CC BY
77
УДК 322
К.Г. СОКОЛОВСКИЙ
РЕЛИГИОЗНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ И ВОПРОСЫ ГОСУДАРСТВЕННО-КОНФЕССИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ (НА ПРИМЕРЕ РЕСПУБЛИКИ КАЗАХСТАН)
На материалах Республики Казахстан через призму действующей системы государственно-конфессиональных отношений рассматриваются проблемные вопросы обеспечения религиозной безопасности как составной части национальной безопасности. Предложено авторское понимание дефиниции данного феномена, продемонстрированы конфликтогенные факторы, а также причины успеха экспансии новых религиозных организаций в постсоветский период.
Ключевые слова: религиозная безопасность, государственно-конфессиональные отношения, новые религиозные движения, Казахстан, толерантность, религиозные организации, традиционные конфессии.
In the article is examined the problematic issues of ensuring religious security as a part of national security on the materials of the Republic of Kazakhstan through the peculiarities of the state-confessional relations system. The author's understanding this phenomenon definition is proposed, conflict factors are shown, as well as the reasons for the success of the expansion of new religious organizations in the post-Soviet period.
Keywords: religious security, state-confessional relations, new religious movements, Kazakhstan, tolerance, religious organizations, traditional confessions.
Масштабная секуляризация постсоветского общества (отправной точкой здесь следует рассматривать конец 1980-х гг.) стала причиной тотального обращения граждан к религии. Сегодня можно с уверенностью констатировать, что подавляющее большинство не вышло за рамки религиозной традиции, характерной для этноса, который они представляли. Более того, в 1990-х гг. религия на фоне масштабного социального-экономического и, что важно, идеологического кризиса с успехом выполнила консолидирующую для наций роль, а также выступила в качестве базиса для образования референтных групп, в том числе послужив источни-
© Соколовский К.Г., 2018
ком формирования социальных норм, ценностных ориентаций и ожиданий в годы политического транзита.
Говоря о столь значимой роли религии, здесь имеем в виду прежде всего традиционные конфессии. В Казахстане наиболее значимыми по степени влияния на общество и численности последователей являются ислам ханафитского мазхаба и православие. Так, согласно последней переписи населения [9, с. 25], численность таковых соотносится как 70,2 и 26,3% от общего числа граждан соответственно. Отметим, что ислам и православие, бесконфликтно сосуществуя, как установлено М.С. Орынбеко-вым [16, с. 145], на единой канонической территории современного Казахстана с первой половины V в., демонстрируют
редкий пример веротерпимости, толерантности и открытого диалога.
Однако на фоне массового обращения граждан к духовным корням - традиционным религиям - отмечается также рост численности нехарактерных для постсоветских стран учений, прежде всего самого широкого спектра нетрадиционных религиозных движений, в том числе и деструктивного толка.
Понимая весь потенциал угроз, который они несут, Президент Казахстана Н.А. Назарбаев в 2003 г. в своей программной книге «Критическое десятилетие» предупреждал об угрозах дестабилизации, подрыва национальной безопасности, религиозной и иной социальной конфликтности. В частности, он указывал: «Спад промышленного производства, безработица и обнищание миллионов людей в постсоветских государствах могут привести к тому, что социально-политический распад здесь станет неуправляемым. В этом случае разрозненные фрагменты мозаики вооруженных конфликтов могут составить одно целое, одну огромную дугу нестабильности. ...И в самом Казахстане, и в особенности за его пределами есть реальные силы, заинтересованные в том, чтобы любую случайную искру, вспыхнувшую на этноконфессиональной почве, разжечь в кровавый костер братоубийственной войны» [15, с. 15-17].
Не вызывает сомнения, что именно религиозные организации (в данном случае - деструктивного толка) могут выступить катализатором негативных проявлений, способных дестабилизировать государство и общество. Согласимся здесь с известным казахстанским политологом К.К. Кенжебаевой, которая приходит к выводу о том, что «любое религиозное учение содержит в себе
сильное стремление к объединению, притягиванию к себе людей. Поэтому главные противоречия в обществе - это противоречия религиозные. Даже национальные противоречия оказываются слабее религиозных, поэтому необходимо больше уделять внимания религии, религиозным учениям» [11, с. 278].
Как отмечалось выше, традиционные религии (ислам, христианство, иудаизм, буддизм и др.) ориентированы на сохранение и развитие традиций этносов Казахстана, их позитивного национального самосознания, консервативных ценностей. Руководство таковых склонно всецело поддерживать легитимную власть, продвигать среди своей паствы идеалы толерантности, мирного сосуществования многонационального народа.
В этом контексте религиозные организации как ценностно образующие институты гражданского общества выступают ключевым фактором обеспечения национальной безопасности. Здесь обоснованными выглядят все чаще звучащие в научном сообществе идеи о выделении на законодательном уровне религиозной безопасности как отдельного вида национальной безопасности [см. напр.: 6, 12, 13, 18 и др.]. Не ставя целью настоящей статьи выведение точной дефиниции «религиозная безопасность», обозначим, что с нашей точки зрения, она может быть рассмотрена как совокупность трех составляющих:
• состояние защищенности религиозно-духовных интересов общества от деструктивного внешнего и внутреннего воздействия;
• бесконфликтное взаимодействие в диадах «государство - религиозная организация», «религиозная организация - религиозная организация», а также последователей религиозной организации внутри нее самой;
• система государственно-конфессиональных отношений, обеспечивающая реализацию религиозных прав и свобод граждан (свобода совести, свобода отправления религиозных культов, не создающая угрозу интересам общества и государства и др.). Согласимся с Н.Ф. Мещеряковой, которая определяет религиозную безопасность как «состояние защищенности национальных интересов в религиозной сфере, определяющее развитие государственно-конфессиональных отношений и межконфессионального диалога» [14, с. 134].
При этом следует учитывать, что в реалиях достаточно жесткой «привязанности» конфессий к этносам, характерной для стран постсоветского пространства, межрелигиозный диалог зачастую становится межэтническим. Изучавшая динамику религиозной конверсии в Казахстане профессор Е.Е. Бурова пришла к выводу о вовлеченности в различные ее виды всего лишь от 5 до 9% взрослого населения страны [4, с. 110]. Это немало, но, хотя, по оценке исследователя, названные процессы и становятся трендом религиозности, все же их масштаб очевидно недостаточен, чтобы констатировать «внеэтничность» религии. Не случайно протекающие в данной сфере процессы традиционно рассматриваются комплексно, как этноконфессиональные. Отсюда на религиозную безопасность прямо оказывает влияние напряженность, возникающая на межнациональном поле.
В то же время с учетом стабильности межэтнических отношений в Казахстане потенциальными конфликтогенными факторами являются факторы конфессиональные, которые можно разделить на четыре группы:
1. Неэффективная государственно-конфессиональная политика: отсутствие
развернутой коммуникации между государством и религиозными организациями, разбалансированность системы взаимоотношений светской власти и конфессий, несовершенство нормативной правовой базы в рассматриваемой сфере.
2. Накопившиеся объективные социаль-
но-экономические проблемы, негативные настроения, требующие своей канализации. Проиллюстрируем этот тезис мнением заместителя директора Института этнологии и антропологии РАН В.Ю. Зорина: «...Ни один конфликт на национальной (и религиозной. - К.С) почве не начинается как таковой: национальным он становится впоследствии» [7].
3. Использование религии в политических целях: ее политизация, привлечение духовенства к проектам тех или иных партий, общественных объединений; использование религии представителями этнических групп, провлечение институтами гражданского общества религиозного ресурса для решения своих задач и др.
4. Агрессивный прозелитизм новых религий, для которых территория постсоветских стран не является канонической.
Отдельно следует остановиться на последнем факторе как наиболее конфлик-тогенном и представляющем наибольшую угрозу религиозной безопасности.
Опыт Республики Казахстан показывает, что излишне либеральное законодательство в области религии создает значительные угрозы национальной безопасности. Так, в 1992 г. на волне десоветизации был принят закон «О свободе вероисповедания и религиозных объединениях» - исключительно либеральный, знаменовавший фактический отказ государства от активного
влияния на конфессиональное поле. По оценкам казахстанских исследователей [1], в результате Правительство в 1990-х гг. и вплоть до начала 2000-х гг. оказалось фактически не в состоянии воздействовать на религиозную сферу. Профессор С.С. Исмаилов указывает на то, что из-за лояльного законодательства уполномоченные государственные органы в 1990-х гг. не имели легальных средств даже для контроля деятельности деструктивных культов [8, с. 59].
Принятие в 2011 г. нового закона «О религиозной деятельности и религиозных объединениях» и последовавшая в 2012 г. обязательная перерегистрация казахстанских религиозных организаций привели к их сокращению на 32%. В частности, по данным, озвученным председателем Агентства по делам религий К.К. Лама Шарифом, «из существовавших на 1 января 2011 года 4551 религиозного объединения и малочисленных религиозных групп, не имеющих признаков юридического лица, представлявших 46 конфессий и деноминаций, в 2012 году на религиозном поле Казахстана остались 3088 религиозных объединений и их филиалов, представляющих 17 конфессий» [20]. Для понимания динамики роста таковых отметим, что по состоянию на 1 января 2017 г. (последние озвученные профильным ведомством данные) в Республике Казахстан зарегистрировано 3658 религиозных объединений, представляющих 18 конфессий [19, с. 20].
Характерно, что часть религиозных объединений, не прошедших перерегистрацию, - те, чьи учредительные документы получили отрицательное заключение религиоведческой экспертизы. Среди них - одиозно известные «Рухани жол», «Церковь саентологии», «Ахма-дие» и др. [10].
Казахстанские исследователи не исключают, что ключевой задачей, которую решали власти, принимая новый закон, было, помимо очевидного усиления регулятивных и контролирующих функций государственных органов, именно сокращение числа нетрадиционных религиозных организаций деструктивного характера. Так, рассуждая в этом контексте, известный культуролог Е.У. Байдаров заключает: «...Развитию религиозной толерантности казахстанского общества может препятствовать деятельность радикальных групп с религиозной интерпретацией политических целей. Для недопущения подобного сценария был разработан новый закон о религии.» [3].
Такой посыл представляется весьма вероятным. Известно, что в 1990-х гг. и (в меньшей степени) в начале 2000-х гг. в Казахстане начало свою проповедь множество новых религиозных движений. Их появление спровоцировало возникновение ощутимой межконфессиональной напряженности и отчасти перераспределение «зон влияния» на конфессиональном поле. В первые годы после распада СССР традиционные ислам и православие, а также имеющие относительно длительную историю казахстанской миссии протестанты (баптисты и лютеране), будучи фактически разгромленными за период государственного атеизма, не могли должным образом ни финансово, ни организационно противостоять агрессивному прозелитизму языческих, псевдохристианских и псевдоисламских организаций.
В данный период novo religio активно импортируются из других социокультурных ареалов, а также создаются собственные религиозные организации оккуль-тно-мистического толка, как правило, вокруг харизматического авторитарного
лидера либо по географическому принципу, будучи «привязанными» к неким сакральным местам, обладающим «чудодейственной силой», «энергетикой» и т.п., которые можно классифицировать как типичные языческие культы.
Согласимся с С.А. Величко, которая, разбирая причины популярности таких организаций, заключает, что «в массовом поведении граждан нашей страны в годы перестройки ярко проявились черты психологии толпы: податливость к внушению, легковерие, инстинктивность, дух единства масс, внушаемость, заразительность идей. В этой заразительности идей терялась сознательная личность, преобладали преувеличение чувств, революционная мифология и нетерпимость» [5, с. 96-97].
Сегодня не вызывает сомнения, что деструктивные религиозные конфессии ориентированы на отрыв своих последователей от социума, культурной традиции. Результатом их деятельности нередко становится снижение гражданской активности, отказ адептов от созидательной деятельности, что в условиях новой экономической реальности может иметь крайне негативные последствия, в том числе для религиозной безопасности и шире - для национальной безопасности.
Особую настороженность вызывают новые религиозные движения, преследующие цели радикального переустройства мира, не признающие легитимную светскую власть, ставящие перед собой политические задачи, использующие веру как средство для их достижения. Деятельность наиболее опасных для общества и государства движений запрещена в Казахстане в судебном порядке:
I. Решением Верховного Суда от 15 октября 2004 г.:
1. «Аль-Каида»
2. Исламское движение Восточного Туркестана
3. Исламское движение Узбекистана
4. «Курдский Народный конгресс»
II. Решением Верховного Суда от
15 марта 2005 г.:
5. «Асбат аль-Ансар»
6. «Братья мусульмане»
7. Движение «Талибан»
8. «Боз гурд»
9. «Жамаат моджахедов Центральной Азии»
10. «Лашкар-е-Тайба»
11. «Общество социальных реформ»
III. Решением суда г. Астаны от 28 марта 2005 г.:
12. Организация «Хизб ут-Тахрир»
IV. Решением суда г. Астаны от 17 ноября 2006 г.:
13. «Аум Синрикё»
14. Организация освобождения Восточного Туркестана
V. Решением суда г. Астаны от 5мар-та 2008 г.:
15. Исламская партия Туркестана
VI. Решением суда г. Атырау от 25 ноября 2011 г.:
16. «Джунд аль-Халифат»
VII. Решением Специализированного межрайонного экономического суда Восточно-Казахстанской области от 7 июня 2012 г.:
17. РОО «Сешм. Бшм. Эмiр»
VIII. Решением Сарыаркинскогорайонного суда г. Астаны от 26 февраля 2013 г.:
18. «Таблиги джаагат»
IX. Решением Сарыаркинского районного суда г. Астаны от 18 августа 2014 г.:
19. «Ат-такфир валь-Хиджра»
X. Решением Есильского районного суда г. Астаны от 15 октября 2015 г.:
20. «Исламское государство» (ДА-ИШ / ИГИЛ)
21. «Фронт ан-Нусра» [17].
Столь обширный перечень не случаен. Наибольшей угрозой религиозной безопасности является экстремизм, целью которого выступают, помимо прочего, сложившиеся государственно-конфессиональные отношения, эт-ноконфессиональный мир, согласие и взаимопонимание между различными религиями. Особую озабоченность вызывает тот факт, что, как отмечают известные казахстанские исследователи М.Б. Асанбаев и Л.А. Умирзакова, «за активностью зарубежных религиозных организаций, в том числе сект и культов, осуществляющих широкую проповедническую и миссионерскую деятельность, просматриваются интересы мировых спецслужб и правительств ряда иностранных государств» [2, с. 53], более того, «наличие определенного влияния иностранных держав на внутреннюю ситуацию в том или ином государстве - одна из реалий современной геополитики и один из важных факторов, способствующих постепенному изменению религиозной ситуации в любой стране независимо от степени религиозности населения» [2, с. 52].
В целях обеспечения религиозной безопасности компетентным органам необходимо пресекать попытки иностранных государств вмешиваться во внутреннюю политику страны под прикрытием религиозной миссии. Также требуется постоянное совершенствование системы государственно-конфессиональных отношений для своевременного ответа
на текущие вызовы в рассматриваемой сфере. Важной частью можно назвать и разъяснение населению действующего законодательства в области религии, широкое освещение в СМИ деятельности традиционных конфессий. Нуждается в новых подходах система повышения религиозной грамотности населения: не только простых верующих, но и священнослужителей традиционных конфессий.
Вопросы обеспечения религиозной безопасности сегодня приобретают характер общенационального приоритета. Только выверенная и эффективная система государственно-конфессиональных отношений, соответствующая требованиям времени, способна обеспечить межэтническое согласие, толерантность, безопасность конституционного строя и территориальную целостность, гражданский мир и стабильность государства. Своевременность выявления причин и условий, способствующих возникновению этноконфессиональ-ной напряженности, противодействие любым формам проявления религиозной вражды, конфликтов на национальной почве становятся важнейшим критерием сохранения и упрочения религиозной безопасности. Государство во взаимодействии с гражданским обществом должно обеспечивать взвешенную динамичную политику в области государственно-конфессиональных отношений, защищающую как права гражданина в области свободы совести, так и интересы государства в сфере национальной безопасности.
ЛИТЕРАТУРА И ЭЛЕКТРОННЫЕ РЕСУРСЫ
1. Асанбаев М.Б. Современная религиозная ситуация в Казахстане: факторы риска и потенциал религиозной конфликтности. Ч. 1 // Сайт Казахстанского центра гуманитарно-политической конъюнктуры. URL: http://www.samp.
kz/index.php/kz/pol-ob/religyi-i-obshestvo/138-sovremennaya-religioznaya-situatsiya-v-kazakhstane-faktory-riska-i-potentsial-religioznoj-konfliktnosti-chast-1/138-sovremennaya-religioznaya-situatsiya-v-kazakhstane-faktory-
riska-i-potentsial-religioznoj-konfliktnosti-chast-1. html (дата обращения: 03.04.2018).
2. Асанбаев М, Умирзакова Л. Новая форма религиозного экстремизма в Казахстане: деструктивные секты и культы // Центральная Азия и Кавказ. 2009. № 1 (61). С. 47-54.
3. Байдаров Е.У. Религиозная толерантность и межконфессиональное согласие в Казахстане // Сайт Фонда «Carnegie Endowment for International Peace». URL: http://www.samp. kz/index.php/kz/pol-ob/religyi-i-obshestvo/138-sovremennaya-religioznaya-situatsiya-v-kazakhstane-faktory-riska-i-potentsial-religioznoj-konfliktnosti-chast-1/138-sovremennaya-religioznaya-situatsiya-v-kazakhstane-faktory-riska-i-potentsial-religioznoj-konfliktnosti-chast-1. html (дата обращения: 03.04.2018).
4. Бурова Е.Е. Религиозная конверсия как тренд религиозности в Казахстане // Эл-Фараби: журн. Института философии, политологии и религиоведения Комитета науки МОНРК. 2013. № 4 (44). С. 110-118.
5. Величко С.А. Демократический транзит и митинговая демократия в СССР в конце 80-х - начале 90-х гг. ХХ в. //Вестник Томского государственного университета. 2015. № 390. С. 95-99.
6. Гадаев В.Ю. Религиозная безопасность в контексте духовной безопасности// Теория и практика общественного развития. 2014. № 10. С. 13-16.
7. Иванов Ю. 176 этносов. Уживемся? Интервью с В. Зориным //Аргументы и факты -Алтай. 2002. № 30.
8. Исмаилов С.С. Вопросы межконфессиональных отношений в Республике Казахстан // Вестник Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова. 2014. № 10. С. 59-60.
9. Итоги Национальной переписи населения Республики Казахстан 2009 года. Аналитический отчет Агентства Республики Казахстан по статистике / под ред. А.А. Смаилова. Астана: Астанабланкиздат, 2011. 65 с.
10. Казанцева Т. Количество конфессий в Казахстане сократилось после перерегистрации с 46 до 17// Сайт информационно-справочного портала «Закон». URL: https://www.kt.kz/ rus/society/v_kazahstane_posle_pereregistracii_ kolichestvo_religioznih_obyedinenij_sokratilosj_
na_32_1153563002.html (дата обращения: 03.04.2018).
11. Кенжебаева К.К. О роли мусульманского фактора в политических процессах Казахстана в 20-е годы ХХ века// СМИ в системе политических институтов: теория и практика: матер. Междунар. науч.-теорет. конф. Астана: ЕНУ им. Л.Н. Гумилева, 2010.312 с.
12. Келеберда Н.Г. Религиозная безопасность России в условиях современных вызовов// Академический вестник Ростовского филиала Российской таможенной академии. 2016. № 2 (23). С. 113-117.
13. Козлов С.В. Юридические механизмы обеспечения религиозной безопасности: дис.... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2007. 138 с.
14. Мещерякова Н.Ф. Светское государство в современной России: конст.-правовой анализ: дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2009. 200 с.
15. Назарбаев Н.А. Критическое десятилетие. Алматы: Атамура, 2003.240 с.
16. Орынбеков М.С. Генезис религиозности в Казахстане. 2-е изд., перераб. и доп. Алматы: ИФПР КН МОН РК, 2013. 204 с.
17. Перечень религиозных организаций, запрещенных по решению суда на всей территории Республики Казахстан // Сайт Центра изучения и анализа проблем межконфессиональных отношений Карагандинской области. URL: http://dincentr-krg.kz/katalog/analitika/ perechen_religioznyh_obedinenij_zapreshennyh_ po_resheniju_suda_na_vsej_territorii_respubliki_ kazahstan-45/ (дата обращения: 03.04.2018).
18. Тарасевич И.А. Религиозная безопасность как ключевая сфера национальной безопасности Российской Федерации // Пробелы в российском законодательстве. 2010. № 3. С. 10-14.
19. Толепов Д. Светскость не является атеизмом: интервью с руководителем Международного центра культур и религий А. Абуовым // Дт жме заман (Религия и общество). 2017. № 2 (10). С. 20-21.
20. Число религиозных объединений в РК сократилось на 32% после перерегистрации: редакционная статья// Сайт информационного агентства «Kazakhstan Today». URL: https://www.kt.kz/rus/society/v_kazahstane_ posle_pereregistracii_kolichestvo_religioznih_ obyedinenij_sokratilosj_na_32_1153563002.html (дата обращения: 03.04.2018).
