CC BY
0
с палестинскими единоверцами, с миром Павлова языко-христианства? Ответов на эти вопросы у Джелардини мы не находим. А без них вся ее концепция представляется несколько подвисшей, при том, что и ее календарные реконструкции вряд ли могут считаться чем-то стопроцентно надежным17.
Если всё же оценку научному труду давать на основании того, что в нем есть, а не того, чего в нем нет, то следует признать, что перед нами собрание текстов, свидетельствующих о большой эрудиции автора, его очевидной и вдохновляющей любви к предмету своих исследований. Статьи Габриэллы Джелардини содержат ряд интересных идей и заставляют знакомого с предметом читателя заново «перетряхнуть» свои могущие показаться самоочевидными познания. И этого, на наш взгляд, вполне достаточно для того, чтобы дать рецензируемому сборнику высокую в целом оценку.
Небольсин Антал Гергей,
д-р богословия, профессор кафедры библеистики Богословского факультета ПСТГУ Россия, г. Москва gyula@mail.ru
https://orcid.org/0000-0002-0037-8674
Nyebolszin Antal Gergely, Doctor of Theology, Professor Faculty of Theology, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities
Moscow, Russia gyula@mail.ru https://orcid.org/0000-0002-0037-8674
Pe^ Ha: Participations civiques des juifs et des chrétiens dans l'Orient romain (Ier — IVe siècles) / Anne-Valérie Pont, Nicole Belayche, éds. Genève: DROZ, 2022.456 p.
Rev. of: Participations civiques des juifs et des chrétiens dans l'Orient romain (Ier — IVe siècles) / Anne-Valérie Pont, Nicole Belayche, éds. Genève: DROZ, 2022.456 p.
Вышедшая в 2022 г. коллективная монография "Participations civiques des juifs et des chrétiens dans l'Orient romain (Ier—IVe siècles)" (Genève: DROZ, 2022) посвящена гражданскому участию1 иудеев и христиан в жизни городов Римской империи (преимущественно восточной ее части) в первые столетия христианской эры. География работы охватывает значительную часть римского Востока — прежде
17 По поводу литургически-календарных выкладок Джелардини была высказана критика уже в связи с ее монографией. См. рецензии: Theologische Literaturzeitung. 2010. N. 5. S. 549-551 (März C.-P., Hermann M.-L.) (URL: http://www.thlz.com/artikel/13414/?inhalt=heft%3D2010%23r 250; дата обращения: 12.05.2023); Review of Biblical Literature. 12.2009 (Mosser C.) (URL: https:// www.academia.edu/310367/Review_of_Gabriella_Gelardini_Verh%C3%A4rtet_eure_Herzen_nicht_ Der_Hebr%C3%A4er_eine_Synagogenhomilie_zu_Tischa_be_Aw_B rill_2007_; дата о бр ащения : 12.05.2023).
1 За неимением лучшего варианта я решил использовать буквальный перевод французского выражения participation civique. В дальнейшем словосочетание «гражданское участие» будет фигурировать преимущественно без кавычек, имея при этом терминологический характер.
всего Малую Азию, Египет и Галилею. Впрочем, одна из глав не совсем вписывается в заявленные рамки римского Востока — это работа Ф. Ван Хеперен (Лувен) «Участие монотеистов2 в гражданской жизни Остии»3.
Во введении редакторы книги Николь Белаиш и Анн-Валери Понт (Париж) пишут, что сформировавшееся со времен Фюстеля де Куланжа представление о том, что иудеи и христиане не могли участвовать как граждане в жизни своих городов, претерпело определенные изменения. По мысли исследовательниц, сейчас становится ясно, что в рамках городской обыденности совместное проживание в той или иной степени размывало границы между язычниками, иудеями и христианами.
Но что же все-таки понимают авторы исследования под словосочетанием participation civique? Первым во франкоязычной историографии этот термин употребил Ф. Готье в ходе дискуссии относительно античного (и, в частности, аристотелевского) понимания гражданства. Белаиш и Понт констатируют, что в дальнейшем (в последнее десятилетие XX и в начале XXI в.) сфера употребления этого термина расширяется: под participation civique4 предлагается понимать практически любое (вовсе не обязательно институционализированное) участие индивида или общины в жизни города, порой даже независимо от гражданского статуса этого человека или склонности данной общины к сегрегации; последняя едва ли была полной, да и в целом может быть преувеличена из-за влияния христианских источников (в частности, житий мучеников). В ряде случаев авторы монографии говорят и об эмоциональном участии (например, в полисных празднествах), имея в виду, что античный город был еще и «эмоциональной общностью»; при этом сам термин emotional community дается в английском варианте. Любопытно, что, с другой стороны, редакторы не пытаются установить терминологические параллели для выражения "participation civique" в историографической традиции нефранкоязычных стран, что представляется довольно очевидным и существенным минусом.
Понятие о гражданском участии развивает далее в своей англоязычной работе В. Амелинг (Кёльн)5. По его мысли, определения понятия «гражданин», данного Аристотелем (Polit. 1275а: «лучше всего безусловное понятие гражданина может быть определено через участие в суде и власти»), недостаточно: ведь далеко не всегда гражданин полиса мог реализовать право на участие в судопроизводстве и право стать магистратом. С другой стороны, включенность гражданина в жизнь города отнюдь не ограничивалась функционированием в составе судебных коллегий и отправлением магистратур. Таким образом, гражданское участие — это любое участие гражданина в жизни города, даже если оно не относится, грубо говоря, к «ядру» его гражданской идентичности и гражданских функций. Отчасти В. Амелинг сужает область применения понятия civic participation (историю
2 Во французском оригинале стоит нехарактерный для отечественной историографии термин non-polythéistes.
3 Van Haeperen F. Participation de "non-polythéistes" à la vie civique d'Ostie (p. 379-394).
4 Плюраль в названии монографии связан с разнообразием условий и практик, что особо оговаривается во вступительной главе: Belayche N., Pont A.-V. Participations civiques et appartenances religieuses: termes et conditions de l'enquête (p. 5).
5 Ameling W. "Jewish Inscriptions" and Civic Participation (p. 85-140).
появления которого в англоязычной историографии автор также не счел необходимым проследить) по сравнению с французским аналогом, при этом в ббльшей степени учитывая буквальный смысл прилагательного «civic / civique — гражданский». Схожее понимание civic participation демонстрирует и С. Штерн (Лондон), чья глава также написана на английском языке. В связи с этим хотелось бы выразить сожаление об отсутствии в составе монографии работ на других европейских языках (в частности, на немецком).
Отмечая, что целью работы не является измерение «зазора» между реальностью и предполагаемыми правилами, между должным и сущим6, редакторы указывают, что монография находится в русле историографического течения, изучающего то, как именно был вписан индивид в структуры как эллинистического полиса, так и греческого города римской эпохи. Как замечает А.-В. Понт (p. 33), тема ее труда, — но то же самое можно сказать и о монографии в целом, — находится на стыке, с одной стороны, истории религии, а с другой — истории имперских и городских (гражданских) институтов.
Подобное пограничное поле исследования обусловило и использование авторами монографии разнообразных типов и разновидностей источников, иногда в рамках одной главы: примерами будут посвященная галилейским иудеям глава, написанная Н. Белаиш, или уже упомянутая работа Ф. Ван Хеперен. Впрочем, С. Дестефан (Париж) рассматривает именно эпиграфические источники по истории христианства в Малой Азии, а В. Амелинг рассуждает об иудейских надписях. Папирологическим источникам по истории египетских иудеев и христиан посвятила свою работу К. Блуэн (Торонто). На письменные источники опираются С. Штерн (Лондон) и А. Ланиадо (Тель-Авив): первая исследовала данные раввинистических источников по истории гражданского участия иудеев в жизни поздней Римской империи, тогда как второй, с целью прояснить ситуацию с гражданским участием христиан в жизни города на римском Востоке, обратился к данным христианской агиографии.
В каждом случае использование выбранного типа источников имеет свои проблемы, о которых авторы рассуждают с разной степенью подробности. Так, В. Амелинг называет следующие проблемы той группы источников, которая обозначена как «еврейские надписи» ("Jewish inscriptions") и является предметом его работы: искусственный и разнородный характер группы, неравномерное распределение надписей во временнбм, пространственном и языковом отношениях, ограниченность списка вопросов, на которые может дать ответ эпиграфический источник. Существует также проблема, связанная со встречающимся в надписях самообозначением geooepbç: эти люди могли быть как иудеями, так и христианами. Кроме того, «еврейские надписи» позволяют увидеть лишь определенную степень взаимодействия городских гражданских общин и евреев, располагающуюся между полюсами ассимиляции последних в гражданский
6 Речь идет о том, что взаимоотношения христиан и язычников часто рассматриваются сквозь призму христианских источников (проповеди отцов Церкви, каноны соборов и т. д.), чьи авторы были настроены весьма ригористически относительно участия христиан в жизни языческих сообществ, считая таковое отклонением от должного. Подобный подход характерен и для иудейских авторов.
коллектив и жесткой сегрегацией от него. Скепсис автора простирается вплоть до заявления о том, что «еврейские надписи являются далеко не лучшим типом источников, чтобы ответить на вопросы о гражданском участии (иудеев)» (p. 91). Автор отмечает удивительно редкое упоминание в надписях членов городского совета, тогда как ряд других титулов встречаются заметно чаще. Кроме того, эпиграфика практически не фиксирует присутствие евреев в римской армии.
Об ограничениях, связанных с другим типом источников — египетскими папирусами, — рассуждает в своей главе К. Блуэн7. Помимо того, что сами по себе упоминания христиан и иудеев в папирусных документах I—IV вв. весьма редки, спорными, с точки зрения исследовательницы, выглядят ранее предложенные А. Лёйендейком и В. Чериковером критерии отнесения тех или иных текстов соответственно к христианским или иудейским: так, некоторые понятия, обычные прежде всего для христианской традиции (йуйяп), могут обнаруживаться в составе языческих гимнов; кроме того, порой нелегко отличить иудейские тексты от христианских: окончательный выбор атрибуции в таких случаях нередко обуславливается датировкой текстов до или после эпохи императора Константина.
Работе А. Ланиадо8 хотелось бы уделить особое внимание из-за ее объема (более 100 страниц — практически четверть монографии), хронологического охвата и количества использованных источников. Начав с рассмотрения того обстоятельства, что христианские авторы первых столетий не были единодушны в отношении к участию в гражданских делах, исследователь затем переходит к характеристике своих агиографических источников. Во-первых, это литература о мучениках (панегирики в честь мучеников и «эпические» жизнеописания, повествующие в основном об их страданиях), во-вторых, жития святых послекон-стантиновой эпохи — преподобных и святителей (начиная с «Жития Антония Великого»). Меньшее значение имеют некоторые другие типы агиографической литературы. Данных гимнографии автор не касается, что оговаривает в примечании.
Собрав свидетельства нескольких десятков источников, израильский исследователь выделяет несколько типов данных, касающихся участия христиан в жизни своих городов. Во-первых, речь может идти об указании на положение того или иного христианина в городской общине (яоМтпс/ бпцбтл?/ ciuis; РоиХгих^д/ decurio/ curialis/ principalis etc.). Во-вторых, иногда из источников понятно, что христианин являлся знатным горожанином, хотя и не указывается конкретное сословие или ранг. В-третьих, в ряде случаев можно заключить, что христианин исполнял какие-либо городские должности, причем иногда уже после обращения и даже поставления в сан: таков диакон и декурион Ерм (Гермес), пострадавший вместе с епископом Гераклеи Филиппом. Иногда речь идет и просто о состоятельных христианах — А. Ланиадо приводит и такие, довольно расплывчатые, на мой взгляд, свидетельства. Здесь можно отметить некоторое различие
7 Blouin K. Les sources papyrologiques et la participation de juifs et de chrétiens à la vie civique dans l'Égypte romaine (p. 173-204).
8 Laniado A. Appartenances religieuses et participation civique dans l'Orient romain. L'apport des sources hagiographiques (p. 247-350).
в подходах А. Ланиадо и В. Амелинга — последний не рассматривает «еврейские надписи», в которых обозначено лишь гражданство некоторого лица.
Конечно, во многих случаях встает вопрос о достоверности сведений агиографических источников, однако огульное решение его невозможно — каждое свидетельство следует рассматривать особо. В связи с проблемой достоверности А. Ланиадо указывает на то, что порой мученический подвиг знатных людей привлекал большее внимание в христианской среде: об этом отчасти свидетельствуют тексты Евсевия Кесарийского. Впрочем, автор не находит подтверждения мысли о том, что некоторым мученикам — с целью еще более возвысить их подвиг — задним числом могло приписываться высокое положение в городском, а то и провинциальном обществе.
Автор не ограничивается данными по доконстантиновой эпохе, но также привлекает материал по гражданскому участию христиан в IV в., когда в условиях новой империи уходит в прошлое связь полисных политеистических культов с гражданским участием и особенно (само)управлением. Как показывают данные агиографии, христиане достаточно скоро начали стремиться к устранению язычников из городских административных структур, порой даже апеллируя с этой целью к имперской власти. Предлогом служило нежелание христиан, оказавшись под властью язычников, терпеть возможные ущемления с их стороны.
В качестве обширного приложения автор дает для всех источников, использованных в работе, те контексты, в которых идет речь о гражданском положении христианина в рамках городской общины. Греческие и латинские тексты даны в оригинале и во французском переводе, армянские и сирийские — только в переводе на английский или французский языки. Такое приложение следует признать весьма полезным для дальнейшей разработки вопроса.
С. Дестефан9 приводит весьма любопытные данные относительно раннехристианской (до IV в.) эпиграфики малоазийских провинций. Дело в том, что большая часть (до 90%) таких находок приходится на центральные районы полуострова, тогда как гораздо более многолюдные и экономически развитые прибрежные районы дают очень мало таких свидетельств. Автор объясняет это тем, что в прибрежных районах было значительно более опасно свидетельствовать о своей принадлежности к христианам (из-за близости к центрам римского властного присутствия в регионе). Что примечательно, информация источников о городах, где все жители были христианами еще в доконстантинову эпоху, также относится к центру Малой Азии. Вместе с тем Н. Белаиш и А.-В. Понт во введении высказывают мысль о том, что принадлежность к христианской религии было во многих случаях довольно трудно скрыть.
Интересным образом связаны между собой главы, написанные С. Штерн10 и Н. Белаиш11: первая исследует раввинистические источники, происходящие
9 Destephen S. Civic Participation and Christianity in Asia Minor: The Epigraphic Evidence (p. 141-172).
10 Stern S. Rabbinic Sources as Evidence of Jewish Civic Participation in the Later Roman Empire (p. 205-246).
11 Participations civiques de juifs en contexte dans la "région des nations"» (Galilée), IIe — IVe siècles (p. 351-378).
большей частью с территории Галилеи, а вторая рассматривает гражданское участие галилейских иудеев по данным других типов источников (эпиграфических, нумизматических, археологических). Сопоставление этих данных дает совершенно разные перспективы: письменные12 иудейские источники показывают относительно слабую степень взаимодействия с языческим окружением (хотя гражданское участие все-таки фиксируется даже и для раввинов), тогда как археология, нумизматика и эпиграфика фиксируют высокую степень включенности региона в целом и иудейских сообществ в частности в общий средиземноморский культурный контекст13. Н. Белаиш настаивает именно на этой «контекстной» оптике, в противовес тем исследователям, которые пишут о «паганизации» иудейских сообществ. Эллинистическая культура, таким образом, представляется своего рода общим культурным кодом, следование которому вовсе не означало отказа от иудейской традиции. В качестве ремарки следует заметить, что значительная часть работы Н. Белаиш тем самым посвящена не столько гражданскому участию иудеев, сколько культурному контексту такого участия.
Помимо обрамляющих редакторских введения и заключения14, общий характер носит также работа А.-В. Понт15, рассматривающая правовые основания гражданского участия иудеев и христиан как лиц, не отправляющих публичный полисный культ и связанные с ним литургии. Исследовательница выступает против попыток выделить разного рода «сорта» неполного гражданства, настаивая на единстве гражданского статуса. Таким образом, монотеисты были полноценными гражданами своих городов, даже если имели (речь об иудеях) особые права, позволявшие им, к примеру, не присутствовать на заседаниях совета-буле в субботу. Автор критикует представление, согласно которому иудеи входили в состав городского населения как монолитная полуавтономная группа.
По мнению Понт, важным рубежом стала constitutio Antoniniana, из-за которой обострился вопрос о доступе иудеев к городским honores. Было подтверждено право иудеев не исполнять противоречащие их религии должностные обязанности. Понт осторожно формулирует мысль о том, что это решение, касавшееся иудеев, могло повлиять и на степень гражданского участия христиан. Еще более радикальные перемены приходятся на эпоху Константина, когда вся прежняя конструкция резко трансформируется, отправление городских должностей становится из почетной обязанности обязанностью тягостной и на смену
12 Впрочем, письменная фиксация изначально устной раввинистической традиции датируется довольно поздним временем (p. 206).
13 Автор статьи в качестве одного из примеров приводит использование изображений греческих божеств в художественном оформлении синагог; интерес в этом смысле представляют и напольные мозаики из «дома Диониса» в Сепфорисе. Отдельным вопросом является оформление монет местной чеканки, на которых можно встретить (что, конечно, вполне обычно для территории Римской империи) немалое число символов и изображений языческого происхождения, даже в тех городах, где значительное еврейское население обуславливало соответствующее присутствие иудеев в городских советах (например, в Тиверии). Н. Белаиш и здесь исходит из «контекстной», а не «ассимиляционной» оптики.
14 Belayche N., Pont A.-V. La participation de juifs et de chrétiens: une forme du quotidien civique (p. 395-410).
15 Pont A.-V. Citoyenneté et participation civique des juifs et des chrétiens d'après les règlements grecs et romains, d'Auguste au IVe siècle (p. 33-83).
«гражданскому участию» (participation civique) приходит «совместное управление» (cogestion).
Так или иначе, по мнению исследовательницы, были периоды (значительная часть III в.), когда гражданское участие иудеев и христиан в жизни городских общин римского Востока оказывалось вполне устойчивым, даже несмотря на то что и в этот период, и еще ранее на местах периодически возникали запросы на изгнание иудеев под предлогом неотправления ими общеполисных культов. Однако отраженные в христианской агиографической традиции кратковременные периоды гонений долгое время затемняли десятилетиями имевшее место более или менее спокойное повседневное сосуществование монотеистов и язычников. Образ Церкви первых веков как своего рода осажденной крепости, издавна влиявший на историографию, по мнению авторов книги, сейчас уступает место более сбалансированному вйдению взаимоотношений христиан с языческим окружением.
Несмотря на несколько различное понимание авторами гражданского участия как такового и тот факт, что не все работы вполне соответствуют названию монографии географически, хронологически и тематически, следует признать рецензируемое исследование заметным вкладом, с одной стороны, в освещение проблемы сосуществования христиан, иудеев и язычников в рамках античных городских сообществ, а с другой — в понимание позднеантичных процессов трансформации самих этих сообществ.
Конюхов Владимир Александрович, мл. науч. сотрудник
Лаборатории исследований церковных институций ПСТГУ
Россия, г. Москва
vladimir.konukhoff@yandex.ru
https://orcid.org/0009-0009-0992-5871
Vladimir Konyukhov, Junior Researcher, Ecclesiastical Institutions Research Laboratory, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities
Moscow, Russia vladimir.konukhoff@yandex.ru https://orcid.org/0009-0009-0992-5871
