CC BY
1УДК 348.02
DOI: 10.70569/2949-5725.2024.4.3.002
Религиозные нормы: их сущность, характер и значение в системе социальных отношений
Б.З. Маликов
Уфимский юридический институт МВД России, Уфа, Российская Федерация malikov_bz@mail.ru
Аннотация. Автор настоящего материала отражает свой взгляд на проблемы теории права и положения ряда отраслевых научных исследований, ставящих в один ряд по юридическому (нормативному), социальному, научному и культурологическому значению нормы позитивного обычного и официального общего и отраслевого права, с одной стороны, а также нормативные религиозно-церковные установления, - с другой стороны. Научная дискуссия по этим сложным мировоззренческим аспектам и положениям теории права, политологии, философии, онтологии, социологии имеет актуальное значение и практический смысл. Ведь сейчас делаются не только попытки сблизить значение знаний в социуме науки и религии, но и уравнять ряд юридических понятий и достижений в науке теории права с положениями религиозно-церковных (богословных) учений и нормативности. Тогда как современная наука о государстве и праве отмечает, что мировые правовые системы исторически, как религиозная нормативность, выстраивались на основе базовых норм обычного права и диалектики жизненной практики, порой принимая навязанные религиозные взгляды и церковные методы жизненной организации, и не редко противодействуя им на основе знаний науки, особенно в сфере регулирования общественных отношений. Автор материала не стремился оценивать значение религиозных норм и их определенность в конкретных источниках, а лишь затронул сущность их нормативной и целевой определенности, форму выражения с позиции требований, предъявляемых к социальной нормативности и в частности к нормам права.
Ключевые слова: социология, социальные нормы, право, нормативность, источники права, религия и её нор -мативность, религиозно-церковная идеология и власть, церковно-религиозная информация, научные знания.
Для цитирования: Маликов Б.З. Религиозные нормы: их сущность, характер и значение в системе социальных отношений // Право и государственность. 2024. № 3 (4). С. 21-34.
Religious norms: their essence, nature, and meaning in the system of social relations
B.Z. Malikov
Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia,
Ufa, Russian Federation
malikov_bz@mail.ru
Abstract: The author of this material reflects his view on the problems of the theory of law and the provisions of a number of branch scientific studies, which put on a par in legal (normative), social, scientific and cultural significance the norms of positive customary and official common and sec-toral law, on the one hand, as well as normative religious and church regulations, on the other hand. Scientific discussion on these complex ideological aspects and provisions of the theory of law, po-litical science, philosophy, ontology, sociology has a topical significance and practical meaning. After all, now attempts are being made not only to bring together the importance of knowledge in the society of science and religion, but also to equate a number of legal concepts and achievements in the science of the theory of law with the provisions of religious-ecclesiastical (theological) teach-ings and normativity. At the same time, the modern science of state and law notes that world legal systems have historically been built on the basis of the basic norms of customary law and the dia-lectics of life practice, sometimes accepting imposed religious views and church methods of life organization, and often opposing them on the basis of scientific knowledge, especially in the field of regulation of social relations. The author of the material did not seek to assess the meaning of religious norms and their definiteness in specific sources, but only touched upon the essence of their normative and target definiteness, the form of expressions from the standpoint of the requirements for social normativity and, in particular, for the norms of law.
Keywords: sociology, social norms, law, normativity, sources of law, religion and its normativity, religious-church ideology and power, church-religious information, scientific knowledge.
For citation: Malikov B.Z. Religious norms: their essence, nature, and meaning in the system of social relations // Law and statehood. 2024. № 3 (4). P. 21-34.
Человечество и его форма социального бытия в планетарном масштабе во все периоды истории действия объективных факторов несли и несут в себе, колоссальный позитив и негатив их проявлений, что порождало постоянные наслоения противоречий, которые на протяжении многих тысячелетий сопутствуют ему, оставаясь в своей основе не полностью разрешенными. В этой связи до настоящего времени остаются риторическими вечные три вопроса: 1. Так на что же обрекло себя человечество, вынужденное формировать и обустраивать на планете Земля социальное пространство с наличием общих правил для себя, не приведенных под единый знаменатель, разнообразие видов ответственности? 2. Помогали ли ему, как человеку и личности, выжить и состояться в качестве социально активной единицы, высшие силы через форматы религии и церковности? 3. Какова роль религии и церкви, религиозного мировоззрения, религиозно-церковной идеологии, церковной нормативности в становлении социального пространства и институтов общества?
Современная философия и теория права дают на них пока не совсем вполне исчерпывающие и определенные ответы. В них кроются философские научные оценки и мировоззренческие подходы к пониманию и объяснению сущности человека, его бытия и роли его в нем, а также делается особый акцент на объективной востребованности нормативной формы упорядочивания взаимодействий людей. Как мы полагаем, вопреки позиции социолога и философа Ф. Хайека о предпочтительности в социуме проявлений спонтанности, как основной формы социальной саморегуляции и оптимизации общественных отношений, именно нормативность, способствует человечеству иметь и сохранять предсказуемое социальное пространство, а человеку на основании таковой избирать не правонарушающее поведение, а значить быть в нем позитивным индивидом.
Что касается вопроса присутствия и участия в делах человека на планете Земля высших сил, то наука отрицает наличие такого проведения, как, лишённых доказательств реальности и объективности своих проявлений.
Сама же наука пока еще находится в начале пути познания природы происхождения человека, получения более определенной оценки о его сущности, физических, интеллектуальных и духовных способностей и пределов, а также всего спектра социальных возможностей, форм взаимодействия людей на основе представлений и идей о всеобщем благе, равенстве и неравенстве. Не уходят из её поля зрения вопросы этичности и допустимости эгоистичных устремлений к материальным благам и властным «высотам» при скудности личных духовных начал и культуры в сфере потребления меньшинства «богатых» лиц, а также «выживания» в условиях вынужденной материальной сдержанности и бедности значительной части социума людей с доходами менее среднего уровня (проблемы бедности и чрезвычайной «сытости», «неограниченности прав» и бесправия, беспредела власти и беззащитности, разумности в действиях и необузданности в поведении, культуры и вредоносности, созидания и истребления, добра и зла). Отмеченные обстоятельства и явления в механизмах социума пока не позволяют утверждать об определяющей роли в нем отношений, выстроенных на принципах добра и исключительно позитивной «солидарности». Поэтому для человека и социума требуется наличие четких правовых ориентиров на добропорядочность, регуляторов правомерного поведения и ответственности за правонарушения.
Природа человека является в своей основе биологической, но человек не был бы человеком, если бы он, не имел бы в ней нечто, что не только его отделило от остального живого мира, позволило ему занять особое место в нем благодаря созданию им самим благодатной формы социального бытия. Ведь биология интеллекта и разума наделили его исключительными и неординарными в живом мире способностями и поведенческими особенностями, превращая его из ординарного природного обитателя в социального индивида, творца и созидателя. Главная в биологии человека генетическая особенность заключается не столько в обеспечении репродукционной своей функции, а сколько в способности ак-
тивизировать и приумножить жизненный ресурс организма и духовных сил. На этой основе специально развитой своей биологии, - высоко организованного интеллекта и многофункционального в физическом смысле организма и тела в целом человек стал обеспечивать сбережение прежнего жизненного опыта и использовать его, стремиться к накоплению знаний и получению новой информации, обогащать жизнь научными знаниями и достижениями, активно участвовать и в приумножении материальных и духовных творений. Для этого человек обязан был научиться взаимодействовать вне своей семьи и вне круга бытовых обязанностей, выходить на уровень постоянных, обширных по своему разнообразию взаимодействий, формируя устойчивые общественные отношения в сферах сначала общезначимого объединения сил и умений, а затем в областях формирования производительного труда, выполнения обязанностей и повинностей во имя общего блага. Эти особенности широкого спектра человеческих способностей и талантов были на протяжении тысячелетий вплетены в трудный и противоречивый процесс формирования социума и личности человека, как двух фундаментальных составляющих основ развития человечества и превращения человека в главную функциональную социальную единицу.
Возвращаясь к нашим основным постановочным вопросам еще раз более четко отметим, что процесс выхода человека из состояния «дикости» в цивилизованное общество шел естественным образом, но на основе поступательного преобразования условий жизни, накопления знаний и опыта, наращивания экономического потенциала в опоре на достижения науки и величайших затрат сил человечества, больших жертв и нередко за счет неоправданных людских и материальных потерь. По оценкам антропологов, биологов, ботаников, экологов, метеорологов, физиков, химиков, онтологов, философов, историков изначально планетарное земное обиталище для жизни первых людей оказалось весьма «неприветливым», достаточно суровым и даже угрожающим. Оно устрашающе «приняло» реальное ничем не защи-
щенное естество человека. Для устройства и приспособления человека в открытой природной среде без наличия, как у диких животных естественных значимых физических сил, средств защиты и нападения, без биологической и физической специфичности организма принимать в качестве пищи сырую и не обработанную природную «еду», он выступил в единоборство за жизнь с самой природой и окружающей средой.
Кроме того, человек, встраивая себя в неведомые условия природы обитания, долго был не способен оценить планетарные, атмосферные и космические явления: землетрясение, действие вулканов, цунами, грозовой энергии, затмения солнца и луны, движение комет, падение «небесных» тел, бездну лазурного неба и загадочную про-странственность мерцающих звезд на ночном небосводе и др. Все это будоражило его воображение, психику и поведение, а также заставляло искать ответы на возникающие проблемы и вопросы, а также вырабатывать защитные механизмы, адекватные психологические и иные компенсаторы.
В такой ситуации фатального страха и сложностей выживания людей в планетарном масштабе человечеству приходилось разными способами бороться за свою жизнь, приспосабливаться к естественным вызовам, как единолично, так и объединяя усилия в группах. В силу биологического естества человек объективно был вынужден не только взаимодействовать с себе подобными особями, но и обречен к коллективному образу жизни. Недостаточность знаний, опыта, практик, сил и страхи перед опасностями окружающей среды и природы заставляли его также искать психологические формы и инструменты сбережения внутренних сил, формировать религиозные защитные «зонтики» и церковные «прибежища», находить объяснения явлениям природы и бытия в легендах о действиях высших Божественных сил в проявлениях их жизни, судьбе и природе, прибегать к поиску способов связи с ними через прямое обращение к ним, через жрецов, шаманов и иных культово-обрядовых деятелей. От упрощенных форм и видов религиозных представлений, верований, действ индивидов и малых групп религиозность
вырастала в масштабные религиозные объединения с церковно-властной основой организации. Религиозность, как своеобразная идеалистическая система и совокупность не научных знаний, отражавших опыт становления верований, традиций, взаимодействия верующих лиц на основе сложившейся религиозной практики религиозных учреждений (управления, осуществления религиозных дел), на протяжении не одного тысячелетия внедрения в повседневную обыденность людей, в социальную и государственную их организацию, стало более масштабным, внешне объективно опредме-ченным, структурно, организационно и содержательно более оформленным.
Деятельность религиозных мыслителей сформировала текстовое, сложное и обширное информационное освещение религиозных знаний, неся в себе значительный опыт, формируя свое учение в соответствии с изменением самой динамики жизни, накапливая особые черты духовной внутренней культуры, обрядности, нормативности, яркого внешнего колорита таинств, властного влияния, божественной и земной возвышенности в архитектуре церковных строений, художествах, скульптурных формах, риторике, музыке, песнопениях, облачениях и др. Однако, все это не меняло идеалистической, мифологической сущности и содержания их «учений» и верований, а также властного предназначения Церкви. Эти труды и их результаты лишь отражали своеобразие религиозной философии и миропонимания, в котором человек и его жизнь не признавались обыденной реальностью, конкретной и значимой сущностью. Поэтому тысячелетние творения мудрых богословов, религиозных деятелей, созидателей религиозно-церковной монументальности и культуры, лишь несли и несут в себе отражение и проявление великих достижений народа, социума и отчасти науки, а в самих их творениях не позволяли усмотреть каких-либо научных результатов, а в механизмах процедур нормативности и практик применения таковой, - наличия использования юридических средств и форм. С другой стороны, на примере анализа современной нормативности Ислама отдельные исследователи отмечают
в её содержании наличие совмещения двух подходов: а) сохранения традиционной мусульманской нормативности, отраженной в основных религиозных источниках Ислама; б) реализации «современных взглядов на право и социально-нормативного регулирования в целом» [1, с. 80]. Совмещение религиозной и юридической нормативности имело место еще во времена античности и проявилось в Индуизме и Иудаизме. Это является свидетельством того, что фундаментальность религиозных идей оказывается недостаточной для целей непосредственного идейно-нормативного воздействия на общественные отношения в религиозном мире. Для этого возникает необходимость прибегать к использованию и юридических форм в государствах с сильными и устойчивыми религиозными традициями.
Отмечая особенность не научной специфики религиозно-церковных знаний и нормативности, а также основанной на них церковной деятельности и результатов таковой, можно упомянуть о наличии оценочного тезиса о сущности и социальной ценности науки М. Вебера в интерпретации А.Б. Гофмана. «В отличие от таких нормативных сфер, как религия, мораль или право, наука прежде всего говорит и должна говорить нам не о должном, а о сущем, не о том, что должно быть, а о том, что есть и почему. Иначе она изменяет самой себе, своему истинному предназначению и не может именоваться наукой. Выдавая себя за науку, но не являясь ею в действительности, она оказывается не только научно, но и этически несостоятельной» [2, с. 112]. Полагаем, что эта оценка, в настоящее время весьма актуальна в связи с тем, что сейчас делаются попытки подмены понятий и переоценок сущности видов не научной деятельности под формат и образцы науки в сфере религии, религиоведения, церков-но-идеологического творчества. На первый и не достаточно просвещенный взгляд может показаться, что на протяжении не одного тысячелетия творения в мировом масштабе по религиозной проблематике такие, как памятники культуры, создавались только в интересах Веры и верующих лиц, социума, разными способами за счет
верующих лиц, социума и государства. Однако, это не совсем так. Через формат религии и церковной деятельности утверждались церковно-религиозная сознание, нормативность, духовность, психология, идеология и церковная власть. Вся сопутствующая религиозная атрибутика имела своей целью сформировать, постоянно символизировать и отражать религиозную и социальную культуру своего времени, нести в себе дух и требования особого рода религиозно-культового поведения и церковно-обря-довой деятельности на постоянной основе, утверждению значимости религиозно-церковной властной элиты и службы, со своими приходами и прихожанами, объединенных на основе единой Веры, сформированных на философско-религиозных идеях различных теологических оценках и богословной мудрости.
Религиозность, богословность и церковная деятельность совершенствовались в процессе становления самого социума и государственности из естественной потребности человека в необходимости упорядочивания жизненного обыденного взаимодействия с себе подобными, как одна из первых проявлений организованных форм, способных в дальнейшем наряду с государством, либо самостоятельно, либо подменяя или дублируя отдельные его функции или иных организационных форматов и структур, формировать сам социум. Их основной целью было стремление влиять на социальные процессы в сферах этики, эстетики, культуры, нормативности, а также осуществлять официально значимые процедуры, не охваченные или недостаточно обеспечиваемые в рамках содержания государственной деятельности или же при отсутствии должных институтов в самом социуме [3].
Религиозная жизнь утверждалась в социуме посредством формирования рели-
гиозных органов управления, накопления и распространения религиозных знаний, утверждения религиозных верований и традиций в жизни социума, обучения церковной деятельности и передачи опыта ее осуществления новым поколениям служителей церковного дела, поддержания всей церковной системы религиозного взаимодействия с верующими лицами. Церковная деятельность на основе своей религиозной идеи перевоплощалась в первый мощный идеолого-властный механизм. Это позволило мировым религиям, - христианству и исламу, достичь впервые в практике человечества небывалых ранее результатов влияния в социуме, тесня официальную власть, а порой подменяя её. Отмеченные мировые религии и их церковная деятельность стали первыми проявлениями и формами социальной глобализации1. Они утвердились на основе религиозного мировоззрения, идеалистического по своей сущности, а также активного действия идеологического церковно-властного инструментария на массы, своеобразной религиозной культуры, накопленного массива не научных знаний (теология, религиоведение2), основанных на мифологии и вымышленных идеях, либо знаний, заимствованных из обыденной жизни и переформатированных в религиозных текстах в своих интересах. Главное религиозное откровение, - «мир человека и он сам, - божественное или иное сверхестественное творение. Он - не познаваем и не изменяемый по естественным законам и социальным проявлениям, а человек в нем, - раб высших сил». Данный религиозный посыл по своей социальной сущности не конструктивен, а по характеру реалий религиозного закрепощения сознания личности, - консервативен. Он не позволял и не позволяет человеку осознавать себя деятельным и активным созидателем. Поэтому, отмечая великие заслуги уче-
1 Второй формой и вторым уровнем социальной глобализации после утверждения мировых религий и продвижения их по континентам можно считать переформатирование Мира на основе социалистической идеи и практики после Октября 1917 г. в Советской России и СССР, в Китае, Вьетнаме, Северной Корее. Социалистический вектор социальной глобализации заставил по-новому оценить значение социальных сил и их потенции, роль человека в них, религии, как своеобразного социального вектора и культуры, а также церковной власти.
2 В нашем понимании ни философия религии, ни её формы: теология и религиоведение, - не ставят перед собой цели дать оценку сущности религиозным знаний с позиции научной методологии и учета значения категорий, понятий и законов диалектики. Богословные тексты характеризуют религиозные знания, как «посланные» верующим. Религиозная нормативность также является частью таких знаний, но она привносит определенные сложности в понимание её сущности и значения в структуре социальной нормативности.
ных философов и социологов Буржуа Л., Дюркгейма Э., Хайека Ф.А., создавших основу теории социологии, следует обратить внимание на те аспекты теории, на которых они особо сосредотачивали свое внимание, таких свойствах социальных явлений и связей, как «солидарность», «спонтанность», «нормативность», «религия», отражая уровень развития социума и науки своего времени. Они теоретически оценивали их смысл и значение, как основных, а порой и определяющих проявлений в системе социальных концептуальных оценок. Гиперболизация их значения постепенно уводила исследователей, на наш взгляд, от должного учета наличия и действия других актуальных, а порой значимых и противоречивых проявлений в социуме, а также в его отдельных составных структур элементах, а также и самом индивиде. Например, Дюркгейм Э., характеризуя религию, как социальное явление, отмечал: «...религия - это целостная система верований и практик, которые относятся к сакральным, то есть отделенным и запрещенным, вещам и объединяют в одно моральное сообщество, называемое Церковью, всех тех, кто привержен этим верованиям и практикам. Вторая часть, ...понятие религии неотделимо от понятия Церкви, ... религия - явление по существу своему коллективное» [7, с. 19, 20], а то, что религия и деятельность церкви в своем единстве представляют мощный идеологический механизм, не определял.
У современных социологов и политологов также можно наблюдать в оценочных суждениях лишь учет действия внутренних противоречий явлений, ослабляющих и даже разрушающих социальную систему путем «самоликвидации», либо стремление к полному одобрению оценок, сделанных социологами в период еще начала формирования этой науки. На примере СССР, выделяли «слабое звено», которое и привело к его распаду, - «прочность социальной солидарности». В оценках причин «самоликвидации» СССР у современных исследователей нельзя не отметить предвзятость в оценках и ограниченность в полноте и всесторонности взгляда на мировые социальные процессы и в частности в Европе и России в конце 19 и начала
20 веков. Что касается социально-политической ситуации в РСФСР, а затем СССР, то следует иметь ввиду, что изначально еще не окрепшие экономически, политически, социально, как новые неординарные социальные системы, бросившие смелый вызов традиционной, «спонтанно» развивающейся, а по сути грабительской капиталистической системе, с первых дней своего существования столкнулись с мощным комплексным сильным в военном отношении и экономически агрессивным «солидарным» внешним давлением, нацеленным на уничтожение Советской России и СССР. Развал СССР был запрограммированной стратегией ряда государств Европы и США [4, с. 195, 196].
Вопрос религии в истории России был всегда актуальным в силу того, что христианство пришло к народам ещё не состоявшегося государства на полудобровольной основе и получило оно свое выражение в основном в форме государственной религии, - Православия в X веке. У Ислама на землях будущей России в период VII-VШ веков складывалась своя «биография» в социуме еще раздробленной Руси. Крещение Руси шло более активно, а «приход» Ислама на территории и земли Руси осуществлялся через Кавказ путем военного захвата территорий вместе с соответствующими этносами, которые сами ещё только начали формировать свою культуру мусульман. С Кавказского региона Ислам стал проникать на территории Поволжья, Урала и Сибири.
Феномен религии, церковности и многообразия религиозного мировоззрения будет актуален еще не одно столетие или тысячелетие, как предмет исследования для философов, социологов, правоведов, психологов, политологов и политиков. Ведь это противоречивое явление имеет свое историческое социальное предназначение. Одним из главных его противоречий является то, что человек через религиозное мировоззрение признан не способным адекватно оценивать себя, потенциал своих сил, а видеть в себе только «подневольное» естество, склонное принимать за истину иллюзорное могущество, власть и владычество Высших сил, считать мировоззрение и образ мышления, основанных на Вере, лишавшей воз-
можности её внешней критической оценки, единственно верной интерпретацией всего и вся, превращали верующих лиц в последовательных исполнителей «прописанной воли и нормативности, адресованной ему из вне». Таковое безоговорочное принятие Веры, кроме учения Буддизма, исключает возможность человеку более всесторонне осмысливать свое бытие и свою роль в нём. Как правило, религия и церковность, прочно связывает личность верующего с религиозной жизнью, а порой и зомбировало его. История воплощения религиозных идей, осуществляемых посредством церковной деятельности и воздействия на верующих знает и негативные стороны такого проявления.
Через два тысячелетия после начала утверждения мировых религий человечество на основе научных знаний обеспечило себе высокий технический и технологический прогресс, что определило поступательное и устойчивое развитии самих условий его жизни и социума в целом. Процесс накопления знаний шел и идет преимущественно в опоре на достижения науки. Дюркгейм Э. отмечал, что «... именно наука, а не религия научила людей тому, что вещи сложны и понять их непросто» [7, с. 90]. Авангардная роль науки в социуме позволяла более реально оценивать и постигать объективные реалии, а человека воспринимать и продвигать в качестве единственного ответственного одушевленного субъекта активной жизни и творца. Тем самым, наука своими знаниями и открытиями закономерно заужала значимость религии в социуме.
Следует отметить, что религиозная форма и методология оценки жизни не полностью лишена признания и отрицания объективной реальности и, основанной на ней социальной действительности. Она стала формировать и соответствующие способы организации религиозной жизни верующих лиц, что находило соответствующее отражение в канонах, нормах и культуре с учетом обыденных правил и представлений. Как было отмечено выше, религиозность была соответствующей «защитной реакцией» людей и первой «социальной оболочкой» при отсутствии необходимых знаний, объясняющих его «мир, бытие, нача-
ло жизни и ей окончание». Она сделала возможным появление ритуалов поклонения и богослужения, создания соответствующих церковных служб и религиозно-церковных систем, оценочных форматов эстетики, этики, элементарной культуры и ответственности. Религиозно-церковная практика включила в свое содержание богатый опыт жизни, людей, по-другому и быть не могло, стремясь создать и использовать в своих интересах зачатки организации образования, культуры и будущих университетских начал, аккумулирования и распространения общезначимых знаний, и их применения на практике. В этом проявился определённый исторический универсализм церковных учреждений при отсутствии в социуме учреждений образования, культуры и системного поиска новых знаний [4, с. 159, 160].
В настоящее время в период технического, технологического и информационного прогресса, значимых достижений науки и культуры в социуме, религиозный формат жизни и власти сохраняет свое влияние на дела человечества. Религиозная жизнь за тысячелетие своего продвижения прочно объективировала себя именно церковной и иной организационно-социальной деятельностью. В социальных сетях приводятся цифры принадлежности жителей всех континентов к той или иной религии. Из 8 млрд предполагается 6 млрд людей связывают свою жизнь с религиозностью или признают религиозные традиции значимыми в своей жизни. Игнорируют религиозность 1,2 млрд человек. Показатели эти весьма условные и относительные. В религиозной сфере можно отмечать лишь явно проявляющиеся тенденции: 1) характер воздействия религиозных норм, правил, принципов; 2) значимость ритуалов; 3) степень религиозной консолидации, солидарности и стремлений принести себя в жертву за «веру»; 4) значимость канонической ответственности; 5) наличие механизмов вовлечения с момента рождения детей в религиозное сообщество и удержание в нем верующих до окончания жизни и погребения.
Научные исследования антропологов и социологов прошлого и настоящего после работ социолога Дюркгейма Э. близко подошли к оценке и пониманию на уровне
социальной науки формулирования понятия религия. Об этом есть свидетельства отдельных попыток вычленения признаков такого определения. В трудах К. Гирца (1973 г.), отмечается, что под религией понимается: «система символов, которая способствует возникновению у людей сильных, всеобъемлющих и устойчивых настроений и мотиваций, формируя представления об общем порядке бытия и придавая этим представлениям ореол действительности таким образом, что эти настроения и мотивации кажутся единственно реальными» [5]. В настоящем определении от имени науки отмечается, что религия - это восприятие не обстоятельств бытия, а результат воздействия символов, способных создавать иллюзии включенности верующих лиц в сферу Божественного либо иного проявления, имеющего место быть в реальной действительности, дающих им непосредственно силы и мотивацию для реализации себя в жизни. Тем самым, религия, если её более определенно характеризовать, как часть реальной социальной действительности, является одним из видов идеалистического мировоззрения, отражающего систему взглядов, оценок и нормативов, обличенных в специфическую оболочку «неопровержимой веры», заданных представлений. Таковые способны формировать должные запрограммирован-ные идейные, духовные, нравственные и обыденные представления для формирования конкретного поведения. Данное мировоззренческое построение, являясь идейно-иллюзорным представлением, воздействуя на верующих лиц, форматирует их сознание и поведение людей. Тем самым, в религии не объективность сущего отражается, а, используется метод воздействия для достижения целей: а) реализации церковной власти; б) выстраивания запрограммированного поведения. Сопутствующими позитивными ценностями не абсолютно религиозного свойства являются состояния и виды деятельности: а) образование; б) культура; в) этика, г) эстетика; д) нормативность; е) прообраз деятельности социальных институтов.
В содержательной части религиозных идей заложен формат деформаций должного восприятия всего реального до уровня
представлений в варианте той или иной Веры. Психологически такая трансформация на уровне человека происходит через систему ощущений и эмоций, возникающих в процессах «постижения» религиозной веры, выполнения религиозных смысловых символов, ритуалов и действ, -всего того, что должно порождать чувство «реальности», воображаемых, проецируемых обстоятельств, в которые «погружается» верующее лицо. Религиозно-церковные форматы призваны оказывать мощное эмоциональное, психологическое воздействия на психику и сознание верующих лиц.
Основоположник науки социологии Дюркгейм Э. не мог обойти проблему роли религии в механизме формирования социума, особенно на фоне бурного развития науки. Тем не менее, его исследования по данной проблематике были проведены в период до второй по значению и планетарным социально-гуманитарным изменениям, последовавшим в пределах двух, полутора тысяч лет после продвижения мировых религий. Таким глобальным социальным и бесповоротным мировым событием стала практическая реализация в России и в ряде других стран осуществление социалистических преобразований общества. Коренному изменению было подвергнуто содержание социальных отношений, в которых по-новому была обозначена роль личности, общества и самого социалистического государства. В этой связи в социальном пространстве появились новые значимые для развития и повышения активности человека институты, которые наполняли жизнь широких народных масс здоровым оптимизмом. Более того, Дюркгейм Э. в своих исследованиях идей «о коллективном сознании, т.е. коллективных убеждениях и связанных с ними нравственных отношениях», социального и индивидуального, а также во взглядах на религиозно-церковную деятельность, не мог учитывать, «разрывающих» его теорию на противоречивые части, и привносящий в социальную реальность негативы «нацистских» взглядов об «исключительности» отдельных наций, и реализации целей тотального геноцида. На основе этой теории было стремительно и не ожидаемо
осуществлено негативное переформатирование коллективного сознания и коллективной воли, захватнической и смертоносной «солидарности» социума, проявленных в фашистской Германией и милитаристских устремлений стран Западной Европы и Японии. В ходе Второй мировой войны были вовлечены широкие массы обычных и верующих людей в истребительные и бесчеловечные процессы геноцида, зверских убийств и насилия. Данный негатив социума показал то, что никак не укладывается в его теорию социального позитива, социальных практик, верований. Тяжкое военное преступление государственного уровня, - варварское воздействие на беззащитных преимущественно мирных граждан: детей, женщин, стариков, больных и инвалидов, жителей городов Хиросима (380 тыс. чел.) и Нагасаки (263 тыс. чел.) в августе 1945 г., было осуществлено вооруженными силами США в целях устрашения всего человечества наличностью у себя ядерного оружия массового поражения. Создание ядерного оружия и его применение, что не успел осуществить нацистский режим 3 Рейха, могло привести мир на грань существования человечества. Ядерный же акт устрашения США подтверждает то обстоятельство, что социум, на уровне мирового сообщества, отдельных государств пока не поднялся до понимания необходимости отказа от применения силы и агрессии, способности к компромиссам и позитивной солидарности.
Своеобразные оценки и теоретические обобщения, касающиеся личности и социума получили отражение в работах Ницше Ф., который отрицал возможность достижения социумом должного уровня позитивной стабильной и внутренней гармонии, не видел социального позитива в религиозно-церковной деятельности, формулировал идеи развитой личности с качествами сверхчеловека.
В современном мире движение к достижению гармонии в социуме будет всегда наталкиваться на проявления проблем противоречивости самой личности человека, негативы его деятельности и ее результатов: человек как единство биологического и социального, несет в себе и проявляет во вне
качества и позитива, и негатива. Человек всегда был и остается включен в форматы деформаций социального неравенства, невежества и бескультурья, криминальной эксплуатации человека человеком, мошенничества, коррупционных отношений. Эти негативные объективные обстоятельства обязательно должны учитываться в науках об обществе и государстве, бытие, правопорядке, ответственности и религии.
За последние сто лет мир и человечество качественно достиг колоссальных результатов и нового опыта, а степень социального динамизма на основе достижений научно-технического прогресса, применения совершенных технологий практически во всех сферах жизни и деятельности человека, получения новых актуальных знаний, в разы изменили социум, наполнили жизнь новыми взглядами человека на жизнь, убеждениями, возможностями, эмоциями, страстями, вскрыли и потенциал человека, и обнажили хрупкость социальной устойчивости личности, а значит и позитивных проявлений самого социума, поставили под сомнение теорию социальной солидарности, спонтанности начал либерализма. Видимо, не должен оставаться в тени трудный и болезненный вопрос объективной и не лукавой оценки роли религии в делах социума России. Надо ли признавать наличие религиозно-церковной идеологии в социуме и как таковую учитывать в политике государства, в жизни и делах всего социума? Ведь религиозные эмоции во внешнем негативном проявлении отдельных верующих лиц, мы имеем ввиду факты экстремистского криминального поведения, есть не что иное, как некий отголосок идеологического характера конфессиональной идейности, внутренней четко не определенной солидарности верующих лиц, и готовности к определенному действию с учетом уровня их личной культуры, а также степени и характера адекватности восприятия и понимания религиозных ценностей различных конфессиональных направлений.
Отмеченные нами оценки теории социологии всего лишь констатация необходимости критического отношения к теоретическому наследию основоположников социологии, как, еще в своей концептуаль-
ной и содержательной части, пока еще не получившей полного охвата всех основных проявлений социума и отношений в нем. Мир человека и характер социальных отношений достаточно многогранен, противоречив и беспределен, что пока не получило достаточно адекватного научного отражения в теории социологии, государства и права, политологии, а значит эти знания, как цельное и систематизированное в своей основе учение пока не стоит считать завершенным.
Надо отметить, что современные исследователи теории социологии не в полной мере обстоятельно и критично оценивают результаты основоположников этой науки, легко перенося их значение в наше время по прошествии более 100-летнего периода противоречивого, а порой трагичного для народов истории ХХ-го и начала XXI веков.
Нами уже отмечено, что религия в современном мире способна занимать устойчивые позиции в социуме только при опоре на сильную церковность и власть Церкви. Она без механизма воспроизводства соответствующих отношений церковными учреждениями и иерархией религиозно-церковной власти была бы «истощена» до уровня упоминания её лишь в религиозных текстах, светских летописях, памятниках архитектуры и скульптурно-изобразительного творчества. Тенденция истощения процесса религиозно-церковных практик христианства наблюдается в XXI веке в странах Западной Европы и США. При этом значительно возрастает церковно-религиозной практика Ислама за счет роста этнического населения, исповедующего это направление религии. Среди мусульман сильно выражен контекст и принцип солидарности, личной ответственности за Веру. В Исламе более выражена обязательность, последовательность, определенная ритуальность и обрядность. Ее важной идеолого-религиозным компонентом и значимой традицией является Хадж в Мекку для совершения главного религиозного поклонения святыням Ислама. Эта религиозная традиция Ислама усиливает солидарность верующих лиц и укрепляет их Веру.
Сам дух религии для верующих лиц имеет значение своеобразного формата
обязательной священной нормативности для внутреннего и внешнего проявления. Однако, религиозные каноны, будучи по своей природе и характеру весьма консервативными, достаточно не всегда учитывают уровень общей культуры общества и значительной части людей, что порождает противоречия в межгрупповом поведении, основанных на религиозных традициях и современной укладности, этичности и нормативности.
Отмечая кратко, особенности двух основных мировых религий и их устойчивости в современном динамичном мире научно-технического прогресса, прорывов в сфере информации и телекоммуникаций, следует отметить, что понятие Дюркгейма Э. «религия», как социальное явление, нуждается в коренной научной оценке, но обязательно в связке с церковной деятельностью, а применительно к действительности России с учетом формата светских начал государства (ст. 14 Конституции Российской Федерации).
Достаточно значимый исследователь социальных отношений Хайек Ф.А. считал социум, саморазвивающейся и самодостаточной системой. Будучи убежденным либералом, он позиционировал себя последовательным противником внешнего вмешательства в социальные процессы, отрицал возможность социальных и социалистических экспериментов. В его оценках социальные процессы должны, «организуя ту или иную область жизнедеятельности, ...максимально опираться на спонтанные силы общества и как можно меньше прибегать к принуждению» [10, с. 21]. Религию он характеризовал, как один из видов социального проявления, но не отмечал в ней и церковной деятельности, идеологического и властного вторжения в социальные дела.
Да религия, - это часть социального проявления, возникшее в процессе становления общества и государства. Однако, социальными истоками для религиозных идей и нормативов были и остаются обыденная жизнь людей и их проблемы, что является общим и для формирования обычного права, а не наоборот, как пытаются в этом убедить научное сообщество отдельные исследователи в области права,
используя научную форму получения «новых знаний» [11, с. 11-14, 19, 20].
Вместе с тем, следует отметить, что не научная сущность и характер самого религиозного мировоззрения и религиозных знаний очевидны. Религиозные знания, а точнее оценочные положения религиозного мировоззрения о социальном бытие, действиях в нем высших сил, нормативности, предложенных социуму в религиозных текстах, не научных по своей сущности, как правило, не отражают явления объективной действительности, а их положения и выводы изначально имели и имеют специфическую трактовку практически всех сфер реальной действительности [7, с. 711]. К примеру, следует отметить, что за не одно тысячелетие своего существования церковных учреждений, разных религиозных направлений было создано и накоплено колоссальное количество религиозно-церковных источников, документов, нормативных текстов, книг, отражающих церковно-ре-лигиозную деятельность и жизнь. Религиозными источниками разнообразной информации заполнены храмовые библиотеки и книго-хранилища духовных учебных заведений. Однако, все эти церковные знания имеют лишь локальное адресное религиозное предназначение и в позитивном значении имеют культурную ценность, значимость в сферах предметной теологии, письменности (арабской, славянской), книжного и печатного дела. При всем этом, они - религиозные источники (тексты, обобщения, нормативы, документы) в своей совокупности не были способы отражать научных знаний и не вписывались в контекст общих или специальных научных знаний. По ним допустимо лишь косвенно, с большими оговорками оценивать отдельные исторические события. Как источники формирования языковой культуры (9-10 века), а точнее продвижения кириллицы в славянской культуре можно говорить с учетом того, что кроме церковных учреждений практически не существовало в социуме других учреждений, способных одновременно продвигать новую письменность и печатное дело. Общее образование в Русском государстве начало развиваться на основе православных церковных учреж-
дений в 16 веке, что совпало с распространением печатного дела [6, с. 46]. Отмеченные значимые функции возвышали роль церкви в государстве, а посредством участия в организации начального образования церковные учреждения усиливали свою полезность в социуме, не забывая за счет указанных дел продвигать свои религиозные интересы.
В целом в мировых процессах усиление церковности шло параллельно с процессами развития государственности, формирования нормативно-правового регулирования в социальном пространстве, общей культуры и цивилизации. Религиозная жизнь и церковная деятельность возникли из потребности обозначения своего духовного и организующего значения, как социального фактора и своеобразного формата мировоззрения и культуры. Кроме того, применительно к действительности России конца XIX века, К.П. Победоносцев, будучи последовательным сторонником единства церкви и монархического устройства государства, отмечал в своих трудах, что они в своем взаимодействии являются опорою друг друга [12, с. 205]. Он исходил из того, что церковно-религиозные дела в России не одно столетие переплетались с организацией государственной деятельности и это получало соответствующее отражение в законодательстве России.
Вполне справедливо профессор И.А. Иванников не только в познавательных, но и в научных оценочных значениях отмечал: «Большую часть моральных правил составило естественное право. Возникшие со временем государства нормативные акты обычного права закрепляли в качестве норм позитивного права ряд моральных и естественно-правовых норм. Основатели мировых религий также не могли не учитывать общепризнанные нормы морали при написании своих священных книг. Поэтому мораль, право и религия взаимосвязаны. Библейские заповеди и некоторые суры Корана имеют моральное происхождение. Реализация христианской максимы «Богу Богово, а кесарю кесарево» привела к новым проблемам и созданию в пределах одного государства двух властей - светской и духовной» [7, с. 159, 160].
Поэтому религиозная нормативность пронизывала большинство общественных отношений прямо или косвенно, что не позволяло проводить четкой грани между светскими и религиозными нормативными установлениями.
По этим и другим причинам, теоретики права современности в априори религиозно-церковную нормативность оценивают в качестве самостоятельного правового явления, якобы, обеспечивающей регулирование всеобщих по своему характеру и значению общественных отношений, как сущностно и качественно близкую по своим свойствам к юридической форме. Подобную теоретическую позицию можно отметить в каждом учебнике по курсу Теории государства и права России в разделах, характеризующих виды права, правовые семьи, источники права или правовые системы, социальные и правовые ценности [8, с. 176, 177; 9, с. 237-253; 10, с. 226, 227].
Более того, в специальных учебных курсах по теории права религиозная нормативность рассматривается как одна из равнозначных общепризнанных самостоятельных, но специфических форм права. Тем самым, религиозной нормативности придается статус «права» почти равный, а с учетом фактора историчности более раннего её становления в сравнении юридической природой светского права, даже делаются попытки отметить, что светское право «вышло из религиозной нормативности» [11]. Думается, такая даже условная теоретическая параллель не допустима, ибо она привносит сложности в понимание светскости права, как юридического направления деятельности именно светского государства. Позитивное право имеет юридическую, а не религиозную природу нормативности и практики правоприменения, которая предусматривает законотворчество, формирование правовой системы, правопорядка, законности, правосудия, правосознания и правовой культуры, правовой ответственности, влечет наличие системы учреждений юстиции, правоохраны и видов правового государственного контроля. Право в светском государстве, как правило, опирается прямо или косвенно на волю народа, нормотворчество
и строгий порядок введения в действие новых законов и норм, имеет законодательно четко выраженную правовую политику. Совершенство правовой материи гарантируется иерархией нормативных правовых актов, определением порядка их действия, наличием органов власти и управления с законодательным установлением их компетенции и властных полномочий в сфере правотворчества и правоприменения. Все это обеспечивает легитимность права, доверие к нему большинства народа вне зависимости от ментальности, религиозных предпочтений, форматируя достаточно значимый уровень должной правовой и общей культуры.
Церковно-религиозное власть и ее нормативность опираются на сложные для понимания лиц разной веры, не верующих и атеистов религиозное мировоззрение, религиозную этичность, традиции, а нормативные источники в процедурах формирования поведения имеют лишь строго адресную ориентацию на верующих лиц, исповедующим конкретную религию. Тем самым, они дифференцируют всех в социуме на множество своеобразных групп людей по религиозной принадлежности или на свободных лиц от религиозной Веры. В этом смысле выделяются в социуме неоднозначные по духовно-нравственным началам и личной культуре, разной религиозной ориентации со своеобразной внутренней идеей, специфической нормативностью и укладностью жизни и неоднозначных по внешнему проявлению общности, группы лиц и отдельные представители гражданского общества.
Конституцией Российской Федерации определены и выражены в федеральном законодательстве два формата социального бытия, жизни и деятельности, - светский и религиозный. В этой связи возникает проблема повышения роли права, а в их нормативах определения четких нормативных предписаний, как регуляторов всеобщего бытия, единой культуры России, единых социальных ценностей вне зависимости от этнических, национальных, религиозных или свободных от религии предпочтений. Сейчас идет трудный процесс формирования общей культуры народов России
на благоприятной и благодатной социальной, экономической, культурной основе и исторического наследия. В этой связи ценность права, как государственной нормативно-правовой основы возрастает и она важна, не только как регулятора общественных отношений. Ведь право в современной России является политико-культурным феноменом, отражающим своеобразие организации бытия, жизни и общей высокой духовности всех народов многонациональной России, воплотившего в себе опыт, величие истории и достижений страны, устойчивых и высоких идейных и патриотичных начал устремленности к достойной жизни народа в настоящем и будущем.
Ценность права, как всеобщего юридического формата, проявляется в его признаках, вобравших в себя наиболее актуальные черты социального бытия человека, правового механизма организации взаимодействия всех элементов социальной системы в государстве: 1) отражает, как правило, светские начала в том или ином государстве; 2) легитимирует государствен-
ную власть, ценность человека, его жизни и здоровья, семьи, социальных институтов; 3) выступает гарантом прав и свобод, чести, достоинства человека и гражданина, права собственности; 4) закрепляет основы реализации права человека на свободу совести и вероисповедания, обеспечение религиозной деятельности; 5) регулирует общественные отношения в сферах: поддержания здоровья населения страны, производства, распределения, обмена, воспроизводства, культуры, получения знаний, научной деятельности и других; 6) минимизирует наличие социальных конфликтов; 7) определяет режим законности, правопорядка и правосудия.
Автор настоящего исследования отстаивает мнение, что правовая система, сформированная на основе естественно сложившихся коммуникаций людей, морали, обычаев и традиций, отражающих традиционно установившиеся ценностные и социальные ориентиры, является единственным отражением объективной действительности и юридическим выражением таковой.
Список литературы
1. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское уголовное право: теоретические основы и современная практика // Современное уголовное право и криминология. Сборник научных трудов. - М.: Изд-во ИНИОН РАН, 2007. С. 80-106.
2. Гофман А.Б. Солидарность или правила, Дюркгейм или Хайек? О двух формах социальной интеграции // Социальная солидарность и альтруизм: Социологическая традиция и современные междисциплинарные исследования. Сб. науч. тр. Отв. ред. Д.В. Ефременко. - М.: РАН. ИНИОН, 2014. - С.97-167
3. Бастрыкин А.И. Отношения государства и церкви в России // https://proza.ru/2019/06/09/1358 (дата обращения: 13.07.2024).
4. Иванников, И.А. История философии права в России: периодизация, основные направления, идеалы и особенности: Монография.- Ростов-на-Дону: ЮФУ. 2014. - 208 с.
5. Гирц К. Интерпретация культур / Пер. с англ. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 560 с.
6. Ивлянова Е.А. Азы православия в первых русских печатных азбуках XVI века. Вестник ПСТГУ. Серия IV: Педагогика. Психология. 2020. Вып. 58. С. 46-56.
7. Дюркгейм, Э. Элементарные формы религиозной жизни: тотемическая система в Австралии / пер. с франц. В. В. Земсковой; под ред. Д. Ю. Куракина.- М., 2018. - 808 с.
8. Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. - 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ, 2001. - 520с.
9. Мелехин А.В. Теория государства и права: учебник с учебно-методическими материалами (второе дополненное и переработанное издание). - М.: 2009. - 545 с.
10. Теория государства и права: учебник / Российский университет дружбы народов, Юридический институт; под ред. д.ю.н., проф. А.А. Клишаса. - М.: Статут, 2019. - 512 с.
10. Хайек Ф.А. Дорога к рабству. - М.: Экономика: МП «Эконов», 1992. - 175 с.
11. Козлов Т.Л. Религиозная правовая традиция (теоретический аспект): Автореф. дис. ...канд. юрид наук. М.: РПА Минюста России. 2008. - 22 с.
12. Победоносцев К.П. Из черновых бумаг // Красный архив. М.; Л., 1926. Т. 5. С. 205.
References
1. Syukiyajnen L.R. Musul'manskoe ugolovnoe pravo: teoreticheskie osnovy i sovremennaya praktika // Sovremennoe ugolovnoe pravo i kriminologiya. Sbornik nauchnyh trudov. - M.: Izd-vo INION RAN, 2007. S. 80-106.
2. Gofman A.B. Solidarnost' ili pravila, Dyurkgejm ili Hajek? O dvuh formah social'noj integracii // Social'naya solidarnost' i al'truizm: Sociologicheskaya tradiciya i sovre-mennye mezhdisciplinarnye issledovaniya. Sb. nauch. tr. Otv. red. D.V. Efremenko. - M.: RAN. INION, 2014. - S.97-167
3. Bastrykin A.I. Otnosheniya gosudarstva i cerkvi v Rossii // https://proza.ru/2019/06/09/1358 (data obrashcheniya: 13.07.2024).
4. Ivannikov, I.A. Istoriya filosofii prava v Rossii: periodizaciya, osnovnye napravleniya, idealy i osobennosti: Monografiya.- Rostov-na-Donu: YUFU. 2014. - 208 s.
5. Girc K. Interpretaciya kul'tur / Per. s angl. - M.: «Rossijskaya politicheskaya enciklope-diya» (ROSSPEN), 2004. -560 s.
6. Ivlyanova E.A. Azy pravoslaviya v pervyh russkih pechatnyh azbukah XVI veka. Vestnik PSTGU. Seriya IV: Pedagogika. Psihologiya. 2020. Vyp. 58. S. 46-56.
7. Dyurkgejm, E. Elementarnye formy religioznoj zhizni: totemicheskaya sistema v Avstralii / per. s franc. V. V. Zemskovoj; pod red. D. Yu. Kurakina.- M., 2018. - 808 s.
8. Obshchaya teoriya prava i gosudarstva: Uchebnik / Pod red. V.V. Lazareva. - 3-e izd., pererab. i dop. - M.: Yurist», 2001. - 520s.
9. Melekhin A.V. Teoriya gosudarstva i prava: uchebnik s uchebno-metodicheskimi materialami (vtoroe dopolnennoe i pererabotannoe izdanie). - M.: 2009. - 545 s.
10. Teoriya gosudarstva i prava: uchebnik / Rossijskij universitet druzhby narodov, Yuridicheskij institut; pod red. d.yu.n., prof. A.A. Klishasa. - M.: Statut, 2019. - 512 s.
10. Hajek F.A. Doroga k rabstvu. - M.: Ekonomika: MP «Ekonov», 1992. - 175 s.
11. Kozlov T.L. Religioznaya pravovaya tradiciya (teoreticheskij aspekt): Avtoref. dis. ...kand. yurid nauk. M.: RPA Minyusta Rossii. 2008. - 22 s.
12. Pobedonoscev K.P. Iz chernovyh bumag // Krasnyj arhiv. M.; L., 1926. T. 5. S. 205.
Информация об авторе (авторах): Маликов Борис Зуфарович, профессор кафедры уголовного права и криминологии Уфимского юридического института МВД России (450103, Россия, Уфа, ул. Муксинова, 2), доктор юридических наук, профессор.
Information about the author (s): Malikov Boris Zufarovich, professor, department of criminal law and criminology, Ufa law institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia (450103, Russia, Ufa, Muksinova St., 2), Doctor of law, Professor.
Статья поступила в редакцию 18.07.2024; одобрена после рецензирования 19.08.2024; принята к публикации 25.09.2024.
The article was submitted to the editorial office of the 18.07.2024; approved after 19.08.2024 review; accepted for publication 25.09.2024.
