CC BY
22УДК 341.01; 347.6
DOI: 10.31249/rgpravo/2022.03.18
КРАВЧУК Н.В.1 РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: ГЛОБАЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПРАВАХ РЕБЕНКА И ПРАВЕ. 30 ЛЕТ ПОСЛЕ КОНВЕНЦИИ ПО ПРАВАМ РЕБЕНКА / ПОД РЕД. Э. МАРРУС, П. ЛАУФЕР-УКЕЛЕС.
KRAVCHUK N.V. Book review: Global reflections on children's rights and the law. 30 years after the Convention on the rights of the child / ed. by E. Marrus, P. Laufer-Ukeles. - New York, 2022. -274 p.
Ключевые слова: права ребенка; Конвенция ООН по правам ребенка; Комитет ООН по правам ребенка; право на конфиденциальность; цифровая среда.
Keywords: rights of the child; UN Convention on the rights of the child; UN Committee on the rights of the child; right to privacy; digital environment.
Для цитирования: Кравчук Н.В. [Рецензия] // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература : ИАЖ. Сер. 4: Государство и право. - 2022. - № 3. - С. 201-209. Рец. на кн. : Глобальные размышления о правах ребенка и праве. 30 лет после Конвенции по правам ребенка / под ред. Э. Маррус, П. Лауфер-Укелес = Global reflections on children's rights and the law. 30 years after the Convention on the rights of the child / ed. by E. Marrus, P. Laufer-Ukeles. - New York, 2022. -274 p. - DOI: 10.31249/rgpravo/2022.03.18
Книга «Глобальные размышления о правах ребенка и праве. 30 лет после Конвенции по правам ребенка» опубликована по итогам региональной конференции Международного общества семей-
1 Кравчук Наталья Вячеславовна, ведущий научный сотрудник отдела правоведения ИНИОН РАН, канд. юрид. наук.
201
ного права (the International Society of Family Law 's (ISFL)) в партнерстве с Академическим колледжем права и науки в Израиле (The Academic College of Law and Science in Israel) и включает в себя 19 статей авторов из разных стран.
Посвящение книги «всем детям в мире» задает тон: публикация глобальная как по охвату регионов и проблем, о которых идет речь, так и по уровню стандартов - она посвящена недавнему юбилею без сомнения самого основополагающего документа в области защиты прав ребенка - Конвенции ООН по правам ребенка (далее - Конвенция).
Широта охвата неизбежно сказывается на глубине исследования. Это справедливо и по отношению к данному изданию - статьи в нем носят скорее информативный характер. Впрочем, задача серьезного научного исследования перед авторами и не ставилась. Как отмечают редакторы книги, Эллен Маррус (Ellen Marrus), профессор права Правового центра Университета Хьюстона (the University of Houston Law Center) и основатель и директор Центра по детям, праву и политике (Center for Children, Law & Policy), и Памела Лауфер-Укелес (Pamela Laufer-Ukeles), профессор права и администрирования здравоохранения Академического колледжа права и науки в Ход-ха-Шароне (Academic College of Law and Science in Hod Hasharon), во вступительной статье, права детей были и остаются предметом дискуссий по причине возможного их конфликта с родительскими правами; потому, что они могут отличаться от подобных им прав взрослых; а также потому, что права обычно принадлежат тем, кто может их потребовать, а голоса детей часто остаются не услышанными или им не придается юридического значения (p. XIIV).
Книга обращает наше внимание на разнообразные проблемы в области реализации и защиты прав детей, а также показывает прогресс, достигнутый в их обеспечении за последние 30 лет, и роль, которую сыграла в этом процессе Конвенция. Если целью публикации было продемонстрировать, что, в то время как список прав детей пополняется все более изысканными правами, такими как цифровые права, право на конфиденциальность, право знать свое генетическое происхождение, право участвовать в политических реформах, право на выживание (right of survival) все так же требует защиты (p. XV), то она была в полной мере достигнута.
В силу ограниченного объема рецензии не представляется возможным осветить каждую из глав книги, поэтому остановимся на тех из них, которые представляют особый интерес для российских ученых, не умаляя при этом значимости вклада остальных авторов. Начать хотелось бы с первой части: «Трудности, вызовы и успехи имплементации и ратификации Конвенции по правам ребенка во всем мире». Главу открывает статья «Как обеспечить более широкую имплементацию Конвенции по правам ребенка» авторства О.А. Хазовой, ведущего научного сотрудника Исследовательского центра частного права имени С.С. Алексеева при Президенте РФ, еще недавно - эксперта и заместителя председателя Комитета ООН по правам ребенка. Как человек, знакомый с деятельностью Комитета ООН по правам ребенка изнутри, она делится своими мыслями о том, что в работе Комитета ООН по правам ребенка является препятствием для более эффективной имплемен-тации Конвенции государствами. В числе таких недостатков автор называет отсутствие процедуры взаимодействия с государствами после вынесения заключительных рекомендаций по национальному докладу. Такую процедуру отчасти может заменить, по ее мнению, процедура рассмотрения индивидуальных сообщений, в рамках которой Комитет по правам ребенка может напомнить государству о необходимости предпринять меры, необходимые для того, чтобы избежать подобных нарушений прав ребенка в будущем, а государство отчитывается о предпринятых шагах (р. 8). Еще одним аспектом работы в сфере защиты прав детей, в котором возможны и необходимы изменения, является участие детей в процессе рассмотрения Комитетом по правам ребенка национальных докладов. Потенциальных возможностей для этого много -они могут представлять свои альтернативные доклады, делать презентации на устных встречах комитета, участвовать в частных и пленарных встречах комитета (р. 9). К сожалению, на сегодняшний день далеко не все страны пользуются этими возможностями и поощряют этот вид выражения ребенком мнения.
О.А. Хазова начинает свою статью с того, что дети являются субъектами прав, и этим же она ее заканчивает (р. 3, 10). Какой бы банальной ни казалась ссылка на это положение Конвенции, практика Комитета ООН по правам ребенка (и о ней О.А. Хазова осведомлена более других) свидетельствует о том, что многие пробле-
мы в области реализации прав ребенка укоренены в неготовности взрослых принимать такое положение вещей. В первую очередь для изменения ситуации необходимо «построение культуры уважения мнения ребенка» (p. 1 1). Право ребенка на уважение в Конвенции не закреплено, но им, как отмечает автор, пропитана каждая статья Конвенции.
Контекст уважения к ребенку как субъекту прав актуален и для Российской Федерации. К сожалению, ни в одной из глав книги не нашлось места статье о положении с правами (одним из прав) ребенка в России1. И это при том, что в рамках конституционной реформы 2020 г. были провозглашены ценности, которые отныне станут основой для развития законодательства. Принцип учета наилучших интересов ребенка не вошел в их число.
Из других статей первой части наибольший интерес представляют две последних статьи, обсуждающих вопрос неприсоединения США к Конвенции. Барбара Старк (Barbara Stark), профессор права и научный сотрудник Университета Хофстра (Hofstra University), в прошлом - председатель секции по семейному праву Ассоциации американских правовых школ и Комитета по семейному праву Международной правовой ассоциации, придерживается позиции о необходимости принятия этого договора. Аргументы в пользу этой позиции легко можно себе представить: требование обеспечить уважение достоинства ребенка, всеобъемлющий список прав ребенка, гарантированных Конвенцией, работа Комитета ООН по правам ребенка по толкованию обязательств государств, включая установление минимальных стандартов, - все это содействует повышению уровня уважения и соблюдения прав ребенка в стране (p. 73-82).
Джеймс Двайер (James G. Dwyer), Школа права Уильяма и Мэри (William & Mary School of Law), в прошлом - защитник в семейном суде штата Нью-Йорк и адвокат, наоборот, считает, что Конвенция детям США не нужна, и может быть - вредна для них.
1 Здесь будет справедливо отметить, что вопросы прав ребенка в российском контексте становятся предметом статей в международных журналах или выступлений на международных конференциях достаточно редко, а потому можно заключить, что отсутствие внимания к России в данной публикации было ненамеренным. Тем более что книга, в основном, посвящена вопросам имплемента-ции Конвенции в контексте Европы, Северной Америки и Израиля.
В своей статье «Дети как имущество в Конвенции о правах ребенка» он утверждает, что выработка специальных норм для защиты прав ребенка была большой стратегической ошибкой международного сообщества. Выбирая между созданием специального документа и организацией кампании по признанию за детьми прав человека, уже закрепленных в международных договорах, таких как Международный пакт о гражданских и политических правах, сообщество сделало неправильный выбор и если не навсегда, то надолго подменило в умах ученых и практиков «права детей как людей правами детей как детей» (children's rights ashumans with children's rights as children) (p. 59). Окончательная версия Конвенции по правам ребенка, ставшая результатом неизбежных компромиссов, рассматривает ребенка не как самостоятельного субъекта прав (хотя именно это ставится в первую очередь в заслугу данному документу), но как ценный объект прав родителей, этнических групп и государства.
Основой критики Конвенции Дж. Двайера является сомнение в презумпции приоритета «специальных» прав для специальных групп. Он справедливо указывает, что специальный набор прав может означать список прав, значительно отличающийся от списка прав, полагающихся остальным, но неизвестно, во благо ли это защищаемой группе, шире он или уже, сильнее или слабее эти права. Есть несколько возможностей ослабить защиту прав уязвимой группы:
- специальные права слабее, нежели общие права человека;
- положение, закрепляемое специальными гарантиями, не во благо этой группе;
- эти права требуют sui generis обоснования их применимости, часто препятствующего распространению на субъекта права общих принципов, выработанных в схожем контексте применительно к другим группам;
- данные права могут иметь более слабый механизм их реализации;
- их наличие создает впечатление, что у уязвимой группы есть все, что ей необходимо, и дополнительных усилий для ее защиты не требуется (p. 60).
Помимо проблематичности признания за ребенком специальных прав вместо обеспечения ему общих прав человека
Дж. Двайер отмечает роль полиции, которая предписывается государству в отношении ребенка Конвенцией. Государство действует в интересах общества в целом, обеспечивая интересы разных его членов (детей, родителей) и общества в целом и пытаясь установить баланс между ними. Это входит в противоречие с полномочиями parens patriae, в рамках которых государство действует в интересах конкретного лица. Детям, не способным в силу возраста реализовывать свои права самостоятельно, подчас нужен именно такой помощник, а не полицейский. С этим утверждением Дж. Двайера сложно не согласиться. Его логика понятна - ребенок является уязвимым лицом, и государство должно компенсировать его уязвимость и неспособность защитить свои права самостоятельно. В этом контексте привлекает внимание следующее утверждение автора: для государства наилучшие интересы ребенка должны быть не объектом первоочередного внимания (primary consideration), как закреплено в Конвенции, но единственным принимаемым во внимание соображением (the sole consideration) (p. 61). Учитывая практику ЕСПЧ по отдельным делам, в первую очередь делам о международном похищении ребенка одним из родителей, в которых наилучшие интересы признаются главенствующими (paramount)1, можно допустить, что международное сообщество придет к пониманию необходимости повышения ценности интересов ребенка. Однако вряд ли это произойдет в обозримом будущем, и уж точно это было невозможно 30 лет назад, когда странами согласовывался текст Конвенции.
Последний аргумент Дж. Двайера, на который хотелось бы обратить внимание, заключается в том, что, закрепляя необходимость учета прав родителей, Конвенция, по сути, признает их собственниками своих детей (p. 61). Конвенция содержит целый ряд положений, предусматривающих право родителей опекать и контролировать детей, но ни одного - закрепляющего право ребенка на разделение с дисфункциональными родителями. Несколько статей Конвенции упоминают род, культурные и этнические сообщества и их «право удержания» ребенка, принадлежащего им, но нет права ребенка отказаться от дискриминационных и вредоносных
1 Kravchuk N. Privacy as a new component of «The best interests of the child» in the new digital environment // The international journal of children's rights. -Leiden, 2021. - Vol. 29, N 1. - P. 104.
культур и общин. Этот подход основан на надуманном интересе ребенка оставаться связанным со своими корнями, начиная с религии и заканчивая гражданством. Дж. Двайер метко указывает, что наглядным свидетельством ценности некоторых культур является количество взрослых, желающих сбежать от нее (р. 63). Применение к детям норм Международного пакта о гражданских и политических правах и других международных правозащитных документов общего характера позволило бы распространить на них право иммигрировать и формировать здоровые семейные отношения, однако существование Конвенции по правам ребенка как будто бы заслоняет от детей все остальные договоры, которые могли бы применяться для их защиты, заключает автор (р. 67).
Сложно отрицать, что Конвенция ООН по правам ребенка -основной документ, на который ссылаются как государства, так и активисты в области защиты прав ребенка. Однако это не единственный документ, используемый для защиты прав ребенка. В этих целях используется, к примеру, Европейская конвенция по правам человека, в частности ее статьи, гарантирующие право на жизнь, свободу от пыток, права на частную и семейную жизнь, право на образование и др. ЕСПЧ наработана значительная практика по таким делам, его решения привели к изменению законодательства и правоприменительной практики в разных странах -членах Совета Европы. Мнения, касающиеся защиты прав ребенка и групп детей были опубликованы и Комитетом ООН по правам человека, а также другими договорными органами системы ООН. Что же касается права ребенка покинуть свою страну и найти пристанище в новой, с более благоприятными для ребенка условиями для проживания и развития, то как бы ни была прекрасна эта идея, она останется таковой вне зависимости от существования Конвенции - государства вряд ли согласятся со столь широким толкованием свободы передвижения. В частности, это касается США, чья миграционная политика давно известна своей жесткостью.
Притом что с некоторыми аргументами Дж. Двайера согласиться сложно, его статья представляет собой интересный источник информации о взгляде на международное право в области защиты прав ребенка из США. Неизвестно, однако, насколько его мнение разделяется научным сообществом этой страны.
Еще одной актуальной темой, затронутой в реферируемой книге, является право ребенка на конфиденциальность в цифровом мире. В последнее время она находится в фокусе внимания ученых, Комитет по правам ребенка ООН посвятил ей недавно принятые Замечания общего порядка1. В книге ей посвящены две статьи. Агниешка Огродник-Калита (Agnieszka Ogrodnik-Kalita), лектор в Институте права и экономики Педагогического университета Кракова (Pedagogical University in Cracow), в своей статье «Защита права ребенка на конфиденциальность в Конвенции ООН по правам ребенка, Общем регламенте Европейского союза по защите персональных данных и польском праве» выделяет в этом контексте две новых проблемных области. Первая из них касается права на конфиденциальность нерожденных детей. Она связана не только с действиями родителей, размещающих в социальных сетях изображения своего будущего ребенка и информацию о нем, но и с обработкой данных в связи с проведением различных медицинских процедур. Взвешивая аргументы за и против, автор приходит к выводу о том, что право Польши позволяет защищать конфиденциальность не только родившихся, но и нерожденных детей
(p. 175).
В качестве второй злободневной проблемы А. Огродник-Калита называет взаимоотношения по этому вопросу между детьми и их родителями. Являясь представителями интересов детей, родители несут определенные обязанности: 1) предпринимать активные действия по защите права ребенка на конфиденциальность; 2) воздерживаться от действий, которые могут привести к нарушению интересов ребенка; 3) информировать ребенка его праве. В случае если родители предпринимают действия, идущие вразрез с интересами ребенка (это может рассматриваться как опубликование информации о детях или разрешение ее публиковать), против них может быть возбуждено разбирательство в суде опеки (the guardianship court), а также инициирован процесс в порядке гражданского и даже уголовного судопроизводства (p. 177-178). Хотя автор признает, что возможность ребенка подать жалобу на роди-
1 Комитет ООН по правам ребенка (КПР), Замечание общего порядка № 25 (2021) о правах детей в связи с цифровой средой, 2 марта 2021, CRC/C/GC/25. - URL: https://www.refworld.org.ru/docid/60acefDd4.html (дата обращения: 08.03.2022).
теля во многом носит гипотетический характер в силу того, что его интересы, в том числе в суде, представляют родители, сам факт того, что такие возможности предусмотрены правом Польши, свидетельствует о признании важности права ребенка на конфиденциальность. В России оно, к сожалению, еще не нашло законодательного закрепления.
Исходя из принципа развивающихся способностей ребенка и учитывая возможную разницу в мнениях ребенка и родителя относительно допустимости публикации той или иной информации, А. Огродник-Калита предлагает предоставить детям старше 13 лет право давать «параллельное согласие» на публикацию частной информации (р. 178). Это элегантная идея своего рода «двухфак-торной идентификации», к сожалению, не прописана в статье подробно. Однако даже в столь кратком изложении она представляется перспективной для защиты права ребенка, уже достигшего возраста, когда он может формулировать мнение о рисках в области безопасности и репутации.
К сожалению, объем рецензии не позволяет дать обзор всех статей сборника. Те из них, которые были выбраны для освещения, однако, наглядно демонстрируют его основную идею, уже сформулированную выше: права ребенка, являясь глобальной ценностью, остаются предметом дискуссий. Такие дискуссии могут и должны вестись как в обществе в целом, так и в научной среде1, именно они являются залогом развития права. Потому данная публикация может быть интересна всем тем, кто занимается правами ребенка и семьи.
1 В 2021 г. отдел правоведения ИНИОН РАН организовал научную конференцию по актуальным вопросам теории и практики защиты семьи и детей. Доклады, сделанные на конференции, опубликованы в сборнике (см.: Семья и дети в праве: вызовы современности»: сб. ст. по материалам Междунар. научн.-практ. конф. (Москва, ИНИОН РАН, 2 июня 2021 г.) / РАН, ИНИОН, отдел правоведения; отв. ред. Н.В. Кравчук. - Москва 2022. - 172 с.
