CC BY
63
Л. А. Бурганова, А. И. Хуснутдинова
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ДИСКУРСОВ
КОММУНИКАТИВНЫХ ПРАКТИК В СИСТЕМЕ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
Ключевые слова: исследовательские дискурсы, коммуникативные практики, дискурсивные практики, деятельность органов
внутренних дел, конструкционизм, дисфункциональный дискурс
Выявлены основные направления теоретического конструирования дискурсов в социологических исследованиях по коммуникативным практикам в системе органов внутренних дел. Проанализированы дисфункциональные аспекты дискурсивных практик в конструкционистском процессе.
Keywords: research discourses, communicative practice, discoursive practices, law-enforcement bodies's activity, constructivism, a
dysfunctional discourse
The basic directions of theoretical construction of discourses in sociological researches on communicative practice in law-enforcement bodies system are revealed. Dysfunctional aspects of discoursive practices in constructivism process are analysed.
Дискурсивность коммуникативных практик в системе деятельности органов внутренних дел все еще остается мало изученной проблемой. Между тем в современном обществе оценка деятельности и восприятие, да и само функционирование различных социальных институтов во многом определяется дискурсами [1]. Недостаточная работа с дискурсивными практиками в системе деятельности органов внутренних дел привела к формированию негативного имиджа, как всего МВД, так и сотрудников данного ведомства. Наиболее наглядно данная проблема проявила себя в отечественных социологических исследованиях, посвященных анализу работы милиции.
Коммуникативные практики в системе деятельности органов внутренних дел имеют многостороннюю направленность. Они выполняют функцию взаимодействия с населением, установления положительного контакта между обычными людьми и сотрудниками правопорядка, служат созданию атмосферы доверительности и взаимоуважения. В этой связи коммуникативные практики неизбежно нацелены на решение имиджевых задач: итогом коммуникации должно быть формирование положительного образа деятельности органов внутренних дел.
Однако надо четко понимать, что позитивная модель восприятия силовых ведомств не может иметь однозначного характера. В нее входит немало противоречивых элементов, которые должны сочетаться друг с другом в гармоничном единстве. Милиция, ныне переименованная полицией, должна восприниматься населением в роли союзника законопослушных граждан, защитника их интересов и прав. Одновременно деятельность ОВД следует интерпретировать как сдерживающую силу в отношении действий преступников и потенциальных правонарушителей, призванную не только карать, но и предупреждать злой умысел.
С другой стороны, коммуникативные практики выполняют функцию ценностной ориентации и символической поддержки самих правоохранителей, что способствует функционированию рекреационных
механизмов относительно человеческих ресурсов в рамках подобных жестких силовых систем. Кроме того, акты коммуникации, особенно регулярные и однотипные, постоянно создают, корректируют и воспроизводят установки и правила распорядка внут-риорганизационной милицейско-полицейской среды.
Все эти соображения определили выбор в качестве ключевого понятия для предмета нашего исследования именно «коммуникативные практики», а не коммуникацию. Коммуникация - понятие слишком общее и масштабное, в настоящее время оно употребляется очень широко, наполняясь множеством смыслов, порой противоречивых. Во-первых, это понятие из лексикона макросоциологии, используемое для анализа крупных проблем развития общества в целом (глобализации, интеграции, дезинтеграции и пр.), социальных систем, социальных процессов, социальных изменений и т.д. Н. Луман очень четко определяет значение данной категории: «Социальная система состоит не из людей, а из коммуникаций» [2, с. 127]. О. Тоффлер выделяет этапы в развитии человеческого общества, напрямую связанные с появлением тех или иных видов коммуникаций. Согласно его концепции, в настоящее время человечество построило электронную цивилизацию, которой предшествовали дописьменная и письменная [3]. Другой известный социолог, специалист в области социальных коммуникаций М. Маклюэн сформулировал две ключевые макросоциологические модели, которые создали рамки современного изучения данной сферы: «средство уже есть сообщение» и «глобальная электронная деревня» [4].
Во-вторых, данное понятие скорее является достоянием социологии массовых коммуникаций. В-третьих, термин детерминируется современными представлениями и смыслами об информатизации, информационных технологиях и просто гаджетах, всевозможных технических устройствах, коммуникаторах и коммуникационных сетях.
В целом все три аспекта интегрируются в одно понятие «коммуникация» и делают данный термин
удобным для построения больших макросоциологи-ческих концепций, но мало пригодным для прикладного социологического исследования, ориентированного на выявление специфики микросоциальных взаимодействий.
В отличие от макросоциологических подходов, в которых «коммуникация» не отделяется от носителей информации, средств передачи, коммуникационных технологий, а само содержание сообщения отступает на второй план, микросоциологический анализ ориентирован на изучение «коммуникативных практик». Данное понятие в меньшей степени подвержено теоретизации и идеологизации, оно не имеет жестких рамок и носит более прикладной характер. В данную категорию вмещается широкий диапазон смыслов от повседневного общения, до документооборота и дискурсивных практик СМИ. Понятие «коммуникативный» можно встретить в составе таких словосочетаний, как «коммуникативное поведение», «коммуникативный акт», «коммуникативное событие», «коммуникативная личность», «коммуникативные технологии» и, наконец, «коммуникативная деятельность». Через все эти понятия раскрываются задачи теории коммуникации в целом. В понятии «коммуникативный» раскрываются практические аспекты коммуникации. Круг данных ключевых понятий служит методологическому обеспечению задач нашего исследования, давая возможность интерпретировать деятельность органов внутренних дел как по своей сути коммуникативную.
В отношении средств массовой коммуникации определяющей становится их коммуникативная функция, содержание которой состоит в обеспечении процесса общения, обмена информацией рассредоточенных людей и общностей. Коммуникационный процесс состоит из множества коммуникативных актов и результируется в коммуникативной деятельности. Функционирование ОВД носит прикладной и коммуникационный характер. Осуществление своих функций органами внутренних дел можно рассматривать как особого вида коммуникативную деятельность. В деятельности ОВД очень трудно увидеть единую стандартную коммуникацию, общий коммуникационный подход; скорее мы имеем дело именно со сложным комплексом коммуникативных действий.
Содержание и название многих исследований, посвященных работе милиции, свидетельствует о том, что понятие «практики» получило широкое распространение [5]. По сути, вся деятельность органов внутренних дел состоит из коммуникативных практик, которые пронизывают ее во всех областях и на всех уровнях. От их эффективности напрямую зависит и успешность выполнения своих базовых функций ОВД.
Историография данной исследовательской проблемы обширна, поскольку каждая работа, затрагивающая деятельность ОВД, так или иначе, прямо или косвенно касается тех или иных аспектов их коммуникативной деятельности. В рамках нашего предмета исследования всю имеющуюся литературу можно разделить на несколько основных групп в соответствии с направлениями исследовательского интереса.
В первую группу входят работы, посвященные коррупции в органах внутренних дел, нелегальной экономической деятельности сотрудников милиции. Они по существу нацелены на выявление деструктивных коммуникативных практик, представляющих собой сложную коррумпированную систему, построенную по принципу «круговой поруки». «Крыше-вание» и поборы показаны как основные виды коммуникативных практик. Выявляется деструктивность таких взаимодействий в отношениях с бизнесом, обычными гражданами, криминальными структурами и представителями исполнительной, законодательной и судебной власти. Данные работы внесли вклад в репрезентацию проблемы теневой экономической деятельности правоохранительных органов как в пространстве научного дискурса, так и в средствах массовой коммуникации.
Во вторую обширную группу входят исследования, затрагивающие коммуникативные практики в связи с такими деструктивными явлениями, как насилие и произвол в системе деятельности органов внутренних дел. Несмотря на различие в тематике, по своей критической направленности, а также характеру изучения и изложения материала, данные работы очень схожи с литературой по коррупции. В фокусе внимания исследователей взаимодействие милиции с населением в целом, а также с отдельными социальными группами (молодежью, горожанами, мигрантами. К сожалению, несмотря на высокий профессионализм исследований, они несут на себе отпечаток тенденциозности, делая акцент лишь на изучении противоправных методов работы сотрудников МВД, нарушающих права граждан, оставляя вне внимания обыденные практики работы милиции с населением. К тому же анализ проблем, возникающих у населения с милицией, не сочетается с выявлением причин их породивших. Источником всех бед объявляется сама деятельность органов внутренних дел, а в коммуникативном взаимодействии с населением постоянно разыгрывается схема «жертва - преследователь». В первой роли выступают либо представители недифференцированной массы населения, либо выходцы из конкретных социальных групп. Представители ОВД, соответственно, выступают в роли преследователя. Такой обвинительный подход ставит самих сотрудников милиции в позицию жертвы, причем не такой, которой надо сочувствовать и чем-то помогать, а которую надо преследовать, клеймить и осуждать.
В связи с этим, особый интерес представляет третья группа исследовательских работ, затрагивающая вопросы коммуникативных практик в контексте развития и трансформации органов правопорядка. Наиболее глубоко в современных исследованиях рассматривается тема реформирования органов внутренних дел. Общей чертой выделенной группы исследований является признание системного кризиса в деятельности органов внутренних дел и анализ путей выхода из него. Авторами предлагаются новые проекты реформирования системы деятельности органов внутренних дел, направленные на преобразование всех сопутствующих коммуникативных практик. В рамках данной группы исследований выделяются эм-
пирические исследования ожиданий граждан и милиционеров, связанные с деятельностью ОВД, исследовательские проекты правозащитников, экспертов. Значителен пласт работ теоретического характера, предлагающие проекты реформирования российской милиции по собственным сценариям, либо по образцам западных демократических государств.
В четвертой самой обширной и наиболее близкой к предмету нашего исследования группе исследовательской литературы представлены работы, посвященные рассмотрению имиджа милиции и соответствующих коммуникативных практик. Последние раскрываются при исследовании следующих трех основных проблем: 1) имидж милиции в глазах групп граждан и населения в целом; 2) формирование образа органов внутренних дел в СМИ и вопросы его трансформации; 3) восприятие проблем ОВД самими милиционерами.
В анализе имиджевых проблем коммуникативных практик в системе деятельности органов внутренних дел комплексно проявляются все проблемы, актуализированные в работах российской милиции и полиции. В целом в рамках данного направления репрезентируется отрицательный образ сотрудников правопорядка, который сложился в массовом сознании и в СМИ. Однако позиции исследователей не совпадают в оценках путей решения данной проблемы. Одни из них видят выход на путях реформирования органов внутренних дел, которое само по себе должно привести к преодолению всех негативных моментов в их деятельности. Другие, составляющие меньшинство, считают, что дело не только в проблемах и дисфункциях ОВД, но и в сложившихся коммуникативных практиках стереотипного освещения работы милиции.
Последнее направление традиционно представлено трудами исследователей, находящимися внутри системы МВД, в центре их внимания поиск путей формирования позитивной коммуникации и создания положительного имиджа деятельности органов внутренних дел. Среди них по существу нет исследователей, уделяющих внимание серьезной теоретической и концептуальной разработке проблемы коммуникативных практик в системе деятельности ОВД. В этом отношении исключение составляют труды казанского исследователя Ю.Ю. Комлева, который уделил важное внимание не только прикладным аспектам изучения проблемы, но и ее теоретикометодологической проработке [6]. Ученый попытался дать всесторонний комплексный социологический анализ деятельности органов внутренних дел, уделив внимание современным коммуникативным технологиям, информационной работе ОВД, проблеме реформирования правоохранительной системы, рыночной институализации СМИ и отношению к милиции. Изучение всех этих вопросов позволило ученому выработать и предложить теоретическую модель оптимизации взаимодействия ОВД и СМИ.
Выводы Ю.Ю. Комлева в отношении коммуникативных практик в системе деятельности органов внутренних дел были неутешительны: «органы внутренних дел оказались не в состоянии поддерживать
эффективные коммуникации с обществом и его демократическими институтами. Средства массовой коммуникации односторонне виртуализировали правоохранительную деятельность и преступность, формируя искаженное представление общественности о работе органов правопорядка и состоянии криминальной реальности. Вне ведомственного контроля оказались процессы формирования общественного мнения, в целом было “испорчено” отношение людей к самой правоохранительной деятельности, стали формироваться и массовые фобии - “волны преступности”» [6, с. 5].
Несмотря на то, что прошло уже более десяти лет с момента выхода данной работы, с сожалением можно констатировать: ситуация практически не изменилась, а в теоретическом плане ничего лучше и новее не появилось.
Актуальной остается задача проведения теоретических изысканий и методологической проработки поднятых проблем. Сами исследователи признают низкую теоретическую насыщенность, отличающую большинство публикаций. К тому же нужно учитывать, что многие исследования милиции были инициированы правозащитниками и имели узко практическую направленность. Значительная часть публикаций представляет собой презентацию результатов массовых опросов. За редким исключением можно обнаружить в исследованиях отечественных авторов методологическую и концептуальную рефлексию. Не предпринимается усилий по построению базовых концептуальных моделей, нацеленных на решение конкретных задач в рамках той или иной исследовательской проблемы. Отсутствие целенаправленно подготовленного теоретико-методологического фундамента ставит под вопрос и саму репрезентативность проводимых исследований. Необходим поиск теоретической модели, которую можно было бы использовать в подобного рода исследованиях. На наш взгляд, такую модель можно создать на базе конструкциони-стского подхода.
Конструкционизм имеет богатую традицию в изучении социальных проблем, социальной коммуникации, а также в исследовании сообщений СМИ и конструирования образов. На наш взгляд, он более всего подходит для анализа состояния и направлений милицейской тематики в социологических исследованиях. Ю.Ю. Комлев в своем исследовании коммуникативных практик в системе деятельности ОВД был первым, кто стал ссылаться на видных представителей конструктивизма — Дж. Китсьюза, С. Хилгартне-ра, Ч. Боска, М. Фишмана, С. Коэна, П. Бурдье и др. Однако исследователя больше привлекал не теоретический аспект проработки проблемы с позиций кон-струкционизма, а практические вопросы налаживания эффективного коммуникационного взаимодействия ОВД и СМИ.
Становится очевидным, что без дальнейшей глубокой и активной проработки теоретикометодологических и дискурсивных вопросов не удастся достичь позитивных изменений в коммуникативных практиках системы деятельности органов внутренних дел. Важно отметить, что определенный инте-
рес к коммуникативным практикам в системе деятельности органов внутренних дел давно уже проявили сами представители конструкционистского направления. В их числе М. Фишман с его теорией «волн преступности как идеологии» [7], а также Дж. Дэвис [8]. Серьезное внимание данной проблеме уделил в своих работах один из первых российских кон-струкционистов И.Г. Ясавеев [9, с. 90-125].
Обращение к конструкционистскому подходу не случайно, само рассмотрение литературы по милицейской проблематике показывает, что мы имеем дело с определенным конструированием теоретического дискурса. «Критический обзор социологической литературы о милиции позволяет говорить, что исследования милиции обычно инициируются либо правозащитными НКО и проводятся исследователями, работающими в русле правозащитного дискурса, либо организуются ВНИИ МВД и реализуются «ведомственными социологами. Исследования неангажиро-ванных специалистов в этом предметном поле большая редкость» [5, с. 55]. Подобная ситуация — лишний довод в пользу проведения конструкционистских исследований и применения соответствующей методологии. Сложилось типичное положение дел с формированием дискурсов выдвижения утверждений-требований, описанное в трудах классиков конструк-ционизма Питера Ибарра и Джона Китсьюза [10]. Разворачивается борьба на символических аренах и дискурсивном пространстве науки за коллективное определение ситуации. Ведется она вокруг конструирования социальных проблем по темам милицейских практик в средствах массовой коммуникации.
С одной стороны, конструируется социальная проблема дисфункциональности милиции, ОВД. С другой стороны, осуществляется депроблематизация ситуации с милицией, чаще всего ее вообще игнорируют, и в лучшем случае речь идет о необходимости совершенствования ее имиджа. Если учесть, что второй дискурс представлен работами ведомственных социологов от МВД, которые часто закрыты для широкой публики и научной общественности, то правозащитное конструирование в целом доминирует. В результате знакомства с большинством работ, посвященных деятельности органов внутренних дел, создается впечатление, что само существование ОВД — это какая-то ошибка. Получается, что ОВД не делают ничего полезного, наоборот — в них процветают беззаконие, непрофессионализм, коррупция, насилие и т.п. Сплошная негативная оценка, никаких позитивных и конструктивных моментов не отражено и остается вопрос: почему данные структуры до сих пор функционируют и не лучше ли их вообще расформировать?
Преобладание подобного своеобразного и довольно тенденциозного исследовательского конструирования ведет к появлению и доминированию на символической арене соответствующего дисфункционального дискурса, специфика которого в рассмотрении коммуникативных практик в системе деятельности органов внутренних дел исключительно с негативных позиций. Даже курс на формирование позитивного имиджа выглядит своеобразной попыткой
внести коррективы в аргіогі отрицательный имидж. В нашей литературе не отражена вообще даже постановка вопроса о необходимости позитивного изучения коммуникативных практик ОВД: чему у них можно научиться, что есть интересного, и что можно перенять в качестве ценного опыта?
Речь можно вести именно о дискурсах, которые создаются в процессе специфического исследовательского теоретического конструирования. Акцент на рассмотрении одних и тех же проблем в деятельности ОВД, изучении исключительно негативных аспектов в их деятельности задает определенные дискурсивные рамки, определяющие весь ход дальнейшей исследовательской работы. Наука как социальный институт связана с другими структурами общества и ее коммуникативные практики оказывают прямое или косвенное влияние на все остальные виды взаимодействия. Нельзя не признать, что результаты научных исследований, данные социологических опросов, их положения и выводы оказывают давление и на ОВД, и на СМИ, и на общество в целом.
Основоположник французской школы конст-рукционизма П. Бурдье выявил взаимозависимость и взаимовлияние социальных институтов через символические поля. Применительно к нашему предмету можно представить следующую модель взаимодействия. Наука своим авторитетом оказывает институциональное давление на СМИ, которые часто апеллируют к выводам социологических исследований в своих сообщениях. В данном процессе взаимообмена происходит и обмен коммуникативными практиками, в первую очередь дискурсивными, входе которого между СМИ и научными исследованиями возникает дискурс. Таким образом, наука как социальный институт оказывает дискурсивное давление на средства массовой коммуникации, а через них и на все население.
Паника, поднятая СМИ создает общественную обеспокоенность целым рядом проблем, которая приводит к социальным изменениям, в том числе структурного характера. Выдвигаются требования более серьезного внимания и изучения данных вопросов, выделяются средства на проведение дополнительных новых исследований, а перед учеными ставятся соответствующие задачи. Можно сказать, что ситуация поменялась, теперь уже наука испытывает институциональное давление других социальных структур, в том числе СМИ. Одновременно возникает замкнутый круг постоянного конструирования одних и тех же тем и форм, разорвать который оказывается очень трудно. Коммуникативные практики начинают работать в рамках устоявшихся институциональных и дискурсивных механизмов.
В тех случаях, когда дискурсы носят дисфункциональный характер данная ситуация часто провоцирует рост дисфункциональности. В нашем примере конструируется образ органов внутренних дел в негативных координатах дискурсов пыток, коррупции, непрофессионализма и т.д. Все это ведет к падению престижа профессии полицейского и снижению качества рекрутирования новых сотрудников, сокращению потока талантливой молодежи. Да и в целом возникает острая нехватка кадров, профессия
полицейского не пользуется популярностью. Кроме того, эффективность деятельности ОВД сильно зависит от лояльности населения, его готовности идти навстречу их сотрудникам, оказывать им необходимую помощь и поддержку. Отрицательное восприятие работников милиции разрушает основы такого взаимодействия, что не способствует результативному решению стоящих перед ними задач. Дополнительные проверки, отчеты и прочие формы институционального контроля также создают помехи и отвлекают органы внутренних дел от выполнения своих прямых профессиональных обязанностей. Возрастает физическая, моральная и психологическая нагрузка на сотрудников ОВД.
По итогам обзора исследовательской литературы можно выделить пять основных дискурсивных линий, тесно связанных с коммуникативными практиками. Это, прежде всего, правозащитный дискурс, основой которого является презентация практических аспектов деятельности органов внутренних дел, приводящих к нарушению прав человека. Второй дискурс можно охарактеризовать как коррупционный или экономический, поскольку в его основе конструирование проблем коррумпированности и незаконного предпринимательства сотрудников милиции. Третья дискурсивная линия в исследованиях носит имиджевый характер и этот дискурс репрезентирует образ ОВД и его сотрудников в глазах населения, в практическом плане он ориентирован на его негативизацию и поиск путей его улучшения.
Четвертая дискурсивная линия представляет собойреформаторский проект. Данное дискурсивное пространство акцентирует необходимость реформы МВД, содержит предложения различных подходов, основанных, как правило, на западных образцах.
Пятое дискурсивное направление — профессиональное, которое имеет два измерения. Одно из них внутриведомственное и включает в себя в основном результаты исследований социологов от милиции по узкопрофессиональным проблемам, специфическим и мало интересным для широкой публики. Другое измерение данного дискурса пронизывает практически все исследования внешних по отношению к системе ОВД ученых-социологов, которые конструируют проблему вопиющего непрофессионализма в деятельности ОВД. В нем сходится все вышеперечисленные проблемы: работа сотрудниками не выполняется, они занимаются взятками и незаконной коммерцией, «крышеванием»; с населением разговаривать они не умеют и не желают, да еще и нарушают законы с правами человека и т.п.
Основу такого дискурсивного оформления составило конструирование социальных проблем. Среди всех дискурсов можно выделить два ведущих, которые комплексно впитали в себя все проблемы, выявленные в отношении милицейских практик. Речь идет о реформаторском и имиджевом дискурсивных направлениях. В них обыгрывались идеи и проекты реформы, призванные решить все основные проблемы и способные радикально поменять имидж ОВД со знака минус на плюс. Свидетельством силы дискурсивного давления можно признать появление закона о
полиции, проект которого был выставлен на всеобщее обсуждение. В нем была сделана попытка разом дать ответ на оба проблемных дискурса, провести реформу и сменить негативный отечественный бренд на позитивный прозападный.
Однако эффективность подобных решений находится под большим вопросом. Неумелое использование коммуникативных практик в дискурсивном пространстве может привести не к снижению дис-функциональности ОВД, а к ее повышению. Одними из первых о возможности возникновения дисфункции в массовой коммуникации заговорили еще классики социологии и основоположники структурно -функционалистского подхода Р.Мертон и П. Лазарс-фельд [11]. «Индивид читает сообщения о проблемах и даже может обсуждать альтернативные варианты действий. Однако все это в значительной мере относится к области интеллектуальной. Тем самым не происходит даже отдаленной активизации организованного социального действия. Гражданин может быть доволен своим высоким уровнем интереса и информированности и не замечать свою оторванность от прбнятия реений и действий» [12]. Информированность заменяет необходимость собственного участия, действия и содействия.
Помимо «наркотизирующей дисфункции» возникает еще такая, как «усталость сострадать». Данный феномен был описан в трудах К. Кинник, Д. Кругман, Г. Камерон [13]. Нарастание потока информации по проблемам в деятельности ОВД, в частности, насилия со стороны сотрудников милиции ведет к тому, что людей перестают волновать эти вопросы. Аудитория устает сопереживать и перестает реагировать, а порой и вовсе начинает избегать подобных сообщений.
Со своей стороны, можем добавить представление о таких дисфункциональных эффектах, как «украденное сострадание», «бессмысленность действовать», «невозможность изменить» и «неизбежное зло». Дискурсивные акценты в коммуникативных практиках расставляются так, что необходимо сострадать именно потерпевшему от рук милиционера. В стороне остается, например, тот факт, что сам пострадавший был опасным преступником, совершившим жестокое преступление, у которого есть свои жертвы. Тем самым сострадание некоторым образом отнимается у потерпевших от преступника в пользу правонарушителя. Упускается из виду, что оскорбления и травмы получили сами сотрудники милиции, от них тоже отнимается сопереживание. Игнорируется контекст нарушения закона, сопротивления при аресте и пр.
С другой стороны, массированный поток информации о проблемах в деятельности органов внутренних дел создает ложное представление о грандиозности и непреодолимости дисфункции. Проблем настолько много и они так огромны, что бессмысленно что-либо предпринимать, невозможно ничего изменить и надо все воспринимать как неизбежное зло. Все эти эффекты опасны тем, что формируют состояние иллюзорности, самоуспокоенности и пассивно-
сти: либо что-то делается, либо не делается, потому что ничего нельзя сделать.
Таким образом, репрезентация исследовательских дискурсов коммуникативных практик органов внутренних дел отражает многочисленные аспекты дисфункциональности конструкционистского процесса. Все более настоятельной становится задача анализа дискурсивности в теоретическом и коммуникационном конструировании с новых методологических подходов.
Литература
1. Савельева, Ж.В. Дискурсы масс-медиа и медицины: реальность структуры и реальность без структуры / Ж.В. Савельева // Вестник Казанского технологического университета. - 2010. - № 9. - С. 713-721.
2. Луман, Н. Глоссарий / Н. Луман // Социологический журнал. - 1995. - № 3.
3. Тоффлер, О. Метаморфозы власти / О. Тоффлер. - М., 2001.
4. Маклюэн, М. Понимание медиа / М. Маклюэн. - Москва; Жуковский, 2003.
5. Милиция и этнические мигранты: практики взаимодействия. - СПб.: Алетейя, 2011. - 403 с.
6. Комлев, Ю.Ю. Органы внутренних дел и средства массовой информации: от общественной осведомленности к оптимальному взаимодействию / Ю.Ю. Комлев. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2001.
7. Фишман, М. Волны преступности как идеология / М. Фишман // Социальные проблемы: конструкционистское
прочтение. Хрестоматия / Сост. И.Г. Ясавеев. - Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2007. - С. 197-228;
8. Дэвис Дж. Криминальные новости в газетах Колорадо // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы. - Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2000. - С. 73-84.
9. Ясавеев, И.Г. Конструирование социальных проблем средствами массовой коммуникации / И.Г. Ясавеев. - Казань: Изд-во Казан. гос. ун-та, 2004. - 200 с.
10. Ибарра, П. Дискурс выдвижения утверждений-требований и просторечные ресурсы / П. Ибарра, Дж. Китсьюз // Социальные проблемы: конструкционистское прочтение. Хрестоматия / Сост. И.Г. Ясавеев. - Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2007. - С. 55-114.
11. Лазарсфельд, П. Ф. Наркотизирующая дисфункция средств массовой коммуникации / П.Ф. Лазарсфельд, Р.К. Мертон // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы: Хрестоматия / Пер. с англ.; сост. И. Г. Яса-веев. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2000. - С. 185-186.
12. Лазарсфельд, П. Массовая коммуникация, массовые вкусы и организованное социальное действие / П.Ф. Лазарсфельд, Р.К. Мертон // Назаров, М.М. Массовая коммуникация и общество. Введение в теорию и исследования. - М.: «Аванти плюс», 2003. - С. 250.
13. Кинник, К. «Усталость сострадать»: коммуникация и чувство опустошенности в отношении социальных проблем / К. Кинник, Д. Кругман, Г. Камерон // Средства массовой коммуникации и социальные проблемы: Хрестоматия / Пер. с англ.; сост. И.Г. Ясавеев. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2000. - С. 187-217.
© Л. А. Бурганова - д-р социол. наук, проф. каф. государственного, муниципального управления и социологии КНИТУ, Шюш^@ yandex.ru; А. И. Хуснутдинова - асп. той же кафедры, Axi_f16@mail.ru.
