CC BY
64
УДК 394.912
Н. В. Крайсман
ЭТНОКОНФЕССИОНАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
В ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XVIII В.
Ключевые слова: религиозная толерантность, миссионерская политика, веротерпимость, православное духовенство,
многоконфессиональность.
Изучена правительственная политика в сфере конфессиональных отношений в первой четверти XVIII в. Выявлены социально - экономические и политические условия, определявшие характер и направление миссионерской политики Петра I. Рассмотрены миссионерские указы о христианизации населения Российской империи.
Keywords: religious tolerance, missionary policy, toleration, orthodox clergy, mult-confessionality.
The governmental policy in the sphere of the confessional relations in the first quarter of the XVIII century has been studied. Social, economic and political conditions defining the character and the direction of missionary policy of Peter I have been revealed. Missionary decrees about the christianization of the Russian Empire population have been considered.
Тема многоконфессиональности России и исторических особенностей ее формирования - одна из наиболее притягательных. Эта тема стала частью дебатов о природе российской монархии. По мнению историка С. Илюшина, русский государь воспринимался носителями традиционного мировоззрения, «независимо от их конфессиональной принадлежности, как полностью соответствующий определенным священным параметрам миродержец». Все российские монархи, напоминает ученый, после Екатерины II рассматривались ламами высоких посвящений как воплощение почитаемой в Тибете богини Цагаан Дара - эхэ (Белой Таре) [1].
Первая четверть XVIII века - время предельных усилий страны, предпринятых под давлением государственного пресса с целью преодолеть экономическую, политическую, культурную отсталость и обеспечить обороноспособность. Административная, военная и другие реформы содействовали утверждению абсолютизма в России. В Воинском уставе 1716 г. форма Российского государства определена как неограниченная монархия: «Его величество есть самодержавный монарх, который никому на свете о своих делах ответа дать не должен, но и силу, и власть свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять» [2]. Таковы социально - экономические и политические условия, определявшие характер и направление христианизаторской политики абсолютизма в начале и последующие десятилетия XVIII в.
Петр I подходил к православному миссионерству в Российской империи весьма осмотрительно. Через два месяца по возращении из Европы в Москву великий преобразователь посетил больного патриарха Адриана. В беседе царь, делясь своими мыслями, рассуждал о потребности России в образованных людях. Для их подготовки требовалась система светских учебных заведений. В беседе царь коснулся и темы миссионерства, подчеркнув необходимость специальных школ, готовящих священников, способных проповедовать христианство. Петр утверждал, что «евангельское учение и свет его, сие есть знание божеское, человеком паче всего в жизни сей надобно»; а между
тем у нас священники «грамоте мало умеют», а надо, чтобы они могли наставлять в «истинах и православных христианах и просвещать инородцев, чтобы возымети промысл о вразумлении к любви божией и к знанию его». Цель он резюмировал так: «Из школы бы во все потребы люди благоразумно учася происходили, в церковную службу, и в гражданскую, воинствовати, знати строение и докторское врачебное искусство» [3].
Выбрать кандидата в казанские архиереи, обладающего достойными проповедническими качествами и способного поставить миссионерское дело на новые организационные начала, сообщив ему прагматический уклон, для царя было задачей непростой. Выдвигать на высокие церковные должности Петр предпочитал воспитанников Киевской Академии - Стефана Яворского, Феофана Прокопо-вича, Филофея Лещинского. Выбор пал на митрополита Крутицкого (Сарского и Подонского). Он был не случаен, так как Тихон был родом из расположенного по соседству с Казанью Нижнего Новгорода, подстригся в патриаршем Благовещенском монастыре в Нижнем Новгороде. Митрополит Тихон (1699-1724) действительно оказался на месте, был усердным миссионером и одним из виднейших иерархов первой четверти XVIII в. Дело обращения и просвещения иноверцев Тихон назвал одной из главнейших задач своего служения. Документы свидетельствуют о серьезных трудностях, возникавших перед миссионерами. Большинство инородцев оставалось в вере отцов; из 30 тысяч татар, крещенных еще в эпоху Ивана Грозного, одни держались христианской веры, а другие от нее совсем отпали. «Мерзцы суще, - доносил преосв. Тихон Синоду в январе 1722 г., - и непокорливы, по прежнему своему обыкновению в мерзостях закоснелы; иные из них в церковь не приходили и к приключающимся домовым требам священников не призывали и не исповедывались, и умерших своих без священников погребали в лесах и на полях, а не у церквей». Несмотря на это, преосв. Тихон не отчаивался в своих усилиях обратить «неверных» в христианство. Об успехах его проповеди в среде иноверцев узнаем из
донесения его Петру I от 25 марта 1721 г. Из документа видно, что с 1701 г. по 1705 г. крещено 3683 иноверца [4].
Церковная реформа Петра I поставила церковь в полную зависимость от государственной власти. Преобразования законодательные, административные и судебные конкретизировали эту зависимость. В этой связи представляет интерес церковная реформа Петра I и имперский этап миссионерства в Поволжье и Приуралье в XVIII в.
В первой четверти XVIII века был сделан решительный шаг к выделению инородцев в особую, отличную от православного населения массу. С самого начала эти меры коснулись наиболее важных сторон жизни инородцев - распространения среди них христианства и сокращения с прицелом на ликвидацию инородческого служилого землевладения. В ноябре 1713 г. последовал указ Правительствующего Сената «О крещении в Казанской и Азовской губерниях у магометан, у которых в поместьях и вотчинах находятся крестьяне православной веры». Он предписывал мусульманам Казанской и Азовской губерний, имевшим поместья и вотчины с крестьянами и дворовыми православной христианской веры, креститься в течение полгода: «как воспримут святое крещение, и теми поместьями и вотчинами и людьми и крестьянами владеть по-прежнему. А ежели они в полгода не крестятся, и что у них поместий и вотчин отписано будет: о том в канцелярию Сената прислать из тех губерний ведения» [5].
Петр I окончательно и навсегда запретил некрещеным помещикам и вотчинникам владеть православными крестьянами. Он настаивал на быстром и неотложном исполнении указа в духе форсированной христианизации. В том же 1713 г. 27 ноября в указе императора Сенату писал: «Деревни, которые за бу-сурманами, сказать, что ежели не крестятся все, отнять, и чтоб в том долгого сроку не давать» [6]. Данные указы касались татарских феодалов, так как реализация миссионерской политики правительства была обречена на провал без обращения в христианство татарских мурз. В начале XVIII века в Казанском крае было около 2 тысяч татарских мурз, но их численность быстро сокращалась.
Надо заметить, что и в XVII веке феодалы-мусульмане не имели права иметь зависимых крестьян православного вероисповедания. Однако это положение исполнялось не повсеместно. Именно это побудило правительство издать указ от 3 ноября 1713 г. Как отмечали советские исследователи, местными властями он был истолкован так, что некрещеные мурзы не имеют права не только владеть крепостными крестьянами, но и земельной собственностью. Таким образом, на местах начали конфисковать у некрещеных мурз в пользу государства не только крепостных крестьян, но и земли. Это привело к радикальному сокращению числа феодалов - мусульман. Из опасения потерять крепостных христианского вероисповедания часть мурз приняла христианство. Часть служилых татар со своими крестьянами мигрировала в другие регионы России. Муллы Поволжья с целью противостоять повальной христианизации устремля-
ются получать теологическое образование в Средней Азии.
Причиной издания указов 1713 г. стало то, что в начале XVIII в. еще имели место факты владения помещиками-мусульманами крестьянами православного вероисповедания, хотя в предшествующем столетии правительство неоднократно предпринимало попытки воспрепятствовать этому. С одной стороны, это содействовало укреплению монопольного положения православия, с другой - способствовало консолидации господствующего класса, стимулируя русификацию его этнических отрядов.
Однако через два года Петру I пришлось смягчить тон октябрьских указов 1713 г., так как они были поняты в смысле запрещения мурзам и татарам владеть не только крестьянами, но и земельной собственностью. Местные власти стали конфисковать у них земли. Это были уже «перегибы на местах». Опасаясь осложнений, 12 июля 1715 г. Сенат внес в указ уточнения, предложенные Петром: «... ежели которые мурзы и татары и другие люди магометанской веры, за которыми есть русские крестьяне, воспримут православную христианскую веру, и за ними тем русским крестьянам быть по-прежнему; а которые мурзы и татары и другие магометанской же веры креститься не похотят, и у тех русских крестьян с пашнею и со всеми угодьями, чем они, крестьяне, владели, описать на великого государя, а мурзам и татарам жить в домах своих и земель их и всякого угодья и мельниц, которыми они владели, кроме крестьянских земель, не описывать, а владеть им». [7]
По данным М.В. Клочкова, общее число помещичьих и крестьянских дворов, отписанных в результате появления упомянутых актов, составило по семи городам Казанской и Азовской губерний 560 единиц, а количество отписанных людей мужского и женского пола - 3795 душ [8]. Данная кампания нанесла сильнейший удар по татарской феодальной верхушке, вынудив значительную ее часть принять православие. На это, в частности, указывает отсутствие после 1715 г. в Полном собрании законов нет какого-либо указа, регулировавшего отношения помещиков-мусульман с их православными крестьянами. Фактически была законодательным путем ликвидирована правовая база, увязывавшая отношения личной зависимости с конфессиональной принадлежностью.
Примечательно, что 10 марта 1729 г. Верховный тайный совет постановил возвратить конфискованные поместья и некрещеным татарам (указ от 6 марта 1730 г.) [9] Однако ровно через год, 6 марта 1730 г., вскоре после восшествия на престол Анны Иоанновны и упразднения Верховного тайного совета [10] (указ об упразднении Верховного тайного совета состоялся 4 марта 1730 г.), ею был подписан указ, определивший руководствоваться в этом вопросе положениями указа от 30 сентября 1726 г., т.е. земли мусульманам возвращались только после совершения обряда крещения.
Хотя положения этих законодательных актов затронули прежде всего верхушку татарского общества, было ясно, что власть эволюционирует в на-
правлении христианизации более широких слоев населения. В пользу этого говорит то, что в Поволжье она проводилась избирательно. В более отдаленных регионах процесс обращения в православие принял массовый характер. Ее жертвой стали не только мусульмане, но и язычники. Примером служит указ от 6 декабря 1714 г. «Об уничтожении кумиров и кумир-ниц у вогуличей, у остяков, у татар и у якутов, и о крещении сих народов в христианскую веру», адресованный сибирскому митрополиту Феодору и предоставлявший ему широкое поле для миссионерской деятельности на пространстве от Верхотурья до Якутска [11]. Хотя речь шла о язычниках, указ свидетельствовал о совершенно определенной позиции правительства в вопросах вероисповедания. Менее чем год спустя, 27 ноября 1715 г., Петр I дает указание: «Изготовить ведение же в губерниях, в Нижегородской, в Казанской, в Азовской, сколько есть татар, черемисов и прочих нехристианской веры» [12], которое можно толковать как подготовительное мероприятие к массовой христианизации народов Среднего Поволжья и Приуралья.
Июльский указ 1715 г. обходит стороной вопрос о сроках крещения мурз и татар, установленных предыдущими указами. Царь смирился с тем, что срок вполгода нереален. Но указы так или иначе приводились в исполнение, и по крещеным мурзам и татарам был нанесен чувствительный удар, - констатировал известный представитель русской классической истории С.М. Соловьев [13]. Таким образом, правительственные указы с одной стороны узаконили принудительное крещение инородцев, с другой многих разорили и внесли разлад в среду мусульман. Служилая инородческая масса, - пишет Н.А. Фирсов, - раздробилось на две части: стариков и молодых. Первые остались при вере отцов, вторые же ради удержания за собой поместий и вотчин, стали креститься [14].
После указов 1713 и 1715 гг. служилые инородцы очутились в тяжелом положении, так как принятие христианства связывалось с выполнением ряда сложных обрядов. Инородцы последовали примеру своих русских соседей, т.е. стали всячески обходить указы и входить в сделки с местными властями. Однако указ 1713 г. нужно признать вехой в жизни инородческого населения. Сформулировав дилемму: креститься или лишиться почти всего, он превратил искреннее миссионерское дело в дело чисто служебное; еще более пагубные последствия имела подчеркнутая связь принятия христианства с корыстью его экономической выгоды.
Как справедливо пишет С. Ф. Ташкин, «в дальнейшем, почти вплоть до указа Екатерины II о свободе вероисповедания (1773) миссионерская работа в среде нашего инородческого населения шла под эгидой экономической и, отчасти, правовой выгодности крещения. Подобного рода явление не могло не внести внутреннего развала в миссионерскую работу. Работа эта, давшая колоссальные количественные результаты, в качественном отношении принесла очень мало положительного и, наоборот, дала много отрицательного.» [15]
В 1718 г. правительство изыскало новый способ христианизации служилых татар. Он был связан
со строительством флота. Все некрещеные служилые татары, мурзы и черемисы в обязательном порядке были приписаны к Казанскому адмиралтейству в качестве лашманов. Они занимались непосильным трудом, связанным с рубкой, обработкой и вывозкой корабельного леса за мизерную плату. Положение лашманов ухудшилось после смерти Петра I, когда с них начали взыскивать и подушную подать. Этот факт констатируют уже дореволюционные историки. Лашманы постоянно жаловались правительству на свое положение, но Сенат не помог положению лашманов, ограничившись указом 1748 года, который гласил: «Крещеных иноверцев из адмиралтейской работы выключить, а вместо них приписать такое же количество ясачных иноверцев, что делать и впредь, так как на основании указа 1748 года при корабельной работе определено быть одним иноверцам, а русским и новокрещеным при ней надлежит.» [16]. К 20 - м годам XVIII века эта социальная прослойка была ликвидирована, так как большая часть мурз, приняв христианство, русифицировалась, а те, кто не принял христианство, был вынужден уйти в сферу торговли, полностью лишившись своих владельческих прав на крестьян. Таким образом, почти все служилые татары вынуждены были принять православие.
1 сентября 1720 г. вышел указ «О льготах но-вокрещенам от всяких сборов и податей на три года» [17]. Кроме дарования трехлетних льгот в податях и сборах, царское правительство использовало и другие методы обращения нерусского населения в православие. Так, вышедший в июле 1720 г. указ астраханскому губернатору А.П. Волынскому помимо прочего предписывал писать новокрещеных татар и других иноверцев «в Астрахани в чины, в какие пристойно, по своему разсмотрению, кроме солдат». Указом Петра I от 2 ноября 1722 г. казанскому губернатору было велено не брать в рекруты тех, «которые из басурманов крестились» [18].
Изучение правительственной политики в первой четверти XVIII в. в сфере конфессиональных отношений позволяет заключить, что хотя в установленные указами сроки крутые меры правительства Петра I не привели к ликвидации прослойки некрещеных служилых мурз и татар, сопротивление последних было сломлено. Тем не менее в 20-е гг. XVIII в. они еще сохраняют свое военно-служилое положение и правительственное законодательство считается с их интересами. В последовавшие два десятилетия, когда были изданы миссионерские указы о христианизации рядового населения народов Российской империи, стеснение социального положения служилых «бусурман» усиливалось. Перед ними возникла альтернатива: либо принять крещение и сохранить землевладение, что в сущности обрекало их на русификацию, либо, оставаясь мусульманами, присоединиться к податному татарскому населению, имевшему статус «служилых мурз и татар».
В царствование Петра I положение мусульман резко ухудшилось. Создание регулярной армии снизило значение формирований из служилых татар в составе вооруженных сил России; Крымское хан-
ство и Турция претерпевали период упадка и не могли в прежней степени влиять на положение единоверцев в России. Впрочем тяготы строительства Санкт-Петербурга и заготовки корабельного леса десятки тысяч мусульман-татар испытывали наравне с российским населением в целом. Рекрутская повинность, распространенная в 1722 г. и на мусульман, справедливо воспринималась ими как дискриминационная. В большинстве своем не знавшие русского языка, русских обычаев и традиций, не имевшие возможности придерживаться религиозных обрядов (прежде всего - в совершении намаза и потреблении разрешенной исламом пищи) мусульмане воспринимали службу в армии как тягчайшее наказание. Угроза рекрутчины могла стать мощным репрессивно-побудительным инструментом для обращения инаковерующих в христианство.
Следует признать, что политика насильственного крещения татар не дала существенных результатов: основная масса татарского населения православие не приняла и продолжала исповедовать ислам. Однако в дореволюционной исторической литературе этот факт не подвергался анализу и не получил освещения. В монографических и диссертационных исследованиях конца XX - начала XXI вв. констатируется, что конфессиональная политика правительства в XVIII веке характеризуется имперскими приоритетами, которые не исключали, однако корректировку степени вмешательства государства в религиозную сферу, а равно и смену акцентировки (нюансировки) установок.
Именно в XVIII веке мусульманская религия прошла путь от гонимой до официально признанной. Однако эволюция в сторону веротерпимости вызревала подспудно, на фоне процесса укрепления позиций дворянства и роста возможностей контроля со стороны государства. С другой стороны, конфессиональная политика была одним из важных компонентов внутренней и внешней политики империи.
Крещеных иноверцев в первой четверти XVIII века насчитывалось в Казанской губернии 13 322 человека (4.7 % от общего числа нерусского населения), тогда как некрещеных было 285 454 человека. С 1719 г. по 1730 г., по отчетам Казанского митрополита Сильвестра, вновь крестилось 2 160 человек. Естественно, такие темпы христианизации не могли удовлетворить ни миссионеров, ни правительство [19]. Надо отметить, что принявшие христианство по принуждению или ради получения льгот не понимали смысла православия, и только официально числились крещеными, фактически оставаясь мусульманами. Значительная часть крещеных иноверцев впоследствии перешла в старую веру. Правительство старалось бороться против отпадения новокрещеных от христианства. Против мусульманских миссионеров применялись жестокие меры, вплоть до казни. В отношении отпавших правительство также применяло репрессивные меры наказания. Даже во времена просвещенного абсолютизма Александра I мусульманское миссионерство каралось законом. Таким образом, насильственные меры по христианизации нерусского населения не дали ощутимых результатов и только усилили недовольство иноверцев [20].
Таким образом, в правление Петра I мы наблюдаем активизацию светской власти на поприще миссионерства. Особенно эта динамика наблюдалась в «эпопее» христианизации мусульман: отсутствие религиозной толерантности было бесспорным. Принципиальный курс на принудительность и ее государственный подтекст в склонении к православию и удержанию иноверцев в новой вере обозначился с очевидной ожесточенностью. Настроения Нового времени с его верой в Просвещение создавали своеобразный фон реализации миссионерской политики.
Нужно заметить, что в процессе реализации миссионерского курса императора Петра I функции светской и духовной властей различались. Представители православного духовенства специализировались на идеологии православного просветительства, направляя усилия на практическое миссионерство. Светская власть инициировала, а затем отслеживала реализацию соответствующих законодательных актов, обеспечивала финансовую поддержку миссионерской деятельности. Однако миссионерская политика не давала ожидаемых результатов: основная масса мусульманского населения отвергала православие и продолжала исповедовать ислам.
Литература
1. Жизнь за царя. Беседа с С. Илюшиным // Родина № 6, 1996. - С. 13.
2. Полное собрание законов Российской Империи (П С З) - 1. - Т. 6. №3006. - С. 325.
3. Устрялов Н.Г. История царствования Петра Великого. / T.III. Приложения VII. - Спб., 1858. - С. 511.
4. Описание документов и дел, хранящихся в архиве св. Синода - Спб., 1868. Прилож. № XXIX.
5. П С З - 1.- Т. 5. №. 867. - С. 312, 313. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. - Саранск, 1940. - Т. II. - С. 47.
6. П С З - 1. - Т. 5. № 2441. - С. 71.
7. Пичугин А.Б. Археологические аспекты изучения проблемы этногенеза татар (середина XIX - начало XX в.) / А.Б. Пичугин // Известия Алтайского государственного университета. - Барнаул. - 2009. № 4/2 (64/2) - С. 161-163.
8. Клочков М. В. Население России при Петре Великом по переписям того времени. - СПб, 1911. - Т. 1. - С. 312-313. В числе указанных 7 городов конкретно у автора названы лишь Касимов и Темников.
9. П С З - 1. - Т. 8. №5511. - С. 254.
10. П С З - 1. - Т. 8. №5512. - С. 262.
11. П С З - 1. - Т. 5. № 2863. - С. 133.
12. Там же. - Т. № 2957. - С. 183-184.
13. Соловьев С.М. Сочинения: в 18 кн. - История России с древнейших времен. - М., 1990-1995, - Кн.УШ. - С. 116.
14. Фирсов Н.А. Инородческое население прежнего Казанского царства в Новой России до 1762 г. и колонизация закамских земель / Н.А. Фирсов // Ученые записки Казанского Университета 1870 г. - Вып. III , IV, V, VI. - С.329.
15. Ташкин С.Ф. Краткий обзор положения инородцев в 18 веке, в период до 1767 года. / С.Ф. Ташкин // Инородцы Приволжско - Приурального края и Сибири: по материалам Екатерининской законодательной комиссии. - Казань, 1922. - С. 8.
16. Крайсман Н.В. Формирование культурно-просветительского религиозного возрождения татар как феномен национальной культуры / Н.В. Крайсман
// Вестник Казанского технологического университета. - 2013. - №11. - С. 282-285.
17. П С З - 1. - Т. 6. № 3637. - С. 234-235.
18. П С З - 1. - Т. 6. № 3622. - С. 226.
19. Православный собеседник. - 1858. - Ч. III. - С. 233.
20. Коршунова О.Н. Инновационные подходы к преподаванию гуманитарных дисциплин в контексте реализации перспективного направления «химия и технология полимерных и композиционных материалов» / О.Н. Коршунова, М.В. Салимгареев // Вестник Казанского технологического университета. -2010. - №9. - С. 847-851.
© Н. В. Крайсман - канд. ист. наук, доц. кафедры «Иностранные языки в профессиональной коммуникации» КНИТУ, [email protected].
© N. V. Кга]«шап- СаМ. Бег, (1осеп1 о!" КЫКТи, [email protected].
