РЕГЛАМЕНТАЦИЯ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ ИНГУШЕЙ Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

УДК 93

Албогочиева И.Г.

Ингушский государственный университет (г. Магас, Россия)

РЕГЛАМЕНТАЦИЯ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ ИНГУШЕЙ

Аннотация: в условиях ускорения ритма жизни и с учетом вызовов нового времени человек ищет оптимальные способы оптимизации взаимоотношений с окружающими людьми, начиная с самого близкого окружения - супругов, детей, родителей и других родственников. Особенности взаимоотношений именно внутри семьи являются одними из показателей стремительного развития современного ингушского общества. Цель настоящей статьи - получить адекватное представление о специфике регламентации семейных отношений ингушей, в том числе осветив ее современный аспект. Методологической и теоретической базой исследования послужили научные принципы объективизма, компаративистский подход, письменные источники, анализ антропологических материалов ингушских и советских ученых, анализ статистических данных, устные предания, работа с полевыми источниками. Обозначены и проанализированы действующие неписанные правила, нормы и установки, регулирующие семейные взаимоотношения. Сделан основной вывод о том, что между жизнедеятельностью в социуме и семейно-брачным укладом ингушей прослеживается прямая связь. Также установлено, что статус ингушской семьи и ее членов претерпел закономерные изменения в сравнении с другими историческими периодами.

Ключевые слова: семейные отношения, ингуши, ингушский народ, регламентация отношений, традиции, обычаи, семейные нормы.

Ингушская семья - не просто понятие, подразумевающее малую социальную группу или институт, а сложное этническое и культурноаксиологическое явление с устойчивыми многовековыми признаками. Ввиду своей фундаментальности все основные традиции и обычаи, регламентирующие взаимоотношения внутри ингушской семьи, можно

расценить, как нематериальное культурное наследие, и, соответственно, частью уникального культурного кода, носителем которого ингушский народ был и остается.

Этническое ядро самого ингушского народа зародилось внутри нахского этнического массива Кавказа еще в III тыс. до н. э. [5, с. 57]. Соответственно в процессе развития своих социальных взаимоотношений, а также материальной и духовной культуры ингуши руководствовались общепринятыми нормами поведения и моралью общекавказской этики. Как пишет М. М. Зязиков, ее основные принципы не отличаются или слабо отличаются от подобных установок «общекавказского цивилизационного плана», иными словами, автор подчеркивает, что так или иначе «очень большое количество этических постулатов кавказских народов принципиально едино, как и прочие их традиции, обычаи и установки» [4, с. 162]. Ш. Э. Дахкильгов также отмечает, что «общественная жизнь ингушей, как и других горцев Северного Кавказа, регулировалась обычаями, сложившимися в ходе исторического развития, передававшимися из поколения в поколение. Они, эти обычаи, были своеобразными правовыми нормами, регулирующими как общественные, так и семейные отношения. Обычаи, имевшие силу закона, были неписаным кодексом этических и моральных норм во взаимоотношениях внутри общества» [3, с. 80]. Следовательно, семейно-брачные отношения ингушей в основе своей имеют устоявшиеся нормы, лежащие как в общей плоскости кавказского семейного этикета, так и образующие самобытную замкнутую систему ценностей с определенными тонкостями и условиями. Это типично, как для большой семьи, установившейся как тип в горных районах Ингушетии, так и малой, состоящей только из одного или двух поколений, которая стала преобладать как самостоятельная форма в равнинной Ингушетии в конце XIX -начале ХХ вв. [6, с. 15].

На современном этапе особенности регламентации современных семейнобрачных отношений отражают процессы развития общественных институтов ингушского народа, текущие с конца ХХ века по настоящее время.

Потомки депортированных в 1944 году сталинским режимом ингушей пересмотрели некоторые положения и неписанные правила поведения в семье и в обществе, трансформация которых наиболее наглядно раскроется в последующих сравнительных описаниях. Однако, прежде всего необходимо подчеркнуть, что в основе своей ингушская семья, как отмечает Ф. Кудусова, представляет собой хорошо отлаженный столетиями механизм. Регламентация отношений между членами семьи по сей день подчинена трем ключевым признакам: возрасту, полу и положению в семье. Анализируя дореволюционную модель взаимоотношений, практикуемую и сегодня, исследователь пишет: «Старшие по возрасту мужчины и дети ц1ен-да были более независимы во всех отношениях. Младшие по возрасту женщины и некровные члены семьи - невестки находились в подчинении у первых. Отношения же между братьями или между сестрами строились уже только по старшинству. И только отношения между невестками строились по возрасту их мужей: жены младших братьев почитали жену старшего брата, если даже она моложе их» [6, с. 13]. Младший сын вместе с женой и детьми, как правило, живет в родительском доме - на него возлагается забота о родителях. Старшие сыновья селятся отдельно, образуя новые малые семьи, становясь единоличными главами семейства. Незамужним или разведенным дочерям/сестрам жить самостоятельно, на отдельной жилплощади, не позволительно, однако в современном ингушском обществе встречаются и исключения.

Наиболее ясное представление о природе семейных взаимоотношений ингушей, их семейной философии дают назидательные народные пословицы и поговорки. В них емко и точно подчеркивается важность семейных ценностей и содержится множество советов о том, как следует относиться к мужу, жене, их родственникам, как воспитывать детей. Эти формулы семейного счастья и благополучия исходят от самих ингушей, их предков, все они прошли проверку временем.

Так, в традиционном понимании, идеальная ингушская семья - эта та, в которой царят «ираз-беркат», «барт-безам», то есть взаимоуважение, гармония и мир. Одна из пословиц гласит: «Барт боаца дезал - деха д1адаха ц1а» («Семья без взаимного согласия - разрушившийся дом) [7, с. 11]. Множество других вариаций ингушских афоризмов о важности согласия в семье также подчеркивают хрупкость этой добродетели: «Барт ийг1ача коа дикадар денадац» («В семью, в которой нет согласия, добро не приходит» [7, с. 11], «Б1ы бохабаь лаьча да во дезал кхийна къонах («Мужчина, у которого выросла плохая семья, подобен соколу, у которого разрушали гнездо» [с. 20], «Ц1аг1а ца даь сий арахьа даьдац» («Нет уважения в семье - нет его и на людях») [7, с. 153].

Причина утраты согласия в семье - зачастую непозволительное поведение одного из ее членов: жена ослушалась мужа/его родственников, сын не подчинился отцу или дочь навлекла на родительский дом бесчестие или сам глава семьи своими тираническими действиями нарушил мир и покой в семье. Подобные проступки противоречат основным древнейшим морально-этическим категориям народа, таким как «эхь» («стыд»), «эздел» («благородство»), «сий» («честь»). Они были и остаются краеугольным камнем не только традиционной системы ценностей ингушей, но и сложной структуры ингушских семейнобрачных отношений. Близкие по духу и содержанию к комплексу моральных предписаний Ислама - шариату - эти категории генетически заложены в сознание современных ингушей.

Так, испокон веков заведено, что залогом благополучия и порядка в семье является послушание жены, ее мудрость, гибкость и даже кокетство. Задача родителей - воспитать в дочери будущую скромную, покорную и мудрую жену. При этом через дочерей родители могут деликатно поучать и снох («Алайо1ага - хаза несийна» («Скажи [что-то сделать] дочери, но чтобы услышала сноха [7, с. 6]). Жена должна слушаться мужа, следовать за ним, проявлять терпение в сложных жизненных ситуациях, заботиться о семье, почитать родственников мужа, правильно, в соответствии с ингушским

менталитетом и религиозными предписаниями растить и воспитывать детей. На эту ответственную роль жены и матери указывают множество премудростей: «Маха болабелча, тай долалу, мар волавелча, сесаг йолалу» («Куда иголка, туда и нитка, куда муж, туда и жена» [7, с. 90], «Ц1аг1ра че фусам-наьна я, арахье фусам-даьга я» (Все, что в доме - заботы хозяйки, вне дома - хозяина») [7, с. 154], «Сесага дикал-вол цун маьра барзкъах ейзай» («По одежде мужа можно узнать, какая у него жена» [7, с. 116], «Сесага дикал-вол йоавзаргъя маьрц1аьшецеи лоалахошцеи цо леладеча г1улакхах» («Хорошая или плохая жена узнается по ее отношению к мужней родне и соседям» [7, с. 116], «Сесаг а хила еза к1езига-дукха зудал доаллаш («И жена должна быть слегка кокетливою» [7, с. 116].

Советские этнологи, такие как Б. Далгат [2], И. Грабовский [1], Ф. Кудусова [6], исследовав дореволюционные быт и семейные отношения ингушей, выявили сохраняющиеся особенности противоречивого положения женщин в ингушской семье. С одной стороны, оно было практически бесправным: в большинстве случаев учиться и работать запрещалось, отец, дядя или брат могли выдать девушку замуж против ее воли, было распространено похищение женщин, насильственное заключение брака, будучи замужем, женщина была вынуждена терпеть плохое обращение мужа, не имела собственных средств к существованию, развод для нее расценивался как позор, а дети после развода оставались, как правило, с отцом. Но с другой стороны, женщина была хозяйкой дома (ц1ен-нана), ведала кухней, руководила снохами, помогала советами сыновьям, мужу, распоряжалась на всех семейных праздниках и похоронах. Кроме того, внутреннюю силу и энергию ингушской женщины принято ассоциировать с древним обычаем, когда женщина могла появиться во время ожесточенного столкновения кровников, сорвать с себя платок и тем самым прекратить поединок пристыженных ее поступком мужчин. Современная ингушская женщина более эмансипирована. Она имеет больше возможностей самостоятельно найти себе мужа, устроить свою жизнь. Знакомство и общение с потенциальным женихом может длиться от нескольких

дней до нескольких лет. Тем не менее инициатором сватовства всегда выступает мужчина. Сегодня ограниченность в средствах не является серьезным препятствием для женитьбы, поскольку многократно сократился размер «урдув» - денежной суммы, выплачиваемой семьей жениха засватанной невесте. Сегодня она составляет символичные 50 тысяч рублей. Эта цифра уравнивает в правах семьи с высоким и низким доходом, однако втайне может быть увеличена по решению семьи жениха. Для организации свадьбы, выплаты урдув, сбора приданного и налаживания быта молодой семьи нередко используют финансовые возможности, предоставляемые частными и государственными организациями: оформляются кредит в банках, и потребительский кредит, ипотека, молодые семьи участвуют в государственных программах по предоставлению жилья.

Чем доступнее стал процесс сватовства и заключения брака, тем проще среди ингушей становится отношение к разводу, как кардинальному решению семейных проблем. Анализ статистических данных подтверждает, что количество разводов в ингушском обществе растет. По информации органов ЗАГС Республики Ингушетия, в 2021 г. зарегистрировано 1645 актов о расторжении брака, в 2022 году - 3130 актов. Таким образом, число разводов в Ингушетии за последние два года выросло почти двукратно. Параллельно растет и неустановленное число разводов супругов, которые изначально не регистрировали брак, а ограничились традиционным исламским обрядом бракосочетания («никях»). Расторжение таких браков происходит по самой простой схеме: муж в присутствии трех свидетелей говорит жене «аз йитай хьо» (я оставляю тебя). Причиной для распада семьи может стать элементарная несовместимость характеров самих супругов, без участия третьих лиц, например, родственников супругов.

Между тем, основной авторитаризм структуры внутрисемейных отношений нередко проявляется в регламентации общения с родней мужа/жены. Например, взаимоотношения снохи с родственниками супруга действительно являются «лакмусовой бумажкой» и сложным испытанием.

Девушка, выходя замуж, автоматически становится частью семьи мужа и контактирует с его близким окружением, сталкиваясь с рядом ограничений. По сей день сноха даже за глаза не имеет права называть имя свекрови, свекра и их родителей (живых и мертвых). Она избегает называть по имени и детей со стороны мужниной родни. В противном случае она проявляет неуважение к родным мужа и демонстрирует собственную невоспитанность [6, с. 35]. Также в дореволюционный и советский период было широко распространено избегание снохой свекра и почтенных стариков тейпа, пока те сами не разговорят невестку. Сегодня этот обычай соблюдается, но не так строго.

Муж в роли зятя также тонко выстраивает свои отношения с родственниками жены, оказывая им внимание и почтение в основном посредством участия в официальных семейных мероприятиях (свадьбы, похороны, мовлиды), помогая при необходимости финансово или иным способом. Материальная зависимость зятя от родни жены всегда порицалась и высмеивалась в ингушском обществе. Применительно к подобной ситуации сложилась поговорка: «Бедарех мустьяь къайг а хозаг1а хиннай уцц1аьшта т1авахача найцийла («Ощипанная ворона красивее зятя, живущего у родни своей жены») [7, с. 12]. На практике, если сноха, в отличие от супруга, может жить с его родителями в одном доме, то супруг, в свою очередь, не имеет морального и этического права даже показываться на глаза родителям жены. Данный строгий запрет действует и в современном ингушском обществе. Объясняется он одним из вышеназванных понятий - «эхь», иными словами, мужчина, взявший в жены девушку из чужого дома, вступившей с ней брачные отношения, должен стыдиться своего нового статуса. Избегая прямого контакта с тестем и тещей, он проявляет благородство («эздел»), уважение к родителям жены, а также исключает возможность вступления с ними в прямой конфликт. Соблюдая дистанцию, он тем самым разграничивает территорию, подчеркивает свое превосходящее право на жену. Жена также должна понимать, что она принадлежит мужу. Одна из житейских установок гласит: «Маьре яхачун даь ц1аг1а а мар хила веза («У вышедшей замуж девушки и в отцовском доме

должен быть "муж") [7, с. 90]. Смысл пословицы в том, что если жена побежит жаловаться на мужа и его родных в отцовский дом, ее оттуда должны выпроводить обратно. Сейчас подобная сентенция оспаривается на практике: многие девушки, вышедшие замуж, в случае агрессивного, деспотичного отношения со стороны мужа или его родни, решаются на «вынос сора из избы», но только, если уверены, что в отцовском доме их за это не осудят и окажут поддержку.

При этом в современном ингушском обществе к мужу/отцу предъявляются не менее высокие моральные требования, чем к жене/снохе/матери. Ингушский семейный мужчина, ц1ен-да, - это традиционно хозяин своего дома/двора, продолжатель рода, добытчик, кормилец, распорядитель имущества. Он - патриарх семьи, при его появлении младшие домочадцы должны вставать, уступать место, разговор с ц1ен-да должен вестись в почтительном тоне, ему нельзя перечить, его верховенство априори непоколебимо. Хороший ц1ен-да определяется вкладом в семейное благополучие: уровнем достатка, который он приносит в дом, его положением среди соседей и родственников, участием в крупных семейных мероприятиях, его образом жизни (наличием/отсутствием вредных привычек), выполнением своих мужских обязанностей, но главным образом, отношением к членам своей семьи (деспотичным, либеральным или наоборот слишком лояльным). В целом, в представлении ингушского общества, слабость мужчины, как главы семьи, проявляется в его пассивности, безволии - качествах, стереотипно приписываемым женщинам («Сесага т1ехьваьнна къонах йо1ала хет» («Муж, потакающий во всем жене, кажется женоподобным»), Сесага а к1ордву дукха ц1аг1а ваг1а къоанах («Домосед и жене надоедает») [7, с. 116], «Ма1ача сага мах ха безам бале, кхалсагага (сесагага) хатта («Хочешь узнать цену какого-то из мужчин - спроси о нем у женщины (жены)») [7, с. 90]. Ингушский отец семейства избегает проявлений слабостей, бесчестия. Он обязан принимать важные, волевые решения, связанные со всеми аспектами жизни своего семейства, брать на себя ответственность в сложных, критических ситуациях, в

том числе в вопросе осуществления кровной мести. Здесь стоит отметить, что в ингушском обществе все еще действует институт кровной мести, хотя самосуд в Ингушетии запрещен и кровники преследуются по закону. В современном ингушском обществе при участии старейшин удается предотвратить повторное кровопролитие, несмотря на то, что молодые люди требуют отмщения. Однако в силу необходимости подчиняться старшим мужчинам в их роду, молодое поколение вынуждено разрешать конфликт иными, законными способами.

Следовательно, на главе семейства лежит колоссальная ответственность и нагрузка, как физическая, так и моральная. Вместе с тем, наметился переход от парадигмы «мужчина - глава семьи» к парадигме «семейное равноправие». Так, выбор мужчиной будущей жены может быть обусловлен не только ее скромностью, послушанием, хозяйственностью, но и наличием лидерских качеств, ее социальной устроенностью и самодостаточностью, поскольку темп современной жизни продолжает расти, и мужчина вынужден делегировать ряд задач жене. В этой связи мать современного ингушского семейства - нередко становится активным членом общества, который может являться единственным добытчиком в семье, строить карьеру, решать организационные вопросы, связанные с домашним хозяйством/бытом, водить машину, получать новое или дополнительное образование, путешествовать без мужа, а после развода повторно выйти замуж или поселиться отдельно от своей семьи.

Следует заметить, что взаимоотношения между мужем и женой в ингушской семье носят двойственный характер. При своих детях, родственниках и посторонних людях супруги следуют установленным приличиям: общаются сдержанно, без проявления лишних эмоций и чувств, тактильная коммуникация между ними также отсутствует. Право сидеть при муже, даже за одним столом при других людях, жена получает только с возрастом, после того, как дети обзаводятся собственными семьями. Институт многоженства также имеет место быть в ингушском обществе, но, как правило, мужчины не женятся больше двух раз, их жены живут в разных домах, населенных пунктах, городах и даже странах.

Воспитание детей - важнейшая часть семейной жизни. Основная ответственность в этом вопросе ложится на мать, которая с ранних лет прививает ребенку чувство уважения к старшим, знакомит его с особенностями ингушского менталитета. Отец в жизни детей становится незыблемым авторитетом и наставником. С возрастом ребенок получает наглядные уроки жизни, наблюдая модель взаимоотношений отца и матери или других взрослых, придерживающихся определенных правил поведения. Основные моральные категории «эхь», «эздел», «сий» подкрепляются всеми доступными в жизни примерами.

В целом, по манерам, деяниям и поведению детей, подростков, молодых людей в ингушском обществе судят и их родителей. Это устойчивая система оценки граничит со стереотипностью мышления, тем не менее она действенна и в большинстве случаев себя оправдывает. Условно, нескромность, агрессивность, необразованность и невоспитанность служит показателем ленивых, слабых и равнодушных родителей и опекунов. Прилежность, почтительность со старшими, приветливость - качества, привитые внимательными, в меру строгими родителями, заинтересованными в будущем своих детей. Нередко родители стремятся «инвестировать» в своих детей, как в профессионально успешных сыновей, заботящихся о родителях, и будущих жен, составивших выгодную партию. Именно поэтому одним из ценных пожеланий в ингушском обществе связано именно с достойным потомством: «Аьннар дергдоаца во1-вошеи, яхача яхаргйоаца йо1-йишеи вай ма кхувлда» («Пусть не вырастит у нас непослушный сын или брат и неуживчивая в замужестве дочь, или сестра») [7, с. 8].

Физическое наказание детей не является общепринятой нормой в ингушском обществе. Та же народная мудрость предостерегает: «Бера етташ хилча, дог эш цун («Если бить ребенка, то он теряет чувство собственного достоинства») [7, с. 13]. Как отмечает Ф. Кудусова, «народная педагогика вайнахского народа» всегда отличалась и отличается гуманными методами

воспитания, основными из которых являются «убеждение, внушение, личный пример» [6, с. 19].

И все же специфика положения детей, при котором они должны быть послушны родителям, долгое время предполагала несоблюдение последними личных границ ребенка, проблему халатного обращения с его неокрепшей психикой. Это объясняется тем, что изначально ингушская семья была большой, многодетной, и уделить внимание каждому ребенку, его моральному состоянию было практически невозможно: мать была занята хлопотами по дому и обслуживанием домочадцев и гостей, отец работал, посещал родственников, занимался мужскими обязанностями по хозяйству. Современные ингушские родители в большинстве своем проявляют больше эмпатии по отношению к детям, они более открыты к их чувствам и снисходительны к непослушанию. Дети получают больше свободы в поведении, передвижении, во взглядах на жизнь.

Все вышеизложенное рисует, на первый взгляд, противоречивый портрет ингушской семьи. Однако, в результате проведенного исследования, можно констатировать, что коренных изменений в регламентации семейно-брачных отношений ингушей не наблюдается. Так, взаимоотношения внутри семьи во многом продолжают определять социокультурный облик ингушского народа, который в сравнении с другими кавказскими этносами более архаичен и традиционен. Тем не менее интенсивная социализация ингушского общества, особенно после возвращения на историческую родину из депортации, этнокультурный сдвиг в национальной идентичности, постсоветская трансформация, развитие капитализма в некоторой степени повлияли на консервативный уклад семейной жизни ингушей и соблюдение ингушских адатов. Семейно-брачные отношения претерпели незначительные, но заметные тенденциозные изменения, связанные с обязанностями каждого домочадца, смещением зон ответственности, субординацией в семье, воспитанием детей, изменились социально-бытовые условия ингушей, выросли уровень их образованности и благосостояния, установилась ориентация на рождение не

менее двух детей, но не более четырех или пяти, поскольку каждый ребенок в современной ингушской семье должен быть устроен в жизни - получить хорошее образование, найти работу, обзавестись собственной семьей, - что требует значительных финансовых вложений.

Возрастная иерархия в ингушских семьях также является неизменной. Муж традиционно был и остается главой семьи, с ним и его родственниками согласовываются решения и действия всех домочадцев. Однако наряду с сохраняющимся соционормативным образом мужа/отца, как абсолютного главы семьи, сегодня формируется образ современной ингушской женщины (супруги, матери), который выходит за рамки статуса хранительницы семейного очага. В этом заключается существенное изменение ингушского адата, запрещавшего женщине занимать высокое положение в обществе, выходить из тени своего супруга, играть открытую руководящую роль в семье, вести независимый образ жизни.

Адатные изменения коснулись и обрядовых особенностей ингушских семейных празднеств и мероприятий. Так, введен запрет на похищение женщины с целью вступления с ней в брак - за это преступление похитителю грозит крупный штраф в размере не менее 200 тысяч рублей и в иных случаях даже тюремное заключение. При этом существенно снизился размер урдув: сегодня у молодых людей появилось больше возможностей организовывать и проводить свадебное торжество, обустраивать совместную самостоятельную жизнь. В заключение также следуют отметить, что изменились и требования к форме одежды ингушской женщины: наряду с традиционным и модернизированным вариантом национального свадебного наряда («чукхи») среди ингушских невест популярно и классическое светское платье, как правило, его надевают девушки из ультрасовременных ингушских семей. Что касается повседневной жизни, девочки, девушки и женщины разного возраста по настоянию родственников, мужа или по собственному желанию все чаще облачаются в мусульманскую одежду («хиджаб»).

Таким образом, подводя общий, мы обнаруживаем, что этногенетическая основа регламентации семейных отношений ингушей остается прочной, однако современный темп жизни меняет подходы к соблюдению установленных многовековых правил. Может меняться форма, но не содержание, суть которого - неукоснительное уважение старших членов семьи, проявление скромности и оберегание личной и семейной чести в глазах ингушского общества. Несомненно, данная тема остается неисчерпаемой и актуальной, и, соответственно, требует более детальной проработки в рамках обширного диссертационного исследования.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Грабовский Н.Ф. Экономический и домашний быт жителей Горского участка Ингушского округа // Ингуши: сб. ст. и очерков по истории и культуре ингушского народа / сост. А.Х. Танкиев. Саратов: Детская книга, 1996. - С. 106-126;

2. Далгат Б.К. Материалы по обычному праву ингушей // Известия;

3. Ингушского научно-исследовательского института краеведения. Т. 2. Владикавказ, 1929. - С. 296-325%;

4. Дахкильгов Ш.Э. Страницы истории Ингушетии / Ш.Э. Дахкильгов. -Нальчик: Издательский центр ЭЛЬ-ФА, 2005. - 541 с;

5. Зязиков М.М. Традиционная культура ингушей: история и современность. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ BШ, 2004. - 312 с;

6. Крупнов Е.И. Средневековая Ингушетия [Текст] / [Вступ. статья Р. М. Мунчаева], АН СССР. Ин-т археологии. - Москва: [Наука, 1971. - 207 с;

7. Кудусова Ф.И. Семья и семейный быт ингушей (в дореволюционном прошлом). Грозным: Кинга. 1991. - 80 с;

8. Мудрые наставления наших предков: из ингушского фольклора / Составитель И.А. Дахкильгов. - Нальчик: Издательский центр ЭЛЬ-ФА, 2000. -360 с

Albogochieva I.G.

Ingush State University (Magas, Russia)

REGULATION OF FAMILY INGUSH RELATIONS

Abstract: in the context of an accelerating pace of life and taking into account the challenges of new times, a person is looking for optimal ways to optimize relationships with people around him, starting with the closest circle - spouses, children, parents and other relatives. The peculiarities of relationships within the family are one of the indicators of the rapid development of modern Ingush society. The purpose of this article is to obtain an adequate understanding of the specifics of the regulation of family relations among the Ingush, including highlighting its modern aspect. The methodological and theoretical basis of the study was the scientific principles of objectivism, the comparative approach, written sources, analysis of anthropological materials of Ingush and Soviet scientists, analysis of statistical data, oral traditions, and work with field sources. The current unwritten rules, norms and guidelines governing family relationships are identified and analyzed. The main conclusion was made that there is a direct connection between life in society and the family and marriage structure of the Ingush. It has also been established that the status of the Ingush family and its members has undergone natural changes in comparison with other historical periods.

Keywords: family relations, Ingush, Ingush people, regulation.