CC BY
0
РЕЦЕНЗИИ
REVIEW
УДК 81 DOI: 10.31249/ling/2024.02.09
Опарина Е.О.1
РЕЦЕНЗИЯ НА МОНОГРАФИЮ: КОСИЧЕНКО Е.Ф. В МИРЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО НАРРАТИВА: ЛИНГВОКОГНИТИВНЫЕ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ АСПЕКТЫ ТЕКСТОВ РАЗНЫХ ЖАНРОВ / МОНОГРАФИЯ. -
Москва : Р. Валент, 2022. -188 с.
Аннотация. В рецензируемой монографии Е.Ф. Косиченко исследуется структурообразующий и интерпретационный потенциал важнейших текстовых категорий художественного текста: нарратив, событие, ономастикон, культурная схема, культурная модель. Анализ проводится на основе разработанных в мировой и российской лингвистике теорий текста, когнитивистики и лингвистической семиотики. Основным материалом для исследования служат современные англоязычные романы, принадлежащие к разным жанрам, а именно фэнтези, научная фантастика и антиутопия; для выявления их специфики привлекаются данные текстов других жанров. Автор подчеркивает важность междисциплинарного подхода для возможно более полного исследования художественного нарратива. В работе рассматриваются и применяются психологические и социологические теории, которые дополняют лингвокогнитивный и лингвосемиотический методы и повышают их эффективность.
Ключевые слова: художественный нарратив; жанры художественных текстов: фэнтези, научная фантастика, антиутопия; теория текста; жанроведение; ономастикон; культурные схемы; культурные модели.
1 Опарина Елена Олеговна - кандидат филолологических наук, старший научный сотрудник отдела языкознания ИНИОН РАН; ellenoparina@gmail.com
Для цитирования: Опарина Е.О. Рецензия на монографию: Косиченко Е.Ф. В мире художественного нарратива: лингвокогнитивные и социокультурные аспекты текстов разных жанров / монография. - Москва : Р. Валент, 2022. - 188 с. // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 6. Языкознание. - 2024. - № 2. - С. 132-144. - DOI: 10.31249/ling/2024.02.09
OPARINA E.O.1
MONOGRAPH REVIEW: KOSICHENKO E.F. IN THE WORLD OF LITERARY NARRATIVE: LINGUOCOGNITIVE AND SOCIO-CULTURAL ASPECTS OF TEXTS BELONGING TO DIFFERENT GENRES / MONOGRAPH. -Moscow: R. Valent, 2022. - 188 p.
Abstract. In the monograph under review the focus of study is placed on the structural and interpretative potentials of literary text categories, such as "narrative", "event", "onomasticon", cultural scheme" and "cultural model". The study is carried out on the basis of methods elaborated by world and Russian researches in the fields of cognitive linguistics, theory of text and linguistic semiotics. The object of investigation are texts belonging to the genres of fantasy, scientific fiction and dystopia; some other genres are engaged to reveal their specific features. E.F. Kosichenko emphasizes the significance of inter-disciplinary studies to make the analysis of narrative as complete as possible, that is why some psychological and sociological approaches are applied that add to the efficiency of linguocognitive, linguoculturological and semiotic methods.
Keywords: literary narrative; genres of literary texts: fantasy, scientific fiction, dystopia; the theory of text; the study of genres; onomasticon; cultural schemes; cultural models.
For citation: Oparina E.O. Monograph review: Kosichenko E.F. In the world of literary narrative: linguocognitive and socio-cultural aspects of texts belonging to different genres / monograph. - Moscow : R. Valent, 2022. - 188 p. Social nye i gumani-tarnye nauki. Otechestvennaja i zarubezhnaja literatura. Seriya 6. Yazykoznanie [Social Sciences and Humanities. Domestic and foreign literature. Series 6. Linguistics]. 2024. N 2. P. 132-144. DOI: 10.31249/ling/2024.02.09
В монографии, состоящей из введения и двух глав, Е.Ф. Косиченко ставит перед собой задачу - исследовать структурообразующий, креативный и интерпретационный потенциалы жанрооб-разующих категорий в текстах прозаической художественной
1 Oparina Elena Olegovna - Candidate of Philology, Senior Researcher of the Department of Linguistics, INION RAN; ellenoparina@gmail.com
132
литературы. В числе этих категорий - нарратив, событие, ономастические единицы (ономастикон), культурные модели и культурные схемы.
Категория жанра имеет долгую историю в гуманитарных исследованиях, но в то же время она не исследована в достаточной степени. Это верно по отношению к современной ситуации, когда происходит трансформация жанров, их смешение и возникновение новых жанров в связи с развитием каналов общения и изменением правил коммуникации. Закономерно, что монография открывается историческим обзором тех направлений в западных и российских гуманитарных исследованиях, которые связаны с жанроведением, и с разработанными внутри данных направлений методами анализа.
Автор упоминает, что в европейской традиции жанроведе-ние восходит к «Поэтике» Аристотеля - трактату IV в. до н.э., в котором жанр был рассмотрен как самостоятельная категория текста и проанализированы типы повествования от первого лица, третьего лица и от лица персонажа. Более подробно анализируются современные исследования в области жанра, их роль в развитии новых лингвистических подходов и направлений. «В отечественной филологии основоположниками жанроведения как научной дисциплины, занимающейся вопросами организации речевых и литературно-художественных произведений, по праву считаются М.М. Бахтин, Ю.Н. Тынянов, Б.В. Томашевский» [Бахтин, 1996; Тынянов, 1977; Косиченко, 2022, с. 5]. В работах этих исследователей в центре внимания вопросы распознавания жанровой принадлежности текстов, классификация жанров, их связь с коммуникативным поведением.
Значительная роль в развитии теории текста принадлежит французскому структурализму и постструктурализму, в рамках которого были разработаны идеи интертекстуальности и открытости текста для интерпретаций [Barth, 1983; и др.]. Практически одновременно и несколько позже в рамках Московско-Тартуской школы разрабатывался семиотический подход к вербальному художественному тексту и к феноменам, основанным на знаках, имеющих другую природу. В работах представителей Московско-Тартуской школы текст неразрывно связан с культурой, так как он возникает в определенном культурно-историческом контексте, ге-
нерирует культурные смыслы, сохраняет их и транслирует через поколения [Лотман, 1999; Топоров, 1995; Цивьян, 2009].
Структурно-семиотический подход к художественному тексту был развит в когнитивно-дискурсивной парадигме. Е.Ф. Косиченко приводит слова Е.С. Кубряковой о том, что именно в художественном тексте в наибольшей степени проявляется лингвокреа-тивный потенциал деятельности человека, использующего язык как инструмент деятельности [Кубрякова, 2001].
Обзору современных достижений в области изучения жанров и изучения его категорий уделяется значительное внимание в первой главе («Жанр как способ категоризации художественной действительности»).
Основываясь на разработанных теориях, Е.Ф. Косиченко определяет базовые параметры речевых и литературных жанров. Жанры определены как риторические практики, форма и содержание которых зависит от ситуаций. Жанры являются паттернами, обусловливающими коммуникативное поведение людей.
Ключевой принцип изучения жанров в монографии состоит в том, что изолированный признак не может служить основанием для классификации текста или для определения границ жанра. В таком подходе Е.Ф. Косиченко опирается на точку зрения Б.В. Томашев-ского, который утверждал, что дифференциация произведений художественной литературы, в том числе внутри единого романного типа, происходит вследствие того, что приемы лингвостилистиче-ской организации комбинируются по-разному, а сочетание компонентов определяет характер каждого романа и более общие типологические характеристики его видов [Томашевский, 1996].
Именно поэтому в качестве критериев для характеристики литературных жанров в монографии Е.Ф. Косиченко выбраны три дифференциальных жанрообразующих признака: хронотоп, оно-мастикон, идейная оппозиция. Последняя категория соотносится с культурными моделями и, как правило, восходит к архетипу.
Поскольку исследуемые автором романные жанры имеют повествовательный характер, а жанр зависим от выбранной стратегии повествования, значительное внимание уделяется категории нарратива. Е.Ф. Косиченко формулирует параметрическую дефиницию нарратива: «В широком смысле нарратив понимают как событийный текст, как изложенную историю, как сообщение об
истинном или вымышленном событии, как повествование, в котором обязательно есть действующие лица и сюжет, развертывающийся во времени» [Косиченко, 2022, с. 27; Маслов, 2020].
Сопоставительное изучение жанров фэнтези, научной фантастики и антиутопии интересно потому, что они, с одной стороны, имеют общие корни, а с другой - различаются по содержанию. Все три жанра могут быть соотнесены с их классическими и общеизвестными прототипами-«сказками»: «Алисой в стране чудес» Л. Кэррола, научно-фантастическими романами Ж. Верна и романами-антиутопиями Е. Замятина и Дж. Оруэлла, которые, в свою очередь, восходят к утопическим произведениям Платона, Т. Кам-панеллы и Ф. Бэкона. Однако общность не делает их жанрообра-зующие признаки идентичными. Так, «родство» фэнтези и антиутопии Е.Ф. Косиченко видит в сближении хронотопа. В романах обоих жанров конструируется параллельная реальность с условными пространственно-временными законами, при которых, однако, пространство и время кажутся аналогичными реальным. Такой эффект правдоподобия необходим для адекватного восприятия романов обоих жанров. Вместе с тем фэнтези и антиутопия резко различаются в плане персонажей и по психологической атмосфере. Жанровым признаком фэнтези является присутствие сказочных или мифологических героев, часть которых может быть идеализирована; романы этого жанра обычно имеют счастливый финал. В антиутопиях, напротив, создается атмосфера страха перед жестоким репрессивным режимом, хотя внешне мир антиутопии может казаться идеально устроенным. Герои антиутопий - люди, а не сказочные персонажи. Научная фантастика противостоит по хронотопу и логическому устройству романам фэнтези и антиутопиям. Законы времени и пространства, действующие в научно-фантастических произведениях, противоречат привычным представлениям; вместо атмосферы страха акцентируется роль рационального мышления и научного знания. Все то, что кажется нереальным, объясняется не законами «иного мира», а научно-техническим прогрессом. Таким образом, романы трех жанров имеют определенные сходства, однако в каждом из них организация пространства и времени имеет свои особенности, как и психологическая атмосфера.
В первой главе («Жанр как способ категоризации художественной действительности») представлен анализ действия трех
жанрообразующих компонентов в англоязычных художественных нарративах: исследование хронотопа в фэнтези; ономастикона в трех жанрах; идейных оппозиций, содержание которых основано на культурных моделях.
Как отмечает Е.Ф. Косиченко, в задачу не входило полное описание жанрообразующих категорий, характерных для каждого из выбранных для исследования жанров. Важно было аргументированно выявить и объяснить действие и сочетание жанрообразую-щих категорий, их роль в формировании художественных смыслов.
Остановимся подробнее на описании того, как категория хронотопа представлена в монографии Е.Ф. Косиченко. При исследовании хронотопа в романных нарративах автор сопоставляет концепции биологического времени и его форм (по В.И. Вернадскому), эмпирического времени, психологического времени. Также отмечается роль теории А. Эйнштейна о неразрывности пространства и времени, кардинально изменившей содержание этих понятий. На этом фоне анализируется понятие художественного хронотопа, введенное в отечественную филологию работами М.М. Бахтина, В.Я. Проппа, Ю.М. Лотмана. Хронотоп во всех трех анализируемых жанрах романа является вымышленным, отличающимся от эмпирического восприятия пространства и времени. Особенности художественного времени, которые отличают художественный хронотоп от биологического времени, - дискретность, многомерность и разнонаправленность - подтверждаются данными анализа англоязычных романных нарративов. Пространство в исследуемых текстах также специфично. В научной фантастике пространство может быть локализовано в некоторой точке, например внутри космической станции или на какой-либо планете, но за их пределами также есть наблюдаемое пространство, иногда безграничное.
Важнейшая задача лингвиста - исследовать языковые средства репрезентации жанрообразующих признаков. Как доказывает представленный в монографии иллюстративный материал, способы вербализации хронотопа в научной фантастике являются весьма разнообразными, включающими грамматические элементы. Так, образ пространства создается не только словами с пространственной семантикой, но также посредством предлогов; художественное время - не только лексикой с темпоральной семантикой, но
также посредством видовременных глагольных форм и определенных синтаксических конструкций. Интересно, что в научно-фантастических романах временные параметры могут быть заданы пространственной лексикой. Например, в романе Р. Шекли «Обмен разумов» (R. Shekley, "Mindswap") в числе персонажей упоминается житель Марса: "gentleman from Mars''' - «джентльмен с Марса», в распоряжение которого предоставляется мозг землянина. Это явный показатель будущего. В подобной роли выступают также наименования лиц и обозначения ситуаций, указывающие на научно-технический прогресс: "I'm... ambassador to this planet" -«Я... посол на этой планете».
Для жанра фэнтези характерно слияние эмпирического времени с мифологическим. Время имеет собственные границы, внутри которых происходят фантастические события, имеющие свои особые, резко отличающиеся от эмпирических, причины и историю. Время может повторяться и при этом быть ограниченным каким-либо замкнутым пространством, как в «Хрониках Нарнии» (C.S. Lewis, "The Chronicles of Narnia"). Для придания нарративу правдоподобия в тексты фэнтези часто вводится темпоральная конкретизация: отсылка к сезону, дню или его части, уточнение истекшего периода.
Хронотоп антиутопии также специфичен: пространство, в котором происходит действие, отгорожено от других миров и поделено на сектора (один из главных мотивов жанра - общество, развивающееся в изоляции и разделяющие людей по социальному положению). Одновременно это обычно реальное и знакомое читателю пространство, что делает нарратив близким читателю: "New York is divided into three parts" - «Нью-Йорк разделен на три части» (K. Vonnegut, Player Piano). Отсчет времени в антиутопии начинается, как правило, со знакового события, резко изменившего прежний ход истории: "It began in A.F. 473" - «Это началось в 473 году эры Форда».
Анализ хронотопа в романах трех выбранных для исследования жанров позволил установить закономерности в плане их пространственно-временной организации: 1) в жанре фэнтези пространство представлено как ограниченное, время - как неопределенное; 2) в научной фантастике пространство безгранично, время - определенное; 3) в антиутопии пространство ограничено, время - определенное [Косиченко, 2022, с. 46].
Это доказывает, что хронотоп является жанрообразующим признаком, однако он сам по себе не может служить критерием для жанровой классификации романа.
Детально проанализированы также два других жанрообразующих признака - имена собственные и базовые культурные оппозиции. При исследовании роли имен собственных Е.Ф. Коси-ченко отмечает различие в подходах к ним в западной и русской традициях. В первой имя собственное принято рассматривать как знак, выполняющий референтную функцию указания на объект, во второй - как знак, имеющий сакральное содержание, способное влиять на мировосприятие и характер носителя. Для настоящей монографии важно понимание того, что каждое имя собственное наполнено культурой, и культурный смысл актуализируется в определенных семиотических контекстах, к которым относится сфера художественных произведений. Культурная насыщенность имени связана с его интертекстуальностью. Это ярко проявляется в жанре фэнтези, где имена персонажей часто ассоциируются с мифами и фольклором. Научно-фантастические произведения характеризуются тем, что в них используются имена собственные разных типов: индексального (в которых преобладает референтная функция), ико-нического (обладающие «говорящей» внутренней формой) и символы (прецедентные, ассоциативные имена). Для антиутопий характерны частые отсылки к прецедентным феноменам, тематика которых зависит от темы произведения. Так, в романе Р. Брэдбери «Фаренгейт 451» (Bradbury R., "Fahrenheit 451"), в котором говорится о ценности книг для человечества, встречаются фрагменты с высокой плотностью упоминания литературных классиков и ученых, оставивших потомкам вербальные произведения. Данные примеры рассматриваются как показатель того, что типы имен собственных являются жанрообразующим элементом в романах исследуемых жанров. Обращение к детективной англоязычной прозе подтверждает конструктивную роль имен собственных также в этом жанре: выяснение имени преступника, использование имен, скрывающих личность, игры вокруг имен (как в «Восточном экспрессе»), названия мест, связанных с преступлением. Все эти моменты играют существенную роль в построении детективного нарратива.
Следующий жанрообразующий элемент художественного нарратива - культурные оппозиции. Е. Ф. Косиченко анализирует
оппозиции, признаваемые наиболее значимыми для культуры: «свой - чужой», «жизнь - смерть», «мужское - женское», а также пространственные и временную [Цивьян, 2009]. Исследование, представленное в монографии, показывает, что базовые оппозиции в нарративах разных жанров, даже кажущихся близкими, различаются. Для жанра научной фантастики наиболее значимой является оппозиция «Земля - Космос», которая восходит к противопоставлению своего и чужого; для фэнтези центральной является оппозиция «добро - зло»; романы-антиутопии основываются, как правило, на оппозиции «общество - человек». Автор отмечает, что с определенными оппозициями связаны языковые символы, повторяющиеся в нарративах того или иного жанра. Так, в антиутопиях ведущая оппозиция «общество - человек» актуализируется в идее преграды, поэтому в романах Р. Брэдбери «Фаренгейт 451» и Э. Берджесса «Заводной апельсин» (A. Burgess, "A Clockwork Orange") возникает концепт «стена»: "And the uncles, the aunts, the cousins, the nieces, the nephews that lived in those walls... " (Bradbury R., "Fahrenheit 451") - «И дяди, тети, кузены, племянницы, племянники, которые жили в этих стенах... ».
Вопрос о базовых оппозициях непосредственно связан с темой культурных моделей и их репрезентацией в художественных нарративах (гл. 2, «Аспекты культуры события в художественных нарративах разных жанров»). Автор определяет культурные модели как «некие модели поведения, которые возникают из коллективного опыта, связаны с системой культурных ценностей и разделяются большинством носителей культуры» [Косиченко, 2022, с. 123]. В понимании культурных моделей как категории, обусловливающей интерпретацию поведения и деятельности, Е.Ф. Коси-ченко следует американской исследовательской традиции [Holland, Quinn, 1987]. На этой основе выделяется культурная модель «шопомания», которая воспроизводится в ряде современных американских и британских романов. В текстах эксплицированы языковые показатели поведенческих установок, характерных для «шопоголика»: навязчивая необходимость приобретать вещи, повешенный интерес к модным журналам и брендам, важность имиджа. Средствами репрезентации данной модели выступают, в частности, имена собственные: названия брендов, магазинов, престижных столичных районов и улиц, на которых расположены
дорогие магазины. Например, районы и магазины Нью-Йорка: Fifth Avenue, West Village, Emma Hope, Lulu Guinness.
Помимо культурных моделей, в современные гуманитарные исследования введено понятие культурных схем, которые представляют собой категорию более высокого уровня абстракции, чем культурная модель [Shore, 1998]. Культурная схема включает в себя несколько моделей, выражающих определенную культурную тенденцию и предписывающих членам социума определенные правила поведения. Автор прослеживает в современных англоязычных романах несколько вариантов культурной схемы «свой - чужой». Данная схема реализуется в противопоставлении мужского и женского, социальных или религиозных традиций и установок, в описании разрыва поколений.
Столкновение культурных моделей, связанных с ценностями сообщества, приводят к психологическому дискомфорту индивида и к осознанию им противоречия между его собственным жизненным опытом, знаниями и убеждениями, с одной стороны, и реальной ситуацией или убеждениями и ценностями иных индивидов или сообществ - с другой. В психологии такое состояние получило название когнитивного диссонанса. Е.Ф. Косиченко доказывает, что в англоязычных художественных нарративах когнитивный диссонанс чаще всего проявляется в форме иронии, и это характеризует британскую и американскую культуру.
В заключительном разделе монографии исследуются способы конструирования категории события в текстах. Автору удается показать, что данная категория не является неизменной.
Е.Ф. Косиченко анализирует событие «убийство Юлия Цезаря», сопоставляя разновременные нарративы, включая литературные памятники. При этом, следуя теории В.З. Демьянкова [Демь-янков, 2004], автор различает понятия референтного события, текстового события и концептуального события. В первом случае имеется в виду происшествие, послужившее основанием для интерпретаций. Во втором - истории, которые представлены в текстах. Они отличаются тем, что в них акцентируется определенная сторона происшествия. Наконец, концептуальное событие - это набор смыслов, на основе которых формируются и интерпретируются последующие тексты, связанные с данным событием. Таким
образом, теория предполагает развитие интерпретации события по мере его движения в коммуникативной среде.
Таким образом, анализ нарративов показал, что главным механизмом конструирования событий является смещение фокуса внимания, при котором определенный аспект оригинального происшествия акцентируется, а ряд других затемняется. Интерпретация событий автором текста каждый раз зависит от взглядов и ценностных установок этого автора. В итоге концептуальное событие, пройдя через цепочку изменений, наполняется новым ценностным содержанием.
В целом можно сделать следующие выводы. В монографии Е.Ф. Косиченко представлен интересный подход к художественному тексту, который сам по себе является языковой сферой, в которой наиболее полно представлены творческие возможности языка. Исследование категории события и средств его вербализации дает возможность изучения жанрового разнообразия с выходом за пределы художественного текста. В современных условиях, когда идет активная гибридизация жанров и возникает новая коммуникативная среда, интерпретация события и изучение ее закономерностей приобретают особую важность. Тем более что автор монографии связывает лингвистическую сторону темы нарратива с (лингво)культурологической, а также с социологической и психологической. Такой подход делает избранное направление актуальным и перспективным. Следует также отметить внимание Е.Ф. Ко-сиченко к культурным моделям, которые в значительной степени определяют развитие категории события в текстах разных жанров. Тема, представленная в монографии, может быть развита в разных направлениях.
Из недостатков отметим встречающиеся неточные высказывания, а также излишние повторы, которые иногда затрудняют понимание логики изложения.
Список литературы
Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Собрание сочинений: в 5 т. -
Москва : Букинист, 1996. - Т. 5. - С. 159-206. Демьянков В.З. Семиотика событийности в СМИ // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования / под ред. М.Н. Володиной. - Москва, 2004. - С. 68-83.
Кубрякова Е.С. О тексте и критериях его определения // Текст: Структура и семантика. - Москва : СпортАкадемПресс, 2001. - Т. 1. - С. 72-81. Лотман ЮМ. Внутри мыслящих миров: Человек. Текст. Семиосфера. История. -
Москва : Языки русской культуры, 1999. - 464 с. МасловЕ.С. Что такое нарратив? - Казань : Изд-во Казанского ун-та, 2020. - 116 с. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. - Москва : Аспект Пресс, 1996. - 333 с. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: исследования в области мифопоэти-
ческого. - Москва : Прогресс-Культура, 1995. - 624 с. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - Москва : Наука, 1977. - 574 с. Цивьян Т.В. Модель мира и ее лингвистические основы. - 4-е изд. - Москва :
Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. - 280 с. Barth R. Elements of semiology. - New York : Hill and Wang, 1983. - 112 p. Holland D., Quinn N. Culture and cognition // Cultural models in language and thought. -
Cambridge : Univ. press, 1987. - P. 3-40. Shore B. Culture in mind: Cognition, culture and the problem of meaning. - Oxford : Univ. press, 1998. - 428 p.
References
Bahtin M.M. Problema rechevyh zhanrov // Bahtin M.M. Sobranie sochinenij : v 5 t. [The problem of speech genres. In : Bahtin M.M. Collection of works]. - Moscow: Bukinist, 1996. - Vol. 5. - P. 159-206. (In Russian) Barth R. Elements of semiology. - New York: Hill and Wang, 1983. - 112 p. Demjankov V.Z. Semiotika sobytijnosti v SMI // Jazyk SMI kak objekt mezhdistsipl-narnogo issledovanija. Red. M.N. Volodina [The semiotics of event in mass media. In : Language of mass media as an object of interdisciplinary research / Chief ed. M.N. Volodina]. - Moscow, 2004. - P. 68-83. (In Russian) Holland D., Quinn N. Culture and cognition // Cultural models in language and thought. -
Cambridge: Univ. press, 1987. - P. 3-40. Kubriakova Je.S. O tekste I kriterijah jego opredelenija // Tekst: Struktura I semantika [On text and criteria of its definition. In : Text : Structure and semantics]. - Moscow: SportAkademPress, 2001. - Vol. 1. - P. 72-81. (In Russian) Lotman Ju.M. Vnutri mysliashchih mirov: Chelovek. Tekst. Semiosfera. Istorija [Inside intellectual worlds : Human being. Text. Semiosphere. History]. - Moscow: Jazyki Russkoj Kul'tury, 1999. - 464 p. (In Russian) Maslov Je.S. Chto takoje narrative? [What is narration?]. - Kazan': Izd-vo Kazan. un-ta,
2020. - 116 p. (In Russian) Shore B. Culture in mind: Cognition, culture and the problem of meaning. - Oxford:
Univ. press, 1998. - 428 p. Tomashevskij B.V. Teorija literatury. Poetika [The theory of literature. Poetics]. -
Moscow: Aspekt Press, 1996. - 333 p. (In Russian) Toporov V.N. Mif. Ritual. Simvol. Obraz: Issledovanija v oblasti mifopoeticheskogo [Myth. Rite. Symbol. Image: Research in mythopoetics]. - Moscow: Progress-Kul'tura, 1995. - 624 p. (In Russian]
Tynianov Ju.N. Poetika. Istorija literatury. Kino [Poetics. The history of literature.
Cinema]. - Moscow: Nauka, 1977. - 574 p. (In Russian) Tsivjan T.V. Model' mira Ijejo lingvisticheskije osnovy. - 4-je izd. [The world model and its linguistic grounds. The 4-th ed.]. - Moscow: Knizhnyj dom "LIBROKOM", 2009. - 280 p. (In Russian)
