CC BY
11УДК 341
DOI: 10.31249/rgpravo/2022.04.18
ВЛАСОВ Г.Д.1 РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: БАУРИНГ Б. ДЕГРАДАЦИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВОВОГО ПОРЯДКА? РЕАБИЛИТАЦИЯ ПРАВА И ВОЗМОЖНОСТЬ ПОЛИТИКИ = Bowring B. The degradation of the international legal order? the rehabilitation of law and the possibility of politics. -London : Routledge, 2008. - 252 р.
Ключевые слова: международный правовой порядок; международное право; советское международное право; концепция суверенитета государства; право наций на самоопределение; концепция прав человека.
Для цитирования: Власов Г.Д. [Рецензия] // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература : ИАЖ. Сер. 4: Государство и право. - 2022. - № 4. - С. 215-223. Рецензия на книгу: Бау-ринг Б. Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики = Bowring B. The degradation of the international legal order? the rehabilitation of law and the possibility of politics. - London : Routledge, 2008. - 252 р. DOI: 10.31249/rgpravo/2022.04.18
На русском языке вышла книга профессора юриспруденции в колледже Биркбек Лондонского университета и практикующего адвоката-барристера Билла Бауринга, посвященная рассмотрению широкого круга проблем международного (в том числе гуманитарного) права, а также правам человека на современном этапе.
Отправной точкой для размышлений Б. Бауринга о проблемах международного права служит исследование советского подхода к международному праву. Автор отмечает, что в представле-
1 Власов Георгий Дмитриевич, научный сотрудник Центра междисциплинарных исследований ИНИОН РАН.
215
нии западных ученых советское международное право рассматривалось как образец крайнего позитивизма, поскольку советская правовая теория признавала в качестве источников международного права только договоры и обычаи (с. 21). А.Я. Вышинский писал по этому поводу: «Советская теория международного права рассматривает договор, опирающийся на принципы суверенного равенства народов и уважение взаимных интересов и прав в качестве основного источника международного права» (цит. по: с. 21). Существует тенденция недооценивать вклад советской правовой науки в такой фундаментальный для современного международного права принцип, как право наций на самоопределение. Между тем, как справедливо отмечает Б. Бауринг, право наций на самоопределение было для В.И. Ленина и партии большевиков не просто лозунгом, но принципом, который неукоснительно отстаивался и воплощался в жизнь после Октябрьской революции и нашел свое выражение, в частности, в Декрете о мире (с. 30).
Большое внимание Б. Бауринг уделяет рассмотрению наследия советского юриста Е.Б. Пашуканиса, и в частности эволюции его взглядов на международное право. Если изначально Пашука-нис придерживался концепции, согласно которой «действительным историческим содержанием международного права... является борьба между капиталистическими государствами» (цит. по с. 42), то затем его взгляды эволюционировали под влиянием концепции построения социализма в одной стране и вытекающих из нее последствий для международной политики СССР. При этом Б. Бауринг с удивлением отмечает, что Пашуканис явно недооценивал право народов на самоопределение, несмотря на его фундаментальное значение для советской внешней политики и подхода к международному праву.
Новый импульс развитие права народов на самоопределение получило после Второй мировой войны, в период кризиса и распада колониальной системы. И вновь СССР последовательно выступал за практическую реализацию права народов на самоопределение, что нашло выражение в ряде документов по этому вопросу, предложенных СССР в ООН. Положение о праве народов на самоопределение было включено в Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., что было явным достижением СССР и его союзников (с. 51). Своеобразным вызовом для между-
216
народно-правовой позиции СССР, подчеркивавшей уважение к государственному суверенитету, стали советские вторжения в Венгрию и Чехословакию. В связи с этим советский юрист-международник Г.И. Тункин проводил разграничение между концепцией суверенитета в отношениях между социалистическими и капиталистическими государствами, где она сохраняется в традиционном виде, и в отношениях между государствами социалистического лагеря, где концепция суверенитета развивается в рамках «пролетарского интернационализма» (с. 54).
Б. Бауринг считает, что конец 80-х годов ХХ в. стал поворотным моментом в судьбе международного права, как потенциального средства защиты «слабых» государств от «сильных» (с. 65). В результате действий западных держав, в частности США и Великобритании, стало возможным говорить о кризисе, или даже деградации международного права. Речь идет о военных действиях против Ирака в 1991 г., Сербии в 1999 и Афганистана с 2001 г. Однако прологом к этим событиям послужила бомбардировка Ливии США в 1986 г. Все эти военные действия стали опасными прецедентами применения силы, для оправдания которого использовались политические и гуманитарные мотивы, но не надлежащая международно-правовая процедура. И если в случае операции «Буря в пустыне» хотя бы существовала Резолюция 678 Совета Безопасности ООН, уполномочивавшая государства-члены на применение «всех необходимых средств» для восстановления мира и безопасности в регионе, то военная операция НАТО против Югославии нарушала международное право (с. 75). Наконец, нападение США на Афганистан в ответ на террористический акт 11 сентября 2001 г. еще более ослабило правовые ограничения для применения силы, причем СБ ООН на этот раз ограничился очень осторожной формулировкой (с. 85). Все это привело к подрыву авторитета и значения ООН.
Во второй части книги Б. Бауринг от описания практических и исторических аспектов международного права и права прав человека переходит к их теоретическим аспектам. Он начинает с критики идеологии в международном праве, цитируя работу Сьюзен Маркс под названием «Загадка всех форм государственного строя: международное право, демократия и критика идеологии», в которой идеология определяется как «способы, при помощи кото-
217
рых значение служит установлению и поддержанию отношений господства» (с. 145). Как и С. Маркс, сам Б. Бауринг также уделяет значительное внимание работам Юргена Хабермаса. В частности, он говорит о предложенной Хабермасом идее легитимации европейских государств классическими европейскими правами человека, а также приводит цитату Хабермаса о том, что концепция прав человека стала результатом преодоления конфессиональной фрагментации в Европе (с. 153). Бауринг справедливо замечает, что такой подход означает, что эта частная западная модель легитимации будет представлять собой единственную возможную модель для всех остальных обществ, что делает ее идеологией в том смысле, о котором говорит С. Маркс. Развивая критику Хабермаса, автор приходит к заключению, что предлагаемая Хабермасом концепция прав человека представляет собой не более чем просто риторику, так как эта концепция исходит из некой способности к общему согласию, и согласно ей те или иные группы прав появляются в результате автономного развития тех или иных прав (подробнее см. с. 158-59). Эти права, утверждает Бауринг, являются, таким образом, чистой абстракцией, и поэтому Хабермас не в состоянии объяснить процессы политической борьбы.
Бауринг противопоставляет распространенному дискурсу прав человека как естественных прав то, что он определяет как содержательный взгляд на права человека. Он ссылается на книгу Аласдера Макинтайра «После добродетели», в которой тот указывал, что «до XVIII в., когда такие права объявили "естественными правами" или "правами человека", ни в одном древнем или средневековом языке не было такого понятия, которое точно передавало бы значение нашего понятия "право" (a right)» (с. 163). Нельзя не отметить, что данное утверждение выглядит более чем спорно, достаточно сослаться хотя бы на латинский термин ius, одним из значений которого было именно право. Возможно, в данном случае Макинтайр имел в виду право именно в контексте прав человека. Так или иначе, Б. Бауринг высоко оценивает работы А. Ма-кинтайра в том числе по причине его критики политического либерализма и либеральной трактовки прав человека.
Важнейшим элементом для понимания подхода Б. Бауринга к концепции прав человека является приводимая им схема «трех поколений» прав человека, которая была разработана К. Вашаком
218
в 70-е годы ХХ века. (с. 170). Согласно этой схеме, существует три поколения прав человека, первое из которых - это гражданские и политические права, а также право частной собственности. Оно было порождено Французской революцией 1789 г. и Американской революцией 1765-1784 гг. «Второе поколение» прав человека - это социально-экономические права, возникновение которых стало следствием Октябрьской революции 1917 г. в России. Наконец, «третье поколение» - это права народов на самоопределение, на развитие, на чистую окружающую среду и мир. Эта группа прав возникла в результате борьбы с колониализмом в 60-е годы ХХ в. При этом Б. Бауринг обращает внимание на критику К. Марксом первого поколения прав человека, в частности права на свободу, как «основывающегося не на соединении человека с человеком, а наоборот, на обособлении человека от человека» (цит. по с. 171). «Оно - право этого обособления, право ограниченного, замкнутого в себе индивида» (там же). Такая трактовка прав человека, как явления, содержательно связанного с революциями, сближает позицию автора с марксизмом. Он и сам подтверждает это, говоря о том, что, по его мнению, права человека происходят из революции и воплощаются в ней (с. 207). Так или иначе, стройная на первый взгляд концепция трех поколений прав человека, тесно связанных с определенными революционными событиями, имеет два очевидных изъяна, содержащихся в определении третьего поколения прав. Во-первых, как отмечал сам Б. Бауринг в первой главе своей книги, право народов на самоопределение было одним из основных принципов для Ленина и партии большевиков, которые неукоснительно проводили его в жизнь и реализовывали в практике строительства советского государства, следовательно оно было сформулировано и воплощено задолго до 60-х годов ХХ в. и антиколониальной борьбы. Во-вторых, сама эта антиколониальная борьба вряд ли стала бы возможной без поддержки Советского Союза (на что опять же указывал сам автор в первой главе), без Октябрьской революции и последовавшего за ней «Пробуждения Азии». Следовательно, «третье поколение» логически должно точно так же выводиться из событий Октябрьской революции, а не из борьбы против колониализма. Однако в таком случае не будет никакого самостоятельного «третьего поколения» прав человека, что ставит под вопрос состоятельность всей теории.
219
Интересен изложенный в книге взгляд Бауринга на проблему групповых прав в рамках прав человека. Автор считает, что необходимо признание существования определенных групп и их прав. «Философия прав человека», как ее определяет Дж. Пэкер (с. 216), это философия либерализма, который неизбежно влечет за собой индивидуализм. Именно поэтому все существующие на сегодняшний день документы, посвященные проблематике прав человека, индивидуалистичны по своей природе (с. 217). Бауринг же настаивает, что «существуют социальные сущности помимо индивидов. воспринимать человека можно только в контексте коллективов» (с. 217), а значит необходимо признавать права таких сущностей, т.е. социальных групп. До сих пор за редким исключением группы в международном праве были представлены только через своих членов, которые сами по себе являются носителями только индивидуальных прав. Например, Европейская конвенция о защите прав человека не содержит каких-либо положений относительно защиты национальных меньшинств от дискриминации. Следовательно, если некий человек подвергается дискриминации на основании своей этнической принадлежности, он может искать защиты только как индивид, подвергающийся дискриминации по какому-либо признаку (в данном случае - по национальному), но не как член определенной этнической группы, точно так же как и сама группа не может являться объектом защиты. Отказ рассматривать группы как самостоятельных акторов характерен именно для правовой сферы, в то время как другие общественные науки - политология, философия, социология - имеют доводы в пользу независимого существования групп и коллективов (с. 219). Социальный мир включает в себя и ненаблюдаемые сущности, а не одних индивидов, из чего следует необходимость признания групповых прав. Однако признание прав групп в правовой сфере сопряжено с очевидными затруднениями, которые признает и сам Б. Бауринг. Первая из трудностей состоит, собственно, в определении групп, т.е. в том, на каких основаниях можно выделять те или иные группы, претендующие на обладание правами меньшинств. Вторая проблема - проблема репрезентации, т.е. вопрос о том, кто будет иметь право выступать от имени той или иной группы. Наконец, третью проблему Бауринг определяет (по всей видимости не вполне удачно) как проблему толерантности либеральных политиче-
220
ских групп к нелиберальным практикам, что можно понимать, как проблему столкновения господствующих в том или ином обществе норм с практиками, свойственными группам меньшинств. Признавая существующие проблемы на пути признания правового статуса групп в международном праве, автор тем не менее убежден, что все эти проблемы могут быть решены. Здесь, однако, следует заметить, что права групп уже сегодня до определенной степени признаются международным правом. Речь идет о праве народов на самоопределение, т.е. фактически о признании существования групп (т. е. народов) в качестве акторов, отличных от государств и международных организаций.
Значительное внимание Б. Бауринг уделяет и проблеме социальной справедливости в контексте прав человека. Он отмечает, что, несмотря на большую популярность фразеологии социальной справедливости в современной политике, в либеральной мысли прочно укоренилось представление о том, что социальная справедливость представляет собой опасную угрозу свободе (с. 248). Например, Ф. фон Хайек считал, что «в настоящее время широкая вера в социальную справедливость является едва ли не самой опасной угрозой для большинства ценностей свободной цивилизации» (цит. по с. 249). Такое положение вещей автор связывает с двумя факторами. Первый из них - представление (либеральное) о безграничности возможностей каждого отдельного человека (в то время как сама идея социальной справедливости очевидным образом представляет собой некое ограничение этих возможностей). Другой фактор - наследие холодной войны. Автор отмечает, что советские конституции содержали тщательно проработанные главы по вопросу прав человека, но на первый план они выдвигали социально-экономические права (с. 250). Сами же эти права появились на западе в ответ на революцию в России. Именно эта противоположность западной системе является причиной настороженного отношения к социально-экономическим правам. Бауринг также отмечает интересный факт, что права человека и социальная справедливость находятся в определенном противоречии, так как первые происходят из индивидуалистического либерализма, в то время как защита социально-экономических прав всегда подразумевает некую коллективность.
221
Заключительная глава книги полностью посвящена России. В этой главе Б. Бауринг ставит задачу изучить возможность трансплантации понятия прав человека из одной правовой культуры в другую на примере России. Это рассмотрение концентрируется вокруг присоединения Российской Федерации к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в 1996 г. Хотя в свете состоявшегося выхода России из Совета Европы и, соответственно, из данной Конвенции, основная тема главы книги Б. Бауринга фактически теряет актуальность, тем не менее большой интерес представляет данный в этой главе общий обзор исторических взаимоотношений между российской и европейской правовыми системами. Бауринг критикует западных ученых за их поверхностный взгляд на правовое развитии России, который, в частности, выражается в представлении о том, что такие институты, как независимость судебной власти, суд присяжных, состязательный судебный процесс являются трансцендентными для российской правовой системы и были привнесены в Россию с Запада в ходе либеральных преобразований 90-х годов ХХ в. Напротив, он убедительно демонстрирует читателю, что Россия обладала самобытной правовой традицией и богатым правовым опытом. В этом контексте Бауринг особо выделяет реформы Александра II в сфере права.
Книга Билла Бауринга не производит впечатления целостного произведения. Составляющие ее главы очень разнородны по объектам рассмотрения, исследование переходит от глубоких фи-лософско-правовых вопросов к рассмотрению каких-то частных случаев, связь которых с рассматриваемыми ранее научными проблемами неочевидна. Впрочем, недостаток систематики и методики изложения признает и сам автор в заключение работы (с. 299). Таким образом, книга распадается на отдельные главы, которые могут рассматриваться самостоятельно.
Что касается философско-правовых глав, то они, пожалуй, представляют наибольший интерес, но, к сожалению, объем этих глав совершенно недостаточен для полноценного раскрытия поднимаемой в них проблематики. Автор вступает в полемику со множеством современных мыслителей, таких как Ю. Хабермас, А. Бадью, С. Жижек, К. Дузинас, К. Перрин, но приводимые им несколько цитат из каждого автора совершенно недостаточны для
222
понимания аргументации тех, с кем он полемизирует и выстраивания некой обоснованной контраргументации.
Несмотря на то что книга Б. Бауринга (а скорее - отдельные главы этой книги) представляет значительный интерес для читателя, желающего познакомиться с современной полемикой относительно концепции прав человека, следует признать, что задача книги, сформулированная как «диагностировать и дать предварительный прогноз относительно того безвыходного положения, в котором оказалось современное международное право и международные отношения», так и не была решена автором.
223
