CC BY
3ТЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ / THEOLOGICAL RESEARCH
***
УДК 348.02; 340.5; 348.9;
МЕТАМОРФОЗЫ РЕЛИГИОЗНОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ
Иванов Александр Михайлович
канд. юрид. наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Юридической школы Дальневосточного федерального университета,
Россия, г. Владивосток am i_25.07@bk. ru
METAMORPHOSIS OF RELIGIOUS LEGAL CONSCIOUSNESS
Aleksandr M. Ivanov
Dr. of Law, Associate Professor of the Chair of Theory & History of State and Law,
Law School of FEFU, Russia, Vladivostok
АННОТАЦИЯ
В данной статье исследуется трансформация религиозного права в меняющемся мире, на примере отдельных норм церковного права и шариата. В настоящее время в мире светские, по своему законодательству, страны сосуществуют со странами, где то или иное религиозное мировоззрение объявлено господствующим. Однако и в светских, и даже в атеистических государствах имеется определенная часть населения, считающая себя последователями той или иной религии. Отдельные тенденции в развитии религиозного права, по мнению автора, помогут уяснить взаимоотношение 8
религиозных объединений с государством, как аппаратом/организацией для управления населением на определенной территории.
ABSTRACT
This article examines transformation of religious law in the changing world, on the example of certain norms of Church law and of Sharia. Currently, secular countries in the world, according to their legislation, coexist with countries where one or another religious worldview is declared dominant. However, in secular and even atheistic states, there is a certain part of the population that considers itself followers of a particular religion. According to the author, certain trends in the development of religious law will help to clarify the relationship of religious associations with the state as an apparatus/organization for managing the population in a certain territory.
Ключевые слова: история права; религиозное право; церковное право; шариат; правовая культура; правовое сознание; деформация сознания; права человека; правовое государство.
Keywords: history of law; religious law; church law; Sharia; legal culture; legal consciousness; deformation of consciousness; human rights; rule of law State.
Введение
Взгляд на изменения религиозного правосознания в данной работе представлен в виде краткого обзора некоторых изменений в религиозном праве, а потому не претендует на полноту исследования. События, происходящие в России и в мире, участниками или наблюдателями которых мы вольно или невольно становимся, как бы являются отражением или дополнением друг друга, протекая в некоей параллели, образующей взаимосвязь. Вполне возможно, что взаимосвязь отдельных событий очевидна не для всех, и, наоборот, то, что одним человеком воспринято как взаимосвязь, в глазах другого может совсем не оказаться ею, просто по той причине, что «errare
humanum est» («человеку свойственно ошибаться»). Не застрахован от ошибочных выводов и автор данной работы. Тем не менее, некоторые параллели ему показались заметными, лично для него, конечно.
Словосочетание «Религиозное право» может восприниматься как нечто архаичное. Может возникнуть мнение, что изучение религиозных норм поведения если и необходимо, то только в порядке исторических дисциплин, как изучение памятников права, либо в религиоведении, не более. Смеем заверить читателя, что такой взгляд на религиозные нормы, будь то христианские каноны (правила) или исламские нормы шариата является, мягко говоря, необоснованным, а если быть честным, то такой взгляд - глубоко ошибочный. Чтобы у читателя не возникло чувство неловкости при таком заявлении со стороны автора, попытаемся вкратце обосновать его.
Когда мы ищем ответ на волнующий нас вопрос, то стараемся обычно перепроверять его, сверяя с данными, по возможности различных достоверных источников. Чтобы уменьшить, минимизировать вред от возможной ошибки. Другими словами, мы нуждаемся в определенном критерии наших действий, нашего поведения. И чем более надежный критерий, тем спокойнее мы за ожидаемый результат: все будет «в порядке».
В поисках ответа на жизненно важный вопрос, рано или поздно
встающий перед всеми: кто мы и в чем смысл этой жизни? - человек
сталкивается с выбором картины мировосприятия. Представляется, что этот
выбор означает буквально - вопрос нашей жизни и смерти. Мы не приложили
никаких сил, чтобы получить жизнь. Она нам - дарована Творцом/ Природой/
Абсолютом/ Высшим Разумом/ Небесами (название связано с
мировосприятием). Но от нас во многом зависит, сможем ли мы ее сохранить. А
это, в свою очередь, как нам кажется, напрямую зависит от того, согласуем ли
мы свое поведение с замыслом Творца/ законами Природы и др., или действуем
против Него. Понятно, что и здесь без критериев никак не обойтись: чем и как
проверить, не уклонились ли мы от правильного пути? Если уклоняемся, а мы 10
по своей натуре, не можем идти всегда прямо, ибо не постоянны, - тогда мы можем, проверив свой путь, вновь исправить его. По имеющемуся критерию, правилу. Считается, что именно для исправления отклонений в поведении людей и созданы были религиозные нормы/ правила, чтобы члены религиозного объединения могли придать своей жизни более постоянный характер в стремлении следовать Всемирному Закону/ Божию Промыслу/ Провидению. Можно, конечно, и не задумываться над правилами жизни по Промыслу, как мы не всегда задумываемся о действии законов природы (Всемирного тяготения/ гравитации, электричества и пр.), например. Но мы знаем, что эти законы природы есть, они действуют, независимо от нашей воли, и будет безопаснее, если мы будем учитывать их, ибо игнорирование их вовсе не освобождает от неприятных последствий. В самом деле, любой легко может представить себе последствие игнорирования закона гравитации, если бы он шагнул с высокого предмета вперед. Это - в телесном плане. Так же легко мы должны себе представлять и в духовном плане те негативные последствия, которые нас могут ожидать при неисполнении духовных /невидимых законов. Ведь всем известна формула: «Незнание закона (любого, в том числе и - духовного) - не освобождает от ответственности». Видимо, лучше все-таки, в целях безопасности - своей и своих ближних - иметь представления о таких законах (духовных), чтобы уменьшить вред от наших возможных ошибок. Существует мнение, что религиозные нормы как раз и устанавливают своеобразные «границы поведения», находясь в которых последователь того или иного религиозного учения может быть твердо уверен, что вред от возможных ошибок будет минимальным. Напротив, выходя иногда за «пределы» дозволенного религиозными правилами, вольно или невольно, человек может знать, как скорректировать свое поведение [6; 7].
Религиозное право как разновидность социальных регуляторов общественных отношений
В настоящее время в мире светские, по своему законодательству, страны сосуществуют со странами, где то или иное религиозное мировоззрение объявлено господствующим. Однако и в светских, и даже в атеистических государствах имеется определенная часть населения, считающая себя последователями той или иной религии. Из великого множества религиозных учений самыми массовыми являются буддизм, христианство и ислам, названные, по причине их массовости, «мировыми религиями». По нашим наблюдениям, независимо от степени светскости стран, религиозное право оказывало и оказывает значительное влияние на политическое, правовое и экономическое развитие всех стран, что вытекает из его (права) тесной связи с религиозной системой, которая имеет определяющее значение для мировоззрения последователей того или иного исповедания. В свое время, усмотрев эту тесную связь между западными исповеданиями/ ценностями и научно-техническими достижениями Запада, руководством и деловыми кругами некоторых стран юго-восточной Азии был сделан выбор в пользу европейского мировоззрения. Такой шаг для достижения успехов в сфере экономики был проведен через религиозные исповедания, в основном протестантских толков, и вскоре успех этими странами был достигнут.
Религиозное право является своеобразным связующим звеном между религией (религиозным объединением), обществом и государством. Непонимание особенностей исторического развития и места этого регулятора поведения в системе иных регуляторов общественных отношений в современных странах часто приводит к затяжным конфликтам в этих государствах, негативно сказывается на дипломатических и торгово-экономических отношениях с этими странами. Поэтому, представляется актуальным исследование особенностей возникновения и развития религиозного права, а также анализ того места, которое оно занимает в современном мире. В данной работе религиозное право рассматривается как один из наиболее важных факторов, формирующих религиозное правосознание.
Разнообразие социальных отношений, по нашему мнению, связано с многообразием мировосприятия различных слоев населения. Такая полиформность (плюрализм) отношений закреплена в Основном законе (Конституции) РФ, где в ст.13 признается идеологическое и политическое многообразие, подчеркивается равенство общественных объединений; а в ст.14 особо оговаривается, что «Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом»[1]. Аналогичные положения, наряду с другими правами и свободами человека и гражданина, устанавливаются в соответствующих статьях конституций практически всех современных государств.
Положение о том, что «никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» не упраздняет религии, поэтому среди различных регуляторов общественных отношений религиозно-правовые нормы по-прежнему выделяются своей особой важностью. В отдельные периоды истории разных стран религиозное право становится по значимости наравне с государственным правом. Впрочем, в научном обороте широко распространено убеждение об одной из особенностей религиозных правил поведения, как и иных социальных норм, в отличие от права, которое представляет собой «возведенную в закон волю государства», - минимизация легального насилия, или государственного принуждения [2, 20]. Забегая вперед, отметим, что нами такое убеждение не разделяется, поскольку за тем или иным легальным насилием нередко проглядывает скрытая форма религиозного правовосприятия/ правосознания, где государство выступает всего лишь инструментом осуществления воли религиозного объединения.
В литературе встречаются понятия, иногда используемые как синонимы: «религиозное право», «церковное право», «каноническое право». Между тем, эти понятия могут быть синонимами лишь в определенном контексте. В данной работе мы различаем следующие значения названных понятий. Каноническое
право это совокупность норм, регулирующих внутреннюю и внешнюю жизнь христианской общины (церкви), устанавливаемых самой общиной (церковью). Церковное право - более широкое понятие, так как включает в себя, помимо канонического права, создаваемого церковью, еще и нормы/ правила поведения, разработанные государством для регулирования государственно-церковных взаимоотношений. В этом смысле слова «церковное право» приближается к понятию «религиозное право», однако последнее охватывает регулирование жизни, внешнее и внутреннее - всех религиозных объединений, независимо от их религиозного учения/ догмы [5]. В таком широком понимании нормами «религиозного права» можно считать нормы не только канонического права, но и шариата, иудейского/ еврейского права, индусского, буддистского и др. исповеданий. Понятие религиозного права шире вышеуказанных регуляторов жизни членов религиозных общин еще и потому, что не связано с периодами в истории формирования отдельных конфессий (каноническое и церковное право - виды права, формируемого римской католической церковью), географическими особенностями, исключительно церковными
(институциональными) вопросами, а относится к религиозным воззрениям (вере) социума в целом, в том числе, при участии светских субъектов правоотношений, но всегда, в той или иной степени, отстраненных от государственного правотворчества. [2, 20-23]
В литературе встречаются и уточняющие характеристики понятия религиозного права. Например, предлагается различать религиозное право как форму общественного права, складывающуюся на протяжении длительного времени в рамках определенной системы верований для регулирования поведения ее адептов, и религиозное право как форму (или отрасль) государственного права, хотя и затрагивающую вопросы взаимодействия религиозного объединения с государством и иными социальными институтами, но создаваемое исключительно государственными законотворческими органами. С другой стороны, под религиозным правом понимают форму
неюридического (общественного) права, представляющую собой систему правил поведения, установленных религиозными иерархами различных конфессий, народными обычаями, и (или) закрепленных в специальных религиозных источниках, обязательных к исполнению для адептов того или иного вероисповедания под угрозой материальных («земных») либо нематериальных («небесных») неблагоприятных последствий [2]. Последнее пояснение перекликается с данным нами более кратким понятием.
Период появления религиозной общины - возникновение и становление религиозного права.
Демонстрация тесной связи религии и права особенно характерна для периодов появления сформировавшихся конфессий, непосредственно содержащих правовые нормы в своих источниках (ислам, буддизм, иудаизм), когда закладываются в сознание верующих религиозные критерии понятия «свой-чужой», а также в Средние века, во время расцвета римской католической церкви (в западной части Европы) и греко-католической (в восточной части Европы, включая Россию) и появления терминов «каноническое», «церковное» право. Признание теологической концепции правопонимания, божественной теории происхождения права и государства, установленных и аргументированных в Средневековье учеными монахами (А. Августином, Ф. Аквинским и др.), окончательно обусловили неразрывность двух данных форм общественного сознания [2, 20].
В период становления религиозного права, по мере выхода миссионеров различных исповеданий за пределы своей страны складывается детерминированность действия религиозного права не юридическими границами государства, а ареалом проживания представителей конфессии. Вселенская Церковь, Умма, буддийская община не замыкается государственными границами. С этой точки зрения универсальное религиозное законодательство не может быть частью государственного законодательства, всегда национально или, по меньшей мере, территориально ограниченного. 15
Религия не часто оперирует силовым ресурсом, мерами физического принуждения, но обычно обращается к совести, религиозности, воцерковленности, указывая на перспективные нематериальные негативные последствия (правовую ответственность). Таким образом, в религиозном праве речь ведут о доминировании идеальных форм ответственности. На следующем этап развития религиозного учения, «религиозные законодатели» стремятся распространить свою власть над адептами не только выходом за пределы того или иного государства, но и устанавливая наказуемость не только внешне выраженных действий, но и мыслей человека. Так, если государственное право оценивает деяния (действия и бездействия) с точки зрения их правомерности, то есть соответствия «государственной воле, возведенной в закон», то религиозное право оперирует, в том числе, и внутренними интенциями, помыслами, желаниями и прочее, что обычно связывают с высоким уровнем самодисциплины и идеализированности сферы религиозного права. Из-за меньшей, по сравнению с государственным правом, формализованностью, проявляющейся в незначительном количестве источников правил поведения, отмечают более низкую степень бюрократизации при одновременном распространении расширительной интерпретации текстов, соответствующей в основном «духу», но не «букве» источника.
Для этого периода характерен невысокий уровень систематизации религиозного права. Оно представляет собой конгломерат норм, правил, мер различных верований и религиозных обычаев, канонов и заповедей. Постепенно как в западном христианстве (римо-католичество), так и в его восточной ветви (греко-католичество) каноническое право приобретает высокий уровень целостности и организованности. Появляется множество источников такого права (папские конституции: буллы, бреве, энциклики, рескрипты и др., на Западе; Прохирон, Номоканон и др., на Востоке), выступающих по своему содержанию кодексами. Аналогично идет накопление норм, регулирующих отношения и в исламе. Как компенсация к Корану, в котором содержится незначительное число религиозно-правовых норм, создаются сборники (своего 16
рода кодексы) преданий (Сунна) о поступках и изречениях основателя религии, Мухаммеда, относительно поведения в той или иной ситуации. Там, где недоставало Корана и Сунны на помощь приходила находчивость исламских ученых, облекающих свои умозаключения в форму авторитетных решений (фетва) отдельных знатоков «основ жизни мусульман/ шариата», либо в форму от имени всей исламской общины/ Уммы (иджма) [5; 8; 9].
В системе религиозного права отсутствует деление на частное и публичное, поскольку в религии общественное и индивидуальное стараются не различать. Основой всего сущего выступает человек как подобие бога, его внутренний мир и духовная составляющая.
Уже ранний буддизм позаботился об урегулировании взаимоотношений государства и буддийской общины, разработав три последовательные стадии взаимоотношений дхармы и государства. На первой стадии правитель соглашается выполнять определенные функции ради народа, а ему предоставляются определенные права, включая сбор налогов. Если правитель злоупотреблял своей властью, люди могли уйти в другие места, под защиту иного вождя. Обратим внимание на более слабую демократию, по сравнению с демократией в Пскове или Новгороде, например, где не народ уходил от неугодного правителя, а неугодного правителя изгоняли, призывая/ назначая на его место нового. Но по мере расширения территории государства такая форма защиты стала не реальной, и буддизм создал (вторая стадия) доктрину всемогущей дхармы, способной уничтожить недостойного правителя. Тоже весьма интересный факт: если правитель не уничтожен, то выходит, что данный правитель, несмотря на неудобства для общества, «угоден дхарме». Третья стадия - это идеальное государство, в котором дхарма в качестве космической силы регулирует поведение общества, а государство рассматривается как этический институт, извлекающий свой авторитет из дхармы и ведомый сангхой
[7].
Упомянутый нами выше трансгосударственный характер религиозных учений способствует формированию внутригосударственного религиозного права, которое распространяет свое действие на жителей данного государства, являющихся адептами данного исповедания, образуя монорелигиозный социум; а с другой стороны - международного религиозного права (относится к одной из мировых религий или широко распространенным верованиям, затрагивающих граждан ряда стран). По степени влияния на правосознание, или по уровню значимости А.Ю. Гарашко выделяет: - религиозное право, как доминирующее право государства (характерно для несветских теократических государств с сильной религиозной правовой традицией, входящих в религиозные правовые семьи, с официально закрепленной и общепризнанной [2, 22] религиозной идеологией, где государственное право как самостоятельная форма права или отсутствует вовсе, или слабо выражено); - религиозное право как одна из форм общественного права (в незначительной степени может быть распространено в странах, образующих религиозные правовые семьи и обладающих сильной государственной властью и разросшимся государственным аппаратом, но в основном актуально для светских, секуляризованных политических обществ, в которых религия выступает компенсирующим для государственного права механизмом регулирования жизни социума).
Изменения в религиозном правосознании в современном мире
Отделение религиозных объединений от государства (это более четкая формула, чем отделение церкви от государства), закрепленное частью второй ст. 14 Конституции РФ, должно бы означать, что государство, его органы и должностные лица не вмешиваются в вопросы определения гражданами своего отношения к религии, в законную деятельность религиозных объединений и не поручают последним выполнение каких-либо государственных функций. В то же время государство охраняет законную деятельность религиозных объединений. В свою очередь, религиозные объединения не могут вмешиваться в дела государства, не должны бы участвовать в выборах органов 18
государственной власти и в деятельности политических партий. На практике встречаются случаи давления на прихожан руководством того или иного исповедания, с целью склонить их к выбору конкретной партии. Вместе с тем, религиозные объединения могут принимать участие в социально-культурной жизни общества в соответствии с законодательством, регулирующим деятельность общественных объединений. Статья 9 Закона «О свободе вероисповеданий» называется «Светский характер системы государственного образования». Она устанавливает, что обучение в государственных и национальных образовательных учреждениях носит светский характер и не преследует цели формирования какого-либо отношения к религии. В то же время в негосударственных образовательных учреждениях, частным образом на дому или при религиозном объединении, а также факультативах (по желанию граждан) во всех учебных заведениях преподавание вероучений и религиозное воспитание, другими словами, формирование религиозного правосознания, допускается [13]. Указанное положение иногда путают с возможностью включения в официальное обучение программы государственных и муниципальных образовательных учреждений Закона Божьего или других религиозных дисциплин. Полагаем, что светское образование несовместимо с этим.
В современном исламском мире замечаются сходства с взглядами некоторых христианских конфессий, когда предполагается, что, чем у конкретного лица имеется больше богатства, тем выше его ответственность, в том числе, за обеспечение повышения своего благосостояния и благосостояния общества [3, 75]. Также одним из ключевых моментов считается то, что ресурс, который доверен человеку, должен использоваться рачительно на благо общества, обеспечивая тем самым вознаграждение материального характера «распорядителю» не для денежной массы, а для приращения массы услуг и товаров, создания реальной добавленной стоимости [4, 14]. А вот традиционное страхование представляет собой договор компенсации, в рамках которого из
самой операции страхования извлекается прибыль и, в результате, данная операция попадает под ограничения шариата [4, 78].
Современные подходы к осуществлению финансово-экономической деятельности причиняют совести последователей христианского и исламского вероучения большое неудобство. Например, в иудаизме, от которого «отпочковались» христианство и ислам, ростовщичество запрещается только по отношению к соплеменникам, а по отношению к иноплеменникам дозволяется, при этом известно, что иудаизм - мононационален. Христианство и ислам -транснациональные религии, их последователями могут быть люди любой национальности. Известно, что Коран и Библия запрещают ростовщичество, то есть - ссудный процент. Однако, современная экономика всех стран полностью выстраивается на ссудном проценте [10, 15]. Как же быть? Думается, тот факт, что и мусульмане, и христиане отнюдь не едины во взглядах на допустимые и недопустимые с точки зрения религии финансовые операции, говорит об уровне их современного религиозного правосознания. Священные писания обеих религий однозначно запрещают то, на что часть последователей предпочитаю закрывать глаза. Любому государству, провозглашающему свободу вероисповедания для своих граждан, необходимо учитывать данное состояние общества.
Хотя в литературе и встречается оценка, характеризующая подобные институты как не более чем юридические уловки, призванные прикрыть видимым формальным соответствием фактическое нарушение религиозной догмы, на наш взгляд сказать подобное было бы слишком большим упрощением, оскорбительным для многих мусульман, да и, пожалуй, христиан. Думается, если Российская Федерация хочет соблюсти интересы своих граждан-мусульман и привлечь инвестиции, компетентным органам власти необходимо подготовить и внедрить исламские институты финансового права, которые позволят создание исламских банков, исламских страховых компаний, исламских окон в традиционных банках и страховых компаниях, шариатские финансовые советы. 20
В настоящее время в мусульманских странах происходит серьёзная трансформация исламского права. В частности, нормы мусульманского права всё больше приобретают вид единообразных общих правил поведения, на фоне того, что существует большое разнообразие в способах образования, в толковании и применении норм исламского права. Во многих случаях доктрина теряет значение одного из источников права, в качестве которого начинает выступать нормативный правовой акт. Однако мусульманское право оказывает, хотя пока еще и, по мнению отдельных исследователей, ограниченное влияние, на правовые системы многих мусульманских государств. В частности, конституции многих мусульманских стран закрепляют особое положение ислама и исламского права на территориях этих государств. В большинстве мусульманских государств семейное право, наследственное право, а также некоторые институты гражданского права, целиком базируются на нормах и принципах исламского права. В большинстве мусульманских стран поддерживается двойная система светских и религиозных судов, в которых религиозным судам подсудны споры по вопросам семейного права и наследования.
Процесс адаптации религиозно-философских и правовых норм ислама к новым историческим условиям, начавшийся в середине 19 века и продолжающийся поныне, часто обозначают термином «исламская реформация», хотя он принципиально отличен от реформации христианской. Мусульманская реформация выражалась, прежде всего, в многочисленных попытках пересмотра религиозных мотиваций различных аспектов светской жизни и лишь в незначительной мере затрагивала собственно богословские вопросы, при этом отсутствие в исламе института церкви и духовенства, подобных христианским, наложило существенный отпечаток на характер реформ в исламе. В значительной степени религиозно-обновленческие процессы в исламе рубежа 19-20 вв. были связаны с необходимостью освоения научно-технических достижений Запада. При этом ставилась задача возрождения традиционных культурных и духовных ценностей на новой основе. 21
Интересно, что одними из первых здесь выступили российские мусульмане, оказавшиеся по ряду причин на переломе развития евразийской цивилизации.
Коран и сунна исходят из имущественного и социального неравенства людей: «Мы возвысили одних над другими в пропитании и власти, чтобы одни из них могли брать других в помощники и в услужение для поддержания друг друга в удовлетворении жизненных потребностей и организации своей жизни» (43: 32). Хадисы подкрепляют положения Корана о том, что имущественное неравенство установлено самим Аллахом. «Воистину Аллах всевышний разделил между вами ваши характеры и нравы среди вас также как он разделил между вами достатки и доходы. Воистину Аллах всевышний дает имущество тем, кого возлюбил он, и тем, кого он не возлюбил, но не дает веры никому, кроме того, кого оно возлюбил», - гласит хадис [5; 7; 8]. Отсюда представляются несостоятельными проповеди мусульманских богословов, да и положений исламских деклараций о правах человека, в которых утверждается, что все мусульмане созданы Аллахом равными. Эти проповеди и положения, считает Ахмедов Алим, пожалуй, всего лишь были призваны утешить угнетенных и эксплуатируемых. Если сам Аллах говорит о том, что он создал всех разными, то как можно осмеливаться заявлять, что все люди равны перед ним?
Поскольку ислам имеет различные направления, течения и секты с характерными особенностями в догматике, богословии и культовой практике, то думается, что уже в силу этого он не может иметь единого ни политического, ни социального учения. К тому же не только вне, но и внутри мусульманских стран в настоящее время существуют многочисленные общественные группы с различными, часто противоположными, интересами. Едиными, пожалуй, остаются лишь доктринальные принципы, поскольку сторонники всех течений ищут обоснование своих взглядов в Коране и Сунне. И все же, при всем своем консерватизме, требовании неукоснительно следовать предписаниям Корана, как книги, в которой «не только идеи и образы, но и сами буквы принадлежат
Аллаху и не могут быть никем изменены», ислам испытывает на себе сильнейший диктат времени, который проявляется, среди прочего, и на идеологии современного ислама. Именно в силу этих обстоятельств, несмотря на существование единых вероучительных основ, которыми руководствуются все мусульмане земного шара, мы не можем говорить о наличии единой социальной позиции ислама. В России, например, мусульманские религиозные организации и служители культа занимают одни социальные позиции, в развитых странах - другие, в развивающихся - третьи. Но и внутри каждой группы стран позиции также не идентичны. Следовательно, исламские социальные концепции в конечном счете рисуют общественные отношения не столько такими, какими они изображены в главной вероучительной книге мусульман, сколько такими, какими их хотят видеть соответствующие социально-политические силы, чьи интересы выражают те или иные группы религиозных деятелей. Заметим, что указанные моменты во многом приложимы и к христианским деноминациям.
Заключение
В юридической, политической, религиоведческой литературе обычно заостряют внимание читателей на тесной связи ислама с политикой, соответственно, с государственной властью, обосновывая тем взаимовлияние и взаимопереплетение государственно-правовых и религиозно-правовых норм. В отношении христианства и иудаизма, как других представителей монотеистического мировосприятия, об этой тесной связи политики и религии умалчивают. На наш взгляд, не вполне обоснованно. В частности, В.В. Кудрявцев сообщает, что иудаизм в Израиле не имеет статуса государственной религии, однако его институты финансируются из государственного бюджета. А А. Кураев приводит в своей работе данные из ст. 4 Закона о возвращении в Израиль, где говорится, что «право на репатриацию в Израиль имеет любой еврей, но лишь когда он не исповедует иную религию». А Верховный суд Израиля постановил (дело «Руфайзен против Государства Израиль»), что все
евреи, перешедшие в христианство, теряют право на репатриацию в Израиль [7]. Менахем Элон, бывший вице-председатель Высшего суда Израиля, сообщает [12, 27], что при вынесении судебных постановлений он и его коллеги из Высшего суда Израиля неизменно учитывают, что основные ценности Государства Израиль - это ценности «государства еврейского и демократического». Юридическая система Государства Израиль основывается на синтезе еврейских правовых и демократических ценностей. Этот синтез, по меткому выражению Менахема Элона, ранее был надлежащей и желательной возможностью, а сегодня - стал обязанностью, закрепленной в правовой системе еврейского государства - государства Израиль, что и нашло свое выражение в целом ряде судебных постановлений, вынесенных в различных судебных инстанциях Государства Израиль. То есть, фактически между еврейскими ценностями и демократизмом поставлен знак равенства.
В качестве вывода относительно взаимоотношения иудаизма и политики в настоящее время приведем еще одну мысль Менахема Элона. «Неиссякаемое богатство, содержащееся в еврейском праве, и творческий потенциал, накопленный на протяжении многих столетий, позволяют его использовать в качестве основного первоисточника при рассмотрении многих вопросов во всех областях юриспруденции и в наши дни».
Изменения религиозного правосознания проходили и проходят по пути приспособления светского права к религиозному, и наоборот, иными словами, по пути секуляризации, в погонях за политическими и финансовыми дивидендами. Более подробные обоснования требуют пространного изложения в отдельном монографическом исследовании.
Список литературы
1. Конституция Российской Федерации (с гимном России). - М.: Проспект, 2021.-64 с.
2. Гарашко А.Ю. Религиозное право как форма общественного права.// Вестник Московского университета МВД России. 2019. №2. - С.19-23.
24
3. Дураев Т. А. Права человека в международных исламских документах / Т.А. Дураев, Н. В Тюменева // Вестник СГЮА. - 2018. - № 3. - С. 75.
4. Журавлев А.Ю. Концептуальные начала исламской экономики. Исламские финансы в современном мире / под редакцией Р.И. Беккина. М. 2004.
5. Иванов А.М. Ислам: история и современность. Учебное пособие. -Владивосток, 2004. - 150 с.
6. Иванов А.М. Краткий курс Канонического права Православной Церкви. Учебное пособие. - Владивосток: Негосударственный институт Политики и Права, 2005.- 180 с.
7. Иванов А.М. Религия и политика (историко-правовой очерк): Учебное пособие. - Владивосток: Негосударственный институт Политики и Права, 2005. -68 с.
8. Кардави Ю., шейх / Ю. Кардави // Дозволенное и запретное в исламе. М.: Андалус, 2004. - 142 с.
9. Керимов Г.М. Шариат. Закон жизни мусульман. - М.: «Леном», 1999. -304 с.
10. Лункин Р.Н. От религиозного бума к «Закону Яровой»: атеизм без атеизма и православие без православия. // Лункин Р.Н., Загребина И.В. Религия и право в современной России. (монография)/ НП «Гильдия экспертов по религии и праву»; под ред. Р.Н. Лункина. - М.: ИД «Юриспруденция», 2017. - С.228-251.
11. Магомедова Ю.Д. Развитие исламских финансовых институтов в современных условиях. - М., 2019.
12. Менахем Элон. Еврейское право. / Под общ. ред. И.Ю. Козлихина. - СПб., 2002.-611 с.
13. Право и религия в междисциплинарной интерпретации: монография / под ред. А.Б. Дидикина. - Москва, 2019. - 408 с.
14. Шубаро О.В. Особенности взаимодействия религии и права в религиозных правовых системах // Философско-культурологические исследования: сб. ст. Вып. 1. - Минск, 2011. - С.125-142.
