CC BY
133
УДК 1:322
М. Ю. Смирнов **
РЕЛИГИОЗНАЯ СИТУАЦИЯ В РЕГИОНЕ КАК ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИЙ ФАКТОР **
Статья посвящена общим чертам религиозной ситуации в Ленинградской области. Автор утверждает, что стабильность отношений по поводу религии в регионе в значительной мере объясняется концентрацией религиозной проблематики в мегаполисе — Санкт-Петербурге. В статье изложены выводы автора о некоторых объективных и субъективных особенностях устройства религиозной жизни в Ленинградской области.
Ключевые слова: религия, политика, этнос, регион, религиозная ситуация.
M. Yu. Smirnov
THE REGIONAL RELIGIOUS SITUATION AS A POLITICAL FACTOR
The article is devoted to general features of the religious situation in the Leningrad region. The author argues that the stability of relationship over religion in the region is largely due to the concentration of religious issues in the city of St. Petersburg. The article presents the authors conclusions on certain objective and subjective features of religious life in Leningrad region.
Keywords: religion, politics, ethnicity, region, religious situation.
Регион Ленинградской области по-своему специфичен. С одной стороны, на фоне второго в стране по масштабам российского мегаполиса — Санкт-Петербурга, он не так заметен по собственному потенциалу и интенциям развития. С другой стороны, обладая насыщенной историей, которая сделала широко известными многие города и местности Ленобласти [12], он претендует на самодостаточность и имеет к этому ряд существенных оснований. Эта двойственность отражается и на религиозной ситуации в регионе — конечно,
Смирнов Михаил Юрьевич, доктор социологических наук, заведующий кафедрой философии, главный научный сотрудник Научно-исследовательского центра религиоведческих и этнополитических исследований, Ленинградский государственный университет им. А. С. Пушкина; mirsnov@yandex.ru
** Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 15-33-11190.
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2017. Том 18. Выпуск 4 195
«ядром» религиозной жизни северо-запада России является Санкт-Петербург, но его функциональность в определеной степени зависит и от состояния окружающей областной среды. Рассмотрим некоторые характерные черты религиозной ситуации в регионе.
1. В целом мы видим определенную и противоречивую динамику места и роли религии в современном мире, в т. ч. в политических процессах [16; 17]. Однако общей характеристикой религиозной ситуации, независимо от ее масштаба (глобального, регионального, одной страны, отдельной местности), является то, что она представляет собой комплекс отношений в обществе по поводу религии, существующих в конкретное время и в определенных пространственных пределах.
Как разъясняется в современном энциклопедическом издании [27, с. 254-255], понятие религиозной ситуации употребляется в разнообразных контекстах — в административной сфере, при исторических описаниях, в религиоведении, политологии. В социологических исследованиях это понятие носит обобщающий характер, охватывая совокупно внутренние (количественную и качественную) характеристики религиозной жизни общества, а также внешние факторы, влияющие на ее динамику. Количественная характеристика религиозной ситуации основана на статистических показателях — численных данных о действующих религиях, конфессиях, религиозных объединениях, сведениях о религиозном составе населения (если такой учет производится). По этим показателям оценивается уровень распространения религии в исследуемом регионе. Качественная характеристика религиозной ситуации основана на выявлении и анализе фактов сознания и поведения людей, свидетельствующих об их религиозности. По этим показателям оцениваются степень религиозной самоидентификации, иерархия вероучительных установок в массовом религиозном сознании, место и роль религиозной мотивации в мирской жизни верующих, выясняются постоянные и переменные величины в структуре религиозного поведения. В единстве количественных и качественных показателей раскрываются такие аспекты религиозной ситуации, как межрелигиозные и межконфессиональные взаимоотношения, внутренние процессы в религиозных объединениях, политические позиции религиозных организаций, их притязания и реальное положение в общественно-государственной жизни, отношение к последователям других религий и к нерелигиозной части общества. К внешним факторам, определяющим динамику религиозной ситуации, относятся общее политическое и экономическое положение, состояние межнациональных отношений, влияние социальных институтов, выражающих общественное мнение и массовые социокультурные предпочтения, воздействие со стороны государства и местных органов власти (политическое, правовое, хозяйственное), зарубежное участие (миссионерство, контакты с иностранными религиозными организациями и пр.).
2. В Ленинградской области на сегодняшний день действуют религиозные объединения 18 различных вероисповеданий [10, с. 8-9]. Более 350 местных религиозных организаций имеют государственную регистрацию в качестве юридического лица. Из них около двух третей принадлежат к Русской православной церкви [15], Санкт-Петербургская митрополия которой ныне объ-
единяет четыре епархии: Санкт-Петербургскую, Выборгскую, Гатчинскую, Тихвинскую. С XVI в. на приневских землях получил распространение протестантизм [26, с. 55-64], сохраняет он свое присутствие в Ленинградской области и поныне [7; 8; 14; 23]. В настоящее время зарегистрированы как юридические лица около 100 религиозных организаций, относящихся к протестантским направлениям или имеющих протестантское происхождение (евангелическо-лютеранские церкви, церкви христиан веры евангельской пятидесятников, евангельских христиан баптистов, евангельских христиан, христиан адвентистов седьмого дня, мормонов, методистов, Армии спасения) [1]. Куда менее значительно, в сравнении с историей своего пребывания в крае, нынешнее присутствие Римско-католической церкви [5; 9]; в наши дни она имеет две зарегистрированные организации в Ленобласти. Областные исламские общины существенно уступают показателям ислама в Санкт-Петербурге [4], государственную регистрацию имеют только две из них. Также две организации имеет Армянская апостольская церковь. Небольшой сегмент в религиозной картине Ленобласти образуют последователи иудаизма [24, с. 319-337], сейчас в регионе у них три религиозных организации. Все эти религиозные организации являются добровольными объединениями граждан России (и иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Ленобласти), которые образованы в целях совместного исповедания и распространения своей религиозной веры.
Точное количество религиозных объединений, существующих в Ленобласти в форме религиозных групп, установить сложно [6]. Например, маргинальными в Ленобласти могут считаться последователи буддизма [13; 22]. Подобно религиозным организациям, религиозные группы имеют право совершать религиозные обряды и церемонии, а также осуществлять обучение религии и религиозное воспитание своих последователей. Однако они осуществляют свою деятельность по совместному исповеданию и распространению веры без государственной регистрации и приобретения правоспособности юридического лица. Тем не менее религиозные группы обязаны уведомлять о начале и продолжении своей деятельности государственные регистрирующие органы. Для некоторых таких групп это может быть шагом к получению регистрации в качестве юридического лица (как это наблюдается у отдельных объединений новых религиозных движений — НРД). В то же время далеко не все из них по своим вероучительным мотивам склонны вступать в регистрационные отношения с государством (например, группы последователей так называемого неоязычества) [15, с. 261-266].
3. В Ленинградской области устойчиво сохраняется вполне спокойная ситуация в плане отношений по поводу религии: нет конфликтов на религиозной почве и явных мотивов к возникновению таких конфликтов [3]. Однако потенциал конфликтности, так или иначе сопряженной с религией, все-таки существует. Этот потенциал обусловлен рядом объективных характеристик населения Ленинградской области, из которых можно выделить две основных для данного вопроса:
— Полиэтничность, которая в последние десятилетия расширяется в результате трудовой и социальной миграции. В условиях унификации образа
жизни, хозяйственной деятельности, потребления и досуга происходит размывание исходной этнокультурной идентичности. Как реакция на этот процесс возможна активизация религиозных настроений традиционалистского толка и противопоставление их не только явлениям секулярного общества, но и носителям иных религиозных убеждений [10; 11; 18].
Отождествление этнического и религиозного несет в себе опасность распространения идей религиозной исключительности и религиозного превосходства.
— Полирелигиозность. Доминирующим в религиозной жизни населения области является православие [20; 21]. Но свое место занимают и постепенно наращивают присутствие также последователи различных протестантских направлений. Одни протестантские объединения имеют давнюю историю существования в регионе (евангелическо-лютеранские церкви), другие прежде никогда не действовали здесь и являются для местного населения нетрадиционными [8; 23]. Из этой нетрадиционности следует настороженность и подозрительность по отношению к ним, особенно это касается позднепротестантских организаций североамериканского происхождения.
Менее заметен, но постепенно обозначается рост последователей ислама [4]. Быт, нравы и религиозные традиции мусульман из среды мигрантов последних лет могут существенно расходиться с привычными светскими и религиозными представлениями местного населения области, что создает предпосылки напряженности.
Удельный вес новых религиозных движений в области крайне мал, однако активное присутствие темы НРД в средствах массовой информации, причем преимущественно в порицательной тональности, вызывает неприязнь к этим сообществам и к лицам, совершим акт личной религиозной конверсии [2].
4. В среде представителей разных уровней власти, служащих государственных и муниципальных органов управления, т. н. чиновничества позиция по поводу религии определяется в значительной мере двумя мотивами. Первый мотив — это ориентация деятельности преимущественно на образцы, данные на самом верхнем уровне власти; второй — обыденные представления и личные предпочтения относительно религии.
Формально эти мотивы не должны влиять в силу действующих законодательных ограничений. В России, согласно ст. 13 и ст. 14 Конституции Российской Федерации, признается идеологическое многообразие, никакая идеология и никакая религия не могут устанавливаться в качестве государственной или обязательной; по ст. 19 запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам религиозной принадлежности, а по ст. 29 запрещается пропаганда религиозного превосходства. В нашей стране правовая норма, согласно которой «Российская Федерация — светское государство» (ст. 14), относится к основам государственного конституционного строя.
По норме Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» государство
не возлагает на религиозные объединения выполнение функций органов
государственной власти, других государственных органов, государственных
учреждений и органов местного самоуправления; обеспечивает светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях (ст. 4, п. 2).
Если речь идет о федеральных государственных служащих, то в соответствии с Федеральным Законом «О государственной гражданской службе Российской Федерации», ст. 17, п. 13 и п. 14, гражданскому служащему
запрещается... использовать должностные полномочия в интересах... религиозных объединений, а также публично выражать отношение к указанным объединениям. в качестве гражданского служащего, если это не входит в его должностные обязанности; создавать в государственных органах структуры. религиозных объединений или способствовать созданию указанных структур,
а согласно ст. 18, п. 4 и п. 7 гражданский служащий
обязан. не оказывать предпочтения каким-либо. религиозным объединениям; соблюдать нейтральность, исключающую возможность влияния на свою профессиональную служебную деятельность. религиозных объединений.
Что касается гражданских служащих, не относящиесх к федеральным государственным служащим, то согласно п. 4 ст. 4 Федерального Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» установлено:
деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления не сопровождается публичными религиозными обрядами и церемониями; должностные лица органов государственной власти, других государственных органов и органов местного самоуправления, а также военнослужащие не вправе использовать свое служебное положение для формирования того или иного отношения к религии.
Аналогичные нормы приняты и для служащих муниципального уровня власти.
Чтобы стабильно спокойная ситуация поддерживалась, не лишним будет постоянное повышение уровня компетентности служащих разных уровней, осуществляющих взаимодействие с религиозными организациями. Соответствующий пункт (№ 5) об их подготовке, переподготовке и повышении квалификации стоит в разделе «Совершенствование управления в сфере национальной политики» Регионального плана мероприятий по реализации «Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 г.» в Ленинградской области. Надо признать, что реальный уровень информированности по вопросам религии среди соответствующих служащих все-таки остается невысоким, при явном их интересе и востребованности знаний в этой сфере.
5. На протяжении всего постсоветского времени упорно звучит тезис о тождественности духовной жизни общества с религией. Действительно, духовная составляющая общественной жизни содержит в себе религию. Но не исчерпывается ею. Более того, усиленная опора на религию, так сказать, реанимация религиозного фактора, несет в себе серьезные риски.
Во-первых, это риск для самих религиозных объединений превратиться в некий инструмент для решения светских задач. Тем самым возникает девальвация собственно религиозных смыслов, замещение их смыслами социальными, хозяйственными, политическими и пр.
Строго говоря, это такой риск, которым со стороны государственных интересов можно и пренебречь. В конце концов и последователи всех религий в России, и руководители их объединений — граждане Российской Федерации; они имеют не только конституционные права, но и обязанности, и вполне уместно с управленческой точки зрения привлекать и использовать потенциал религиозных организаций для решения актуальных задач государственной жизни.
Однако, во-вторых, существует риск, что активизация религиозного присутствия в публичном пространстве может внести конфронтационный фермент в отношения среди населения по поводу религии, в межрелигиозные и межконфессиональные отношения. Очевидно, что такая активизация будет пропорциональна номинальному масштабу присутствия тех или иных религиозных организаций в общем их спектре, т. е. одни из них получат различные преференции, другие останутся маргинальными. Но за каждым религиозным сообществом, даже самым малым, стоят наши российские люди, у которых их религиозные убеждения не отменяют потребности в справедливом к себе отношении. При этом неизбежна и острая реакция со стороны части населения (особенно — молодежи [16]), приемлющей религию, но отрицательно воспринимающей имущественные и иные притязания мирского свойства от религиозных организаций и их служителей.
В последние годы Правительством Российской Федерации утверждены директивные документы «Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 г.» и Государственная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016-2020 гг.». Документы очень емкие, содержат много важных установок. Общее впечатление от обоих этих нужных документов, среди прочего, — стремление к сбалансированности, координации разных форм и видов воспитательной дятельности, без явного и подчеркнутого выделения чего-то единственного как самого-самого главного. И это следует воспринимать как стратегическую установку.
В этих документах есть уже подзабытые многими понятия «интернационализм», «преемственность боевых и трудовых традиций старшего поколения», «уважение к героическому прошлому нашей страны», «высокая гражданская ответственность». А в качестве опоры «Стратегии воспитания» указаны духовно-нравственные ценности, перечень которых включает: человеколюбие, справедливость, честь, совесть, волю, личное достоинство, веру в добро, стремление к исполнению нравственного долга перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством [21]. Очевидно, что это исчерпывающий перечень, не требующий изобретать что-то сверх названного, но побуждающий к практическим действиям по воплощению стратегии в жизнь. Принципиальное значение имеет указание на то, что духовным ориентиром и ресурсом развития современного российского общества названо не какое-либо религиозное направление, а российский патриотизм.
Можно заключить в качестве общего вывода, что перспектива развития религиозной ситуации в Ленинградской области определяется соотношением объективных процессов — социокультурных изменений в составе, образе жизни и занятий населения, и субъективных явлений — идеологических трендов и умонастроений у носителей власти всех уровней. В настоящее время этой ситуации присуща относительная стабильность. Пока большинство районов области выполняет в основном роль транзитных и/или ресурсных территорий для Санкт-Петербурга, концентрация основных интересов смещена в мегаполис. И это позволяет сохраняться умеренному «религиозному климату» в отношениях по поводу религии, что может расматриваться как один из факторов внутриполитического положения в регионе.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бокова О. А. Протестантские объединения Ленинградской области: некоторые итоги исследования // Вестник Ленинградского государственного университетата им. А. С. Пушкина. — 2015. — Т. 2, № 2. — С. 230-239.
2. Винер Б. Е. Религиозная конверсия (перемена вероисповедания) и этническая идентичность в современном полиэтничном городе // Этнография Петербурга — Ленинграда: Тридцать лет изучения. 1974-2004 / сост. и отв. ред. Н. В. Юхнёва. — СПб.: МАЭ РАН, 2004. — С. 338-346.
3. Григоренко А. Ю. Религиозные процессы на северо-западе России: традиции и современность // Религиозная ситуация на северо-западе России и в странах Балтии: традиции и современность / сост. А. Ю. Григоренко, А. М. Прилуцкий. — СПб.: ООО Светоч, 2005. — С. 75-80.
4. Ислам в Санкт-Петербурге: энциклопедический словарь / сост. и отв. ред. Д. З. Хайретдинов. — М.: Издат. дом «Медина», 2009. — 308 с.
5. Католическая Церковь в Санкт-Петербурге. Роль в истории и культуре / автор-сост. С. Г. Козлов-Струтинский. — СПб.: Изд-во Римско-католич. прихода Посещения пресв. девой Марией св. Елизаветы, 2008. — 76 с.
6. Коскелло А. Санкт-Петербург и Ленинградская область // Атлас современной религиозной жизни России. — М.; СПб.: Летний сад, 2009. — Т. III / отв. ред. М. Бурдо, С. Филатов. — С. 247-436.
7. Лункин Р. Н. Протестанты северо-запада: патриотические традиции и особенности социальной активности // Религиозная ситуация на северо-западе России и в странах Балтии: традиции и современность / сост. А. Ю. Григоренко, А. М. Прилуцкий. — СПб.: ООО Светоч, 2005. — С. 138-148.
8. Ляху В. С. Неопротестантизм на северо-западе России: кризис миссиологиче-ского и скриптурального сознания // Религиозная ситуация на северо-западе России и в странах Балтии / сост. и отв. ред. А. Ю. Григоренко, А. М. Прилуцкий. — СПб.: ООО Издат. дом «Невская заря», 2002. — С. 138-144.
9. Моравицкий Я. Б. Католическая община Петербурга: явление конверсации и трансформация властных отношений // Журнал социологии и социальной антропологии. — СПб., 2005. — Т. VIII. — № 3 (33).
10. Национальный и конфессиональный мир Ленинградскойобласти // Ладья. Этно-конфессиональный альманах Ленинградской области. — 2014. — № 1. — С. 8-9.
11. Общая характеристика религиозной ситуации в Ленинградской области. Бюллетень № 1 / под ред. А. В. Гайдукова. — СПб.: Верста, 2014. — 59 с.
12. Окладникова Е. А. Сакральные ландшафты приневского края в нарративах жителей Ленинградской области // Многонациональная Ленинградская область: образование и воспитание в контексте развития культурного многообразия: сб. материалов II молодежной научно-практич. конф. / сост. В. В. Михайленко. — СПб.: ГКУ ЛО «Дом дружбы Ленинградской области»; ООО «ТР-принт», 2016. — С. 31-50.
13. Островская Е. А. Буддийские общины Санкт-Петербурга. — СПб.: Алетейя, 2016. — 198 с.
14. Протестанты Петербурга. Каталог-справочник церквей и организаций Санкт-Петербурга и Ленинградской области / информ. ред. Д. Сучков. — СПб.: Древо жизни, 2011. — 96 с.
15. Религиозные организации Ленинградской области: межконфессиональный диалог и социальная деятельность: Справочник / под ред. А. В. Гайдукова. — СПб.: Верста, 2014. — 300 с.
16. Светлов Р. В. Религия и публичная политика // Вестник ЛГУ им. А. С. Пушкина. — 2015. — Т. 2, № 4. — С. 164-176.
17. Светлов Р. В. Религизация политики и подсчет издержек // Вестник ЛГУ им. А. С. Пушкина. — 2016. — № 3. — С. 157-168.
18. Серов А. П. Религиозность в молодежной среде на северо-западе России (Санкт-Петербург и Ленинградская область) // Материалы по исследованию религиозной ситуации на северо-западе России и в странах Балтии. — СПб.: ООО Издат. дом «Инкери», 2006. — Вып III / сост. С. А. Гончаров, А. Ю. Григоренко, А. М. Прилуцкий. — С. 211-215.
19. Смирнова Т. М. Положение церкви национальных меньшинств Петербурга и Ленинградской области в 1920-1930-е годы // Этнография Петербурга — Ленинграда: Тридцать лет изучения. 1974-2004 / сост. и отв. ред. Н. В. Юхнёва. — СПб.: МАЭ РАН, 2004. — С. 233-259.
20. Соборы, храмы, часовни Ленинградской области // Религиозные общины и организации Санкт-Петербурга. — СПб.: Апостольский город, 1998. — Вып. 1. Невский проспект / отв. рел. и сост. Е. Исакова. — С. 89-112.
21. Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года. — URL: https://rg.ru/2015/06/08/vospitanie-dok.html
22. Терентьев А. Буддизм в Петербурге: новейшая история // Буддизм в России. — 2001. — № 34. — С. 27-36.
23. Традиционные религии России в Санкт-Петербурге: Организация и управление. Социальное служение. Образование. Культура: Справочное издание / отв. ред. Д. В. Шмонин. — СПб.: Изд-во РХГА, 2014. — 118 с.
24. Френкель А. С. Организованная еврейская община Санкт-Петербурга сегодня // Этнография Петербурга — Ленинграда: Тридцать лет изучения. 1974-2004 / сост. и отв. ред. Н. В. Юхнёва. — СПб.: МАЭ РАН, 2004. — С. 319-337.
25. Чувьюров А. А. Общины христиан веры евангельской (пятидесятников) Санкт-Петербурга: вероучение, религиозная обрядность // Этнография Петербурга — Ленинграда: Тридцать лет изучения. 1974-2004 / сост. и отв. ред. Н. В. Юхнёва. — СПб.: МАЭ РАН, 2004. — С. 180-197.
26. Шаров В. Г. Религиозные объединения Санкт-Петербурга и Ленинградской области. 2-е изд., доп. и перераб. — СПб.: Нестор, 2005. — 242 с.
27. Энциклопедический словарь социологии религии / под ред. М. Ю. Смирнова. — СПб.: Платоновское философское общество, 2017. — 508 с.
