CC BY
43
УДК 811.161
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ ФУНКЦИИ В МЕДИАТЕКСТЕ
А. А. Крылова
Научный руководитель — М. Ю. Казак, доктор филологических наук, профессор
Белгородский государственный национальный исследовательский университет
В статье рассматривается своеобразие проявления эстетической функции в журналистском тексте. Она предстает как специфическое явление, поскольку, в отличие от художественной речи, подчинена прагматическим механизмам убеждения и внушения.
Ключевые слова: публицистический образ, эстетическая функция, креативная деятельность журналистов, идиостиль.
Постановка вопроса о реализации эстетической функции в медиатексте обращает нас к целому комплексу характеристик, позволяющих усматривать в результатах журналистского творчества непосредственное сходство с художественно-эстетической сферой, так как традиционно эстетическая функция языка закреплена именно за художественной речью. Учёные, как правило, отказывают газетно-публицистическому стилю в наличии эстетики (И. В. Арнольд, Г. О. Винокур, Т. Г. Винокур и др.), медиатекст, по их мнению, «выполняет задания строго и элементарно коммуникативные» [12, с. 45]. Однако современные тенденции развития массмедийной речи (экспрессивизация, субъективизация, эссеизация, диалогизация), востребованность визуальной информации, постоянное обновление языковых средств активизируют «установку на выражение» (Ш. Балли, Р. О. Якобсон), или форму мысли.
Эстетика журналистских текстов - прямо или косвенно - обсуждалась в научной литературе с того времени, когда пришло осознание особости языка газеты (например, труды Г. О. Винокура, В. Г. Костомарова, Г. Я. Солганика), однако предметом пристального внимания эстетическая деятельность журналистов стала в наши дни.
В трудах Г. О. Винокура, Л. А. Новикова и др. эстетика языковых знаков обусловлена различными преобразованиями в их семантике. Эстетическую функцию языка связывают с выражением образного содержания (В. В. Виноградов), с выражением «эмоции восторга и любования», со способностью речи «привлекать нас своею красотою» (Б. В. Томашевский). Д. Н. Шмелев отмечает, что эстетическая функция в своём начальном виде проявляется всегда, когда «говорящий начинает обращать внимание на внешнюю форму своей речи, как-то оценивает возможности словесного выражения» [20, с. 36], А. И. Горшков подчёркивает то главное, что отличает эстетическую функцию языка от «практических» функций текста (общения, сообщения и воздействия), -«это направленность формы словесного выражения не только на передачу того или иного содержания, но и на самого себя, что позволяет в самом языке ощущать прекрасное» [5, с. 323].
В настоящее время формируются новые научные направления - лингвистика креатива, стилистика креатива, эколингвистика, - изучающие и оценивающие процессы и продукты творческой речевой деятельности, в том числе в сфере массовых коммуникаций (Т. А. Гридина, Г. А. Копнина, Н. А. Купина, Т. В. Матвеева, А. П. Сковородников). В учебнике Н. А. Купиной и Т. В. Матвеевой «Стилистика современного русского языка» [14] эстетике языка и эстетике речи отводится целый раздел. Впервые выделяется «креативная стилистика», изучающая проблемы речевого творчества и речевой индивидуальности автора текста. В одном терминологическом ряду оказываются понятия «креативный», «творческий», «созидательный» и «эстетический». Авторы отмечают: «Если ... <речевая деятельность> осуществляется на основе целеустановки, связанной с постижением высокого и низкого, трагического и комического, прекрасного и безобразного, то такая деятельность приобретает эстетический характер [14, с. 300]. За эстетикой языка Н. А. Купина и Т. В. Матвеева закрепляют стилистические ресурсы, за эстетикой речи - креативную деятельность, предполагающую мотивированный отбор и сочетание языковых средств. К эстетическим они относят исключительно те языковые единицы, которые способны оказывать эстетическое воздействие на адресата речи, то есть причастны к формированию чувственно-ценностного отношения человека к миру» [14, с. 308].
Нельзя не отметить, что вышеуказанные исследования сформировали серьёзную теоретическую основу для изучения эстетической функции в языке газеты. Для нашего исследования важно то, что высказывания с информационными, коммуникативными, прагматическими функциями могут оказывать на воспринимающего особое - эмоциональное, чувственно-образное - эстетическое впечатление, а слово в тексте способно вызывать различные ассоциации. Репрезентация эстетической функции связана с такой организацией текста, которая обновляет, преобразует привычное словоупотребление и тем самым нарушает автоматизм повседневной речи.
Важным является и то, что эстетическое воздействие слова творчески создаётся журналистом и творчески воссоздаётся реципиентом, то есть произведение возникает и реализуется в процессе его контакта с читателем, в акте его восприятия. Для эстетических ценностей характерна выраженная эмоциональная оценка, часто сопровождаемая чувственно-бессознательной реакцией восхищения.
Особенности проявления эстетической функции в медиаречи
Многоаспектность сферы эстетического в реальности, природе и сознании предопределяет многоликость эстетического начала журналистского слова. Оно вовлекает в радиус своего действия освоение действительности по законам красоты, чувственно-ценностное отношение человека к миру, весь изобразительно-выразительный потенциал языка, речевое творчество создателей текстов, чувственную реакцию аудитории.
Эстетическая функция проявляется «всякий раз, когда наше внимание обращено... на то, как выражена мысль» [20, с. 35], «на собственное совершенство» [5, с. 210], которое позволяет ощущать прекрасное в языковых, структурных, композиционных, жанровых, визуальных формах.
Основным признаком, сближающим публицистическую речь с художественной, является образность, позволяющая создавать «конкретное, наглядное, зримое представление о предметах и явлениях окружающего мира» [1, с. 50]. Художественный метод и художественный образ имеют ограниченную зону использования в СМИ, а именно в жанрах очерковой, сатирической и юмористической журналистики. Журналист, в отличие от писателя, создаёт документальные тексты, его творческая фантазия всегда скована фактом и ограничена действительностью. Поэтому исследователи пишут о «прямолинейности» и «однобокости» журналистского образа (Л. Е. Кройчик). В научной литературе встречаются различные подходы к ранжированию образов в журналистских текстах. М. И. Стюфляева в монографии «Образные ресурсы публицистики» конструирует целую парадигму публицистических образов: образ-факт, образ-модель, образ-концентрат, образ-понятие, образ-тезис [19, с. 74], Г. С. Мельник и А. Н. Тепляшина, наряду с художественными, выделяют иллюстративные и фактографические образы, которые лишены гиперболизма и воспроизводят явления жизни такими, какие они есть в действительности [18, с. 113].
Если при характеристике образа использовать не литературоведческий, но лексикологический подход -в аспекте семантической многозначности, полисемии (Г. О. Винокур, В. В. Виноградов), то в этом случае в исследовательское поле попадает весь стилистический арсенал языка. Как средство публицистической деятельности использование тропов и фигур речи играет эстетическую роль, языковая форма становится выражением образного содержания, при этом носителем образа могут выступать как отдельные слова, словесные образы, так и высказывание или текст в целом [1, с. 269].
Образные средства в газетном текстообразовании могут предназначаться для украшения (декоративная функция) и/или придания выразительности текста (экспрессивно-патетическая функция), выполнять роль творческого использования ресурсов языка (креативная функция) и/или создания комического, сатирического, игрового эффекта (поэтическая функция). По мнению Г. В. Бобровской, в совокупности эти функции формируют эстетику публицистического текста [1, с. 49].
Безусловно, образность медиатекста связана с таким понятием, как экспрессивность, которая проявляется в повышенном внимании к форме изложения, к внешней стороне языкового знака. Здесь можно вспомнить отечественных и зарубежных учёных, отождествляющих эстетическую функцию с «установкой на выражение» (Ш. Балли, Р. О. Якобсон). Экспрессивная функция, по их мнению, тесно пересекается с эстетической функцией, реализующейся в стилистически маркированных единицах языка, речи и текста. Слова и высказывания, обладающие образностью, оценочностью, экспрессивностью, могут вызвать сильные эмоции (радость, удивление, восторг, возмущение, ненависть), способны детерминировать «чувство некой одухотворенности, обусловленное такими качествами этих единиц, как выразительность, пластичность, способность адекватно воплощать творческие интенции говорящего или пишущего» [2, с. 68].
В современных изданиях форсируются тенденции эссеизации и персонификации, выводящие на первый план чувства, мысли, мнения создателя текста. Усиление личностного начала в потоке журналистских текстов перекраивает тематику и «жанровую карту» сегодняшних СМИ: важными становятся проблемы повседневной, частной жизни, появляются колумнисты и колумнистика, усиливается оценочная сторона текста. Исследователи отмечают, что для прессы характерна эстетика жанра, возродившая эссеистику как тип подачи информации. Эссеистика сочетает подчёркнуто индивидуальную позицию автора и непринуждённое, часто парадоксальное изложение [6, с. 36]. Следовательно, названные тенденции усиливают место и роль журналиста в тексте.
В отечественных работах образ автора соотносится со всем строем личностного мировосприятия, с особенностями индивидуального стиля журналиста. Как одно из проявлений эстетики идиостиль выступает фактором общения адресанта (автора) и адресата (аудитории). Для медиатекстов характерны два типа автора: адресант коллективный, креативная речевая деятельность которого осуществляется в границах общей концепции издания, и адресант, обладающий яркой индивидуальностью, когда она (речевая деятельность) сочетается с особой осведомлённостью в определённой области знаний, с ироническим взглядом на мир и склонностью к языковой игре. Журналисты в своём творчестве активно используют креатемы, «преднамеренно отобранные, преобразованные, изобретённые средства, нацеленные на создание стилистического эффекта и связанные с последним эмоционально-эстетическим впечатлением» [14, с. 123]. Они обращают на себя внимание читателя формальной «инаковостью», нестандартностью, необычностью [19, с. 178].
Отметим, что эстетическое начало современной газеты в значительной степени зависит от внешнего облика печатных изданий: цветности, фотоиллюстраций, рисунков, коллажей, графиков, диаграмм, шрифтов, врезок, формата газеты, пространственных характеристик (размещение на полосе, объём публикации, соседство с другими материалами и пр.). Естественно, что журналистский текст определяют как текст смешанного типа (Ю. В. Рождественский), вербально-визуальный текст, сотканный из разных семиотических знаков, как креоли-зованный текст (Л. Г. Кайда) или поликодовый текст (В. Е. Чернявская). По мнению В. Г. Костомарова, экспрессивную роль (мы бы добавили - эстетическую роль) часто выполняют невербальные компоненты текста [12, с. 69]. Другие возможности эстетической функции реализуются в композиционной и жанровой специфике журналистского текста.
Таким образом, особенность эстетики медиаречи нам видится: во-первых, в визуальном предъявлении материалов, то есть во внешнем облике печатных изданий; во-вторых, в потенциале художественно-публицистических текстов и в жанровой системе в целом; в-третьих, в специфике публицистического образа в журналистском тексте; в-пятых, в идиостиле и лингвокреативной деятельности журналистов, которая предполагает поиск отточенной формы языка и красивой упаковки.
Эстетическое начало в творчестве российских колумнистов
Особые, эмоционально насыщенные тексты мы наблюдаем у колумниста «Российской газеты» Леонида Радзиховского. Эстетическую роль в его публикациях выполняют стилистические ресурсы языка, которые для журналистики оказываются неисчерпаемыми. Эстетическими свойствами обладают новизна и неожиданность использования различных средств выражения, в частности, тропов и фигур речи, их обновление, целенаправленное отступление от нормы. «В слове, когда оно употребляется в эстетической функции, одно значение как бы «просвечивает» через другое, создавая двуплановость и многоплановость изображения, вызывает несколько представлений и объяснений, таким образом побуждая читателя к его творческому восприятию» [15, с. 123].
В публикации «Место в истории», где речь идёт о десятилетии президентства В. В. Путина, Радзиховский использует художественные приёмы, привлекающие внимание своей оригинальностью, необычностью, что в свою очередь усиливает эстетическую функцию языка и речи. Метафора «вечный архетип», обращенная к личности главы государства, формирует положительное восприятие конструируемого образа руководителя страны. Эмотивно насыщенны сравнения «как воздух, образ Путина нужен России», «страна во главе с ним, как одушевление государства; эпитеты «крымские каникулы», «жирные нулевые»; метонимия «воссоединение с Крымом». Научная метафора «парад планет», обозначающая природное явление, при котором несколько планет выстраиваются в одну линию с Солнцем, позволяет автору охарактеризовать политическую ситуацию в России: в решении воссоединиться с Крымом депутаты «стоят по одну сторону с главой государства».
В сатирическом комментарии «Странности любви» журналист не один раз обращается к готовым образам, которые наполняют текст новым содержанием: «Действия, которые мы наблюдаем, - это Гоголь. От «Женитьбы», когда Янукович буквально выпрыгнул в окно накануне подписания «ассоциации с ЕС» через «Запорожский Майдан», и до самых последних «соглашений» в Москве, - когда читаешь комментарии к ним, то невольно вспоминаешь «Игроков». Колумнист «Российской газеты» использует стилистические особенности сказочного повествования, вовлекая читателя в своеобразную игру-коллаж, «кроссворд от Радзиховского». Сам текст насыщен мини-образами. Журналист прибегает к помощи гиперболы «герой-любовник и говорит красиво, предложениями шириною с море»; олицетворения «общая иллюзия греет», «эти слова жгут», «букеты эмоций» швыряли друг другу», «кипят подростково-пафосные эмоции», «миллиарды заткнут дыры в бюджете; метафоры «имперская ностальгия», «братские сантименты», «невротический ком», «евролюбовник», «чёрная дыра».
Как мы видим, эстетическая функция в журналистских текстах имеет свою специфику, связанную с тем, что журналисты предъявляют фактический материал путём его образной и эстетической трактовки.
В современных изданиях эстетика достигается за счёт использования средств экспрессии и повышенной эмоциональности, таких как интертекстуальность и языковая игра. Интертекстуальность (прецедентные тексты) трактуется как цитатность (в широком её понимании) и открытость текста по отношению к действительности, социальному опыту и культуре [7, с. 32]. Источником культурологических цитат в современной газете выступают художественные тексты, исторические прецеденты, фольклор и Библия, сказки и социальный опыт, фразеология и пословицы, поговорки, крылатые фразы, а также весь пласт массовой культуры (фразы из песен, названия фильмов, политические речёвки, расхожие клише, рекламные слоганы). В газетном дискурсе мы наблюдаем различные способы ассоциативных отсылок к другим текстам: в неизменённом или трансформированном виде, в форме различных аппликаций. Соответственно, по степени смысловой связи с опорным текстом интертекстуальность может принимать форму и полного соответствия, и частичного совпадения в таких разновидностях, как дополнение, уточнение и контрастирование [1, с. 24].
Языковая игра становится мощным оценочным механизмом в журналистских текстах, «работающим на образность и выразительность медиатекста» [9, с. 143]. Языковая игра проявляется всегда, когда говорящий ставит перед собой цель «поиграть» с формой или смыслом, когда «свободное отношение к форме речи получает эстетическую установку» [9, с. 234]. Это может быть и незатейливая шутка, и более или менее удачная острота, и каламбур, и разные виды тропов. «Эстетика языковой игры» психологически облегчает восприятие информации и вместе с тем повышает степень доверия читателя к точке зрения журналиста. Тем самым применение игровых приёмов расширяет возможности преобразования информации в диапазоне «объективность - манипуля-тивность», чем и обусловливается активное использование языковой игры в дискурсе СМИ [15, с. 145].
В заголовках колумниста «Российской газеты» Леонида Радзиховского реализуется целая палитра интертекстуальных смыслов: «Обречённые на мир» - ядром заглавия является устойчивое выражение и одноимённый американский фильм «Обречённые на смерть» («Российская газета», 13.05.2013); «Война и мир», где первоисточником выступает название романа Л. Н. Толстого («Российская газета», 22.04.2014); «Как по маслу», - отсылка к известному фразеологизму («Российская газета», 16.09.2014); «Старые песни о «главном» - название комментария о возобновившемся культе личности Сталина («Российская газета», 13.04.2015); «Герой не нашего времени» («Российская газета», 26.03.2013).
Интересен заголовок публикации Радзиховского в «Российской газете» 11 ноября 2015 года: «Ослы, слоны и ястребы». Название представляет собой прецедентный текст, первоисточником которого является карикатура известного художника Томаса Наста «Ослы, слоны и ястребы», сформировавшая эмблемы политических партий Америки. После работы Наста, размещённой в журнале «Харперз Уикли», журналисты, говоря о политической силе демократов, стали изображать осла, при описании республиканцев - слона и ястребов, когда речь заходила о консерваторах, самом агрессивном крыле в жизни США. Помимо этого, основой заголовочного комплекса является аллегория: осёл как животное характеризуется упрямством, отсюда партию демократов и прозвали ослами; слон, согласно Насту, «топает в яму, спасаясь от лягающих ослов»; ястреб по своей природе хищник, потому консерваторы в Америке считаются сильной политической партией. Оригинален и подзаголовок текста, выполняющий не только информационную, но и экспрессивную функции: «Обамамания превратилась в обманофобию». В основе выражения лежит языковая игра - Радзиховский соединил слово «мания», буквально означающее «сильное пристрастие к чему-либо», с фамилией главы государства Америки. В данном случае нарушение системных отношений языка с целью создания неканонической структуры приобретает эмоциональное значение, которое вызывает у читателя эстетический эффект. Лексема «фобия», под которой понимается «неприязнь, ненависть к объекту», выступает частью слова «обманофобия». Согласно нашим исследованиям, оно обозначает состояние общества, для которого характерны повышенная восприимчивость и недоверие к главе государства. Фраза «Обамамания превратилась в обманофобию» повторяется в тексте несколько раз: «Сперва на него возлагали огромные надежды, была в мире «обамомания», дали авансом Нобелевскую премию... Обернулось это «обманофобией»; «...Америке в этом плане не повезло, поэтому и говорю, что «обамамания» в «обманофобию» превратилась». Таким образом, автор подчёркивает значимость этой информации для идейной нагрузки произведения.
Леонид Радзиховский использует фигуры интертекста не только в названиях своих публикаций, но и в самих текстах. В частности, вышеупомянутый комментарий «Ослы, слоны и ястребы» имеет несколько интертек-стем: «Перефразируя героя «Доживем до понедельника», можно сказать: «и вообще, Америке очень не везёт с президентами» ( в качестве прецедента выступает высказывание главного героя фильма «Доживём до понедельника» Сыромятникова: «И вообще: России не везло на царей»); прецедент «антиамериканизм - наше всё» отсылает к сочинению литературного критика А. А. Григорьева: «Пушкин - наше всё». Радзиховский заменил фамилию русского поэта на слово «антиамериканизм», чем и обусловил игровой элемент высказывания.
В текстах Леонида Радзиховского встречаются окказионализмы типа «речекряки» (пустые высказывания людей по поводу гибели первого секретаря Ленинградского обкома и горкома С. Кирова («Российская газета», 01.12.2014)); «гормонально-политические взрывы» - Радзиховский образно характеризует вхождение Украины в ассоциацию ЕС («Российская газета», 07.05.2015). Это выражение приобретает дополнительные ассоциации благодаря соединению языковой метафоры «политический взрыв» со словом «гормональный», как намёк на неуправляемость, непредсказуемость политики сопредельного государства.
Эстетическая функция в журналистике может выполнять разнообразные роли, начиная от украшения текста, заканчивая созданием комического эффекта. На эстетику «работает» абсолютно любой уровень языка, эстетическая функция может проявляться в звуковой организации (рифма, ритм, эвфонические повторы), в образности (тропы и фигуры речи, художественные приёмы), в композиции и на конструктивно-синтаксическом уровне текста. Важно, что эстетическая функция в медиатексте часто подчинена прагматическим механизмам убеждения и внушения, направленным на эффективное речевое воздействие на целевую аудиторию и массового адресата. Она выступает в тесном тандеме с установками «сообщить», «побудить», «повлиять». Поэтому считаем необходимым говорить о синтетическом характере эстетической функции в журналистском тексте, существующей в тесной связи с прагматическими, утилитарными и моральными оценками.
Библиографический список
1. Бобровская, Г. В. Когнитивно-элокутивный потенциал газетного дискурса / Г. В. Бобровская. - Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2011. - 319 с.
2. Борев, Ю. Б. Эстетика: учеб. пособие / Ю. Б. Борев. - М.: Инфра-М, 2005. - 511 с.
3. Виноградов, В. В. Русский язык. Грамматическое учение о слове: учеб. пособие / В. В. Виноградов. - М.: Русский язык, 2001. - 718 с.
4. Винокур, Г. О. Культура языка: учеб. пособие / Г. О. Винокур. - М.: КомКнига, 2006. - 352 с.
5. Горшков, А. И. Русская стилистика. Стилистика текста и функциональная стилистика: учеб. пособие / А. И. Горшков. - М.: Астрель, 2006. - 367 с.
6. Дедюлина, М. А. Учебно-методический комплекс по курсу «Эстетика»: учеб.пособие / М. А. Дедюлина. - Таганрог: ТРТУ, 2004. - 321 с.
7. Казак, М. Ю. Современные медиатексты: проблемы идентификации, делимитации, типологии // Международный научный журнал «Медиалингвистика». Вып. 1. СПбГУ, 2014. С. 65-76. - URL: http://medialing.spbu.ru/part10/58.html (дата обращения: 10.02.2015).
8. Кайда, Л. Г. Композиционная поэтика публицистики: учеб. пособие / Л. Г. Кайда. - М.: Флинта, 2006. - 144 с.
9. Клушина, Н. И. Стилистика публицистического текста: учеб. пособие / Н. И. Клушина. - М., 2008. - 412 с.
10. Кожина, М. Н. Стилистика русского языка: учеб. пособие / М. Н. Кожина, Л. Р. Дускаева, В. А. Салимовский. - М.: Флинта, 2010. -464 с.
11. Колесниченко, А. В. Практическая журналистика: учеб. пособие / А. В. Колесниченко. - М.: Изд-во Московского университета, 2008. -503 с.
12. Костомаров, В. Г. Наш язык в действии: очерки современной русской стилистики: учеб.пособие / В. Г. Костомаров. - М.: Гардарики, 2005. - 289 с.
13. Крылов, С. А. Язык и эстетика: металингвистические замечания: учеб. пособие/ С. А. Крылов. - М.: Индрик, 2004. - 504 с.
14. Купина, Н. А. Стилистика современного русского языка: учеб. пособие / Н. А. Купина, Т. В. Матвеева. - М.: Юрайт, 2013. - 415 с.
15. Курилович, Н. В. Реализация эстетической функции языка: учеб. пособие / Н. В. Курилович. - Казань, 2001. - 350 с.
16. Лебедев, В. Ю. Эстетика: учеб. пособие / В. Ю. Лебедев, А. М. Прилуцкий. - М.: Юрайт, 2014. - 424 с.
17. Мельник, Г. Основы творческой деятельности журналиста: учеб. пособие / Г. Мельник, А. Н. Тепляшина. - М., 2004. - 272 с.
18. Стюфляева, М. И. Образные ресурсы публицистики / М. И. Стюфляева. - М.: Мысль, 1982. - 168 с.
19. Шаховский, В. И. Креатемы как индикатор бесконечных потенций языкового развития / В. И. Шаховский. - Волгоград, 2014. - 171 с.
20. Шмелёв, Д. Н. Русский язык в его функциональных разновидностях / Д. Н. Шмелёв. - М., 1977.
© Крылова А. А., 2015
УДК 821.161.1
«БУДУЩЕЕ ЧЕЛОВЕКА В РАССКАЗЕ ДЭННИ ПЛАКТЫ «ОЖИВИЛИ...»
П. С. Летова, В. А. Карамашева
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье характеризуется жанр научной фантастики с точки зрения его способности предсказывать будущее человечества. Рассматривается возможность осуществления в настоящее время идей, предсказанных ещё в прошлом веке писателем-фантастом Айзеком Азимовым. На материале фантастического рассказа Дэнни Плакты дан анализ его предположений о результатах зарождающейся в настоящее время науки крионики.
Ключевые слова: научная фантастика, малая проза, Айзек Азимов, Дэнни Плакта, технологии будущего, крионика.
Промышленная революция XIX века вызвала появление в литературе такого жанра, как фантастика. Люди читали о достижениях науки, техники и перспективах их развития. Поэтому произведения преимущественно носили характер утопии - мира будущего. Классическими примерами писателей-фантастов того времени являются Жюль Верн и Герберт Уэллс.
«В ХХ веке значительный вклад в развитие научной фантастики как жанра внесли американские писатели -представители наиболее технологически развитого государства. В работах всемирно известных авторов, таких как Рей Бредбери, Айзек Азимов, Роберт Хайнлайн, поднимаются философские проблемы путей развития человечества, обсуждаются последствия внедрения технологий» [1].
В начале XXI века прогремели книги Джоан Роулинг о мальчике-волшебнике Гарии Поттере, которые вдохновили читателей на мечты о параллельном мире, полном волшебства и существующего за тонкой гранью реальности. Покорившая сердца читателей серия книг Стефани Майер о любви юной девушки Беллы с прекрасным вампиром Эдвардом внесла в души людей надежду на существование сказочного мира в реальном мире.
Фантастическая литература не теряет популярности, включая в себя различные виды (научная фантастика, космическая опера, фэнтези), а также развиваясь в новые направления, такие как киберпанк и стимпанк. Мы обратились к специфике жанра научной фантастики, художественный вымысел которой способен в будущем оказаться реальностью.
Считается, что впервые термин «научная фантастика» был использован после публикации в 1914 году рассказа Якова Перельмана «Завтрак в невесомой кухне» в журнале «Природа и люди» с подзаголовком «Научно-фантастический рассказ». Существует много мнений среди литературоведов о том, что считать научной фантастикой. Современные украинские писатели-фантасты Дмитрий Громов и Олег Ладыженский, работающие под псевдонимом Генри Лайон Олди, пишут о научной фантастике как о жанре, описывающем вымышленные технологии и научные открытия, контакты с нечеловеческим разумом, возможное будущее или альтернативный ход истории» [2], а американский писатель-фантаст Лестер дель Рей отмечает влияние данного жанра литературы на человеческие общество и личность [3].
Особое внимание привлекает описание в научной фантастике возможного будущего. Знаменитый фантаст Айзек Азимов в 50-е годы ХХ века в своём творчестве предсказал появление в будущем роботов, которые заменят человеческий труд, книги и самого человека. Действительно, в начале XXI века человечество стремительно пытается создать роботизированное общество.
Во многих его произведениях робот - не только торжество современной техники, но и страх перед вымиранием великих человеческих традиций. Это опасение, например, отчётливо прослеживается в рассказе Азимова о том, как двое детей находят книгу, которая является настолько редкой вещью, что вызывает удивление героев. Ведь в этом мире будущего ребёнок не ходит в школу, не взаимодействует со сверстниками, не играет на переменах: отныне в доме каждого ребёнка есть классная комната с механическим учителем, который полностью заменяет живого преподавателя и учебники из бумаги [4]. В настоящее время печатные книги действительно теряют популярность. На смену им приходит электронная литература и необходимые гаджеты для её прочтения. Данная реальность не может не пугать. Предсказывает ли научная фантастика наше будущее?
В связи с данным вопросом следует обратить внимание на творчество малоизвестного в России писателя Дэнни Плакты. В 60-70-е годы ХХ века он написал двенадцать рассказов, которые были опубликованы в ряде американских журналов и антологий научной фантастики. Из их числа на русский язык переведены только четыре: «Не нашей работы.», «Гость из будущего», «Оживили.» и рассказ «Год плодородного зерна», написанный в соавторстве с популярным писателем Роджером Желязны. Информация о биографии Дэнни Плакты ничтожно мала даже во всемирной паутине, несмотря на уникальность его произведений. Рассказы Д. Плакты отличаются краткостью изложения, глубиной мысли и неожиданной концовкой.
