CC BY
87
Игумен Серапион (А. Е. Митько)
Общецерковная аспирантура и докторантура им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия
РЕЛИГИОЗНЫЙ ТУРИЗМ И ПАЛОМНИЧЕСТВО: МИССИОЛОГИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ РАЗЛИЧЕНИЯ.
Развитие российского законодательства регулирующего паломническую деятельность актуализирует определенный круг проблем, решение которых предполагает миссиологический анализ базовой терминологии. Необходимость такого рода анализа обусловленна различной степенью определенности некоторых правовых понятий, связанных с религиозной деятельностью. В большинстве случаев законы дают точные дефиниции базовых терминов, однако, сами определения нередко включают в себя понятия, чье значение лишь подразумевается на уровне интуитивной понятности. В данной статье рассматриваются возможности различного понимания одних и тех же норм в процессе их правоприменения.
Ключевые слова: Православие, миссиология, миссия, миссионерство, священноапостольство, паломничество, религиозный туризм, законодательство.
Hegumen Serapion (A. E. Mitko)
Ss Ciryl and Methodius Theological Institute of Post-Graduate and Doctoral Studies
(Moscow, Russia)
RELIGIOUS TOURISM AND PILGRIMAGE: MISSIOLOGICAL CRITERIA FOR DISTINGUISHING
The development of Russian legislation governing pilgrimage activities actualizes a certain range of problems, the solution of which involves the missionological analysis of basic terminology. The need for this kind of analysis is due to the varying degrees of certainty of some legal concepts related to religious activities. In most cases, laws provide precise definitions of basic terms, however, the definitions themselves often include concepts which meaning is only implied at the level of intuitive clarity. The article discusses the possibilities of a different understanding of the same norms in the process of their enforcement.
Keywords: Orthodoxy, missionology, mission, missionary, priesthood, pilgrimage, religious tourism, legislation.
DOI 10.22405/2304-4772-2019-1-1-30-39
В настоящее время Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации рассматривает проект Федерального закона № 514138-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» в части регулирования паломнической деятельности. Данный законопроект инициирован Русской Православной Церковью и внесен Депутатами С. А. Гавриловым, Д. Ф. Вяткиным, А. Ю. Брыксиным, М. А. Ивановым, Р. Р. Ишсариным и Д. В. Саблиным. Целью внесения данного законопроекта является обеспечение правового регулирования паломнической деятельности религиозных организаций. Побудительной причиной внесения данного законопроекта является необходимость совершенствования законодательства о свободе совести и
религиозных объединений в части уточнения понятия паломничества и вытекающих из него правовых отношений. Паломничество упоминается в статьях 16 и 20 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». «При этом закон не раскрывает содержание данного понятия и не определяет порядок осуществления паломничества» [2].
Правовое управление Московской Патриархии дает развернутый комментарий по данному вопросу. В частности, говорится, что «индивидуальное паломничество граждан по святым местам не требует законодательной регламентации, поскольку относится к сфере свободы вероисповедания. В свою очередь, паломническая деятельность религиозных организаций безусловно нуждается в такой регламентации» [2]. Согласно законопроекту, исключительным правом осуществления паломнической деятельности наделяются религиозные организации. В соответствии с предложенными поправками, статус паломника определяется целеполаганием совершаемого действия. Целью паломничества является «посещение мест религиозного почитания (паломничества) и объектов религиозного назначения и участия в религиозных обрядах и церемониях» [2]. Данное определение цели паломничества позволяет отличать его от различных видов туризма, целями которого являются отдых и развлечения.
В процессе дальнейшего совершенствования российского законодательства в данной сфере планируется внесение поправок в Федеральный закон от 24 ноября 1996 г. № 132-ФЗ «Об основах туристской деятельности в Российской Федерации». Целью данных поправок является правовое регулирование религиозного туризма. Данное понятие упоминается в соответствующем законе, однако его содержание не раскрывается в форме дефиниции. Правовое определение паломничества, как исключительной сферы деятельности религиозных организаций, требует введения отличительных критериев религиозного туризма и его дополнительного правового регулирования. С точки зрения Правового управления Московской Патриархии: «В отличие от паломнической деятельности, религиозный туризм будет осуществляться с целью посещения мест религиозного почитания и иных объектов религиозного назначения для отдыха и развлечений» [2].
Следует отметить, что данные поправки являются крайне необходимыми как для правового регулирования данной сферы, так и для процесса совершенствования российского законодательства в области свободы совести и религиозных объединений в целом. В этом отношении наша точка зрения совпадает с позицией Правового управления Московской Патриархии. Однако, текстуальная ограниченность законодательных норм и связанная с ней краткость формулировок не позволяет дать развернутое изложение всех опоросов, связанных с данной сферой регуляции.
Фактически, законодательство в области свободы совести и религиозных объединений содержит в себе отсылки к внутренним нормам религиозных организаций. Эта позиция нашла отражение в большинстве официальных комментариев Правового управления Московской Патриархии, в
том числе по данному вопросу. «Согласно законопроекту участие паломников в богослужениях, иных религиозных обрядах и церемониях в местах религиозного почитания (паломничества) будет осуществляться согласно внутренним установлениям соответствующих религиозных организаций. Таким образом, данная сфера не потребует дополнительного правового регулирования» [2].
Вместе с тем, российское законодательство в данной области содержит в себе как минимум две особенности, порождающие определенной круг проблем, связанных с правоприменением. Во-первых, законодательство априорно исходит из представления о религии как юридически гомогенной сферы, специфика которой может быть отражена в единой терминологии. Вместе с тем, конкретные религиозные организации демонстрирует существенные отличия, которые данная терминология не всегда корректно отражает. Например, паломничество имеет разный статус и религиозно-нормативную регуляцию в православии и исламе. В исламе хадж является одним из его столпов и обязателен для каждого мусульманина. В православии паломнические практики являются важной составляющей духовной жизни христианина, однако в целом имеют факультативный характер. Таким образом, в процессе правоприменения законодательных норм, содержание понятия паломничества может меняться в отношении резных религиозных организаций.
Во-вторых, реалии религиозной жизни зачастую отражаются в законодательстве в измененном виде, что, скорее всего, связано с представлением о возможности утраты его светского характера при прямом включении в нормы права терминов религиозного происхождения. Как правило, эта тенденция проявляется в двух основных формах. С одной стороны, мы встречаем замену аутентичных терминов, описывающих внутреннее устройство религиозных организаций юридическими новообразованиями. С другой стороны, наблюдается употребление двойных терминов или синонимов для характеристики тех или иных сфер религиозной деятельности. Можно предположить, что данные тенденции связаны с естественным желанием дать максимально общие определения, применимые для всей совокупности религиозных организаций, с их последующей конкретизацией в процессе отсылки в внутренним нормам конкретной традиции. Однако, для эффективности подобного подхода необходимо, как минимум, наличие определенных знаний об основных религиях у лиц, отвечающих за исполнение законодательства. Кроме того, зачастую, присутствие в законе двойной или синонимической терминологии провоцирует применение отдельных составляющих к разным религиозным организациям.
Здесь уместно привести некоторые примеры. В частности, Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» оперирует такими двойными и лишь отчасти синонимическими понятиями как «член» и «участник» религиозного объединения, «обряды» и «церемонии» [4]. Совершенно очевидно, что статус членства и участия различны в православии и протестантизме. Понятие обряда не всегда можно с полной определенности
применить ко многим протестантами деноминациям, а слово церемонии совершенно не характерно для описания литургических практик православной традиции. В этом контексте следует рассматривать также понятия паломничества и религиозного туризма. Если для церковного сознания их различие более чем очевидно, то в светском восприятии данные понятия могут выглядеть в значительной степени синонимическими по содержанию. Поэтому, крайне важно прояснить различие данных понятий.
Не вызывает сомнения, что их главное отличие проявляется в различии генезиса. Понятие паломничества относится к числу традиционных и исторических, а понятие религиозного туризма, по сути, является юридическим новообразованием. Поэтому их содержание отличается не только фактически, но и демонстрирует разный уровень внутренней систематизации. Анализ содержания данных понятий также осуществляется в разных направлениях. Исторически богатое содержание понятия паломничества определяется путем выявления всей совокупности смыслов, с последующим их сведения к окончательной дефиниции. Неопределенное содержание понятия религиозного туризма, напротив выявляется на пути поиска возможных его смыслов, вплоть до достижения результата в виде предварительной дефиниции. На начальном этапе, данные исследовательские процедуры включают в себя выявление различий этих понятий.
В предлагаемых поправках эти различия выявляются в аспекте целеполагания. Паломничество и религиозный туризм различаются исключительно по цели их осуществления. В свою очередь общие черты этих видов деятельности проявляются через пространственную локализацию цели в местах «религиозного почитания и иных объектов религиозного назначения» [2]. В тесте поправок данная локализация является начальным этапом целеполагания. Как паломничество, так и религиозный туризм имеют единую локализацию путешествия (поездки). Однако, конечные цели этих видов деятельности различаются. Целью паломничества является участие в религиозных обрядах и церемониях. В отношении религиозного туризма конечной целью являются отдых и развлечения.
Если в отношении паломничества данное определение адекватно отражает существующую реальность, то предлагаемое понимание отличий религиозного туризма не представляется удачным. Само по себе утверждение об отдыхе и развлечениях как конечной цели религиозного туризма вступает в противоречие с внутренними нормами религиозных организаций. Не вызывает сомнения, что места религиозного почитания изначально не предназначены для отдыха и, особенно, развлечений. Трудно предположить, что может произойти, если те или иные туроператоры воспримут данную правовую норму в качестве руководства по своему поведению в местах религиозного почитания. Данная норма фактически узаконивает возможность использования святых мест в формате, полностью противоречащим самой цели их существования. Вероятно, имеется в виду посещение мест почитания туристами вообще, однако возможность определения именно религиозного туризма посредством данных
критериев целеполагания представляет неверной. Независимо от внутренней цели своих действий туристы должны соблюдать внутренние нормы религиозных организаций, определяющие требования к поведению при посещении мест религиозного почитания, которые исключают возможность использования их с целью развлечения.
Таким образом, складывается парадоксальная ситуация, при которой цель, определяющая специфику религиозного туризма, как вида деятельности, не может быть достигнута должным образом. По нашему мнению, это означает, что само целеполагание религиозного туризма отражено в законе неверно. Определение в качестве цели туристской деятельности отдыха и развлечений является наиболее общим и в этом виде может быть применено по отношению к туризму в целом. Однако, для определения специфики религиозного туризма, данных характеристик явно недостаточно. Более того, в силу своего исчерпывающего характера данное определение не только лишает религиозные туризм собственной специфики, но и искажает его содержание. Фактически, основным отличием религиозного туризма от других видов туристской деятельности является его локализация в отношении особого объекта - мест религиозного почитания. Однако, этого явно недостаточно, так как специфика религиозного туризма определяется не только его объектом, но статусом субъекта.
Религиозный туризм не является обязанностью, поэтому для ее характеристики необходим анализ особенностей самого субъекта данного вида туристской деятельности. Квалификация данного вида туристской деятельности в качестве религиозного туризма должна осуществляйся не только на основании ее внешних характеристик, которые сами по себе, не определяют всей полноты целеполагания, но и на основе особенностей мотивации ее участников. Лицо, осуществляющее туристскую деятельность, квалифицируется в качестве религиозного туриста посредством определения ее соответствия цели. Само по себе посещение мест религиозного почитания с целью отдыха и развлечения не делает конкретного участника религиозным туристом, так как сфера религии связано со свободой выбора гражданина. Соприкасаясь с этой сферой, человек в той или иной мере признает ее особый статус, определяемый внутренней нормативностью конкретной религиозной традиции. При этом, в отличие от паломника, религиозный турист сохраняет по отношению к традиции определенную дистанцию, то есть не принимает на себя всю полноту статуса, вытекающего из принадлежности к той или иной религиозной организации, а иначе говоря, остается светским человеком.
Однако, это не означает, что целью данного субъекта религиозного туризма является отдых и развлечения. Как правило, посещение мест религиозного почитания, также как и объектов, культурно-исторического наследия связано со стремлением к познанию и повышени своего образовательного уровня. Иначе говоря, определяющей целью историко-культурного и религиозного туризма является саморазвитие. В свою очередь эти виды туристской деятельности различаются локализацией по отношению к
объекту, которым может быть как места религиозного почитания, так и памятники историко-культурного наследия. Из этого следует, что в целях совершенствования российского законодательства необходимо не только правовая дифференциация сфер паломничества и религиозного туризма, но и более четкое различение последнего по отношению к другим видам туристской деятельности.
Несмотря на то, что возможности использования теологической аргументации в процессе совершенствования российского законодательства объективно ограниченны его светским характером, анализ проблематики связанной с предложенными поправками показывает необходимость ее рассмотрения в миссиологическом контексте. Поскольку, в качестве инициатора внесения данных поправок выступила Русская Православная Церковь, представляется целесообразным провести их миссиологический анализ. Его результаты могут быть значимыми, по крайней мере, для тех религиозных организаций, которые в соответствии с предложенными поправками наделяются исключительным правом осуществления паломнической деятельности.
Вопрос различения религиозного туризма и паломничества напрямую связан с экклезиологической проблематикой в ее миссиональном аспекте. Каждый человек может быть определенным образом локализован по отношению к границам Церкви на основании экклезиологических критериев присутствия и участия. Целеполагание паломнической деятельности определяемое как участие в религиозных обрядах и церемониях, предполагает наличие у ее субъектов экклезиологического статуса, дающего право на такое участие.
Православная миссия обращена к универсальному адресату, включающему все человечество. «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28.16). Являясь апостольской по своей природе, Церковь является уникальным актором православной миссии, обращенной к универсальному адресату в лице всего человечества. Человечество как универсальный адресат миссии обладает онтологической определенностью. Однако, не все человечество принадлежит к Церкви в актуальном состоянии. Поэтому, являясь универсальным адресатом миссии в целом, человечество состоит из конкретных людей находящимся в разных отношений к Церкви. Иначе говоря, каждый человек может быть определенным образом локализован по отношению к границам Церкви. Люди, являющиеся членами Церкви, составляют поле внутреннего адресата миссии, лица, не принадлежащие к Церкви, образуют миссионерское поле внешнего адресата.
Таким образом, миссиология различает внешнего и внутреннего адресата миссии. Внешняя миссия направлена за пределы Церкви и обращена к неверующим или к неправославным. Внутренняя миссия осуществляется внутри Церкви и направлена на людей, являющихся ее членами по факту крещения. Эти люди в различной степени участвуют в полноте церковной жизни. Архиерейские соборы используют терминологическую конструкцию
«люди крещеные, но не участвующие в церковной жизни» соответствующую содержанию миссиологических концептов «адресат внутренний миссии» или «внутренний адресат миссии». Соответственно, лица, не являющиеся членами Церкви, являются адресатом внешней миссии или внутренним адресатом. В основе различения внешнего и внутреннего адресатов миссии лежит экклезиологический критерий участия и присутствия.
Этот подход лежит в основе различения сфер внутренней и внешней миссии в миссионерском служении Русской Православной Церкви. В соответствии с этим, паломничество в миссиональном аспекте является одной из форм внутренней миссии Церкви, а паломники - составляющей частью внутреннего адресата миссии. Это понимание нашло свое отражение в законодательной инициативе по внесению поправок в Федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях». Именно в силу того, что паломники являются членами Церкви, правовое регулирование их участия в религиозных обрядах и церемониях осуществляется на основе церковных нормативных установлений. Участие в паломничестве предполагает принятие на себя строго определенных обязательств в отношении соблюдения установленных Церковью норм, регулирующих порядок осуществления паломничества.
В миссиональном аспекте, сфера религиозного туризма является пространством внешней миссии Церкви, а участники данного вида туристской деятельности соотносятся с внешним адресатом. В данном случае, статус религиозного туриста не может быть однозначно соотнесен с тем или иным экклезиологическим статусом локализации по отношению к границам Церкви. Участниками религиозного туризма могут быть не только неверующие или некрещеные лица, но и практикующие члены Церкви. Посещение святых мест воцерковленными православными христианами не обязательно осуществляется исключительно в формате паломничества. Православный христианин также может быть участником религиозного туризма, как особой формы туристской деятельности. Иначе говоря, участие в туристской деятельности в качестве паломника или религиозного туриста определяется не его экклезиологическим статусом, а исключительно свободным выбором той степени принятия внутренних нормативных установлений религиозной организации, регулирующих формат посещения мест религиозного почитания. Это означает, что вносимые поправки не только не ограничивает свободу участников туристской деятельности, но и, фактически, исходят из права на выбор, как определяющего принципа различения паломничества и религиозного туризма.
Таким образом, именно участник туристской деятельности определяет ее цель и, соответственно, формирует своим выбором комплекс различий между паломничеством и религиозным туризмом. Со стороны религиозных организаций, определяющим является необходимость сохранения статуса мест религиозного почитания в соответствии со своими внутренними нормативными установлениями. Формат паломничества предполагает сознательное и свободное принятие участником туристской деятельности совокупности
данных установлений во всей полноте. Реализация данного условия становится возможным при условии регулирования процесса паломничества именно со стороны религиозных организаций. Однако передача процесса организации паломничества в сферу исключительной компетенции религиозных организаций не решает проблему сохранения сакрального статуса мест религиозного почитания при осуществлении деятельности в сфере религиозного туризма. Посещение мест почитания в качестве религиозного туризма предполагает меньшую, чем при паломничестве степень сознательного принятия внутренних установлений религиозной организации, однако требует уважения к святыне и религиозным чувствам верующих. Это исключает совершение определенных действий, являющихся неуместными и неприемлемыми с точки зрения религиозной традиции. В целях избежания подобного рода ситуаций требуется специальная подготовка экскурсоводов и принятие туроператорам определенных обязательств относительно поведения туристов в местах религиозного почитания. Для этого необходимо принятие специальных правил, согласие с которыми и обязательство их исполнения может быть отражено в соответствующих договорах, заключаемых между религиозными организациями и туроператорами.
Соблюдение норм такого рода договором не может быть навязано участникам религиозного туризма вопреки их воле. Свободно избирая религиозный туризм как форму посещения мест почитания, участник туристской деятельности, тем самым дает свое информированное согласие на соблюдение правил посещения. В этом проявляется осознанность свободного выбора участника туристской деятельности. В том случае, если человек принимает решение недостаточно осознанно и не готов проявлять уважение к внутренним установлениям религиозной организации и чувствам верующим, означает, что сделанный им выбор религиозного туризма является несознательным и неверным. В основе такого рода ситуаций как правило лежит недостаточная информированность о содержании конкретной религиозной традиции, что закономерно ставит вопрос о просвещении участников туристкой деятельности.
Такого рода просвещение, с точки зрения Русской Православной Церкви, является особой формой миссии, обращенной к ее внешнему адресату. В миссиологическом аспекте религиозные туристы могут быть отнесены как к экклезилогически определенному адресату внешней миссии, локазиованому за пределами границ Церкви, так и к экклезиологически неопределенному внутреннему адресату, чье неполное участие в таинствах, не позволяет осуществить его корректную локализацию по отношению к границам Церкви. В первом случае имеются в виду как неверующие, так и нехристиане или неправославные христиане. Во втором случае речь идет о людях крещенных, но не участвующих в церковной жизни. В обоих случаях просвещение данных адресатов миссии отнесено к сфере компетенции Синодального миссионерского отдела [1, с. 418], [3, п. 15]. Следовательно, сфера религиозного туризма является пространством миссионерского служения,
которое должно осуществляться в соответствии с церковными установлениями силами Синодального и епархиального миссионерского отдела. Таким образом, формируется модель распределения ответственности за совершение различных церковных служений. Паломничество как деятельность, непосредственно связанная с участием в религиозных обрядах и церемониях, справедливо соотносится с внутренней жизнью, Церкви, однако сам метод его различения с религиозным туризмом является миссиологическим. Следовательно, именно миссиологический критерий различения лежит в основе инициированных Русской Православной Церковью законодательных поправок, а их цель совпадает с задачами православной миссии.
Литература
1. О различных направлениях миссионерской деятельности Церкви : (принято Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2013 г. «Постановления...» п. 33) // Собрание документов Русской Православной Церкви. Т. 2, ч. 1: Деятельность Русской Православной Церкви. М.: Изд-во Моск. Патриархии РПЦ, 2014. С. 418.
2. Паломничество и религиозный туризм: ожидаемые изменения: [комментарий Правового управления Московской Патриархии] // Русская Православная Церковь: офиц. сайт Московского Патриархата. 2018. 6 авг. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5248571.html (дата обращения: 02.12.2018).
3. Постановления Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви (29 ноября - 2 декабря 2017 года) : документ принят Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, состоявшимся 29 ноября - 2 декабря 2017 года в Зале церковных соборов Храма Христа Спасителя в Москве // Русская Православная Церковь: офиц. сайт Московского Патриархата. 2017. 2 дек. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5076149.html (дата обращения: 02.12.2018).
4. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 N 125-ФЗ (последняя редакция). Глава III. 1. Миссионерская деятельность // КонсультантПлюс - надежная правовая поддержка : офиц. сайт компании «КонсультантПлюс». 1997-2018. URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 16218/ (дата обращения: 02.12.2018).
References
1. O razlichnykh napravleniyakh missionerskoy deyatel'nosti Tserkvi: (prinyato Arkhiyereyskim Soborom Russkoy Pravoslavnoy Tserkvi 2013 g. "Postanovleniya..." p. 33) [On various directions of missionary activity of the Church: (adopted by the Bishops' Council of the Russian Orthodox Church in 2013 "Regulation ..." p. 33) // Sobraniye dokumentov Russkoy Pravoslavnoy Tserkvi [Collection of documents of the Russian Orthodox Church]. Vol. 2, part 1:
Deyatel'nost' Russkoy Pravoslavnoy Tserkvi [Activities of the Russian Orthodox Church]. Moscow: Publishing House of Moscow Patriarchate of the ROC, 2014. P. 418.
2. Palomnichestvo i religioznyy turizm: ozhidayemyye izmeneniya [Pilgrimage and religious tourism: expected changes]: [commented by the Legal Department of the Moscow Patriarchate] // the Russian Orthodox Church: official website of the Moscow Patriarchate. 2018. August 6. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5248571.html (reference date: 02.12.2018).
3. Postanovleniya Osvyashchennogo Arkhiyereyskogo Sobora Russkoy Pravoslavnoy Tserkvi (29 noyabrya - 2 dekabrya 2017 goda): dokument prinyat Arkhiyereyskim Soborom Russkoy Pravoslavnoy Tserkvi, sostoyavshimsya 29 noyabrya - 2 dekabrya 2017 goda v Zale tserkovnykh soborov Khrama Khrista Spasitelya v Moskve [Resolutions of the Consecrated Bishops' Council of the Russian Orthodox Church (29 November - 2 December 2017): the document was adopted by the Bishops' Council of the Russian Orthodox Church, held November 29 - December 2, 2017 in the Hall of Church Councils of the Cathedral of Christ the Savior in Moscow] // the Russian Orthodox Church: official website of the Moscow Patriarchate. 2017. December 2. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/5076149.html (reference date: 02.12.2018).
4. Federal'nyy zakon "O svobode sovesti i o religioznykh ob"yedineniyakh" ot 26.09.1997 N 125-FZ (poslednyaya redaktsiya) [Federal Law 'On the Freedom of Conscience and Religious Associations' dated 26.09.1997 N 125-FZ (latest revision)]. Chapter 3.1. Missionerskaya deyatel'nost' [Missionary activity] // Konsul'tantPlyus -nadezhnaya pravovaya podderzhka [KonsultantPlus is a reliable legal support]: official website of the company "KonsultantPlus". 1997-2018. URL: http://www.consultant.ru/document/cons doc LAW 16218/ (reference date: 02.12.2018).
Статья поступила в редакцию 23.12.2018 Статья допущена к публикации 30.01.2019
The article was received by the editorial staff23.12.2018 The article is approved for publication 30.01.2019
\
