CC BY
166
138
Из истории педиатрии
Л.В. Абольян1, Ф.М. Евлоева2
1 Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова
2 Центр охраны материнства и детства, Назрань
Национальные традиции чеченских и ингушских семей в охране здоровья матери и ребенка
Контактная информация:
Абольян Любовь Викторовна, доктор медицинских наук, заведующая лабораторией гигиенического воспитания семьи НИИ общественного здоровья и управления здравоохранением Первого МГМУ им. И.М. Сеченова; руководитель Научно-практического центра по пропаганде, поддержке и поощрению грудного вскармливания Минздравсоцразвития РФ
Адрес: 119021, Москва, Зубовский бульвар, д. 37/1, тел.: (499) 246-22-83, e-mail: [email protected] Статья поступила: 20.09.2010 г., принята к печати: 11.10.2010 г.
Описывая семейные отношения и традиции чеченцев и ингушей с древнейших времен по настоящее время (народное акушерство, родильные обряды, выхаживание ребенка и его вскармливание), авторы приходят к заключению, что семья была и остается основным социальным институтом чеченцев и ингушей. Они в большей степени, чем другие народы страны, сохранили традиционный уклад жизни и нормы демографического поведения. Культурноэтническими особенностями можно объяснить более высокие показатели распространенности и длительности грудного вскармливания в Чеченской Республике и Республике Ингушетия по сравнению с другими субъектами Российской Федерации.
Ключевые слова: грудное вскармливание, чеченцы, ингуши, национальные традиции, родовспоможение, детство.
Определяя политику здравоохранения в области питания и укрепления здоровья матери и ребенка в XXI веке, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) первостепенное внимание уделяет вопросу обеспечения грудного вскармливания (Декларация тысячелетия, 2000), которое является не только средством питания младенца, но и необходимым элементом экологии детства [1]. Оно оказывает уникальное биологическое и эмоциональное воздействие как на здоровье матери, так и ребенка.
По данным литературы, уровень грудного вскармливания у ряда народов и этнических групп в значительной степени определяется национальными традициями, культурой и вероисповеданием. Так, высокие показатели грудного вскармливания в Иране, Израиле и Японии — сохранение традиций ислама, иудаизма или буддизма [2-5]. По данным F. Rakhshani и соавт., средняя длительность кормления грудью в Иране оставляет 20,8 мес.
Все иранские женщины начинают кормить детей грудью с рождения и продолжают в 6, 12, 18 и 24 мес, соответственно, 98, 92, 76 и 0,97% матерей [3]. В США для того, чтобы медицинские работники лучше понимали и уважали потребности пациентов, относящихся к различным этническим группам, проводятся специальные курсы по изучению национальных особенностей ухода за младенцами и их вскармливанием [6, 7].
Чеченцы и ингуши имеют многовековую историю, определенную территорию расселения, язык, древнюю, самобытную культуру. Эти два народа имеют общее происхождение, схожие языки и культуру; помимо национальных самоназваний — нохчи (чеченцы) и галгаи (ингуши), они имеют также общее название — вайнахи (в переводе — «наши люди»). Чеченцы и ингуши в значительной степени сохранили традиционный уклад жизни и нормы демографического поведения, что нашло свое отражение в национальной культуре по воспитанию
L.V. Abol’yan1, F.M. Yevloyeva2
1 I.M. Sechenov First Moscow State Medical University
2 Center of Maternity and Childhood Protection, Nazran
National traditions of Chechen and Ingush families in protection of mother’s and child’s health
Authors describe family relations and traditions of Chechens in Ingush from ancient times to present (traditional obstetrics, delivery ceremonies, child’s management and feeding) and make a conclusion that family was and now is basic social institute of these nations. These people saved traditional way of living and norms of demographic behavior to the highest degree then other nations in Russia. High prevalence and prolonged period of breast feeding in Chechen and Ingush Republics (compared to other districts of Russian Federation) can be explained by their cultural and ethnical peculiarities.
Key words: breast feeding, Chechen, Ingush, national tradition, obstetrics service, childhood.
и вскармливанию детей раннего возраста. Проведенные нами исследования показали, что средняя длительность грудного вскармливания в Чеченской Республике составляет 9,5 мес среди городских и 10,8 мес среди сельских женщин, в Республике Ингушетия — 8,5 и 8,7 мес, соответственно [8]. Это примерно в 1,5-2 раза дольше, чем в других субъектах Российской Федерации, не внедряющих специальные программы по охране и поддержке грудного вскармливания [9].
Семейные отношения
Чеченские и ингушские семьи очень крепкие, этому способствует адат — древние правила жизни. Традиционно в этих семьях кормильцем, добытчиком материальных средств являлся мужчина. Исламские традиции укрепили эту доминанту общественного сознания в ролевом распределении функций мужчины и женщины в семье и обществе. Исторически у чеченцев и ингушей, как и в большинстве традиционных обществ, женщина, мать (ще-нана — хозяйка огня, очага) была воплощением нравственных устоев семьи, первой воспитательницей детей. Родной язык неспроста называется ненан мот — язык матери [10]. Женщины играют особую роль в горском этикете [10, 11]. Для чеченского и ингушского фольклора характерны светлые образы матери и сестры. Они прежде всего — хранительницы очага. В древние времена эта метафора имела прямой смысл: женщины отвечали за то, чтобы в очаге всегда горел огонь, на котором готовилась пища. Теперь, конечно, это выражение имеет переносный, но все так же глубокий смысл. До сих пор самым страшным проклятием у чеченцев считаются слова: «Чтобы огонь погас в твоем очаге»!
В традиционном обществе вайнахов безопасность и личная неприкосновенность женщины была всегда гарантирована. На каждом шагу она чувствовала, что находится под защитой отца, брата, мужа, старшего в роду. Не только оскорбление, но даже случайное прикосновение к чужой женщине, девушке всегда могло иметь тяжелейшие последствия для того, кто нарушил этику отношения полов. Природный ум, душевная чуткость, народная этика подсказывали женщине, что в действительности она может реализовать свое равноправие не путем буквального уравнивания с мужчинами во всем (такое утрированное равноправие привело в конце концов к игнорированию физиологических и психологических особенностей женщин), а выполняя свое природное предназначение в качестве верной спутницы, хранительницы семейного очага.
Женщина-мать у чеченцев и ингушей имеет особый общественный статус. Любовь и уважение к женщине-матери внушались народными традициями, культурой, образом жизни: женщина-мать воспета в старинных преданиях, народном фольклоре. Никто, кроме женщины, не может остановить поединок мужчин на почве кровной мести. Если там, где льется кровь и бряцает оружие, появляется женщина, смертельная схватка может прекратиться. Женщина может остановить кровопролитие, сняв с головы платок и бросив его между сражающимися.
Об уважительном отношении к женщине свидетельствует обычай приветствовать ее только стоя. Если проходит пожилая женщина, долг любого человека, независимо от возраста, встать и поздороваться первым. Величайшим позором считалось непочитание матери и ее родственников.
Чеченские и ингушские семьи в большинстве своем многодетны. Кроме того, в одном дворе или в одном селе нередко живут со своими семьями несколько братьев [12]. Веками складывались правила родственных взаи-
моотношений; в общих чертах они таковы: конфликтные ситуации, ссоры женщин, детей и тому подобное разрешают старшие во дворе мужчина или женщина. Мать детей, если их обидели, никогда не должна жаловаться мужу. В крайнем случае она может обратиться к любому родственнику мужа, хотя правилом хорошего тона считается вообще не обращать внимания на детские обиды, ссоры, слезы. Дети знают, что именно дядя с готовностью откликнется на любую их просьбу и поможет. Он скорее откажет в чем-то своему ребенку, но без очень серьезных оснований никогда не оставит безответной просьбу детей своих братьев и сестер.
Правила родственных взаимоотношений предполагают обязанности младших перед старшими, и наоборот. На старшее поколение возложена ответственность за укрепление семейных уз. Родители должны поддерживать атмосферу согласия и взаимопонимания в семьях сыновей.
Народное акушерство, родильные обряды, выхаживание ребенка и грудное вскармливание
Чеченки и ингушки традиционно ориентированы на рождение большого количества детей. Вопреки негативным политическим событиям 90-х годов в республиках Чечня и Ингушетия идет положительное демографическое развитие, они продолжают лидировать по показателям естественного прироста населения [13-18]. В крестьянском быту от наличия детей, и прежде всего сыновей, зависели и количество рабочих рук в семье, и уход за родителями в старости. Бездетность была несчастьем и считалась позором; женщине она грозила почти неминуемым разводом или появлением в доме второй жены. Недаром по сути дела именно рождение ребенка завершало свадебный цикл, скрепляя брак и делая девушку женщиной в социальном смысле этого понятия. С появлением детей упрочивалось и общественное положение отца.
В конце XIX — начале XX вв. детская смертность была очень высокой, в целом по России уже на первом году жизни умирала четверть всех детей; внутрисемейный контроль рождаемости (планирование семьи) был неизвестен. Отдельные попытки избавиться от плода, вызванные особыми обстоятельствами, рассматривались как тяжкое преступление («Лучше убить хаджу из Чяба, чем ребенка в чреве матери» — гласила чеченская поговорка) [13, 17].
Свадебная обрядность включала в себя магические приемы «обеспечения» плодовитости, а выйдя замуж, женщина сразу же обращалась к другим религиозномагическим средствам, которые, по поверьям, обеспечивали материнство. Известие о предстоящем появлении ребенка, а тем более первенца, всегда принималось с радостной тревогой. Будущую мать по возможности старались освободить от тяжелой работы, но она продолжала участвовать в хозяйственной жизни, так как считалось, что небольшая физическая нагрузка полезна для развития будущего ребенка. Для того, чтобы не сердить беременную, выполняли все ее просьбы, старались получше кормить. Поскольку предполагалось, что «злые силы» особенно преследуют беременную, прибегали к различным магическим средствам, призванным обезопасить ее и носимый ею плод. Женщина одновременно и гордилась явными признаками беременности, и стеснялась их, стараясь не показываться лишний раз на глаза старшим родственникам мужа.
В прошлом, в отсутствие квалифицированной медицинской помощи, обеспечение здоровья и благополучия новорожденного и матери в народно-медицинской практике горцев Северо-Восточного Кавказа во многом зависело
139
ВОПРОСЫ СОВРЕМЕННОЙ ПЕДИАТРИИ /2010/ ТОМ 9/ № 5
Из истории педиатрии
140
от комплекса обрядов, связанных с рождением ребенка [17, 19-24]. Если молодая женщина не возвращалась для первых родов к родителям, перед началом родовых схваток муж, свекровь и другие старшие родственники на это время уходили из дома. Принимать роды приглашали бабку-повитуху, а за ее неимением — кого-нибудь из пожилых соседок, т. е. опытную в этих делах женщину. Считалось, что она должна иметь «легкую руку» и «хороший характер». Помогать ей вызывались соседки. Придя в дом, повитуха прежде всего обращалась к магическим приемам: открывала все ящики, отпирала все замки, разряжала оружие, раскрывала ножницы, развязывала все, что могло быть завязано, распускала роженице волосы и с помощью огня, железных орудий и т. п. отпугивала «враждебные силы».
Приемы родовспоможения варьировали даже у одного народа. Женщины рожали, сидя на корточках и держась за спускавшуюся с потолка веревку; присаживаясь на низенькую скамеечку или на коленях, опираясь руками о плечи одной из присутствующих, которая садилась перед роженицей [17, 20]. Для облегчения родов делали легкий массаж области поясницы и живота, а также согревающий компресс с помощью подогретого в горячей воде куска войлока. С этой же целью в сосуде грели воду и заставляли роженицу посидеть над паром. Иногда к пояснице или животу прикладывали сухую шерсть. Новорожденного обмывали, пеленали и укладывали рядом с матерью.
В ряде случаев первое кормление грудью и кормление на протяжении 3-4-х суток после родов могли осуществлять другие кормящие женщины из-за слабости матери или в связи с бытовавшими ошибочными представлениями о недостаточной лактации у матери в первые сутки и вредности молозива для новорожденного. Некоторые исследователи усматривают в этом обычае стремление установить искусственное родство (молочная мать), расширить круг близких людей, защитников, что имело особое значение в традиционном кавказском мире [20].
Роженица оставалась в постели не менее 3 дней, на протяжении которых ее и новорожденного особенно тщательно оберегали от «сглаза», «нечистой силы» и т. п. Сохранились свидетельства, согласно которым еще во 2-й половине XIX века у ингушей и чеченцев в горах был общественный родильный дом с обслуживающей родильниц специальной повитухой. В нем женщина оставалась на 40 дней после родов [19, 23, 24].
Появление на свет мальчика и девочки встречали по-разному. Если рождался сын, а тем более первенец, в котором видели продолжателя рода, наследника, будущего хозяина и опору в старости, отец и другие близкие родственники щедро одаривали того, кто первым принес эту радостную весть. Устраивалось празднество с угощением, играми, спортивными состязаниями.
Более равнодушно встречали рождение девочки, особенно, если и до нее в семье рождались только дочери. Ведь дочь была временным членом семьи, как бы гостьей в доме.
Празднество по случаю рождения ребенка по большей части было одновременно и празднованием по случаю его укладывания в колыбель или наречения ему имени, либо обоих этих обрядов сразу. Укладывание в колыбель было чисто женским обрядом и считалось главным обрядом в честь рождения ребенка. Присутствовали преимущественно пожилые родственницы, соседки, а также повитуха, для которых готовили небольшие подарки и угощение. Те в свою очередь приносили подарки для новорожденного. В этот день свекровь
впервые знакомилась с ребенком и просила невестку, не стесняясь, показываться с ним в ее присутствии. Близкая родня молодой матери у большинства народов региона в соответствии с обычаями избегания не присутствовала, но обязательно присылала подарки. Один из них предназначался для свекрови в качестве выкупа за право появляться перед нею с ребенком и нянчить его. В числе подарков в прошлом была и сама колыбель, если только молодая женщина не возвращалась для родов в родной дом и не привозила колыбель оттуда. Одна из старших родственниц или пожилая соседка торжественно брала ребенка у матери, купала его, пеленала и укладывала в колыбель. Затем обычно колыбель переносили из комнаты невестки в общее помещение дома. Этот элемент обряда, при котором молодая мать уже не присутствовала (а если присутствовала, то держалась в стороне), знаменовал приобщение новорожденного к семье.
Ребенка держали в колыбели до года (первые полгода — почти непрерывно). У всех народов края колыбель была однотипной: деревянная качалка с отверстием для трубки, по которой стекала моча. Конструкции колыбели соответствовало пеленание — тугое и неподвижное, для чего младенца крепко притягивали широкими лямками к колыбели, не подкладывая под голову подушку. Все это подчас приводило к деформации черепа и вредило здоровью ребенка. Вынимали его только на ночь, когда он спал вместе с матерью, днем же — не чаще 3-4 раз. Усыпляли укачиванием и колыбельными песнями.
В северокавказской семье вплоть до недавнего времени большое влияние на весь образ жизни семьи, в том числе на воспитание ребенка, оказывал обычай избегания [23]. Мать, следуя обычаям, не могла не только кормить ребенка грудью при родителях и старших родственниках мужа, но и подходить к нему, даже качать колыбель, если он заплачет. Большая роль в уходе за маленькими детьми принадлежала бабке, тем более если она жила с женатым сыном. Помогали обычно и остальные женщины — взрослые сестры мужа, другие невестки, старшие дочери.
В народе широко рекомендовалось для вскармливания ребенка грудное молоко. Грудью кормили до года-полутора (иногда — до 2-3 лет) [17]. Мальчика из многодетной семьи, в которой до него рождались только девочки, могли кормить так долго, пока он сам не откажется (это могло продолжаться до 5 лет) [23]. Считалось, что длительное кормление грудью полезно для ребенка, но не исключено, что дело было в другом: затягивание лактационного периода было единственной (хотя и не очень надежной) возможностью оттянуть рождение следующего ребенка. Месяцев с 6-8 (у чеченцев раньше) ребенка начинали прикармливать молоком и жидкой кашей, а после года — общей пищей. Особого режима в кормлении младенца, как правило, не было, т. е., согласно современной терминологии, он находился на свободном вскармливании.
При отсутствии молока у матери старались найти женщи-ну-родственницу или соседку (кормилицу), которая бы выкормила ребенка грудью. Благодаря этому ребенок продолжал оставаться на грудном вскармливании.
Таким образом, семья была и остается основным социальным институтом чеченцев и ингушей. Они в большей степени, чем другие народы страны, сохранили традиционный уклад жизни и нормы демографического поведения [25], что, безусловно, находит свое отражение в традициях по воспитанию и вскармливанию детей раннего возраста. Культурно-этническими особенностями можно объяснить более высокие показатели длительного грудного вскармливания в современных чеченских и ингушских семьях.
1. Воронцов И. М., Фатеева Е. М. Естественное вскармливание детей, его значение и поддержка. — СПб., 1998. — 262 с.
2. Eidelman A. I. The Talmud and human lactation: The cultural basis for increased frequency and duration of breastfeeding among orthodox jewish women // Breastfeeding Medicine. — 2006; 1 (1): 36-40.
3. Rakhshani F., Mohammadi M. Continuation of breastfeeding: Is this a problem in southeast Iran? // Breastfeeding Medicine. — 2009; 4 (2): 97-100.
4. Segawa M. Buddhism and breastfeeding // Breastfeeding Medicine. — 2008; 3 (2): 124-128.
5. Shaikh U., Ahmed O. Islam and infant feeding // Breastfeeding Medicine. — 2006; 1 (3): 164-167.
6. Noble L. M., Noble A., Hand I. L. Cultural competence of healthcare professionals caring breastfeeding mothers in urban areas // Breastfeeding Medicine. — 2009; 4 (4): 221-224.
7. Petrova A., Hegei T., Mehta R. Maternal race/ethnicity and one-month exclusive breastfeeding in association with the in-hospital feeding modality // Breastfeeding Medicine. — 2007; 2 (2): 92-98.
8. Абольян Л. В. Эпидемиология грудного вскармливания в Чеченской республике / Материалы XI Всероссийского конгресса диетологов и нутрициологов «Питание и здоровье», 2009. — С. 3.
9. Абольян Л. В., Черепанова И. С., Смоленская И. М. и др. Социально-психологические факторы распространенности грудного вскармливания детей // Проблемы социальной гигиены, здравоохранения и истории медицины. — 2004; 2: 39-43.
10. Заурбекова Г. В. Гендерный аспект войны в Чечне / Материалы Всероссийской научной конференции: Чеченская республика и чеченцы. История и современность. — М.: Наука, 2006. — С. 566-570.
11. Чеснов Я. В. Чеченская культура детства. Северный Кавказ: бытовые традиции в XX в. / под ред. В. А. Тишкова, С. А. Чешко. — М., 1996. — 243 с.
12. Исмаилова М. Ш. Семейный быт чеченцев в прошлом: Автореф. дис. ... канд. фил. наук. — Баку-Тбилиси, 1971. — 29 с.
13. Арсанукаева М. С. Динамика и проблемы рождаемости в Чеченской Республике / Материалы Всероссийской научной конференции: Чеченская республика и чеченцы. История и современность. — М.: Наука, 2006. — С. 506-514.
14. Бергер А. К. Азербайджанка. — М.: Охрана материнства и младенчества, 1928. — 44 с.
15. Гаджиев М. Г. Демографическая ситуация в Чеченской
республике (сравнительный анализ) / Материалы Всероссийской научной конференции: Чеченская республика
и чеченцы. История и современность. — М.: Наука, 2006. — С. 125-136.
16. Народы России. Чеченцы, лопари: этнографические очерки. — СПб: Досуг и дело, 1880. — 30 с.
17. Смирнова Я. С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа. Вторая половина XIX — начало XX века. — М.: Наука, 1983. — 263 с.
18. Самойлов К. Заметки о Чечне. — М.: Academia, 2002. — 84 с.
19. Батаев Х. М., Хаджиева А. Ж., Яхъяева З. И. Народная медицина Северо-Восточного Кавказа на примере Чеченской Республики. — Пятигорск: РИА-КМВ, 2006. — 164 с.
20. Батаев Х. М., Яхъяева З. И. История народной медицины чеченцев и ингушей (XVIII-XX вв.). — Грозный, 2007. — 179 с.
21. Далгат Б. К. Первобытная религия чеченцев и ингушей. — М.: Наука, 2004. — 239 с.
22. Далгат Б. К. Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей: исследования и материалы 1892-1894 гг. — М.: ИМЛИ РАН, 2008. — 380 с.
23. Пчелинцева Н. Д., Соловьева Л. Т. Традиции социализации детей и подростков у народов Северного Кавказа / под ред. В. А. Тишкова, С. В. Чешко. — М., 1996. — С. 91-133.
24. Яхъяева З. И. История народной медицины чеченцев и ингушей: XVIII-XX вв.: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. — М., 2007.
25. Тиш ков В. А. Общество в вооруженном конфликте: Этнография чеченской войны. — М.: Наука, 2001. — 551 с.
