CC BY
37
№ 1, 2001
ставления Петра I соответствовали духу вре- как социального института, который заклю-
мени: 1 они не противоречили общему смыс- чался в рационализации сознания, секуляри-
зации образования и государственных структур, религиозной терпимости, свободе мыс-
лу его реформ модернизация и европеизация России; 2 - шли в русле общеевропейско-
го процесса эволюции духовности и церкви ЛИ и творчества.
Литература
1. Петр Великий в его изречениях. М. Художественная литература, 1991 г. С.2-3.
2. Нартов А.К. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Петр Великий. Воспоми нания. Дневниковые записи. Анекдоты. М. Пушкинский фонд, 1993 г. С. 301.
3. Записки Юста Юля, датского посланника при Петре Великом (1709-17П).Тамже.С.Ю1.
4. Анекдоты, касающиеся до государя императора Петра Великого, собранные Иваном Голико вым.Там же. С. 401.
5. Нартов А.К. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Там же. С. 317..
ФИЛИСОФСКИЕ
МИССИОНЕРСТВА
начало XX в.)
С.В. Грачев, докторант кафедры научных основ образования
МГПИ нм. М.Е. Евсевьева, к.пед.н.
Религиозно-философские основы православного миссионерства отражали цивилизационную специфику Российской империи. Россия, которую К. Леонтьев считал особой “славяновосточной цивилизацией”, должна была "... дать миру и новую культуру и новую государственность” [1]. Каждое новоприобретенное владение России вносило свой вклад в её культурную
Христианство по своей природе носит универсальный характер: оно изначально обращено ко всему человечеству и ориентировано на расширение границ христианского мира. Т.н. “русская идея” о мессианской роли России в распространении христианства, после падения православной Атлантиды - Византии, - оказывала огромное влияние на историческую судьбу
и религиозную жизнь. Перед Россией всегда сто- нашего отечества. В противовес панисламизму
яла сверхзадача выработки общей государствен- и католицизму, Россия стремилась поддерживать
ности путем сплочения духовно-культурного пространства. Не имея естественных границ, Российская империя должна была включать в себя все новые и новые окраины, чтобы объять
панортодоксизм - идею всемирного братства православных. Известно, что не только “славянофильствующая” интеллигенция, но и первые лица в правительстве - П.Б. Струве и П.А. Столы-
собой своих географических соседей, в букваль- пин - были одержимы идеей выхода российских
ном смысле слова “приучить” их к своей госу- границ к святым берегам Босфора. Хорошо
известны попытки приобщить балканских славян к русской культуре и языку, с целью противостоять исламскому и католическому влиянию. К примеру, 4/5 болгарских учителей во второй половине XIX века были подготовлены в России [2].
Покорение Казани и Астрахани открывало русскому государству пути продвижения на восток. Российская экспансия носила в большей
дарственной и духовной жизни.
Различным направлениям расширения Российского государства была присуща определенная специфика “культурного освоения" Если продвижение на запад диктовалось прежде всего военно-политическими и экономическими соображениями (выход к морским торговым путям и т.п.), то восточное направление экспансии уходит корнями в область подсознательно-
го. С XIV в. русская колонизация стала частью степени религиозный, нежели военно-стратеги-
глобального и геополитически предопределен- ческий или экономический характер: идейные
мотивы имели не меньшее значение, чем хозяй-
ного процесса продвижения славян на восток, на земли финно-угорских и тюркских племен. Многие мыслители указывали на то, что российская традиция освоения востока базируется не столько на рациональных, сколько на социально-психологических побуждениях.
ственная или политическая прагматика. Главной её целью было не механическое присоединение новых территорий, а органическое включение народов в единую соборную общность. Этнические различия в случае с имперским типом
ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
предубеждённости против русского образования и религиозного просвещения. В период реформ 60-\ гг. XIX в. свою роль сыграли доводы не только педагогического и политического, но и богословского характера: каждый народ имеет право на свой путь к общечеловеческой культуре, в т.ч. на самобытную форму усвоения христианства.
В поиске наиболее эффективных путей христианизации, миссионеры активно использовали последние достижения лингвистики, этнографии, религиоведения, педагогики и
ния к России, они обладали письменностью, раз- психологии. Этническая ассимиляция, вопреки сложившемуся в советский период историческому стереотипу, не являлась основной целью миссионерского образования. Православие рассматривалось как главный имперский интегратор и ради приобщения к нему родной язык и культура нерусских народов были допущены в инородческую школу и церковь. Считалось, что приобщение к “государ-
гос\дарства значения не имели или почти не имели.
В течение 14 веков ислам и христианство в Евразии соперничают и ведут сложный межре-лигиозный диалог. Географическое положение России и её национальный состав выдвигают её на передовые рубежи взаимодействия с миром ислама. Под властью православной державы мусульмане (около 10 % населения) сохранили сплоченность и самобытность на почве высокоразвитой религии и тесных связей с зарубежными центрами ислама. Задолго до присоедине-
витои религиознои традициеи и разветвленной школьной сетью.
Над общественным сознанием многих россиян довлел взгляд на нерусские народы Восточной России как вымирающие (“угасающие на-родцьГ). Такая позиция бытовала как среди политиков, так и среди педагогов, этнографов и историков: “Еще несколько поколений - и о вотяках будут упоминать как об аборигенах вятского края, оставивших по себе память в местных географических названиях и следы в чертах лиц гическое требование учета этнической специ-
будущего русского народа” [3]. Речь шла не о фики в просвещении нерусских народов.
ственнои религии важнее усвоения государственного языка. Из этого вытекало и педаго-
К сожалению, Российская империя не смогла найти ответ на вызов XX века. Преисполнен-
том, что многочисленные этносы станут младшими братьями" русского народа, лояльными русскому государству, а том, что они сами все- ная эсхатологических предчувствий, она судорожно пыталась сохранить традиционные устои, даже если они не отвечали новым реалиям. Государственные ^подпорки1' не столько помога-
цело станут русскими
В период с середины XVI в. до 60-х гг. 19 в. христианизация поволжских народов осуществлялась преимущественно экономическими и административными методами. Русская школа, игнорировавшая этнокультурную самобытность и язык просвещаемых, не вызывала симпатий местного населения. Массы коренного населения края продолжали исповедовать древние культы, одновременно с этим посещая православную церковь и русскую школу. Русская миссионерская школа оказалась тогда не готовой к выработке адекватных педагогических средств: слишком много времени и усилий было затрачено на достижение внешних признаков обрусения и православизации.
Просвещение на родном языке было единственным способом преодоления вековой
Литература
ли церкви, сколько лишали ее морального авторитета среди нерусских народов. Признание самобытности другого (личности, народа, религии, мировосприятия) приходило с большим трудом и это стало одной из причин кризиса имперской идеи и самой империи. Ей было уже не под силу сдерживать секуляризацию общества, культур-
ную эмансипацию как отдельной личности, так и целых народов. “Русская идея”, все чаще подвергаясь критическому переосмыслению, в значительной степени утратила ореол святости. Таким образом, в начале XX в. русское миссионерство пришло к кризису вместе с российской империей и разделило её историческую судьбу.
1. Леонтьев К.Н. Восток, Россия и славянство. М., 1996. С.81.
2.
3.
Косик В.И. Константин Леонтьев: размышления на славянскую тему. М., 1997. С.60. Рагозин В. Волга. В 9 т. Т.2. СПб., 1880. С.361.
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Программы "Развитие социальных исследо ваний образования в России" и Фонда Спенсера.
