CC BY
88
УДК 81'282.2
РЕЛИГИОЗНО-МИФОЛОГИЧЕСКИЕ ЗАПРЕТЫ, ПРЕДПИСАНИЯ И ВЕРОВАНИЯ В ЖИЗНИ КАЗАКОВ (НА МАТЕРИАЛЕ ДОНСКИХ ГОВОРОВ)
© М.В.Калинина
В основе статьи лежат этнокультурный и лингвокультурологический подходы к фактам современных донских говоров. Рассматриваются религиозно-мифологические запреты, предписания и верования, регламентирующие обрядовую и бытовую жизнь казаков. Особое внимание уделяется демонологической лексике и фразеологии, связанной с традиционными верованиями народа. Устная форма существования говоров порождает такую особенность диалектной речи, как синонимичность, вариантность структуры и семантики диалектного слова, что подтверждается анализом лексических единиц, относящихся к религиозно-мифологической картине мира казака.
Ключевые слова: лингвольтурология, казаки, история, запреты, предписания, обряды, демонологическая лексика, говоры.
В центре внимания автора настоящей статьи находится религиозно-мифологическая сфера жизни казачества, связанная с различного рода запретами, предписаниями и верованиями. Это древнейшая микросистема, в которой закреплен опыт практического и религиозно-мифологического освоения окружающей человека действительности.
Народной демонологии, названиям мифологических персонажей, суевериям, запретам и предписаниям посвящены специальные исследования Л.Н.Виноградовой [1], Т.Ю.Власкиной [2], М.Е.Забылина [3], А.В.Никитиной [4], С.М.Толстой [5], О.А.Черепановой [6] и др. Каждое следующее исследование, выполненное с учетом фактов различных славянских языков или на локальном материале, вносит свой вклад в общую картину славянских мифологических воззрений.
Объектом данного исследования явились материалы Большого толкового словаря донского казачества (далее БТСДК) [7], Словаря русских народных говоров (далее СРНГ) [8 - 15]. Из указанных словарей нами было отобрано около 100 слов и словосочетаний, связанных с религиозно-мифологической картиной мира казаков.
Несмотря на то, что основу казачьей духовной жизни составляло православие, казаки верили и в существование нечистой силы, приметы и языческие суеверия. Так, например, домовой, ведьма, колдун с одной стороны, и господь, сатана, чёрт - с другой, в сознании носителя говора сочетались в рамках одной системы представлений.
Повсеместно на Дону была распространена вера в домового. В СРНГ и БТСДК отмечены следующие названия, служащие для наименования этого мифологического существа: дедушка
[8: 331], кормилец [9: 336], хозяин [7: 559]. В данном случае домовому приписываются свойства человека: хозяин дома, глава семьи. Поскольку в старину домового очень почитали, то статус главы дома вполне закономерен. Подобные номинации можно рассматривать как замену табуированных имен демонологических персонажей, употребление которых считалось нежелательным, опасным для человека. Называние демонологических персонажей «человеческими» именами считалось своеобразной формой «задабривания» духа.
В традиционной казачьей культуре существуют определенные предписания, цель которых -заручиться поддержкой домового. Например, при переезде в новый дом необходимо было, перекрестившись в красном углу, обернуться к дверям и сказать: «Хозяин домовой, поедем в дом со мной». Кроме этого, существовал обычай угощать домового 25 января. Ему оставляли на ночь на загнетке горшок каши и приговаривали: «Хозяин-батюшко, побереги скотину». Эти предписания, связанные с обращением к домовому, являются, на наш взгляд, своеобразными нормами общения со сверхъестественными силами и отражают специфику наивной категоризации мира донскими казаками.
Для называния людей, состоящих в договоре или родстве с нечистой силой, в донских говорах используются следующие слова: ведьмак, ведь-мец, ведьмач - колдун [7: 70]; ворожейка, воро-жилка - гадалка [7: 86]; присуха - колдунья [7: 425]; шептуха - знахарка [7: 590]. Устная форма бытования говоров порождает такую особенность диалектной лексики, как высокая вариантность структуры диалектного слова, что подтверждается данными лексическими единицами.
В исследуемых говорах демонологические существа потустороннего мира имеют названия: анцибал, анцибул, анчибул - болотный черт [10: 261]; анчибиль - черт [7: 26]; анчихрист, анчут, анчутик, анчушка - черт [10: 262 - 263]; бесюка, бесяка - черт [7: 44]; домовик, домовая, домови-ха - мифологические персонажи, обитающие в жилище человека, домашние духи, покровительствующие семье [7: 137]; домовилиха - добрый или злой дух в образе женщины, живущий в доме [11: 119]; домовинка - дочь доброго или злого духа, живущая в доме [11: 120]; сатаил - сатана, черт [7: 472].
В данных наименованиях проявляются следующие семантические оппозиции:
• Родовидовые отношения на основе тендерных противопоставлений: домовой, домовик -домовая, домовиха, домовилиха;
• Родовидовые отношения на основе противопоставления «старший - младший»: домовой -домовинка и др.
Таким образом, к особенностям данной лексики можно отнести множественность наименований одного объекта (анчихрист, анчут, бесяка, сатаил - черт); синонимичность и вариативность в пределах одной группы (ведьмак, ведьмец, ведьмач - колдун; анцибал, анцибул - болотный черт; домовилиха, домовинка - дух в образе женщины, живущий в доме); наличие оппозиции по грамматическому роду (домовик - домовилиха; банник - банница и др.).
Среди диалектной лексики выделяются общедиалектные слова и собственно донские диалектизмы. К общедиалектным, то есть словам, зафиксированным в СРНГ, относятся, например: перевертух - человек, который выдает себя за другого [12: 45]; порчь - болезнь, вызванная колдовством, наговором, порча [13: 114]; присуха -средство, которым, по суеверным представлениям, привораживают, присушивают человека [13: 5] и др.
Подчеркнем, что отдельные общедиалектные слова в донских говорах могут обладать некоторыми отличиями в значении. Слово анцибал в СРНГ обозначает болотного черта [10: 261], а в донских говорах данная лексема называет черта [7: 26]. Отметим, что в этом случае наблюдается сужение, уточнение значения общедиалектного слова.
Между тем отличия в значении могут быть и более существенными. Например: слово бесиха в СРНГ зафиксировано в значении 'колдунья, ведьма' [14: 267]; в донских говорах оно обозначает 'болезнь горла' [7: 43]. В подобных случаях можно говорить о межсистемной диалектной омонимии.
Ряд примеров показал, что происходит развитие семантики от наименований мифологических персонажей к антропонимам с ярко выраженной отрицательной коннотацией, вплоть до бранного употребления. Семантический сдвиг в сторону немифологического значения можно проиллюстрировать на таких примерах, как анчутка -'черт, дьявол' и 'человек, представляющий себя бедным, несчастным' [10: 262 - 263]; бабай -'старик, дедушка' и 'фантастическое существо в образе страшного старика, которым пугают детей' [14: 15]; кикиморка - 'мифическое существо' и 'домосед, нелюдимый человек' [15: 205].
В ходе анализа языкового материала обнаружилось множество фразеологизмов, связанных с верованиями казаков в черта и бога. Черт (сатаил) в христианской мифологии является существом потусторонним, враждебным человеку и всему живому. Слово черт в народной речи старались употреблять как можно реже, так как считалось, что оно может навредить человеку. По этой причине его обычно заменяли различными прозвищами, связанными с чертами внешнего облика и характера этого демонического персонажа: нечистый, немытик, недобрик, лукавый, грешок, враг, рогатый, черный, плохой, шутник, шут, шишок, окаяшка и т.п. Согласно народным верованиям, черт, как и ангел-хранитель, дается человеку при рождении и всегда, в течение всей человеческой жизни, присутствует за левым плечом человека (тогда как ангел-хранитель находится за правым). По народным поверьям, черт всегда нашептывает человеку в левое ухо, подталкивая его к греховным делам.
Следует отметить, что все единицы, в состав которых входят слова черт, бес и бог, характеризуют человека, его состояние, поступки и т.д., а также связаны с предметами, окружающими людей. Фразеологизмы, обнаруженные нами в БТСДК, мы распределили по следующим группам:
Характеристика внешнего вида человека: ни бес, ни хохуля - о ком-либо, имеющем непристойный вид [7: 43]; как черти ядрами кормят -об очень полном человеке; как черт с трубы вылетел - о грязном, неряшливом человеке [7: 576].
Характеристика состояния человека: бог умом обнес - о глупом человеке (Ни многа нида-развитый щилавек, пришыблиный, да чиво на ниво абижацца, кали иво бох умом абнес (Кчт.)), ни богу свечка, ни чёрту печка - о безразличном ко всем человеке (Такая уш ана ни богу свещка, ни щерту пещка, нищем-та ана ни завидаитъ, ни-щиво ей ни хощицца (Буг.)) [7: 47]; черти душу скребут - об унынии, крайне тяжелом положении [7: 576].
Характеристика поведения и поступков человека: сполошный чёрт - о человеке, совершающем неожиданные, неоправданные поступки, действия (Спалошный щерт! Щиво тибе нада? Пирипугал (Кчт.)); как черт в болоте - о шумном, беспокойном поведении (Иё дети фсигда аруть - аруть, как щерти в балоти (Волч.)); от чёрта пеший шел - о непослушном, озорном ребенке (У Мишки сын - ат щёрта пеший шол, нищиво ни слухаить (Пот.)); как черт в коробке -о ком-либо, издающем громкие звуки; черт дернул - кто-либо сделал что-то нехорошее, неправильно поступил; черт в красных сапогах - о буйном, пьяном человеке (Напился пьяный и идеть на дароги, как черт у красных сапагах (Елиз.)); чертов брат - хулиган, безобразник; отрывок от черта - хулиган; как чёрт с полоху (переполоху) - очень быстро что-то сделать (Фскачил как черт с палоху (Груш.)) [7: 576].
Характеристика отсутствия кого-либо или чего-либо: ни богов, ни рогов - никого и ничего не признавать, не бояться (Ху, да ни багоф ни ра-гоф ни признаеть (Кчт.)) [7: 47]; черти унесли на помеле - о бесследном исчезновении кого-либо (Щерти унисли на памиле, и нету, пропал саф-сем, с кожыю (Кчт.)); черти на игрушки унесли -кто-либо убежал, исчез, пропал]; черт ма - о полном отсутствии чего-либо (Сами насилии ин-диановую шаль, сийчас их щерт ма (Кчт.)); как черти с квасом съели - об отсутствии кого-либо длительное время [7: 576].
Характеристика предмета: черт роги сломит - о беспорядке, неразберихе (Ва дваре валяица феё, каг зря, щёрт роги сломить (Кчт)); черт ладу не дает - беспорядок, грязь в доме [7: 576].
Характеристика принадлежности: черту баран будет - о самоубийце (Какой чилавек руки на сибя налаживаить, такой черту баран будить (Конст.)) [7: 577]
Характеристика возмущения: черт вас мудрит - выражение неудовольствия чем-либо; чтоб тебе черти душу запекли - выражение возмущения [7: 576].
Характеристика времени и пространства: как черт на помеле, как черт на воздухе (воздухах) летаить - очень быстро (Ху, как черт на возду-хах летаить, танцуить лехка, весь жывот ля-таить (Кчт.)) [7: 576]. В большинстве случаев группы фразеологизмов, перечисленные выше, фиксируют негативный стереотип восприятия черта. Они отражают представления казаков о черте, которые сводятся к поведению, противоречащему человеческим нормам. В народном сознании закрепилось восприятие того, что черти совершают поступки, которые неприятны людям и доставляют им большие неудобства.
Характеристика положения дел: черт крюком (рогом) не достанет - о материальном достатке, богатстве (Богатый, иво черт рогам (крюком) ни дастанить (Буг, Кчт.)); черти яйца несут - об удачливом человеке; чёрт детей колышет - об удачливом человеке (У ниво и щерт дитей ка-лышыть, так и визеть (Кчт.)) [7: 576]. Эта группа фразеологизмов закрепила суеверные представления казаков, по которым черти становятся союзниками человека, могут помочь достичь богатства и принести удачу. Но в народном сознании такой союз воспринимается как недостойный казака, кратковременный, да и опасный для человеческой души. Сильны и представления о том, что богатство, заработанное таким способом, не принесет человеку счастья.
В донских казачьих говорах многообразно представлены глаголы и прилагательные, образованные от слов черт, бес и сатана: насточер-теть - очень надоесть, опротиветь [7: 313]; на-стобесить - надоесть [7: 311]; чертоваться -браниться [7: 577]; чертячий - груб. в составе некоторых бранных выражений (У, чиртячия выратки, вышню аптрусили (Веш.)) [7: 577]; са-тановый - бран. прил. к сатана (Сатановый жы ты дуралей (Баг.)) [7: 472] и др.
К религиозно-мифологической сфере жизни казака примыкают однословные наименования и устойчивые сочетания, связанные с магическими действиями. Мы разделили их на 2 подгруппы:
• глагольные единицы, обозначающие вредоносные магические действия: глазить - по народным представлениям, приносить несчастье, болезнь, вредить кому-либо взглядом (дурным глазом) [7: 106]; знать присуху - обладать сверхъестественным знанием с целью вредоносного воздействия на людей и животных (Пайду г бапки, анна присухи знаить, штоп присушыть к мине иво) [7: 425]; напустить порчь - наслать болезнь на человека, животных и др.; напустить килы (по ветру) - наговорить болезнь на человека (Гаварять, килы напускають па ветру - ба-лезню напускать: на шеи шышки такии быва-ють) [7: 308] и др.;
• глагольные единицы, обозначающие доб-роносные магические действия: выливать - лечить от испуга [7: 96]; загоивать раны - залечивать раны [7: 165]; шептать - лечить заговором [7: 590].
Кроме наименований, связанных с верованиями казаков в демонические силы, нами были зафиксированы различного рода запреты и предписания, которые казаки соблюдали с целью обезопасить свою жизнь и жизнь близких от вмешательства потусторонних сил. Условно их можно разделить на 2 группы:
1) запреты и предписания, воплощающиеся в словесных текстах определенной структуры, например: веником никого не нужно бить, иначе короста заведется; в четверг не соли сало - в нем черви заведутся; в пятницу не вари квас, иначе дьявол будет купать в нем новорожденного [16: 268];
2) запреты и предписания, не имеющие такой четкой текстовой формы, выражающиеся в мотивировках, логических связях (зависимостях, причинно-следственных отношениях), целях (словесно формулируемых или подразумеваемых), обрядовых действиях, обычаях и т. п.
Казаки верили, что в жизни каждого из нас есть моменты, когда человек наиболее уязвим перед потусторонними силами. К таким моментам следует отнести беременность, рождение, свадьбу и смерть. С этими важнейшими событиями связано множество запретов и предписаний, каждый из которых имеет символическое значение. Рассмотрим лишь небольшую часть из них:
Ритуальные действия и предписания, связанные с беременностью.
Беременность считается состоянием и временем, опасным и даже «нечистым», отсюда многочисленные запреты и ограничения в поведении беременной женщины, направленные на защиту её и будущего ребенка. Опасность, исходящая от беременной женщины, связана с присутствием в ней двух душ и с ее близостью к границе жизни и смерти. По народным верованиям, душа нерожденного ребенка еще принадлежит к миру мертвых, поэтому присутствие беременной на похоронах и любые контакты с покойником нежелательны, иначе ребенок мог так и остаться в «мире ином».
Во избежание трудных родов беременной запрещалось стоять на пороге, перекрестке (границе между домом и внешним миром, «своим» и «чужим» пространством), на кладбище, выходить из дома после захода солнца, переступать через веник («нечистый предмет», орудие порчи и колдовства), перелезать через окно (символ перехода в другой мир), перешагивать через топор, вилы, грабли и т. п. [5: 160].
Казачки, чтобы обезопасить себя в период беременности от негативного влияния со стороны, использовали различные обереги (булавки, кружева, вышивку и т.д.). Заметим, что функцию оберега могли выполнять и головные уборы. Так, например, женщины в казачьих станицах покрывали головы рогатыми кичками. Д.К.Зеленин отмечает, что сама идея, лежащая в основе этой моды, очень древняя. Рога служили для ребенка и его матери, особенно для роженицы, оберегом от злого духа и от дурного глаза [17: 258]. Под
влиянием новой моды и современной культуры внешний вид кички меняется, рога становятся значительно меньше, но охранительная функция остается.
Сохранившееся в языке выражение «не святить волосами» говорит о том, что некогда необходимым элементом замужней женщины был головной убор, полностью закрывающий волосы. Отметим, что обязательное покрытие женской головы идет с древних времен и связано с поверьем древних славян о том, что волосы женщины обладают магической силой. Выходя из дома, она становилась членом чужого рода и, чтобы не принести вред своему мужу и его родне, она должна была тщательно прикрывать все до единого волоски.
Ритуальные действия и предписания, связанные с рождением ребенка.
Перед некрещеным младенцем (некрест, не-крестиха) до совершения над ним таинства крещения горела постоянно восковая свеча, которая отгоняла злого духа.
Тот, кто шел в качестве крестных отца или матери к незаконнорожденному ребенку, должен был предварительно подпоясаться. Нательный пояс считался наиболее архаической формой оберега. Он надевался и на ребенка крестной матерью до истечения шести недель или на сороковой день с момента рождения. Существовало поверье: если крестная мать к указанному времени не опояшет ребенка, то она поплатится за это его смертью [18: 40].
Следует отметить, что ключевыми предписаниями во многих обрядовых действиях являются опоясывание, очерчивание, обхождение вокруг некоего сакрального центра, то есть замыкание магического круга, который одновременно не только защищает, оберегает, но и указывает на завершенность совершаемого.
Ритуальные действия, связанные со свадьбой.
Девушка, вступающая во взрослую жизнь, стояла как бы на распутье: между юностью и зрелостью, между жизнью и смертью. Из-за этого она становилась очень уязвимой для дурного глаза (черного глаза) и колдовства. Считалось, что навести порчу на невесту может даже неопытная ведьма. Поэтому, чтобы уберечь новобрачную от злых сил, ее следовало тщательно от них прятать. Для этих целей использовали фату, которой закрывали лицо невесты.
Главным «ангелом-хранителем» свадебной церемонии в конце XVIII - начале XIX века на Дону считался ведун. Он не отлучался от жениха до окончания брака, наблюдал, чтобы на порогах, где ему надлежало проходить, не было чародейства и чтобы в пищу и питьё не примешали порчи.
Самым надежным и верным оберегом для невесты в день свадьбы являлся нательный крестик, который тщательно прятали под платьем возле сердца. Само слово крест, как считают этимологи, соотносится с именем Христос. Идея терпения, страдания составляет содержание символа крест в народной культуре. В то же время крест является и оберегом человека от негативного воздействия со стороны враждебных сил.
Ритуальные действия и предписания, связанные со смертью.
Казаки считали, что на приближение смерти могут указать некоторые приметы: если затрещат стены, упадет икона со стены, завоет собака без причины, то быть покойнику в доме.
О загробном мире у казаков были типичные общерусские представления. Считалось, что ангел и сатана сверяли все добрые и злые дела умершего, чего больше. Открывали окна и двери, чтобы душа поскорее вылетела из тела. Перед смертью необходимо было причаститься, чтобы душа могла попасть в рай.
В течение первых 40 дней душа «ходила по мукам», поэтому важно было отпевание и поминовение покойника.
Т.Ю.Власкина отмечает, что одежда и обувь, в которые переодевают тело, помогают умершему беспрепятственно проникнуть в мир иной и облегчают его посмертное существование: «Шы-ли, штоп иголка была фпирёт, на жывую нитку. Так штоп дарога была ей, душе иттить на тот свет. Вроди так, штоп фпирёт, фпитёт и фпирёт. Снизу падала и вверх. В адну сторану. Па-душычку шьют тожа так. ...Тапащки для умерших вязали с паяркаф (из белой ягнячей шерсти. - Т.В.), ани жа бязгрешнаи. Лехшы яму иттить будить» (зап. в 1997 г. Т.Ю.Власкиной от А.А.Косивцевой, 1922 г. р., х. Потапов Волгодонского р-на) [2: 8].
Ряд запретов касается правильного проведения похорон и обряда поминовения: хоронить и поминать нужно без водки. Казаки объясняют это представлениями о том, что покойники на том свете будут стоять по колено в водке. Для того чтобы не навредить душе покойного, на поминальном столе не должно было быть и острых предметов - ножей и вилок.
Особая группа запретов касается умерших неестественной смертью, так называемых «за-ложных покойников». В народной традиции людей, наложивших на себя руки, считают «нечистыми», поэтому их запрещается поминать, отпевать в церкви и хоронить на кладбище.
Соблюдение всех этих правил нужно, во-первых, для того, чтобы обеспечить покойнику счастливую жизнь на «том свете», а во-вторых,
чтобы последствия контакта с умершим не отразились негативно на живых людях.
Рассмотренные ритуальные действия и предписания выступают в данном случае как некая память о национально-культурных представлениях казаков. Они выполняют функцию магического оберега, передавая казаку информацию о том, что его действия влияют на его личное благополучие и благополучие близких и тем самым дополнительно задают и закрепляют взаимозависимость судеб и интересов внутри казачьей общины. Кроме того, запреты и предписания являются одним из наиболее важных способов кодировки картины мира: мотивировкой каждого запрета является указание на ту или иную причинно-следственную связь в мире.
Исследование показало, что у казаков сложилась особая религиозно-мифологическая система взглядов, упорядочивающая в своем составе различные по происхождению и времени возникновения знания. Народные суеверия, предписания и запреты мирно уживаются у казаков с христианской традицией, верой в бога, дьявола, домовых, ведьм. Все эти представления находят свое отражение в донских говорах. Диалектные слова несут в себе культурно значимую информацию, их анализ позволяет выявить те жизненные ценности, которые являются ключевыми в казачьей среде.
Сокращения, используемые в БТСДК
Буг. - хутор Бугры Семикаракорского района Ростовской обл.
Веш. - станица Вешенская Вешенского района Ростовской обл.
Груш. - станица Грушевская Аксайского района Ростовской обл.
Конст. - станица Константиновская (ныне г. Констан-
тиновск) Ростовской обл. Кчт. - станица Кочетовская Семикаракорского района
Ростовской обл. Елиз. - станица Елизаветинская Азовского района Ростовской обл.
Пот. - хутор Потапов Волгодонского района Ростовской обл.
Урюп. - г.Урюпинск, райцентр, Волгоградской обл.
1. Виноградова Л.Н. Народная демонология и мифо-ритуальная традиция славян. - М.: Индрик, 2000. - 432 с.
2. Власкина Т.Ю. Похоронно-поминальные обряды донских казаков // Традиционная культура. -2004. - № 4. - С. 35 - 47.
3. Забылин М.Е. Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. - М.: Книга Принт-шоп, 1990. - 616 с.
4. Никитина А.В. Русская демонология. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. - 400 с.
5. Толстая С.М. Беременность, беременная женщина // Этнолингвистический словарь «Славянские древности». - T. I. - М.: Международные отношения, 1995. - С. 160 - 164.
6. Черепанова О.А. Мифологические функции птиц в русских быличках и других материалах // Культурная память в древнем и новом слове: Исследования и очерки. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2005. - С. 156 - 168.
7. Большой толковый словарь донского казачества. -М.: Русские словари: Астрель: АСТ, 2003. - 608 с.
8. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф.П.Филина, Ф.П.Сороколетова. - Вып. 7. - М.: Наука, 1972. - 355с.
9. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф.П.Филина, Ф.П.Сороколетова. - Вып. 14. - М.: Наука, 1978. - 376 с.
10. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф.П.Филина, Ф.П.Сороколетова. - Вып. 1. - М.: Наука, 1965. - 302 с.
11. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф.П.Филина, Ф.П.Сороколетова. - Вып. 8. - М.: Наука, 1972. - 369 с.
12. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф.П.Филина, Ф.П.Сороколетова. - Вып. 26. - М.: Наука, 1991. - 350 с.
13. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф.П.Филина, Ф.П.Сороколетова. - Вып. 30. - М.: Наука, 1996. - 384 с.
14. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф.П.Филина, Ф.П.Сороколетова. - Вып. 2. - М.: Наука, 1966. - 314 с.
15. Словарь русских народных говоров / под ред. Ф.П.Филина, Ф.П.Сороколетова. - Вып. 13. - М.: Наука, 1977. - 358 с.
16. Шалыгин В.В. Мой край родной, казачий. Энциклопедия казачьей жизни на примере Усть-Медведицкого округа области Войска Донского. -Волгоград: Станица-2, 2007 - 368 с.
17. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. -М: Наука, 1991. - 511 с.
18. Осипова Е.П. Язык рязанского костюма. Наименования элементов народной одежды в рязанских говорах // «Рязанский этнографический вестник» 34. - Рязань: Рязанский областной научно-методический центр народного творчества, 2004. - 247 с.
RELIGIOUS-MYTHOLOGICAL TABOOS, REGULATIONS AND BELIEFS IN THE LIFE OF THE COSSACKS (BASED ON THE DON DIALECTS)
M.V.Kalinina
The article deals with ethnocultural and linguocultural approaches to the facts found in modern dialects, and discusses religious-mythological taboos, regulations and beliefs governing the ritual and everyday life of the Cossacks. Particular attention is paid to the analysis of the demonological vocabulary and phraseology associated with traditional beliefs of the people. The oral form of the dialects generates such features of dialectal speech as synonymy, variability of the structure and semantics of dialect words as evidenced by the analysis of lexical units belonging to the religious and mythological world image of the Cossacks.
Key words: cultural linguistics, the Cossacks, history, taboos, regulations, ceremonies, demonological vocabulary, dialects.
1. Vinogradova L.N. Narodnaya demonologiya i mifo-ritual'naya tradiciya slavyan. - M.: Indrik, 2000. -432 s. (in Russian)
2. Vlaskina T.Yu. Poxoronno-pominal'nye obryady don-skix kazakov // Tradicionnaya kul'tura. - 2004. - №
4. - S. 35 - 47. (in Russian)
3. Zabylin M.E. Russkij narod: ego obychai, obryady, predaniya, sueveriya i poe'ziya. - M.: Kniga Print-shop, 1990. - 616 s. (in Russian)
4. NikitinaA.V. Russkaya demonologiya. - SPb.: Izd-vo
5.-Peterb. un-ta, 2006. - 400 s. (in Russian)
5. Tolstaya S.M. Beremennost', beremennaya zhenshhina // E'tnolingvisticheskij slovar' «Slavyan-skie drevnosti». - T. I. - M.: Mezhdunarodnye ot-nosheniya, 1995. - S. 160 - 164. (in Russian)
6. Cherepanova O.A. Mifologicheskie funkcii ptic v russkix bylichkax i drugix materialax // Kul'turnaya pamyat' v drevnem i novom slove: Issledovaniya i ocherki. - SPb.: Izd-vo S.-Peterb. un-ta, 2005. - S. 156 - 168. (in Russian)
7. Bol'shoj tolkovyj slovar' donskogo kazachestva. - M.: Russkie slovari: Astrel': AST, 2003. - 608 s. (in Russian)
8. Slovar' russkix narodnyx govorov / pod red. F.P.Fili-na, F.P.Sorokoletova. - Vyp. 7. - M.: Nauka, 1972. -355s. (in Russian)
9. Slovar' russkix narodnyx govorov / pod red. F.P.Fili-na, F.P.Sorokoletova. - Vyp. 14. - M.: Nauka, 1978. - 376 s. (in Russian)
10. Slovar' russkix narodnyx govorov / pod red. F.P.Fili-na, F.P.Sorokoletova. - Vyp. 1. - M.: Nauka, 1965. -302 s. (in Russian)
11. Slovar' russkix narodnyx govorov / pod red. F.P.Fili-na, F.P.Sorokoletova. - Vyp. 8. - M.: Nauka, 1972. -369 s. (in Russian)
12. Slovar' russkix narodnyx govorov / pod red. F.P.Fili-na, F.P.Sorokoletova. - Vyp. 26. - M.: Nauka, 1991.
- 350 s. (in Russian)
13. Slovar' russkix narodnyx govorov / pod red. F.P.Fili-na, F.P.Sorokoletova. - Vyp. 30. - M.: Nauka, 1996.
- 384 s. (in Russian)
14. Slovar' russkix narodnyx govorov / pod red. F.P.Fili-na, F.P.Sorokoletova. - Vyp. 2. - M.: Nauka, 1966. -314 s. (in Russian)
15. Slovar' russkix narodnyx govorov / pod red. F.P.Fili-na, F.P.Sorokoletova. - Vyp. 13. - M.: Nauka, 1977. - 358 s. (in Russian)
16. Shalygin V.V. Moj kraj rodnoj, kazachij. E'ncik-lopediya kazach'ej zhizni na primere Ust'-Medvedickogo okruga oblasti Vojska Donskogo. -Volgograd:Stanica-2, 2007 - 368 s. (in Russian)
17. Zelenin D.K. Vostochnoslavyanskaya e'tnografiya. -M: Nauka, 1991. - 511 s. (in Russian)
18. Osipova E.P. Yazyk ryazanskogo kostyuma. Nai-menovaniya e'lementov narodnoj odezhdy v ryazan-skix govorax // «Ryazanskij e'tnograficheskij vest-nik» 34. - Ryazan': Ryazanskij oblastnoj nauchno-metodicheskij centr narodnogo tvorchestva, 2004. -247 s. (in Russian)
Калинина Маргарита Владимировна - кандидат филологических наук, доцент кафедры библиотечно-информационной деятельности Волгоградского института культуры и искусств.
400001, Россия, Волгоград, ул. Циолковского, 4. E-mail: [email protected]
Kalinina Margarita Vladimirovna - PhD in Philology, Associate Professor, Department of Library and Information Activity, Volgograd State Institute of Arts and Culture.
4 Tsiolkovsky Str., Volgograd, 400001, Russia E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 04.09.2015
