CC BY
57Л. В. ТАБУНЩИКОВА
РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА И ОТНОШЕНИЕ К КУЛЬТАМ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (На примере Ростовской области)
Статья посвящена политике государства по отношению к различным религиозным культам и религиям на территории Ростовской области. Автор привлекает широкий круг архивных материалов.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, Совет по делам религиозных культов при правительстве СССР, священнослужители, церковно-патриотическая работа.
Одна из противоречиво трактуемых проблем истории Великой Отечественной войны - вынужденное примирение советского государства с многочисленными религиозными культами в годы тяжелых испытаний. В статье будут рассмотрены проявления этого процесса в означенное время на территории Ростовской области (РО).
При последовавшей за принятием новой Конституции СССР (1936) реформе высших органов государственной власти в 1938 году была упразднена Комиссия по культовым вопросам при Президиуме ЦИК. После ликвидации этого органа, через который вплоть до указанного времени проводилась государственная политика в отношении религиозных объединений (он в той или иной степени осуществлял связь между ними и государством), осталась лишь одна ведомственная структура, занимающаяся проблемами религии и церкви - специальный церковный отдел НКВД. Этот наркомат руководствовался официальной политической оценкой религиозных организаций как противников социализма и советского строя, а духовенства - как явной или скрытой контрреволюционной силы. В идеологической работе партийных и общественных организаций на первое место ставилась задача строительства «безрелигиозного общества».
Так, в документах бюро Ростовского областного комитета ВКП(б) за 1938 год «ряд городских и районных партийных комитетов» критикуют за недооценку «политической важности антирелигиозной пропаганды и агитации как составной части партийно-политической работы» [1]. В результате, говорится в протоколе заседания бюро, антирелигиозная пропаганда и агитация в большинстве районов находится в неудовлетворительном состоянии. Отмечается «крайне недостаточное освещение вопросов антирелигиозной пропаганды на страницах районных и областных газет». Кино, дома культуры и другие просветительные учреждения очень слабо привлекаются к работе по антирелигиозной пропаганде.
Ошибки сформированной в 1930-е годы советской государственной политики в отношении религии и церкви сказались в первые же месяцы Великой Отечественной войны. Поскольку миллионы верующих граждан страны воевали на фронте и трудились в тылу врага, советское правительство, положительно воспринимая патриотичес-
кую позицию духовных центров и религиозных объединений, достаточно быстро сделало первые шаги для изменения прежней политики. Снимались ограничения на внекультовую деятельность; были разрешены общецерковные сборы средств; дано указание не чинить препятствия массовым богослужениям и церемониям. Стали открывать (хотя и без юридического оформления) молитвенные здания, освобождать из заключения некоторых религиозных руководителей.
На страницах центральных и региональных газет регулярно публиковались материалы о патриотической деятельности Православной церкви и иных религиозных организаций. Подготовленную и отпечатанную осенью 1942 года с разрешения властей книгу «Правда о религии в России» распространяли на оккупированной территории и среди общественности союзнических стран [2].
В протоколе июльского 1941 года заседания президиума совета Союза воинствующих безбожников (Ростов, Ленинский р-н) содержатся данные об изменении отношения к религии: «Разоблачая кровавые дела фашизма, мы должны на конкретных примерах разъяснять верующим, что фашизм является злейшим врагом науки, культуры и гонителем свободы совести». Ячейкам рекомендовано организовать доклады на тему: «Свобода совести в СССР и религиозные гонения в странах фашизма» [3]. Уделялось внимание взаимоотношениям не только с православной церковью, но и с другими религиозными организациями.
До революции на территории РО действовали:
- 402 православных храма, 3 монастыря и духовное училище (Новочеркасск);
- 10 армянских, 16 старообрядческих, 12 еврейских, 2 баптистских молитвенных дома и мечеть.
В Ростове-на-Дону до октябрьских событий функционировали:
- 22 православных храма и женский монастырь;
- 8 армянских, 2 старообрядческих церкви, 10 еврейских и баптистский молельный дом.
К началу Великой Отечественной войны почти все они были ликвидированы по решению органов власти. Со времен немецкой оккупации (при немцах и в ближайший послевоенный период) начались обратные изменения: в городе было открыто 10 православных церквей, 7 церквей и мо-
литвенных домов других культов (исключая иудаизм); в других районах и городах области - 243 православных религиозных заведения (115 церквей, 128 молитвенных домов) и 30 учреждений других культов. Это, как правило, были здания, до войны находившиеся в ведении культурно-просветительских и общественных организаций [4].
Подобные «последствия войны» сохранились при занятии области советскими войсками. На освобожденной территории церкви и культовые сооружения не закрывали (единственная, пожалуй, уступка в политике советских властей), наоборот, особое внимание уделялось вопросам открытия храмов. Количество православных молитвенных зданий и монастырей, официально признанных государством и потому имевших возможность функционировать, росло благодаря активным усилиям церкви и помощи Совета по делам РПЦ, Совета по делам религиозных культов. Работа осложнялась тем, что на волне борьбы с религиозностью в предвоенные годы культовые здания были переданы другими организациям (в Ростове одна из синагог была занята под химфабрику, другая - под вендиспансер, старообрядческая церковь - под мастерские Южэлектромонтаж, немецкая кирха - под Заготзерно; в Новочеркасске римско-католический польский костел - под эвакогоспиталь, баптистский молельный дом в Анас-тасиевском районе - под киноклуб [5]).
Органы советской власти по-новому организовали контроль за культовыми зданиями и религиозной жизнью населения. По постановлению СНК от 14 сентября 1943 года был создан Совет по делам РПЦ при правительстве СССР во главе с полковником Госбезопасности К. А. Карповым. В мае 1944 года Совнарком принял решение о создании еще одного государственного органа - Совета по делам религиозных культов при СНК СССР, на который возлагалась задача осуществлять связи «между Правительством СССР и руководителями религиозных объединений: мусульманского, иудейского, буддийского вероисповеданий, армяно-григорианской, старообрядческой, греко-католической, католической и лютеранской церквей и сектантских организаций по вопросам этих культов, требующим разрешения Правительства СССР» [6].
При СНК союзных и автономных республик, а также при край- и облисполкомах совет имел уполномоченных, которые обеспечивали своевременное проведение в жизнь постановлений, касающихся деятельности церкви; представляли заключения по заявлениям о регистрации общин и иным вопросам, относящимся к компетенции Совета; вели общий учет молитвенных зданий.
2 октября 1944 года Ростовский исполком утвердил на должность управляющего Совета по делам религиозных культов А. Г. Байкова. Он получил предписание Председателя Совета по делам религиозных культов при СНК СССР Полянского. Требовалось ознакомиться с составом и деятельностью религиозных культов на терри-
тории области, охарактеризовать в информационном письме настроения и запросы духовенства, учесть количество заявлений от верующих граждан об открытии молитвенных зданий (отдельно по культам), представить по прилагаемой форме сведения и цифровые данные о действующих и закрытых молитвенных зданиях. Предписывалось рассмотреть поступившие в адрес Облисполкома заявления верующих и вместе с заключением Облисполкома переслать их на рассмотрение в Совет по делам религиозных культов. Рекомендовалось при наличии свободных молитвенных зданий удовлетворить ходатайства, оформленные в соответствии с постановлением СНК СССР «О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов». По этому постановлению СНК СССР (№ 1603 от 19 нояб. 1944 г.) председателям районных и городских советов с 23 марта 1945 года предписывалось следующее. Ходатайство об открытии молельного здания (церкви, костела, кирки, мечети, синагоги) религиозных объединений армяно-григорианской, старообрядческой, греко-католической, католической, лютеранской церквей, мусульманского, иудейского, буддийского вероисповедания и сектантских организаций (евангельских христиан и баптистов, адвентистов седьмого дня, молокан, методистов и пр.) должно быть подписано не менее чем 20 совершеннолетними (достигшими 18 лет) гражданами из числа местных жителей, не лишенными по суду избирательных прав. Бумага направлялась в исполком уполномоченному по делам религиозных культов при СНК СССР по РО. Прием, учет и предварительное рассмотрение заявлений верующих, проведение необходимой проверки и составление заключений производил Уполномоченный совета по делам религиозных культов при исполкоме [7].
Для регистрации вновь открываемых или функционирующих церквей, молитвенных домов требовался определенный пакет документов: заявление от лиц, по ходатайству которых открывается молитвенный дом (не менее 20 подписей); инвентарная опись имущества, подписанная 20 прихожанами и председателем райисполкома; договор о передаче молитвенного здания; протокол выборов исполнительного органа (3 чел.) и ревизионной комиссии (3 чел.); именной список членов исполнительного органа; анкета на служителя культа.
Вновь возникшие религиозные общины могли быть зарегистрированы только после получения уведомления от уполномоченного Совета по делам религиозных культов о разрешении на открытие молитвенного здания. Религиозная община и служитель культа приступали к деятельности после выдачи им справки о регистрации. Каждая из общин могла пользоваться только одним молитвенным зданием. Не допускалось помещение предметов культа в государственные, кооперативные, общественные учреждения и предприятия, совершение религиозных обрядов на кладбище, в крематориях, в изолированных помещениях (за
исключением отпевания по просьбе умирающих или тяжелобольных, находящихся в больнице или в местах заключения). Запрещалось преподавать религиозные вероучения в учебных и воспитательных заведениях. Такое преподавание велось (только для лиц, достигших совершеннолетия) в духовных семинариях, открытых с разрешения Совета по делам религиозных культов при СНК СССР по ходатайству руководителей центров религиозных объединений.
Функции общин и церковных служителей строго ограничивались культовыми целями. Деятельность руководителей религиозных центров (архиереев, представителей и членов духовного управления) ограничивалась территорией, на которую распространялось руководство данного центра. Религиозные общины не могли владеть собственностью, не имели прав юридического лица, им была запрещена любая производственная, торговая, воспитательная или иная деятельность (создание касс взаимопомощи, богаделен, приютов, общежитий, оказание материальной помощи отдельным членам религиозного общества, организация курсов, кружков, открытие библиотек и читален).
Из информационного доклада Уполномоченного Совета по делам РПЦ при СНК СССР по РО Амарантова (15 января 1945 г.) известно, что православная церковь вела активную патриотическую работу и сбор средств в помощь армии [8]. Не оставались в стороне и другие религиозные объединения. Армянский епархиальный духовный совет в период с 1941 по 1945 год внес из церковных средств 3330 руб. на оборону страны, 4646 руб. на помощь раненым, 10 000 руб. в пользу Красной Армии, 20 000 руб. на поддержку инвалидов, 20 000 руб. семьям военнослужащих, 2000 руб. на строительство танковой колонны им. Давида Сасунского. Общая сумма пожертвова-ний,подокументам,составила23946руб.[9],вчаст-ности, за 1945 год: от старообрядцев - 3600 руб., евангельских христиан и баптистов - 6200 руб., адвентистов седьмого дня - 200 руб., армянской церкви - 500 руб., татарской - 1500 руб. [10].
Не обходилось и без недоразумений, связанных с пацифистским отношением к военной службе. Закон от 13 августа 1930 года подтверждал право граждан, по рождению или воспитанию принадлежащих к традиционным пацифистским сектам, отказываться от воинской службы и проходить взамен ее в мирное время службу гражданскую, а во время войны - в невооруженных воинских частях. Однако углублялась пропасть между правовыми нормами и практикой [11]. Приведем следующий факт. Большинство молодых членов общины адвентистов седьмого дня (официально зарегистрированной в марте 1946 г., но, по словам верующих, существовавшей с 1922-го), отказывавшихся от выполнения воинской обязанности, отбывало наказание в местах лишения свободы. Так, призванные в ряды Красной Армии в 1943 году Я. Димитренко, Е. Титков, И. Руденко были
осуждены на 10 лет заключения (фактически отбыли пять) [12]. Рост религиозности в годы войны приводил в ряде случаев к конфликтам между представителями религиозных культов. В архивах РО сохранились жалобы представителей РПЦ, еврейской и старообрядческой общин Ростова-на-Дону на хулиганские поступки подростков, которые бросают камни в окна культовых зданий. Уполномоченным были приняты меры.
При возвращении культовой собственности тоже случались эксцессы. Исполнительному органу еврейской общины исполком ответил отказом на просьбу о возврате национализированного в 1935-1936 годах при закрытии синагоги имущества (оно находилось в ряде учреждений). Поскольку срок давности истек, просьбу оставили без удовлетворения [13]. Здание Таганрогской городской детской библиотеки в период немецкой оккупации (1942) было занято под молельный дом религиозной общины евангельских христиан и баптистов. В 1945 году исполком Таганрогского горсовета, ощущая нехватку в помещениях, заявил свои претензии на него. Уполномоченный предложил исполнительному органу общины освободить здание, так как, согласно законоположению, государственные помещения, превращенные за время оккупации в молитвенные дома, подлежали изъятию из пользования религиозных общин [14].
Таким образом, власть шла навстречу верующим только до определенных границ. Было отклонено и заявление старообрядцев хутора Дурново Семикаракорского района о закреплении за ними колхозного клуба в качестве молитвенного дома (это религиозное общество самовольно захватило в годы оккупации колхозный клуб). Уполномоченный порекомендовал старообрядцам подыскать частное помещение [15].
Следует отметить негативное отношение власти к католичеству: община этой конфессии функционировала с 1943 года (официально зарегистрирована в декабре 1944 г.), однако власти препятствовали возможности пригласить католического священника. Община трижды ходатайствовала о назначении разных кандидатов на этот сан, но всякий раз получала отказ [16]. Возможно, это следует связать с неразрешенным к тому времени «польским вопросом».
В ряде случаев власть шла навстречу верующим, даже в нарушение сложившихся норм. Так, в мае 1945 года в РО прибыла из Румынии группа старообрядцев в составе 206 семей (816 чел.). Один из переселенцев, протоиерей Романов, подал прошение о регистрации старообрядческой церкви. Из-за отсутствия молельного дома уполномоченный не мог зарегистрировать ее в положенном порядке, выдав временную справку до получения ответа из Москвы.
Тогда же исполнительный орган Ростовской мусульманской мечети подал жалобу в центральное духовное управление мусульман (Уфа) на муллу Ялышева. В сентябре 1945 года мулла донес, что без его ведома проводятся религиоз-
ные обряды на дому у мусульман, - это испортило отношение к нему со стороны руководства религиозной организацией. 15 сентября муфтий направил в исполком Ростовского облсовета письмо, в котором просил сообщить, возможно ли оставить Ялышева при исполнении обязанностей. Исполком не наказал виновных, а предложил командировать в мечеть Ростова для «разрешения спорных вопросов на месте» представителя от Главного управления мусульман [17].
Итоги нового курса советского руководства иллюстрирует ситуация, сложившаяся на 1 октября 1945 года: в РО помимо православных храмов имелось 26 зарегистрированных церквей и молитвенных домов. Представительство религиозных культов распределялось следующим образом: армянская церковь - 5 (1 из них в хут. Курган Азовского р-на), еврейская - 1 (в Ростове), римско-католическая - 1 (в Ростове), мусульманская - 1, евангельских христиан и баптистов - 11, христиан-пятидесятников - 1 (с. Койсуг Батайско-го р-на), адвентистов седьмого дня - 3, новоизраильская вера - 1 (Веселовский р-н) [18].
Таким образом, частично восстановленный спектр официально отправляемых религиозных культов претерпел изменения. По сравнению с дореволюционным периодом резко сократилось число синагог, зато возросло количество протестантских культов. Политика советской власти по отношению к религиозным культам в годы войны стала более терпимой. Однако, как показала дальнейшая практика, «потепление» носило временный характер.
Литература и источники
1. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИРО). Ф. 9. Оп. 1. Д. 81. Л. 200.
2. Русская Православная Церковь в годы Великой Отечественной войны: 1941-1945 гг.: сб. док. М., 2009. С. 20.
3. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 1. Д. 159. Л. 1-2.
4. Там же. Л. 8.
5. Там же. Оп. 3. Д. 158. Л. 9.
6. Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М., 2000. С. 205.
7. Государственный архив Ростовской области (ГАРО). Р-4173. Оп. 3. Д. 1. Л. 20-22.
8. ЦДНИРО. Ф. Р-9. Оп. 3. Д. 158. Л. 2.
9. ГАРО. Р-4173. Оп. 3. Д. 2. Л. 63.
10. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 3. Д. 158. Л. 18.
11. Крапивин М. Ю. Непридуманная церковная история: власть и церковь в советской России (октябрь 1917-го - конец 1930-х гг.). Волгоград, 1997. С. 217.
12. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 50. Д. 269. Л. 30.
13. Там же. Оп. 3. Д. 158. Л. 18.
14. Там же. Л. 17.
15. Там же.
16. Щадрина А. В. Католичество на территории Приазовья и Нижнего Дона до середины ХХ в. // Просвещение, миссия, образование в истории Донской (Ростовской) Епархии: сб. материалов конф. Ростов н/Д, 2006. С. 93.
17. ЦДНИРО. Ф. 9. Оп. 3. Д. 158. Л. 17.
18. Там же. Л. 13.
l. v. tabunshchikova. religious policy and attitude to cults during the great patriotic war
(Оп the territory of Rostov region)
The article is dedicated to the religious policy of the state regarding different religious cults and religions on the territory of Rostov region. The author uses a lot of archival materials.
Key words: the Great Patriotic War, Soviet on affairs of religious cults under the USSR government, clergymen, church and patriotic activity.
М. Ю. ПАВЛОВ
«ДЕЛО» Г. К. ЖУКОВА И УСТАНОВЛЕНИЕ ЕДИНОЛИЧНОГО ЛИДЕРСТВА Н. С. ХРУЩЕВА
В статье рассматривается борьба Н. С. Хрущева за единоличное лидерство в партии и государстве, исход которой позволил ему установить собственный - «облегченный» - культ личности.
Ключевые слова: борьба за власть, «антипартийная группа», единоличное лидерство, партийный аппарат, культ личности.
В июне 1957 года, после ликвидации «антипартийной группы» Молотова - Маленкова - Кагановича, обстановка на вершине властной иерархии принципиально изменилась. Устраненные члены Президиума ЦК сталинских времен (все, за исключением А. И. Микояна) уже не могут влиять на ситуацию в партии и государстве. Барьером на
пути Хрущева к единоличному лидерству в такой обстановке стал авторитетный Г. К. Жуков, пользовавшийся уважением в народе и безграничной властью в армии.
Жуков стремился самостоятельно решать армейские проблемы, зачастую не вынося их на рассмотрение ЦК партии (формирование развед-
