, разноязычных по происхождению и разновозрастных по времени возникновения, в таком регионе особенно велика. Динамика топонимической системы рассматривается на протяжении длительного исторического периода - с XII по XXI в.
Рецензируемая монография состоит из двух частей: в первой части анализируется древнерусская топонимия, во второй - топонимия периода русского национального языка. Вполне закономерно, что данное историколингвистическое описание развития и формирования топонимической системы Смоленского края предваряет обзор существую-
щих направлений отечественных топонимических исследований и уточнение ономастической терминологии. Это относится в первую очередь к таким неоднозначным понятиям, как топонимическая система, народный географический термин, микротопоним, а также к многочисленным терминам, используемым для обозначения внутригородских объектов. Анализируя практически все существующие дефиниции данных понятий, автор вносит ряд уточнений в их определение, что, несомненно, способствует развитию ономастической теории. Такой подход позволил автору представить глубокий и полный анализ топонимии Смоленского края с единых теоретикометодологических позиций. В.С. Картавенко начинает исследование с древнерусской топонимии, в которой уже на раннем этапе развития проявились как общие с древнерусской топонимией черты, так и некоторые особенности, присущие только смоленским географическим названиям.
При анализе семантических типов древнерусских топонимов автор выделяет две большие группы - топографические и посессивные названия. Первые связаны с обозначением населенных пунктов по характеру местности (Берестье, Броды, Вержавск, Дубен, Заре-ченск, Песочен, Переволока и др.), вторые - с именем отдельного человека, преимущественно князя (Изяславль, Мсиславль, Ростиславль) или с коллективом людей (Дешняне, Дедого-стичи, Мирятичи), часто объединенных общей деятельностью (Бобровницы, Бортницы, Лодейницы, Солодовницы). Количественный анализ этого большого и разнообразного материала позволил автору сделать важный вывод о том, что в Древней Руси (в том числе и на Смоленской земле) большинство названий отражало не владельцев поселений, а большой коллектив, который там жил. В таких названиях особенно ярко проявились местные условия, процесс освоения края, хозяйственный и социальный опыт населения, традиции и культура народа.
Показателен в этом отношении представленный автором этимологический анализ топонима Смоленск. В отличие от существовавших до последнего времени версий о происхождении топонима от слова смола, а названия племени смоляне от названия города Смоленск, В.С. Картавенко (со ссылкой на работы О.Н. Трубачева) возводит название племени к глаголу смолить («медленно постепенно
© Крюкова И.В., 2011
жечь»), а слово смола - к значению «выжженное место в лесу». Таким образом, смоляне -это первоначально «выжигающие лес». Следовательно, название города связано не с добыванием смолы, а с культурной стадией, которая называется в науке подсечно-огневым земледелием. Значимость данного вида земледелия для исследуемого региона подтверждает существование в Смоленском крае других топонимов, восходящих к значениям «горение», «жар» или «расчищенный участок леса» (Вы-горки, Выгорь, Жарки, Жарынь, Жарь, Займище, Задорица, Росчисть). Встречаются в древнерусских письменных источниках и иноязычные названия (балтийские и финно-угорские), но их сравнительно немного: Герцике, Куке-нойс, Ладога, Нерехта, Каспля.
Словообразовательный и формантный анализ позволил автору выявить типичные модели и набор словообразовательных средств. Наиболее древние архетипы, характерные для названий славянских городов, - посессивы на -¡-. Формант -¡ъ, унаследованный от праиндо-европейской эпохи, проявляется в древнейших источниках (Всеволож, Любич, Ростис-лавль и под.). Форманты посессивов на -ов, -ев, -ин стали частотными в раннем Средневековье, т.е. после принятия Русью христианства (Василев, Дмитров, Михайлов). Однако, по наблюдениям В.С. Картавенко, топонимы на -ов, -ев, -ин были не только посессивными, но и топографическими (Берестово, Ветичев, Клов), причем последняя функция может считаться более ранней. Словообразовательной особенностью топонимов Смоленского края, не характерной для восточнославянской территории в целом, является продуктивность форманта -ичи (Воторовичи, Жидчичи, Мирятичи, Погоновичи). Автор связывает распространенность данного форманта с соседством Смоленского края с украинскими, белорусскими и польскими землями.
Приведенные данные выглядят убедительными, т.к. основаны не только на традиционном материале - летописных источниках, но и на уникальных для современного исследователя текстах - смоленских епископских грамотах XII - начала XIII в., в которых зафиксированы многие названия населенных пунктов того времени. С опорой на данные источники автор вполне авторитетно заявляет, что количество населенных пунктов в древнерусскую эпоху было неизмеримо больше, чем представлено в предшествующих исследованиях.
Во второй части монографии процессы формирования топонимов Смоленского края
исследуются на большом фактическом материале - смоленских памятниках письменности XVI - XVIII вв. В первой главе выделяются мотивационные типы топонимов, в которых выражены региональные географические и климатические условия, особенности труда и быта населения. Например, заболоченность территории отразилась в многочисленных названиях, означающих труднодоступные места (Дряжна, Дрыжелова, Дрыхлова), указывающих на цвет заболоченной местности (Ржа-вец, Ржавка, Ржавцы) и широко распространенные моховые болота (Моховатка, Мошки, Замошье, Мшарина). В смоленских топонимах нашла выражение богатая и разнообразная флора (Березовка, Дубня, Липовка, Васильки, Мята). Отмечаются также следы языческих (Волоста, Чертов починок) и христианских (Купелище, Покров, Тресвяцкое) верований. В этот период появляются топонимы, в которых процессу онимизации подверглись названия различных типов поселений и построек (Село, Слободка, Дворы), некоторые из которых представляют своеобразие смоленской топонимии (Застенок, Застенки).
Во второй главе представлен взгляд на топонимическую систему Смоленского края с точки зрения происхождения и территориального распространения географических названий. Как отмечает автор, в этот период происходит формирование топонимии за счет не только общерусского лексического фонда, но и народно-разговорной (в том числе диалектной) лексики. Своеобразие говоров данной территории, отразившееся в топонимах, заключается в наличии в них элементов и севернорусских, и южнорусских говоров, а также ряда белорусизмов, украинизмов, полонизмов и слов из других западноевропейских языков. Следует отметить, что в монографии В.С. Картавенко тщательно разработана методика определения диалектного характера той или иной топоосновы, локальность которой подтверждается, во-первых, отсутствием соответствующего слова в исторических и толковых словарях русского литературного языка; во-вторых, фиксацией в памятниках письменности лишь некоторых территорий (не центральных), а также совпадением ареалов бытования слова в прошлом и настоящем. Такой подход может успешно применяться при исследовании топонимических систем других территорий.
третья глава посвящена анализу причин и последствий переименований населенных пунктов и других географических объ-
ектов, начиная с XVI в. до настоящего времени. Первоначально данный процесс был связан со сменой землевладений. Например, каждый помещик стремился переименовать свое село в честь святого, именем которого был назван сам. Совершенно новый период начался после 1917 г., когда на смену топонимическому принципу пришел идеологический. Первыми исчезли названия, связанные с именами царской семьи, а также данные по именам святых и церковным праздникам. Вместо подобных топонимов появились или мемориальные названия в честь революционных и государственных деятелей (г. Демидов), или названия идеологизированного характера, мотивированные словами знамя, коммуна, красный, октябрь и под. Выражая свое отношение к переименованиям последних десятилетий, автор отмечает, что исчезновение некоторых старых топонимов, отражающих особенности местности и занятия жителей, прерывают культурные традиции и нарушают устойчивость топонимической системы, лишают ее равновесия.
оценивая монографию в целом, отметим, что она представляет безусловный интерес не только для исследователей топонимии, но и для диалектологов, этнолингвистов, социолингвистов. Выходящий за рамки чистой лингвистики богатый историко-культурный материал, неизменно присутствующий в работах подобного рода, может быть полезен географам, историкам, этнографам и всем, кому не безразличны проблемы краеведения и родного языка.
В.и. СУПРУН (Волгоград)
НОВОЕ ИЗДАНИЕ О ДОНСКОМ ДИАЛЕКТЕ
(Рецензия на книгу: Кудряшова Р.И. Донские казачьи говоры Волгоградской области: тексты и задания: учеб.-метод. пособие. Волгоград : Изд-во ВГПУ «Перемена», 2010. 120 с.)
Изучение донских казачьих говоров вступает в новую стадию. После трудов А.В. Миртова, составившего первый «Донской словарь», монографических исследований и ста-
тей Л.М. Орлова, на положениях и указаниях которых была основана работа группы волгоградских лексикографов, издавших в 20062009 гг. шесть выпусков «Словаря донских говоров Волгоградской области», в начале 2011 г. вышла в свет небольшая книга Р.И. Кудряшовой, знаменующая собой переход от теоретического и лексикографического описания народных говоров казаков к их практическому преподаванию, обучению студентов и школьников пониманию красоты и неизбывности донской казачьей речи.
Пособие открывается обстоятельным введением, в котором дана краткая история заселения Дона русскими людьми, описана диалектная система донских казачьих говоров. Автор упоминает, что диалектологические экспедиции студентов и преподавателей ВГПИ (ВГПУ) в казачьи районы Волгоградской области были начаты еще в 1949 г. Опираясь на классификацию Л.М. Орлова, данную им в книге «Русские говоры Волгоградской области» (1984), Р.И. Кудряшова подразделяет донские говоры на три группы: хопёрские, медведицкие и чирские (с. 6). На основании этого разделения, соответствующего административному членению Области Войска донского, от которой к Волгоградской области были присоединены три округа - Хоперский, Усть-Медведицкий и Второй донской, материал пособия распределен на три части.
Автор подчеркивает, что казачьи говоры Волгоградской области являются однородными (с. 4), однако в каждой из групп сложились специфические черты, которые не отменяют этой однородности. Пособие является уникальным как по объему исследованных населенных пунктов, так и по количеству включенных в него текстов. В книгу вошел материал из 44 поселений Волгоградской области, в каждом из которых записано от одного до шести текстов. В пособие входят 84 текста разного объема. так, записи в ст-це Сергиевской Даниловского района состоят из 3-5 строк (с. 69-70), а в ст-це Нехаевской от информанта А.И. Антонова во время экспедиции 2000 г. было записано более трех страниц (с. 9698). Больше всего текстов (6) было получено на хут. Тормосине (с. 28-32), на один меньше - на хут. Ветютневом Фроловского района (с. 62-67) и в упомянутой ст-це Сергиевской.
Диалектологическая часть предваряется историко-топонимической: в пособии приводится информация о возникновении населен-
© Супрун В.И., 2011
