CC BY
57
УДК 316.77(100X07)
С.П. Хижняк
д-р филол. наук, профессор, кафедра английского языка, теоретической и прикладной лингвистики, ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия»
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ В ЯЗЫКЕ: ПРОБЛЕМЫ МЕЖКУЛЬТУРНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Аннотация. Рассматривается проблема соотношения языка и правовой культуры и ее роль в межкультурной коммуникации юристов. Предпринята попытка определения формы, значения и дистрибуции по отношению к правовой культуре.
Ключевые слова: языковая картина мира, терминология, правовая культура, межкультурная коммуникация.
S.P. Khizhnyak, Saratov State Law Academy
REPRESENTATION OF LEGAL CULTURE IN LANGUAGE: PROBLEMS OF INTER-CULTURAL
COMMUNICATION
Abstract. The article deals with corrélation of language and legal culture and its role in the inter-cultural communication of lawyers. An attempt is made to define the form, meaning and distribution in relation to legal culture.
Keywords: language picture of the world, terminology, legal culture, inter-cultural communication.
Системы терминов, закрепляя за собой системы юридических понятий, формируют понятийную основу правовой картины мира, но эта картина не исчерпывается лишь системой понятий, которые, как правило, формируют таксономии, отражающие состав предметов, субъектов и институтов права. Такие таксономии представляют декларативные системы правовых знаний - знания ЧТО. Но правовая картина мира не ограничивается лишь декларативными знаниями, для нее важны знания процедурного типа - знания КАК. Формулировки норм права в законодательных актах представляют такой тип знания, который на основе сочетания декларативных и процедурных знаний в формулировках статей законов создает правовую картину мира.
Правовая картина мира неизбежно отражается в языке, формируя языковую картину правовой действительности [6, 8, 9], которая соотносится с национальной правовой культурой как специфической экстралингвистической реальностью [5]. Современной науке о языке свойственно понимание экстралингвистических факторов не только как внешней по отношению к языку среды, но как неотъемлемого элемента его структуры, развития, изменения и существования. И хотя природа языка не всегда позволяет увидеть в нем непосредственное отражение объективной реальности, системность языка, будучи в определенном смысле самостоятельной по отношению к внеязыковой действительности, в конечном счете, обусловлена отношениями, которые существуют в самой действительности и отразились в процессе ее познания в сознании человека при помощи языка [4].
Говоря о специфике межкультурной профессиональной коммуникации с точки зрения учета категории знания, необходимо выделить следующие его аспекты, которые составляют межкультурную профессиональную компетенцию и служат успешной реализации коммуникации: 1) знание паралингвистических особенностей осуществления коммуникации с представителями иной культуры (особенности кинесики и проксемики, приятых в двух лингвокультурных сообществах, отражение хронотопа в языковой картине мира, культурно обусловленные правила использования артефактов, наличие систем национальных ценностей); 2) прочные знания родного и иностранного языков, особенности отражения национальной культуры как в общелитературном языке, так и в подъязыке науки (в особенности наличие эквивалентных, неполноэк-вивалентных и безэквивалентных слов и терминов); 3) знание своей национальной системы и
структуры научной отрасли или сферы практической профессиональной деятельности, являющейся содержательной основой межкультурной коммуникации; 4) знание системы и структуры научной отрасли или сферы практической профессиональной деятельности в иноязычном социуме, являющейся содержательной основой межкультурной коммуникации; 5) знание основ, правил анализа и сопоставления особенностей разноструктурных языков, систем понятий и терминов в двух профессиональных культурах.
В современной лингводидактике проблема обучения иностранному языку в рамках межкультурного подхода - одна из наиболее актуальных. При межкультурном подходе к обучению иностранному языку выдвигается требование сравнения не только фонетических, лексических и грамматических особенностей языков, что стало уже традиционным, но и сопоставление культур. В связи с этим следует особо отметить работу Р. Ладо, в которой автор поставил перед собой цель создать универсальные теоретические основания для сопоставления культур. Он наглядно показал, что как лингвистические, так и нелингвистические факторы межкультурной коммуникации, можно анализировать с точки зрения их формы (структуры), значения и дистрибуции (сочетаемости) [10].
В условиях обучения иностранному языку в юридическом вузе вряд ли можно проанализировать всю национальную правовую культуру достаточно полно вследствие ее сложности, но без навыков такого анализа невозможна эффективная межкультурная коммуникация, поэтому в ходе изучения юридического английского языка необходимо постоянно проводить сопоставление манифестаций правовой культуры в юридических текстах, в которых как раз и раскрываются отдельные элементы правовой культуры страны изучаемого языка.
Определение формы, значения и дистрибуции по отношению к правовой культуре -сложная задача, так как при сопоставлении правовой культуры и терминологии разных языков мы имеем дело не только с формальной [3] и содержательной стороной языкового знака, но должны определить что есть форма правовой культуры, а что составляет ее содержание. Правовую культуру рассматривают как ее особую форму, содержанием которой является регулирование государством общественных отношений на основе норм права, обязательных для исполнения всеми членами общества.
Указанные подходы к определению формы и содержания культуры лишь еще в большей степени затрудняют лингвокультурный анализ терминологии. На наш взгляд, следует найти наиболее обобщенные критерии анализа, которые способен представить научный аппарат философии, где термины содержание и форма определяются следующим образом: «содержание и форма - характеристика состояний различных объектов действительности, где содержание выражает единство частей, связей, свойств, образующих предмет, явление или процесс, а форма - способ их связи, система внутренней организации, способ упорядочения и существования содержания. Содержание и форма находятся в неразрывном единстве: форма содержательна, а содержание всегда оформлено» [2, с. 89].
Если за исходное принять данное определение тесной взаимосвязи формы и содержания, можно выявить и наиболее адекватный методологический подход к анализу их единства. Такой подход может быть осуществлен путем обращения к фреймовой организации декларативного и процедурного знания, позволяющей отображать все разнообразие знаний о мире с помощью многообразия фреймов, среди которых выделяют: 1) фреймы-структуры для обозначения предметов и понятий (справедливость, противоправность); 2) фреймы-роли (судья, адвокат, истец, ответчик); 3) фреймы-сценарии (арест, наказание, судебный процесс); 4) фреймы-ситуации (кража, убийство, грабеж). Под дистрибуцией в этом случае следует понимать наблюдаемые различия при наложении созданных фреймов на основе знаний двух правовых культур.
Содержание фрейма-прототипа заключается в родовых терминах. Такой фрейм может быть представлен таксономиями различной глубины. В качестве глобального фрейма-
прототипа теоретически может быть построена структура на основе репрезентантов право и law (право). Но такие построения вряд ли можно осуществить для практических целей сопоставления. Проще сравнивать фрагменты знаний на основе прототипов нижних уровней иерархии, например на основе репрезентантов преступление и crime (преступление). Содержание фрейма-прототипа в этом случае раскрывается с помощью иерархических структур, значений по умолчанию, отношений «абстрактное - конкретное» и «целое-часть», выявить которые помогают юридические классификации и дефиниции.
Не менее важным для уяснения национально-культурной специфики терминов права является и построение фреймов для подсистем знаний, репрезентированных терминами, отсутствующими в другой правовой культуре. Так, в ходе развития терминологии права в английском языке в микрополе «Crime» (преступление) сформировалась следующая классификация преступлений по степени тяжести: treason (измена) - felony (фелония) - misdemeanor (мисдиминор). По указанным классификационным рядам распределялись термины следующей ступени дифференциации: treasons (измены) (high treason - государственная измена, treachery - предательство), felonies (фелонии) (blackmail - шантаж, riot - мятеж и др.), misdemeanours (мисдиминоры) (conspiracy - сговор), malicious damage - причинение ущерба, barratry - сутяжничество и др.).
С конца XIX в. различия между терминами felony (фелония) и misdemeanour (мисдими-нор) начали ослабевать, и данная классификация лишилась своего практического значения. Место этой классификации заняла дифференциация понятий по направленности преступлений: crimes against the state (преступления против государства), crimes against property (преступления против собственности), crimes against justice (преступления против правосудия), crimes against religion (преступления против религии), crimes against reputation (преступления против достоинства), crimes against security (преступления против безопасности), crimes against morality (преступления против морали) и др. Следует отметить, что классификация на фелонии и мисдиминоры сохранилась до сих пор в праве США. Более того, эти термины стали дифференцироваться по степени тяжести при помощи буквенных индексов: felony A, felony B (фелония А, фелония В) и т.д., что свидетельствует об актуальности этой понятийной категории для правовой системы США.
Сопоставление таких фреймов возможно для разных правовых культур, что позволит более четко усвоить национально-культурные особенности правовых терминосистем и будет способствовать более успешной межкультурной профессиональной коммуникации юристов. Ряд таких сопоставлений был использован при разработке учебных пособий для юристов [1, 7].
Список литературы:
1. Английский язык: учеб. для студентов юрид. вузов и фак. / С.П. Хижняк [и др.]; М-во образования Рос. Федерации, Гос. образоват. учреждение высш. проф. образования «Сарат. гос. акад. права». 4-е изд., стер. Саратов, 2003.
2. Некрасова Н.А. Тематический философский словарь: учебное пособие / Н.А. Некрасова, С.И. Некрасов, О.Г. Садикова. М.: МГУ ПС (МИИТ), 2008.
3. Хижняк С.П. Роль изучения формальных моделей полилексемных терминов в упорядочении терминосистем // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2008. № 6. С. 153-155.
4. Хижняк С.П. Терминологическое значение, концептуальное содержание и дефинитивная основа системности юридической терминологии // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2013. № 2 (91). С. 208-213.
5. Хижняк С.П. Межкультурная коммуникация: проблемы преподавания курса // Иностранные языки: лингвистические и методические аспекты. 2012. № 17. С. 58-63.
6. Хижняк С.П. Юридические терминосистемы как особые фрагменты языковой картины
мира // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. Серия: Современные лингвистические и методико-дидактические исследования. 2013. № 2 (20). С. 15-27.
7. Хижняк С.П. Английский язык для студентов юридических вузов и факультетов / С.П. Хижняк, Е.Г. Ильичева. Саратов, 2009.
8. Юридический английский: теория и практика преподавания: inter-university bulletin of scientific articles / Min. of education a. science of Russ. federation, State educational institution of higher professional education «Saratov state law acad.» ; ed.-in-chief S.P. Khizhnyak. Saratov, 2011.
9. Khizhnyak S.P. Terminological systems of law as specific fragments of the language picture of the world // Scientific Newsletter Modern linguistic and methodical-and-didactic research. 2013. № 2 (3). P. 9-18.
10. Lado R. Linguistics across Culture: Applied Linguistics for Language Teachers. L.: London Univ. Press, 2005.
